Каждый год в ведущем театральном институте Петербурга бесследно исчезала одна из студенток.
Это происходило так: внезапно, после нескольких месяцев учебы какая-нибудь первокурсница переставала ходить на занятия, и примерно через две недели в институт от ее имени приходило письмо с заявлением об отчислении и просьбой прислать документы по ее адресу заказным письмом. В театральном институте облегченно вздыхали, быстро оформляли документы на отчисление и забывали о студентке. Но, после этого обеспокоеннее отсутствием своей дочери родители или друзья пропавшей начинали ее искать и писать заявления в полицию. Полиция, получив от института письмо с просьбой об отчислении, больше учебное заведение не беспокоило. На этом для института неприятности заканчивались, а отчаявшиеся родители и родственники искали исчезнувшую девушку. Полиция им в этом мало помогала, занимаясь отписками, о том, что возбуждено уголовное дело. И так повторялось на протяжении нескольких лет.
Студентка первого курса направления «актерское мастерство» Анастасия Мишель имела необычную внешность. Она была маленького роста, очень худенькой, с маленькой, почти не видимой грудью. Ее бледная кожа резко контрастировала с красивыми иссиня-черными длинными волосами, всегда зачесанными назад. Тонкий голосок и губки бантиком дополняли ее хрупкую красоту и придавали ей сходство с куклой. В одежде она предпочитала сочетание черного и белого цветов. Она носила платья, юбки, блузки и никогда не носила брюки. Она была коренной, до мозга костей петербурженкой ни разу за всю свою короткую жизнь не выезжавшей южнее Луги, севернее Выборга и восточнее Волхова. Но, у нее была страсть, о которой она никому не рассказывала. Анастасия очень любила все, что связано с мистикой и ужасами. Она с удовольствием читала страшные истории, романы, рассказы, смотрела фильмы ужасов и мистические триллеры.
В один ничем не примечательный день поздней осени Анастасия стояла в коридоре, перед аудиторией и ждала начала пары по истории искусства. Сам предмет был ей очень интересен, и она с удовольствием его изучала. Но еще больший интерес у нее вызывал преподаватель.
Историю искусства на первом курсе вел Владислав Гансович Кнауф. Преподаватель, которого ненавидели и боялись студенты и сторонились коллеги. За все время работы в театральном институте Владислав Гансович никого ни разу не обидел, ни одному студенту, ни разу не поставил двойку (зачеты и экзамены у него сдавали все) и ни разу ни на кого не повысил голос. Он ни разу не поссорился, ни с одним из своих коллег, но при этом заслужил всеобщую ненависть и внушал какой-то иррациональный страх. Маленького роста, коренастый, плотно сбитый, вечно улыбающийся, бледный брюнет неопределенного возраста и с непонятной биографией. Утром он приходил на работу, и на его квадратном лице играла улыбка на все тридцать два зуба. Вечером он уходил с работы, и на его квадратном лице играла улыбка на все тридцать два зуба. Эта улыбка не покидала его никогда. Никто за все время его работы в институте не видел его с закрытым ртом. Как щелкунчик. Всегда в одной и той же одежде: черный костюм и белая рубашка без галстука. Почему-то студенты и преподаватели за глаза называли его пауком.
- Здравствуйте Владислав Гансович. – Пытаясь улыбнуться, поздоровалась Анастасия.
- Добрый день. – Широко улыбаясь, ответил он на ее приветствие. Он не стал сразу заходить в аудиторию. ¬
- Еще есть время. Можете отдохнуть. – Обратился он к студентам. До начала пары оставалось десять минут. И остался стоять в коридоре рядом со студенткой.
- Владислав Гансович, а у вас есть дополнительная литература по истории русского искусства конца девятнадцатого, начала двадцатого века? Вы, кажется, говорили, что у вас много книг по этому периоду.
- Да, конечно! Анастасия, это один из самых плодотворных периодов истории русского театра. Конец золотого, начало серебряного века. Это прекрасное время не только в театре, но и в поэзии, в прозе, в музыке. Вспомните Стравинского хотя бы. По этой эпохе написано много книг и монографий. У меня полно научной литературы на эту тему. Могу с вами поделиться. ¬– Предложил он, улыбаясь и не отрывая взгляд от девушки.
- Ой, спасибо большое. Я буду вам так признательна.
- У меня большинство книг в электронном формате. В формате ПДФ. Если хотите, пришлю вам на электронную почту.
- Конечно, Владислав Гансович. Спасибо вам большое.
- Оставьте мне свою электронную почту. – Улыбаясь, сказал Владислав Гансович и зашел в аудиторию.
Вечером того же дня, в институтской мастерской студенты репетировали спектакль по рассказу Ганса Эверса «Паук». Анастасия играла молчаливую роль Кларимонды. Ее миниатюрной тонкой фигуре с бледной кожей и длинными проворными пальчиками очень шла эта роль. Она прекрасно играла роль роковой женщины-убийцы и натурально вжилась в образ.
Никто не заметил, как в мастерскую бесшумно открылась дверь, и в репетиционный зал не издавая ни звука, вошел Владислав Гансович. Он тихо, стараясь не шуметь сел за преподавателем по актерскому мастерству Николаем Альбертовичем. И как всегда на его лице играла его омерзительная улыбка. Николай Альбертович повернулся, сухо поздоровался с коллегой и продолжил руководить репетицией. Студенты старались, играли, вживались в роли. Что-то им удавалось, что-то не очень. Николай Альбертович терпеливо объяснял, что и как надо делать. Всю репетицию Владислав Гансович сидел тихо, не проронив ни слова, и улыбаясь, смотрел действие на сцене. На самом деле он, не отрываясь, смотрел только на игру Кларимонды-Анастасии. Она чувствовала его взгляда, но изо всех сил старалась взять себя в руки и, не отвлекаясь сыграть роль до конца. Когда репетиция закончилась, Владислав Гансович так же незаметно вышел, тихо попрощавшись с коллегой.
Вечером, дома Анастасия зашла на свою электронную почту и скачала присланные Владиславом Гансовичем файлы. В основном это были книги по истории русского театра, истории музыки, монографии по Чехову, Ахматовой, Андрееву, по системе Станиславского и многое другое. Была очень редкая книга по истории советского довоенного кино. И вдруг, среди всей этой специальной литературы, она наткнулась на книгу, которой в подборке быть не должно. «Философия в будуаре» Маркиза де Сада. От удивления у Анастасии округлились глаза, а губки от напряжения стали еще больше похожи на туго завязанный бантик. Не отрываясь, за одну ночь она прочла именно эту книгу.
На следующем занятии по истории искусства она, как и в прошлый раз ждала начала пары в коридоре. Точнее она ждала Владислава Гансовича.
- Здравствуйте, Владислав Гансович.
- Добрый день, Анастасия. Вы просмотрели подборку литературы?
- Да, спасибо вам большое. Только есть кое-что еще. – Замялась студентка и смущенно отвела взгляд от преподавателя.
- Я вас слушаю. Что-то не так?
- Все нормально, Владислав Гансович. Только вместе с учебной литературой вы прислали мне кое-что еще. Художественную литературу.
- Ах, это может быть случайно. Я храню все файлы в одной папке.
- Это «Философия в будуаре» Маркиза де Сада. – Тихо сказала Анастасия и отвернулась, еле заметно хихикнув.
- О, не может быть! Простите меня. Я чисто случайно прислал вам эту книгу. Она у меня тоже хранится в этой папке. – Владислав Гансович пытался сделать вид, что оправдывается. Но, у него плохо получалось. Он буквально сверлил девушку глазами и не переставал улыбаться.
- Я прочла эту книгу за одну ночь. – Сказала Анастасия, избегая зрительного контакта с преподавателем.
- Не может быть! – Воскликнул Владислав Гансович и сделал удивленное лицо, но с улыбкой. Было видно, что он плохо играет роль смущенного преподавателя.
- Вы не переживайте, Владислав Гансович. Я уже не маленькая и такая литература меня не шокирует. Я бы даже была рада прочитать что-нибудь еще. – Последнюю фразу Анастасия Мишель произнесла тихо и, стараясь не встречаться взглядом с преподавателем.
- Я вас понял. – Коротко ответил Владислав Гансович и вошел в аудиторию. Улыбка на его квадратном лице стала как будто еще более омерзительной.
Вечером того же дня Анастасия Мишель получила письмо на электронную почту без текста, но с файлом с романом «История О». На этот раз она потратила несколько дней на чтение, но к следующему занятию по истории искусства и этот роман был прочитан до конца.
- Здравствуйте, Владислав Гансович. – Поздоровалась она с преподавателем в коридоре и широко улыбнулась, обнажая маленькие, беленькие, чуть острые зубки.
- Добрый день, Анастасия. – Мурлыкающим голосом ответил Владислав Гансович. Напоминать о его вечной улыбке нет смысла. Она намертво приклеилась к его квадратному лицу.
- Я все прочитала.
В ответ он многозначительно промолчал. Но, после паузы спросил:
- Хотите еще?
- Не совсем. – Она потупила взгляд. – Как говорит Николай Альбертович, любая теория должна быть подтверждена практикой.
Лицо Владислава Гансовича сияло. Даже улыбка-оскал стала приветливее.
- И какая же практика вам интересна?
- Я ведь могу вам доверять, Владислав Гансович?
- Конечно, можете. Я не настолько глуп, чтобы выдавать секреты.
- Мне интересно шибари. – Ответила Анастасия и потупила взгляд.
- Японское связывание? – Тихо переспросил он.
- Угу. – Едва слышно подтвердила она и быстро скрылась в аудитории.
Вечером Анастасия Мишель получила электронное письмо от Владислава Гансовича с его домашним адресом и приглашением выпить чаю. Он проживал на набережной Обводного канала, недалеко от Лиговского проспекта. Прочитав письмо, Анастасия томно закатила глазки и улыбнулась в предвкушении. Ее томило ожидание, и было немного страшно, но она убеждала себя, что хочет пойти и «попить чаю» с внушающим отвращение всем студентам преподавателем истории искусства.
В условленное время она набрала номер квартиры на домофоне. Он даже не стал спрашивать, кто к нему стучится и сразу же открыл дверь. Дом был старый, дореволюционной постройки. Анастасия поднялась по темной лестнице на третий этаж. Дверь квартиры была слегка приоткрыта и на лестничную площадку падала полоска света. Она вошла, и тихо, едва шевеля губами, поздоровалась. От волнения она стала еще бледнее, сердце бешено стучало в груди, но она успокаивала себя, что в жизни надо попробовать все. Владислав Гансович как всегда широко улыбался. Одет он был в черную рубашку, которую не стал заправлять в черные брюки. Он выглядел немного по-домашнему, расслабленно, не так как на работе.
- Проходите Анастасия. Располагайтесь, ничего не бойтесь и чувствуйте себя как дома. Вы можете трогать и смотреть любые вещи в моей квартире.
А квартира была действительно интересная. Удивительное сочетание безвкусицы, старого советского быта, претензии на интеллигентность (большой книжный шкаф забитый книгами) и современной техники. Но, истинный характер хозяина проявлялся в пошлых эротических статуэтках и репродукциях картин с обнаженными женщинами. В квартире был спертый воздух, как будто ее давно не проветривали. Но, Анастасию это не заботило. Она немного освоилась и уже без страха села на выцветший старый диван. Владислав Гансович принес поднос с чашками и начал разливать чай. Даже на чашках были изображены пошлые сцены из какой-то древнегреческой комедии.
- Не стесняйтесь, Анастасия. Я умею заваривать превосходный чай. Угощайтесь конфетами, есть еще печенье и пирожные.
- Спасибо, Владислав Ганосвич.
- Можешь обращаться ко мне по имени. Я не обижусь. – Улыбаясь, подмигнул он. – Ты пей, пей чай. Он очень вкусный.
Анастасия попробовала чай, пыталась вести себя непринужденно, но беседа не клеилась. Владислав Гансович улыбаясь, пожирал ее голодными глазами, а она старалась на него не смотреть. Но, куда бы она ни кинула взгляд, везде были либо дешевые голые статуэтки или картины со сценами соития. Ей стало немного жарко, и чуть закружилась голова от спертого воздуха. Она сняла жилетку и осталась в черном платье, закрывавшем ее миниатюрную фигуру.
- Ты говорила, что тебе нравится шибари? – Наконец спросил он после пустых, ничего не значащих фраз.
- Да. – Смущенно ответила она. От спертого воздуха было трудно дышать.
- А ты когда-нибудь пробовала?
- Нет, или да. Я уже не помню… - Еле шевеля языком, прошептала Анастасия. У нее кружилась голова, ей стало душно.
Она откинулась на спинку дивана и, закрывая глаза, увидела приближающегося к ней Владислава Гансовича.
Анастасия пришла в себя на кровати в какой-то темной комнате. Она с трудом открыла глаза, голова была чугунная. Девушка попыталась пошевелиться, но ей это не удалось. Она была крепко связана. Но, не просто связана, а буквально замотана длинной веревкой, так, что свободной оставалась только голова. Все ее тело было закрыто.
- Владислав Гансович! Что это? Что вы сделали?
- Обращайся ко мне на «ты», Настя. Ты же сказала, что любишь связывание. Вот и оно.
- Но, это ведь не так должно быть!
- Тише, тише. Не надо паниковать. – Он подошел и заткнул ей рот мягким, но тугим кляпом. И сделал это аккуратно, чтобы ей не было больно. Она с ужасом смотрела на него. Владислав Гансович не переставал улыбаться. Он взял ее на руки, как жених невесту и куда-то понес. Она пыталась брыкаться, но он был сильнее и крепко держал девушку. Анастасия видела над собой темный потолок, а потом он стал спускаться по неосвещенной лестнице куда-то вниз. Это была не лестничная площадка, а казалось какой-то тайный спуск в подвал.
- Тебе понравится у меня. Моя маленькая бабочка. – Шептал он, и на его квадратном лице сияла торжествующая улыбка. Он остановился перед темной дверью, в самом конце спуска.
Внезапно она сильным движением вырвалась из его рук и в одно мгновение разорвала тугие веревки. Он на мгновение увидел, что у нее четыре руки и четыре ноги. Она словно увеличилась в размерах и стала крупнее него. Анастасия крепко держала свою жертву четырьмя руками. Его мерзкая улыбка исчезла, и на квадратном лице застыл холодный, ледяной ужас.
- Вот, ты и попался. Иди ко мне, мой маленький, злобный паучок. – Произнесла она утробным, рычащим голосом и впилась длинными зубами ему в шею.