Бегать на лыжах по парку скучно, эмоционально нудно и не эстетично, тем более, что я стыдился своих огромных, не по росту, солдатских деревянных лыж. Когда все нормальные лыжники уже давно на "пластиках" гоняют!!...
Лыжи эти я покупал, когда-то, вместо широких, охотничьих, чтобы одиноко и самозабвенно бродить с ружьём по самому глубокому снегу по полям и перелескам родной стороны. Солдатские лыжи тоже не узкие, в сравнении с беговыми - десять сантиметров. Некоторое время с ними было хорошо (хотя смолить и подбирать правильную мазь так и не научился),но за каких-то три года носки и пятки истерлись до толщины тетрадного листа ( знакомый охотник поправил: папиросной бумаги) и растрескались. Помню когда покупал их с рук на рынке, в закуте для лыж и велосипедов, продавец советовал, даже упрашивал меня, не подрезать длину пяток и носков, но теперь, я многократно собирался это сделать ( так как не вписывался в габариты автобусов и маршрутных такси)и искал способ, как аккуратно согнуть носки лыж после отрезания: над паром или размочив в кипятке...
Вот так! Не пошёл я в парк срамиться. С большим трудом впихиваю себя и свои длинные лыжи в пригородный автобус.
Меня давно подмывало побродить по "старым местам", но решимость оформилась и дозрела только сегодня рано утром.
Было только десятое марта, но автобус уже набит дачниками до отказа!..
Я еле выбрался из толкучки сам и выдернул лыжи с прибинтованными к ним палками, на окраине посёлка. Услышал рассуждения аборигенов - насколько эти лыжи соразмерны моему росту. Заполз по сугробу за сарай, накинул лыжи, защелкнул на ботинках полужесткие крепления.
Сразу же стало легче, не нужно проваливаться в снег по колени...
Прохладно. Больше десяти градусов мороза. Но ярое солнце пережигало холод и было почти тепло. Ветер в лесу приутих, но эпизодически вскрикивал и взвывал над деревьями, дергая их цепкие жёсткие руки.
Я легко заскользил по насту, слегка присыпанному снегом, не проваливаясь, как по катку.
Замысливал, поначалу, пересечь лес наискосок от западного угла к восточному (это не больше трёх километров) , но пришлось сделать огромную петлю из-за двух глубоких оврагов, забросанных оснеженным валежником и ветровалом.
В одном, совсем уже, казусном месте, где забор вездесущих авто-кооперативов, встал глухой дощатой плотиной, я перебросил палки и лыжи через овраг, тут же провалился, но уже по пояс, влез на забор и цепляясь за каркас из стальных уголков переполз по нему на другую сторону.
Сразу за гаражами - небольшой уклон по ледяному звонкому осиннику.
Я оттолкнулся и полетел. Подбадривал вслух и нахваливал свои несуразные лыжи, и они понимали меня и несли с лёгким шипением и скрипом креплений, через лес.
Вот и опушка. Голые лиственницы, поле и дорога.
Через дорогу прошлепал в посадку на правую сторону. На дороге снег протаял, оголился асфальт и наивная надежда проглиссировать под горку "коньковым ходом" по незагруженной пригородной трассе пропала.
На Архангельскую горку из глубокой низины забирался по, ржавой от брызг, из под грязных колёс машин, обочине.
У всех на глазах, перед толпой деревенских, пасущихся на остановке , по-заради автобуса, прошлепал лыжами (лень было отстегиваться)по оголенному листу занавоженного асфальта, и выскочил-таки на дорогу Архангельское-Журавлевка.
Она не была так избыточно заезженна транспортом, и не светилась зияющим асфальтом, но успела прогреться от солнца и лыжи здесь нудно подлипали и не скользили.
Возле винзавода свернул вправо и пошёл по посадке. Справа посадку плотно подпирали деревья старого яблоневого сада, слева кусты смординного. Две самодельные вышки на деревьях на границе леса и сада, укутанные целофаном, для сторожей, позабавили меня.
Прошёл сад, углубился в тёмный ельник.
Вдруг наткнулся на след широких лыж. Кто в такую пору охотится? Март! У пушных и копытных гон!
Наверняка местные браконьеры! Я вспомнил, как наткнулся в перепутье, в глубине сада, на остатки лося (я потом уточнял у нашего председателя охотобщества - они не охотились сами и путёвку не выдавали и после охоты ничего не оставляли в поле!) и обычная, от охотничьих лыжня без точек от палок по сторонам, показалась мне хищной...
Я добрался до берёзового леса. Здесь не было ни одной лыжни. Лес был напряжённым и подозрительным. Когда здесь работала заводская турбаза - были всюду накатанные тропы и толпы людские. Когда же это было? Да в том же самом году, той же зимой...
Я повернул направо через смешанный лес. От плотного елового штакетника было черно. В этой тьме, под деревьями снег был тёмно-синим, скорее даже фиолетовым. Но над ельником сияло солнце!
Кое-где под снегом угадывалась присыпанная зализанная метелью лыжня, но опять же, широкая и без палок!
Вот здесь когда-то был крутой участок метров триста с резким поворотом вправо в жидкую "молодильню".
Разогнаться так и не смог, дорога разбита ухабами, снег их не невилирует.
Молодая посадка разрослась, деревца метров по шесть высотой, а когда-то они были ростом с меня. .. Когда я был в пятом классе. Вот в этой посадке мы лупились из луков. Я так и не увидел тогда, где сидели вражеские индейцы и не понял откуда прилетела в плечо тупая и кривая (что не повлияло на точность) стрела с толстенным накрутом алюминиевой "проволофки" на носике...
Дальше я побрёл вдоль глубокой балки со множеством отрукавов по серому осиннику. По ним обычно проходили косульи тропы.
Так и есть. Множество свеженатоптанных козьих, заячьих и беличьих следов. То, что бывший губернатор устроил здесь охотничий заказник, явно благополучно сказалось на поголовье зверья.
Я захотел попасть на нашу поляну на опушке соснового бора...
Лес кончается, впереди проступают рядки яблонь. Поворот налево через овраг, он здесь заканчивается, но борта его образует ложбину-переход. Медленно, "подплуживая" скатился по одному из его склонов, поднырнув под поваленную берёзу и заполз на противоположный осыпной бережок.
Вот она - эта опушка. Слева плотная мрачноватая сосновая стена, справа яр, за ним бескрайние совхозные (когда-то) сады. Огромная снежная полость поляны плотно утоптана дикими козами, особенно по кромке, под крайними деревьями. Я выскочил под солнце, но тут же вернулся в тень сосен - снег подлипал к лыжам.
По тени я перебрался на дальний край поляны. Здесь сосны рассекал ещё один овраг, уходящий в глубину леса, был отрукавком от полевой яруги, граничащей с садом.
Я снял лыжи, уселся на туристическую сидушку на снег, спиной к прогретому солнцем широкому стволу сосны. Пожевал, похлебал чаю из термоса.
Я не мог оторвать свой взгляд от зимнего неба. Между бриллиантовыми кронами сосен оно было тёмно-синим... Нет, сейчас я понял фиолетово-розовым...
Я сидел тихо очень долго, согрелся и засыпал. Тут надо мной застучал дятел, сзади слева какая-то птица зазвенела переливисто и нежно. Потом эта "звенелка" перелетела и уселась куда-то надо мной. Как они там с дятлом совместились!? Я пытался их рассмотреть, но так и не увидел.
Пять лет назад я вызывал "хозяина" здесь же, чем напугал двух своих знакомых. О! Как они визжали от страха!... А потом я нырнул в туман...
Вдруг из сада вышла косуля. Рыженькая, стройная, нервная! В десяти шагах. Она увидела меня, резко и отчаянно прыгнула два раза, но решив, что я не двигаюсь, значит не опасен, пошла шагом, однако продолжала подозрительно коситься на меня.
Сейчас до неё было метров тридцать, не больше... Хорошо, что я без ружья. Иначе разорвал бы грохотом эту замечательную переливистую тишину.
Косуля убежала влево в чащу.
Когда-то на этом краю поляны держалась тетеревиная семья. Я как-то гонял её... Давно. А на южном краю оврага трескуче и всегда неожиданно, поднимались серые куропатки.
Вспомнилось, как работая на заводе был направлен в лагерь в качестве судьи на военизированную игру "Зарницу". На каком-то этапе, кажется " разминирование ".Установил пластиковые поплавки от смывных бочков под грунт, присыпал травой и листвой. Ждал час. Нашёл палку в буреломе и вдруг решил, что я мушкетёр!? Крутил своей суковатой шпагой, махал так, что свист стоял...
В это время замечаю, что из чащи на меня смотрят пять человек, и ещё кто-то, а когда я наигрался в Д'Артаньяна, они вывели из леса детишек, человечков пятьдесят в противогазах, чтобы разминировать поляну от пластмассовых мин!? Кажется, что давно не было мне так стыдно!!!...
Встал на лыжи, убрал термос в рюкзак, остаток хлеба покрошил на пенёк. Двинулся обратно.
Навстречу мне из ложбины поднялись два молодых колхозника в камуфляже и на пластиковых лыжах, в отличии от меня городского на стёртых деревяшках!
Подозрительно посмотрели на меня. Традиционно, что раньше местные были нам не друзья, скорее враги, но странные вещи случаются. Лет пять работал с одним совхозным в технологическом отделе. Стали почти братанами...
Обратно идти было намного легче. Колхозные утрамбовали мою лыжню.
Я не пошёл вкруговую, заленился, а свернул налево в наш лагерь.
Пятьсот метров глубокого снега по осиннику забеганному зайцами и куницами.
По привычке я встал на куний след. Он привёл меня к разбитому забору лагеря. Иду внутрь мимо столовой...
Когда такое было, чтобы куницы зимой заходили в лагерь!? След вошёл в дачу. На ней не было двери! В пяти метрах косулья тропа проходила в угол проломленной стены библиотеки.
Что же это такое? Я огляделся.
Вот это, кажется, была баня? Я от избытка сил и эмоций помнится, лет в двенадцать, сломал на её крыше дымовую трубу. Зачееем??? Не знаю. Честно...
Кто-то сдал меня воспитательнице и мне пришлось научиться замешивать раствор ( чтобы не быть изгнанным из лагеря) , таскать на крышу кирпичи, для обкладки основания стальной трубы, прикручивать проволочные оттяжки...
Да, это та самая баня, где мы подсматривали за девчонками..
А вот соседняя дача, рядом, прямо напротив северной калитки внутри тёмного елового клина...
Рамы выбиты, двери сняты, видимо разворованы, крыша, деревянные фермы провалились внутрь. Когда-то дача была оштукатурена и окрашена зелёной маркой краской. И теперь она проглядывалась кое-где, как будто зеленкой замазывали многочисленные раны...
Чуть дальше ещё две дачи. Кирпичные стены ещё остались, но рамы, двери, окна и доски веранды - сгнили, вырваны. Крыши - только обрушенные голые балки.
Провален в спальных пол, внутри горы мусора и битых стёкол.
Столовая... я только сейчас заметил - полностью лишена стёкол, рам и дверей. Изорванная картина "Три богатыря" также уныло висит на западной стене. Мне сделалось запредельно печально, до обжигающих слез и почему-то захотелось опять оказаться здесь, но когда всё это было ещё цело, работало... Посреди зала, заполненного шумными детишками и строгими взрослыми, сесть под картиной и взять на старой гитаре "Кремона" несколько, безумно грустных, щемяще-красивых аккордов...
Я осмотрелся кругом:
-Боже мой! - вырвался из меня стон. Два десятка развороченных дач. Они ещё стоят рядами. Но на месте некоторых только курганы строительного хлама!
Когда-то я был на общевойсковом полигоне и видел вот такой неживой городок. Два десятка слепых домов, в том числе многоэтажных, без стёкол и крыш. В стенах зияющие бреши от снарядов. Страшный ненужный город. Будто кто-то взорвал нейтронную бомбу посреди него. Строения разрушенные остались, а всё живое полностью уничтожено....
Кто же взорвал уютный и милый городок моего детства?
19.01.2024
Копытов Г. Л.