Хорошо быть человеком, на сковородку не положат
С. Чёрный.
В субботу базарный день. Миша и папа торопились на базар. Мама поручила им купить карпа: «Ты уж, Миша проследи, чтобы карп свежий был». «Знаю, знаю, мамуся! Ясные глазки, красные жабры, да поторопись ты, папка». Базар гудел людскими голосами. А вот и рыбные ряды, Миша потянул отца к ним. Выбирали недолго, прямо с краю лежал симпатичный карп, как раз такой, как надо. Не большой и не маленький.
Дома вытащили и положили его на разделочную дощечку. И тут карп зашевелился. «Мама, мама, смотри карп зевает». Карп действительно ещё раз зевнул и затрепыхался. «Живой, живой, хвост поднял», - заверещал Миша, бесстрашно схватил и бросил в тазик с водой. Карп поплыл кругами. «Ах ты, - сказал папа, как же его чудака теперь жарить? Сами в чувство привели, сами потрошить будем? Негостеприимно как – то». «Никто его потрошить и не будет, мы же не вампиры какие – ни будь. Мама, я его у тебя откупаю. Там в копилке у меня есть денежки, возьми, а карпа мы поселим в ванне, - воскликнул Миша, - ну позволь, позволь, миленькая, мармеладная моя».
В коридоре перед ванной Миша споткнулся и запищал на всю квартиру: «Расшибся, вдребезги расшибся». Мама, всплеснув руками выбежала из кухни: «Ногу ушиб, ручку?» «Странная какая. Какие же у карпа ножки и ручки? Он ушибся, а не я. У него теперь, наверное, сотрясение мозга. Почему же ты хохочешь, безжалостная. Папа ловко подобрал с пола трепыхавшуюся рыбу и успокоил Мишу: «Не пищи, он как мячик, даже не треснул».
И вот Карп Карпыч живёт третий день в ванне, тесновато, но жить можно. Миша всё старался с ним подружиться. Встанет на скамеечку, сунет руку в воду и погладить норовит, но тот детских нежностей не понимает. К тому же ничего не ест, уж чем только Миша его не угощал. Мама терпела день, два, а потом ворчать стала, где это видано, ни помыться, ни постирать. Собрали совет и решили отнести карпа в городской пруд, отпустить в воду. В трёхлитровой банке аккуратно несли. Соседка удивилась, виданное ли дело, зачем же покупали? Карп застрял немного, когда банку вытряхивали, но оказавшись в родной стихии, быстро поплыл, пошевелив, будто прощаясь, хвостом. «Счастливый ты, Карп Карпыч, будешь спокойно жить, рыбу здесь запрещено ловить», - сказал папа.