- … Вот, я иногда думаю..., - привстал с кровати Лева Думающий.
Все пациенты палаты уже привыкли к Леве, давно поняли, что он хотел сказать и уже даже не обращали на него внимания, сами погруженные кто во что. Кто в свои мысли, кто в спинку кровати, кто в потолок, кто в зарешётчатое окно.
Лишь новенький Василий, который неожиданно для себя утром очнулся, видимо, в психиатрической больнице пристально смотрел на Леву и ждал, что же он дальше скажет.
Но каждый раз Лева, постояв немного и оглядев долгим взглядом присутствующих, садился и как-будто вновь погружался в себя. А через некоторое снова подскакивал и снова произносил: «Я иногда начинаю понимать..» или еще что-то в этом роде, а затем снова просто садился, так и не сказав, что он понял и надумал.
Василию было откровенно скучно, и он очень хотел хоть с кем-то побеседовать. Но все, видимо по горло обколотые местными отупляющими лекарствами, либо отмалчивались, либо отвечали очень односложно.
Лишь Лёва, которого тут все называли «Думающий» иногда подавал надежды, видимо пытаясь что-то сказать.
На десятый или двадцатый раз, когда Лева опять не сказав, о чем он думает, просто сел, Василий уже не выдержал:
- Лёва, блин! Я тебя слушаю внимательно! О чем ты думаешь? Что ты всё время нам хочешь сказать!?
Лёва удивленным взглядом посмотрел на Василия, но даже ртом не дернул, чтобы что-то произнести.
- Говори, твою мать! Что?! О чем ты думаешь!? – не унимался Василий и привстал с кровати, чтобы попытаться как-то растрясти Леву, но ему вдруг стало очень мутно. Видимо эффект лекарств на него сильно сказывался.
- Он уже давно всё сказал, - произнесла Марина, которая впервые показала какие-то признаки жизни. До этого она походила на неподвижную куклу, уставившуюся в одну точку.
- И что, что он сказал? – Вася перевел взгляд на Марину, которая не удосужилась взглянуть на него в ответ
- У тебя проблемы со слухом? – спросила она, - ты не слышишь, что он говорит?
- У меня со слухом всё прекрасно! – категорично ответил Вася, - он только всегда говорит, что он о чем-то думает, что-то начал понимать. И на этом заканчивает! Достал уже! Слушай, а давай с тобой поговорим, коли ты живая! А?
Марина ничего не ответила. Так и продолжила смотреть в одну точку.
- Вот и поговорили! – через несколько минут раздраженно произнес Василий, - э, старик! Ну ты будешь продолжать? О чем думаешь то?
Лева только водил по кругу глазами и молчал. А затем вдруг произнес:
- Я думаю…
- Ну-ну! О чем? Говори!
- Он уже всё сказал, - опять подала звук Марина, - ты что его не слышишь?
- Да, прекрасно, блин, слышу! Но он не говорит, о чем думает. О чем он думает, может ты мне скажешь? Марина?!
- О чем думать это нам не дано, - с философской протяжностью ответила больная, - у нас только действие. Кто-то из нас думает.
- Кто?
- Лева. Он говорит, что он иногда думает, иногда что-то понимает. Что именно, это ему не дано. Но само то, что он может думать это уже хорошо. Все из нас, кто тут находится, постепенно перестают думать. А вот я и Лева пока еще можем думать. И Лева об этом говорит.
- А я? Ты про меня забыла.
Марина вдруг повернула голову в сторону Василия, и он неожиданно увидел блеск её глаз.
- Да. И ты пока думаешь. Пока. Но скоро перестанешь, как и все кто здесь находится.
Вдруг в палату вошло два сильных мужика в белых халатах.
- Ну что, Никон? Кого сегодня берем?
- А давай вот того, - указал пальцем Никон на толстенького, рыхлого мужичка, ковыряющегося пальцем в матрасе, - Мне кажется он уже хорош. И мясистый смотри какой, надолго хватит!
- Не вопрос! – согласился второй и обратился к пациенту, - ну, что, родимый, пошли на мойку!
Затем они схватили мужичка под руки, тот немного еще мог перебирать ногами, и поволокли его из палаты.
- Куда они его повели? – спросил Вася, когда дверь за странными мужиками закрылась.
- На мойку.
- Я это понял, зачем, что дальше?
Марина отвела взгляд и вновь уставилась на точку.
- Лучше думай. Чем больше думаешь, тем дольше будешь оставаться человеком, а не мясом для них. Они гуманные. Они не едят тех, кто думает. Поэтому думай, Вася, думай. И постарайся, чтобы они видели, что ты продолжаешь думать. Тогда они пока не будут тебя есть.
Через некоторое время пришла группа санитаров, чтобы сделать всем плановые уколы. Марина не сопротивлялась, а вот Василий попытался было брыкнуться, но его, уже изрядно ослабевшего, зажали трое сильных мужчин с разных сторон, а четвертый сделал больнючий укол, от которого у Васи всё вокруг поплыло, стены вокруг как будто стали уже, а все остальное очень мелким.
Затем, сделав своё дело, санитары ушли.
- Я думаю… - произнесла полумертвым голосом Марина.