В один прекрасный будний день мне удалось пораньше вырваться с работы, чтобы отправиться в незабываемое путешествие на трамвае в другой конец города. Эти железные штуки тащатся, как черепахи и производят много шума, зато, подобно метро, им нипочём городские пробки. Предусмотрительно подзарядив свой планшет, я выключил компьютер, и с удовольствием покинул душный офис…
Всю ночь и под утро лил дождь, но уже к обеду на тротуарах и крышах домов можно было поджарить яичницу. За моей трамвайной остановкой, у входа в супермаркет, малышня запускала мыльные пузыри. В глазах самой маленькой девочки лет пяти было столько восторга, когда она осторожно дула в колечко, надувая шарик, что я невольно улыбнулся, хотя и недолюбливаю детей. Не то, чтобы я их терпеть не мог, как вид... Скорее всего, это связано с подсознательным страхом стать отцом. Да и не нужно быть доктором Фрейдом, когда твоя девушка рассказывает про свой сон, в котором она держала на руках новорождённого малыша и это... ощущение, как она уверяет, было самым прекрасным ощущением, что она когда-либо испытывала в жизни!
В этой ситуации у меня начинают сдавать нервы, и я стараюсь напомнить ей о девяти месяцах беременности, мучительных родах, и последующих пожизненных тревогах, и заботах. Я говорю о том, что ребёнок — это не кукла, а материнство — не сказочный сон. Мои глубокие познания о тяготах материнства объясняются просто, ведь сам я, по большей части, уж точно не был «сказочным сном» для своих родителей.
Сидя на остановке, я выбирал, чего бы интересного почитать в дороге на планшете, как вдруг подошёл мой трамвай.
Пассажиров почти не было. Две бабушки обсуждали тонкости ухода за помидорами в теплице. Взрослый мужчина в тёмных очках на каменном лице. Молодая парочка на задних сидениях и кондуктор.
Я уселся слева у окна на одиночном сидении. Издавая характерное позвякивание, трамвай тронулся с места. Я одел наушники, включил наугад один из альбомов «Бонобо» и открыл книжку об эмпатии у шимпанзе и бонобо.
- Таков был мой «великий замысел». Продолжить читать про бонобо под музыку Бонобо...
«Несколько десятилетий назад, живя в штате Висконсин, я много раз навещал тамошних бонобо. У всех них, и особенно у альфа-самца Лоди, эмпатия проявлялась самыми разными способами. Лоди вообще покровительствовал очень многим, в том числе самке по имени Китти. Она ослепла и оглохла от старости и легко могла заблудиться в здании, полном дверей и туннелей. Утром Лоди осторожно выводил её на любимое солнечное местечко на травке, а к концу дня будил, чтобы за руку проводить обратно в дом. Когда у Китти случался эпилептический припадок, Лоди отказывался уходить и сидел с ней рядом...»
Я выгреб мелочь из сумки и заплатил за проезд подошедшему кондуктору - полной женщине за сорок. Ожидая билет, я успел подумать, что, наверное, вот, такое же выражение лица должна иметь древнегреческая богиня правосудия Фемида.
«…Но однажды Лоди поступил, мягко говоря, не эмпатично, откусив палец у женщины-ветеринара, раздававшей сквозь сетку витамины. Женщина попыталась выдернуть руку, но он только сильнее нажал. Услышав хруст, Лоди удивленно поднял голову, и рука без одного пальца оказалась свободна. Врачи в больнице не смогли пришить откушенный палец на место. Через несколько дней, однако, жертва вновь посетила зоопарк; при виде Лоди она подняла забинтованную левую руку и сказала: «Лоди, приятель, знаешь ли ты, что натворил?» При виде руки ветеринара Лоди удрал в самый дальний угол вольера и уселся там, опустив голову и обхватив себя руками…»
Тут я вспомнил, как однажды, ещё в детском саду, поранил своего лучшего друга виниловой пластинкой, которую мы перебрасывали, как «тарелочку». Я был на него немного зол за то, что он не принёс обещанный оптический прицел, который я заочно выменял у него на коллекцию фантиков от жвачки «Турбо». Как компенсацию он предлагал, не котирующуюся среди мальчишек, коллекцию «Лав Ис», которую спёр у своей сестры. Вот, за это я и швырнул в него пластинкой чуть сильнее, чем следовало… Я не слишком анализировал свои действия. Разница лишь в том, что бонобо, в отличие от меня, поступил так не со зла.
«В последующие годы ветеринар не работала в том зоопарке и заглядывала туда лишь изредка, но однажды, 15 лет спустя, она неожиданно появилась. Женщина стояла в толпе посетителей, и Лоди с легкостью мог не обратить на нее внимания, но он сразу же подбежал. Он попытался взглянуть на её левую руку, которая была скрыта за ограждением... Тем не менее, бонобо не успокаивался. В конце концов, женщина подняла руку и показала её настойчивому самцу. Тот посмотрел в упор на покалеченную руку, на лицо жертвы и снова на руку…»
Моё чтение прервал телефонный звонок. Я снял один наушник, и поднёс мобильник к свободному уху.
- Да?
- Привет! Ты уже едешь?
- Привет. А что за номер?
- Слушай, я свой телефон дома забыла. А номер - это я у коллеги взяла позвонить. Заскочишь домой по пути? Я если через дом поеду, не успею в ЗАГС вовремя.
- Ну, ты и лапа-растяпа... Ладно. Скажи спасибо бонобо.
- Кому - кому?
- Да, не важно. Заеду короче, не переживай.
- Ммма! Целую тебя!
- Я тебя тоже.
- Тогда встретимся у входа, пока.
- Пока.
Я положил телефон обратно в сумку, вернул наушник в ухо и уставился в окно. Играла одна из моих любимых композиций у «Бонобо» - «Kong». Я смотрел на проплывающие мимо витрины и рекламные билборды, которые двигались сплошным потоком на фоне музыки. Проезжая мимо офиса своей старой работы, я вдруг увидел призрак самого себя на улице, за окном трамвая.
Вот, он, как обычно, приходит с утра на работу, делает последнюю затяжку у входа, оглядываясь на светлеющее небо, и бросает окурок в разрисованную баллончиком урну. Целая серия таких бросков за несколько лет пролетает в одно мгновение. Он здоровается с вахтёршей в холле и берёт ключи от офиса, отпуская при этом какую-нибудь безобидную шутку или анекдот. Пересекает улицу по пешеходному переходу, направляясь в кафе напротив, или спешит на трамвай, чтобы куда-то успеть. Он выходит выжатым, как лимон, из душного офиса после особенно тяжёлого рабочего дня в прохладный осенний вечер. Она неожиданно выпрыгивает из-за двери с растопыренными, как у атакующей кошки, лапами. «Бу!». Она в чёрном пальто и в смешных вязаных варежках. Озябший румянец на щечках. Лукавая улыбка. Озорной огонёк в карих глазах, а за ними огромное вечернее небо розово-сиреневых тонов. Он обнимет её и целует в губы. Отрывает от земли и кружится -кружится-кружится...
Я снял наушники и убрал в сумку. Трамвай остановился у перекрёстка. Машины на встречной полосе в четыре ряда стояли в пробке, изредка продвигаясь вперёд на пол корпуса. На лицах людей читалось уныние и раздражение. Они обречённо выдыхали, надувая щёки, нервно постукивали пальцами, массировали виски или, упёршись щекой в ладонь, безучастно взирали исподлобья на происходящее. Девушка в зелёном «Матисе» старательно подводила губы, глядя в зеркало заднего вида. Казалось, она была только рада возможности привести себя в порядок. Полный мужчина в очках «хамелеонах» беззвучно о чём-то сокрушался, размахивая рукой в кабине своего огромного джипа, нажимая периодически на сигнал. Молодая мамаша в «Тойёте», просунувшись между передними сидениями, отвешивала быстрые подзатыльники, шалившим сзади детям...
Вдруг, как в песне БГ, «что-то хорошее стало происходить с моим сердцем», будто пробудившись от долгого сна. В этот раз я почему-то не стал разбирать это чувство на атомы до полного уничтожения и просто позволил всему происходить. Тогда мой призрак полностью отошёл от дел. Просто растворился, как воспоминания, наброшенные поверх реальности за окном трамвая. Остались только эти люди, стоящие в пробке, за лицами которых скрывалось всё человечество, которое вдруг стало таким понятным и родным, что мне хотелось рассмеяться от радости быть одним из них, быть частью этой огромной семьи!
Загорелся нужный сигнал светофора и мой трамвай с характерным позвякиванием тронулся с места, оставляя позади, стоящие в пробке автомобили. Хоть этот трамвай и был всего лишь железной банкой, с подведённым электричеством, но в нём со мной что-то произошло... Подъезжая к своей остановке, я вдруг поймал себя на мысли, что разговариваю со своим будущим сыном или дочкой. Я отвечаю на множество детских вопросов. Я говорю о том, почему трава зелёная и откуда берётся любовь и добро и зло и всё-всё-всё, что имеет для нас значение.
В рассказе цитируется книга этолога Франса де Вааля "Истоки морали".