- Хороша!!! - заверещала Альбина Петровна. - На мать руку подняла!!! Мерзавка!!! Шваль подзаборная!!!
- Поздравляю, доченька! - с ненавистью заверещала Зинаида Васильевна. - Ты меня бить начала!!!
- Нет. Не начала. - ответила Елена. - В чувство тебя пыталась привести... Чтобы ты поняла, наконец, кого ты так защищаешь, что даже сама руку на меня поднимаешь и соседке бить меня разрешаешь!
- Ничего у тебя не получится, дорогуша! - продолжила госпожа Яковлева. - Александр Миронович поставил условие - либо ты признаешь свою вину и публично принесешь ему свои извинения, либо ноги твоей больше никогда не будет в нашем доме! Ясно?
- Да, я и так к вам никогда не ходила и не собираюсь... - сдерживая злые слезы, хмыкнула Елена.
Поняв, что сморозила глупость, Яковлева тут же попыталась исправить положение:
- Ой, ли?..
- Это вы про дни рождения? Так меня каждый раз мамаша тащила к вам со скандалом... Можете мне поверить - моя бы воля, так ноги моей на ваших днях рождения никогда не было бы... А Вас и Вашего тошнотворного муженька не было бы в нашем доме ни в праздники, ни в будни... Можете так и передать супругу... Ему понравится...
- Лена! Прекрати! - гневно рявкнула Зинаида Васильевна.
- Учти! Если сегодня ночью с Александром Мироновичем случится инфаркт или инсульт, - заявила Яковлева, - это будет на твоей совести!!!
- Нет, Альбина Петровна, я не собираюсь брать на себя моральную ответственность за то, что еще два года назад, когда замученные Вашим муженьком врачи госпиталя, которых вместе с медсестрами и санитарками он ухитрился, за неделю пребывания, своими бесконечными капризами и скандалами довести до коллективной истерики, настоятельно предлагали Вам показать супруга психиатру, Вы наотрез отказались, да еще и такой скандал в госпитале закатили, что...
- Не лезь не в свое дело! - с апломбом заявила Яковлева, перебивая девушку, и обратилась к подруге:
- Зиночка, я понимаю, что тебе неприятно это слышать, но я тебя предупреждаю - если сегодня ночью с Сашей случится несчастье, то виновата в этом будет только твоя дочь!
После этих слов Альбина гордо повернулась и ушла к себе, не забыв напоследок громко хлопнуть дверью...
- Доигралась? - гневно поинтересовалась Зинаида Васильевна, когда женщины остались одни.
- Может быть, ты дашь себе труд выслушать мой рассказ о событии, мать моя? - гневно поинтересовалась Елена.
- Зачем?
- Чтобы, как положено в таких ситуациях, выслушать мнения обеих сторон конфликта и составить себе более-менее объективную картину произошедшего. А заодно извиниться...
- За что? - опешила Зинаида Васильевна.
- За нанесенное мне тобою оскорбление действием...
- Это не оскорбление!!!
- Даааа??? - удивилась Елена. - А что?
- Право матери! - гордо заявила Савельева-старшая. - А вот ты действительно должна передо мной извиниться за оскорбление действием!!!
- Это было не оскорбление действием, а действие, призванное отучить тебя размахивать руками! - ответила Елена Гурамовна. - Тем более, из-за ложных обвинений...
- Все равно это не давало тебе право поднимать на меня руку! - ответила Зинаида Васильевна. - Я - твоя мать, и этим все сказано!
- А если ты - мать, то и веди себя, как мать, а не как помещица с крепостной девкой! - не осталась в долгу Елена Гурамовна.
- Я имею право!!! - завопила Зинаида Васильевна.
- Прежде, чем воспользоваться этим придуманным тобою правом, - прошипела еле сдерживающаяся Елена, - необходимо было выслушать мой рассказ и мои аргументы...
- Чтобы слушать, как ты лжешь и выкручиваешься?
- Ты хоть один раз в жизни поймала меня на лжи? - не без язвительности поинтересовалась Елена.
- Да! - с апломбом ответила мать. - Ты лжешь постоянно!
- Когда и в какой ситуации? - спросила Елена, сама удивляясь тому, как спокойно прозвучал ее голос.
- Конкретно?
- Вот именно...
- Тогда мне придется перечислять всю ночь... - надменно усмехнулась Савельева-старшая.
- Ты хочешь приплести туда то, что я действительно лгу посторонним, когда они задают мне бестактные вопросы, на которые я отвечать не желаю?
- Уже теплее... - ухмыльнулась мать.
- Никоим образом... - возразила Елена Романовна. - В таких случаях я вынуждена лгать, поскольку мне задают неуместные и на редкость бестактные вопросы о той части моей жизни, до которой никому, кроме меня, не должно быть никакого дела...
- Ложь есть ложь... - парировала Зинаида Васильевна.
- Попробуй усвоить, мать моя, - устало ответила Ляля, - что я не обязана выворачиваться наизнанку перед каждым желающим выудить у меня информацию о моей личной жизни, приукрасить ее в меру своей фантазии и испорченности, а потом разнести по всей округе в виде мерзких сплетен...
- И ты выбрала ложь. - гневно упрекнула дочь Зинаида Васильевна.
- Да. Выбрала...
- Хорошо, что хотя бы сама признаешься... - возмущенно ответила Зинаида Васильевна.
- Поскольку у меня, "благодаря" тебе, нет возможности полностью прекратить общение с Яковлевыми, - пояснила Елена, - то оставшийся у меня выбор невелик - либо посылать любопытствующих соседей по известному адресу из трех веселых букв, либо лгать... Избегая конфликтных ситуаций, я выбираю ложь во спасение.
- У тебя есть еще один вариант - говорить правду. - менторским тоном заявила мать.
- Чем ты слушала, мать моя? - устало спросила Ляля. - Я же тебе только что объяснила, что не собираюсь делиться подробностями своей личной жизни с твоими "друзьями".
- Я не понимаю, почему? - тупо спросила Зинаида Васильевна.
- Потому что не хочу. - ответила дочь.
Продолжение следует...