я вздрагиваю, когда вижу на взрытой земле поля птичку
смешно разметавшую крылышки над своим легким гнездышком
стараясь казаться больше, топорща перышки
перед комбайном, надвигающимся равнодушно и хищно
он молотит, глядя фарами прямо перед собой
они задраны выше косилки молотящей
и не антропоморфно, а чудовищно
расшифруй это слово случайным глядящим аморфно
я же вздрогну от фар, непохожим на зверя глаза
ну, слезай
не коси всех под одну ржавую гребенку
ведь ты был молодым
и, черт побери, ребенком
ну не может быть, что ты палил на котятах шерсть,
когда было тебе или семь, или пять, или шесть
я лучше поверю
глядя в зенки холодные твоему молотящему зверю
что ты в юности ночью стихи о любви писал
и нещадно кромсал
перечеркнутые жирно страницы,
потому что - ну нет
не годится
не подходит под то, что из сердца сочится
сквозь битый осколочный край
ты был злым или добрым? ты прямо сейчас выбирай
потому что все ближе твоя наползает машина
и молотит, и жирную землю все ближе мнет
к птичке с крылышками врастопырку над всей своей жизнью
ей ни шагу нельзя, чтоб уйти или в миг упорхнуть просто влет
потому что ее это мизерное
на земле не сразу заметное
из соломы и веточек - все, что ее оправдает путь
от ломающейся скорлупы, сквозь порханья и щебет - сюда
в нем два лишь, меньше пальца фаланги
всего два еще теплых яйца - я совсем не о детях и долге, но ты меня понял,
я так полагаю
не заметишь ее, вот и все - и я не узнаю,
как в полях меня смолотила
не похожая на животных, управляемая тобою машина,
за рулем у которой хороший был в детстве пацан
он сначала сбегал с высоты железных конструкций
и на край бесконечной пахоты нес в ладонях гнездо
и смеялся, провожаемый
верещащею пигалицей,
мечущейся над его затылком вихрастым
постепенно забил? месишь землю и птичек? напрасно
тебя тоже вмолотит в озимые кто-то, побольше тебя
родненький, я не пугаю тебя,
я почти что любя.