Глава 20. В ожидании встречи.
Путь до Ванавары действительно вышел почти в три дня. На случившихся между делом дневках и ночевках Михаил окончательно донес все планы на будущее, и относительно меня, и про свое немногочисленное семейство. Жена с дочерью еще с зимы обосновались в краевом центре у тещи, а благородный муж, как только оформит перевод, так сразу же и отправится с багажом на местный аэродром краевого значения. Со мной и Альфой в придачу. А пока придется коротать нам время в двухэтажном бараке, где Михаил один проживал последнее время после возвращения с Нижней Тунгуски. Две просторные комнаты на первом этаже были обставлены точь-в-точь как в том углу заведения, где мне однажды суждено было доживать последние годы заключения. Почти родная стихия, вот только окна без решеток. Рулоном свернутые матрац с одеялом, крашенная зеленой краской трехногая тумбочка, два истертых стула – вот и все убранство моего нового жилища. Альфа ни в какую не желала ступать в темный тамбур, так пришлось уговаривать, да протаскивать силком. Прости меня, моя верная спутница, за такие декорации в новом представлении нашей с тобой жизни…
Михаил появился под вечер уставшим, и немного расстроенным. По его первым словам выходило, что перевод случится лишь через неделю, а, значит, следует пока обживаться на этой территории, да подыскивать занятие по душе. Либо улетать в Красноярск, а потом возвращаться обратно. Завтра все и решим, - таким стало его заключение, и мы засобирались на выход. Альфу привязал к кровати, постелил ей на полу кусок запасенной шкуры, и налил в жестяную банку воды. Михаил торопился успеть в столовую до закрытия, и после забежать в магазин за продуктами, а мне было все равно, что случится за углом этого строения, ибо пребывал в затянувшейся прострации, и чувствовал себя обузой в новом временном стоянии. Смалодушничал, поддался уговорам, дал слабину своему дряхлеющему организму, и как теперь быть – даже не представлял.
В столовой горела всего одна лампочка. Те немногие посетители, что успели к закрытию, рассосались по углам, и явно пребывали в подпитии. Михаил поставил поднос с остатками пищи еще, наверное, утрешнего изготовления, и принес полный чайник еще парящего кипятка. Его озабоченность все еще не прошла, и, налив себе полный стакан чая, в задумчивости перемешивал с избытком наваленный туда сахар. Громкий смех в стороне, казалось, на немного вернул его ко мне на землю, но спустя мгновение, резко отодвинув стакан в сторону, уставился мимо в неопределенном направлении. Я скосил взгляд: шумная компания разливала по стаканам, и явно была навеселе. Видимо, работяги отмечают конец трудового дня. Здоровяк поднял руку с выпивкой, и держал речь. Что-то неуловимо знакомое было в его чертах и голосе, и я инстинктивно подался в сторону.
- Ты куда? – казалось, что очнулся Михаил.
- Я сейчас, - и направился неуверенно к шумному застолью.
- Тебе чего, мужик? – бугай развернулся, и уперся в меня рукой.
- Ты сын Владимира Ивановича?
- Ну…И что? – бугай опрокинул стакан, и силой усадил меня рядом.
- Что с отцом? Он жив?
- Как ты, точь-в-точь, только вчера меня палкой обхаживал, - и, немного сузив глаза, уставился на меня:
- А ты кто? Откуда знаешь?
- Да так, старый знакомый…, - и направился было к себе.
- А ну стой! А выпить за знакомство?
Но я отмахнулся рукой, и попытался отыскать взглядом Михаила. Его не было. Уложив куски хлеба и жареную рыбину в бумагу, поспешил покинуть благоугодное заведение. Михаила не было и дома. Я предложил Альфе угощение, и, немного поразмыслив, она согласилась его принять. Застелив кровать, потушил свет и предался воспоминаниям. Как давно это было, и так недавно. Сын Владимира Ивановича навестил меня в больнице, преподнеся деньги и одежду, но вспомнить ту сиюминутную сцену вряд ли ему было суждено, да я и не в обиде. Главное, что мой товарищ жив, и меня теперь невыносимо тянуло к нему.
Михаил вернулся за полночь. Я окликнул его, и он присел рядом:
- Дядя Егор, у меня неприятности на работе. Не хотелось говорить, но придется.
- Серьезные?
- Из сейфа в кабинете пропали документы и табельное оружие, а это статья.
- Давно?
- Не знаю, сегодня эксперт весь день работал, завтра узнаю. Теперь о переводе можно забыть.
- А про что были документы?
- Да три дела о краже со взломом, годичной давности. Одно возобновили перед самым моим отпуском.
- Ну, значит, кто-то постарался. У нас на зоне сидел прокурорский, так вот, мне как-то рассказывал, что ему подложили взятку, на том и погорел. Подумай, может кто из ваших?
- Да я весь день только об этом и думаю. Как все не вовремя, еще тебя в чем заподозрят. Вот бы куда вас отправить, но куда?
Об этом и мне весь вечер думалось, уж сам хотел просить Михаила, да, видимо, провидение само случилось:
- Помнишь вчерашнего мужика в столовке?
- Ну?
- Я узнал его, это сын моего старого товарища, и, как я понял, он тут живет. Думаю, что не выгонит…
Записав его инициалы, Михаил направился к выходу, на ходу успев просить меня закрыться на защелку. Я выключил свет и присел у окна. Выходит, что и среди людей в городе не все так просто устроено, то и гляди, что кто-то норовит ударить в спину. Нагнулся и вытащил из-под кровати свой мешок с вещами. Ящик с арбалетом упакован на всю длину, а чехол с ножами – вот он, у самого верха. Достал, что покороче, и пристегнул у пояса под курткой. Так поспокойнее будет, вот бы еще дождаться Михаила. Тень и шаги разнеслись вскоре под окном, и через мгновение - знакомый голос за дверью. Не включая огня, я открыл дверь, на что донеслось еле слышное:
- Ты что, хоронишься? – и громко рассмеялся. У дежурного Михаил разузнал адрес Владимира Ивановича, но где это – ни сам, ни тем более я, даже не представляли. Со слов дежурного выходило, что где-то на берегу, вниз по реке.
С утра решено было мне уходить одному, чтобы как можно меньше народу видели нас вместе. Так решил Михаил, и я не стал ему перечить. Мелкий моросящий дождь, да наползающий с реки туман были лишь на руку, и на прощание товарищ лишь попросил:
- Если остановишься у него, то я тебя найду. А если нет, то вниз по течению, на краю есть заброшенная звероферма, недавно мне там довелось побывать.
На том и порешили. Табличка с названием улицы случилась пока лишь на одном строении, а вот два ряда домов вскоре перешли в один, и где есть под номером восемнадцать – ни наблюдать, ни спросить. Альфа на поводке пытается утягивать хозяина вперед, как тот поводырь для незрячего, а мою неуверенную поступь неожиданно прерывает негромкий голос из-за забора:
- Почто пса на волю не отпустишь?