Предыдущая страница http://proza.ru/2024/01/13/911
В апреле 1861 года Ивану Фёдоровичу Лихачёву присвоили звание контр-адмирала. Ему было тогда 35 лет.
Экипажи кораблей, входившие в эскадру Лихачёва, занимались не столько боевой подготовкой, сколько хозяйственными работами на постах, организованных на новых землях, и перевозками дальневосточных начальников и чиновников.
Ивана Фёдоровича, воодушевлённого поддержкой великого князя Константина и одобрением Александра II по поводу занятия залива Посьета и организации в Новгородской гавани поста, обуяла новая идея.
В широком Цусимском проливе находится остров Цусима, а точнее, это два острова, которые разделяет узкий пролив. Во время отлива он высыхает, и получается один остров. Ну, а несколько мелких островков и скал не в счёт.
Остров принадлежит Японии. Лихачёв решил создать российскую военно-морскую базу на острове, а потом постепенно занять и весь остров.
После занятия Новгородской гавани он не сомневался в поддержке генерал-адмирала и поручил основать пост на острове Цусима командиру корвета «Посадник» флигель-адъютанту капитан-лейтенанту Николаю Алексеевичу Бирилёву.
1 марта 1861 года «Посадник» вошёл в бухту Татамура и стал там на якорь. Лихачёв встретился с губернатором острова и попросил разрешения обследовать бухту. Тот разрешил.
Бирилёву Иван Фёдорович изложил свой план действий: сначала сказать губернатору острова о том, что «Посадник» не может выйти в море из-за необходимости произвести ремонт.
Затем организовать на берегу мастерскую и склады, а позже – казармы, так и закрепиться на острове. Великому князю Константину Лихачёв отправил донесение, в котором докладывал, будто бы получил устное согласие от губернатора острова на организацию складов на берегу.
Когда об этом узнал консул Российской империи Иосиф Антонович Гошкевич, то он возмутился, поскольку намерение Лихачёва было прямым нарушением договора, заключённого вице-адмиралом Ефимом Васильевичем Путятиным в 1858 году с японским правительством.
По своим каналам он доложил об этом в Министерство иностранных дел. Если читать в российских публикациях изложение того, что происходило на Цусиме, то всё выглядит очень благостно:
Бирилёв получил от губернатора Со Цусима-но-ками Мунэ Ёсиёри разрешение на обследование бухты Имосаки (Имоскака) и согласие на создание морской станции в этой бухте.
3 апреля на берегу подняли русский флаг, выставили сигнальный пост на островке Уси. Местные власти выделили рабочих в помощь русским морякам, которые стали обустраивать огороды и подсобное хозяйство.
Японцы помогали рубить деревья и таскать их к месту строительства флигеля начальника станции, лазарета, бани, склада для угля, мастерской и шлюпочного сарая.
Некоторые авторы даже пишут, что японцы якобы восторгались «Дубинушкой», с которой русские матросы таскали японские брёвна.
Экипаж «Посадника» устроил пристань, а Бирилёв даже организовал школу русского языка для местных мальчиков. Правда, подробностей об этой школе не приводят.
А дальше вмешались злодеи-англичане, которые испортили такое прекрасное начинание, и пришлось покинуть остров.
На самом деле канцлер Александр Михайлович Горчаков, узнав о планах захвата Цусимы, выступил резко против их реализации.
По его мнению, это привело бы не только к войне с Японией, но и к обострению отношений, вплоть до войны с Англией, в то время как Россия ещё не оправилась после поражения в Крымской войне.
Но желание приобрести незамерзающий порт, захватив чужую территорию, было столь велико, что 26 июля 1860 года генерал-адмирал великий князь Константин поддержал Лихачёва, но предупредил, что тот может договариваться об устройстве военно-морского поста с губернатором острова только в частном порядке и при условии, что это не будет беспокоить Запад.
В случае неудачи российское правительство откажется от своего участия в создании поста на острове, и вся ответственность будет лежать на Лихачёве.
В изложении японцев и англичан эта история выглядит несколько иначе: прибытие русского военного корабля вызвало страх японских властей на острове. Они стали вести длительные переговоры с Бирилёвым и одновременно обратились за помощью к центральному правительству.
Огури Тадамаса, посланник центрального правительства, в мае прибыл в Цусиму и «вежливо» (как пишут японцы) попросил Бирилёва покинуть японские воды. Бирилёв отказался, пояснив, что никуда не уйдёт, пока не получит приказа от контр-адмирала Лихачёва.
21 мая 1861 года произошло столкновение русских моряков с группой самураев и крестьян, пытавшихся помешать их высадке. В результате стычки один крестьянин по имени Ясугоро был убит, и один самурай попал в плен к русским, где он покончил с собой.
Начались стычки матросов и крестьян из-за женщин, к которым приставали русские моряки. Бирилёв потребовал от японских властей обеспечить его экипаж продуктами, прежде всего рисом и мясом, а также доставить проституток.
Видя, что русские не собираются покидать остров, а напротив, начинают на нём обустраиваться, японское правительство обратилось за помощью к британскому послу Резерфорду Алкоку.
Тот немедленно отдал приказ командующему британским флотом отправить корабли к Цусиме.
28 августа 1861 года в Цусиму прибыли два британских военных корабля под командованием вице-адмирала Джона Хоупа, который отправил письмо Лихачёву с требованием убрать из Цусимы корвет «Посадник».
То же самое потребовал от Лихачёва и Гошкевич, ссылаясь на указание Министерства иностранных дел.
Английский посол в Петербурге в это время обратился за разъяснениями к канцлеру Горчакову.
Русское Министерство иностранных дел сообщило японскому и британскому правительствам, что стоянка «Посадника» на острове Цусима - личная инициатива Лихачёва, к которой российское правительство не имеет никакого отношения, и что русский корабль покинет Цусиму, а контр-адмирал Лихачёв за эту самодеятельность отстранён от командования.
Иван Фёдорович получил приказ великого князя Константина немедленно оставить Цусиму. Этот приказ Лихачёв передал Бирилёву, отправив к нему клипер «Опричник».
Пользы от попытки закрепиться на острове Цусима не получили никакой, зато вызвали ненужные осложнения отношений с Японией и Англией.
Контр-адмирал, отстранённый от командования, получил приказ вернуться в Петербург. Ни с кем не попрощавшись, расстроенный Лихачёв отправился в Петербург через Сибирь.
Оправдываясь, Иван Фёдорович докладывал:
«В продолжение полугода, встречая более чем обыкновенные препятствия, он (Бирилёв – прим. автора) умел не только вселить к себе общее доверие и миролюбивым образом достигнуть всего, что мы могли только искать,
но если бы его действия были сколько-нибудь поддержаны в Эдо, то нет сомнения, что мы утвердились бы на острове Тсу-Сима прочным и невозвратным образом».
Во время доклада Константину и царю на прямой вопрос Александра II, стоило ли занятие острова Цусима войны с Англией, Лихачёв был вынужден признать, что не стоило.
Его перевели в резервный флот, но через год назначили командовать эскадрой на Балтике.
Позже Иван Фёдорович утверждал, что у той его неудачи была своя положительная сторона: «Одного только мы, может быть, достигли: не дали Англии захватить этот остров».
Однако собирались ли англичане завоёвывать Цусиму, как утверждал Лихачёв, какие-либо документальные сведения на сей счёт отсутствуют. Скорее всего, Ивану Фёдоровичу не давали покоя лавры его предшественников на Дальнем Востоке.
По распоряжению императора, цензура запретила любые публикации, относящиеся к попытке захвата острова Цусимы. Злополучный эпизод постарались скрыть завесой молчания.
Пройдут десятилетия, и слово «Цусима» окажется у всех на слуху после грандиозного разгрома русского флота в Цусимском проливе.
Продолжение http://proza.ru/2024/02/06/1065