Придя к себе домой, Рунов первым делом осушил баночку пива, так сказать - для настройки голосовых связок. При этом у него возникла инновационная мысль: надо подсказать Вольтову, чтобы научил "электронного друга" выпивать за компанию, тогда ему не было бы цены. Немного робея, он включил аппарат и представился, как требовалось по инструкции.
- Здравствуй, электронный друг! Меня зовут Аркадий.
- Здравствуй, Аркадий! Как жизнь, как дела? Давай, рассказывай, что там у тебя накипело, а то я сгораю от любопытства, - произнёс аппарат металлическим голосом, похожим на голос Вольтова.
- Хреновая жизнь, братишка, - сплошная чёрная полоса. Вот, буквально вчера, ни за что ни про что, на работе впаяли строгий выговор. Видите ли - спал под работающим конвейером. Ну и что? Я ведь конвейер, за который отвечаю, сначала настроил, и лишь потом прилёг отдохнуть. Вот если бы я сделал всё наоборот, тогда - другое дело. А они... Да что там говорить... Зажрались на своих руководящих постах.
Рунов замолчал и принялся скрести затылок, что-то вспоминая.
- Так-так... ну-ну... - выдал аппарат, заполняя создавшуюся паузу.
- А вот ещё! - встрепенулся Рунов. - Пару дней назад соседский дурной пёс порвал мне штанину. Я этому соседу говорю: оплати, жмот, ремонт моих заграничных брюк. А он разорался, что это я сам свои штаны порвал, когда за пустыми бутылками в кусты лазил. Вот сволочь! Шпион проклятый!
Рунов взял тайм аут, и присосался к пивной банке.
- Ничего, бывает и хуже. Держи стойку. Прорвёмся! - проскрипел "электронный друг".
- Спасибо на добром слове. Но, к сожалению, не все в меня верят так, как ты, дружище, - взволнованно затараторил Рунов. - Моя деваха, Верка, с которой я встречался два месяца, рассталась со мной. Говорит: я не умею за ней ухаживать, не дарю ей дорогих подарков, и вообще - какой-то неперспективный. Представляешь... Ну просто обидно до слёз. Я ведь значительно лучше, чем кажусь.
Пока Рунов в очередной раз прикладывался к пиву, аппарат произнёс :
- Плюнь на это, и...
В этот момент затренькал телефон, и Рунов, четырхаясь, выключил "говорящую машинку".
Звонила Нина Хворостина - закоренелая холостячка, работавшая учётчицей на той же овощной базе , где и Аркадий. На базе её негласно звали "наша поэтесса", и неспроста. Когда на Хворостину находила хандра, то она, чтобы развеять тоску-печаль, звонила почитателям своего творчества, и часами читала им стихи собственного производства. Как-то раз Рунов сдуру ляпнул, что её лирика значительно колоритнее чем у Марины Цветаевой, и с тех пор не знал, как от "поэтессы" отвязаться.
"Это тот самый случай, - подумал он. Одолжу-ка я "электронного друга" Хворостиной: пусть ему почитает свой бред. Может аппарат, как слушатель, ей понравится или, что даже лучше - она влюбится в него".
- Нинок, - вклинился Рунов в заунывно-певучую речь "поэтессы", - если ты не возражаешь, то я сейчас к тебе приеду. У меня для тебя есть то, о чём ты могла только мечтать. Всю жизнь будешь мне за это благодарна. Лады? Жди - я скоро буду!
...Узнав с чем пожаловал ее товарищ по работе, Хворостина, без особого энтузиазма, но всё же согласилась пообщаться с "электронным другом". При этом она надеялась, что Аркадий тоже останется послушать её новые стихи, но тот как-то уж очень быстро слинял, даже толком не попрощался.
Продолжение следует.