Читателям.
Внимательные заметят некоторые знакомые им утверждения и
целые абзацы. Всё просто: жизнь у меня одна и мысли порой пересекаются — ничуть, отмечу, никак не противореча одна другой...
1.
"Можно ли считать историю наукой? На сей счет нет единого мнения. Вот что, например, говорится о гуманитарном знании, частью которого является знание историческое, в статье Александра Вильшанского. В отличие от научного метода познания (НМП), гуманитарный («философский») метод познания «работает не с фактами (достоверной экспериментальной информацией), а с неполностью определенными понятиями---"
Анатолий Сирота. Эйнштейн и историческая наука. http://club.berkovich-zametki.com/?p=1351
Сам Аллах не может изменить прошлого (арабская поговорка).
То, что люди не учатся на своих ошибках, — самый главный урок истории. (Олдос Хаксли).
* * *
...Под конец 1776 г. «купецкий сын» Фёдор Васильевич Каржавин прибыл на остров Мартинику (Вест-Индия)... Кажется, ещё не столь давно он жаловался отцу в письме из Парижа: «Государь мой батюшка! Отчаяние, в которое повергает меня нищета, принуждает меня просить вас немедленно вызвать меня в Россию. С января месяца 1764 года до настоящего времени
получил я лишь 100 рублей, да и эти деньги остались у секретаря г-на Хотинского, который, полагая себя моим воспитателем и опекуном, присвоил их несправедливо, под предлогом моего беспорядочного поведения, которое он ничем не может подтвердить. Одним словом, у меня ничего не осталось, чтобы оплатить долги, в этом году продал я все вплоть до постели, а сам спал в течение 3-х месяцев на соломе; я хочу непременно вернуться в Россию, и если ни к чему не способен, то буду лучше солдатом, ибо это моя последняя надежда. Постарайтесь, чтобы послали мне денег для отъезда и оставшуюся часть за год, который завершился. Если вам неугодно, чтобы я сделался солдатом, то буду, кем пожелаете — чистильщиком сапог, если захотите...»
В последующем переписка сына с отцом прерывается. Василий Никитич Каржавин, купец-старообрядец (из семьи ямщиков), арестовывается по доносу за религиозное и антиправительственное вольнодумство...
Сыну, впрочем, уже не на что жаловаться, незачем просить вспомоществования. Он спит уже явно не на соломе. На Мартинике Каржавин заводит знакомство со своим сверстником Томасом Джефферсоном – в последующем одним из отцов-основателей Соединённых Штатов, её третьим президентом...
Каржавин становится деятельным участником Войны за независимость. Он организует добровольческий отряд из жителей Мартиники и снаряжает на свои деньги (!) три корабля с оружием.
Вот он уже в легальной должности переводчика в Конгрессе США - фактически тайный агент против англичан.
Но в чью же пользу велась эта деятельность - США или России? Любопытный факт: Каржавин отказался отправиться в Россию послом Соединенных Штатов, «дабы не прерывать своей миссии (какой?) в Америке»...
Фёдор Каржавин – современник архитектора Василия Баженова (даже, кажется, приятельствовал с ним) и сам не чужд архитектуре: автор популярной в своё время книги «Сокращенный Витрувий, или совершенный архитектор». Мне и самому не чужд Баженов: в выстроенном по его проекту белоснежном, приподнятым над Москвой Пашковом доме (в студенческом зале Ленинской библиотеки) я т.с. обрёл и первую, и вторую свою замечательную жену. Так что многочисленные мои внуки, как-то обязаны архитектору «времён Очакова и покоренья Крыма», которому посвящены многие работы Юрия Герчука («историк, знаковая фигура отечественного искусствознания» - Википедия), с которым всё в том же Пашковом доме я познакомился почти шестьдесят лет назад.
И вот тогда же (много более полувека тому) я - в московской квартире Герчуков: Б.Девятинский переулок, смежно (за углом) с территорией посольства Соединённых Штатов на Садовом Кольце. Хозяева квартиры, Юра и Марина, шопотом предупреждают меня: этажом выше секретное обиталище агентов КГБ, наблюдающих за перемещениями во внутреннем дворе посольства...
Это – к слову. О том, как переплетены времена и судьбы. Нагляднее? Я – многолетний московский бомж: 1955-61 гг. В гостеприимной квартире Герчуков (интеллигентность не позволяет им намекнуть мне, как надоели мои внезапные визиты) нахожу порой вечерами короткое пристанище; иногда - ужин. Здесь я впервые узнаю об удивительной судьбе «купецкого из ямщиков» выходца – о Фёдоре Каржавине. Юрий пишет о нём книгу, влюблён в своего героя. Пытается вжиться в эпоху – в общем-то, не так уж удалённую от нас.
Друг Герчуков (позднее откроются обстоятельства разведут их, как говорится, «по разные стороны баррикад»), - так вот историк-востоковед Сергей Хмельницкий, иронизирует над этими усилиями – понять и вжиться:
«Следы заметая, двести лет
Прошли по земле, как тать -
В уютной могиле лежит скелет
И хочет на всех плевать
Над ним опускается вечер мглист,
Всплывает над ним заря,
Его выстилает кленовый лист
Золотом октября...
И шлют морзянки скелетный стук
Песок, перегной, кирпич:
"Вы знаете, некто еврей Герчук
Хочет меня постичь.
Эпоху учёл и книги прочёл,
И душу в труды вложил -
Он выяснил даже адрес ранчо,
Где я в Америке жил.
О, времени сын, тебе не дано
Постигнуть в плену систем,
Что сгнили мосты и давным-давно
Фиалки пахнут не тем,
Что корни пуская, живя в борьбе,
Летя кувырком во тьму,
Эпоха подобна самой себе
И более ничему.
Старайся, служивый, тянись понять,
Над мыслью моей потей, -
Скелету нечего терять,
Кроме своих костей».
Сергей Хмельницкий (впоследствии автор многотомной «Истории архитектуры Средней Азии» - передо мной за стеклом книжного шкафа несколько замечательных и уникальных томов) говорит здесь о главной тщете историка и самой Истории – о невозможности вжиться, досконально понять чуждую эпоху, отдалённую от нас веками и тысячелетиями...
2. Собственная моя судьба была тогда несколько схожа с судьбой Каржавина. Я был, конечно, не на Мартинике, а в Москве, и спал, конечно, не на соломе, а на жёстких вокзальных скамьях, - правда, лишь в худшем случае.
Обычно вечерами, после девяти, с закрытием библиотеки, я оказывался на улице со своим неизменным спортивным чемоданчиком и соображал, где же на сей раз удачно переночую. В чемоданчике были две простыни (сменные две – в стирке), мыло, бритва с кисточкой (электробритвы были ещё экзотикой), зубной порошок с зубной щёточкой, т.п. необходимые мелочи.
Обычно я следовал в какое-то из многочисленных студенческих общежитий... Я был в цветущем, можно сказать, студенческом возрасте, и, обычно же, удачно проникал внутрь. Поднимался затем на чердачный этаж (или спускался в подвал), где в незапираемой подсобке сваливались отслужившие матрацы и подушки (для отчётности при сдаче). Между двумя матрацами, проложенными моими чистыми простынями, мне весьма покойно спалось...
Прочие варианты были похуже – вплоть до ночлега в припаркованных на ночь троллейбусах сбоку от министерства сельского хозяйства (Орликов переулок у Трёх вокзалов). Двери гармошкой запирались тогда только изнутри, и водители, уходя, оставляли их открытыми. Комфорт, конечно, не ахти: зимой, хоть в пальто и ушанке, холодно; могли вдруг возникнуть посторонние – такие же, как и я сам...
Всего хуже был недосып: проснуться надлежало около пяти утра до появления утренней смены и как-то досыпать уже всё в том же студенческом читальном зале Пашкова дома. Там я сочинял свои опусы, которые мне самому уже и не вспомнить. Но их безотказно публиковала газета «Советский спорт», журналы «Физкультура и спорт», «Здоровье». В спортивном издательстве даже книжка вышла – названная с претензией: «Обыкновенное счастье» (о гимнастке Ларисе Дирий, впоследствии – известнейшая Латынина). В Киеве до того я окончил (с отличием, между прочим) ВШТ - Высшую Школу тренеров КГИФКА, работал в Херсоне тренером (тренировал и сам тренировался в том же зале, где и Лариса) - и в московских редакциях считался перспективным спортивным репортёром. Гонорары шли мизерные, но – регулярные. В штат редакций даже не набивался: не было главного - московской прописки. Был, как упоминалось, бомжем...
Происходившее со мной, тоже, между прочим, история. «Микроистории» сейчас в моде. В России и за рубежом выходят серии: «Частная жизнь афинян при Перикле», «Частная жизнь лондонцев – современников Шекспира» т.п. Быт советского человека в послесталинскую эпоху - явление того же порядка. В пору «оттепели», глотнув свободы, хотя бы и относительной, многие энергичные провинциалы двинулись «завоёвывать столицу». Москва, как вспоминается, тогда изрядно помолодела. Хоть как-то прокормиться было несложно: в предвидении обещанной Хрущёвым коммунистической эры хлеб в столовых (и соль, и горчица, и чай без сахара) был бесплатным...
С отвращением прочёл у Леонида Радзиховского о том, что современный НОРМАЛЬНЫЙ подросток/юноша ДОЛЖЕН интересоваться дискотекой, мотоциклами, девушками. Если же он спрашивает у бабушки, как она жила 65 лет назад, то это недоумок, "проклятие семьи"...
Мой внук Томас наседает на меня с вопросами о жизни его прадеда Самуила, о том, как сам я жил в Бердичеве-Самарканде-Киеве-Херсоне "65 лет назад". Его - предполагаю, будущего историка - увлекают подробности былой жизни (не интересен ли быт Афин эпохи Перикла, Спарты в пору последнего царя Леонида?..).
Нет, он не станет проклятием семьи и всего нашего большого клана, как и его родной брат, студент-физик Кембриджа, стажирующийся во время каникул в мюнхенском Max Planck Institut...
Тот, правда, историей не интересуется, - но ведь и это естественно...
3. Обывателю свойственно думать, что история находит завершение в нём самым. «Философски» это подтверждено не только гегелевскими максимами, но самим названием популярнейшего не столь давно сочинения современного гегельянца Фрэнсиса Фукуямы «Конец истории»:
«...Конец истории как таковой, завершение идеологической эволюция человечества в универсализации западной либеральной демократии как окончательной формы правления».
Идиотизм такого взгляда на мировую историю был очевиден с самого начала. И едва ли не всеобщий восторг «левых интеллектуалов» лучшим образом свидетельствовал о том, что о «конце истории» говорить не приходится. Ни сейчас, ни в последующем.
«Конец истории» - бессмыслица. Но как быть с самим этим понятием - «историческая НАУКА»? Возможен ли проверяемый эксперимент? Математика, самая примитивная, применима лишь при элементарных подсчётах – демографических, статистических...
Всякое прикосновение к истории есть произвол. Самый объективный историк, добросовестно украшающий исписанными листочками ветвистое хронологическое древо, не склоняющийся ни к отрицанию, ни к восхвалению, ни к патриотическому ражу, ни к самоуничижению, тщательно устраняющий, точно в страхе перед криминальной полицией, всякие следы своего присутствия, — даже такой подлинный ученый (Эдуард Гиббон, Теодор Моммзен, Арнольд Тойнби, Сергей Михайлович Соловьев...) повинен в главном: в отборе событий и уже одним этим — в невольной их оценке.
Самой широкой сетью всего не охватить, в самые малые ячеи проваливаются и ускользают из поля зрения какие-то уже незримые причины каких-то столь очевидных следствий... Стереоскопичность любого события — с его глубиной и, быть может, еще неведомыми нам иными измерениями — предстает лишь плоской картинкой, расцвеченной в меру нашей фантазии. И то сказать, если заглянуть хотя бы и в механизм часов, в глазах зарябит от множества сцепленных между собой колесиков, рычажков, стержней, от их поворотов и вращений в разном ритме, с различной скоростью...
Иначе говоря, в безбрежном океане фактов, событий, явлений надо бы определиться. Отбор неизбежен. «Без гнева и пристрастия» (как это рекомендует римский историк Тацит) никак не обойтись...
Так можно ли говорить об объективности историка? Мыслима ли какая-либо наука без объективного рассмотрения явлений и фактов?
Ну, а если не заглядывать внутрь — в сокровенные механизмы процесса?.. С развитием системотехники, обслуживающей многоуровневые структуры, в философский обиход вошло новое понятие — «черный ящик». Впрочем, оно обслуживало логическое размышление и тогда, когда не обрело еще своего названия. Врач не отправляет пациента на вскрытие, а предлагает сдать анализы. Надо посмотреть, что входит в организм и что из него выходит. Сопоставив результат с исходными данными, получаем представление о скрытом от нас процессе. В исторической науке это единственная возможность извлечь, точно математический корень, критерий прогресса, — иначе говоря, получить представление о том, что служило преобразованию обществ и человечества в целом в его (и в их) нынешнее состояние, а что тормозило и даже отбрасывало назад...
(См. Маркс Тартаковский, "Историософия" /М. изд-во РГГУ, 1993/; здесь: "Старина" - "Почему китайцы не открыли Америку")
И теперь, рассматривая какое бы то ни было конкретное историческое явление, станем оценивать его по вкладу — позитивному или негативному — в процесс, общее направление которого нам уже известно: приложим общую мерку ко всякой отдельной части.
Для начала избавимся, конечно, от обычного заблуждения: объективный прогресс (в обществе, как и в природе) ничуть не обязан потрафлять нашим субъективным симпатиям. Прогрессом назовем, скажем, и превращение симпатичного головастика в отвратительную жабу (утешимся тем, что она полезна)...
Так что же «на входе» мировой истории? Обратиться ли к археологии, к документологии и статистике, - опять-таки погрязнуть в «неопределённом множестве»? Нет, мы не пойдем этим проторенным путем...
4.
- Рав Вайнберг: Так давайте честно ответим себе, верно ли все вышесказанное, есть ли у нас достаточно оснований не считаться с приведенными доводами? Объяснимо ли то, что из всего человечества только еврейский народ обладает перечисленными фактами непостижимой уникальности, не находящей себе равных в истории? Где обоснование этому, где логика? Поэтому и завершить лекцию я бы хотел вопросом: разумно ли не верить в Б-жественность Торы?
Читаю: Айзек Азимов (Исаак Юдович, родился в Белорусии - т.е. "свой"!), «БЛИЖНИЙ ВОСТОК. История десяти тысячелетий» (М. Центрполиграф, 2002) - и с изумлением замечаю, что ни слова, по сути, об евреях. Так, трижды или четырежды мимоходом в связи с какими-то другими событиями. Главы: Вот в этой последней по три странички: Русские-Германцы-Израиль. Евреи как бы даже не на обочине мировой истории, но где-то вне её – как, скажем, готтентоты.
Как если бы в истории России останавливаться на Пензе...
О готтентотах упоминаю не всуе. Когда я писал свою философию истории («ИСТОРИОСОФИЯ. Мировая история как эксперимент и загадка». М. изд-во РГГУ, 1993), пытался хотя бы коснуться Древнего Израиля (Моисей-судьи-Саул-Давид-Соломон...), - ну, никак не пригодилось. Усилиями раввинов история до самых последних двух столетий как-то вообще обходилась без нас. Ну, Христос, конечно, - но он-то как раз и был категорически отвергнут евреями...
Но, говоря о первобытности, я всё же взялся не за готтентотов, но за житие Адама с Евой – этой великолепной метафоры допотопного восприятия мира.
5.
В "ДЕЯНИЯХ СВЯТЫХ АПОСТОЛОВ" Нового завета рассказывается об едва ли не первом торжестве церкви. Апостолы Петр и Иоанн, с успехом проповедовавшие в Иерусалиме, были взяты под стражу и приведены в синедрион, иудейское судилище. Но чудеса, творимые именем Христовым, столь очевидны, а число неофитов уже столь внушительно, что апостолов, "пригрозивши, отпустили, не находя возможности наказать их, по причине народа, потому что все прославляли Бога за происшедшее (чудесное исцеление)".
Присутствовавшие при сем лишь утвердились в силе нового учения; и отныне "у множества уверовавших было одно сердце и одна душа; и никто ничего из имения своего не называл своим, но все у них было общее... Не было между ними никого нуждающегося; ибо все, которые владели землями или домами, продавая их, приносили цену проданного и полагали к ногам Апостолов; и каждому давалось, в чем кто имел нужду".
То есть был осуществлен в некотором роде принцип социализма.
"Некоторый же муж, именем Анания, с женою своею Сапфирою, продав имение, утаил из цены, с ведома и жены своей, а некоторую часть принес и положил к ногам Апостолов.
Но Петр сказал: Анания! для чего ты допустил сатане вложить в сердце твое мысль солгать Духу Святому и утаить из цены земли? Чем ты владел, не твое ли было, и приобретенное продажею не в твоей ли власти находилось? для чего ты положил это в сердце твоем? ты солгал не человекам, а Богу.
Услышав сии слова, Анания пал бездыханен; и великий страх объял всех, слышавших это. И вставши юноши приготовили его к погребению и вынесши похоронили.
Часа через три после сего пришла и жена его, не зная о случившемся. Петр же спросил ее: скажи мне, за столько ли продали вы землю? Она сказала: да, за столько.
Но Петр сказал ей: что это согласились вы искусить Духа Господня? вот, входят в двери погребавшие мужа твоего; и тебя вынесут.
Вдруг она упала у ног его и испустила дух; и юноши вошедши нашли ее мертвою и вынесши похоронили подле мужа ее.
И великий страх объял всю церковь и всех слышавших это".
Вот так объявленная добродетель становится обязанностью; уклонение грозит смертью. Вот -- как наглядный урок мировой истории -- важнейший... нет, пожалуй, единственный принцип любого усреднённого коммунального бытия, как бы это ни именовать: христианством, исламом, социализмом, коммунизмом...
6.
"Существует ли где-нибудь "христианская цивилизация" (читай: западная. . М.Т.)? . задаётся вопросом "Независимый исламский информационный канал Islam.ru" и сам же отвечает: - Христианским можно считать только такое государство, законодательство которого базируется на Библии. Сегодняшняя западная цивилизация не имеет ничего общего с христианскими ценностями, это либерально-масонская цивилизация. Она трансформируется сегодня в идеологию языческой вседозволенности, поедающей саму себя.
Наркоман, пользующийся своей свободой употреблять наркотики, теряет и саму эту свободу, и вообще человеческий облик. Насилие и порнография, заполняющие экраны. "Парады гордости" сексуальных извращенцев на проспектах и площадях европейских столиц приветствуются миллионами. Священники-педофилы наставляют в ваших монастырях юную паству...
Вглядитесь в ваше вырождающееся искусство. Беспредметное? Нет . безликое, бессодержательное, бездуховное. Вызывающее отвращение у нормального человека...
Разобщенность людей. Распад семей. Катастрофическое падение рождаемости. Кто придет вам на смену? Кто через поколение-другое будет жить в ваших нынешних уютных жилищах? Кому служить в армии? Солдаты-наёмники стремятся не победить, а только выжить...
Истинной монотеистической религии - ИСЛАМУ противостоит не христианство, сохранившее только показной культ, не влияющий ни на общественное поведение, ни на политику государства, но либералистское неоязычество с культами Молоха, Венеры, Диониса и т.д., выступающими под другими именами. Это коллапс вашей обречённой цивилизации..."
Обвинение во-многом справедливое. Мало того! Тут же, как видим, и рецепт спасения, - а так, согласитесь, бывает нечасто.
Ситуация, следовательно, не безнадёжная! Всем нам надо лишь обратиться к "истинной монотеистической религии" и начать счастливо жить по законам шариата...
В других посланиях того же типа предлагаются замечательные образцы для подражания .страны Ближнего и Среднего Востока (вы сами легко их назовёте), лишённые греховности, в коей погряз дряхлеющий Запад.
Рецепты спасительного обновления общества не уникальное явление и отнюдь не ограничиваются исламом.
В Израиле упражняются местные "спасатели".
Александр Этерман, редактор Иерусалимского религиозного журнала с многообещающим названием "НАПРАВЛЕНИЕ" призывает со страниц своего издания:
"Мы хотим разработать и предложить обществу религиозные решения на любом участке, в любом деле, в котором будем участвовать: банк - так банк, телеграф - так телеграф, строительство - так строительство... По всем этим вопросам религиозные партии могут предложить свои, особые решения, основывающиеся на талмудических методах анализа. (Коммунисты называли подобное "диалектикой, диалектическим методом". - М.Т.)... Израильское общество ещё не знакомо с религиозными методами, поэтому его недоверие и настороженность вполне понятны. Но ведь эти методы практически ещё и не применялись: верующие люди, действуя как индивидуумы, в одиночку, неизбежно ограничивались в своей работе конвенциональными методами, избегали революционных задач. Сейчас стало ясно, что религиозным партиям пора брать на себя ответственность за реальные дела и действовать при этом именно так, так подобает религиозным партиям, т.е. религиозными, а не конвенциональными методами - по всему фронту... Мы твёрдо убеждены в этом, мы уверены, что в этих методах наше будущее...
Я, например, вижу Израиль - в некой "бесконечно удалённой точке" - как демократическую (?) И иерархическую (!) систему, организованную по схеме, заданной в Торе: каждые десять людей (!) избирают "десятника" (в Древнем Китае, он именовался "пай". - М.Т.), десятники - "сотника" ("цзя", тогда как десять "цзя" уже представлял перед вышестоящими - "бао"... - М.Т.) и так далее, вплоть до вершины иерархии, где находится конституционный монарх (у ортодоксов "Конституцией" является сама Тора, как у исламистов - Коран. - М.Т.), Сангедрин (Верховный религиозный суд. - М.Т.) и Первосвященник.
Речь идёт... о единстве народа - именно это единство подрывается существующим порядком вещей. Существует предписанное Торой определение того, кто принадлежит к еврейскому народу (вопросами национально-религиозной идентификации еврея ведает Галаха, юридический норматив Талмуда - М.Т.). Мы не можем его отбросить. Это значило бы покончить с еврейским народом как таковым. Тогда по существу евреем может объявить себя кто угодно..."
Это не просто слова, но руководство к действию.
10 ноября 2009 года министр юстиции Израиля Яаков Нееман заявил: «Шаг за шагом мы будем даровать гражданам Израиля законы Торы и сделаем галаху основным законом страны. Мы должны вернуть народу наследие отцов. Тора дает ответы абсолютно на все вопросы, встающие перед нами».
7.
Было бы заблуждением думать, что идеи брошены в пустоту. Нет, они овладевают массами. А, как известно, "идея, овладевшая массами, становится материальной силой". Призывы ортодоксального иудаиста относятся всё же к конкретному клочку земли, к единственному народу. Тогда как (цитирую) "современный Ислам - Ислам без национальных границ".
Воистину так! Множество афроамериканцев, граждан Соединённых Штатов, некогда по примеру своего кумира боксёра Кассиуса Клея, "преобразившегося" в Мухаммеда Али, перешли в ислам.
Не отстают и некоторые леворадикальные интеллектуалы Запада, последовавшие примеру популярного некогда французского интеллектуала Роже Гароди. Перед лицом смерти престарелый французский писатель и философ (проблемы теории познания, этики и эстетики!) - обратился в ислам. Не в расчете ли на райское инобытие в окружении семидесяти двух гурий, всякий раз обновляющих свою девственность?..
"Роже Гароди - выдающийся исламский интеллектуал XX века, труды которого имеют мировое значение. Когда-то европейский мыслитель считал единственно правильной идеологией марксизм, которому он следовал от студенческой скамьи до политического кресла. В то время его речи были направлены против религии. Сейчас же Гароди говорит и пишет в защиту той религии, к которой пришел умом и сердцем. Ниже приводится доклад "За Ислам ХХ столетия . Ислам без национальных границ", прочитанный этим мусульманским (!) мыслителем и философом на Первом международном конгрессе мусульман европейского происхождения, организованном Мусульманским Обществом Андалусии (18-21 июля, 1985):
"Ислам - это не одна религия из множества других. Это первая фундаментальная религия, открытая человеку с того момента, как Бог "вдохнул в него от Духа Своего " (XV: 29) - то есть идущая еще со времен Адама.
Нет западного Ислама, равно как нет и Ислама негритянского (Учиться бы и учиться ортодоксу А. Этерману! . М.Т.). Есть только один Ислам - ниспосланный людям через последнего Пророка, в цепи других пророческих откровений, идущих от начала веков - через Пророка Мухаммада (да будет на нем мир и благословение Всевышнего). И нашей главной целью и задачей является свидетельство и распространение этой религии среди современных людей, а не защита какой-либо отдельно взятой национальной культуры, фольклора или традиции..." (ISLAM.ru)
Там же и о православных иереях, принявших ислам…
8. Классический, можно сказать, промер актуальности истории...
"2600-летний Цилиндр Кира начинает свое первое турне по США с посланием толерантности из древнего Ирана…
Цилиндр является глиняной табличкой с надписью, сделанной аккадской клинописью. Надпись была сделана вскоре после того, как персидский царь из рода Ахеменидов, Кир Великий захватил Вавилон в 539 году до н.э. и велел записать, как он позволил депортированным народам вернуться на свою родину.
В ней говорится, что бог Вавилона, то есть завоеванной земли, избрал Кира для того, чтобы он улучшил жизнь вавилонян. Табличка рассказывает об усилиях Кира в деле репатриации перемещенных лиц и восстановлении храмов по всей Месопотамии, он позволил им поклоняться любым богам по своему выбору, а не Богу завоевателя. Этот кусочек глины рассказал историю о том, как мудрый правитель позволил людям жить своей жизнью даже после того, как их страна была завоевана. В те времена это была вещь совершенно неслыханная.
Кстати, артефакт сам по себе не персидский, а вавилонский, он был найден на территории современного Ирака, затем британский археологический музей приобрел цилиндр у османов. В нем описываются события вавилонской старины и запись о том, что Кира в делах его "вел" вавилонский бог Мардук. Все это тесно связанно с доисламской культурой Персии, о которой, несмотря на столетия исламизации, в Иране не забыли. Когда в 2010 году Британский музей экспонировал Цилиндр Кира в Иране, за два месяца посмотреть на него пришли более миллиона человек. Тогда даже возникло опасение, что артефакт могут вовсе не вернуть.
Восторженная реакция Европы на открытие этого цилиндра в 1879 году была отчасти связана с ветхозаветными книгами Исаии и Эзры, которые изображают Кира как освободителя изгнанных евреев.
Так древний артефакт подтвердил письменный источник – главную книгу еврейского народа – Тору.
Американский тур древнего экспоната начнется в Вашингтоне в канун персидского нового года Норуза. Затем он будет переезжать из музея в музей, включая Метрополитен в Нью-Йорке и Мезей Пола Гетти в Лос-Анджелесе.
Карен Армстронг, известный историк религии, так охарактеризовал выставку Цилиндра Кира в США:
"Главная задача нашего времени заключается в создании глобального сообщества, где люди разных убеждений смогут смотреть друг на друга без боязни, уважая разные священные традиции, и научатся сосуществовать в мире".
* * * * *