Если вы хотите узнать, что на самом деле
думает женщина, смотрите на неё, но не слушайте.
Оскар Уайльд
Мне так хотелось взглянуть на эту необычную парочку – Англичанки и Варвара - что я, в конце концов, не удержался и попросил Кария пригласить их на совместную прогулку, с нами. Я много повидал учителей на своем веку – и прекрасно понимал, насколько преподаваемый ими предмет, накладывает довольно осязаемую печать, не только на их поведение, но и на их образ мышления. Преподаватели иностранных языков, всегда выглядели особой кастой – нет, не только оттого, что знание другого языка делает их, вдобавок, ещё и другим человеком – матрешкой, своего рода. Мне всегда было интересно наблюдать – какая часть матрешки выступает наружу, а какая скрыта внутри, но тоже страстно желает себя показать или хотя бы обнаружить.
Я немного припозднился, и они, завидев меня издали, приветливо помахали мне, выражая тем самым радость от нашей встречи. Бросалась в глаза их непринужденность, не только в их одежде, но и в манерах поведения – раскрепощенность, как предтеча понимания и узнавания друг друга – всё это так и сквозила во всем. Катрин – так звал её Адам – это и было имя Варвара - была одета в комбинезон цвета хаки, и туфли почти такого же цвета, на высоком каблуке, с ярко-красной подошвой. Волосы её, каштанового цвета вольно ниспадали волной на плечи, на руках её не было ни одного украшения, не было их ни на шее, ни в ушах. Я невольно даже пошутил:
– Выпила чашечку кофе, встала и пошла – вот что такое молодость!
- Какая там молодость – девичество! - я всегда подаю ей чашечку кофе со сливками в постель…. которую всегда выпивает её любимый кот Бегемот, - не удержался от своего уточнения, Адам.
Он был одет, в отличие от своей пассии, в строгой африканской «колониальной» манере – кепке восьмиклинке горчичного цвета, джемпере темно-красного цвета, серых брюках в крупную клетку и лакированных коричневых туфлях.
Я во все глаза глядел на Катрин, пытаясь уловить под вольными складками комбинезона её фигуру, затем перевел взгляд на её лицо – оно было, хотя и широкоскуло, но безупречно, так не хватало широкополой шляпы к её ямочкам на щеках - невольно подумал я. Подошел Карий и словно прочитав ход моих мыслей, тихо шепнул мне на ухо:
- Поверь мне на слово – в ней ничего нет от Маргариты – на меня дохнуло ароматами мяты и лаванды от его синего банта поверх рубашки цвета всех морей, - смотри, смотри на неё, но не слушай – тогда и поймёшь, насколько я прав! И я смотрел.
Но, меня начал всерьёз беспокоить Бегемот – неужели она совсем из другой касты? Выручил опять Карий, вежливо вмешавшись в мои раздумья и беспокойство по этому поводу:
- Такую кличку дал ему Адам, - я тут же перевел взгляд на него.
- Я, просто был под впечатлением от романа, который читала мне вслух Катрин, - невинно произнес Адам, - она именно так и знакомила меня с русским языком – читая роман, то на русском языке, то на английском.
- Так вы из Англии? – поинтересовался я, - как бы, между прочим.
- Ну, не совсем, - неохотно отозвался тот, - пока Катрин не начала мне читать Томаса Гарди «В тени под дубом вековым», я только тогда и осознал, что это вполне может быть именно так.
- И как же вы, Катрин, набрели именно на эту вещь? – как бы, между прочим, вмешался Карий, загадочно взглянув на меня.
Я прекрасно помнил эту меткую цитату неизвестного автора:
«Умная женщина понимает мужчину ещё до того, как он сам себя понял».
Которую сразу же и произнес вслух – Катрин, сразу же, взглянула на меня заинтересованно.
Карий не замедлил вставить и свою цитату:
- А вот приснопамятный польский киновед Лешек Кумор, в свое время, как-то метко сказал:
«Умной женщине комплименты служат для оценки мужчин, глупой — для самооценки».
Катрин, тут же уставилась прищуренным взглядом на Кария:
- Ну и……? Давайте, давайте – говорите дальше, - и она даже сделала несколько шагов в его сторону, - сказали «А» - говорите и «Б».
В воздухе повисла напряженная тишина, но через пару секунд весело прозвенел смех Катрин – и все заулыбались, одобрительно поддакивая и поощряя её такое удачное решение затянувшейся неловкой паузы – только я молчал - я любовался ею, наслаждаясь её красотой и находчивостью. Карий насмешливо взглянув на меня, продолжил вполне невинно:
- А вот Синьор, - и он уже многозначительно взглянув на меня - я уверен, считает, что к его комплименту, Катрин отнеслась по –умному, более того он считает её, к тому же, красивой.
Катрин поощрительно заулыбалась, глядя в мою сторону. Но это было ещё не всё – Карий, как оказалось, был в ударе:
- А вот некий мальчик Федя Солернов метко подметил:
«Флиртовать с красавицей — бесполезно, флиртовать с умной — бессмысленно. А если вдруг встретится умная и при этом красивая — лучше сразу притвориться мертвым…» -
затем он дружелюбно, похлопав меня по плечу, продолжил, -
увы, но сердце Катрин уже занято, к тому же, прошу заметить, Синьор давно озабочен поисками Маргариты – без неё, ему никак не стать Мастером. Это, ведь так? – и он, не то вопросительно, не то примирительно поглядел на меня долгим, пытливым взглядом.
Выручил Адам – он поднял с земли увесистый сук и сделав им движение, так напоминавшее некую игру, канувшую в Лету, многозначительно заявил:
- Нам, как я полагаю, следует более детально обсудить эту тему – иначе мы все окажемся в роли героев известной сказки, которых послали «неизвестно куда», чтобы они принесли «неизвестно что». Тут недалеко есть тихая и уютная кофейня – там мы и обсудим всё детально и предметно. И мы, шурша редкими листьями раннего Бабьего лета, весело направились в сторону кофейни.
Кофейня располагалась на живописной поляне и вся утопала в цветах – в основном это были хризантемы, на стойках, в кадках и просто в затейливо устроенных грядках. Внутри было приветливо и светло – окна, в проемах стен были лишь чуть расписаны по периметру и оттого можно было любоваться красотой ранней осени. Клены будто заглядывали в окна, покачивая, чуть подернутыми красками осени, листьями. Липы уже почти надели свой осенний наряд, не торопились лишь дубы – они вовсе не собирались менять свой воинственное пышное убранство. Чуть слышно играла музыка, посетителей было не так много, но мы все, же поднялись на второй этаж – там было тише. Что так располагало к нашим будущим раздумьям, и быть может даже спорам. Мы расселись за массивный четырехугольный дубовый стол – поодиночке, напротив друг друга. Так уж получилось, что напротив меня расположилась Катрин – и я мог любоваться ею, не поворачивая головы. Мы неловко молчали, привыкая к обстановке и любуясь красотами природы, лившимися через окна. Чувствовалось только, что в воздухе так явно висел незамысловатый вопрос: «Вам это надо!?» И в то же время каждый из нас – я чувствовал это по взглядам – всё же надеялся на что-то, что может произойти - это смешанное чувство ожидания, столь характерное для природы человека, часто посещало меня на перекрестках жизненных путей.
Подошла официантка, стройная, рослая – и тут же оживились мужчины – все кроме меня, я был занят Катрин и мы вместе молчали. Адам, который и так был сама вежливость, казалось превзошел самого себя:
- Простите великодушно меня – это может показаться вам совсем бестактным, с моей стороны, - но его бесцеремонно прервал Карий:
Нам, все же хотелось бы, и он указал взглядом на Адама, - как ваше имя, прелестница вы наша.
- Маргаритта, и тут же добавила, - два «т», - она конечно же не рассчитала последствия своего промаха.
Карий, конечно же, не упустил своего момента, многозначительно взглянув на Адама и конечно же на меня – я пожал плечами, но тем не менее стал внимать. Начал Адам:
- И что вас сподвигло, прелестная девушка, на лишнюю букву?
- Удвоение – часть нашей культуры, в названии нашей столицы даже два удвоения букв, - и она чуть смутившись, произнесла четко и гордо: - Таллинн!
Карий даже заерзал на стуле, делая упредительные жесты в сторону Адама:
- Так вы эстонка, сударыня? - и получив утвердительный кивок официантки, он почти невозмутимо продолжил, - да будет вам известно, что имя Маргарита – имя греческое, что в переводе означает «жемчужина» - и это имя было в свое время одним из эпитетов богини красоты Афродиты. Даже самому Булгакову не пришло в голову добавить лишнюю букву в это чудесное имя – вы читали его роман «Мастер и Маргарита»?
Нетт! – и она, видимо нарочно протянула окончание на прибалтийский манер, - и это окончательно завело Кария:
- Присвоить чужое имя – ну, да ладно – так ещё и исковеркать его, в угоду своих вкусов и национальных особенностей языка!
- Я почти не читаю иностранную литературу, оттого, что знаю помимо русского только эстонский язык – чаще всего знакомлюсь с иностранными авторами по экранизации их романов, и фильм «Мастер и Маргаритта» тоже смотрела, как и многие другие, - тут уже не выдержал её напора сам Адам:
- А роман «Война и мир» вы читали?
- Нетт, не читала – я кончала эстонскую школу, но я смотрела этот английский фильм и «Анну Каренину» тоже, - и невозмутимо добавила, - каких прекрасных авторов рождает английская земля! Так вы что будете заказывать?
Карий с Адамом закашлялись, не зная, как и что ещё сказать, лишь уставились друг на друга – первым определился с выходом из этой ситуации, конечно же, Адам:
- Четыре кофе со сливками, пожалуйста!, и весело засмеялся.
Пока ждали кофе, все в некоторой растерянности и в то же время, в радости от случившегося, долго молчали, переглядываясь и разводя руками в знак понимания. Затем, тот самый находчивый и пунктуальный Адам, невозмутимо произнес, поднимая обе руки вверх, как знак того, что туча миновала и пора заняться делом, ради которого и пришли:
- Однако, друзья, вернемся к нашим баранам, - он многозначительно посмотрел на Катрин, - та не замедлила:
- А я то. здесь при чём – вас тут трое, - и она прыснула в кулак, - вы и разбирайтесь – кто из вас баран, а кто – нет!
Маргаритта принесла кофе и поставила ещё вазочку с сухариками, добавив с той же невозмутимостью, но уже ласково и даже примирительно:
- Это вам от меня – вы заслужили того, - и посмотрев в мою сторону, добавила, - а вам особенное моё почтение, сударь.
Карий не преминул подхватить и этот порыв воздуха её слов:
Вот так, уважаемые заседатели, 2:0 – в пользу Синьора – вот что значит молчание – ну, чем не золото! Может, нам и не стоит больше дискутировать на эту тему? Как считает уважаемое собрание? – и уже обращаясь ко мне, лично, - продолжил:
- А что, Синьор – это ли не твоя Маргарита? Стоило ли так долго искать – ведь, все они скроены по одним лекалам, Но!
И тут почувствовалось некоторое шевеление умов и даже возгласов, направленных, естественно, больше в мою сторону:
- Ну ка, ещё раз про лекала, уважаемый – вы что же, ставите меня на одну доску с этой эстонкой?
Милая Катрин, я же не сказал «сшиты» - только скроены – а уж дальше дело мастеровитого портного, некоторым даже достаются модельеры – вы же не будете оспаривать тот факт, что даже перелицовывая старое, можно создать шедевр, даже пуговицы и те много значат……….
Мне начинала нравиться эта беседа, помалу переходящая в спор, но я не упустил возможность подставить плечо дружбы Карию: - Да, да! За каждой умной и благополучной женщиной всегда стоит мужчина. Но, Катрин была пряма и неумолима:
- И вы, Синьор, туда – же! Что ж, давайте пригласим её - и вы познакомитесь с ней поближе – а что если за её спиной уже стоит её мужчина, а? Вмешался Карий, с его железной логикой:
- Вы, что же, наивно предполагаете, что наш Синьор может перелицевать эту уже крепко-накрепко сшитую даму!? Смешно, да и только!
И тут случилось весьма неожиданное явление – уже цокая каблучками по лестнице, к нашему столику опять подошла Маргаритта и низко наклонившись над моим плечом поставила передо мной Греческий салат с оливами, добавив, словно извиняясь: - Только один и был… - и тихо удалилась, не преминув, строго взглянуть на Катрин.
Если бы это была театральная пьеса, то таковое можно было бы представить только, как: «Занавес опустился» и все стали собираться со своим мыслями.