Я часто бегала играть через дорогу, к Маринке Шибкеевой. Приносила лоскутки — мама шила нам с Леной платьишки, обрезки отдавала нам. Мы из тряпочек делали кукол, мама научила. Наряжали их в разноцветные платьица, и очень их любили.
Бабушка Маринки Шибкеевой, высокая старая тофаларка, зимой и летом ходила в тёмном длинном платье. Я думала, что она немая, и очень удивилась, когда услышала, как она бранит подружку мою.
Маринка рассказывала, что бабка, когда была молодая, одна ходила с рогатиной охотиться на медведя. И всегда приходила с добычей.
Ещё была история. Русский пастух, пьяница и сквернослов, покалечил бабкину корову, обломав ей рог и повредив глаз. А бабку, говорили, обругал плохими словами, замахнулся кнутом. Она и сказала:
— Год поживёшь.
Через год он помер. То ли от водки, то ли от страха.
К бабке шли, если терялась какая-то животина. Тогда она выходила на своё высокое крыльцо без перил, прислушивалась к чему-то, замерев. Потом говорила, к примеру:
— Пеструшка твоя вон в той пади. Отелилась, теленочек при ней скачет.
И никогда не ошибалась. Все бабку побаивались. А мы, маленькие, нет. Я знала, что она Маринку любит и нас, её подружек, не обидит.