Приключения Ошибастика и Стихони в Москве
Глава первая.
ГОРОД-МУЗЕЙ
Утро началось с крика петуха. Ошибастик дрыгнул ногой и пробормотал:
— Выключи будильник!
В ответ раздался смех. Сестра пощекотала его за пятку, приговаривая:
— Здесь нет будильников. Это живой петух!
Мальчик открыл глаза, потянулся, зевнул и неторопливо спросил:
— Где это – здесь?
— В Москве! — Стихоня щелкнула его по лбу.
Ошибастик завертел головой, разглядывая обстановку. Судя по всему, они находились в избе. Стены золотились деревом, полы сверкали вязаными половиками разнообразных красок. На стене приветливо стучали ходики. Стол напротив ломился от еды. Брат привстал, разглядывая яства. Омлет, зелень, помидоры, огурцы, редис, что-то ещё... Куски вкуснущего мяса! Ощибастик облизнулся. Пироги, творог, сметана, молоко, отварная картошечка...
— А чего так много? — до него стало доходить, что тут не всё в порядке. — Кто-то ещё будет есть с нами?
— Нет, — улыбнулась сестричка, — это всё для нас с тобой.
И тут Ошибастик задал самый главный вопрос:
— Стихоня, мы опять перенеслись?
— Да, — беспечно отозвалась та, — мы в будущем. В две тысячи двести двадцать втором году.
— Почему именно здесь?
— Мне число два нравится! Давай скорее завтракать, скоро начнем экскурсию.
В следующий час они старательно жевали, запивали и снова жевали. Отвалившись от стола, Мальчик заметил:
— На целый день наелись!
Раздался стук, потом распахнулась дверь, вошёл рыжий синеглазый мальчишка. Он широко улыбнулся, спросил:
— Готовы? Я ТВ-8674, но можно просто Тавик.
Увидев кивки, сделал жест рукой на дверь.
— Прошу!
На улице их ждал шар. Обычный прозрачный шар.
— Тавик, это транспорт? — выпали оба экскурсанта.
— Да.
Он подошёл к сфере, что-то набрал на появившемся экране. Открылся круглый проход. Все расположились в удобных креслах, шар легко взмыл вверх.
— А я думал, что мы будем перемещаться в транспортных кабинках. — Ошибастик сделал умный вид.
— Это не совсем удобно, вы многое не увидите тогда. Но, если вы желаете, то мы спустимся вниз.
— Нет, нет, продолжим полёт! — Стихоня посмотрела на брата, чуть наморщив носик.
— Начнём экскурсию, как водится, с Красной площади. — Тавик приготовился вещать, но Ошибастик перебил его.
— Только ничего не говори! Мы знаем о Красной площади всё!
— Хорошо, — Тавик согласно кивнул. — Тогда скажу лишь одно: с две тысячи тридцать пятого года Москва перестала быть столицей России. А с две тысячи сто пятидесятого Москва официально является городом-музеем. Здесь живёт только обслуживающий персонал.
Ошибастик открыл рот, посмотрел на киборга, потом на сестру.
— Реально? — только и смог вымолвить он.
— Да! — усмехнулась сестра. — Добро пожаловать в город-музей!
Вскоре сфера опустилась на Красной площади. Путешественники прошлись по вымощенной площади, осмотрели царь-колокол, собор Василия Блаженного, сам Кремль. Для удобства они надели антигравитационные пояса, потому двигались легко и быстро. Тавик время от времени рассказывал интересные подробности, но в целом осмотр продолжался недолго.
— Хочу в Третьяковку, — высказал желание Ошибастик. — Она сильно изменилась?
— Внешне нет, но внутри созданы дополнительные залы для размещения всех экспонатов.
— Виртуальные? — осведомилась девочка.
— Такие тоже есть, но мы можем осмотреть пространственные залы. Это залы, сдвинутые чуть по времени, друг другу они не мешают, но благодаря такому эффекту Третьяковку смогли увеличить в пять раз.
— Ого! — изумился Ошибастик. — Осмотреть столько шедевров за день невозможно!
— Само собой, — Тавик пригласил пару на выход. — Посмотрим хотя бы один зал.
— Малахитовый! — озвучил брат. — Давно туда хотел.
От входа они свернули налево и сразу вошли туда, куда хотели.
— Пространственный проход, — пояснил Тавик.
Перед ними открылись изделия уральских умельцев: всевозможные украшения, чаши, картины на спилах камней. И конечно, самая главная ценность — огромная малахитовая чаша.
— Сегодня такая красота делается легко, — подал голос гид, молчавший до этого, — антигравитация и новые технологии позволили производить любую красоту. НО, как вы понимаете, это ширпотреб, это никому не интересно. А вот то, что было сделано руками, это, безусловно, до сих пор ценно.
— А что, есть ещё такие мастера? — удивился Ошибастик.
— Конечно, есть! Люди не перестали удивляться красоте и по-прежнему рисуют картины, вышивают потрясающие узоры, сочиняют стихи, поэмы, рассказы, вырезают многое из дерева, кости, камня. Хотя... у нас есть зал, где все изделия из мусора. Это было столетие, когда человечество перерабатывало те завалы мусора, что оставили предки.
Стихогя покраснела, но не промолчала. Она вздернула подбородок и запальчиво проговорила:
— Нам известна эта проблема! Наше поколение надеется её решить.
— Увы, — вздохнул Тавик, — вы не успеете это исправить. Только ваши внуки найдут решение, а правнуки его воплотят в жизнь. Ну, что? Идём смотреть шедевры помоек?
Путешественники уныло кивнули. Однако вся унылость мигом с них слетела, когда они вошли в огромный зал.
— Мозаика! — девочка восхищённо замерла перед стеной.
Картина-стена размерами пять на десять метров оказалась окном. Она подсвечивалась солнцем снаружи. На картине из стекла люди сажали сад, отдыхали, собирали плоды, радовались урожаю. Тавик назвал имена двух художников, создавших этакую красоту. Имена ничего не тронули в душах брата и сестры.
— Это ваши потомки, ваши праправнуки.
— Как? — удивились дети.
— А вот так! Мелина и Алекс. Их работы радуют весь мир. И не только. Многие картины находятся в музеях внеземелья.
Стихоня с братом облетели зал, разглядывая удивительные скульптуры, картины из жестяных банок, металлических обломков, камней, стекла и пластика.
— Океан очистили? — поинтересовался Ошибастик.
— Очистили. Всю Землю очистили и околоземное пространство тоже.
— Хочу посмотреть современное искусство, — девочка посмотрела на гида.
— Идёмте.
Тавик набрал код на виртуальной клавиатуре, перед ними открылся проход. Здесь оба путешественника онемели от внеземных пейзажей, диковинных существ и растений.
— Мы теперь везде летаем? Всю вселенную освоили? — почему-то шёпотом спросил Ошибастик.
— Нет, что вы! Мы зацепили самый краешек мироздания, вернее, нашей мультивселенной. У нас ещё много неоткрытого и непознанного.
Разглядывая картины, Стихоня вдруг охнула и показала рукой на изображение в углу.
— Смотри, братишка, там наши лица.
Планета с двумя солнцами, папоротниковый лес, огромные змеи и два человека рядом с ними.
— Это и есть Мелина и Алекс. — Пояснил Тавик. — Мелина астронавт и механик, Алекс энергетик, биолог и химик. Это они открыли планету змеелюдей.
— Они так похожи на нас! Сколько им здесь лет?
— Двадцать пять Мелине и двадцать шесть Алексу. Они брат и сестра, как вы поняли.
После этого захотелось наружу. Они медленно плыли над улицами Москвы, разглядывали здания, аллеи, скверы.
— Хочется с людьми пообщаться, — заметил мальчик. — А то тихо, как на кладбище.
Тавик пошевелил пальцами, набирая код. Из-за поворота показался человек. Он подошёл к ребятам, улыбнулся, представился:
— Андрей Соколович, отвечаю за этот район города-музея. Что хотите узнать?
— Вы здесь живёте?
— Да.
— А можно к вам домой на чай? — немедленно попросил Ошибастик.
Он покосился на Тавика, извиняюще улыбнулся.
— С Тавиком хорошо, но хочется человеческого общения.
— Прошу! — Андрей жестом указал дорогу.
Старый уютный дворик охраняли тополя и два развесистых дуба. Под ними стояли скамеечки. Из окон лилась тихая музыка, слышались обрывки разговоров. Дети улыбнулись.
— Как дома! — Стихоня двинулась к деревьям. — А можно тут попить чай?
Брат хотел одёрнуть её, но Андрей кивнул соглашаясь.
— Да, здесь хорошо будет. Хотя можно и на крыше.
— На крыше? — обрадовалась девочка.
— Конечно, у нас там разбит сад. Деревья, кусты, цветы, трава.
— Тогда лучше на крышу! — воскликнули ребята.
Лифт вознес их наверх. Они поднялись по винтовой лесенке, очутились на поляне, где стоял уже накрытый стол. Над чашками вился парок. Стихоня отхлебнула.
— Совершенно такой, как у нас!
Ошибастик подошёл к ограждению. Москва раскинулась далеко внизу. По реке плыл катер, на улице двигался трамвай. Мальчик оглянулся.
— А метро? Метро осталось прежним?
— Да, тоже музей. — Андрей внимательно смотрел на него. — Но помимо прежнего метро создали второе для перевозки грузов и перевозки пассажиров с одного материка на другой. Не все любят летать или передвигаться по дорогам. Новое метро залегает гораздо ниже и скорость метромобилей намного выше. Чтобы добраться отсюда до Тихого океана, требуется всего два часа.
Андрей помолчал. Потом продолжил:
— Хотя у нас много любителей ретро, которые предпочитают обычные виды транспорта.
— И что? — удивился Ошибастик. — Именно для них сохранили железные дороги, автомобили, автобусы и прочее?
— В городах-музеях да, но между городами вместо рельс оставили просеки, которые не зарастают. По ним движутся поезда на антиграве со скоростью, которую закажут пассажиры. Обычно это отдыхающие или приезжие, вернее те, кто прилетел издалека. Также и с машинами, автобусами.
— А как же пароходы, катера и прочее.
— Точно также. На антиграве. Хотя у нас созданы группы старины, так сказать. Люди, которые плывут непосредственно по воде, но это не очень удобно: теряешь время, потом качка, китам мешаешь.
— Китам?
Да, у нас китовые, дельфиновые фермы.
— А осьминоги? — не выдержала Стихоня. —Они тоже разумные? У них есть свои фермы.
— Предразумные, — мягко поправил Андрей. — Киты, дельфины тоже. Мы давно изучили их язык и общаемся с ними. Именно они помогали очищать океан.
— Называется захотели посмотреть Москву... — пробормотал мальчик. — А тут всю землю надо осматривать.
— На всю землю у нас нет времени. — Стихоня потянула брата за руку. — Нам пора домой.
— Но мы же толком ничего не увидели!
— Увидим, когда придумаем всё вот это. Мы будем строить, очищать Землю, открывать антигравитацию и прочее. И, знаешь, это очень интересно!
Она попрощалась с Тавиком и Андреем, улыбнулась и произнесла:
— Москва, нам было хорошо с тобой, но всё-таки пора домой!
Вокруг ребят закрутился вихрь, нечто дернуло их вверх, потом утянуло вниз.
— Это дом что ли? — возмутился Ошибастик. — Это сено!
— Да, — задумчиво откликнулась Стихоня. — Это стог сена. А вдали какая-то деревушка... Неужели это Москва?
— Что? — завопил брат. — Из будущего в прошлое? Я не согласен! Я не хочу!
— Я вижу замечательную лошадь, даже две лошади. — Она посмотрела на брата. — Ты умеешь ездить на лошади?
Ошибастик лишь горестно вздохнул.