2. Чжан Ян слушает игру неведомого музыканта http://proza.ru/2024/01/20/1075
Наконец наступило время застолья, о чем Чжан Яну сообщил сам Цуй Шен. От него же сюцай узнал, что праздничный обед устроят не в главной зале дома, а в саду, куда они и отправились.
- Мой отец, - стал рассказывать по дороге Цуй Шен, - был большим ценителем безыскусной красоты природы и много потрудился над устройством нашего сада. Более всего остального он ценил естественность. Поэтому вы не найдете в нашем саду никакой новомодной вычурности. Все здесь просто и натурально. Почти как в настоящем лесу, но только изысканнее. Точнее сказать, так было прежде, когда мы держали садовника. Я, недостойный сын своего отца, не могу позволить такой роскоши. Лишь иногда Лу Сян, мой старый сторож, расчищает кое-где дорожки. Ни о каких новых посадках или художественной подрезке ветвей думать не приходится. Но мне все равно нравится это место.
- Совершенно с вами согласен! – воскликнул Чжан Ян. – Вид запущенного сада рождает в душе ни с чем не сравнимое поэтическое настроение. Ты словно отрешаешься от земной суеты и приобщаешься к жизни мудрецов-отшельников.
- Жаль, что вас не слышит моя сестра, - рассмеялся Цуй Шен. – Она, если и не говорит, то думает точно также. С самого детства она любила играть в саду и проводила здесь все свое свободное время. Кончилось тем, что она здесь поселилась. Хотя, как вы могли убедиться, в нашем доме достаточно свободных комнат, она предпочла им небольшой павильон в дальнем конце сада. С тех пор она проводит там все время, подобно отшельникам, о которых вы так к месту упомянули. Поверите ли? Бывает, что мы не видим ее лица по два, а то и по три дня!
- Не знал, что ваша Инь-инь ведет такой замкнутый образ жизни, - заметил сюцай. - Будет очень жаль, если я уеду, так с ней и не познакомившись.
- Ну, этого мы не допустим, можете не беспокоиться! – пообещал хозяин. – Сегодня семейный праздник, и она обязана, соблюдая обычай, выйти к столу. Иначе наша матушка вооружит всех слуг и возьмет штурмом ее монастырь.
Беседуя таким образом, друзья углубились в сад. Дорожка, по которой они шли, была усыпана кусочками битой черепицы. Между ними во многих местах пробивались молодые зеленые побеги. Оглядываясь по сторонам, Чжан Ян отметил чрезвычайное многообразие рассаженных повсюду растений. Маленькую дубраву сменяла вишневая роща. За ними следовали купы ясеня, заросли жимолости, миндаля или розовые кусты. Здесь и там поднимались раскидистые буки, платаны, тунговые или мандариновые деревья. Растения, покрывавшиеся цветами в один и тот же месяц, старались располагать поблизости друг от друга, чтобы доставить взгляду наибольшее наслаждение. Правда теперь все эти красоты скрывались большей частью за высоким бурьяном и густыми зарослями терновника. Петляя по извилистым тропинкам сада, молодые люди дошли до старой полуразрушенной беседки, в которой предстояло вкушать праздничные яства. Она располагалась на небольшом искусственном холме, и сама являлась прежде частью садового пейзажа. Однако сейчас в ее лазурной черепице зияли большие дыры, красные занавесы из бамбука были оборваны, а резные перила большей частью сгнили. На потемневшей от времени доске у входа можно было разобрать надпись: Беседка яшмового сияния. Сверху открывался вид на садовый пруд, заросший густым камышом. Зеленые ветви окружавших беседку ив были украшены нитями бирюзы, а в некотором отдалении росло гранатовое дерево, усыпанное алыми цветами.
Несмотря на видимые следы запустения и упадка, увиденные картины произвели на Чжан Яна сильное впечатление. Отличаясь строгостью оценок и некоторой замкнутостью, сюцай имел тем не менее поэтическую душу, восприимчивую к красотам природы. Ландшафты старого сада тронули и взволновали его. Быть может, в немалой степени этому способствовали ночные приключения и воспоминания о таинственной и прекрасной мелодии, глубоко созвучной, как он теперь понимал, образу этого места.
Когда друзья вошли в беседку, за столом они увидели только одного Цуй Чена. Сторож (и по совместительству садовник) Лу Сян стоял у входа, ожидая разрешения войти.
- Матушка на кухне! – сообщил мальчик. – Она вместе с тетушкой Цюнзюй колдует у плиты (Цюнзюй была кухарка, жена Лу Сяна).
- Многообещающее начало! – рассмеялся Цуй Шен. – Если матушка сама встала у плиты, значит полудюжиной блюд нам не отделаться.
И действительно, вскоре появилась Хун-нян со стопкой чашек в руках. За ней шла другая горничная Юймин, обычно прислуживавшая старшей госпоже. Расставив тарелки и разложив рядом с ними палочки, девушки стали быстро накрывать на стол.
Появились холодная курятина, бобы, черные печеные яйца, нарезанные овощи, запеченные карпы, пожаренная ломтиками свинина в соевом соусе, сладкие пирожки, нанизанные на бамбуковые палочки, отварной рис… Потом послышался голос хозяйки, и на аллее появилась кухарка, которая несла большую укутанную в платок кастрюли с только что приготовленными на пару цзяоцзы. За ней важно шествовала госпожа Ван в сопровождении Чжоу Жуя, который нес в руках два чайника с подогретым вином. Вновь прибывших женщин приветствовали громкими восклицаниями. Прежде, чем усесться за стол Цуй Шен повязал каждому на руку разноцветные нити «вечной жизни».
- Господин Чжан, - обратилась к сюцаю хозяйка, - большая честь для нас, что вы согласились разделить наш семейный праздник. Попрошу вас сесть во главе стола.
- Едва ли я имею на это право, - стал отказываться молодой человек. Однако его возражения не приняли, и ему пришлось занять почетное верхнее место. Напротив него, у самой двери расположился Цуй Шен. Госпожа Ван села слева от Чжан Яна. Циновку напротив занял мальчик. Остальные места достались слугам, причем Чжоу Чжуй оказался между Хун-нян и Юймин. Пустовало только одно место рядом с Цуй Ченом.
- А где же Инь-инь? – спросила госпожа Ван.
- Барышня одевается, - сообщила горничная. - Может быть, она чуть-чуть задержится. Просила начинать без нее.
Хозяйка недовольна поджала губы, однако ничего не сказала. Красивый женоподобный юноша по имени Дэмин, личный слуга хозяина, разлил по глиняным кружкам вино из чайника, а Цуй Шен предложил выпить за здоровье всех присутствующих. Розовое сладковатое вино, настоянное на стоголовнике и аире, было приятно на вкус. Гости с удовольствием опорожнили свои чарки, после чего наступила очередь пельменей. Кухарка сдвинула крышку с кастрюли, и все гости тотчас ощутили пряный, дразнящий аромат. Цуй Шен подождал минутку, чтобы каждый мог насладиться восхитительным запахом главного блюда, а потом стал быстро подхватывать палочками треугольные цзунцзы.
- Таких пельменей, как у моей матушки, вы больше нигде не попробуете, - сказал он, передавая наполненную тарелку Чжан Яну. – Даже если проплывете вниз по реке все шестьсот ли до столицы.
- Будет тебе хвалиться, - засмущалась госпожа Ван. – Наш гость прибыл из самого Шана. Где уж мне тягаться с тамошними поварами!
- Повара в Шане действительно искусные, - согласился сюцай, проглотив парочку пельменей, - но не припомню, чтобы мне хоть раз довелось попробовать что-то подобное. У ваших цзунцзы отменный и ни с чем не сравнимый вкус.
- Все дело в особых травах и специях, - подхватил Цуй Шен. – Скажу вам без лишней скромности: мало кто разбирается в них так, как моя матушка!
Слуги хором нахваливали пельмени, уплетая их за обе щеки.
В общим оживлении никто не заметил, как отворилась дверь и вошла Инь-инь. Подняв лицо от тарелки, сюцай неожиданно увидел девушку, сидящую рядом с братом, и замер, пораженный ее красотой. У Инь-инь был округлый лоб, длинные тонкие брови, большие и выразительные глаза, алые губы и маленький рот с белыми, словно снег, нефритовыми зубками. Пленяли взгляд также ее руки с длинными пальцами и тонкими запястьями. Ради праздника Инь-инь надела длинную белую юбку с вышитым поясом и лиловую кофту с широкими рукавами, а свои длинные черные волосы уложила в высокую прическу.
Госпожа Ван тоже не сразу увидела девушку, а когда обнаружила ее присутствие, произнесла с упреком:
- Явилась наконец! Я уж думала мы тебя не дождемся. Совсем о приличиях позабыла в своем затворе. Не войти, не представиться не умеешь. Впрочем, господин Чжан, вы и так уже догадались, что это моя упрямая дочь. Она, хоть и не спорит со мной в открытую, но все норовит сделать по-своему.
- Я счастлив, сударыня, познакомиться с вами, - отвечал Чжан Ян. – К сожалению, судьба лишь на короткий миг свела меня с моим школьным другом, но зато мне выпала честь разделить с вами семейный праздник.
Инь-инь подняла глаза от тарелки, посмотрела на гостя, но ничего не ответила на его любезность. Чжан Ян не стал больше заговаривать с ней. Время от времени он бросал на Инь-инь быстрые взгляды, восхищаясь ее грациозными движениями. И хотя девушка, казалось бы, не сделала и не сказала за все время обеда ничего необычного (ведь она, подобно другим, просто съела свою тарелку пельменей), он был совершенно покорен ее красотой и врожденным изяществом.
Обед между тем продолжался. Покончив с цзунцзы, сотрапезники отдали должное другим блюдам. Чарки тоже не оставались надолго пустыми. Заздравные речи сменяли одна другую. Чжан Ян по своему обыкновению быстро захмелел и к концу обеда сделал еще одну попытку вовлечь в разговор молчавшую девушку. Когда все праздничные яства были съедены, Хун-нян и Юймин убрали тарелки, принесли лаковые чашечки с серебряными ложечками и стали заваривать чай. На столе появились фрукты и ломтики засахаренного апельсина. Тогда сюцай повернулся к Инь-инь и сказал:
- Я восхищен вашим садом, сударыня. Он полон поэтических чар. Будь моя воля, я бы тоже поселился в нем.
Инь-инь серьезно посмотрела на него и ответила:
- Не думаю, что вы говорите искренне, господин Чжан.
- Напротив, я высказал то, что лежит у меня на сердце, - возразил молодой человек, - а почему вы так решили?
- Потому что вы направляетесь в столицу и голова ваша полна честолюбивых замыслов. А наш сад – запущенный и старый. Его «поэтические чары» - всего лишь напоминание о нашей бедности. Проживи вы здесь подольше, вас бы уже через месяц одолела смертельная скука.
Молодой человек не нашелся, что ответить на эти слова. Он промолчал. Зато госпожа Ван возмутилась:
- Что за язык у тебя! – воскликнула она. – Право, не могу поверить порой, что ты моя дочь. Зачем колоть в глаза нашей бедностью, когда гость из вежливости сказал тебе любезность?
- А вы, сударь, - продолжала хозяйка, обращаясь к сюцаю, - не удивляйтесь, что она такая. Это все причуды ее покойного отца. Он исполнял любую ее прихоть и вконец испортил своими потачками. Вот она и выросла своенравной и дерзкой. И разве это дело для юной девушки все время проводить за чтением книг и писанием стихов? Кому нужна такая жена? Помяни мое слово – сидеть тебе в девках до самой смерти!
- Ах, матушка, - с негодованием отвечала Инь-инь, поднимаясь из-за стола. – Вечно вы об одном и том же! Если кто думает в этом доме о замужестве, так это вы одна. Что до меня, так я так лучше состарюсь в девицах, чем стану прислужницей какого-нибудь стряпчего или кабатчика.
С этими словам девушка выбежала из беседки и скрылась за кустами.
- Ну вот, - проворчала госпожа Ван, - обиделась! Как будто я не правду ей сказала. Теперь запрется в своем павильоне на несколько дней. Помяните мое слово – до полнолуния мы нашей Инь-инь больше не увидим.
Застолье близилось к своему завершению. Пресыщенные обильным угощением сотрапезники неспеша прихлебывали из чашечек ароматный чай и лакомились сластями. Солнце уже клонилось к закату, когда Хун-нян принесла горячие салфетки. Хозяева обтерли ими свои лоснившиеся руки и вспотевшие лица, после чего отправились в дом, оставив слуг разбираться с грязной посудой.
Чжан Ян также удалился в свою комнату. После неожиданного ухода Инь-инь он едва обронил несколько слов. А вернувшись к себе, бросился, не раздеваясь, на постель и отдался неясным грезам. Прекрасная сестра Цуй Шена настолько поразила его воображение, что он не мог думать ни о ком другом. Когда Чжоу Жуй завел с ним разговор о скором отъезде, сюцай нетерпеливо перебил его:
- К чему нам торопиться, ведь хозяева нам рады? Если мы уедем вот так сразу, поспешный отъезд может их обидеть.
- Как же так, господин? - удивился слуга, - не далее, как вчера вы говорили мне противоположные вещи и сетовали на задержку. Или случилось что-то важное, раз ход ваших мыслей так кардинально переменился.
- Не говори глупостей, - смутился сюцай, - что такое могло произойти, ведь я никуда не отлучался и все время находился на твоих глазах.
Выше уже отмечалось, что Чжоу Жуй был смышленый малый. Задумавшись над внезапной переменой в настроении своего господина, он очень быстро нашел для нее объяснение.
- Не иначе, это сестра хозяина заставила вас позабыть о своих обязанностях! – воскликнул он. – И право, я не удивлен. Такое приятное личико не часто увидишь на улице.
Поняв, что его тайна раскрылась, Чжан Ян не стал отпираться.
- Ты попал в саму точку, - отвечал он со вздохом. – Сам знаешь, что до сих пор женские прелести мало меня волновали. Но сегодняшняя встреча всколыхнула мне душу. Уехать теперь невозможно, а что дальше делать – не знаю. Ведь ты видел, какой своенравный у Инь-инь характер? Такую девушку пошлыми комплиментами не проймешь.
- А вы, господин, твердо решили не отступаться и намерены взять штурмом эту крепость? – поинтересовался Чжоу Жуй.
- Намерения у меня такие есть, да только как взяться за дело не знаю, - признался сюцай.
- Постараюсь вам помочь, хотя не уверен, что старый господин поблагодарит меня за это, если про все узнает.
- Как мой отец проведает об этом деле, если ты будешь держать язык за зубами? - возразил Чжан Ян. – Да и я уже не мальчик, чтобы постоянно на него оглядываться. Скажи мне лучше, как ты намерен взяться за дело.
- Все очень просто, - отвечал Чжоу Жуй. – Путь к сердцу госпожи обычно лежит через сердце служанки. Даже если это не так, все равно полезно иметь ее на своей стороне. Хун-нян смазливая девица, и как я понял из ее намеков за сегодняшним обедом, она не против продлить наше знакомство в более непринужденной обстановке. Конечно, если бы вы исполнили свое прежнее намерение и продолжили путешествие, мне не стоило с ней связываться. Но раз ситуация переменилась, я, пожалуй, пойду навстречу ее желаниям. Посмотрим, что из этого выйдет.
Итак, Чжоу Жуй отправился на поиски Хун-нян. Сюцай стал с нетерпением ожидать его возвращения. Несколько раз, чтобы скоротать время, он раскрывал свои книги.
Однако наставления древних мудрецов не шли в голову. Глаза молодого человека скользили между строк и, задумавшись, он очень скоро переставал понимать, о чем читает. Тогда Чжан Ян с раздражением откладывал свиток и бросался на постель или принимался мерить шагами комнату. Он считал мгновения, ожидая своего наперсника, но слуга вернулся только после заката.
- Не очень-то ты торопишься, - упрекнул его Чжан Ян. – Бросил меня одного на весь вечер.
— Дело того стоило. Ведь я не терял времени даром.
- Чем же ты занимался, негодник, в то время как я места себе не находил?
- Сначала я помог Хун-нян убрать посуду, потом принес воды из колодца, наколол дров. И пока Хун-нян перемывала тарелки, я сидел рядом и рассказывал ей всякие небылицы о том, что творится на белом свете. В награду за это она позволила поцеловать себя в щечку. Но я, понятное дело, не ограничился таким пустяком и сорвал несколько поцелуев с ее уст. Хун-нян, хоть и отталкивала меня, но делала это не очень настойчиво.
- Вижу, что ты преуспел в своих интересах, а о моих даже не вспомнил!
- Вы несправедливы ко мне, хозяин! Как раз наоборот, ради вас я и старался. Между делом задал Хун-нян несколько вопросов о ее хозяйке. Дал понять, что интересуюсь не столько ради себя, сколько ради вас. Когда Хун-нян об этом узнала, то рассмеялась и отвечала, что барышня тоже интересовалась вами, особенно когда узнала, что вам понравилась ее игра. Так что, как видите, обстановка благоприятная. Возможно, вы не встретите сопротивления там, где боялись натолкнуться на отказ.
- Ты полагаешь, у меня есть шанс? – воскликнул сюцай.
- Несомненно. Надо только умело им воспользоваться. Хун-нян как раз собиралась возвращаться в павильон к своей госпоже. Ступайте ей навстречу и, когда она будет одна, расскажите о своих чувствах.
Чжан Ян решил последовать этому совету, тем более что дальнейшее пребывание в комнате наедине со своими думами сделалось для него совершенно невыносимым. Ночь уже вступила в свои права. Усыпанное звездами небо оставалось безлунным. Однако сюцай легко нашел дорогу в сад и стал прогуливаться по дорожке неподалеку от ограды. Вскоре послышались легкие шаги служанки. Хун-нян направлялась к Западному павильону и напевала про себя какой-то романс. Чтобы дать о себе знать Чжан Ян тихонько кашлянул в кулак.
- Кто здесь? – спросила Хун-нян. – Неужели это вы, господин Чжан? Почему до сих пор не в постели?
- Позволь мне тебя проводить, - сказал сюцай. – Сон не идет ко мне с той минуты, как я услышал божественную мелодию, плывущую над этим садом. С тех пор все другие звуки и человеческие голоса кажутся мне досадливым шумом, лишенным гармонии.
- Так выходит, что это барышня лишила вас покоя? – заметила Хун-нян, - и поделом! Не будете впредь бродить по ночам вне дома.
- Тебе бы только смеяться, - печально произнес молодой человек. – А мне вот совсем не до смеха! Сегодня, когда посчастливилось увидеть твою госпожу, я почувствовал в сердце такую боль, словно в него вонзили острый нож. Красота Инь-инь так поразила меня, что я не мог оторвать глаз от ее лица. И теперь я весь во власти ее чар. На полпути забываю, куда иду; сидя за столом, не мыслю о еде. Без нее мне даже дня не прожить!
- Постойте, господин Чжан! – воскликнула Хун-нян, пораженная и даже напуганная силой его чувств. – То, что вы мне говорите, это ведь уже не шутка! Могу ли я понимать ваши слова так, что вы вознамерились связать с молодой госпожой свою жизнь?
- Да, - признался Чжан Ян, - именно к этому стремятся все мои помыслы.
- Но тогда, - заметила Хун-нян, - не мне должны вы рассказывать о своих душевных муках. Разве господин Цуй Шен не является вашим другом? И разве госпожа Ван не приняла вас, как собственного сына? Поведайте им о своих намерениях, посватайтесь к моей госпоже. Уверена, отказа вам не будет.
- На этот счет у меня тоже мало сомнений, - согласился сюцай, подумав. – Но есть другая причина, мешающая нашему браку.
- Какая?
- Мой отец! – со вздохом признался Чжан Ян. – Ты же знаешь, я еду в столицу на экзамены. И отец озабочен их результатами едва ли не больше меня самого. Он уже давно строит различные планы относительно моей карьеры. Думаю, что моя женитьба на дочери какого-нибудь влиятельного сановника играет в его комбинациях далеко не последнюю роль. Увы, мое будущее предрешено и просчитано на несколько лет вперед. Инь-инь в этом будущем места нет.
- В таком случае вам лучше забыть о ней! – посоветовала Хун-нян.
- Не могу! - воскликнул Чжан Ян. – Да и не о том сейчас речь. Прежде, чем присылать сватов или просить позволения у отца, следует узнать, что думает обо всем этом сама Инь-инь. Если я ей не мил, то, о чем тогда хлопотать? Потому и решил обратиться к тебе за содействием.
Служанка подумала и согласилась:
- Будь, по-вашему, сударь, пособлю сколько смогу. Только на сердечную склонность госпожи я повлиять не могу. Едва ли она будет слушать советы простой служанки! Тут уж вам самому придется потрудиться. И, скажу без обиняков, понравиться Инь-инь не просто. Моя барышня девушка гордая и своенравная. Уж коли что решила, ее не переспоришь.
- Как же мне добиться ее благосклонности?
- Если вы и впрямь ждете от меня совета, то я могу сказать лишь одно: моя госпожа сочиняет стихи и постоянно повторяет их нараспев, печально устремив вдаль скорбный, горящий взор. Попробуйте смутить ее покой чувствительными стихами. Лучшего подхода я не знаю.
4. Сюцай отправляется на ночное свидание http://proza.ru/2024/01/21/307
«Мужчины и женщины» http://proza.ru/2022/01/13/1734