Я директор православной гимназии. Настоящей, одиннадцатилетней. И у нас было уже шесть наборов. Сегодня, сто пятьдесят «организмов» первых-пятых классов, (если без взрослого пригляда), могут разнести здание гимназии «старинного памятника архитектуры федерального значения «Палаты офицерские», - за одну перемену. Дети хоть и православные, но – дети. Живая как ртуть, невообразимо затейливая, хитрая, многоголовая стая неуловимых и отчаянных гонщиков по гимназическим горизонталям и вертикалям. В общем, бандерлоги.
Но пять лет назад их было всего тридцать. В двух классах. Ещё смиренные и тихие, - зомбированные родительскими увещеваниями и наставлениями «как себя вести и фамилию не подвести».
Санька выделялся среди всех. Ну, во-первых, пижонской прической; затем, модными «ботанскими» очками и, наконец, неуёмной прытью, даже среди своих «скороходов».
Чем-то напоминал меня, в крайней юности.
Зная о категорическом запрете бега наперегонки по керамо-гранитному полу длинного коридора (реставраторы никак не предполагали, какое будет здесь «заведение» и уложили его плиточка к плиточке), спринтеры разгонялись (по свисту определял) до немыслимых скоростей, резко тормозили у открытых дверей моего кабинета (Господи! хоть бы не побились), проходя чинно и благородно здоровались, и метеорами неслись дальше… Я переловил почти всех, но Санька…
Истребитель, я его прозвал.
Истребитель меня.
Вот как при этой природно-принадлежной живости «организмов» усмирить их всех в храме на службе? Вот задача… Готовились как могли к первой службе в гимназической домовой церкви Святителя Николая Угодника.
Памятной.
Высокопоставленных гостей понаехало, будь здоров! Родители. Родители родителей. Прихожане… В общем, я на нервах. Построили детей так: девочек в праздничных белых платочках, по росту, слева от амвона; пацанов, причесанных, заправленных и застёгнутых, точно так же, справа. Санька стоял рядом со мной и, казалось, не дышал. На «всякий пожарный» непедагогично показал ему кулак – он, одарил меня светлым и чистым взглядом.
Я стоял с «первой» леди региона среди её свиты и млел.
Хорошо - то как!
Млел и потел, не столько от духоты, мириады зажжённых свечей естественно поднимали градус, сколько от напряга, дети выстоят? служба большая…
В девчачьем ряду, крайней слева стояла Катюшка Д., ну, совсем ещё малышка, ниже всех на голову. При этом, не по-детски задумчивая. Обескуражила и рассмешила ещё на первых занятиях после банального вопроса: «Дети, а кем вы хотите стать после учебы в нашей гимназии? И кого только названо не было…
Наша героиня сосредоточенно молчала.
«Катя, а ты кем хочешь стать?
Я буду уборщицей…
Что за фантазии?
Мама говорит, из тебя всё равно ничего путного не выйдет…»
На этот раз, уже минут через двадцать после начала службы, - её было хорошо видно, она стояла слева и чуть впереди нас, - Катеринка начала откровенно скучать, разглядывать иконы, царские врата, набившихся в храм людей и, наконец, надолго, высоко задрав головку, «зависла», переключившись на исследование ярких потолочных евангельских сюжетов, расписанных талантливыми мастерами ещё в девятнадцатом веке.
Так мало того, что у всех на виду…, ах, как неловко… такое невнимание…
Она ещё стала самозабвенно ковыряться в носу, вогнав в него пальчик, ну чуть не по «локоть».
Я извелся весь.
При гостях… такой конфуз…
Потихоньку от «VIPов», я принял левее, и сверля глазами белую косыночку (аж, задымилась) начал телепортировать мысль: «Катя! Посмотри на меня. Ну, посмотри…». Я, прям-таки испепелял чадо пламенными взорами…
И она повернулась.
И окаменела, от выражения моего лица.
Прямо с пальцем в носу.
Брови мои взлетели к затылку.
Катюшка, не меняя выражения, резко вынула пальчик из носа, и не опуская ручки, начала нервно катать шарик из козы.
Бог ты мой!
Вся церковь, все-все собравшиеся, затаив дыхание, следили за развязкой этой драматической сцены.
Так мне казалось.
И вдруг малышка, щелчком, запустила свой искусственный «спутник» в космос Храма.
Я испуганно повернулся к первой «леди» - её трясло от смеха, до слёз. Вместе с ней нервно «рыдал» и я. Давно так не смеялся. К стыду своему. В храме…
Как-то сразу после открытия гимназии, в ещё жарком сентябре, в наш южный городок приехали высокие московские гости, среди которых был отец Тихон, архимандрит и настоятель Московского Сретенского монастыря. Автор, буквально потрясшей «православную» (и не только), читающую публику, книгой – «Несвятые святые» и другие рассказы. По её прочтении, я подарил друзьям и близким 28 экземпляров книги.
Это поразительно проникновенное повествование о табуированной до сих пор теме, - монастырской жизни, в поисках светлого и Божьего в человеке высвечивает самые потаенные уголки души. И идентифицирует читающего: ты с кем? Возможно, категорично, но мне так кажется. Впрочем, я давно знал архимандрита (по его трудам, конечно), и как автора глубокого и очень значимого для формирования отечественного общественного сознания фильма «Гибель империи: византийский урок» и других неслабых работ. Надежды на встречу не было никакой, поскольку ничего особенного в нашей работе не было. Гимназия, как гимназия. Немножко с уклоном. Да и вряд ли он слышал о нас.
Но он пришёл.
Случайно узнал, и пришёл.
В школьном, почти сплошь женском коллективе, - сравнить не с чем, - ажитация, не смотря на то, что он монах и «отец». Он - автор! Создатель. За чаем же всё увиделось по-другому. В короткую эту встречу стал близким, вот тем самым рассказчиком, который поведал (впервые?!) о жизни за монастырскими стенами. Много смеялись его рассказам о жизни молодых людей, в возглавляемой им Духовной семинарии.
А потом, он попросился к детям.
Мы с удовольствием показали ему классы, оборудование, небольшой спортзал и трапезную – всё, чему так радовались «собирая» гимназию. Наконец пришли на урок и здесь, он сразил всех.
Оглядев внимательно детей, спросил: «А знают ли первоклассники в какой гимназии учатся?
Да, вроде бы, все имеют представление…
А ведь она единственная такая в России.
Не знали об этом?
Учитесь-то с охотой.
Не расстраивайте своего Ангела-хранителя.
А вы знаете, что он за каждым из вас стоит?
Вот ты, - спросил отец Тихон Саньку, сидевшего за «кручёность» характера за первой партой, - тебя же Александр зовут?
Да…
У тебя сегодня именины, ты знаешь? Твой Ангел-хранитель Святой Александр Невский!»
Я чуть не упал. Он первый раз видел этих детей…
После сердечной этой встречи, по нашей просьбе, отец Тихон подписал нам свою книгу. Перепало и мне: «Глубокоуважаемому… с благодарностью за подвижнические труды и с пожеланиями всесильной помощи Божьей. Архимандрит Тихон».
Простите нескромного и окаянного.