Хранители врат, книга третья Казанова параллельных

Часть первая
Скитальцы реальностей

ГЛАВА ПЕРВАЯ

  Ослик Иа, мерно цокая подкованными копытцами, не спеша поднимался по крутой тропе, ведущей в пещеру Салнитре. Тринадцатилетний погонщик Мишень-ка с трудом поспевал за животным, идущим, казалось, ленивой трусцой. Иа нёс два объёмных плетёных короба на своих округлых боках. Ослик то и дело останавли-вался, делал полуоборот назад, чтобы из-за объёмистой поклажи посмотреть и убедиться, что его так называемый погонщик не отстал. Если же животное видело, что его двуногий друг находился далеко позади, то останавливался и ждал пар-нишку. Где-то в середине двухкилометрового подъёма Иа останавливался, дожи-дался
Уставшего Мишу и брал того на буксир.
  Войдя в обширный природный холл пещерного комплекса, вьючное живот-ное направлялось прямиком к выдолбленному в нише корыту, куда Мишенька наливал воды. Ослик сразу пить воду не начинал, а терпеливо выжидал, когда установится нормальное дыхание. Только после этого принимался с шумом всасы-вать в себя спасительную влагу.
  В это время мальчик убегал вглубь пещеры и возвращался уже в сопровож-дении отца. Вдвоём они снимали поклажу с ушастого носильщика и водружали на двухколёсную тележку.
  Пока отец, русский эмигрант Александр Зубарев, отвозил в складскую пеще-ру первый короб, пацан доставал из ниши морковку и скармливал её своему чет-вероногому другу. Затем он доставал спрятанный тут же в нише мешок с дроблё-ным ячменём, засыпал хорошую порцию в кормовую сумку и вешал её на нос ослика. Пока тот поглощал питательный корм, паренёк в деревянных яслях гото-вил для Иа «второе блюдо»: смесь соломы, люцернового сена и отрубей.
  Вскоре возвращался отец, и они уже вдвоём отвозили второй короб на склад. Миша никогда не покидал входную пещеру, не погладив по морде свое-го ушастика и не поцеловав того на прощание в пушистый нос. Иа же провожал друга протяжным криком вслед скрывающейся в проходе фигуре мальчика. От это-го вопля закладывало уши в замкнутом пространстве грота.
Русский офицер Александр Васильевич Зубарев, выпускник Медицинского факультета Киевского университета и ветеран Первой мировой войны, вытащил счастливый билет уже на второй месяц пребывания в Испании.
 Он, ветеран Русского экспедиционного корпуса, получил ранение в одном из боёв под Реймсом на Западном фронте и проходил лечение в Барселонском госпитале Красного Креста. По выздоровлению ветеран оказался на распутье. Путь домой, в Россию был заказан. Там произошло две революции, к власти пришли большевики, и потомственного дворянина там ничего хорошее не ждало. Он мог вернуться во Францию, где ему было обещано французское подданство, и он даже подал прошение во французское консульство об оказании материальной помощи для переезда туда его и приёмного сына Михаила (Мишеля).
  Паренька, близкого к дистрофии, отыскали солдаты его батальона среди развалин дома в пригороде Реймса и принесли в полевой госпиталь. Этим госпи-талем командовал Александр в чине капитана. Общими усилиями медперсонала мальчика поставили на ноги и откормили. Во время острой фазы немецкого наступления на Париж через Реймс в окопах оказался даже персонал госпиталя во главе с его начальником.
  В том бою капитан Зубарев получил тяжелое ранение и наверняка попал бы в плен к немцам, которые обошли французский опорный пункт и зашли обороня-ющимся в тыл. Но Мишель, в то время уже носящий официальное имя Михаил, по глубокому оврагу вытащил на себе раненого капитана из окружения.
  Александр официально усыновил мальчика, чтобы тот мог сопровождать его к месту излечения. Таким образом, Александр Васильевич и Михаил Алексан-дрович Зубаревы оказались в Барселоне. Счастливым же билетом для Александра стало предложение работать в компании «Каталонская фармацевтическая лабора-тория» Петра Анджана и Фёдора Козырева.
  Познакомились компаньоны лаборатории и Зубарев на проспекте Рамбла. У одного из прохожих случился приступ эпилепсии. На его счастье, Александр Зуба-рев прогуливался с сыном недалеко от того места и оказал несчастному первую помощь. Он вложил в рот извивающегося в конвульсиях испанца свою вереско-вую курительную трубку. При помощи Миши он удерживал припадочного, пока не прекратились конвульсии.
  Пётр оказался свидетелем оперативных действий Зубарева. Он познакомил-ся с ветераном, разговорил того и предложил земляку место лаборанта в компании. Александр получил в своё распоряжение всю документацию, касающуюся произ-водства пенициллина, распечатанную ещё Мартой в дореволюционной орфогра-фии.
  Профессиональный медик пришёл в восторг от перспектив, открывающихся от применения антибиотика при лечении ран и серьёзных травм.
 — Пётр Антонович, — обратился он к Анджану, — как так получилось, что препа-рат, изобретённый в 1913 году, прошедший все этапы испытаний, так и не был внедрён в производство? Вы же столько жизней спасли бы во время войны!
— Всему виной косность чиновников Департамента здравоохранения, — при-шлось солгать Петру. Не мог же он сказать, что пенициллин успешно применяется в других параллельных реальностях. — Они посчитали, что препарат не прошёл достаточной проверки.
— Сволочи! Чинуши беспардонные! — В сердцах воскликнул боевой офицер.
К работе Зубарев приступил буквально на следующий день вместе с сыном, приня-тым на работу чернорабочим. Бывший военный врач переквалифицировался в микробиолога и фармаколога. Пётр снабжал нового работника научной литерату-рой, которую Зубарев читал запоем. Через два месяца он занял должность началь-ника цеха по производству пенициллина.
  Несмотря на высокую должность, Александр лично посещал плантацию грибка в пещере Салнитре к моменту его созревания и контролировал степень его готовности. Он же лично и при помощи лаборанта производил «сбор урожая», фильтрацию и транспортировку его в цех в Барселону. Все работы производились строго по выработанному графику.
  В остальное время в пещере дежурил лаборант, тоже русский иммигрант из Харькова Бабурин Григорий Тимофеевич. Студент второго курса Медицинского факультета Харьковского университета добровольцем-вольноопределяющимся ушёл на фронт и служил санитаром стрелковой роты. В ходе войны он переквалифицировался в стрелки. В 1916 году молодой прапорщик попал в плен и оказался в лагере Констанц на юге Великого Герцогства Баден. Гер-манию и Швейцарию в этом месте разделяло лишь неширокая речка Озёрный Рейн, соединяющая верхнюю и нижнюю часть озера Боден. Через месяц прапор-щик бежал из плена. При пересечении речки вплавь Григорий поймал плечом пу-лю немецкого пограничного патруля, но до швейцарского берега всё же доплыл.
  Беглец своими силами добрался до ближайшего швейцарского селения, от-куда был переправлен на подводе сердобольным крестьянином в ближайший го-родок под названием Терервилен. Там местный врач извлёк пулю, обработал и пе-ревязал рану. Доктор оказался порядочным человеком и не сдал беглеца властям.
  Через неделю более-менее восстановившийся парень оказался переправ-ленным во Францию, где обратился в Красный Крест. Санитарным поездом Григо-рия, получившего осложнение после трёхдневного путешествия через всю Швей-царию, отправили в Испанию. Ехал он туда в одном вагоне с Александром Зубаре-вым. Мало того, их кровати оказались рядом.
  Зубарев предложил Петру кандидатуру Григория в качестве своего помощ-ника на плантацию пенициллиновой плесени в пещере горы Монсеррат. После повышения Александра по службе, Бабурин стал, по сути, главным в питомнике. В подчинении у него находился упомянутый выше Михаил и осёл Иа, переимено-ванный так Мишей после прочтения сказки «Вини Пух и его друзья» в советской интерпретации. Ослик не сразу, но стал отзываться на новую кличку.
  В своё время Марта, очарованная серией советских мультиков о Вини Пухе, составила сборник сказок об этом симпатичном медвежонке для своих учеников и напечатала его небольшим тиражом в двинской типографии. Пётр сознательно не проинформировал девушку, что та слямзила материал у Алана Мильна, который являлся настоящим автором этих сказок. Так как он, возможно, издаст свою серию только в 1926 году, то Анджан посчитал, что деяние Марты не является плагиатом в той реальности 1913 года.
  Александр Зубарев прибыл специально для сбора плесени с поверхности питательного раствора и его фильтрации. Ослик в компании с сыном Мишей при-везли контейнеры-термосы для транспортировки сырья, пересланные по железной дороге из центральной лаборатории-цеха.
  В этот раз Александр добрался из столицы Каталонии раньше, чем груз, ко-торый по непонятной причине задержался в пути. Начальник цеха не стал дожи-даться приезда контейнеров. Он вместе с сыном на Ио поехали в пещеру, а на сле-дующий день вновь послал сына на станцию, чтобы получить емкости и доставить их в пещерный питомник.
  Цех по производству стрептоцида находился в соседнем помещении. Этим цехом заведовал Фёдор. Он же выполнял роль мастера-наладчика. Парню активно помогала Ревекка, служащая лаборанткой. Ольга трудилась в офисе компании и занималась работой с клиентами в отсутствие Петра. Девушка поразительно быст-ро освоила испанский и каталанский языки, изучила основы менеджмента и мар-кетинга. Она успешно заменяла шефа во время нахождения последнего в турне по реальностям.
  Первая мировая война еще продолжалась, и до 11 ноября оставался ещё це-лый месяц. Поэтому в тыл воюющей Франции шли сплошным потоком больные и раненые, часть которых пересылали в Испанию. Госпитали Красного Креста на Иберийском полуострове всё также были до отказа забиты фронтовиками. Крас-ный Крест Испании стал первой организацией, рискнувшей использовать новояв-ленные препараты при лечении солдат и офицеров. Получив массу положитель-ных результатов, они распространили свой опыт на филиалы Красного Креста во Франции, Швейцарии и Португалии. Поэтому медикаменты, производимые ком-панией «Каталонская фармацевтическая лаборатория» оказались заказанными на несколько месяцев вперёд.
  Пётр солидными партиями переносил в Барселону медпрепараты, изготов-ленные как в мире 1913 года, так и в реальности 1953, чтобы удовлетворить по-вышенный спрос. Роберт с удовольствием помогал Анджану транспортировать ле-карства в Испанию.
  Берг делал это не столь в пользу совместного бизнеса, сколько из-за воз-можности в очередной раз повидаться с Ольгой. Роман двух молодых людей раз-вивался бурными темпами, и было совершенно неизвестно, чем всё завершиться: Ольга не могла переместиться в реальность 1913 года, а Роберт не мог оставить Марту одну в том мире и перебраться в Барселону. Все махнули руками на буду-щую проблему и позволили событиям идти своей чередой.
  Даже Марта, первое время бурно реагирующая на постоянные отлучки Ро-берта не из ревности, а от обиды, что её не берут с собой, в конце концов смери-лась с постоянными отлучками брата. Девушка ревновала больше к фармацевтиче-скому бизнесу компаньонов в разных мирах, потому что из-за бурной деятельно-сти на этом поприще Пётр практически не имеет возможности выделять время для общения с девушкой. И бессердечный болван не берёт её с собой в путешествия по реальностям!
  Пётр не зря установил точный график-цикл посева, сбора и транспортировки плесени. Сбор урожая производился точно через определённый промежуток вре-мени. В этот день Зубарев и Бабурин собирали созревшую плесень, фильтровали её в контейнеры-термоса. После этого они грузили материал на ослика и спуска-лись в городок Соллбато в сопровождении Миши. Затем троица и Иа пробирались одиннадцать километров горной дорогой до городка Монестроль Вилья, перехо-дили по старинному готическому мосту до узкоколейной железнодорожной стан-ции Монестроль де Монсеррат. Там дожидались маленького состава и отправляли материал в Барселону в сопровождении Александра Зубарева. После чего Бабурин пешком, а Миша верхом на Иа возвращались в пещеру. Вначале для перехода по горным тропам брали проводника из местных, но потом у них появился свой соб-ственный гид: ослик Иа, который первым запомнил путь до железнодорожной станции и обратно.
  В то время, когда они осуществляли все эти мероприятия, а пустующая лабо-ратория в пещере запиралась на врезной замок, Пётр один или в сопровождении Роберта появлялись в гроте из Тоннеля Спасения или входили в него. Иначе труд-но было бы объяснить появление начальства из ниоткуда или исчезновение их в никуда.
  Выйдя из портала, путешественники направлялись не вниз, к город-ку Соллбато, а наоборот, поднимались наверх, в монастырь Санта Мария де Мон-серрат. Там Пётр встречался с аббатом Антони Марсетом и его казначеем. Вручал им очередную сумму пожертвования. А затем компаньоны по зубчатой железной дороге, носящей название Кремальера, съезжали вниз до станции Монистроль де Монсеррат. Там они пересаживались на обычную узкоколейную дорогу и без пере-садок добирались до Барселоны.
  У Петра, как в мире 1913, так и реальности 1953 годов имелись электронные хронометры, настроенные на дату и время реальности Барселоны. Поэтому он мог точно рассчитать момент появления в мире 1918 года.
Ольга Александровна брала выходные на время появления Роберта в Барселоне, и влюблённые уезжали в очередное путешествие по этой чудесной стране солнца, вина и душевных людей. Пётр снабдил Берга документами, к которым невозможно было подкопаться, и тот мог безбоязненно навещать любой город Испании.
  Поразительным оказался тот факт, что одна - третья часть от былого интел-лекта Ольги окончательно подавила сознание Старика. В мозгу девушки исчез как образ, так и понятие «Наставник». Теперь и Пётр обращался к телепатическому со-беседнику только «Оля». Они перестали быть ментальными симбионтами, но ка-кие-то настройки, произведённые Наставником, всё же остались в мозгу Петра. Он не утратил ментального контакта с Ольгой и способность входить во Всепланет-ную Информационную Сеть. Также он продолжал видеть сеть-схему Тоннелей Спа-сения. Ни Анджан, ни Ольга не признались Роберту об их возможности телепати-ческого общения между собой. Роберта, чтобы оградить от стресса, также не посвя-тили в тайну реинкарнации графини Головиной.


ГЛАВА ВТОРАЯ

  Марте, наконец, удалось уговорить Анджана показать ей его родной мир. Пётр поворчал для проформы, но согласился. Договорились посетить его в послед-ней декаде октября. На двадцать первого и двадцать второго октября выпадали идущих друг за другом два неприсутственных (праздничных) дня и следующее за ними воскресенье.
  Никаких трудностей с переносом девушки в XXI век не предвиделось. Уже девятнадцатого января 2018 года девушка мирно попивала кофе перед огромным экраном телевизора, переживая за героиню американского триллера. В это вре-мя Анджан пытал продавца готового платья в торговом центре, выбирая наряд для Марты согласно её параметрам, записанным в блокнот. Следовало поспешить. Как только Анджан появился в колонном зале подвального помещения своего мира, его мобильник разродился писком получаемых сообщений. Среди нескольких де-сятков месседжей выделялись несколько тревожных сигналов от внучатого пле-мянника Казимира.
  Казимир Неверовский выполнял роль торгового представителя Анджана по продаже предметов старины: раритетного холодного и стрелкового оружия, пред-метов антиквариата, старинных монет и банкнот. Всё это Пётр таскал из парал-лельных миров. Антиквариат расходился по Европе и переправлялся контрабанди-стами в Россию и другие республики бывшего СССР. Вот и в этот раз Анджан прихватил с собой объёмную сумку со старинным оружием и различ-ными безделушками восемнадцатого и девятнадцатого веков. Этот вид бизнеса существовал уже более пяти лет по местному летоисчислению и приносил нема-лый доход Петру и хороший процент от реализации Казимиру.
  Несколько партий старинного огнестрельного оружия Казимир успел пере-плавить в США сыну Петра. Реализация десятка пистолетов времён от Петра Пер-вого до Наполеона принесла доход, равный его пятилетнему годовому жалованию в американо - английской компании. Все предметы старины ввозились в Штаты официально и с соблюдением всех таможенных процедур.
И вот сейчас Пётр прочитал три сообщения от Казимира с просьбой немедленно встретиться. Поэтому Анджан старался побыстрее пробежаться по торговым точкам и закупить всё необходимое, чтобы сформировать для Марты гардероб XXI века. Он планировал взять девушку на встречу с племянником. Марта в интернете нашла образцы платьев, обуви и аксессуаров, которые она хотела бы заполу-чить. Анджану оставалось только показывать продавцам распечатанные на прин-тере образцы и озвучивать необходимые размеры.
  Марта, схватив в охапку все покупки, вихрем унеслась в выделенную ей спальню и вернулась через полчаса переодетая и довольная обновками. Новый образ девушки пришёлся по вкусу и Анджану. Он не удержался и сфотографировал очаровательную блондинку.
  Пётр и Казимир договорились встретиться в ресторане «Губернатор», как будто для дружеского обеда. Для чего племянник взял на встречу свою жену Арину.
  Для Петра осталось большой загадкой: о чём без умолку трещали друг с дру-гом девушка из сороковых годов ХХ века и женщина начала XXI века. Дамы влёт нашли общий язык и не мешали бизнесменам обсуждать свои вопросы. А пробле-мы нарисовались нешуточные. На Казимира наехали бандиты и налоговики.
  Тех и других заинтересовали источники появления у парня антикварных предметов и денег. От налоговиков вроде бы удалось отбрехаться, и те, как будто поверили, изучив липовые накладные и квитанции на покупку товаров старины. Инспекторы сделали копии всех закупочных документов, и стало ясно, что за пле-мянника взялись всерьёз. Выяснить, что представленные Казимиром оправда-тельные документы в большей своей части липовые, не составит большого труда, хоть и займёт некоторое время.
  Криминальные визитёры оказались менее доверчивыми. Они вежливо (Как они сказали: «Пока вежливо»), но настоятельно старались вызнать у племянника реальный источник поступления редкого дорогого оружия высокой степени каче-ства и сохранности. По заключению многочисленных экспертов, все экспонаты яв-лялись оригинальными, а не новоделом. О каких экспонатах и о каких экспертах вели бандиты речь, они, естественно, не сказали, но намекнули, что им поступили сигналы из многих городов СНГ. Бандиты тонко намекнули, что Казимиру есть за что опасаться: крутая машина, богатый дом, красавица жена.
  Пётр и Казимир пришли к выводу, что как бандюкам, так и налоговикам их кто-то сдал. За последний год два контрабандиста перестали приезжать за новой партией антиквариата и задолжали приличные суммы за проданный в России то-вар.
  Анджан, ещё когда только решил замутить этот бизнес, предполагал, что ко-гда-то возникнут проблемы и с государством, и с криминалом. Но он не предпола-гал, что те и другие наедут одновременно.
— Дядя Петя, я не знаю, что мне сейчас делать, — признался Казимир.
  Когда Марта услышала «Дядя Петя» из уст племянника, она чуть не рассмея-лась в голос. Лишь присутствие незнакомых людей позволило ей сдержать смех. Дядя Петя выглядел даже моложе тридцати двухлетнего племянника.
— Да. Ситуёвина не фонтан, — заключил Пётр. — И те, и другие наехали конкрет-но. И если с налоговиками можно будет уладить вопрос, то братки так просто не слезут. Они предлагали тебе крышу, требовали платить мзду?
— Нет. Их интересовал только источник, — заверил Казимир.
— Значит, они пришли по указивке больших боссов антикварного бизнеса, кото-рым мы явно перешли дорогу, — высказал предположение Анджан. — Скорее все-го, мы серьёзно сбили цену своим оружием. Я уверен, что некоторые экземпляры мы сдавали раза в три дешевле их рыночной цены. Да и качество нашего товара отменное. Весь огнестрел почти как новенький.
— Может быть, — согласился племянник и поинтересовался. — Но что теперь де-лать? Тебя тоже могут запросто вычислить.
— Им трудновато будет на меня выйти, если только ты не сдашь, — заверил Пётр.
— Скажешь тоже: «Сдашь!» — искренне возмутился Казимир. — Ты у меня един-ственный близкий родственник и благодаря тебе я имею всё, что сейчас имею.
— И кучу проблем вдобавок, — съязвил Анджан.
— А как без них, родимых, — развёл руками племянник.
— Вам есть куда уехать? — поинтересовался Пётр.
— Если только в Илуксту, — немного подумав, ответил Казимир, — к родителям жены.
— О да! Илукста — это выход! — выразил фальшивый восторг Анджан. — В этом «мегаполисе»: две улицы и переулок. Там тебя уж точно никто не найдёт!
— Больше некуда, — вновь развёл руками племянник.
— Дело дрянь! — резюмировал Пётр, — Если бандиты захотят, то вытрясут у тебя всё: кто тебе поставляет, кому ты передаёшь и сколько имеешь от продаж.
— Да я понимаю это, — подтвердил Казимир, — поэтому и бомбил тебе СМСки.
— Я могу тебя перевезти туда, где тебя никто никогда не найдёт, — предложил Пётр.
— В какую страну? — заинтересовано оживился Казимир.
— Пока я не могу сказать, — уклонился от ответа Пётр. — Но это будет такая страна, где вас ни одна б@ не найдёт, и вы сто процентов будете счастливы. Поговори с женой. Если будет ваше принципиальное согласие, то я вам выдам весь расклад.
— А как же дом, машина? — озаботился племянник, — Не бросать же всё это! Если же выставлю дом на продажу, то братки сразу же поймут, что я собрался слинять.
— Не беспокойся об этом, — успокоил Пётр собеседника, — Материально ты никак не пострадаешь.
В это время официант принёс вино, водку и холодные закуски и парням пришлось прервать беседу и уделить время дамам и еде.
— Где ты такую красотку отхватил? — шепнул Казимир, закусив после первой рюм-ки.
— Чья бы корова мычала, а твоя молчала! — отпарировал Пётр. — У самогоого же-на, как только с подиума сошла!
— Чужая жена всегда слаще! — тихо хихикнув, ответил племянник.
  В дальнейшем парни не касались вопросов бизнеса и полностью переклю-чились на отдых в компании двух очаровательных созданий.
  Разошлись через три часа. Неверовские поехали домой, а Пётр и Марта ре-шили прогуляться по центру города. В Латвии стояли крещенские морозы. Пётр проявил дальновидность и уговорил Марту надеть шубу и меховую шапку перед переходом в эту реальность. Её наряд начала ХХ века, дополненный модными са-пожками, смотрелся органично и в начале века ХХI.
  В советское время Даугавпилс относился к числу среднестатистических горо-дов. После развала СССР от стремительно растерял свой промышленный потенци-ал, а в дальнейшем — более трети своего населения. К 2018 году в городе едва насчитывалось восемьдесят тысяч жителей. По причине безработицы молодёжь и люди среднего поколения уезжали в основном на Запад в поисках лучшей доли для себя и своих детей.
  Город не изобиловал популярными местами, имеющими славу туристиче-ской мекки, поэтому Пётр и Марта развлекались, отыскивая дома, существующие в мире 1913 года, а также в сороковых годах ХХ века. Марта рассказывала, что в них находилось в сороковые годы её мира.
Быстро выяснилось, что сохранилось множество построек тех времён, толь-ко большинство в изменённом виде. После Великой Отечественной войны здания восстанавливались чаще всего без прежних архитектурных изысков.
Город будущего, значительно облагороженный за европейские деньги, Марте по-нравился. В особом восторге девушка была от торговых центров и супермаркетов. С горящими от восторга глазами она прошлась по торговым рядам женской одеж-ды и обуви и с трудом удерживала себя от желания купить ту или иную понра-вившуюся вещь. Лишь осознание, что все эти платья, обувь, дамские сумочки и всевозможные женские прибамбасы невозможны для мира её постоянного прожи-вания, удерживали её от покупки очередной понравившееся вещи.
  В 3D кинотеатре девушка визжала в голос от страха или восхищения, когда предметы, птицы, звери летели ей в лицо или неслись прямо на неё, или возника-ли буквально в метре от её кресла. Немногочисленные зрители вначале оборачи-вались на её вопли, но вскоре привыкли и перестали обращать внимание. Марта вышла из кинотеатра с широко округлившимися глазами и ещё долго приходила в себя после сеанса. Она взяла с Петра обещание завтра вновь сходить в этот кино-театр и посмотреть другой стереофильм. Спать девушка, совершенно лишённая сил лавиной новых впечатлений, отправилась рано.
  Казимир позвонил посреди ночи, когда Пётр уже спал. Возбуждённым, близ-ким к панике, голосом он почти прокричал в трубку:
— Дядя Петя! Только что сожгли мою машину! Пожарные едва её потушили! Арина вся на измене.
— Вот что, Казик, успокойся, — Пётр постарался сбить приступ паники у собеседни-ка. — Чёрт с ней с этой машиной! Утром созвонимся и договоримся о месте встре-чи. Успокой Арину. Скажи, что всё будет хорошо! И даже лучше!
Поговорив с племянником ещё минут десять и почувствовав, что тот успокоился, Пётр отключился.
  Утром Анджан приготовил завтрак и разбудил Марту. Он сказал ей, что у Ка-зимира возникли серьёзные проблемы и ему необходимо встретиться с племянни-ком. Поэтому он оставит девушку на часок одну. Марта послушно согласилась. Бы-ло похоже, что она спросонья мало что поняла из объяснения парня.
  Пётр встретился с Неверовскими в кафе «Весма». В раннее субботнее утро посетителей не было вообще. Они заказали для проформы по салатику, женщине вина, а себе пива.
Казимир с женой пришли на встречу напуганными до дрожи в коленках. Они ещё раз пересказали события сегодняшней ночи и сообщили о вызове в полицию в час дня. Племянник сегодня ночью рассказал жене о причине поджога машины, о наезде налоговиков, а также о предложении дяди перевезти их в безопасное и пер-спективное для жизни место. После фейерверка рядом с домом супруги были гото-вы уехать хоть к чёрту на кулички, только бы подальше от надвигающейся беды.
  Пётр пообещал предоставить в их распоряжение шестикомнатную квартиру для проживания. Предложил племяннику должность заведующего антикварным магазином, где Арина могла бы помогать мужу. Анджан также сообщил, что там, куда он их переправит, ему нужен человек, который будет представлять его инте-ресы в нескольких товариществах и в крупном акционерном обществе. Казимир закончил Экономический факультет Московского индустриального университета, поэтому Анджан хотел бы видеть племянника на этой должности.
  На вопрос, куда конкретно он их повезёт, Пётр не ответил. Он пояснил, что это большая тайна. Коль супруги не ведают, куда они поедут, то и не смогут никому ничего рассказать при любых мерах принуждения.
Пётр на десять минут оставил Неверовских, чтобы дать им возможность обсудить предложение, а сам наведался в кондитерскую в квартале от кафе и накупил пи-рожных для Марты.
— Мы обсудили, дядя, твоё предложение, — заявил Казимир, когда Пётр вернулся в кафе. — Мы согласны. Что нам для этого нужно сделать и какие документы при-готовить.
— Ничего особо делать не нужно. Без суеты и спешки снимите все деньги со счетов и на всю сумму купите золотую ювелирку. Купите горячий тур куда-нибудь в Тур-цию или Египет на следующую неделю по любой цене. С собой соберите по чемо-дану, не больше.
— А что будет с домом? — впервые встряла в разговор Арина. — С мебелью?
— Дом мы не успели переоформить на вас, так что юридически он мой. Я вам вы-плачу за него и ваши мебеля всё до копейки, валютой той страны, в которую вас отвезу. — успокоил Пётр супругов.
— Когда планируется переезд? — поинтересовался Казимир. — Сколько у нас вре-мени на сборы?
— Датой отъезда на новое место жительства будем считать день вашего полёта на отдых в тёплые страны, — объявил Анджан и добавил. — Приедете домой и сразу же ищите горящую путёвку. Как выкупите её, так сразу мне звоните.
В воскресенье — день недели, который совпал в обеих реальностях, Пётр перепра-вил Марту в её мир чуть ли не силой.
— Я не понимаю вас, Пётр Антонович, — заявила девушка, когда они вышли из пролётки возле дома Бергов. — Зачем вам другие миры? Вы родом из великолеп-ного мира, далеко ушедшего в развитии как от моего мира, так и от мира Ольги Го-ловановой. У вас там столько возможностей, в вашем распоряжении такие дости-жения человеческого разума, что дух захватывает! А вы кочуете по более прими-тивным реальностям и находите в этом удовольствие! Не понимаю!
— Уважаемая Марта Карловна, — быстро отреагировал Пётр, — вы пробыли там три дня и увидели только фасад. Уверяю вас. Там не всё так радужно и благолепно. Особенно в Латвии.
— В чём конкретно? — поинтересовалась Марта.
— О, Марта Карловна! — воскликнул Пётр. — За несколько минут это не объяснить и не рассказать!
— Так найдите время, чтобы всё подробно мне изложить, — решительно то ли по-просила, то ли приказала девушка. — Будьте так добры!
— Постараюсь, Ваше Величество, — шутливо отпарировал парень.
— Уж постарайтесь! — милостиво позволила девушка, протягивая руку для поце-луя, — Спасибо, вам огромное за прекрасное путешествие в ваш сказочный мир и до встречи.
Девушка скрылась в подъезде своего дома, а Пётр вскочил в ожидавший его эки-паж.


ГЛАВА ТРЕТЬЯ

  Вероника запирала на ключ дверь в свою квартиру в тот момент, когда Пётр, Казимир и его жена поднялись на лестничную площадку второго этажа.
— Добрый день, Вероника Сергеевна! — поздоровался Пётр с женщиной.
— Добрый день, Пётр Антонович! — ответила она. — У вас гости?
— Вот, Вероника Сергеевна, познакомитесь, — объявил Анджан, показывая на своих спутников, — ваши будущие соседи: Казимир Станиславович и Арина Ми-хайловна Неверовские.
  Представив своих родственников, он указал рукой на Веронику:
— Познакомитесь, ваша новая соседка Сидихина Вероника Сергеевна.
— Супрунова Вероника Сергеевна, — поправила женщина, и продолжила, обраща-ясь к гостям, — Очень приятно!
— Очень приятно! — ответили Неверовские.
— Неужто ваши родственники из Сибири? — поинтересовалась Вероника.
— Да, — ответил Пётр, — из Тюмени. Это мой племянник.
— Племянник?! — деланно удивилась Ника и язвительно добавила, — А почему он не ваша копия? Вы же все всегда похожи как близнецы.
— Бог решил сотворить его по своему разумению, — развёл руками Анджан.
  Супруги понятия не имели о чём судачат Пётр и соседка и почему Казимир должен быть копией дяди. Они молча кивнули, подтверждая, что приехали из Си-бири. Они не совсем понимали, почему Пётр придумал для них такую легенду, по-чему у них в карманах лежали паспорта на их имя (немного левые, как ска-зал Анджан), выданные Тюменской губернии, Российской империи в 1930-м году Казимиру и в 1931-м — Арии. Эти документы супруги получили, когда Пётр развя-зал им глаза в своей подвальной клети. Он какое-то время назад повязал черные платки им на лицо в этом же сарае. Потом зачем-то поменял предметы в этом по-мещении.
С чемоданами в руках Неведомские прошли назад по тому же коридору и подня-лись на второй этаж. При этом стены перехода и лестничной клетки странным об-разом поменяли свой цвет. А вот сейчас они слушают непонятную пикировку дяди и соседки.
— Рада была с вами познакомится, — обратилась Вероника к Неверовским, — надеюсь, что мы подружимся. Не буду вас больше задерживать.
  Женщина развернулась и под частый стук каблучков стала спускаться по лестнице.
  Квартира Анджана также стала откровением для супругов. Во-первых, она оказалась в два раза больше. Во-вторых, за время их путешествия в подвал и об-ратно она коренным образом изменилась: другая мебель, другие обои на стенах, другие шторы на окнах, а в завершении — старинный дисковый и проводной те-лефонный аппарат на полочке и такой же древний телевизор с выступающим назад кинескопом. Неверовские почувствовали себя участниками какого-то неве-роятного розыгрыша.
— Где мы, Пётр Антонович? — хрипло промолвила Арина, опускаясь на диван. Та-кой же обалдевший муж плюхнулся рядом.
Пётр уселся на стул и спокойным голосом сообщил:
— Я вам обещал переправить в такое место, где вас не достанет ни один бандит, что поселю в шестикомнатную квартиру и обеспечу хорошей работой. Вот это ме-сто.
Анджан сделал круговое движение рукой, как бы подтверждая свои слова и про-должил:
— Но есть одно «но». Я не мог предупредить вас заранее: я переправил вас в дру-гую реальность.
— Как это понять: «в другую реальность»? — недоумённо переспросила Арина.
— Я перенёс вас в параллельную вашему родному миру реальность и сейчас здесь 1955 год.
Он включил телевизор, дождался, когда появится на экране новостной канал и озвучил точную дату:
— Если быть точнее, то сегодня 8 августа 1955. Вы находитесь в городе Динабурге, Витебской губернии, Российской империи.
— Вы это серьёзно?! — выпучив от удивления глаза почти прокаркал Казимир.
— Куда же серьёзней, — уверил Анджан. — И вам нужно вживаться в новый для вас мир.
— Так мы что, навсегда сюда переехали? — прошептала Арина и в ужасе прикрыла рот.
— Сейчас всё в ваших руках, — заверил Пётр, — если вы не приживётесь здесь, то я верну вас назад. Но это будет ваш выбор и от бандитов и фиников* вы тогда уже будете отбиваться сами.
— А как же наши родители, братья и сёстры? — почти простонала Арина.
— Для них вы эмигрировали на Запад, — пояснил Анджан. — Я буду привозить им ваши письма и доставлять вам их ответы.
— А переправить сюда родителей можно? — осведомилась Арина.
— Давайте не будем бежать впереди паровоза, — предложил Пётр, — Обживитесь сами, осмотритесь, а там видно будет.
  В течении двух недель Анджан, как истинный дядя, опекал семью племян-ника. Знакомил его и Арину с местной инфраструктурой, с торговыми точками. Представил Казимира генеральному директору фармакологической компании «Возрождение» Давиду Верейке в качестве своего полномочного представителя в компании, в которой Анджан имел пятьдесят один процент паёв. Он оформил у нотариуса доверенность на право представлять интересы Анджан Петра Антоно-вича в алмазодобывающей компании АО «РОСАЛМ», в которой Пётр владел деся-тью процентами акций. Кроме того, он познакомил Неверовского с Алексе-ем Сухониным, управляющим несколькими общими золотоносными приисками, совместной собственностью Петра, Фёдора и Алексея. Также написал приказ о при-ёме Казимира Неверовского на работу в качестве заведующего антикварным мага-зином «Предметы старины — антикварная торговля». Он являлся собственности Петра. Также он принял на работу Арину Неверовскую на должность продавца это-го магазина. Пётр передал Казимиру списки надёжных антикваров, торговых парт-нёров Петра.
  Через месяц Пётр наведался в свой бывший коттедж — дом Казими-ра ХХI веке. Не успел он пройтись по комнатам особняка, проверяя целостность окон и состояние дома, как подъехала машина, из которой вышел невысокий муж-чина лет сорока в сопровождении здоровенного качка. В визитёре Пётр признал некогда грозу криминального мира Тимофея Кравченко по кличке Тимоха.
  Надо отдать должное, Тимоха не наглел, а вежливо постучался и в дом не вошёл.
— Чем обязан, господа? — Анджан обратился к Кравченко.
— Мы хотели бы видеть Казимира, — ответил Тимоха, — он остался нам должен крупную сумму.
— Я тоже хотел бы его видеть, — заверил Пётр. — Он задолжал мне арендную пла-ту за два месяца. К телефону не подходит. Его мобильную трубу нашел только что здесь с моими звонками и СМСками.
— А вы кто будете? — вежливо осведомился визитёр. — Вы родственник Казимира?
— Я владелец этого коттеджа Пётр Анджан, — уведомил Пётр, — но родственником Казимира не являюсь. Я сдал ему этот дом Неверомскому по рекомендации друга.
После этого Анджан сокрушённо развёл руками и продолжил:
— Три года он платил день в день, а вот сейчас остался должен за два месяца и ку-да-то исчез. А вы кто будете и почему интересуетесь Казимиром?
— Я уже сказал, что ваш квартирант задолжал нам крупную сумму. Мы ему сделали предоплату за товар, а он его нам не поставил. На звонки не отвечает, дома не по-является.
— Вот тут я вам ни в чём помочь не смогу, — Пётр разочаровал гостя. — Я понятия не имею, чем занимается мой арендатор и это не моё дело.
— Очень жаль, — на лице Тимохи читалось явное разочарование, — Но мне при-дётся подать в суд и арестовать всё имущество Неверовских.
— Думаю, что это не легко будет сделать, — возразил Анджан, — вся мебель, быто-вая техника и аппаратура принадлежат мне. Вряд ли шмотки Неверовских возместят ваши убытки.
— А вы где живёте, господин Анджан? — закинул удочку Тимоха.
— А вы с какой целью интересуетесь? — вопросом на вопрос ответил Пётр.
— Чтобы знать, где вас найти, — туманно ответил Гость.
— А я здесь причём? — поинтересовался Анджан, сделав удивлённое лицо, — Ка-ким боком я замешан с вашими и Казимира тёрками? Обращайтесь в суд и пусть он вызывает меня как косвенного свидетеля повесткой на этот адрес. А сейчас изви-ните меня, у меня куча дел в доме.
  Сказав это, Пётр закрыл перед визитёрами дверь. Из окна кухни он видел, как гости покинули двор, уселись в машину не последней модели и укатили во-свояси.
Возвращаясь домой, Анджан долго кружил по городу, пытаясь выявить слежку. Он заезжал в супермаркеты, посещал кафе. Он понимал, что все его метания по городу — это паранойя чистой воды. Но ничего с собой поделать не мог. На кону могла стоять возможность без опаски навещать родной мир.
  При перемещении в мир 1918 года парня ждал сюрприз. Он должен был за-брать Роберта и перенести его домой. Вот тут-то он и был сражён наповал ново-стью: Роберт сделал предложение Ольге и решил осесть в этом мире.
— А как же Марта, Роберт Карлович? — первое, что спросил Пётр, — Как девушка будет жить одна? Как она воспримет ваш переезд «на постоянное место житель-ство» в Барселону?
— Так Марта сама меня пилила в последнее время, когда я сделаю предложение графине Головановой? Она прекрасно осознавала, что Ольга не сможет перебрать-ся жить к нам в Двинск согласно вашей теории о двойниках в других мирах. Мы с Мартой обсуждали моё возможное переселение сюда. Она готова переехать к Кар-лу в Петербург или ко мне сюда, когда я обоснуюсь в Испании.
  Пётр в ответ только пожал плечами и решил уточнить, на какой день назна-чено венчание и где.
— Нас обвенчает военный капеллан отец Онуфрий, который проходит излечение в госпитале Красного Креста.
— Но ты же лютеранин! — решил напомнить Анджан.
— Я уже прохожу обучение перед крещением в православие под руководством ка-пеллана. Крещение назначено на 6 ноября по европейскому стилю, а венчание — на 9 ноября.
— А кто будет вашими крёстными, Роберт Карлович? — полюбопытствовал Пётр.
— Я осмелился попросить Фёдора Фёдоровича быть моим крёстным отцом, — за-явил Роберт, — и он любезно согласился.
— А крёстная мать? — осведомился Анджан.
— Вот с крёстной матерью большая проблема, — пожаловался Роберт, — Право-славной женщины среди наших знакомых в Барселоне нет.
— Да. Это действительно проблема, — согласился Пётр и задумался как помочь другу.
Друзья некоторое время молча пили кофе в офисе барселонской компании Петра, погружённые в тяжкие размышления.
— А где сейчас Ольга Александровна? — вдруг прервал молчание Анджан.
— Была в лаборатории? — ответил Роберт, — А что?
— У меня есть одна идея, — объявил Пётр. — Вас не затруднит позвать её сюда?
— Да, конечно, — с готовностью ответил Берг, — одну минуту.
Через несколько минут в контору не спеша вошла девушка, а следом за ним Ро-берт. Пётр встал и предложил Ольге стул.
— Ольга Александровна, — обратился он к Головиной, — у вас осталась в Москве близкая подруга, которая также находится в затруднительном положении.
— Да, у меня там осталось много подруг и знакомых, — подтвердила графиня.
— А с кем вы были наиболее близки? — продолжал расспросы Пётр.
— Я почему-то плохо помню московский период моей жизни, — ответила Ольга и задумалась. — В моей памяти всплыла Татьяна Батурина. Кажется, мы даже плани-ровали вместе бежать из Москвы в Тюмень.
— И что ей помешало?
— Не помню, — с сожалением ответила девушка.
— Если мы навестим её, она согласится быть крёстной матерью Роберта Карлови-ча? — поинтересовался Пётр.
— Таня, возможно, но как? — не совсем понимая, что задумал Анджан.
— Так же как мы все попали сюда? — пожав плечами, ответил Пётр, — Ваша задача будет состоять в том, чтобы уговорить подругу.
— Я попробую, — неуверенно заговорила девушка.
Тут Анджана осенило, что, возможно, Ольга не помнит, каким путём она попала из Москвы сюда.
— Ольга Александровна, вы помните, как вы покинули Россию?
— Увы, нет, — ответила графиня, как бы извиняясь. — Всё, что происходило со мной до нашего острова в океане, как будто произошло в другой моей жизни. Остались только редкие отрывочные воспоминания. Я даже лиц моих родителей не помню.
— Хорошо, я постараюсь выяснить всё возможное о теперешнем положении Тать-яны Батуриной. А вы готовы навестить подругу в Москве и уговорить её стать крёстной матерью Роберта Карловича и вашей свидетельницей на венчании.
— Да. Конечно, — согласилась девушка, не задумываясь.
— Вот и отлично! — резюмировал Пётр, — Будьте готовы к перемещению в Рос-сию. Я вам сообщу, когда разузнаю всё о Батуриной.
  Пётр не хотел поднимать вопрос выхода Ольги в Земную Инфосеть в при-сутствии Роберта. Но когда он увидел, что Ольга вернулась в лабораторию, а Ро-берт вышел из цеха на улицу, Пётр вошёл в телепатический контакт с Головиной и попросил её продемонстрировать образ московской подруги. Затем он сам вошёл в «Интернет» и подумал о Татьяне Батуриной. Из всех предоставленных ему вариан-тов Татьян парень остановился на аналоге образа из памяти Головиной.
Татьяна продолжала пребывать в Москве в крайне тяжёлом положении. Мать её умерла месяц назад. Потомок знатного боярского рода уже продала все семейные драгоценности, чтобы прокормить себя и младшего брата Михаила.
  Пётр выяснил, что семья Батуриных состоит в списках местного комиссариа-та как особо неблагонадёжная и обыск в доме Татьяны назначен на 4 ноября. То есть через три дня.
Анджан тотчас ментально связался с Ольгой и поставил ту перед фактом перехода в Москву завтра 2 ноября.
«Чем вызвана такая спешка, Пётр Антонович?» — поинтересовалась девушка.
  «Ваша подруга в большой опасности, Ольга Александровна! — сообщил Пётр. — Через три дня в её дом заявится ВЧК с обыском. Татьяну Алексеевну и её брата Михаила наверняка арестуют. Они состоят в списках врагов революции. «Хо-рошо, я готова» — заявила графиня.
  В полдень Пётр снял повязку с глаз Ольги, когда они вышли из подземелья палат Аверкия на Берсеневской набережной Москвы реки через маленькую двер-цу, ведущую во двор. Они быстро поймали извозчика, который за полчаса довёз их до двухэтажного особняка Батуриных на Никольском бульваре. Семью Батури-ных ещё в начале 1918 года переселили в небольшой флигель во дворе дома, в ко-торый можно было попасть через небольшую калитку. Татьяна и Михаил находи-лись дома. Сестра готовила обед, а брат курочил буфет, чтобы затопить большую изразцовую печь, отапливающую все три комнаты маленького домика. Москву накрыл арктический циклон, принёсший мороз и первый снег.
  Михаил сразу же узнал Ольгу и кликнул Татьяну:
— Таня, беги быстрее сюда! Посмотри кто пришёл!
Батурина, недовольно ворча, вышла в гостиную. На несколько секунд замерла, увидев Ольгу и словно пытаясь понять — это галлюцинации или перед нею дей-ствительно стоит её лучшая подруга. Спустя секунду Татьяна со слезами бросилась на шею Головиной с криком:
— Оленька, душа моя!
  Слёзы душили девушку, и её слов невозможно было разобрать. Ольга же довольно сдержанно встретила бывшую подругу. Вероятно, эмоциональная со-ставляющая её дружеских отношений с Батуриной не попала в сохранившуюся часть личности графини Головиной.
  Обед накрыли из испанских продуктов, прихваченных Петром с собой в до-рогу. Батурины впервые в жизни попробовали вяленое мясо - хамон, колбасы фуэт, чоризо и лонганиса. На столе появились несколько сортов овечьего сыра и апельсины. Венчал стол котелок отварной картошки с испанским тушен-ным мясом. Не забыл Пётр прихватить и литровую бутыль сладкой сангрии для дам и испанского бренди для себя и восемнадцатилетнего Михаила.
  Во время обеда Батурин то и дело бросал тайные взгляды на Ольгу. Пётр не умел телепатически внедряться в мозг оппонента, но эмоциональный фон Михаи-ла почувствовал хорошо.
  Первоначально Батурин - младший наотрез отказывался переезжать в Испа-нию. Пётр понимал, что не любовь к Родине удерживало парня в Москве, а его не-желание присутствовать на свадьбе Ольги, в которую он был по уши влюблён. Только сообщение Анджана о предстоящем визите ВЧК пересилило личные пере-живания парнишки.

  Венчание Роберта Берга и Ольги Головиной выбивалась из всех виденных Петром воочию и в кино подобных обрядов. Священник, одетый в мундир воен-ного капеллана, установил походный армейский алтарь в центре небольшого склада фармацевтической компании Петра и Фёдора. Помещение предварительно освободили от всех складских запасов. Девушки склеили из картона венчальные короны, которые держали над ними двухметровый великан Фёдор и Татьяна Бату-рина, девушка невысокого роста. Отец Онуфрий читал нужные молитвы по псал-тырю, так как забыл их напрочь, служа двенадцать лет армейским капелланом. Са-мо богослужение он провёл явно в сокращённом виде и «по шпаргалке». Этакий военно-полевой обряд бракосочетания. Неискушённые зрители этого, естественно, не заметили, и ничто не испортило торжественного момента.

  У дверей своего дома Марта, которую Пётр перенёс назад, в мир 1913 года, обернулась к парню и с ехидной улыбкой спросила:
— Итак, Пётр Антонович, как вы будете выполнять наказ моего брата?
— Какой наказ? — удивлённо поинтересовался Пётр.
— Заботиться обо мне.
— А это! Я ещё не думал об этом, — ответил парень.
— Хочу вас проинформировать, что Роберт всегда забирал меня из училища, когда мои уроки заканчивались после наступления темноты.
— И как часто это случается? — поинтересовался Анджан.
— Каждый вторник, среду и четверг? — мило улыбаясь, объявила девушка.
— Тогда буду забирать вас из вашей школы каждый вторник, среду и четверг, — спокойно известил Пётр.
— Договорились, Пётр Антонович, — лукаво улыбаясь, заявила Марта и протянула руку для поцелуя, — Не буду вас больше задерживать.
  К себе домой Пётр не вернулся, а решил, наконец, наведаться в «свою квар-тиру» реальности 1918 года, в которой он ещё ни разу не был. Ожидаемо обста-новка шестикомнатных апартаментов повторяла интерьер его квартиры мира 1913 года. Но были и некоторые отличия. В потайная комната оказалась никакой не по-тайной, а вполне нормально - доступной. Естественно, отсутствовали какие-либо экспонаты, бюро, полки и пирамиды.
  Пётр перетащил в квартиру содержимое сундука, который обнаружился воз-ле стены у входа в Портал. В нём находились старинных рукописи в свитках или сшитые в своеобразные тетради. Пётр аккуратно сложил все бумаги в большие по-лиэтиленовые пакеты, которых получилось целых пять штук. Пришлось совершить три ходки из подвала в квартиру, чтобы перетащить эти тяжеленные мешки.
Все бумаги оказались писаны или на латыни, или на старославянском языке. На дне сундука лежали рукописи, писанные невиданными ранее знаками, которые буквами можно было назвать с большой натяжкой. Незнакомая письменность осуществлялась разного вида закорючками, на первый взгляд с трудом отличными друг от друга, начертанными чёрными чернилами на диковинного вида бумаге. Ощупав листы этих чужеземных рукописей, Анджан ощутил еле ощутимую упру-гость пластика.
  В кабинете отсутствовал сейф. Все ящички и полочки стола оказались пу-стыми. Зато перстень для инициации присутствовал на своём месте в тайнике из-разцовой печи. Больше ничего интересного, кроме перстня, в доме не нашлось.
  Вся квартира выглядела так, как будто в ней никто никогда не жил. В шка-фах, буфетах и многочисленных сундуках отсутствовала какая-либо одежда, по-стельное бельё, посуда и многие вещи, необходимые в быту. Но все комнаты вы-глядели чисто прибранными, и даже тяжёлые бархатные шторы присутствовали на окнах. В квартире присутствовал запах помещения, где только что закончили кос-метический ремонт: запах свежей краски, побелки и обойного клея. «Вероятно эта реальность образовалась до того, как хранитель врат из семейства Виксне изменил планировку квартиры с созданием потайной комнаты»  — решил для себя Пётр. 
Переместившись в XXI век, Анджан прихватил с собой свитки, написанные на латинском языке. Он собрался перевести на русский язык эти рукописи и по-пробовать расшифровать документы, писанные странными каракулями. Пётр сли-чил принесённые латинские свитки с уже имеющимися у него, чтобы отложить идентичные и уже переведённые. Парень обнаружил неизученными только пять манускриптов, писанных на пергаменте и двух тетрадей из бумаги желтоватого цвета.
Анджан уже набил руку, переводя предыдущие латинские тексты, поэтому эти свитки он перевёл, практически не обращаясь к словарю. Тетради оказались днев-никами и описывали хронологию путешествия одного их хранителей Врат через портал в эпоху средневековой Руси. Анджан буквально зачитался своеобразным отчётом хронопутешественника:
  “Нота Бена! Это повествование было начато писаться моим праде-дом Целавом из Любосты на древнерусском языке 6721-е (1213 год**) лето и за-кончено в году 7273(1765**) им же под именем Дмитрия Сергеевич Мономах. Ру-копись моего прадеда переведена мною, князем Георгием Мономахом на латин-ский язык в Динабурге в году 7364(1856**). Мой пращур описал путешествие в мир, где ещё правили древние русские князья».

**Примечания автора.
*финики — разговорное прозвище финансовых инспекторов в Латвии.


ГЛАВА ЧЕТВЁРТАЯ

  «Сегодня я получил письмо от отца, написанное церковным буквицами на бересте. Торговые люди из Копец-городка передали мне это письмо. В нём сообща-лось, что мой старший брат Даумант погиб при набеге на литовское городище, а отец вернулся с битвы сильно израненным. Поэтому мой отец, которого зва-ли Ужвалд, велел мне спешно плыть домой в наше селище Любосты, что стоит вблизи озера Любоста и речки Любостянка. Наша речка буквально в двух попри-щах* от нашего селения впадает в большую реку Даугову, которая в Полоцке зовёт-ся Двина. В это время я учился в Борисоглебском Полоцком монастыре, который располагается в Бельчицах, в двух поприщах от града.
  За три дня я на попутных малых торговых ладьях добрался до дома и застал отца, пребывающего на ложе. Буквально в день моего прибытия домой, папа со-брался с силами и встал с постели, на котором он возлежал последний месяц своей болезни. Этим он вызвал большое недовольство матушки. Он позвал меня и объ-явил, что настало время, посвятить меня в великую тайну, которую наш род хра-нит ни один век. Отец приказал снарядить нашу среднюю ладью, и взять ещё трёх гребцов.
  Мы спустились к озеру Любоста и сели в ладью. По реч-ке Любостянка дошли до Дауговы. Отец указал плыть вверх по течению к Древне-му городу. Причалив к высокому берегу реки, мы оставили гребцов в ладье, а сами поднялись наверх.
Опираясь о моё плечо, Ужвалд повёл меня в сторону развалин города. Название его уже никто из ныне живущих не помнит. Он давно зарос лесом и кустами. Мест-ные жители называли его просто «Древний город». Мы подошли к груде каменных блоков, поросших мхом и кустарником. Мы с трудом продирались сквозь сплош-ную стену густого ельника, окружавшего древнее каменное строение почти в цен-тре развалин, и очутились у разлома в стене. Стена была до того древней, что кам-ни, слагающие её, покрывал сплошной слой густого мха.
Отец повелел мне запомнить, где находится этот вход: у большого идеально круглого камня перед ельником.
— Вот, сын, — сказал отец, остановившись возле пролома в стене, — настало время посвятить тебя в тайну нашего рода. Следуй за мной и запоминай всё, что я делаю.
Отец высек кресалом искру и зажёг небольшой факел, который он взял из камен-ной кадушки справа от входа в пролом. Вниз вели пологие каменные ступеньки. Дойдя до ниши в стене, которая перегораживала нам дальнейший путь, папа пока-зал, как устранить препятствие. Он демонстративно отсчитал два камня от верхне-го правого угла грота и дважды нажал на третий. Фронтальная стена ниши бес-шумно сдвинулась в сторону, открыв нам проход. Спустившись по ступенькам, мы очутились в огромном зале, чей свод покоился на многочисленных колоннах. Отец указал мне на стрелки, вырезанные в каменном полу, и сказал, что следует идти туда, куда указывают эти стрелы. Через десять раз по десять шагов (я специально посчитал) мы упёрлись в новую стену.
— Пришла пара, сынок, посвятить тебя в сан Хранителя Врат. Из поколения в поко-ление эта тайна передаётся второму сыну или дочери нашего рода, — заговорил отец, повернувшись ко мне вполоборота. — После гибели Дауманта, старшим сы-ном стал Вилк, а ты — вторым. Поэтому тебе надобно принять на себя бремя Хра-нителя. В этой стене скрыты Врата в неведомый мне мир или миры. Чтобы их от-крыть, ты должен пройти посвящение.
  Тогда папа достал из мешочка, висящего на его груди, перстень и показал его мне. «Это перстень, который необходим, чтобы провести посвящение нового Хра-нителя» — поведал он. Я взял кольцо в руки и внимательно рассмотрел. Я держал в руках массивный перстень из серого металла с основанием овальной формы с восьмигранным камнем ярко-жёлтого цвета в центре.
  Папа заставил надеть кольцо на левую руку и перевернуть его камнем внутрь ладони. Он смочил стену тряпкой, принесённой в туеске с водой, и указал мне на открывшиеся после этого рисунки. В центре одного из рисунков, который папа назвал «Сварогом», символом Рода, находилось отверстие. На этот рисунок следовало полошить ладонь с кольцом, а в отверстие в центре символа — вставить камень моего перстня. Я сделал это.
—Теперь начни петь первую молитву, которую мы каждую ночь поём всей семьёй перед сном — приказал папа. — Это и будет заклинание, посвящение в Хранители Врат.
  Я запел нужную молитву. Мне было незнакомо содержание этого заклина-ния, но его я разучил с раннего детства, так же как и мелодию. Я почувствовал, как странная волна прошлась по телу от левой руки вниз до пят. На наружной стороне руки возникло изображение Сварога и тут же исчезло.
—Теперь ты посвящён в Хранители Врат и можешь их отворять — заявил отец, — приложи ладонь левой руки знаку Рода, но уже без перстня и пропой вторую мо-литву. При помощи её ты сможешь отворить Врата.
  Я сделал так, как повелел отец. Когда я запел второе заклинание, то моё сердце не успело произвести и десять ударов, как стена передо мной заколыхалась, словно поверхность воды от резкого дуновения ветра. Я протянул руку, прекратив при этом песнопение. Рябь тотчас исчезла и мои пальцы упёрлись в твёрдый ка-мень стены.
— Не прекращай петь заклинания до тех пор, пока твоя рука не пройдёт сквозь стену и не вернётся назад, — пояснил папа, — или пока ты не переступишь порог Врат.
Тогда я снова запел вторую молитву и продолжал её исполнять, вновь пытаясь просунуть руку через мерцающий полог. На этот раз рука свободно прошла, не встретив преграды. Но я тут же в страхе отдернул руку.
— А что находится там за пологом Врат.
— Не знаю, — пожал плечами отец, — я там не был, и отец мой там не был, иначе он поведал бы мне об этом. Может кто из наших предков, хранителей Врат и по-бывали на той стороне, но никто не оставил никаких свидетельств этого. Возмож-но, это указано в старинных свитках. Но они написаны на языке, которого уже ни-кто не помнит, и буквицами, которые уже никто не может прочесть.
— Ясно, — грустно ответил я.
— Теперь я могу спокойно отправиться в мир моих усопших предков, — заявил па-па, когда мы возвращались домой, — Теперь ты Хранитель и тебе подчиняются Врата. Но ты должен будешь посвятить своего сына или дочь в тайну Врат и посвя-тить его или её в сан их Хранителя.
— Нет, — возразил я. — Тебе ещё рано уходить. Ты обязательно поправишься.
— Это как боги рассудят, — смиренно заявил папа.
  Несмотря на то, что отец принял крещение, он оставался язычником. Кре-стился он чисто формально, чтобы священники из Герсики отстали со своими наездами на него, старосты селища Любосты. Наше селение называлось так, пото-му что укрепилось на горе, в густом бору, между озером Любоста и реч-кой Любостянкой.
  Папа выздоровел. Свершилось чудо, Болезнь, державшая его прикованным к постели более месяца, совершенно отступила в течении одного дня и одной ночи сразу же после посещения нами таинственной залы. Но судьба есть судьба. Через шесть месяцев после выздоровления отец погиб во время зимнего набега на лит-ваков. Его бренное тело привезли дружинники на санях вместе с двумя десятками других павших воинов.
  Буквально на следующий день после похорон отца я не вытерпел и спустил-ся в то чудное подземелье с диковинными каменными столбами, подпирающими каменный небосвод.
  Я запел молитву, отворяющую Врата и замер перед их мерцающим пологом. Я в нерешительности застыл, не осмеливаясь сделать шаг вперёд. Рябь, перелива-ясь и извиваясь мелкими волнами, манила и отпугивала. Манила познанием не-ведомого и пугала неизвестностью. Так и не осмелившись перешагнуть через по-рог Врат, я завершил песнопения и покинул подземелье.
Я ещё три раза за лето навещал тайную залу, но никак не мог решиться на послед-ний шаг. Потом и вообще закрутилось, завертелось.
  Селище готовилось к прибытию ежегодного каравана из Кукенойса, который каждый Сулу менес (апрель*) проплывал мимо нашего селения в сторону Полоцка. К веренице каждый раз присоединялась по пути ладьи купцов из Герсики и селищ, стоящих на реке Даугова. К каравану в назначенное время спускались и суда по ре-кам Эвикшта и Дубна. Каждый год челны делали остановку возле городи-ща Новене, где отдыхали гребцы и куда приплывали ладьи из городищ и селищ нашей округи.
В это время проходил ежегодный весенний торг. Из заморских земель привозили топоры, железные ножи, косы - горбуши, серпы и различную глиняную посуду. Вы-соким спросом пользовались свейские мечи, наконечники стрел и копий. Торговля осуществлялась преимущественно посредством обмена. Те жители из ближайших земель, которые не хотели посылать своих купцов в далёкие земли, меняли тут свои товары на нужные им заморские.
  Наше поселение также готовило большую торговую ладью - однодревку. В прошедшую осень на сходке постановили, что наша однодеревка пойдёт до Булга-ра. В этот раз походом должен будет руководить мой старший брат Вилк, как глава семьи. Наша семья владела большим торговым судном и несколькими более мел-кими лодками. Моя семья загружала половину корабля, вторая половина отдава-лась под загрузку нашим родичам, живущим в Любостах и в окрестных поселени-ях. Все они являлись нашими кровными родственниками.
  В прошлогоднее торговое плавание отец взял с собой и меня. Так вот тогда в Полоцке нам удалось подпоить одного тверского купца, который проболтался, что сейчас не очень выгодно везти товар в Киев.
  После разграбления Царьграда франкскими рыцарями в лето 6713(1205*) торговля с Царьградом перестала быть столь выгодной как прежде. Жители пораз-бежались, греческие купцы со своей мошной в основном покинули город. Всем там заправляют венетские купцы из Срединного моря. Сейчас вся русская торговля начала перемещаться на Волгу, в сторону Булгар, потом до Хвалынского моря и дальше в Дербент и Персию. Там хорошо покупают наш лён, мёд, выделанные ко-жи, особенно юфть, ну и, конечно, пушной товар. Особенно ценен там мех соболя, горностая, куницы и белки. Ещё в дальних землях ценится наш речной жемчуг, ко-торый у нас на месте никто не добывает, а в верховьях этим занимаются многие псковские и смоленские кривичи.
  Тогда же на вече порешили заготовить побольше шкурок пушных зверей, а также в осенние, зимние и весенние торги наменять побольше льняных тканей и пряжи. Постановили продать в Полоцке не ходовой в Булгаре товар и на выручен-ное серебро скупить юфтевую кожу в Полоцке и, в особенности, в Витебске, то-гдашнем центре кожевенного производства в Полоцком княжестве. Летом же юна-ки должны наковырять побольше жемчуга из ракушек местных моллюсков, в изобилии живущих в наших речках и ручьях.
  Селище Любосты по меркам нашего времени, считалось крупным поселени-ем с двадцатью пятью дворами. Кроме этого, в округе двадцать вёрст находилось с десяток селищ поменьше: на пять - десять дворов, где жили наши родичи. Непо-средственно перед весенним Большим торговым походом в Полоцк я с братом и холопами объезжали эти поселения и выменивали или скупали плоды их труда: мёд, воск, льняные ткани и пряжу, поташ, необработанные кожи. Кто-то передавал свои товары нам для последующей продажи на Полоцком рынке. Многие наши за-житочные родичи из окрестных деревень поддержали нашу идею плавания в Бул-гары и дали нам свой товар. Помимо этого, из Герсики должен был приплыть младший брат отца на своём судне. Он тоже готов плыть с нами по Волжскому тор-говому пути.
  Приплыв домой после визита дальних поселений на озере Стропы и пере-грузив товары в большую ладью, я не выдержал и навестил Врата. Я всё-таки ре-шился сходить на ту сторону. Какая-то неведомая сила манила меня то, что лежит за их порогом. На всякий случай я положил в котомку краюху хлеба и головку сыра. Надел боевые доспехи и подпоясался мечом. Щита я не брал.
  Я в очередной раз запел заклинание и отворил Врата. Оставив все страхи и сомнения, я шагнул в мерцающий проём. Моё сердце, казалось, ушло в пятки, ко-гда что-то мягко подхватило меня и понесло через освещённый нереальным, бо-жественным светом проход. Мне было ужасно страшно. Я зажмурился и нёсся так куда-то, лишь иногда приоткрывая левый глаз.
  Когда движение моего тела замедлилось, я открыл оба глаза и увидел впере-ди мерцающий проход. Всё та же сила аккуратно вытолкнула меня через этот проём, и я очутился… в том же огромном зале с колоннами, из которого я недавно шагнул внутрь Врат. Когда я нащупал и зажёг факел, оставленный в каменном дер-жателе возле Врат, то был буквально раздавлен случившимся. В течение несколь-ких месяцев я посещал этот зал, замирал перед Вратами и пытался побороть свой страх, чтобы шагнуть в неведомое. Всё оказалось большим обманом. Стоило ли столь долго пытаться переступить через свои страхи, замирая перед этой каменной стеной, чтобы потом пролететь в мгновенье ока через странные коридоры и вер-нуться назад.
  В глубоком разочаровании я вернулся тем же путём на поверхность. Загасив факел в куче песка, я вновь протиснулся меж густых еловых веток и хотел выйти наружу. В этот момент я краем глаза увидел какое-то движение справа и предмет, летящий мне в голову. Я сгруппировался, пытаясь плечом, закрытым железным наплечником, прикрыть голову. Я не успел полностью закрыться и получил сколь-зящий удар по плечу и по голове. Свет потух в моих глазах, и я впал в беспамят-ство.
Очнулся я от того, что кто-то лил воду мне на лицо. Голова болела невыносимо. Я с трудом открыл глаза и сквозь пелену увидел лик молодого неизвестного мне мо-лодого парня.
— Жив! — радостно воскликнул он. — Ты как здесь оказался?
— Ты кто? — прохрипел я, едва ворочая сухим от жажды языком.
— Я Вездот, твой двоюродный брат! —с изумлением ответил парень.
— А зачем тогда ты хотел убить меня? — прошептал я.
— Я думал, что это зверь пробирается сквозь ёлки, — пояснило лицо и через се-кунду спросило. — Ты можешь идти?
— Попробую, — неуверенно заявил я. — Помоги мне встать.
Парень, назвавшийся моим двоюродным братом, помог мне встать. Меня повело в сторону, и я завалился бы на бок, если бы паренёк не удержал меня за пояс.
— Давай я помогу тебе дойти до дома, — предложил он.
Поселение не походило на моё родное абсолютно. На небольшой опушке, окру-жённой сплошной стеной леса сиротливо ютилось чуть больше десятка деревян-ных строений.
— Где мы? — прохрипел я, едва ворочая сухим от жажды языком.
— Как где?! — удивлённо воскликнул мой спутник. — В селении Любосты, где же ещё?!
  Сил удивляться не осталось и я, бережно поддерживаемый парнем, был до-ведён до большого длинного бревенчатого дома. Когда мы приблизились к порогу, из хаты выскочила немолодая женщина и охая, и стеная помогла ввести меня внутрь дома. Там меня, впавшего в полуобморочное состояние, усадили на лавку возле окна. Приготовив в деревянном ковшике какой-то раствор, она аккуратно промыла рану. От каждого прикосновения к ссадине, я вздрагивал, но терпел, стиснув зубы.
Прибежал мой двоюродный брат, посланный женщиной за подорожником. Она тщательно помыла принесённые зелёные листики, обложила ими рану и плотно обмотала вокруг моей головы полоску льняной ткани. Затем меня раздели до ис-поднего и положили на широкую лавку, споро застеленную хозяйкой. Спустя не-сколько минут я забылся тревожным сном.
  Я не знаю сколько проспал. Лишь помню, что мой сон прерывали и давали мне выпить очень горький настой. И я вновь проваливался в сон.
Проснулся я, когда на улице ещё было светло, или уже было светло. Услышав мою возню на лавке, в спальную часть дома вошла всё та же женщина. Она напоила меня настоем, села на соседнюю лавку и внимательно уставилась на меня.
— Кто ты, чужак? — настороженно спросила она. — Как тебя зовут? Откуда ты ро-дом?
— Я Целав из селения Любосты, что находится в тридцати поприщах от Новенского городища.
— Ты лжёшь, чужак, — очень спокойно заявила женщина. — Ты очень похож на моего среднего сына Целава. Просто копия, но ты — не мой сын. Зачем ты выда-ёшь себя за моего мальчика?
— Но я действительно Целав из селения Любосты, сын Ужвалда.
Я заметил, как вздрогнула женщина, при упоминании имени моего отца и помол-чав минутку, продолжил:
— Мою мать зовут Лиепа. У меня ещё есть два брата: старший Вилк и млад-ший Дарбеслав, а также сестра Тия. Я тот, за кого себя выдаю. Я Целав из селе-ния Любосты.
— Мне вчера принесли весть, что мои сыновья: Ант, Целав и Кришт, спускавшиеся на лодке вниз по Ликснянке, погибли, разодранные медведицей. — после неболь-шой паузы сообщила хозяйка дома. — Мои мальчики были очень храбрыми, но Целав и Кришт были ещё слишком молодыми, чтобы помочь Анту справиться с медведицей, защищавших своих медвежат. Зачем мои сыновья причалили к тому пустынному берегу и что не поделили с хозяйкой леса, я не знаю. Они мертвы и ничего сказать не могут. Добрые люди обнаружили и похоронили останки Анта и Кришта там же, на высоком берегу речки. Тело Целава не нашли. Люди осмотре-ли место трагедии и предложили, что раненый или убитый Целав мог упасть в во-ду, а его тело унесло течением.
— Я знаю это место, — неожиданно для себя ляпнул я и тут же спохватился.
— Откуда ты знаешь то место, если моих мальчиков только два дня назад там по-хоронили.
— Мне отец показал то место, и мы всякий раз останавливались возле их могил, чтобы отдать дань Велису и памяти наших предков.
Женщина опять внимательно посмотрела на меня и неожиданно спросила:
— Ты пришёл оттуда?
— Откуда, оттуда? — переспросил я, не поняв вопроса.
— Из-за Врат, — пояснила женщина.
— Да, а как вы додумались до этого?
— Вездот рассказал, что нашёл тебя недалеко от входа в подземелье. Мой муж, ко-гда был почти при смерти после боя с литваками, посвятил меня в тайну Врат и наказал передать эти знания старшему сыну. Он пересказал мне предание своих пращуров - хранителей, что Врата ведут в другие мира, которые могут находиться как в прошлом, так и в грядущем. Но слава Маре, мой Ужвалд выжил и сам посвя-тил среднего сына Целава в сан Хранителя Врат. — растолковала хозяйка, — Ты мог знать о могиле моих детей, только если пришёл с той стороны из грядущего вре-мени.
— Да, я оттуда, — подтвердил я. — А в какое лето, месяц и день я попал?
— Как считают криевские попы, то сейчас 6621-е (1113 год**) лето. По счё-ту латгольцев, сейчас 814-е лето после Великого исхода. А по исчислению нашего рода, 2158 круг Солнца. А сейчас 14-й день месяца Весны (март**), — ответила женщина.
— А вы разве не латгольского племени? — переспросил я, озадаченный тем, что ле-тоисчисление рода хозяйки дома отличается от латгальского.
— Нет, — растолковала она, — Наш род берёт своё начало от Корлиса Врачевателя сына Медведя.
— А кто это? — поинтересовался я.
— Как гласит предание, он возник ниоткуда в нашей округе и первое время жил в развалинах Древнего города. Он имел славу колдуна - целителя и мог поднять на ноги даже безнадёжных больных и израненных воинов. Корлис Врачеватель или Карл сын Бера, как он сам себя называл, прожил более ста тридцати зим и оставил после себя большое потомство. Его сын Роба и основал наше селище, а все его жи-тели — близкие друг другу родственники. Он же приучил своих родственников ве-сти счёт лет, почему-то, от 1942 года. Что значит эта дата никто уже не помнит.
— Да! В моём времени уже никто не помнит этой легенды! И летоисчисление мы ведём только от сотворения мира! — удивлённо воскликнул я. — А как долго я пролежал в беспамятстве? — немного заплетающимся языком спросил я.
— Только один день и одну ночь! — с удивлением в голосе ответила женщина и добавила. — Это очень мало при такой ране.
— А как вас звать? — поинтересовался я.
— Зови меня матушка, матушка Эгле, — немного подумав, ответила она. — Да, а из которого лета ты пришёл?
— Из лета 6721-го (1213**).
  Эгле замолчала и стала что-то считать, бормоча и загибая пальцы. Спустя не-сколько минут она вновь повернулась и заявила:
— Выходит, что ты — мой внук в пятом поколении
После долгой беседы у меня не осталось сил сопротивляться, и я только кивнул в знак согласия. Хозяйка дома, увидев моё состояние сильной усталости, поправила у меня под головой подушку и ласково вымолвила:
— Поспи, сынок.
«Почему сынок? Что она задумала?», — было последней мыслью перед тем, как я погрузился в сон.
В очередной раз я проснулся из-за голосов, доносившихся из противоположной части дома. Я различил голос Эгле и чужой, грубый мужской. Говорили они не громко, но я хорошо их слышал.
— Это хорошо, Дравестов, то ты сам пришёл ко мне, — обратилась женщина к не-знакомцу. — Я уже сама хотела плыть к тебе.
— Я услышал от людей с Ликснянки, что твой сын Целав погиб, — степенно отве-тил чужак, — и сразу же собрался к тебе.
— Молва донесла до тебя неправильные вести, — с грустью ответила Эгле. — Мои сыновья, возвращаясь с верховьев реки, столкнулись с медведицей и её вывод-ком. Ант и Кришт погибли, а Целав вернулся домой израненный. У него разбита голова. Сейчас он спит в спальной части дома.
— С ним будет всё в порядке? — взволнованно поинтересовался гость. — А то го-ворят, что от раны в голове мужчины могут потерять свою мужскую силу, а то и вовсе тронуться умом.
— Нет, с этим у него всё в порядке, — поспешила успокоить хозяйка, — Только не-много повредило память. Он почти ничего не помнит из своего прошлого.
— Ну это не великая беда! — заявил мужчина, — Мою Эю он, надеюсь, помнит.
— Не знаю, — слышна была неуверенность в голосе хозяйки. — Я не спрашивала. Как-то не до того было.
— А что со свадебным ритуалом, который мы уговорились совершить в праздники дней Провода зимы? — решил уточнить мужчина.
— Всё будет как мы сговорились, Дравестов, — заверила Эгле, — не волнуйся, Мой сын совершит обряд соединения с твоей Эей у вашего священного дуба в тот день, в который мы сговорились. Начинай варить пиво, сыр и коптить мясо.
— А можно мне краем глаза взглянуть на будущего зятя? — смиренно попросил гость, — Я его видел всего два раза, а последний раз на Триглав.
— Конечно, дорогой гость! — тихо воскликнула женщина. — Только, пожалуйста, тихонько. Целав, к сожалению, ещё очень слаб и почивает.
  Услышав немного шаркающие шаги немолодого уже человека, я притворил-ся, что сплю. Для меня визит моего будущего тестя и разговор о моей скорой сва-дьбе оказался полной неожиданностью. Я услышал тихое сопение недалеко от мо-его правого уха, лёгкий перезвон металлических украшений и скрип кожаных одежд.
Потоптавшись возле моей кровати несколько минут, гость удалился, тихо ступая по полу, скрипевшему под тяжестью его тела.
Проводив гостя, Эгле вернулась в закуток, где возлежал я. Она прекрасно поняла, что я всё слышал и только притворялся спящим.
— О какой такой свадьбе вы только что толковали с гостем, матушка Эгле? — поин-тересовался я.
— О твоей, сынок, — лукаво улыбаясь, ответила женщина.
— Но я ведь не ваш сын! — напомнил я ей. — Я не ваш Целав. Как вы предъявите меня невесте и её родителям?
— Я уже говорила, что ты как две капли воды похож на моего сына, — пояснила матушка. — Невеста видела тебя только два раза, вы поговорили немножко и разошлись, поэтому она вряд ли отличит тебя от настоящего Целава.
— Но ведь это подмена! — возразил я, — Лжа!
— Никакой подмены, никакой лжи, — заверила женщина. — Мы сговорились с Дравестом, Владельцем большой торговой ладьи из селения Лаукесы, что мой сын Целав, из рода Владельцев такой же большой ладьи возьмёт в жёны его дочь Эю и свадьба состоится в праздник Провода зимы
— Но… — хотел возразить я.
— А что «но», — перебила меня Эгле, — разве ты не из рода Владельцев большой ладьи из селища Любосты?
— Но я не собирался жениться! — был мой последний довод.
— А ты подумай хорошо — с хитрым прищуром предложила Эгле. — Погибли двое мужчин из нашей семьи. Как выяснилось, мой старший сын Ужвалд, который умер в прошлую зиму от лихорадки, оказался бесплодным. Все его бывшие жёны роди-ли от других мужчин. В семье не осталось никого, кто может продолжить род. Как ты думаешь, что случится дальше?
— Наверное род прервётся, — неуверенно ответил я.
— Тогда кто ты, какого ты рода? — загадочно спросила женщина.
— Как кто? Я Целав из…, — начал я и замолчал.
— Вот-вот, и я о том же, — вставила Эгле. — Ты живёшь на этом свете и род твой существует.
— Так что? Это я спас наш род от исчезновения?! — осенило меня.
— Выходит так. И помогла тебе в этом Эя, дочь Дравеста.

*Поприще примерно равно 1-й версте.
**Примечания автора.


ГЛАВА ПЯТАЯ

  Моё выздоровление свершилось на удивление быстро. Больше всего этому удивилась Эгле. Она долго осматривала и ощупывала мою голову, причитая: «Тако-го не может быть! Это невозможно! За три дня прошло кружение головы, и полно-стью исчез шрам от раны! Такого не может быть!»
До праздника Проводы зимы оставалось тринадцать дней. Поэтому матуш-ка Эгле послала гонца к Дравесту и сообщила, что сваты планируют навестить его дом через два дня. За это время женщина сговорилась с двоюродным братом отца и его женой быть сватами и сопровождать её внука к дому невесты.
Дверь открыла жена хозяина.
— Добрый день люди добрые, что занесло вас в нашу глухомань?
— Да вот такое дело, повадилась лиса красть у нас курей, — ответствовал дядя, — вот мы и прошли по её следам, и они привели нас сюда.
— У нас в доме лисы отродясь не водилось. Проходите, будьте добры, сами про-верьте.
  Преследователи рыжей воровки вошли в дом и были с почестями усажены на длинную лавку. Дравест уселся с сыновьями напротив. Вначале принесли кота, но охотники отрицательно замотали головами. Также была отвержена собака и ко-за.
— А может лиса эта совсем не лиса, — выдвинул предложение сват, — а оборотень и сейчас приняла человеческий облик?
— Да мы не ведаем такого в нашем доме, — ответствовал хозяин дома, — Но у нас нет никаких тайн от таких уважаемых людей. Мы вам покажем всех наших домо-чадцев. Сами увидите, что нет у нас таковой.
— Посмотрим? — обратился сват к своим спутникам.
— Конечно посмотрим! — подтвердили они и согласно закивали.
  Тогда к гостям вывели вначале старушку, затем девушку в скромной одежде, вероятно холопку. Гости отрицательно замотали головами. Следом за ними дев-чушка лет десяти ввела за руку девочку лет пяти.
— Может это одна из них? — спросила хозяйка.
— Нет, нет! — хором ответили охотники.
Последней к гостям вывели девушку, накрытую цветастым покрывалом.
— Может это она? — спросил отец.
— Может быть, — неуверенно ответил сват, — Надо бы на лицо её взглянуть.
— Ну это очень дорого будет стоить, — неуверенно начал хозяин, — Хватит ли у вашего охотника средства на это?
  Матушка Эгле толкнула меня локтем в бок. Я встал, достал из-за пазухи завя-занную в узелок тряпицу, развернул её и с поклоном подал хозяину завёрнутую в нём кучку серебра.
Дравест еле заметным движением взвесил на руке свёрток и остался довольным.
— Сваха может пройти в девичью и взглянуть на девушку.
— Нет, так дело не пойдёт! — возмутился я, — Я сам должен убедится, что это та, которую мы ищем.
— Новы знаете, молодой охотник, что вам тогда придётся увести эту лисицу в свой дом.
— Если это не очередная подмена, то заберу хоть сейчас.
Отец девушки, немного подумав, согласно кивнул, и холопка сняла с девушки по-крывало. Нашему взору открылась русоволосая головка, с волосами, заплетённы-ми в две длинные косы. Девушка стояла, опустив глаза долу.
— Очень трудно судить по затылку, она это или не она, — воспротивился я, — Я хотел бы на личико взглянуть.
— Вы хорошо подумали, молодой господин? — переспросила мать девушки.
— Да. — подтвердил я.
  Мать что-то шепнула на ухо девушке. Та медленно подняла голову и неуве-ренно взглянула на меня. У неё оказались огромные серые глаза, полуприкрытые густыми ресницами, правильный овал не очень красивого лица, курносый носик и пухленькие губки. На меня смотрела невзрачная серая мышка.
Я остался разочарованный увиденным, но отступать возможности уже не имелось. Я подошёл к девушке и глубоко поклонился ей. Затем я повернулся к отцу Эи и, ломая ритуал, объявил ему:
— Я Целав из селения Любоста желаю взять в жёны вашу дочь Эю.
Эя прикрыла лицо руками и убежала из комнаты. Все присутствующие в доме буд-то онемели от моих слов, так как я нарушил ритуал сватовства. Первым пришла в себя мать невесты. Она засуетилась, хлопнула в ладоши, и холопы стали быстро выносить и ставить на стол различные плошки и миски с закусками. Мой двою-родный брат Вездот тут же водрузил на пивные козлы бочонок с медовой брагой.
Кивком головы отец невесты отправил своих сыновей перетащить нашу лайбу в затон. Она до сих пор стояла у деревянного причала с вёслами в уключинах.
Что происходило во время нашего с Эей свадебного обряда, я помню урывками. Я находился словно во сне. Помню только как волхв селов водил нас несколько раз вокруг священного дуба. Был большой пир в селении невесты. Нам дали немного покушать, а всё остальное время мы сидели во главе стола и наблюдали, как гости ели, пили, пели песни и танцевали. Вернее, наблюдал я один, так как невеста весь вечер сидела, опустив голову и плакала. Большая часть песен звучала совсем не дружелюбно. Мои дружки и подружки весь вечер проводили песенные соревно-вания с молодыми парнями и девушками невестиной стороны, кто больше недо-статков найдёт у противоборствующей стороны.
  С наступлением темноты нас с моей уже женой отвели в клеть, где нас ждало брачное ложе. Нам постелили на сене. Оно продолжало источать одуряющий запах прошлогоднего лета, но мне было не до него. Стесняясь каждого своего движе-ния, Эя медленно разоблачалась, повернувшись ко мне спиной. Мне казалось, что это действо не закончится никогда.
  Рассмотреть хорошо свою жену я смог только утром. Она встретила меня ослепительной улыбкой и огромными серыми глазами, полными любви. Я притя-нул к себе жену и крепко поцеловал. Она ласковой ланью прильнула ко мне обна-жённым телом, с жаром отвечая на мой поцелуй. Горячие поцелуи и горячее тело жены разбудили моё естество. Эя только пискнула, когда мы сплелись в единое це-лое. Эта некрасивая на вид и стеснительная девушка оказалась ласковой и раскре-пощенной в постели. А я честно выполнил долг продолжателя рода.
После пяти дней пиршества в доме невесты вся компания перебралась в Любосты, и всё пошло по новой. Мы с Эей не имели право прикасаться к хмельному, но пи-щу потреблять разрешили.
  На пиршестве присутствовали ещё три пары счастливых глаз: матуш-ки Эгле и родителей Эи. Они со счастливыми лицами смотрели, как хорошо всё сладилось у молодожёнов.
  Через пять дней, когда уехал последний гость, мы с Вездотом занялись под-готовкой к торговому плаванию. Гонец ещё вчера приплыл с вестью, что караван из Кукейноса выходит в пятый день месяца Соков (апрель*). Как пояснила матушка, в Новен караван прибудет где-то десятого числа этого месяца. У нас остава-лось менее пятнадцати дней, чтобы подготовить и загрузить нашу ладью. Все мои родичи и холопы разъехались по селениям и селищам сообщать о скором прибы-тии каравана.
Поздним вечером, отринув все хлопоты, я спешил к своей молодой жене, чтобы вновь утонуть в её огромных серых глазах, уткнуться носом в её пышные волосы, пахнущих травами, и замереть от лёгкого покусывания моего уха, любимого заня-тия моей жены.
  Сколько было слёз, когда две женщины: матушка Эгле и Эя провожали меня, стоя на причале. За прощальным завтраком жена сообщила мне, что она непразд-на и будет ждать скорейшего возвращения мужа. Она знала, что наша ладья по-плывёт до Киева и что ждать меня стоит не раньше весны следующего года.
  Караван, ведомый кормчими из местных, которые меняли друг друга чуть ли не каждые пятьдесят поприщ медленно поднимался на веслах вверх по течению, лавируя в узких проходах между многочисленными островами, обозначенными только верхушками деревьев, торчавших из высокой воды. Половодье скрывало все пороги и отмели, которыми изобиловала великая река от череды излучен, сменяющих друг друга на расстоянии более двух сотен поприщ вверх по течению от Новен и до Полоцка.
  В Полоцке караван разделился. Большая часть судов осталась в городе. По-сле двухдневного отдыха моя ладья и ещё десяток однодревок поплыли дальше, в сторону Витебска.
  До этого я никогда не ходил дальше Полоцка, поэтому с интересом обозре-вал окрестности. В отличие от латгальцев, которые редко селились на берегах рек и предпочитали прятать свои селения за стенами глухого леса, полочане оседлали высокие холмы на берегу Двины, как здесь местные жители называли нашу Даугову. Селища, как правило, окружал высокий тын, сооружённый из жер-дей с заострёнными концами. Высокая ограда из заострённых брёвен окружали более крупные поселения - городища, которых немало повстречалось на пути к Ви-тебску.
  Местные жители встречали наш караван на небольших ладьях и лодках. Они предлагали нам мясо, сыр, рыбу, молоко, медовуху, свежие караваи хлеба. Ре-месленники предлагали свои товары: горшки, миски, плошки, изделия из железа, льняные ткани и пряжу. Нам с Вездотом даже удалось прикупить за серебро недо-рого два сорока собольих и куньих шкурок и с десяток свёртков льняной ткани.
Витебск оказался намного меньше и намного беднее стольного города княжества. Рынок тоже не впечатлил размером и разнообразием товаров. Я насчитал только три церкви в городе и из которых только одна оказалась каменной. Как жители, так и их жилища также выглядели победнее полоцких. Мы побродили немного по улицам Витебска.
  Долго в городе мы не задержались. Пополнили запасы еды, отдохнули и по-плыли дальше, в сторону Сурожа. Вышли на рассвете и уже вечером вошли в при-ток Двины — речку Касплю. От Витебска до Каспли Даугова ещё выглядела доволь-но широкой, но было видно, что дальше, за притоком она заметно сужалась. Как рассказал кормчий, мы проплыли над сплошной чередой порогов и одиночных валунов, которые делали непроходимым для больших судов этот участок реки при низкой воде. Но и без этого мы шли не очень быстро, лавируя между многочис-ленными островами.
Войдя в речушку, мы стали на отдых. Нужно было дождаться возвращения кормче-го. Знатока русла Каспли пришлось ждать весь следующий день.
  Дальше шли ещё медленнее и только на вёслах. До селения Волоковая, ко-торое местные называли «ворота» дошли за три дня. Это было хорошо укреплён-ное городище. На наше счастье, артель работников волока недавно вернулась с той стороны, и мы быстро сговорились с ними на переволок нашего каравана в Днепр на следующий день.
  Мужики споро за два дня перетащили наши суда. Они где-то перемещали их при помощи упитанных тягловых быков по крутящимся вокруг своей оси брёвнам, на каких-то участках использовали огромный ворот, а где-то даже толкали ладьи вручную.
  Мой корабль сволокли в числе первых, и мне пришлось два дня провести возле других «ворот», укреплённого селения Ермаки. Но это даже оказалось нам на руку. За это время проверили днище и наращенные борта и нашли ладью совер-шенно целой. Проверили товар. Его нигде не подмочило, не повредило.
Плыть по Днепру вниз по течению получалось намного быстрее. Мы сделали ко-роткую остановку в Смоленске, где от нас отделилось два челна.
  Через шесть дней мы подплывали к Киеву. Он стоял на трёх высоких холмах, окружённый высоченными крепостными стенами, сложенными из толстенных ду-бовых брёвен. Так как мы приплыли поутру, то огромная белокаменная башня уже зияла распахнутым зевом широких ворот.
  Мы причалили к пристани и стали дожидаться мытников, чтобы в послед-ний раз заплатить, но уже не за проезд мимо очередного большого города, а за право продать свой товар в главном русском городе.
  За время плавания выяснилось, что из всего нашего каравана только не-сколько человек, включая меня, умели считать. А вот читать и писать умел только я. В том моём времени, когда мне стукнуло восемь лет, отец отвёз меня в Герсику, в школу при церкви, а в одиннадцать лет — в Полоцкий монастырь. Он не хотел ви-деть меня православным попом или монахом, но постарался, чтобы я стал грамот-ным человеком. Он сам знал счёт, умел писать и мог читать церковные книги.
  После обучения в монастыре я знал арифметику, умел говорить, читать и писать на русском, болгаро - церковном, греческом и латинском языках. Прочитал все книги из монастырской библиотеки. В моём мире у меня дома осталось три книги, переписанные мною лично во время моей учебы в Борисовском Полоцком монастыре. Это Изборник Святослава, Геродотов трактат «История» и Остромирово Евангелие.
Меня ещё в Полоцке на сходке избрали старшим каравана, несмотря на то, что у купца из Герсики на Киев шли три ладьи. Все расчёты с мытниками как в Полоцке, так и в Витебске, Смоленске и других городах проводил я. От того работы в Киеве у меня прибавилось в одночасье. Никто не пытался скрыть что-то от мытников, но и лишку платить никто не хотел.
  В Смоленске я расспросил купцов на местном рынке и нашёл торговца, при-бывшего в этот город из Киева. После хорошего угощения и обильного возлияния киевлянин подробно рассказал мне, к кому обратиться в стольном граде, чтобы получить хорошее место для торга, и как его отблагодарить.
  Мы поступили согласно его поучениям, и наша ладья получила несколько торговых лавок в главном проходе киевской торговой площади, где мы и располо-жились. Я не только подробно расспросил того киевского купца о ценах на наши товары, но и тщательно всё записал на берестяных лоскутках. Эти знания помогали нам отбиваться от большого числа перекупщиков, желавших по дешёв-ке скупить товары у приезжих неопытных торговцев, каковыми мы, по сути дела, и являлись.
  Одни пытались увещевать нас, выдавая свои цены за самые выгодные для продажи гуртом. Другие стращали, что с такими ценами мы просидим в Киеве до следующей весны. Они не знали, что моя ладья собирается пробыть в Киеве по-дольше, дождаться прихода летних торговых караванов из Царьграда и закупиться прибывшими с ними заморскими товарами. Только после этого я с мои-ми родичами - компаньонами планировали вернуться в Смоленск. Там поторго-вать купленным в Киеве и осенними дождями вернуться домой с частью замор-ских товаров. Поэтому нам не было надобности куда-либо спешить, и мы твёрдо держали цену.
  Недалеко от нашего торгового места находилась палатка греческого торговца книгами и рукописями. Я ещё в монастыре пристрастился к чтению и при первой оказии посетил эту лавку.
  Книги стоили безумно дорого. Мы только развернули торг, поэтому о покуп-ке даже простого свитка оставалось только мечтать. Но я приходил в лавку и про-сматривал имеющиеся книги, отбирал заинтересовавшие меня фолианты и запи-сывал их авторов и названия.
  Однажды, когда я, положив очередную книгу на подставку, бережно перели-стывал страницы, знакомясь с содержанием и оформлением фолианта, в палатку вошёл высокий худой священник. Длинные седые волосы, ниспадающие на плечи, подёрнутые сединой усы и борода говорили о почтенном возрасте вошедшего. Чёрная ряса, сшитая из богатого на вид сукна, и большой золочёный крест, свиса-ющий на груди, говорили о высоком положении попа. Он вполголоса заговорил с продавцом. Я заметил, что монаха заинтересовала моя персона, и он то и дело бро-сал взгляд в мою сторону. Переговорив с торговцем, монах подошёл ко мне и через мою голову посмотрел на книгу, которую изучал.
—Ты разумеешь буквицы, сын мой? — спустя некоторое время обратился ко мне старец, находясь за моей спиной.
— Да, отче, — смиренно ответил я, поворачиваясь к священнику.
— Как звать тебя? — продолжит расспросы поп, протягивая при этом руку для поце-луя.
— Я Целав из Любосты, что близь Герсики в Полоцкой земле. — я назвал себя, це-луя протянутую руку.
— Ты крещён?
— Да, святой отец, — заверил я. — Я крещён под именем Дмитрий.
— И письму обучен? — поинтересовался священник.
— Обучен, отче, — подтвердил я.
— А на каких языках писать и читать разумеешь? — не отставал старец.
— На русском, болгарском для церкви, греческом и латинском.
— А не хотел бы ты, сын мой, стать списателем книг и свитков? — неожиданно предложил священник.
— С превеликим удовольствием приобщился бы и опыт списания имеется в быт-ности моём обучении в Полоцком монастыре, — смиренно ответил я, — но в Киеве у меня торговый интерес, и лавка моя находится неподалёку.
— Воля твоя, сын мой, — разочарованно вымолвил поп, — но если передумаешь, то найдёшь меня в княжеских палатах. Спроси у стражи игумена отца Сильвестра, и они сопроводят тебя ко мне.
Сказав это, он резко развернулся и быстро покинул палатку.


ГЛАВА ШЕСТАЯ

  Вопреки предсказаниям перекупщиков, наши товары торговались очень бойко. Большую часть воска, льняных тканей и всю мягкую рухлядь мы не выстав-ляли. Мы не выставили их с прибытием первых двух торговых караванов из Царьграда, так как цены на товары, интересующие византийцев, держались низкие по причине их обилия. Мы дожидались прибытия последующих караванов из Им-перии и латинских стран.
  По мере истощения торговых запасов у меня появилось больше времени на посещение книжной лавки, и я уже присмотрел две книги, которые намеревался выкупить перед отплытием домой.
В тот день я в очередной раз наведался в книжную палатку, чтобы обсудить трак-тат Страбона с Феофаном, владельцем этой лавки. Об этом мы сговорились с тор-говцем в предыдущее моё посещение.
  У входа в палатку мы столкнулись с богато одетой киевлянкой. Вернее, это она буквально врезалась в меня. Задохнувшись от возмущения, она злобно по-смотрела на меня, и я тут же утонул в бездонной глубине её голубых глаз. Алые пухленькие губки уже разомкнулись, чтобы злобно отчитать меня. Но вместо того, чтобы разразиться бранью, её васильковые очи округлились по какой-то причине и уставились на меня. Его губки расплылись в улыбке, проявив очаровательные ямочки на пухлых щёчках.
  Мы бесконечно долго стояли, глядя друг на друга широко распахнутыми гла-зами. И не было сил отвести взгляд.
На самом деле это длилось буквально пару мгновений, разрушенных голосом хо-лопки:
— Госпожа, с вами всё хорошо.
— Да, Дарина, — вздрогнув от неожиданности, негромко произнёс синеокий ангел, — всё хорошо. Следуй за мной.
Одарив меня на прощание ослепительной улыбкой, девушка развернулась и уда-лилась по главному рыночному проходу в сопровождении холопки, державшей в руках какую-то небольшую, но толстую книжку. Я не осмелился долго смотреть им вслед.
— Кто это был? — спросил я у Феофана, войдя в лавку.
— Как кто! — выгнув брови от удивления, воскликнул грек. —княжна Марица Вла-димировна, дочь великого архонта Руси Владимира Мономаха! Я взял первую по-павшуюся книгу, чтобы скрыть своё состояние, положил её на подставку, раскрыл наугад и сделал вид, что погрузился в её изучение. Я смотрел на цветную картинку в раскрытой книге, но перед глазами стояло радушно улыбающееся девичье лицо и огромные голубые глаза, в которых хотелось утонуть. Я пытался отринуть нава-ждение, но милый образ вновь и вновь возникал в моём сознании, заставляя сердце учащённо биться.
  Феофан подошёл ко мне и что-то у меня спрашивал. Я отвечал, совершенно не осознавая что. В итоге грек, подивившись моим бестолковым ответам, оставил меня и вернулся в свой угол. А я продолжал пребывать в полном смятении чувств.
Осознав тщетность всех моих попыток выкинуть из головы образ княжны, я поки-нул палатку книготорговца и ушёл на нашу ладью, где укрылся на корме. Умом я прекрасно осознавал, что я, сын мелкого латгольского вождя, даже мечтать не смею о дочери правителя всея Руси. Но сердце ныло, а душа рвалась к прекрасной славянке.
Прошло несколько дней, и острота переживаний немного притупилась, оставив в моей душе некую сладостную негу. Мало-помалу я приходил в себя. Вновь вник в торговые проблемы, благо в Киев пришёл очередной речной караван с юга. Торжище оживилось приходом новых продавцов и покупателей.
  На наше счастье, среди византийских купцов приплыл хороший прия-тель грека - книжника. Книготорговец при первой же оказии познакомил меня со своим приятелем. Я показал греческому купцу все наши товары. Он долго нюхал, щупал, рассматривал на свет наши торговые припасы и согласился скупить боль-шую часть наших товаров, дав хорошую цену. За малую толику вознаграждения я также сосватал подобные товары наших торговцев - одноплеменников, которые остались довольными такой выгодному и быстрому сбыту торгового добра.
  Мы ударили по рукам, и наша мошна пополнилась солидным количеством греческого золота и серебра. Мы оставили только немного льняных тканей и воска для продажи или обмена на товары латинян, приход сухопутного каравана кото-рых ожидалось со дня на день.
  Проживая в стольном граде, латгальским мужам приходилось соответство-вать всем требованиям пребывания в Киеве, в том числе посещать церковь как минимум по воскресеньям и в православные праздники.
Среди купцов, торговавших в городе, как местных, так и приезжих, существовало правило одаривать церкви богатыми пожертвовании после выгодных сделок. По-этому вся наша латгольская купеческая братия с богатыми дарами посетила святую Софию в четвёртый день православной седмицы, в праздник Вознесения Господ-ня, чтобы одарить церковь и отстоять праздничный молебен.
  Пришли в собор загодя, до начала молебен, чтобы вручить настоятелю со-бора дары. Служка сопроводил меня, моего брата Вездота, купца их Герсики и наших холопов, несущих подношения, в покои настоятеля. Там мы вручили наши дары.
До начала мессы оставалось достаточно времени, но мы вошли внутрь Святой Со-фии, чтобы занять лучшие места.
  По случаю Праздника и ожидаемого присутствия Великого князя с семей-ством молебен проводил сам митрополит Киевский Никифор.
Когда в собор вошла великокняжеская семья, народ дружно повернул голову в сто-рону княжеской процессии и зашумел, обсуждая увиденное. Великий князь Вла-димир Всеволодович с фамилией и челядью занял почётное место.
Я стоял у колонны с правой стороны от князя и рассматривал его семейство. Вдруг из-под белоснежного платка девушки, стоящей с края, меня полоснуло голубой молнией васильковых глаз. Сердце моё забилось раненым зверем, душа наполни-лась сладостной негой, а ноги стали как чужими. Это взглянула та, которой я бре-дил несколько дней: княжна Марица.
  Глаза княжны удивлённо округлились, когда она узнала меня и в них вспыхнул некий огонёк. Наши взгляды встретились буквально на мгновенье, и Марица тотчас опустила глаза долу. Мне было не по чину глазеть на княжну, по-этому я наблюдал за девушкой исподволь и короткими взглядами.
  Начался молебен, и я полностью погрузился в таинство мессы. В свите мит-рополита я увидел и игумена Сильвестра, с которым я имел беседу в книжной лав-ке. И тут я вспомнил, что говорил этот священник о том, где всегда можно его найти: в тереме великого князя. Мне пришла дерзкая идея принять предложение игумена стать списателем книг и рукописей, чтобы получить возможность видеть княжну Марию.
  После окончания молебна я сообщил двоюродному брату Вездоту о своём решении пойти в переписчики книг к игумену Сильвестру. Брат уже знал о моей страсти к книгам, поэтому ничуть не удивился такому моему решению.
На следующий день я уже предстал перед светлыми очами Сильвестра, настоятеля Михайловского монастыря, что на Вырубах.
— Очень хорошо, сын мой, что ты внял посылу разума и решился принять моё предложение, — изрёк игумен, протягивая мне руку для поцелуя. — Следуй за мной, я представлю тебя остальным списателям.
  Пройдя по бесчисленным коридорам и переходам, мы оказались в большом помещении, уставленном наклонными столами и лавками подле них. Три стола оказались занятыми монахами в чёрных ризах, которые при свете больших лам-пад, свисающих с потолка, корпели над каким-то свитками.
  Игумен представил меня всем писцам и показал мне моё место работы.
Первым делом он подал мне церу — деревянную дощечку размером пядь на пядь с выпуклой каймой, заполненной вровень с нею воском, и костяное писало. Таким образом, настоятель решил проверить мой почерк и грамотность. Сильвестр мед-ленно продиктовал мне несколько предложений. Я споро вывел на воске продик-тованные мне слова, стараясь выводить буквицы одинаковыми по размерам и красивой ровной строкой. В монастыре я слыл самым грамотным учеником, по-этому за правильность начертанных слов я не опасался.
  Настоятель взял у меня дощечку и, повернув её в сторону открытого оконца, прочитал. По благожелательной улыбке на его лице я понял, что он оказался дово-лен моим письмом.
— Добро! — изрёк игумен. — Стило твоё ровное, аккуратное и читается легко. Да и помылок я не нашёл в словах.
Он загладил мою писанину и приказал нарисовать заглавную букву «аз».
В бытность моего ученичества мне всегда поручали рисовать заглавную букву, по-этому это задание я выполнил быстро, изваяв при этом два варианта нужной бук-вицы.
Сильвестр вновь остался доволен моими рисунками.
— Зело добре, — заключил он, рассматривая дощечку. — Ты выказал способность к каллиграфии, грамотности и рисованию.
  После этого игумен устроил мне проверку моих познаний в счёте, географии, истории, философских учениях. Мы провели в беседе долгое время, и он остался удовлетворённым моими познаниями. Многие ответы на его вопросы поразили его, так как я использовал знания, полученные мною в том веке, который наступит только через сто лет. Игумен даже пытался оспорить мои ответы, но я убедительно доказывал свою правоту. Правда, присутствовали некоторые нюансы в историче-ских данных, которые были неизвестны в моем времени. Это стало откровением для меня.
— Хорошо, сын мой. Будешь трудиться у меня, — подвёл итог священник. —
Жить будешь в соседних покоях. Послушник Ириней покажет тебе твою келью.
— Позволь, отче, пожить пока с моими одноплеменниками, — смиренно потупив голову, попросил я. — Хочу пожить с братом и сотоварищами до их отплытия на родину, потому что без моей помощи им не справиться с подсчётами и записями по торговле.
— Хорошо, — немного подумав, согласился настоятель. — Но к заутренней ты дол-жен стоять возле амвона в Десятинной церкви.
— Слушаюсь, отче, — склонив голову, ответил я и удалился, повинуясь жесту игу-мена.
В ладье я наскребал на бересте результаты дневных торгов со слов Вездота и купцов - родичей и помог подготовиться к завтрашнему торгу.
  В утра следующего дня началась моя служба в переписной мастерской при великокняжеском дворце.
  Вначале мне поручили переписать на новый пергамент очень старую руко-пись со статьями Русской правды по заказу самого великого князя Владимира. Ру-копись выглядела довольно потрёпанной, и в некоторых местах слова читались с большим трудом. По моему мнению, я провозился с переписью текста очень долго: целую седмицу, но Сильвестра поразила скорость моего пера.
  До сих пор мне не удавалось увидеть княжну, но игумен расхвалил князю мою работу, глубину моих познаний в различных науках, и тот пожелал меня ли-цезреть.
Великий князь встретил меня доброжелательно, усадил на лавку и стал беседовать на различные темы, как учёный муж с учёным. Когда мы с бесед по географии и перешли к истории мира, в покои вбежали две девушки, весело пересмеиваясь. Одной из них была Марица. Имени второй княжны я не знал. При виде этих щебе-туний, я вскочил на ноги и склонил перед ними голову. Мои действия явились неожиданностью для князя, и он удивлённо вздёрнул брови. Я также удивился своему поступку. Корее всего сказался тот факт, что мы, монастырские школяры, всегда вскакивали со своих мест, когда нашу аулу входила Параскева, настоятель-ница Спасо-Преображенского монастыря, бывшая в миру родной дочерью полоц-кого князя.
  Девушки, также не ожидавшие такой реакции молодого парня на их приход, зарделись от смущения и замерли, потупив взор. Хотя Марица при этом ухитрилась так склонить голову, что позволило ей рассмотреть меня. Очнувшись от лёгкого ступора, молодицы заявили, что зайдут позже и степенно удалились из комнаты. А мы, как и прежде, продолжили беседу. Но я заметил, что князь стал как-то по-другому смотреть на меня: более пристально, изучающе.
— Отец Сильвестр поведал мне, что ты выказал большие познания в географии нашей Эйкумены и широкие познания в прошедших событиях нашего мира, — продолжил расспрашивать меня князь. — Где ты обрёл такие познания?
— В Борисоглебском Бельчицком монастыре в городе Полоцке, государь, — отве-тил я, — но многие знания я почерпнул из чтения книг в библиотеке монастыря.
— Ни я ни отец Сильвестр ничего не слышали о таком монастыре, — высказал удивление Владимир, — как давно он стоит в Полоцке.
  Слова великого князя ввели меня в замешательство. Я стал лихорадочно вспоминать, когда основали сей монастырь. Игумен нашего монастыря рассказы-вал, что первые братья обосновались в селе Бельчицы в близь Полоцка во время правления Полоцкого князя Всеслава Изяславовича. О чем я и поведал князю Вла-димиру.
— Посему видать, большой мудрости монахи той обители, если обучают отроков таким премудростям, — заключил монарх, — было бы полезно связаться с ними.
Ещё задав несколько вопросов, князь повелительным жестом отпустил меня. Я по-клонился по пояс и удалился.
  На следующий день игумен Сильвестр принёс мне несколько тетрадей, сши-тых их пергаментных листов и попросил прочитать их очень внимательно.
Я подивился такой просьбе и принялся читать написанное в списках.
В мои руки попали книги, написанные в разное время, но основная масса выгля-дела свежими произведениями.
  Эти тетради являлись летописным сводом, записанным Нестором, монахом Киево-Печерской лавры, и прозывалась «Повесть временных лет». До сих пор я только краем уха слышал о существовании русских летописей, но не сподобился прочитать ни одной из них.
  Я буквально зачитался попавшими в мои руки книгами, явившимися откро-вением для меня. Никогда до сих пор я не имел возможности так ясно и последова-тельно проследить историю славянских народов и проследить родословные рус-ских князей, в том числе и Полоцких. Я бывал о том, что нужно идти на трапезу. Если бы не отец Сильвестр, я бы и спать не ложился бы.
  На прочтение всех двадцать восемь тетрадей у меня ушла седмица и ещё один день. По завершении чтения, я сообщил об этом игумену. Тот подивился та-кой быстроте прочтения и даже устроил мне небольшое испытание по текстам книг. При опросе он уделил особое внимание описанию деяний князей русских.
  Я, конечно, не смог запомнить дословно жизнеописания всех князей, но ос-новные события пересказал успешно.
— Весьма похвально, сын мой, что ты так основательно ознакомился с содержани-ем этих книг и многое запомнил, — заключил настоятель после завершения испы-тания. — Я уверен, ты мучаешься в неведении о цель, с которой я заставил тебя прочитать этот труд монаха Нестора.
— Да, отче, но я не могу осознать твоего замысла, — согласился я.
— Великий князь Владимир Мономах поручил мне переписать некоторые тетради для того, чтобы создать повествование о единой древней династии князей, беру-щей начало от одного прародителя.
— А для чего это нужно, святой отец? — поинтересовался я.
— Чтобы на летописной основе утвердить, что князья Киевские с давних времён являются истинными Великими Князьями, законными владыками Земли Русской.
—Так Киев и так является стольным градом Русской державы и ему подвластны все удельные княжества! — удивился я.
— Ты же прочитал Несторовский Свод, — указал игумен, — и должен помнить, что Ярослав Владимирович перенёс Великокняжеский стол в Киев в 6527 году, а до этого стольным градом являлся Изкоростень.
— Прости, отче, — я склонил голову перед настоятелем, — но я своим скромным умом не могу осознать глубину замысла великого князя. Что нам нужно запечат-леть в новом варианте летописи?
— Нам нужно вычистить из Свода все сведения о древлянском происхождении ро-да Великих Князей и по возможности подчистить все упоминания о том, что это Древлянские князья объединили вновь некогда распавшуюся Великую Русскую Империю, которую иноземные историки называли Великой Скифией. Для нас су-ществует поручение создать новую и единую династию Великих Киевских князей. Создать такую родословную, чтобы и все русские княжеские династии стали бы ветвями этого рода, подчинялись Киеву беспрекословно, и все соседние государ-ства признали древность и законность правления Киевского княжеского рода на Руси.
— А какие у нас сейчас династии? — осведомился я и пояснил, — Нам в монастыре больше о церковной иерархии рассказывали, да о Полоцких князьях.
— Сейчас на Руси существуют: династия Древлянская, Черниговская династия, По-лоцкая династия, Муромская династия, Вятская династия, Смоленская династия и множество мелкопоместных княжеских родов.
— А что, кто-то из соседей земли нашей берёт под сомнение право Великого Князя Владимира на русский престол?
— Да, — подтвердил настоятель. — И ляхи, и Германский император и понтифик Римский пытаются доказать свои исторические права на наши земли и всячески унизить родословную князей русских. Кроме того, единый предок должен способ-ствовать миру на земле нашей.
— А как это может способствовать миру на Руси? — поинтересовался я.
— На нашей земле издревле родители почитаются, а главенство отца в роду неоспоримо. Ежели уходит из жизни отец, то главой в семье или роде становится старший сын. Смекаешь?
— Ну, в общем, да, — после некоторых раздумий ответил я, — если все князья бу-дут происходить от единого предка, то всякая усобица будет делом богопротив-ным, так как сын пойдёт против отца, а младший брат — против старшего.
— Правильно, сын мой, — подтвердил мою мысль отец Сильвестр, — А все другие княжеские рода вынуждены будут признать главенство Киевского князя как исто-рическую данность и божественный промысел. Поэтому Владимир и повелели со-здать такого родоначальника и внести правки в Никоновские повести.
— Ляхи тоже издавна точат нос на Киев-град, — добавил игумен. — Придумали сказку о неких братьях Кие, Щеке и Хориве, якобы основавших Киев. А эти братья являлись сынами ляшского князя Попела. Так вот, Кий с братьями увели часть по-лян от Вислы к Днепру и основали Киев-град. Сим они пытаются обосновать за-конность своих притязаний на Великорусский стол, коль сейчас он в Киеве.
— А как было дело на самом деле? — поинтересовался я.
— Существуют записи о том, что Киев-град основан по приказу древлянского Олега Вещего на месте существовавшей тогда Киевого перевоза, — пояснил Сильвестр. — Действительно, когда-то полянский князь Кий владел вышеназванным перевозом. Великий князь Олег же построил новый град как в качестве сторожевой крепости на окраине государства, так и как погост, куда свозили дань поляне, северяне и другие окрестные племена, данники Руси.
— А какие требования предъявляет Великий Князь к кандидату. — я поменял тему разговора.
— Он должен быть славянского рода - племени, — стал перечислять Сильвестр. — У него должна быть очень древняя родословная и он должен быть хорошим вои-ном.
— И где мы такого родича найдём? — с сомнением поинтересовался я.
— Русская земля всегда притягивала множество знатных и родовитых, но бедных князей и бояр, желающих предложить местным правителям свой меч в услуже-ние. Для того, чтобы подыскать нужную кандидатуру, Великий князь дает нам поз-воление изучить рукописи и книги в своей библиотеки.


ГЛАВА СЕДЬМАЯ


  Столько книг и свитков в одном месте, как в библиотеке Великого князя, я никогда в своей жизни не видел. Все пространство вдоль стен помещения оказа-лось уставленным огромными сундуками, в которых хранились все эти письмен-ные источники. Если игумен проводил в библиотеке не более двух - трёх часов, то я даже ночевал там на одном из сундуков, превращаемым каждый раз с мою по-стель руками слуг. Сюда же холопы приносили мне еду и питьё.
  Первоначально я, как обычно, отправлялся ночевать на нашу ладью, чтобы подвести итог дневных продаж, подсчитать прибыток и внести соответствующие записи в тетрадь. Когда Великий князь прознал об этом, он велел скупить все наши товары в казну, чтобы освободить меня от этой обязанности. Теперь я смог всё своё время посвятить изучению рукописей.
  Очень часто библиотеку посещали дочери князя Владимира. Они брали из одного из сундуков нужную им книгу и тихонько сидели в уголке, увлечённые чтением. По-видимому, они были предупреждены отцом и старались мне не ме-шать. Они даже не представляли, какую бурю в моей душе своим присутствием. В те моменты я не мог ни только читать, но даже соображать нормально. Тем более, я многократно замечал, что княжна Марица периодически бросает взгляд в мою сторону.
  Не знаю с чьего почина князь Владимир Всеволодович обратился ко мне через отца Сильвестра с просьбой поделиться знаниями в географии и истории с княжескими отроками.  В тот же вечер меня отвели в светёлку, где уже сидели за длинным столом княжичи Юрий, Роман и Андрей и дочери Великого князя Мари-ца и Евфимия.
  Я постарался вести свои уроки языком, понятным для отроков и юниц, по-вествуя о государствах, землях и народах, которые существуют ныне, и о тех, что существовали прежде. Вероятно, я был хорошим рассказчиком, поэтому видел, с каким вниманием и неподдельным интересом слушали меня княжеские отпрыски. Я видел блеск в глазах княжны Марицы, внимающей моим повествованиям. Я был благодарен князю Владимиру, за то, что он дал мне возможность на время отклю-чаться от штудирования книг и свитков. Но самое главное, он дал мне возмож-ность видеть княжну Марию и, как учителю, возможность общаться с нею.
  Через месяц я предоставил настоятелю Сильвестру список возможных кан-дидатов в родоначальники киевских князей. Неожиданно для меня Владимир Мо-номах остановил свой выбор на Рюрике, ничем не приметном князе из племе-ни полабских славян - ободритов. Я думаю, что выбор выпал на этого князя пото-му, что старинный род Рюрика происходил от князя бортичей Выслава, был вагром по происхождению. На Руси это племя, занимавшееся как варкой и тор-говлей соли, так и разбоем, называлось варягами.
  В рукописи, списанной с новгородской хроники, указывалось, что князь Рю-рик являлся средним сыном Великого князя ободридского Годлава. Как правило, власть и вотчину наследовал старший сын. Младшие сыновья не получали ни власти, ни земли. Они обычно набирали себе дружину из таких же воинов без наследства и уходили из племени в поисках славы и богатства. К ним прибивались воины из других племён и народов, образуя то ли войско, то ли сборище лихих людей. На своих ладьях вагры совершали набеги на прибрежные земли. Поэтому всех разбойных мореходов уже в моём времени стали называть варягами и даже море, в которое впадала Даугова, славяне и балты называли Варяжским.
  Вот и Рюрик покинул родную землю и уплыл восвояси в поисках удачи. Около двух сотен воинов пожелали присоединиться к князю. Рюрик со товари-щи приплыл в Новгородскую Землю и нанялся со своей дружиной охранять соля-ные промыслы на озере Ильмень. Там же он женился на дочери одного из новго-родских князьков.
  Новгородцы уже в то время практиковали приглашение князей со стороны, чтобы избежать усобицы между местными правящими кланами. Приглашённый князь ведал военными делами на Земле Новгородской, а также выступал незави-симым судьёй в спорах местных элит между собой.
  Как я уже писал, Рюрик имел под своей рукой две сотни дружинников - ва-рягов. Когда из-за моря в реке Нева появились ладьи других варягов - разбойни-ков, начавших грабить окрестные веси и погосты. За неимением своего князя - во-еводы, новгородцы упросили Рюрика выйти со своей дружиной навстречу татям. Рюрик разбил их при впадении реки Волхова Озеро Нево
(Ладожское озеро**).
  Незадолго до нашествия разбойников, новгородцы изгнали рангом равного с Рюриком варяжского князя, не пришедшегося горожанам ко двору. Новгород-цы, впечатлённые ратным подвигом ободрита, разбившего большее по численно-сти войско, пригласили Рюрика на княжение.
Больше ничем выдающимся князь не прославился. Конечно, он исполнял свой долг военного князя, обороняя землю от своих же сородичей - варягов, периодиче-ски приплывавших на землю ильменских словен, чуди и веси, чтобы пограбить их. Также он отвадил нурманов и прочих свеев соваться в славянские земли.
  Для защиты Новгорода от внезапных набегов иноземцев Рюрик уговорил местных правителей построить город - крепость Ладогу. В крепости он посадил гарнизон, который накрепко закрывал проход по реке Волхов. Но никакими дея-ниями по укреплению власти князя и влияния Новгорода на жизнь соседних пле-мён он замечен не был. В анналах отсутствовали и указания, что он присоединил новые территории к Новгородской земле. Он лишь собирал дань с подвластных окрестных народов в пользу Новгорода.
  Под руководством отца Сильвестра мы вписали в летопись сказку, что род Киевских князей пошёл от этого варяжского князя. Олег, прозванный в народе Ве-щим, являлся истинным князем, собравшим воедино многие русские земли, и упоминания о его деяниях встречались как в скрижалях русских, греческих и ла-тинских. Но он не мог быть наследным сыном Рюрика, так как являлся практически ровесников вышеуказанного князя. Поэтому мы записали исконного киевского князя Олега рядовым варяжским князем, вассалом Рюрика.
  Для того чтобы выстроить родословную линию от первого варяжского князя к Ярославу, деду Владимира Мономаха, пришлось Игоря, внука Олега сделать род-ным сыном Рюрика. А действительного деда записать регентом при малолетнем будто бы сыне новгородского князя. Игорь фигурировал в договорах между Царьградом и Русью, поэтому его было необходимо сохранить в летописи. Только существовавших в реальности двух Игорей: Игоря-старого и Игоря-младого, при-шлось объединить в одно лицо. Благо ни в одном документе не указывался отец Игорей. Поэтому создать единого Игоря, наследника Рюрика, не представляло осо-бого труда.
  Я посчитал годы жизни Игоря и вышло, что он прожил шестьдесят семь лет и зачал своего единственного сына Святослава в возрасте шестьдесят четыре года. Несуразным получился тот факт, что опекун Олег не передал великокняжеский стол Игорю, когда тот стал совершеннолетним. Игорь вошёл на престол только в возрасте тридцать четыре года. А в возрасте более шестьдесят лет он ещё возгла-вил два похода на Царьград, проделав огромные расстояния. Вернувшись домой, он еще многие лета бодро скакал по Руси, лично взимая дань с покорённых Оле-гом народов.
В шестьдесят девять лет он, Великий князь великой и богатой деравы, вдруг осознал себя нищим и нагим. В порыве поразительной жадности князь ре-шил дограбить ограбленных только что древлян и с малой дружиной вернулся за новой данью.
  Эта история фигурировала в записях Нестора. Сильвестр повелел лишь за-менить вятский город Корьдно на Изкоростень, а вятских мужей на древлян.
  Мы с Сильвестром исказили историю убийства Игоря с целью очер-нить Древлянскую династи. Вятский князь Мал, убийца Игоря-младого, превратил-ся в древлянского князя, душегуба Игоря-единого.
  Игумен же приказал внести запись, что древляне жили звериным обычаем, жили по-скотски: убивали друг друга, ели все нечистое, и браков у них не бывало, но умыкали девиц у воды. Это было сделано, чтобы принизить главную роль этого племени в возрождении Русского государства.
Такая же неувязка случилась с годами жизни супруги Игоря, княгини Ольги. Со-гласно нашим записям, она родила князю Игорю наследника только на тридцать девятом году их супружества, в возрасте около пятидесяти лет. Другого сына Глеба она родила ещё позже и об этом княжиче решено было в летописи не упоминать, чтобы не плодить ещё больше нелепиц.
В сценах мести Ольги за смерть мужа, описанных Нестором, мы также заменили все упоминания о вятичах на древлян.
  Сильвестр в какой-то рукописи прочитал легенду о голубях, помогших од-ному из библейских царей завладеть вражеским городом. Он перенёс эту историю в Свод и сделал эту историю причиной падения Изкоростени во время мнимой его осады киевлянами во главе с княгиней Ольгой.
Не лучшим образом воспринимались строки, гласящие, что древлянский князь Мал, убийца Игоря, посылал сватов к пятидесяти пятилетней княгине Ольге.
  Согласно родовым княжеским спискам, князю Малу тогда только что испол-нилось двадцать лет. Он же являлся отцом Гориславы. Дщерь Мала имела прозви-ще Малуша, то есть дочь Мала. Все эти сведения были нами затёрты из имеющихся у нас анналов. В летописи же она получила имя Малуша. Хоть вятская княжна и являлась одной из законных жён Святослава, сына Игоря-младого, её пришлось записать наложницей, вымарав её реальное происхождение.
  Все эти несуразицы выплыли от того, что деяния Олега, Игоря-старого и Игоря-младого, Ольги и Святослава вписаны в многочисленные истори-ческие свитки как на Руси, так и в заморских странах. А многие русские княжеские династии имеют копии этих документов в своих библиотеках.
Если судить по договорам между Царьградом и Русью, то у Игоря имелись братья, сёстры и племянники. Но их пришлось игнорировать и не упоминать в «Повести», так как это породило бы ещё больше нелепиц.
  Самым главным нашим изменением в «Повести временных лет» стало пере-селение князя Олега в Новгород. По нашему замыслу, он, якобы рядовой варяж-ский князь, начал с Севера Руси свой поход на Юг по покорению славянских пле-мён. Хотя в реальности Олег приступил из Изкоростеня к объединению славянских земель под единой дланью Великого князя.
Я обратил внимание Сильвестру обо всех этих неувязках, но он повелел оставить всё как есть. Я думаю, так приказал Владимир Мономах.
  Возвращаясь к судьбе Олега Вещего, стоит упомянуть, что мы с игуменом Сильвестром приписали ему убийство князей Аскольда и Дира, как будто незакон-но присвоивших титул князей Киевских. Но присваивать было нечего, так как Ки-евского стольного града тогда ещё не существовало. На самом де-ле древлянский князь Аскольд являлся отцом Диру, а Дир, в свою очередь, значил-ся в первоисточнике отцом Олега. Аскольда и Дира пришлось записать в единый период правления и выставить киевскими князьями-самозванцами.
  Наша переписка на новый лад «Повести временных лет» успешно продолжа-лась и занимала большую часть дня. Но я не прерывал еженедельные занятия с детьми Великого князя. Если на уроках географии княжеские сыновья откровенно скучали, то в их глазах загорались огоньки неприкрытого интереса, когда я расска-зывал о проходах Ганнибала, Александра Македонского и победах римских легио-нов. Но и девушки слушали, открыв рот, и чуть ли не хлопали в ладошки, когда я живописно описывал этапы битвы киевского князя Святослава с хазарским вой-ском со счастливым концом.
  Однажды вечером, когда я, закончив переписывать начисто очередную страницу нового варианта Свода, шел проведать своих родичей на днепровский причал, у выхода из княжеского детинца меня остановила молодая девушка. При-смотревшись, я узнал в ней служанку княжны Марии Владимировны.
— Здрав будь, купец, — обратилась она ко мне без всяких экивоков.
— Здрав будь, прелестница, — добродушно улыбаясь, ответил я.
— Я Дарина, холопка княжны Марии. Моя госпожа желает тебя видеть, — сохраняя строгое выражение лица, объявила девушка. — Она будет ждать тебя сегодня после захода солнца в княжеском саду. Когда солнце коснётся верхушки вот той башни, жди меня у калитки для холопов, и я сопровожу тебя к госпоже.
  Выдав мне всё это на одном дыхании, служанка развернулась и удалилась быстрым шагом, оставив меня в полной прострации. Я не понимал: радоваться мне или печалиться. Встретиться наедине с княжной давно стало моим заветным же-ланием, но я ясно отдавал себе отчёт о последствиях таких свиданий. Кто я и кто княжна! Владимир Мономах, узнав о наших свиданиях, сдерёт шкуру с меня живо-го. Но я был молод и горяч. Я был влюблён в княжну Марию и готов был войти в пещеру с дикими зверями, лишь бы встретиться с предметом моих мечтаний.
  Поэтому в назначенное время я стоял в указанном месте и с нетерпением ожидал появления служанки княжны. Внезапно я почувствовал, что кто-то коснул-ся моего плеча. Из тени выступила холопка и, не говоря ни слова, повернулась в сторону калитки и бесшумно шагнула в проход. Я молча последовал за ней.
  Я переступил порог девичьей темницы и. Нежные девичьи руки оплели мою шею, а жаркие уста припали к моим губам. И я пропал! Два месяца назад княжна за-брала моё сердце, а сейчас поработила моё тело.
  Целую седмицу безумных ночей, жарких объятий и страстных поцелуев пролетели как одни день. Мы оба словно пытались утолить жажду близости на много лет вперёд. Мы любили друг друга и поэтому потеряли разум. Мы были мо-лоды и ненасытны.
  В ту ночь я, как всегда, пробрался в девичий терем вслед за холопкой. Я был в предвкушении желанной встречи, поэтому не придал значение, что меня в деви-чьи покои сопровождала другая служанка. Я уже немного ориентировался в тереме и должен был заметить, что мы свернули не туда. Но я ничего не заметил.
  Вновь, как и при первой встрече, я шагнул в темноту, и мою шею оплели нежные руки, а в мои губы впились горячие уста. Но это не были руки моей люби-мой и не её страстные губы целовали меня.
  Я отстранился и разжал объятия. Стояла кромешная темнота, и лицо таин-ственной незнакомки выделялось лишь смутным белым пятном.
— Кто ты? — спросил я, сделав шаг назад.
— Я та, которая полюбила тебя всем сердцем, ненаглядный мой.
— Евфимия? — удивлению моему не было предела.
— Да, наставник, это я! — горячо зашептала девушка, приближаясь ко мне. — Я по-любила тебя в первый день нашего ученья.
— Но ты же княжеская дочь, а я простой купец и списатель книг! — попытался воз-разить я.
— Но тебе это не мешало как татю каждый вечер пробираться в покои моей сест-рицы!
Она вновь пыталась обнять меня, но я увернулся и случайно слегка толкнул её.
— Ты отвергаешь мои объятия? — недоумённо спросила она.
— Я не люблю тебя, княжна. — я попытался воззвать к её разуму, но достиг обрат-ного эффекта.
— Ты отвергаешь мою любовь, смерд?! — в голосе княжны послышались злые нот-ки, — Ты осмелился оттолкнуть меня, дочь Великого князя всея Руси?! Ты об этом пожалеешь, холоп!
Она резко развернулась и удалилась из покоев. Я тоже, не дожидаясь развязки, по-спешил покинуть терем, благо я изучил все лабиринты его коридоров.
  Утром в мою келью постучались. Я вскочил с ложа и несколько мгновений соображал, что такое меня разбудило. Вновь послышался стук, но уже погромче и понастойчивее. Я подбежал к двери и распахнул её. В небольшом проходе стояла Дарина. По её взволнованному лицу и широко распахнутым серым глазам я понял, что что-то случилось.
— Беда, купец! — воскликнула она, юркнув под моей рукой внутрь моих покоев.
— Какая беда? — поинтересовался я, плотно прикрывая дверь. — Что стряслось?
Её волнение невольно передалось и мне.
— Евфимия пригрозила моей госпоже, что расскажет отцу о ваших ночных встре-чах, когда тот вернётся из похода во Владимир-Волынский.
— А когда ожидается прибытие князя? — задал вопрос я, а сам стал лихорадочно соображать, что теперь делать.
— Вчера прискакал гонец от господина, и он сообщил, что Великий князь усмирил волынских бунтарей и возвращается домой. В Киеве он будет через две седмицы.
— Что велела передать княжна Марица? — осведомился я.
— Госпожа передала, что будет ждать тебя в дубовой роще возле бывшего Перуно-ва капища сегодня в полдень.
Сказав это, Дарина приоткрыла входную дверь, прислушалась и бесшумно вы-скользнула из кельи.
  До полудня оставалось ещё долго, поэтому я умылся и сходил в трапезную на завтрак. Вернувшись к себе, я уселся за переписку рукописи, чтобы чем-то за-нять себя. Но ничего не получалось. Мысли мои витали далеко от письменного стола. То, о чём сообщила мне служанка, являлось очень плохой вестью. Меня ожидала как минимум дыба. Или, скорее всего, меня тихо удушат в княже-ском порубе, чтобы не порочить имя княжеской дочери.
  Я так и просидел, поглощённый тревожными мыслями, держа перо на весу и ни разу не коснувшись им пергамента. Песочные часы трижды отмерили время, когда я собрался и вышел из своих покоев.
  Чтобы не вызывать лишних подозрений, я как бы не торопясь пообедал и покинул княжеский терем. Дубрава находилась в двух верстах от города и мне сле-довало поторопиться.
  Я только-только вступил под сень вековых дубов, когда услышал стук копыт, а затем и увидел княжну верхом на лошади в сопровождении неотлучной Дарины. Чтобы привлечь внимание всадниц, я вышел из тени разлапистого дуба - великана на открытое место. Завидя меня, княжна повернула коня в мою сторону.
  Я подскочил к лошади, и Марица буквально упала в мои руки. Она поверну-ла ко мне своё радостно улыбающееся лицо и впилась в мои губы долгим поцелу-ем.
— Любимый мой, — ласково проворковала княжна, когда оторвалась от моих губ и положила свою русую головку мне на плечо, — я так соскучилась.
— Любимая моя, — я нежно прижал её тело к груди.
Но тут улыбка исчезла с её лица, и она попросила поставить меня на землю. Я взял её руки в свои и взглянул в её   глаза,ставшие серьёзно-напряжёнными.
— Мой милый, беда ждёт нас, — взволновано проговорила она. — Эта змеюка Евфимия пригрозила рассказать батюшке о наших с тобой встречах. Ведь я, как на духу, делилась с нею своими тайнами.
— Я знаю, любовь моя, — я попытался успокоить девушку.
— Но это не все беды, — взгляд княжны стал ещё напряженнее. — Гонец князя при-вёз приказ, чтобы меня готовили к венчанию.
— Какому венчанию? — опешил я.
— Мой батюшка решил отдать меня в жёны царевичу Льву Диогену, счастливо спасшемуся сыну ромейского императора Романа Диогена, — выпалила Марица и разрыдалась на моём плече.
— А он уже старый, — сквозь слёзы произнесла девушка и зарыдала пуще прежне-го.
Данное известие буквально лишило меня дара речи. Я молча гладил любимую по головке, пытаясь утешить.
— Нам нужно бежать, — немного успокоившись, возвестила княжна.
— Бежать? Куда? — я не придумал ничего умнее, как переспросить её.
— Куда угодно, — объявила она, — лишь бы подальше от Киева.
— Я могу увезти тебя туда, где ни один княжеский холоп нас не отыщет, — немного подумав, заявил я. — Но сможешь ли ты жить другой жизнью, вдали от княжеской роскоши? Жизнью простой, сытной, но не такой богатой, как в Киеве.
— С тобой, любимый, я всё перенесу, ко всему привыкну.
— Тогда не будем откладывать сборы в долгий ящик. — заключил я, — Поезжай в терем и собери всё необходимое в дорогу. Только делай это всё в тайне и ни в ко-ем случае не рассказывая о побеге сестре.
— Хорошо, любимый. — не задавая никаких вопросов, согласилась Марица, — Жди меняя по утру на причале. А всем я объявлю, что иду в Ирининский женский мона-стырь очищаться перед венчанием и пробуду там до приезда батюшки. Так меня никто долго не хватится.
— За две седмицы мы успеем добраться до Полоцка? — поинтересовалась она.
— Да, конечно, — заверил я. — Нам только по Днепру идти за Смоленск против те-чения, а дальше помчимся вниз, в сторону Варяжского моря.
— До завтрашней встречи, любимый, — проворковала Марица и крепко поцеловав меня на прощание, взобралась с моей помощью на коня. Взяв с места в карьер, княжна унеслась в сторону Киева.


ГЛАВА ВОСЬМАЯ

  Мои расчёты немного не оправдались. Несмотря на то, что мы шли вверх по течению Днепра на парусах, при попутном ветре и на вёслах, за седмицу мы не дошли даже до Речицы. До вышеназванного городка оставался примерно один дневной переход. Только к концу второй седмицы мы достигли Рши*, где был пер-вый волок из Днепра в Давгову. Нам не было необходимости посещать Смоленск, поэтому мы решили использовать этот переволок, позволяющий нам сократить путь на добрых четыре дневных переходов.
На двухдневный отдых мы остановились не в Рше, а не доходя несколько вёрст до города. Проходя Оршу, мы остановились только около избы мытника. Ему мы до-ложились, что являемся полоцкими купцами, идущими из Чернигова домой. Стоя-ла середина лета, и кораблей из Днепра в Даугову шло не очень много. Поэтому мы легко договорились со свободной артелью волочильщиков. За два дня нас воло-ком перетащили по речке Рше, по двум озёрам, названия которых я не запомнил, и семь вёрст посуху в речку Лучёсу, впадающую в Даугову.
  Дальнейший путь мы проделали вниз по течению. Вначале по Лучёсе, а за-тем по Двине. Через седмицу наша ладья причалила у мостков вблизи Древнего города. Здесь мы: я, княжна Марица и её верная служанка Дарица сошли с ладьи. Ещё в Киеве я решил, что вернусь с княжной и её служанкой в свой мир. Туда уж точно не дотянутся руки мести князя Владимира Мономаха. С собой я взял только половину своей доли серебра и книги, которые я купил в Киеве. Среди книг нахо-дилась и копия «Повести временных лет», которую я тайком списал с летописи, пе-ределанной в угоду Великому князю Владимиру Мономаху. Вторую половину се-ребра и мою долю товаров я попросил передать матушке Эгле. Так же я передал ру-копись, которую я написал во время плавания для моего будущего ребёнка. В ру-кописи я описал все ритуалы, которые необходимо совершить, чтобы стать Храни-телем Врат. На бересте я начертал послание к матушке Эгле, в котором я объяснил причину моего возвращения в свой мир и почему я не навестил её и свою жену.
  Я осознавал, что делаю больно своей жене Эе, исчезнув из этого мира и не повидав её. Но я никогда не любил её и согласился взять её в жёны только из-за долга перед своим родом, который не должен был прерваться. В свой мир я вёл девушку, которую любил больше жизни. Она доверилась мне, и я был ответстве-нен за её судьбу.
  Факел я нашёл там, где его оставил. Если Марица бесстрашно следовала за мной по полутёмным развалинам древнего города, то Дарица вздрагивала от каж-дого постороннего звука и непрестанно крестилась и бубнила вполголоса молитву. Приказав крепко держать друг друга за руки, мы прошли через Врата под мои песнопения и очутились в моём мире.
  Дома я повторно перечитал имеющуюся у меня книгу по истории, к которой прилагались берестяные тетради. В них я в своё время внёс известные мне родо-словные княжеских фамилий моего мира. После изучений этих записей я сделал вывод, что я побывал не в прошлом моего мира, а в какой-то иной действительно-сти. Ни в труде греческих историков, ни в моих тетрадях не было ни слова о Рюри-ковичах. Тогда как прошло сто лет с того времени, как была нами переиначена «Повесть временных лет». В нашем мире все нынешние князья должны были быть родственниками выдуманного нами Рюрика - прародителя. Но я нашел в своих ру-кописях всех кого угод-но: Аскольдичи Древлянские, Огнемировичи Туровские, Всеславичи Суздальские, Рогволодовичи Полоцкие, Киевские князья рода Олего-ва, Тихомиловичи Вятичские, Годославовичи Черниговские и так далее. Но не бы-ло Рюриковичей. Ни одного.
  К сожалению, княжна Марица не смогла найти общий язык с моей матушкой Лиепой. Она стала злой и раздражительной. К тому же она носила в сво-ём чреве моего ребёнка, что добавляло нервозности для неё. Она первая предло-жила мне уплыть из нашего селища, которое она называла ужасной языческой ве-сью. У нас было её приданое, которое обеспечивало нам безбедную жизнь в лю-бой христианской стране.
  Я долго сопротивлялся, но в итоге согласился покинуть наши Любосты. Но я решил не уплывать куда-то за море, а перейти чрез Врата в другой мир. На стене возле врат находилось несколько рядов рисунков, каждый из которых являлся ключом в новые миры. Я перерисовал ряды символов возле тех Врат в мире Ма-рицы, перерисовал значки на такой же стене в моём мире и несколько долгих зим-них ночей просидел перед этими славянскими языческими символами, чтобы определить какую-либо закономерность в их нахождении в разных строках.
  То, что каждая линия — это путь с иной мир, я понял давно. Мне было важно понять, какие куда направляют: какие в миры прошлого, какие в будущее. Я хотел перенестись в грядущее, так как верил, что в тех мирах давно отринули такие че-ловеческие пороки, как алчность и стяжательство, непомерная жажда власти, за-висть, людская злоба и ненависть. Я был уверен, что в тех мирах повсеместно при-держиваются десяти заповедям божьим. По порядку начертания символов в рядах я выяснил те, которые указывают путь в грядущее.
  О своём замысле я рассказал Марице, которая загорелась такой перспекти-вой перенестись в светлое будущее.
  Я посвятил младшего брата Добреслава в тайну Врат и поведал ему, что ре-шил покинуть вместе с женой этот мир через Врата.
Попрощавшись с матушкой и сестрой, мы с моей княжной перенеслись сюда, в этот мир.
  К сожалению, этот мир оказался не столь совершенен, как мы с Марицей надеялись. На дворе стоял 7222 (1714**) год. Мы перенеслись на 600 лет в грядущее. Здесь правил Русский царь Юрий VII. Государ-ство Русов простиралось от прусских немецких земель на западе, до далёкого Тихо-го океана на востоке. Держава славилась крепкой властью, сильной армией и фло-том. Богатые и знатные люди славились высоким образованием, но простой народ был хоть и грамотен, но пребывал в бедности и крепостной неволе.
  Мы с Марицей купили себе село Боровое на сто пятьдесят душ в Двинской провинции, где прожили в любви и согласии пятьдесят лет, вырастили четверых детей и дождались первых праправнуков. Жили мы в достатке, но уединённо. Нам удалось восстановить княжеский титул Марицы под именем княгини Маномах. Я же, соответственно, стал величаться князем Маномахом. Я взял своё крещёное имя Дмитрий, более приличествующее русскому князю, и отчество Сергеевич. Имение мы покидали редко и общались только с ближайшими соседями - помещиками. Мы постарались, чтобы наши дети получили приличное образование и хорошо устроились по жизни.
  По прошествии пятидесяти лет мы с женой осознали, что практически не со-старились. Наши дети стали выглядеть старше нас. Это не осталось незамеченным нашими соседями. Возникли кривотолки и различные вымыслы. Даже наши дети и внуки стали как-то иначе глядеть на нас. Марица впала в глубокое уныние и упа-док духа. Тогда я осмелился на безумный шаг: перенестись в другой мир и начать всё с начала. Мы с женой были молоды душой, здоровы и полны сил. Да и выгля-дели мы не старше сорока лет, а то и моложе. За пятьдесят лет мы с княгиней ни разу не болели. Мы не испытали даже неудобств лёгкого насморка. Нас легко мож-но было посчитать ровесниками наших тридцатилетних внуков. Таким же бога-тырским здоровьем и молодцеватым внешним видом отличался и наш старший сын Владимир, зачатый ещё в мире Марицы и названый так в честь своего венце-носного деда. На свои пятьдесят лет он также не тянул. Он и его тридцатилетний сын Григорий были похожи друг на друга, как близнецы.
Марица вначале горячо отвергла моё предложение, но большое горе изме-нило всё. Мой младший сын сильно простудился на зимней охоте, подхватил тя-жёлую форму инфлюэнцы, слёг в постель и через две недели сгорел от болезни.
  Мы с Марицей вдруг осознали, какое будущее ждёт нас. По всей вероятности нас, исходя из н отличного физического состояния, ожидает печальная участь по-хоронить всех наших детей и, возможно, некоторых внуков. Это осознание реши-тельно подвигло нас на решительные действия в пользу переселения в другой мир. Помимо этого, мы в какой-то момент чересчур расслабились во время близо-сти, и Марица понесла. К тому времени княгине исполнилось шестьдесят четыре года и поэтому стать непраздной в такие годы по мнению нашего личного врача было решительно невозможно. Он сразу заявил, что сия весть устроит большой переполох в обществе. На нас и так стали косо смотреть и нас, однозначно, объявят колдунами или людьми, продавшими душу дьяволу за возможность сохранить молодость. Эта проблема стала последним аргументом и решающей причиной ис-чезнуть из моего родного мира.
  Счастье беременности сменилось бедой потери плода. Моя супруга оступи-лась, спускаясь по парадной лестнице и скатилась по её крутым ступенькам. В ре-зультате падения Марица случился выкидыш.
«Да воздастся нам за грехи наши!» — объявила моя княгиня, долгие вечерами от-маливая горечь потери.
  Как и в прошлый раз, я оставил после себя наследника родовой тайны и по-святил Владимира в секрет Врат и историю его зачатия. Я наказал ему пройти ини-циацию в Хранители Врат в том случае, когда не будет иметь никаких сведений обо мне и матери в течение десяти лет. Детям же мы объявили, что едем в Киев-скую Лавру на моления.
  Я надеюсь, что мои потомки обнаружат среди других семейных документов эту мою рукопись и прочитают.
  На сим я заканчиваю это повествование. Завтра утром мы с Марицей прой-дём через Врата с надеждой наконец-то перенестись в Счастливую землю нашей мечты».
  Пётр долго держал в руке печатный текст перевода на русский язык посла-ния Целава из Любосты, осознавая прочитанное. Он впервые получил веществен-ное доказательство того, что не только я совершаю путешествия в другие парал-лельные реальности. Вторым откровением для меня стало сообщение Целава - Дмитрия о том, что он являлся одним из создателей мифа о призвании варяга Рю-рика на княжение в Новгород и что он стал родоначальником правящей династии русских князей, с Рюрика «есть, пошла земля русская».
  Анджан тщательно перелопатил все найденные в сундуке рукописи, но, к моему глубокому разочарованию, копии «Повести временных лет» я так и не нашёл. Эта копия летописи могла бы стать информационной бомбой мирового значения.
  Сколько веков норманисты и их противники воюют друг с другом, защищая свою теорию о начале русского государства, а тут такой документ и дневник соав-тора летописи. Вот те и другие офигели бы, узнав, что все эти псевдооснователи Руси Киевской: Рюрик, Трувор и Синеул – всего лишь сказка, сочинённая двумя людьми. И что вся эта «Повесть» всего лишь очередная истори-ческая байка, сочинённая в угоду правящего клана. Но не задалось. Копия летопи-си отсутствовала среди найденных бумаг. Или Целав взял её с собой в путеше-ствие, или спрятал в каком-то другом месте.
  А сколько русских и зарубежных историков, писавших свои «великие труды» и получавшие по ним научные звания, награды и премии, узнали бы, что они со-здали свои нетленки, основываясь на элементарном историческом подлоге. Как они визжали бы, что этот дневник – откровенная фальшивка и подлая инсинуа-ция. Подлинность рукописи никогда и ни за что не признали бы ни норманисты, ни их противники.
  Вообще-то Пётр и без дневника Целава из Любосты давно задавался себе вопросом, как на основании летописей можно строить научную теорию образова-ния Русского государства. Так можно по любому художественному произведению на историческую тему создавать научную теорию. Или фильмы, созданные в Голивуде, рекламировать под грифом: «Создано на реальных событиях». А чем известные летописи отличаются он тех произведений или фильмов? Да ничем!
  Оригинала Несторовской летописи и её предшественников никто из истори-ков никогда не видел. Все летописи являются переписанными многократно свода-ми, выполненными спустя четыреста – пятьсот лет после описываемых событий. Кто знает, чего дописали многочисленные переписчики, сколько поправок, выгод-ных власть держащим, внесено в эти документы, да ещё прошедшие через руки поляков, тех ещё сказочников и русофобов. Что тут говорить о средних веках, если даже в XX веке исторические факты искажались и переписывались многократно. Да и теперь, в век интернета, успешно фальсифицируются.
  Держа в руках рукопись моего средневекового земляка, Петра не оставляло чувство, что он упустил в ней что-то важное. Что-то его зацепило в дневни-ке. Анджан ещё раз перечитал машинописный текст перевода и нашёл это «что-то».
  Писатель пересказал предание об основателе рода. И Петра тут же осенило: «Это же дед Марты Берг. Ну конечно! Корлис Врачеватель, сын Медведя, или, как он сам себя называл: Карл, сын Бера (Медведя). Это же Карл Берг! Летоисчисление же его рода ведётся от 1942 лета: года переноса Берга из своей реальности в мир матушки Эгле. Значит, вот куда занесло главу семьи Берг!»
  После осознания этой истины Пётр вернулся к другим бумагам, найденным возле входа в Портал. Когда он разложил все рукописи по языкам их написания, то осознал, что заполучил ценнейший архив, включающий, в том числе стопку бумаг, написанных на неизвестном языке и на непонятной бумаге, по фактуре больше смахивающей на пластик. Он сканировал один из текстов и загрузил в универ-сального переводчика. Программа не смогла идентифицировать язык этого текста.
  Пётр заполучил ещё целую кипу свитков и тетрадей, писанных на латыни. Каждый манускрипт сопровождался сопроводительной записью, разъясняющей тему работы и первоисточник. Он отыскал и каталог всех находившихся в сундуке документов. Пробежав глазами по латинским заголовкам и подсчитав их количе-ство, Анджан понял, будет всё это переводить до второго пришествия.
  Пётр сложил все бумаги в картонные коробки и решил нанять специалиста по древним языкам в мире 1918, где большинство таких российских спецов боль-ше заняты проблемами выживания, чем наукой. Поисками нужного специалиста Пётр и занялся, не откладывая дело в долгий ящик. Через интернет в своём мире он подобрал несколько кандидатур, живших в начале двадцатого века, а переме-стившись в мир 1918 года, уговорил одного мятежного русского историка и фило-лога Михаила Михайловича Богословского взяться за перевод архива. Сей учёный муж большевистский переворот не принял и своих антисоветских взглядов не скрывал. За это он был уволен с должности профессора Московского университета и попал в чёрные списки неблагонадёжных. Оставшись не удел, профессор недол-го раздумывал над предложением Петра и согласился не только взяться за перевод документов, но и временно переселиться с семьёй и прислугой в Двинск, в квар-тиру Петра на Петербургской улице, дом 36.
  Я оставил профессору весь свой архив, писанный на древнеславянском и на латыни. В виде аванса я оставил учёному изрядную сумму золотыми и бумажными царскими рублями, а также солидный запас консервированного мяса и рыбы, муки и всевозможных круп. К этому времени на территории бывших западных губерний России закончились боевые действия, установился мир. Осенью1918 года образо-валось новое государство — Латвийская Республика. Поэтому за безопасность про-фессора и его семьи я не опасался.

*Рша — древнерусское название белорусского города Орша.
**Примечания автора


Часть вторая
Испанский оракул

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Испания начала двадцатого века отнюдь не напоминала ту туристическую мекку родного мира Петра. На побережье страны напрочь отсутствовала инфраструктура для массового отдыха. Да и Европа зализывала раны после окончания Великой войны. Людям было не до путешествий.
Поэтому раз в три месяца Анджан и вся многочисленная компания путешественни-ков из других миров, проживавших в реальности 1918 года, перебиралась по Тон-нелям Спасения на отдых на необитаемый остров в Индийском океане, некогда «оккупированный» и обжитый путешественниками. Тоннели достались этой ре-альности с древнейших миров. Вход в тоннель открывался при помо-щи заклинаний-псалмов также, как и Врата и функционировали по тем же принци-пам, что и переходы между мирами. Эти коридоры соединяли многочисленные точки на планете Земля этого мира. Один из входов находился в пещере го-ры Монсеррат недалеко от лаборатории по производству пенициллина в пятидеся-ти километрах от Барселоны. Такой же вход-выход существовал и на острове Ко Рок Нок.
Пётр натаскал всё необходимое для проживания и отдыха на острове. Всё это хра-нилось в многочисленных пещерах этого островка. Оставалось только прихватить с собой свежих продуктов.
Так как туристы находились на земле, принадлежащей Королевству Сиам, неле-гально, то никаких постоянных построек не возводилось. Отдыхающие жили во вполне уютных палатках из XXI века, которые устанавливались по прибытию на остров и убирались в пещеру, когда туристы отбывали домой. На острове даже электричество имелось, вырабатываемое переносным бензиновым генератором.
Вообще-то идея доставить на остров генератор принадлежит Фёдору. Остров яв-лялся идеальным местом отдыха, за исключением одного: ещё раньше друзей Пет-ра на этой земле обосновалась популяция варанов. Медлительные и непугливые ящерицы, достигающие порой двухметровой длины, расплодились на острове в огромных количества. Несмотря на свою не агрессивность, эти пре-смыкающиеся вызывали панический ужас у женской половины отдыхающих. Что-бы вараны не приближались близко к лагерю, Фёдор придумал окружить его не-сколькими кольцами электропастухов, которые используются для выпаса коров. Электроэнергию для этих барьеров как раз и вырабатывал сей генера-тор. Ящерицам-переросткам встречи с кусачими проводами не пришлись по вкусу, и они прекратили всякие попытки прокрасться поближе к людям.
Как правило, вся компания: Роберт и Ольга Берги, Фёдор и Ревекка Козыревы и Пётр отправлялись на остров тогда, когда у Марты Берг случались школьные кани-кулы, и она могла присоединиться к остальным отдыхающим.
Конечно, друзья-товарищи могли бы организовать неплохой отдых где-нибудь в провинции Жерона, с морских пляжей которой и начался туристический бум в Ис-пании в мире Петра. Они так и делали, выезжая семьями в выходные дни.
Но была одна главная причина, которая сделала женщин поклонницами Ко Рок Нок. Когда-то, более шести месяцев назад, Марта совершила революцию в одежде на отдельно взятом острове. Она впервые появилась на местном пляже в бикини, приобретённом в магазине XXI века, чем вызвала фурор в стане отдыхающих. До-била она народ облегающей тело спортивной майкой с короткими рукавами и хлопчатобумажными шортами. Эти наряды напрочь изменили еврейское патриар-хальное мировоззрение Ревекки и, по сути, пробудили женское начало в менталь-ном симбиозе Ольги и Старика, представителя древнего разума, чьё сознание за-стряло в Тоннелях Спасения этого мира.
Все те же шесть месяцев назад сознание Старика, представителя разумных челове-кообразных существ, пребывавшее миллионы лет в чистом виде без телесного но-сителя, вселилось в мозг смертельно раненной Ольги Головиной. Это операция спасла тело Ольги от смерти, но лишило разум девушки двух третей персональных воспоминаний, которые заняла память Старика. Так вот дефиле Марты вначале в бикини, а затем в шортах и майке вывело сознание-микст Ольги из состояния глу-бокой апатии, пробудило интерес к внешнему виду Марты и обеспечило победу женской части разума в сознании Головиной через острое желание иметь такие же одёжки.
С тех пор все три красавицы: Марта, Ревекка и Ольга каждые три месяца выносили мозг Перту требованием перенести их на этот необитаемый остров. Потому что только здесь они могли рассекать в нарядах XXI века, сопровождаемые восхищён-ными взглядами мужского «населения» острова. Наряды, загодя заказанные по ка-талогам, кстати, тоже поставлял Пётр из XXI века. При этом женщины облачались не только в пляжные одежды, но и в обычные платья, устраивая что-то вро-де вечеринок-посиделок у костра, которые неизменно заканчивались танцами под магнитофон. Начинали парочки с классических вальсов и фокстрота - танца, стре-мительно набирающего популярность в Европе после окончания Мировой войны. Заканчивались же танцульки настоящей дискотекой под быстрые ритмы диско конца XX века. Ничего подобного туристы не могли себе позволить в патриархаль-ной католической Испании 1919 года.
Во время отдыха Пётр сообщил Бергам, что отыскались следы их деда и дал прочи-тать рукопись Целава из селения Любостасты, а конкретнее, его диалог с матуш-кой Эгле.
— Значит дедушка уже умер? — утирая слезу, спросила Марта.
— Всё относительно, — Анджан поспешил успокоить девушку. — Для того Целава, жившего в XIII веке, ваш дед умер более 300 лет назад, для нас тоже, но он всё ещё живёт в том времени и в той реальности, в которые перенёс его Портал.
— Как это? — Марта удивлённо уставилась на Анджана.
— Очень просто, — попытался объяснить Пётр, — Вашу семью разбросало пот раз-ным реальностям. Вы шагнули во Врата одновременно и, соответственно, одно-временно вышли из портала, только в разных мирах. Время в них течёт по-разному и хронологии событий не совпадают друг с другом. Считайте, что вы со-шли на разных станциях и сейчас живёте в соседних городах.
— Значит мы можем встретиться с дедушкой, — сделала неожиданный вывод Мар-та.
— Теоретически да, — подтвердил Анджан и, предвосхитив вопрос девушки, доба-вил — Но я понятия не имею как.
— Жаль, — грустно резюмировала Берг и разочарованно вздохнула.
Проведя на острове неделю, компания отдыхающих возвращалась в Барселону, откуда Марта переносилась в свою реальность 1913 года по классификации Петра. Парень все параллельные реальности различал по тому году, в котором он впер-вые попал в тот мир.
В этот раз, как всегда перед отбытием, «курортники» разобрали лагерь и спрятали туристическое имущество, которое хранилось в хорошо замаскированных пещерах острова до их следующего визита.
Переправить такую ораву отдыхающих одновременно являлось непомерной зада-чей для Петра. Ведь ему всё время приходилось вслух распевать псалом, отворяю-щий вход в Тоннель Спасения, пока его друзья, связанные друг с другом и с Анджаном одной верёвкой, заходили гуськом внутрь Коридора. Поэтому вначале он доставил в Испанию семью Козыревых, а второй партией планировалось пере-местить туда чету Берг и Марту.
Тут то и втемяшилось Ольге, у которой уже заметно округлился животик, непре-менно совершить «экскурсию» в родной мир Петра. Аргументировала она своё внезапно появившееся желание словами: «Марта там побывала много раз, а чем я хуже?». Постояла минутку и ехидно добавила: «Беременным нельзя отказывать, иначе заведутся мыши и погрызут всё добро!».
Скрепя сердцем Анджану пришлось согласить и вначале перенестись в подвальное помещение Динабурга, а оттуда активировать портал по направлению в XXI век.
Непонятный катаклизм, сопровождаемый тонелятрясением и калейдоскопом ска-чущих разноцветных огней и линий, начался, как только четвёр-ка хронопутешественников перешагнула порог Врат. Женщины испуганно закри-чали и впились мёртвой хваткой в мужчин: Ольга в Роберта, а Марта в Петра соот-ветственно.
— Что это! — прокричала Марта на самое ухо Анджана.
— Не знаю, — пожал плечами Пётр. — Возможно очередной сбой в работе Врат.
— Пётр Антонович, — запричитала перепуганная Ольга, — сделайте что-нибудь!
— А что я могу сделать? — отбивался Анджан, — Я не создатель этих переходов, а всего лишь Хранитель.
Не успел он вымолвить последнее слово, как квартет буквально вышвырнуло наружу и больно ударило об стены узкой пещеры-тамбура перед Вратами. Они вновь оказались в гроте горы Монсеррат.
— Так что, ничего не получилась — пробормотала разочарованная Ольга, едва придя в себя от пережитого потрясения и потирая ушибленное плечо.
— Выходит, что не получилось, — согласился Пётр. — От чего-то Портал не захотел переносить вас, Ольга Александровна, в мой родной мир.
— Это не честно, Пётр Антонович, — выдала женщина, обиженно поджав губки.
— А я здесь при чём? — Пётр состроил удивлённое лицо.
— А мы долго будем здесь париться? — подала голос Марта, зажатая между Петром и Робертом, — Мне уже дышать нечем!
— Да, пошли уже отсюда, — поддержал девушку Роберт, который также неуютно чувствовал себя в тесном помещении. Он же первым и пошёл по узким ходам, ве-дущим наружу.
Выйдя на свежий воздух, путешественники направились привычным путём наверх к небольшому плато, на котором находился известный в монастырь Санта Мария де Монсеррат. Не успели они сделать несколько шагов, как со стороны аббатства послышались выстрелы.
Пётр жестом приказал женщинам оставаться на месте, спрятавшись за вертикаль-ным каменным выступом, а сам в сопровождении Роберта стал крадучись подни-маться по тропе, прижимаясь к стене. Пропустив ответвление дорожки, ведущей к обители, парни поднялись ещё на сто метров выше до скального выступа, образу-ющего что-то наподобие смотровой площадки. Отсюда открывался прекрасный вид на монастырские строения. Укрывшись за грудой камней, друзья стали наблю-дать за обителью.
На площади перед базиликой с десяток вооружённых людей окружили около трёх десятков коленопреклонённых монахов. В пяти метрах лежало несколько тел в разнообразных позах. По-видимому, монахи были мертвы и прозвучавшие ранее выстрелы вероятно их и уложили на каменную мостовую.
— Пётр Антонович, что это такое? — задал не очень умный вопрос ошарашенный Роберт.
— Роберт Карлович, а я откуда знаю! — ответил столь же озадаченный происходя-щим Пётр, — Я сам в шоке!
— Слушайте, похоже на вооружённое ограбление, — выдвинул версию Козырев.
— Похоже, только что грабить в монастыре? — недоумевал Анджан. — Неужто цер-ковную утварь?!
— Почему бы и нет? — настаивал Берг. — В обители должно быть много церковной утвари из золота и серебра.
— Да какое там золото и серебро! — возразил Пётр. — В лучшем случае — позоло-ченные, а так медь начищенная. Да и кому это продашь?
— Нет, здесь что-то не то, — продолжал рассуждать Анджан, продолжая наблюдать за происходящим внизу.
Из монастырских покоев вывели ещё группу монахов и, толкая прикладами, погна-ли к основной группе арестованных. Тех же не оставляли в покое и по очереди пи-нали ногами и били прикладами. Вероятно, допрашивали.
Бандитам (а кто это ещё могли бы быть), скорее всего, не удалость добиться нуж-ной информации, и они закончили допросы с пристрастием. Грубо перегнав мона-хов как стадо овец к краю смотровой площадки, бандиты безжалостно расстреляли послушников, не оставив никого в живых. Затем они разделились на группы и разбежались по кельям, церквям и хозпостройкам.
Вернулись они с огромными узлами награбленного добра и гуськом направились к железнодорожной станции, где их ожидал состав из двух небольших вагончиков зубчатой железной дороги, носящей название Кремальера.
Только когда состав скрылся из виду где-то у подножья горы, друзья спустились вниз до развилки и направились к монастырю. Первым делом они осмотрели рас-стрелянных монахов. Среди двадцати шести распластанных на каменной мостовой тел большую часть составляли монах. Но среди убитых отыскалось несколько че-ловек в цивильных костюмах. Осмотрев все трупы, друзья нашли двух живых по-слушников: одного легко раненного и одного целёхонького в глубоком обмороке от пережитого страха.
Рассказ монахов не только не прояснил ситуацию, а наоборот, ещё больше запутал. Как выяснилось, в монастырь ворвался отряд милиции, прибывший из Манресы. Те объявили от имени Народной власти о закрытии монастыря и аресте настоятеля и казначея, которых, в прочем, им не удалось отыскать. Они избили монахов, пы-таясь выяснить, где находятся аббат и его бухгалтер и где храниться сама казна. Провели обыск монастырских помещений и обнаружили трёх лиц явно не в мо-нашеских одеяниях. Эти несчастные до этого попросили убежища в монастыре. Этих троих вывели на площадь и тоже расстреляли как участников мятежа.
То, что совершили озлобленные революционеры, друзья имели счастье лицезреть. Под раздачу попали все монахи монастыря, оказавшиеся в руках милиционеров.
Пётр принялся расспрашивать монахов о каких революционерах и о какой Народ-ной власти идёт речь и что вообще происходит в стране. К своему удивлению, он узнал, что в Испании победил Народный фронт, новое правительство объявило о конфискации монастырских земель и передаче их крестьянам. Монахи сами тол-ком не знали, что происходит в стране.
Пётр и Роберт удивлённо переглянулись. Как такое могло произойти всего лишь за неделю их отсутствия в Испании?
И только потом Пётр удосужился узнать, какой сейчас год. Удивлённые монахи чуть ли не хором объявили, что на дворе стоит 1936 год. Пётр, услышав подобную новость, чуть было не сверзнулся вниз с парапета, на котором он восседал и при-свистнул от удивления.
— Какой ещё 1936 год? — Роберт, всегда спокойный и немножко флегматичный, даже возмутился в ответ и схватил послушника за грудки. — Ты что несёшь, мо-нах?!
— Сейчас 22 июля 1936 года, — заикаясь промямлил бенедиктинец, готовый вновь уйти в нирвану при виде зверской рожи Берга.
— Пётр Карлович, поставьте страдальца на землю, — обратился Пётр к другу. — Он сейчас кончится от страха. На этот раз навсегда.
— А чего он издевается над нами! — продолжал негодовать Роберт, — Что за ахи-нею он несёт!
— Боюсь, мой дорогой друг, что это не ахинея, — Пётр попытался успокоить раз-бушевавшегося друга, — Мы, кажется, попали. И попали в конкретно… в 1936 год.
— Не может быть! — недоверчиво воскликнул Берг. — Как такое могло случиться?
— Элементарно, Ватсон, — иронично изрёк Анджан. — В Портале произошёл оче-редной сбой. И нас, вместо XXI века, перенесло, вероятно, в будущее время реаль-ности 1918 года. А может и в другую параллельную реальность. Подобное со мной уже случалось.
— Невероятно, — вымолвил парень, отпустив монаха и плюхнувшись пятой точ-кой на парапет. Отпущенный полуживой от пережитых потрясений монах без-вольной тушкой плюхнулся рядом, но на мостовую.
— А что мы женщинам скажем? — после нескольких минут молчания поинтересо-вался Роберт.
— То и скажем, — пожал плечами Пётр. — Расскажем всё как есть.
Продолжив расспросы уцелевших послушников, Пётр выяснил, что настоятель находился в своей резиденции. Из неё он и хранитель казны исчезли в неизвест-ном направлении, как только на железнодорожной станции высадился отряд ми-лиции. Пётр вошёл во Всепланетную Информационную Сеть и выяснил располо-жение этого «неизвестного направления».
Оказывается, существует подземный ход к подножию горы Монсеррат, проложен-ный через сеть пещер и переходов. Он начинается за фальшивой стеной библио-теки в особняке настоятеля. По этому ходу Его Преосвященство аб-бат Антони Марсет, его казначей и двое монахов удрали из монастыря, прихватив монастырскую кассу, золотые и серебряные предметы церковного инвентаря, а также деревянную статую Чёрной Мадонны. Деньги, статую и церковную утварь беглецы спрятали в одной из пещер, скрытой передвижной стеной. Затем святоши переоделись в цивильное платье, спустились в долину и в настоящее время дви-гались пешком в сторону Манресы.
Берг некоторое время спускался по дорожке молчаливый и задумчивый, а затем выдал:
— Послушайте, Петр Антонович, если мне не изменяет память, то в Испании моего мира в это время тоже проходили какие-то события, то ли революции, то ли вос-стания. Латвийские газеты слабо освещали события на Пиренеях. Я только помню, что профашистские силы подняли восстания против коммунистического прави-тельства и началась Гражданская война. Республика была свергнута, и власть за-хватили друзья Муссолини и Гитлера. А что произошло в вашем мире, Пётр Анто-нович?
— У вас девичья память, Роберт Карлович, — смеясь заметил Пётр, — мы с вами из одной и той же реальности, только из разных веков.
— Ах да! — Роберт в шутку треснул себе по лбу. — Я со всеми этими прыжками из реальности в реальность совсем запутался кто откуда происходит. А вы помните, что произошло в Испании нашего мира в этом году.
— Так по верхам. — подумав немного, ответил Анджан, — Помню, что в июле 1936 года Франко и группа генералов подняла мятеж националистов против Республи-ки. Мятежников поддержали Гитлер и Муссолини. Они присылали самолёты, тан-ки, орудия, стрелковое оружие и боеприпасы. На стороне мятежников воевало около пятидесяти тысяч немецких и итальянских военных. На стороне Испан-ской республики выступил СССР. Советская страна также поставляла республикан-цам оружие и боеприпасы, танки, самолёты и орудия. Несколько тысяч советских военных воевали в республиканской армии. Европейские страны приняли декла-рации о «невмешательстве в испанские дела». Франция заблокировали все постав-ки как своего, так и иностранного оружия Испанской республике. В Испанию хлы-нули тысячи иностранных добровольцев защищать Республику от фашистов, из которых создали интербригады.
— И что было дальше? — поинтересовался Роберт.
— Война длилась три года и в 1939 году Республика пала. К власти в стране при-шёл генерал Франко, который установил свою диктатуру. Только после его смерти в Испании начались демократические преобразования.
— Так получается мы попали к самому началу Гражданской войны! — воскликнул Роберт.
— Получается так, — подтвердил Пётр.
— Я думаю, что нам нужно отсюда поскорее уходить в наше время, — заявил Берг.
— Вы правильно считаете, — согласился Анджан, — вопрос в том, согласиться ли с вами Портал.
— Что вы имеете в виду? — удивлённо поинтересовался Роберт.
— А то, что если произошёл сбой в программе работы Портала, то Ворота могут оказаться заблокированными, — пояснил Пётр, — Со мною уже случилось одна-жды подобное и, помните, я застрял реальности 1953 года на три лета.
— Да. Помню, — подтвердил Берг.
— Кроме того, — продолжил Пётр, — я сомневаюсь, что портал пропустит вашу су-пругу в ваш мир. Там наверняка существует юная Ольга Головина.
Пока друзья неслышно переговаривались, они подошли к скальному выступу, за которым прятались Ольга и Марта.
— Ну что там? — женщины закидали друзей вопросами. — Что произошло? Кто стрелял? Опасность миновала?
— Стреляли милиционеры, которые уехали из монастыря на поезде. — разъяснил Пётр.
— Какие такие милиционеры? — удивилась Ольга.
— Испанские, республиканские, — пояснил Анджан.
— А когда в Испании появилась республика? — Ольга выгнула брови удивлённым домиком. — Неужто за ту неделю, что мы провели на нашем острове?
— Да нет, это случилось года три назад, — заявил Пётр, от чего брови Ольги вы-гнулись ещё больше. — в году так тридцать втором или тридцать третьем. Точно не помню.
— Вы шутите, Пётр Антонович? — встряла Марта, которая никак не могла взять в толк о чём это судачат её друзья. — Какой тридцать второй, какой тридцать тре-тий?! Вы что на солнце перегрелись?!
— Лучше бы я бредил! — хохотнул Анджан. — Но увы, я здоров как никогда.
— Извольте объясниться, Пётр Антонович! — Марта разозлилась не на шутку, по-считав, что Пётр нагло издевается над нею с Ольгой.
— Извольте, Марта Карловна, — благосклонно объявил Пётр, — В настоящий мо-мент на дворе стоит июль 1936 года, в который мы попали по причине сбоя в ра-боте Портала.
Марта, помнившая о подобном казусе Петра с попаданием в не тот мир, в ужасе от-крыла рот и тотчас прикрыла его рукой. Ольга недоумённо хлопала глазами, не понимая сути случившегося.
— И что сейчас? — осведомилась Марта, оправившись от шока.
— Возвращаемся в пещеру и попробуем вернуться в своё время. — уведомил дру-зей Анджан.
В пещере-тамбуре Пётр провёл ритуал открытия входа в Тоннели Спасения, кото-рый один в один совпадал с процедурой отворения Врат в Портал между парал-лельными реальностями. Ничего не произошло. Привычного мерцания на стене, где располагался скрыты вход в Тоннели не возникло. Анджан несколько раз ис-полнял псалом-заклинание, но проход так и не открылся.
— Приплыли, — объявил Пётр охрипшим от песенных упражнений голосом и по-яснил. — Вход не открывается.
Марта осторожно коснулась той части стены, где обычно появлялась рябь, словно не доверяя своему зрению. Наткнувшись на твёрдую каменную поверхность, она более решительно ощупала стену. Девушка повернулась к Петру и недоумённо уставилась на него.
— И что теперь?
— Поедем в Барселону, — пожал плечами Пётр. — Другого выхода нет.
— Как в Барселону?! — возмутилась Марта, — Мне нужно в Двинск! У меня через три дня начнутся занятия в училище!
— К сожалению, уважаемый педагог, билеты в Двинск закончились, — голосом де-журного по вокзалу объявил Анджан.
— Перестаньте паясничать, Пётр Антонович! — взвилась девушка, — Мне не до шуток!
— Марточка, сестрёнка, успокойся, — Роберт решил прийти на помощь другу, — Пётр Антонович здесь бессилен.
Он обнял за плечо не на шутку разбушевавшуюся сестру и прижал её к себе. Марта прижалась лицом к груди брата.
— Там же мои детки! Второй класс! — сквозь сдерживаемые слёзы забормотала она, — Меня определённо уволят со службы!
Вымолвив последнюю фразу, девушка заплакала навзрыд. Пётр, не выносивший женских слёз, поспешил смыться из пещеры, буркнув:
— Пойду разведаю обстановку.
Анджан вновь поднялся на террасу, с которой хорошо просматривается плато мо-настыря и взглянул вниз. Оставшиеся в живых монахи, которые как тарака-ны повылазили из-за всех щелей, увозили своих собратьев куда-то за здание рези-денции аббата на тележках, тачках и переносили вручную. Никого чужого на тер-ритории монастыря не наблюдалось. Пётр знал, что поезд зубчатой железной до-роги каждый час поднимется наверх к монастырю. В мобильнике даже отыскалось расписание движения поезда. Маленький состав ожидался через семь минут. По-этому Анджан поудобнее устроился на наблюдательной площадке и, в ожидании паровозика, вошёл во Всепланетарную Сеть. Ему захотелось узнать, что в данный момент происходит в Барселоне.
Центральные улицы мегаполиса оказались запруженными людьми с красными и чёрно-красными знамёнами. У большинства манифестантов на шее красовались таких же цветов шейные платки, завязанные на манер пионерских галстуков. Они сплошными потоками стекались к площади Каталония, на которой проходил круп-ный митинг. Сеть не позволяла слышать речи ораторов, но по реакции толпы, яростно аплодирующей и что-то горланящей в ответ, становилось ясно, что она солидарна с ораторами. Все центральные улицы напоминали разворошенный му-равейник. Народ сновал туда-сюда, казалось, без остановки.
Краем глаза Анджан увидел дым подходящего железнодорожного состава. Пётр по-смотрел на часы и установил, что паровозик пришёл на конечную станцию с пяти-минутным опозданием, что являлось нормой для Испании. Испанцы отличались хронической непунктуальностью и общественный транспорт постоянно отклонял-ся от графика. Одно дело, когда он опаздывал от нескольких минут до часа. Случа-лись ужасные для пассажиров случаи, когда поезд прибывал станцию раньше ука-занного в расписании времени. Без зазрения совести машинист
стартовал раньше графика и следовал дальше.
По прибытии состава, Пётр вышел из сети и стал наблюдать за железнодорожной станцией.
Когда поезд замер напротив здания вокзала, чихнув паром напоследок, из вагонов появились немногочисленные пассажиры. Всё это были мелкие торговцы, снаб-жавшие монастырь продуктами и торговцы-лотошники. Среди прибывших отсут-ствовали вооружённые люди. И это обрадовало Петра. Обратно ехать желающих не обнаружилось и машинист, выждав положенные пятнадцать минут, погнал со-став вниз.
Анджан спустился вниз к пещере. Марта уже успокоилась и беззаботно болтала о чём-то с Ольгой, сидя на камнях на выходе из горы. Роберт наблюдал за тропой, ведущей как вниз, так и наверх.
— Что там в обители? — поинтересовался Роберт, когда Пётр достиг группы друзей.
— Пока всё спокойно, — сообщил Анджан. — Даже поезд ходит регулярно. Он только что отправился в Монистроль. Назад он будет через час. Нужно успеть на этот поезд, потому что затем наступит трёхчасовой перерыв в расписании движе-ния.
— Тогда пошли, — подорвался Роберт.
— Пошли, — согласился Анджан.
Подъём по серпантину ослиной тропы к монастырю занял почти двадцать минут. Пётр оставил Роберта с женщинами в базилике, а сам решил наведаться в тайник, в котором аббат и казначей оставили кассу монастыря. В карманах жертв веролом-ства Портала отсутствовало ни сантима из денег, имеющих хождение в Испании 1936 года. Расплачиваться серебром королевской чеканки и банкнотами с портре-том Его Величества короля Альфонсо XIII было бы верным способом выпросить се-бе смертный приговор.
Спустившись в подземелье по стопам недавних беглецов, Анджан методом, под-смотренным в Инфосфере, открыл дверь тайника, скрытую за фальшивой стеной, и вошёл в хранилище, напоминавшее больше пещеру Али Бабы. Настоятель и до-веренные лица загодя сволокли в пещеру всю ценную церковную утварь, всевоз-можные золотые и серебряные изделия, ценные старинные книги и картины из-вестных мастеров. Тут же находились сундучки с золотыми и серебряными моне-тами и не только испанской чеканки. В отдельном сундучке, оббитом железом, отыскались перевязанные шпагатом пачки бумажных денег.
Пётр взял две пачки купюр в пятьдесят песет, выпуска 1931 года и две пачки банк-нот в пять и десять песет того же года эмиссии. Парня не мучили угрызения сове-сти, так как он знал точно, что к моменту возвращения хозяев этих сокровищ, все эти казначейские билеты обесценятся до невероятного.
Вернувшись тем же путём, Анджан застал друзей там, где оставил. Дамы попыта-лись выведать у Петра причину его столь долгого отсутствия. Парень отшутился, что добывал деньги в месте, о котором не имеет право распространяться.
— Если я проговорюсь, то меня ждёт страшное проклятие, — загробным голосом проговорил он, чем вызвал нервный смех друзей.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

В Барселону «островитяне» добрались без проблем. Они смешались с толпой тор-говцев, возвращавшихся вниз со всем своим товаром несолоно хлебавши, и на зубчатой железной дороге доехали до конечной станции. Там же пересели на нор-мальный поезд местной узкоколейки. За время пути их лишь однажды потревожил контролёр.
Неожиданности начались в самом мегаполисе. В какой-то момент состав нырнул в очередной тоннель и уже не вынырнул на поверхность. Как выяснилось, конечная железнодорожная станция «Барселона» линии Любрегад-Анойя теперь находилась под землёй. Всепланетная Инфосфера услужливо сообщила, что этот подземный терминал построили в 1930 году. Эт же сеть выдала схему расположения входов и выходом и проинформировала о новом сюрпризе: в Барселоне теперь функцио-нирует метро и имеется лестничный переход на одну из его станцию «Площадь Испания».
С трудом протиснувшись сквозь толпу прибывших или ожидающих своего поезда, Пётр и его спутники поднялись по лестнице на станцию метро и сели в нужный поезд в направлении, подсказанном всё той же Инфосферой.
Вагон оказался битком. Путешественники с трудом протиснулись в середину ваго-на, так как ехать предстояло до конечной станции «Марина». Друзьям несказанно повезло с появлением метрополитена в городе. Несмотря на то, что состав ехал до-вольно медленно, путь до нужной станции занял не более получаса. Да и сама ко-нечная станция находилась в двух кварталах от цеха по производству медикамен-тов.
В парке Естасьо дель Норт, который находится недалеко от станции метро и мимо которого лежал путь к цеху, проходил какой-то митинг при стечении большого ко-личества людей. Большинство из них имели за плечами винтовки. Чёрно-красные знамёна, сшитые из двух разноцветных прямоугольных треугольни-ков c огромными белыми буквами СNT. Такие же двухцветные шейные платки, по-вязанные как пионерские галстуки, и пилотки наводили на мысль, что здесь со-брались вооружённые люди одной партии. Кроме флагов, присутствовали транс-паранты с призывом «На Сарагосу». В своей основной массе ополченцы красова-лись в синих и голубых рабочих комбинезонах.
Пётр вошёл в Сеть и выяснил, что буквы на чёрно-красных флагах являлись аббревиатурой названия Испанской Конфедерации Анархо-Синдикалистских Профсоюзов.
Действия руководства партии внушало уважение. Прошло лишь один день с нача-ла националистического мятежа, а уже сформированы вооружённые отряды для борьбы с контрреволюцией.
Пётр и компания без остановки прошла мимо парка. Им было не до митинга. Слу-чилось то, чего больше всего боялся Пётр: двери в офис оказались запертыми. Ни-каких табличек или пояснительных записок о причинах не присутствия отсутство-вали.
Роберт ради приличия подёргал ручку и постучал в дверь. Четвёрка уже собралась идти в цех со стороны грузовых ворот, как плотная штора зашевелилась и в окне появилось озабоченное лицо. Оно посмотрело на четвёрку людей, стоящих на улице, и разинуло от удивления рот. Зависнув в оцепенении на несколько секунд, лицо ошарашено рассматривало посетителей, но быстро справилось с шоком и скрылось за шторой. Вскоре послышался скрип отпираемого замка.
— Пётр Антонович, Роберт Карлович, вы?! — пролепетал он, — Но как? Откуда?
Анджан внимательно рассматривал открывшего дверь человека.
— Александр Васильевич?! — в свою очередь выказал удивление Пётр. — Вы?!
Пред вновь прибывшими действительно стоял Александр Васильевич Зубарев, только значительно забуревший, потерявший былую молодость и офицерскую выправку.
— Проходите, пожалуйста, уважаемые дамы и господа, — засуетился Зубарев, ши-роко распахивая дверь.
— А где Фёдор Фёдорович и Ревекка Моисеевна? — поинтересовался Пётр, когда все уселись за длинным офисным столом?
— На митинге П.О.У.М.*, — ответил Александр Васильевич и добавил, — на пло-щади Тетуан.
— На митинге чего? — переспросил Анджан.
— На митинге Коммунистической партии П.О.У.М., — пояснил Зубарев, — Ревекка Моисеевна выступает сегодня на митинге.
— Во как? — изумился Пётр, — А она что, большой партийный бос?
— Да, — подтвердил Александр Васильевич. — Она одна из руководителей какого-то Женского секретариата.
— А Фёдор Фёдорович где? — полюбопытствовал Анджан.
— Там же, на митинге, — пожав плечами, пояснил Зубарев, — Он всегда сопровож-дает госпожу Козыреву на подобные мероприятия.
— Телохранитель, что ли? — ехидно заметил Пётр.
— Что-то вроде того, — согласился Александр Васильевич.
— Позвольте полюбопытствовать, Александр Васильевич, — всё также ехидно осведомился Анджан, — А компания «Каталонская фармацевтическая лаборатория» ещё здравствует?
— Да, конечно, — заверил Зубарев. — И ещё как! Наша фармацевтическая фабрика занимает целый этот квартал!
— А кто командует компанией? — продолжил расспросы Пётр.
— Президентом является Фёдор Фёдорович, директором фабрики является ваш по-корный слуга, а коммерческим директором — мой сын Михаил, если вы его помните.
— Мишеньку? Конечно помню, — уверил Анджан, — А что с питомником в горе Монсеррат?
— Прекрасно функционирует под присмотром Владимира Владимирови-ча Ноздрёва! — воскликнул Зубарев. — Вы, наверное, с ним не знакомы. Он родом из одной из прибалтийской республики, то ли из Литвы, то ли из Латвии (никак не могу их запомнить). Он родом из родного города (запамятовал его название) Фёдо-ра Фёдоровича и прибыл в Испанию по личному приглашению господина Козыре-ва.
Пётр ещё битый час пытал расспросами директора фабрики. На робкий вопрос о том, где Пётр Антонович и Роберт Карлович пропадали семнадцать лет, Анджан ответил, что жили в СССР и не имели возможности приезжать в Испа-нию. Господин Зубарев из местных газет и русской периодики, получаемой из Франции, имел полную, по его мнению, информацию о жизни в Советской России. Поэтому ответ Петра его особо не удивил. Часовая стрелка настенных часов в офи-се приближалась к семи часам, поэтому рабочее время в цехе уже закончилось и осмотреть его без разрешения Фёдора Козырева не имелось никакой возможности.
Путешественники по тоннелям толком не завтракали с самого утра и в ожидании президента компании решили навестить ресторанчик напротив офиса, в котором всегда обедали и ужинали раньше.
Внутри заведения посетителей ждал настоящий шок. Никто, как обычно, не бро-сился к ним навстречу при звуке прозвеневшего сигнального колокольчика и кли-ентам заведения пришлось самим искать свободное место и терпеливо поджидать официанта. Освободившийся мосо* не торопясь подошёл к их столику, без подо-бострастия и с достоинством записного идальго вежливо поинтересовался:
— Чем могу быть полезен, товарищи?
— Нам бы пообедать, милейший, — ответил за всех Пётр, — будьте добры меню!
— У нас сегодня стандартный ужин из двух блюд: суп гаспачо и тушеная свинина с овощами.
— Хорошо, уважаемый, — Пётр дал указание официанту, предварительно зару-чившись согласия друзей. — И будьте любезны, бутылку сухого красного вина.
Пока официант сервировал стол, ресторанчик заполнили под завязку. Посетители разнообразием одежды не блистали и различались только цветом комбинезона или одеяниями, отдалённо напоминающими униформу. Позже Пётр узнал о новом тренде барселонцев: от простого слесаря до инженера одеваться в рабо-чий комбез и рассекать в таком одеянии с утра до вечера.
Новый разрыв шаблона ожидал друзей в момент оплаты счёта: официант наотрез отказался от чаевых и назвал их «буржуазным пережитком» и что чаевые запреще-ны законом.
Выйдя из ресторана и взглянув на двери офиса, Анджан увидел великана в став-шим привычным комбинезоне и невысокой женщины в чёрном берете и с алым пионерским галстуком на шее. Мужчина забарабанил своими огромными кулачи-щами в дверь, а женщина в это время обернулась, словно почувствовав на себе чужой взгляд.
Она вначале, близоруко сощурив взгляд, внимательно взглянула на противопо-ложную сторону улицы. Увидела четвёрку друзей на улице напротив и на секунду зависла. Через несколько секунд её глаза в изумлении превратились в два чайных блюдца. Она воскликнула и прикрыла ладонь рукой. С криком: «Федя!», лихора-дочно задёргала руку спутника за объёмный рукав, указывая на кабачок. Гигант удивлённо посмотрел на спутницу, развернулся и посмотрел в ту сторону, в кото-рую указывала рука женщины.
Фёдор так же застыл на мгновение в глубоком ступоре, взревел бешеным медве-дем, перепугав прохожих и голубей, и бросился на другую сторону улицы.
— Петя! Петруха! — продолжал реветь великан, сжимая Петра в тисках своих объя-тий. — Ты?! Как?! Ты где всё это время был?
Ревекка так же не удержалась, подбежала к Ольге с Мартой и принялась обнимать их и целовать, приговаривая:
— Девочки! Вы?! Неужели!
Когда страсти более-менее улеглись, все с шумом и смехом ввалились в офис через распахнутую Зубаревым дверь.
В Барселоне ещё не чувствовалось нехватки продовольствия, поэтому в кабинете Фёдора нашлись и испанский бренди, и хамон, и несколько сортов местной колба-сы. Возвращение блудных сыновей и дочерей праздновали допоздна. Вначале в офисе.

*Мосо – название официанта в испанских ресторанах

Затем, когда девушки, проснувшиеся в девять утра по сиамскому времени, пере-несшие стресс неудавшегося путешествия в XXI век и переноса на семнадцать лет вперёд, стали засыпать прямо за столом для заседаний. Они перебрались в шести-комнатную квартиру Фёдора на шестом этаже того же здания. Женщины улеглись спать, а мужики говорили и пили, пили и говорили до самого утра. Разбрелись они по спальням лишь когда первые солнечные лучи осветили небо на востоке.
Путешественники во времени спали до полудня. Первое, что сделал Пётр, проснувшись, то осуществил попытку отыскать Тоннели Времени через Всепла-нетную Инфосферу. Следов Каналов не обнаружилось.
После завтрака, приготовленного Ревеккой, Пётр засел за ноутбук, чтобы выудить всю информацию об Испании периода Гражданской войны. Он примерно помнил, что произошло в его мире, но не в подробностях, и тем более не в Барселоне.
Перспектива попасть в жесткий переплёт разборок испанцев между собой, да ещё и с печальным концом для республиканцев, не устраивала Анджана абсолютно. Во время попойки Фиалка ознакомила друзей со всеми постановлениями нового ре-волюционного правительства Барселоны. В городе грядёт массовая национализа-ция частных предприятий, но их совместного бизнесу ничего не угрожает. Компа-ния «Каталонская фармацевтическая лаборатория» в план национализации не включена.
Позавтракав, Роберт и Пётр направились на экскурсию в цеха фабрики в сопро-вождении Зубарева. Несмотря на всеобщую революционную эйфорию, царящую в Барселоне, ни один работник, нанятый из числа лиц славянской национальности, не покинул производство. Как ни старалась пламенная революционерка Ревекка Фиалка втянуть рабочих и служащих компании в революционную борьбу, эми-грантская сущность наёмного персонала отнеслась прохладно к революционно-патриотическим воззваниям жены Президента компании. Единственное на что они подписались, так это стать номинально-пассивными членами партии комму-нистической партии с аббревиатурой П.О.У.М. Подавляющее большинство персо-нала являлись выходцами из развалившейся Российской Империи и прелести ре-волюций познали сполна.
Если Фиалка – агитатор особых успехов на фабрике не добилась, то в Фёдоре от-крылся талант руководителя и предпринимателя. Из небольшого цеха, предприя-тие выросло в огромную фармацевтическую фабрику, занимающую целый квартал и выпускала не только пенициллин и стрептоцид, но и ряд других антибиотиков и антисептиков. Фабрика и несколько пещерных питомников плесени работали как единый часовой механизм. Среди покупателей продукции числились не только испанские фирмы, но и целый ряд европейских компаний.
После начала фашистского мятежа, начались боевые действия пока ещё локаль-ные, но грозящие перерасти в полномасштабные военные столкновения между республиканцами и путчистами.
Сейчас республиканское правительство запретило экспорт медикаментов и про-дуктов питания и готовило заключение госзаказа от Министерства здравоохране-ния на постоянные поставки продукции компании. Если контракт будет подписан, то все работники фирмы окажутся защищёнными «бронью» от возможной моби-лизации. Но уже получены документы, освобождавшие от обобществления два пя-тиэтажных жилых здания рядом с фабрикой. Эти дома Фёдор выкупил у бывших владельцев и заселил рабочими и служащими компании за символическую кварт-плату, оплату коммуналки и местных налогов на недвижимость. Весь квартал, за-нятый фабрикой и жилыми помещениями, являлся этаким островком социализма, созданным Фёдором Козыревым ещё в начале тридцатых годов. На предприятии работала рабочая столовая, функционировал сад-ясли и начальная школа. Имелся свой фабричный клуб, любительская театральная труппа и десяток клубов по ин-тересам.
После обеда Пётр нанёс визит к некогда хорошо прикормленному чиновнику Ми-нистерства внутренних дел, всё ещё трудившегося на привычном месте. В кабине-те полицейского он оставил двадцать золотых королевских монет достоинством в двадцать пять песет за замену четырёх паспортов, просроченных на семь лет: его, Роберта, Ольги и Марты. Цену чиновник задрал несусветную, но делать было не-чего: город кишел патрулями и передвигаться по Барселоне с фактически недей-ствительными паспортами чревато арестом и возможным расстрелом. 19 июля националисты подняли мятеж в Барселоне, который потерпел неудачу и был по-давлен в тот же день. Поэтому отлов контрреволюционеров и чистки продолжа-лись.
Получив требуемую сумму, столоначальник тут же собственноручно заполнил че-тыре бланка паспортов и выдал их Петру. При этом чиновник поставил дату выда-чи разными месяцами и днями 1936 года. Он же вызвал поочерёдно подчинённых ему клерков, которые поставили необходимые штампы и печати в документах.
Теперь Анджан и его друзья могли беспрепятственно передвигаться по территории Испанской Республики, не опасаясь придирок народной милиции и жандармерии, называемой в Испании «Гражданская Гвардия».
Марта захотела тут же воспользоваться наличием новых документов и уговорила Петра сопровождать её во время прогулки.
Они дошли до метро и на нём доехали до станции «Площадь Каталония», ближай-шей к проспекту Рамбла станции.
Сразу же бросилось в глаза, что весь общественный транспорт: трамваи, автобусы, такси щеголяли свежей красно-чёрной покраской. Как и повсеместно, прохожие дефилировали в унифицированной рабочей робе или в подобии военной формы. Но все отличались опрятной одеждой. Практически отсутствовали люди с явными признаками бедности. Пропали все нищие, ранее толпами стоявшие около церк-вей или сидевшие на бордюрах аллеи. Лишь яркие группки цыган - попрошаек, как и в королевские времена, терроризировали прохожих.
Ярко-красные плакаты, огромными полотнищами увешивали стены зданий или трепетали на растяжках над центральной аллеей. Транспаранты призывали к за-щите Республики, Революции и рабочей власти. Проституток агитировали бросить своё постыдное ремесло и заняться общественно-полезным трудом. Из многочис-ленных репродукторов неслись бравурные революционные песни.
Из алей исчезли многочисленные в 1919 году коробейники, торговавшие свежей выпечкой, лотерейными билетами и всякой хозяйственной мелочью. Но зато по-явилось много продавцов революционной литературы и копеечных брошюр с тек-стами революционных песен и баллад, которые активно раскупались. Марта тоже за несколько сентаво* приобрела такой сборник и тихонько посмеивалась над наивностью содержания музыкальных произведений, переводимых Петром по хо-ду движения.
Посещение некогда шикарных магазинов разочаровало парочку. В заведениях, торгующих готовой одеждой, полностью отсутствовал былой ассортимент. Присут-ствовали только многочисленные республиканские пилотки, шейные платки, ко-стюмы из дешёвых тканей. Обувные магазины также обилием фасонов не радова-ли. В тех булочных, в которых ранее продавалась вкуснейшая выпечка, предлагали лишь невзрачного вида булочки и караваи сероватого хлеба.
Барселона значительно деградировала по сравнению с 1919 годом, когда они по-кинули её, направляясь на отдых на остров. Здания требовали ремонта и не толь-ко косметического. Город выглядел неряшливым, парки и скверы запущенными, окна в домах давно немытыми.
Но люди выглядели раскрепощёнными, лица светились оптимизмом и верой в бу-дущее. Их взгляд выражал достоинство свободного от эксплуатации человека, строителя новой жизни в справедливом обществе.
Прогулка где-то разочаровала по причине исчезновения буржуазного лоска круп-ного приморского города и столицы Каталонии, но и порадовала жизнелюбием населения и внутренней созидательной силой общества, брызжущего энергией и готовностью до последней капли крови защищать завоевания Революции.

П.О.У.М. — *Рабочая партия марксистского объединения (исп. Partido Obrero de Unificaci;n Marxista (POUM)
*Сентаво — мелкая испанская разменная монета.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

Гражданская война в Испании набирала обороты. Мятежникам удалось захватить власть на северо-западе Испании: в Галисии, Кастилии и Леон, Наварре, Риохе и части Арагона. Поднятые ими восстания увенчались успехом в некоторых южных городах: в Севилье, Кордове, Гранаде ну и в Морокканской Испании. Законному правительству пока удавалось сохранить контроль в большей части страны. Почти все офицеры, сержанты и солдаты регулярной армии присоединились к путчистам и у Республики не оказалось своей сухопутной армии.
В лучшем положении оказались те города, где удалось подавить мятежи, так как они имели вооружённое ополчение, вооружённые рабочие отряды, сформиро-ванные из членов анархистских, коммунистических организаций или национали-стической партией, как в Стране Басков. Благодаря рабочему ополчению удалось ликвидировать восстания фалангистов и монархистов. Эти же вооружённые отря-ды и явились основными военными образованиями, призванными на фронте остановить и уничтожить мятежные войска.
Недалеко от дома Петра в кавалеристских казармах день на пролёт слышалась ба-рабанная дробь и неуверенные всхлипы армейского горна, под звуки которых от-рабатывали строевые приёмы отряды новобранцев. Они, держа палки на плечах вместо ружей, механически в колонне по три выполняли команды кадровых сер-жантов и офицеров. Осуществляли повороты, развороты, перестроения. Многие бойцы не выдерживали многочасовой шагистики и с криком и руганью покидали строй. Они возмущались тем, что вместо того, чтобы обучаться обращаться с ору-жием и стрельбе, занимаются полной ерундой.
Оружия катастрофически не хватало, и добровольцы порой получали его за день-два до отправки на фронт. Благо хоть властям удавалось более-менее обмундиро-вать ополченцев. Но если практически все: как мужчины, так и не многочисленные женщины получали унифицированные вельветовые шаровары местного пошива, то остальная амуниция выдавалась по принципу: что бог послал. Но вот головные уборы: двухцветные пилотки и двухцветные же шейные платки превращали раз-номастную толпу в некое подобие воинских соединений. Из как будто подготов-ленных новобранцев формировали секции из тридцати человек, секции объеди-нялись в центурии в девяносто-сто бойцов, а центурии входили в состав колонн, количество личного состава которые практически могли насчитывать любое коли-чество воинов.
Зачастую ополченцев отправляли на фронт без оружия, а получали его из рук тех, кого они сменяли в зоне боёв. Там же в окопах, их обучали заряжать, целиться и стрелять.
Первого августа Роберт и Марта Берги огорошили Петра известием, что они запи-сались в рабочее ополчение.
— Какое ещё ополчение? — от неожиданности Анджан задал не совсем умный во-прос.
— Коммунистическое П.О.У.М., — чуть ли не с вызовом сообщила Марта.
— Но почему? Это же не ваша война! — недоумевал Пётр, — А, ясно! Ревекка саги-тировала.
— Ревека здесь не причём, — возразила девушка. — Я ненавижу фашистов. Я ви-дела, что творили нацисты и их приспешники в Латвии. Из-за них моя семья вы-нуждена была сбежать из родного города, расстаться с родственниками и друзья-ми.
— Но почему в коммунистический отряд? — не унимался Анджан. — Вы же оба го-ворили, что ненавидите коммунистов, которые отобрали у вашего отца аптеку, а у дедушки его клинику.
— Тут вы были частично правы, — вступил в разговор Робер. — Здесь уже постара-лась Ревекка. Она сагитировала нас записываться именно в коммунистическое ополчение.
— Но вы же знаете, что в вашем мире Гражданская война закончилась поражением Республики, — Анджан выдвинул последний аргумент.
— Знаем. Ну и что! Это другой, не наш мир! Может здесь история пойдёт другим пу-тём! — возразила Марта и восторженно возвестила. — И мы победим! Мы обяза-тельно победим!
— И когда начинается ваша «служба»? — с долей иронии поинтересовался Пётр.
— В понедельник, третьего августа, — пояснила Марта, — у меня начинаются кур-сы санитаров в Военном Госпитале на улице Дестиве Террада.
— А почему курсы санитаров, а не сестёр милосердия? — недоумевал Пётр.
— Я хочу драться с фашистами, а не сидеть в тыловом госпитале, — ответила де-вушка,
гордо вздёрнув свою белокурую головку.
— А вы, Роберт Карлович? — Анджан обратился к Бергу.
— Меня приняли на военную службу в том же Военном Госпитале провизором и присвоили воинское звание альферес, то есть младший лейтенант.
— А как отнеслась к вашему решению Ольга, Роберт Карлович? — поинтересовался Пётр.
— Вполне спокойно, — заверил Берг, — Мы с нею много и часто обсуждали со-здавшуюся в Испании ситуацию. Конечно, она далеко не в восторге, что я буду во-евать вместе с коммунистами. Но мы с нею пришли к выводу, что это лучше, чем с анархистами. У коммунистов больше порядка и дисциплины. Тем более служить я буду в Барселоне и жить дома.
— Ну что же, это ваше решение, ваш выбор, — наконец сдался Анджан. — Вы оба уже не дети, а я вам не отец.
— Предлагаю вечером у меня дома отметить наш с Мартой последний день граж-данской жизни. — предложил Роберт.
Вечером того же дня в трёхкомнатной квартире Роберта и Ольги Берг собрались все путешественники по реальностям. За банкетным столом выяснилось, что сем-надцатилетний сын Фёдора и Ревекки Александр записался добровольцем в ком-мунистический отряд. То, что несовершеннолетний юноша записался в добро-вольцы не являлось чем-то экстраординарным. В отряде присутствовали и пятна-дцатилетние юнцы. Родители всячески старались пристроить своих отпрысков в ополчение из корыстных целей. Добровольцев хорошо кормили в казармах, а се-мьям доставалось их денежное довольствие в размере десять песет в день и про-дукты, которые новобранцы передавали тайком родителям. В Барселоне уже воз-никли перебои с продуктами, а для народной милиции ничего не жалели.
Анджан ощутил состояние дежавю, испытав как когда-то в Двинске 1913 года, вос-торг при виде Марты, вышедшей из своего будуара для встречи гостей.
Марта выглядела сногсшибательно в новомодном платье, привезённым как будто бы из Америки, а на самом деле купленным в XXI веке во время одного из визитов девушки в родной мир Петра. Наряд, пошитый в ретро стиле сороковых годов ре-альности Петра, без сомнения выглядел авангардно в Испании 1936 года. Он орга-нично вписывался в эпоху гражданской войны и мог бы стать шедевром испанских модельеров, которые по причине хронического дефицита материалов для произ-водства тканей и готовых изделий, отказались от стандартов тридцатых годов. Нижняя часть юбки не была пышной, но и не напоминал узкий фасон. Нижняя часть платья опускалась чуть ниже колен и напоминало трапецию. А линия плеч, ширина которой увеличена за счёт подплечников, придавал фигуре Марты силуэт песочных часов, перетянутых посредине нешироким поясом на узкой талии де-вушки. Отсутствие рукавов придавало платью вид вечернего наряда. Молодая Берг покупала это платье тогда, когда о попадание в эпоху Гражданской войны в Испа-нии никто даже и помыслить не мог. Но как бы предвосхищая события, девушка приобрела платье, похожее на военную форму.
Увидев лицо Петра, напоминающий восторженный взгляд подростка, столкнувше-гося лицом в лицо со знаменитой кинодивой, Марта подошла к парню.
— Добрый вечер, Пётр Антонович! — проворковала она, протянула руку для поце-луя и объявила. — Сегодня вечером вы будете моим верным пажом. Если же вы хоть на минуту оставите меня без своего внимания, то я объявлю вас своим лич-ным врагом. Вторым, после Гитлера.
— Марта Карловна, — Пётр отвесил шутливый поклон, махнув над полом вообра-жаемой шляпой, — Я буду вернейшим слугой вашего королевского величества.
— Уж постарайтесь, — великодушно согласилась девушка, — И помните, что моя месть будет ужасна.
Признаться, Пётр и сам бы, и без ультиматума, не оставил бы девушку без опеки в этот вечер. Он в очередной раз поддался очарованию и красоте младшей Берг и весь вечер то и дело косился в её сторону, любуясь точёной шеей, мягкой линией подбородка, природной пухлостью губ, подкрашенных тёмно-красной помадой, аккуратным носиком с чуть заметной горбинкой и прямым открытым лбом. Впер-вые со времени знакомства с Мартой, ему захотелось почувствовать сладостный аромат её очаровательных ланит.
Девушка прекрасно видела эти как бы мимолётные взгляды Петра. Возникающую из-за юношеской стеснительности неловкость она прятала за шутливы-ми приказами-заказами очередного блюда со стола.
Окна квартиры Роберта выходили во дворик, больше похожий на узкий пенал между шестиэтажками, поэтому из открытых окон гостиной музыка звучала без опасения привлечь милицейский патруль своим буржуазным не испанским репер-туаром. Гости Бергов танцевали, в основном, под сладострастные мотивы певцов русской иммиграции: Лещенко, Вертинского, Плевицкой.
Под звуки оскаровского танго Пётр уверенно, но нежно плёл замысловатые круже-ва танца на пару с Мартой. Он ощущал себя и девушку как единое целое и даже не задумывался о том какое па следует за каким, всецело отдаваясь музыке. Девушка двигалась в унисон с партнёром, нежно улыбаясь и не спуская с него влюблённых глаз. Несколько раз гости расступались в стороны, предоставляя паре Пётр и Марты площадку для сольного выступления. Движения партнёров выглядели гармонично и слажено, как будто танцевали профи с большим стажем совместных репетиций. Каждый раз дуэт заканчивал очередной тур южноамериканского танца под вос-торженные аплодисменты друзей.
Само собой, танцевали не только танго, но и фокстрот, чарльстон. После энергич-ного и развесёлого танца блэк-боттом, исполненного всей компанией, Марта взмо-лилась:
— Ой не могу больше! Пётр Антонович, не составите мне компанию на свежем воздухе?
— Сочту за честь, Ваше Величество, — галантно поклонился Анджан. — Роскошный балкон этого дворца к вашим услугам.
Марта положила свою ладонь на вытянутую в её сторону руку и гордо вскинув го-лову, направилась через свою спальню на массивный балкон, всей своей массой нависающий с третьего этажа на улицу Альмогарвес. Тёплая осенняя ночь легла на улицы приморского мегаполиса. Город ещё не бомбили, поэтому ночные фонари щедро освещали широкие улицы и проспекты. До комендантского часа оставалось ещё два часа, поэтому из всех ресторанчиков, таверн и кабачков всё ещё доноси-лись музыка, смех и гомон посетителей.
— Пётр Антонович, а вы будете меня ждать? — спросила Марта, повернув к Анджану своё очаровательное личико и рассмеялась.
— Почему вы смеётесь, Марта Карловна, — поинтересовался удивлённый Пётр.
— Я много раз видела в фильмах, снятых в вашем мире сцены прощания молодых людей перед отправкой на фронт, но там обычно парни просили у подруг до-ждаться их с войны. А у нас всё, наоборот.
— Я не буду вас ждать, Марта Карловна, — заявил Анджан.
— Ах! — Марта даже задохнулась то ли от возмущения, то ли от обиды и широко распахнула свои изумрудные глаза.
— Я буду часто навещать вас, — продолжил Пётр после небольшой паузы, — Я воз-главил службу доставки продукции нашей компании на военные медицинские склады и в военные госпитали, в том числе прифронтовые. Так что я смогу часто навещать Ваше Величество в тех местах, где будет квартироваться ваш отряд.
— Правда? — прошептала Марта, ещё не пришедшая в себя после предыдущей фра-зы парня.
— Правда, Моя Королева. — заверил Анджан.
— А вы действительно считаете меня своей? — Берг заглянула в глаза Петра.
— Ну конечно, — уверил Анджан. — Мы же друзья и знаем друг друга целую веч-ность.
— Тогда мы с вами вечные преступники! — заявила Марта.
— Как это? — опешил парень.
— В Барселоне законодательно запрещено выкать и обращаться к собеседнику по имени-отчеству. Мы теперь все товарищи и должны говорить «ты» друг к другу. Так что извольте. Изволь говорить мне «ты» и называть меня Мартой.
Она опять засмеялась и кокетливо добавила:
— Я разрешаю называть меня на ушко «моя Королева». Нет, лучше, «моя Марточка».
— Слушаюсь, моя Королева Марточка, — задорно вымолвил Анджан, припал поце-луем к её протянутой руке и замер в этой позе.
Марта положила свободную руку на голову парня и принялась нежно её гладить. Пётр оторвался от пахнущей нежным кремом девичьей ладошки и посмотрел в лицо подруги. Марта прикрыла глаза и призывно, но неумело вытянула вперёд свои губки. Анджан больше не мог сдерживать себя и припал к соблазнительным выпуклостям девичьего рта. Марта обвила его шею руками и прижалась всем те-лом. Её губы, мягкие и податливые, отвечали на поцелуй неумело, но страстно. Пётр почувствовал, что его голова закружилась как у юного гимназиста, впервые ощутившего вкус девичьего поцелуя. Но волна страсти, бешеным потоком нахлы-нувшая на него, наоборот, вызвала быстрое отрезвление.
— Какой стыд! — вымолвила девушка, когда они разомкнули уста. — Мне почти двадцать лет, а я совсем не умею целоваться. Ты должен меня научить.
В это время в дверь спальни постучали.
— Да! Да! Войдите, — крикнула Марта.
— Дверь отворилась. В комнату вошла Ольга и стала озираться вокруг в поисках Петра и Марты.
— Оленька, мы на балконе, — подала голос Берг.
— Мы уже начали волноваться, — как бы извиняясь промолвила вошедшая. — Мы было подумали, что вы пошли гулять в город и пропали.
— Мы целы-целёхоньки и никуда не уходили, — заверила Марта.
— Тогда прошли к нам. — попросила Головина-Берг. — Сейчас будет горячее.
— Уже идём, — заверила Берг и обратилась к Анджану, — ты иди, я через минутку буду.
Услышав «ты», Ольга удивлённо выгнула брови, но промолчала и вышла из спальни в сопровождении Петра. В своём тесном кругу они всегда обращались друг к другу на "вы" и по имени и отчеству.

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

Чтобы иметь возможность свободно перемещаться по Республиканской Испании, Петру также пришлось записаться добровольцем на военную службу. Памятуя о том, что как на П.О.У.М., компартию троцкистского толка, так и на СNT, анархистов-синдикаталистов в 1937 году обрушаться репрессии со стороны своих же респуб-ликанских властей, Анджан подал заявление на службу в «нейтральной» республи-канской армии, которая находилась в стадии создания. Как и Роберту Бергу, Петру присвоили воинское звание альферес (младший лейтенант**). Ему выписали уни-версальный пропуск для посещения военных госпиталей как в тылу, так и на ли-нии фронта для снабжения этих лечебных заведений лекарственными препарата-ми, производимые компанией Анджана и Козырева.
Анджан отогнал в автомастерскую пикапчик марки Ситроен, принадлежащий их фирме, чтобы перекрасить в зелёный цвет, а на крыше и по бокам нарисовать красные кресты и полумесяцы. На этой машине он разъезжал по городам и весям Каталонии, Арагона и Валенсии, развозя продукцию «Каталонская фармацевтиче-ская лаборатория» по госпиталям.
В предместьях и окраинах города на многочисленных баррикадах, организован-ных в основном анархистами, его тормозили милиционеры, разодетые в отрепье невероятного вида, шумливые и почти всегда навеселе. Эти посты контролирова-ли проезжающих по-разному: одни недоброжелательно, придирчиво и нахально, другие с чисто испанской любезностью и добродушием, всегда заканчивая осмотр восторженными выкриками и пожатием рук узнав, что машина направляется на фронт с медикаментами. Петра не оставляла мысль, что проверяющих мало забо-тила эффективность контроля. Движущей силой досмотра являлось банальное лю-бопытство: кто ездит в машинах, что за люди, что везут. Им интересно было побол-тать с проезжающими и постращать (как без этого), пользуясь властью или просто подразнить.
За городом патрули становились всё реже и разительно отличались от барселон-ских. В основном, это посты при въезде и выезде из деревень. Плечистые люди с коричневыми от палящего солнца лицами, молодые и пожилые каталонские или арагонские крестьяне в чёрных блузах и чёрных беретах, в полотняных туфлях на босу ногу спокойно и с достоинством показывали машине остановиться и предъ-явить документы. Получив в руки пачки всевозможных мандатов и удостовере-ний, землепашцы, призванные в ополчение от сохи, в большинстве своём не уме-ли ни читать, ни писать. Они долго вертят в руках проездные документы и обычно возвращают их со скромной, порой смущённой улыбкой. Они, как правило, доб-рожелательны и вежливы и охотно указывают дорогу. Видя намалёванные по бо-кам и на задней двери красные кресты, они не просит предъявить груз к осмотру. Стражи лишь уважительно цокают и обращаются к Петру и его постоянному спут-нику Хорди Хименесу, фармацевту из Барселоны, почтительно «сеньор медико».
Если рядом с каталонской стражей стоят женщины, то они ни за что не отпустят «уважаемых врачей», не угостив их прохладной водой, домашним лимонадом или местным вином.
Вначале, его машину тормозили на каждом посту на окраинах Барселоны и по пути в пункт назначения и проверяли документы и груз, но потом их машина настолько примелькалась, что шлагбаум (если такой имелся) поднимали загодя и пропускали машину беспрепятственно, лишь одобрительно похлопывая по металлической обшивке пикапа.
От Барселоны до Лериды вело отличное асфальтированное шоссе даже по меркам XXI века. Дорога очень оживлена. Мчатся на сумасшедшей скорости грузовики, ав-тобусы, лимузины с бойцами, грузами и со штатской публикой. В первые дни после мятежа в барселонские гаражи ринулась толпа автомобильных любителей; все объявили себя шоферами, а шофером в Испании считается только тот, кто ездит не менее чем со скоростью сто километров в час.
Впечатление от трассы портили разбитые автомобили, валяющиеся на обочинах и откосах по обе стороны дороги — жертвы столкновений или неумелой езды на бешеной скорости.
Граница между Каталонией и Арагоном — это граница не только между двумя про-винциями, но и между двумя мирами. Каталонские многоцветные краски смени-лись однообразной раскаленной песчаной равниной, сухостью, пылью, пустын-ным безлюдьем.
Если в Каталонии все вокруг зелено. Виноградники, огороды, сады — каждый кло-чок земли любовно возделан. Деревни, похожие на города. Прогуливаются наряд-ные девушки, то в Арагоне всё сразу меняется. Рыжие камни, пустыня. Редко уви-дишь несколько пыльных оливковых деревьев. Вот едет верхом на осле семья — отец, мать, девочка. Среди камней уныло трясет головой коза, разыскивая сожжен-ную солнцем травинку. Деревни стоят на горах, как крепости, далеко одна от дру-гой. Дома цвета камня, они повернуты глухими стенами к дороге и кажутся нежи-лыми. Кое-где обработанные поля.
Возле деревушек в горячий полдень крестьяне не раз останавливали мою машину с вопросом: «Нет ли у тебя глотка воды?» Жители приносят воду издалека. Для жи-теля богатой и жизнерадостной Каталонии попасть в Арагон равносильно очутить-ся на неизвестном материке.
Первое время Пётр и его спутник долго путались в местных грунтовых дорожках, от чего машина мгновенно покрывалась мучнистой известковой пылью. В большин-стве случаев эти грунтовки шли параллельно линии фронта, и была опасность вместо своих, попасть в расположение мятежников.
Каждый раз, приезжая на Арагонский фронт, Пётр неизменно навещал центурию, в которой санитаром служила Марта Берг. Подразделения народной милиции П.О.У.М. «Kолонна Ленин», чей штаб расквартировали в селе Алькубьерре, зани-мали позиции в одноимённой горной гряде. Он оставлял машину и груз на попе-чении Хорди Хименеса, а сам верхом на муле, загруженным в добавок упакован-ными в тюки продуктами, медикаментами и сменной одежды для Берг, поднимал-ся на её позицию.
Марта на фронт попала в начале ноября после трёхмесячных курсов военных са-нитаров. Вся героическая романтика напрочь улетучилась из головы девушки че-рез неделю пребывания в окопах. Во время не частых свиданий с Петром, она неизменно жаловалась на ужасный холод (сказывалась близость Пиренейских гор), преследовавший её днём и ночью, а также на грязь и антисанитарию, царившую в окопах.
Продукты, воду и боеприпасы доставляли на ослах и мулах по узкой тропе, веду-щей из села на позицию. Жаловалась, что каждому бойцу выдавали чуть больше литра и, официально, только для питья. Поэтому все постоянно ходили грязными. Девушкам с большим трудом удавалось ежедневно выкраивать небольшую толику воды для умывания и личной гигиены.
Позиция, которую занимала их сотня, находилась на подковообразном плоском холме с очень крутыми склонами, теряющимися в глубоких оврагах. Высота про-дувалась всеми ветрами и лишь вырытые в холме окопы, больше похожие на кры-синые норы и парочка крытых укрытий кое как спасали от пронизывающих до ко-стей волн холода. Топливо для кухни также привозили из долины и бойцы, сво-бодные от караула, постоянно ошивались возле кухни в надежде хоть немного ухватить спасительного тепла от единственного на позиции очага. На холме росли лишь низкорослые кустарники и вереск, и разводить костёр оказалось не из чего. Бойцам их сентурии приходилось под вражеским обстрелом осуществлять вылазки за тростником, росшим на самой вершине влево от их позиции. Это сухое топливо великолепно горело и давало много тепла.
Марта рассказала о том ужасе, охватившей её в первые минуты после прибытия в укреплённый пункт: тошнотворная, приторная вонь. Месяцами гнилые хлебные корки, овощные очистки и пустых консервные банки сваливались недалеко от по-зиций. Эта вонь, усиленная человеческими экскрементами, усеивавшими всё во-круг, которая преследовала везде, в любой точке их холма.
В первый же день Марта устроила скандал после того, как командир их сотни отка-зался устраивать генеральную уборку на позиции. Её поддержали другие две жен-щины: стрелок Амайя, бывшая барселонская проститутка и кухарка Сисилия, быв-шая монашка, а также несколько бойцов-интербригадовцев. После того, когда убрали и закопали все источники смрада, отрыли полевые клозеты и выгребную яму для отходов, в расположении центурии стало возможно дышать не через пла-ток.
В зоне обороны, занимаемой «Колонной Ленина», активных боевых действий не велось, поэтому раненых практически не было. Вражеские окопы располагались примерно в семистах метрах, и ополченцы получали увечья только тогда, когда случайная вражеская пуля по какому-то невероятному стечению обстоятельств находила свою жертву.
Но всякий раз, когда Пётр навещал позицию девушки, та рассказывала о всех по-рой курьёзных случаях получения не предусмотренных создателем дырок в телах бойцов. Поведала о двух эпизодах ранений стрелками от их собственного оружия: в неисправных, старых и изношенных винтовках разрывало затвор во время стрельбы и осколки патрона поражали лицо и голову бойца. Из-за изношенности и неисправности стрелкового оружия винтовка могла выстрелить даже от удара об землю. После подобных инцидентов пятеро бойцов получили повреждения от своего же оружия. Часто новички стреляли друг в друга из-за неумелого и небреж-ного обращения с оружием или ночью. Ночные перестрелки случались, по сути, по вине командиров, которые придумывали вычурные и высокопарные ежедневно сменяемые пароли и отзывы. Малограмотные бойцы порой не понимали их зна-чение или не могли запомнить. Часовые стреляли всякий раз, когда слышали не-верный ответ. Благо все стреляли из рук вон плохо, поэтому только однажды их боец получил лёгкое ранение
В их сотне почти треть бойцов не достигли шестнадцатилетнего возраста. Порой действия и выходки этих недорослей становились опаснее обстрелов мятежных националистов.
Так в отряд попал отмороженный на всю голову подросток, который ради смеха бросил гранату в окоп. В тот момент в нём находилось трое его однополчан. Благо, что граната не взорвалась и лишь вырубила одного из милиционеров, попав тому в голову. Находившиеся в окопе такие же пятнадцатилетние пацаны обделались со страху по полной. «Шутника» чуть ли не разорвали на части взбешённые ополчен-цы. Они успели хорошо отметелить пустоголового бомбометателя до того, как того отбил командир сотни.
Каждый раз, когда Пётр навещал Марту, он привозил ей чистую тёплую одежду и нижнее бельё. Девушка перестала комплексовать от того, что Анджан вручал ей очередной пакет с трусиками и бюстгальтерами, взятыми из платяного шкафа из спальни Марты и собственноручно завёрнутыми парнем в бумагу. Кроме одежды, он передавал воительнице питьевую воду, консервированные продукты, фрукты, специи и сладости: печенье, конфеты, шоколад. Ими Берг делилась с девушка-ми сентурии и премировала подростков за добросовестную работу во время их нарядов на кухне.
Пётр еженедельно мотался вдоль линии Западного фронта и часто оставался но-чевать в прифронтовом или тыловом военном госпиталях. За месяц скитаний по Арагону и визитов в Валенсию, где находились центральные республикан-ские медсклады, парень приобрёл кучу друзей и хороших знакомых. Довольно приличное знание испанского языка способствовало этому. Часто к нему обраща-лись испанские врачи и медицинские сёстры за помощью в качестве переводчика при общении с бойцами – интербригадовцами.
Чаще всего он оставался ночевать в Каспе, в столице Регионального Совета Обо-роны Арагона, уникального и первого в мире (если не считать юга Украины между 1918 и 1920 годами, времен Нестора Махно) анархического государства. Прави-тельство этой Анархической Республики вело себя как орган независимого госу-дарства.
Вот и сейчас он только-только выехал из городка Алькубьерре после очередного визита к Марте и посещения полевого госпиталя, развёрнутого в церкви Святой Аны. Там он сдал очередную партию медикаментов и перевязочного материала. На посту на выезде из села его машину прекрасно знали и поэтому даже не пытались остановить.
Пётр уже взялся за рукоятку переключения передач, чтобы перейти на четвёртую скорость, как по телу прокатилась волна тревоги. Анджан всегда ощущал такую волну при возникновении угрозы жизни и здоровья ему или его близким. Он рез-ко съехал на обочину и остановился. Он прикрыл глаза, расслабился и вошёл во Всепланетное Инфополе.
Первым делом парень запросил информацию о происходящем на позиции, на ко-торой располагалась центурия Марты. Там было всё, как обычно: ничего экстраор-динарного не происходило.
Перенёсся на позиции фашистов. Возня на небольшом пятачке его заинтересовала. Солдаты сгружали с мулов непонятные железки и ящики. Анджан увеличил изоб-ражение и запросил подробности. Сеть тотчас выдала: немецкий тяжёлый баталь-онный 81-мм миномёт образца 1932 года. Анджан бегло пробежал по характери-стикам агрегата и остановился на дальность стрельбы этого мобильного орудия: 125-2200 м.
За разгрузкой следил унтер-офицер со знаками различия бригада (старшина**) на рукаве. Всепланетный справочник выдал информацию: Гюнтер Майер, фельдфе-бель, 64 пехотный полк, 16 пехотная дивизия германского вермахта. Ещё шестеро солдат в новенькой испанской форме осторожно разгружали составные части ору-дия и боеприпасы.
Пётр затребовал возможные точки поражения этим миномётом. Националисты с лёгкостью могли поражать все опорные пункты, занимаемые «Колонной Ленин», а также доставали почти до центра села Алькубьерре. В зону поражения попадала и городская площадь, рядом с которой возвышалась церковь, переоборудованная в госпиталь. Первой в списке фигурировала позиция, занимаемая отрядом Марты.
Анджан развернулся и под недоуменные возгласы спутника рванул к госпиталю. Там он нашёл главврача в чине команданте (майора**)
испанской армии и предупредил того о появлении у мятежников батальонного миномёта. До госпиталя они не добьют, но транспортировку раненных с позиций затруднить могут.
После госпиталя он напросился на приём к командующему коммунистической ко-лонны и проинформировал того о появлении у мятежников батальонного мино-мёта и может даже не одного и об опасности обстрелов подразделений колонны, которые необходимо срочно предупредить.
После госпиталя Пётр рванул к крестьянину, у которого обычно арендовал мула. Селянин несказанно удивился появлению испанского офицера, с которым он рас-стался час назад. Он, не задавая никаких вопросов, вывел по просьбе Петра своего «скакуна» и оседлал того для верховной езды.
Подгонять животное не было никакой надобности. Оно мерно двигалось вверх по узкой ослиной тропе осторожно переставляя копыта на усыпан-ной мелками камнями дорожке и само выбирало места, где можно ускориться или наоборот замедляло свой шаг.
Появление Анджана в расположении сентурии также было воспринято с удивле-нием. Парнишка, стоявший в карауле, без спроса покинул своё пост и с криком: «Марта, твой Педро опять прискакал!» унёсся по направлению к санитарному пунк-ту сотни.
Не прошло и пары минут, как запыхавшаяся Марта предстала пред очами Петра.
— Петя, что-то случилось? Почему ты вернулся? — она взволнованно взглянула в глаза парня, словно пытаясь найти там ответ. — Что-то с Робертом?
— Нет, — он взял девушку за руку и постарался её успокоить. — Я вернулся не по-этому. Нужно предупредить командира сотни, что у фашистов появился миномёт.
В импровизированном крытом штабном окопе Анджану долго пришлось убеждать командира об опасности, которая грозит его подразделению от наличия у нацио-налистов тяжёлого миномёта. Он привёл бывшему кузнецу механических мастер-ских выданные Инфосферой характеристики орудия и уверил, что трёх с полови-ной килограммовые гранаты, швыряемые миномётом на расстояние, превышаю-щее расстояние более двух километров, могут натворить много бед в расположе-нии сентурии. Весь скепсис исчез, когда с командиром связались из штаба колон-ны и сообщили об потенциальной опасности миномётного обстрела.
Когда сотник наконец-то проникся серьёзностью положения, то попросил сове-та. Анджан рассказал командирам, вызванным центурионом, как узнавать на слух о начале обстрела, проинструктировал как соорудить щели-укрытия. Так же Анджан указал точки на вершинах скал или террасах, из которых возможна корректировка обстрелов и что этих корректировщиков необходимо уничтожать любой ценой.
— Ты о том миномёте узнал из своей Сети? — поинтересовалась Марта, когда она второй раз за день прощалась с любимым. — Значит ты загодя можешь узнавать об очередной пакости, готовящейся фашистами и предупреждать наших об опас-ности?
— Теоретически. Да, — подтвердил Пётр. — Только кто же мне поверит?!
— Вначале не поверят, — заверила девушка. — А потом, после того как твои пред-сказания начнут сбываться, станут доверять твоим словам.
— Не будь наивной, солнце моё! — он постарался охладить восторженный пыл де-вушки. — Власть имущие в Республике не следуют советам друг друга, а ты хочешь, чтобы они поверили иностранцу. Да меня военные и политики подымут на смех.
— Пусть поднимают, — не унималась Марта, — вначале посмеются, потом попла-чут, подсчитывая потери, а потом начнут прислушиваться и слушать.
— Да, — хотел вновь возразить Пётр, но Марта прикрыла его рот ладошкой.
— Петенька, ты должен, хотя бы, попытаться! — она принялась страстно убеждать собеседника. — Ты только подумай, сколько жизней ты спасёшь. Ты спасёшь тыся-чи жизней наших отцов, братьев и сестёр, сражающихся на фронте или борющихся с контрреволюцией у нас в тылу!
Такая пламенная речь девушки, которую Анджан всё ещё воспринимал молодень-кой учительницей младших классов, добродушной и наивной, удивила его. По-видимому, месяц, проведённый в окопах, грязь и кровь вымели из головы девуш-ки всю романтическую шелуху, и она превращалась в настоящего бойца.
— Хорошо. Я могу попробовать, — Пётр пошёл на попятную. — Но как ты это себе представляешь? Я пойду к командиру дивизии и заявлю, что мятежники готовятся к наступлению, например, в районе Хуэски. Выслушав, он посчитает меня враже-ским диверсантом или законопатит в психушку.
После слова «психушка» Марта хихикнула, но продолжила свою идеологическую атаку, уговаривая парня начать «пророчествовать».
— Может так ты изменишь ход истории, и Республика победит! — заключила она.
— Да дело то в том, что я, как Хранитель Врат, не имею права вмешиваться в поли-тическую жизнь местного общества, не говоря уж о вмешательстве в ход истории, — привёл последний довод Пётр.
— Какой ты сейчас Хранитель! — сыронизировала Марта. — Врата больше не рабо-тают, и ты — обычный смертный, принадлежащий миру, в котором мы сейчас жи-вём.
— Ладно, Я попробую, — Пётр сделал вид, что сдался перед напором подруги, — Иди. Готовь щель для укрытия от мин.
Марта на прощание страстно поцеловала парня в губы и унеслась в сторону своего медпункта.
Пётр, не торопясь, спустился в село и вернул крестьянину мула.

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

Пётр нисколечко не кривил душой, когда убеждал Марту о бесперспективности до-нести до сознания правящих элит его пророческие откровения. Они между собой не могут никак договориться, так как не могут и не хотят слушать и слышать друг друга. Испанское правительство меняется чаще, чем погода в Прибалтике. Что уж тут говорить о никому не известном младшем офицере. Его даже на порог здания Совета министров не пустят.
Пётр искренне полюбил Испанию и её открытых, добродушных и сердечных лю-дей. Он был противников той грандиозной бойни, которую ожидает народы этой страны. Поэтому его зацепило предложение Марты использовать свои знания бу-дущего и возможность следить за развитием событий «он лайн», используя спо-собность входа во Всепланетную Информационную Сеть. Он от всего сердца желал победы Республике и чистосердечно скорбел о той скорбной участи, что ожидала её защитником, так как знал итог Гражданской войны.
Голос Марты, пытающей убедить его стать «пророком» в этом испанском отечестве, постоянно звучал в его голове. Но он даже не представлял, как это осуществить. Как найти тропку к головам испанского республиканского командования, чтобы они его, хотя бы, выслушали и поверили ему. Эта мысль постоянно сверлила его мозг по пути в Барселону, но единственное, что пришло ему в голову, это обра-титься к Ревекке и предложить свои услуги.
— Товарищ Анджан, ты же утверждал, что не имеешь право вмешиваться в поли-тическую жизнь общества страны нахождения, — с ехидцей поинтересовалась Фи-алка-Козырева, выслушав предложение Петра. — Что же послужило изменению в твоей позиции?
— Мне стала не безразлична судьба Республиканской Испании, — уверенно глядя в глаза женщины, пояснил Анджан, — К тому же Врата больше не отворяются и я, временно, не Хранитель, а простой мещанин.
— Хорошо. Я тебя понимаю, — ответила Реввека, приглашая Петра в свой кабинет. — Но ты и так, насколько мне помнится, активно помогаешь Республике, снабжая военные медучреждения медикаментами. Рискуешь, доставляя лекарства в приф-ронтовые госпитали. Какую другую пользу ты хотел бы приносить делу Револю-ции.
— Я имею способность входить во Всепланетную Информационную Сеть. — за-явил парень.
— А что это такое? — без особого интереса спросила Ревекка.
— Это нечто, типа огромной паутины, опутавшей нашу планету, и содержащий в себе сведения о всём и всех, пребывающих на планете Земля от начала их суще-ствования в прошлом и до наших дней. — Анджан как можно доступнее постарался объяснить суть Сети. — До мельчайших подробностей: где, когда, с кем, сколько.
— И обо мне ты можешь всё узнать? — с интересом в голосе полюбопытствовала женщина.
— О тебе, товарищ Фиалка, мне давно всё известно, — улыбаясь заявил Пётр, но увидев, как собеседница вся залилась краской после слов парня, уточнил, — от рождения и до июля 1919 года. До момента, когда я перенёс вас с Фёдором сюда с нашего острова.
— Так ты и будущее можешь видеть? — закинула удочку Козырева.
— Должен тебя разочаровать, уважаемая, — развёл руками Анджан. — Увы. Не мо-гу. Инфосеть хранит только сведения о прошлом и может выдавать насущную ин-формацию на момент вхождения в неё.
— Но ведь ты из того мира, где Гражданская война давно закончилась, и ты зна-ешь её результат?! — спохватилась женщина.
— В этой реальности история Испании уже пошла немного по-другому. Испанский грипп в стране прошёл практически не замеченным. Победы же мятежников в этом мире не столь впечатлительны, как в моей реальности. Кроме того, мои знания бу-дущего навредят Республике.
— Это почему? — натурально удивилась Ревекка.
— Потому что это знание лишит бойцов республики воли сражаться до конца.
— Поясни, не понимаю, — женщина буквально уставилась на Петра.
— Не зависимо от известного исхода войны, это знание лишит каждого конкретно-го бойца воли, стержня, а без этого не возможна победа всей армии. — Анджан попытался разъяснить свою мысль. — Если мы и так победим, то зачем бойцу рисковать головой, идти в опасную атаку, стоять в обороне до последней капли крови. Ежели Республика проиграет, то его жертва делу Революции ещё бо-лее бессмысленная. В какой-то момент этот боец решит, что он сделал всё возмож-ное, что с него хватит. Он приведёт для себя и окружающих сотни доводов: я ещё так молод, у меня красивая невеста или у меня молодая жена, у меня семья, у ме-ня трое детей и так далее. Зачем мне здесь загибаться, если мы всё равно выиграем (проиграем). Уйдёт он с линии огня, за ним могут пойти другие и фронт рухнет.
— Пожалуй ты прав, — согласилась Козырева. — Тогда, где мы сможем использо-вать твои возможности?
— Я могу предоставлять полную информацию о любом человеке на планете и про-следить его действия на данный момент. Могу через Сеть проследить за действия-ми врага, узнать, что они замыслили и что они делают в любой момент времени. Проследить обстановку на фронтах и многое чего ещё. Узнав планы фашистов, мы можем просчитать их действия в будущем. Как говорили древние: «Предупреждён — значит вооружён».
Ревекка закурила сигарету и задумалась. Некоторое время спустя она загасила оку-рок и заговорила.
— Ты понимаешь, Пётр, что я не могу прийти к товарищам и объявить, что у меня есть вот такой одарённый человек. Что он может входить в какую-то известную только ему то ли сеть, то ли паутину, из которой он может узнать подноготную о любом человеке, может проследить за действиями националистов и тому подоб-ное. Меня просто подымут на смех.
— Зачем же афишировать мои способности, — возразил Пётр, — Можно и нужно работать без огласки и, по возможности, посветить в мою тайну минимальное число людей.
— Тут ты прав, — согласилась женщина, — в России говорят: «Знала бы наседка — узнает и соседка». Знаешь что. Центральный комитет антифашистских ополчений Каталонии решил привлечь наш Женский комитет для помощи Штурмовой Гвар-дии в борьбе с контрреволюцией, потому что мужчины сражаются на фронте. Ор-ганизован Чрезвычайный Комитет Барселоны, а меня назначили комиссаром ЧК городского округа Эйшампля. Нам предстоит выявлять пособников фашистов среди населения города. Вот тут то ты мог бы нам очень помочь. Я буду приходить к тебе в контору и консультироваться по интересующим меня вопросам. Договорились?
— Договорились. — добродушно согласился Пётр. — А теперь позвольте откла-няться.
Пётр шутливо приподнял пилотку вместо шляпы и вышел, чтобы вернуться в этот кабинет буквально через час. Когда он вернулся в офис компании, его встретила секретарша Урсула с известием, что товарищ Фиалка-Козырева просила его срочно позвонить.
— Ты уверена, Бланка, что это была товарищ Фиалка-Козырева? — засомневался Пётр, — мы только что с нею расстались?
— Я абсолютно уверена, товарищ Анджан, — заверила секретарша. — Вот у меня здесь стенографировано «Добрый день. Беспокоит Ревекка Фиалка-Козырева, пред-седатель «Женской секции Барселоны». Могу я поговорить с Петром Анджаном? Я ответила, что вы ещё не вернулись в офис.
Пётр несказанно удивился, но Ревекке перезвонил. Та попросила его срочно прие-хать, так как появилось дело для него.
— Неужто ты успела соскучиться, товарищ Фиалка, — пошутил Пётр, входя в каби-нет.
— Ты опоздал со своим предположением лет так на тридцать, товарищ Анджан. — иронично возразила Фиалка, — Теперь я тебе в матери гожусь.
— Ну так уж матери! — не согласился Анджан, — Максимум старшая сестра…
— Пётр, давай ближе к делу, — Ревекка прервала монолог парня, — Присаживайся.
Пётр сел на указанный стул и преувеличенно внимательно посмотрел на женщи-ну, как ученик младших классов смотрит на свою учительницу. Только что рот не открыл.
— Нужна твоя помощь, товарищ Пётр, — Фиалка даже не прореагировала на от-кровенное паясничание Анджана. — Пропала восьмилетняя дочь моей сотрудни-цы. Сегодня не вернулась из школы. Сможешь найти?
— Как зовут девочку?
— Ванесса Эрнандес.
Пётр закрыл глаза и расслабился. Инфосфера выдала ему информацию о местона-хождении девочки.
— Ванесса сейчас находится без сознания на замороженной стройке дома номер 161 на проспекте Грасияс. Она погналась за котёнком и провалилась в подвал.
— Так быстрооо! — почти пропела удивлённая женщина. — Ты уверен?
— На сто процентов, — уверил Пётр.
— А почему не на двести? — сыронизировала Фиалка.
— А что? Вместо одной, нужно две девочки достать? — поинтересовался Анджан.
— Нет. Только одна, — поспешно ответила Козырева.
— Тогда только на сто процентов, — подытожил парень.
— Тебе, Пётр, только бы шутить. — не сдержала улыбку Фиалка. — Надо немедлен-но ехать за Ванессой.
— Я съезжу. Дай мне в помощь двух мужчин, грузовик и пусть возьмут лестницу минимум три метра и электрический фонарь. Да. И успокой товарища Эрнандес, что девочка нашлась.
Ревекка по телефону раздала нужные распоряжения, и Пётр спустился во двор ко-миссариата. Там его уже ожидал автобус Ситроен с двумя молодыми парнями внутри и молодой симпатичной женщиной, вероятно, товарищем Эрнандес.
Она коршуном подлетела к Петру, стоило тому подняться в салон.
— Товарищ, сеньор, Ревекка сказала, что вы знаете, где моя девочка?
— Да, сеньора. Всё будет хорошо, — Анджан постарался утешить паникующую женщину. — Ваша дочь нашлась, и сейчас мы едем за нею.
— А где она? Что с нею? — не унималась расстроенная мать.
— Она провалилась в подземелье и потеряла сознание, — Анджан усадил запла-канную женщину на сиденье и успокаивающе похлопал по руке.
Пётр назвал шофёру адрес, а сам сел рядом с женщиной, которая вцепилась в его руку как в спасательный круг.
Анджан уверенно довёл группу спасателей до пролома в дощатом настиле. Посве-тив вниз, они обнаружили девочку, лежащую без сознания на куче песка. Парни осторожно, чтобы не задеть малышку, опустили вниз лестницу и один из них спу-стился в пролом.
Мать с криком: «Дорогая, что с тобой!» — бросилась к парню и чуть ли не силком вырвала из его рук дочь. Затем она почему-то повернулась к Петру и воскликнула:
— Сеньор Педро, что с моей девочкой?!
Пётр подошел к малышке и поверхностно осмотрел её.
— С вашей дочерью ничего страшного не случилось. От падения с высоты она ударилась о землю и потеряла сознание. Сейчас отвезём в госпиталь, и мой знако-мый хирург её внимательно осмотрит.
— Правда? — женщина с надеждой заглянула в глаза Петру.
— Я обещаю вам, что всё будет хорошо, — заверил женщину Анджан.
Хирург, осмотрев пациентку, подтвердил диагноз Петра: у девочки не обнаружи-лось никаких повреждений, за исключением небольшой гематомы на затылке и заметных следов ушибов на боку и на ногах.
К тому времени, пока они ехали в госпиталь, Ванесса очнулась и, прижавшись к матери, рассказала свою историю падения в страшную глубокую, как ей показа-лась, пропасть. При опросе врачом, она жаловалась на головную боль.
Эскулап диагностировал лёгкое сотрясение мозга и прописал порошки от головной боли.
Пётр лично отвёз мать и дочь домой и из своей персональной аптечки выдал упа-ковку порошков анальгина. Алексия, как звали сеньору Эрнандес, ни за что не со-гласилась отпустить Петра, не напоив того кофе и не угостив его традиционной ка-таланской сладостью «Брача де житано» («Рука цыгана»).
Женщина успокоилась, привела себя в порядок и оказалась не просто симпатич-ной, а даже очень красивой молодой женщиной лет двадцати пяти. Поэто-му Анджана не пришлось долго уговаривать и он весьма приятно провёл вечер в обществе молодой женщины. У неё оказалась в заначке бутылка малаги урожая 1930 года.
Они успели прикончить половину бутылки, когда в гостиную пришла хныкающая Ванесса и заявила, что у неё болит голова и она не может заснуть.
Алексия сказала: «Подожди, я скоро» и ушла укладывать дочку. Но пережитое за се-годня и выпитое вино сыграли в нею злую шутку. Через десять минут Ванесса вы-шла к Петру и объявила, извиняясь: «Я маму уложила спать».

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

Не даром в русском народе родилась пословица: «Сказал другу, а пошло по кругу». История с Ванессой Эрнандес в мгновении ока оказалась «притчей во языцах» и буквально на следующий день аккурат после сиесты секретаршу Урсу-лу Корберо атаковали телефонные звонки с просьбой побеседовать с товари-щем Аджаном.
Так как Пётр был не сильно занят, то позволил переключить на себя первых трёх звонивших. Ими оказались женщины, слёзно умолявшими разыскать их пропав-ших мужей. Анджан понимал, что ему нужно зарабатывать себе имя, пообещал этим женщинам помочь и пригласил их к себе в контору с фотографией разыски-ваемого. Урсуле же он приказал фиксировать на бумаге просьбу и координаты каждого просителя и пообещав о дополнительной оплате за эту работу. Секретар-ша несказанно обрадовалась посулу шефа.
В Барселоне после революционного переворота 19 июля законодательно приняли единую для всех дневную сумму оплаты труда в семнадцать с половиной песет для всех без исключения наёмных работников и служащих. Женералитет Каталонии* даже выпустил свои собственные бумажные деньги достоинством 10; 5 и 2,5 песет, что облегчало выплату этой ежедневной ставки. С начала войны цены на продук-ты и товары скакнули существенно и этих семнадцать с половиной песет хватало едва-едва. Анджан не мог нарушить закон и платить больше установленной сум-мы, но пообещал премировать её продуктами по её заказу на сумму десять песет. Этим он вызвал небывалый трудовой энтузиазм у молодой женщины.
Обнаружить записанных в блокноте потеряшек, имея на руках их фотографии, не составило особого труда. Всепланетный источник информации мгновенно выдал в голове Петра их местонахождение: один из них: Карлос Морено, находился на тер-ритории, захваченной мятежниками в небольшом кастильском городке Сория и скрывался у родственников. Двое других: Серхи Руис и Тони Муньос, преподавате-ли Барселонского университета, находились в местной крепости – тюрь-ме Монтжуик, где оказались по доносу своих же коллег за свои консервативные взгляды. В реальности, «консерватором» являлся только Тони Муньос. Но так как Тони и Серхи являлись близкими друзьями, то последнего арестовали просто так, «за компанию».
Через час Пётр лично перезвонил своим первым трём клиенткам и объявил место-нахождение их мужей. Жёнам Тони Муньоса и Серхи Руиса он объяснил причину их ареста, при этом уведомил Кору Руис, что её муж попал в тюрьму по не справед-ливому обвинению.
К концу рабочего дня он отыскал следы ещё двенадцати разыскиваемых персон: восьми мужчин, трёх подростков и одной девушки
Через неделю, когда Анджан совершенно бесплатно исполнил «заказы» на поиск более пятидесяти человек, его офис стал похож на отдел кулинарии. Благодарные «клиенты» ежедневно приносили в знак признательности всевозможные пироги, булочки, пирожные и торты, блюда местной кухни, фрукты, вино и напитки по-крепче. Целую неделю Пётр снабжал Урсулу, семью Фёдора и Ольгу свежей выпеч-кой, гастрономией и напитками. Часть даров перепадала начальникам цехов и главному инженеру. Ни Анджан, ни семья Козырева, ни Ольга потребить такое ко-личество съестного оказались не в состоянии, а их домашние холодильники ло-мились от продуктов.
Пётр составил список из двадцати двух человек, безвинно арестованных по вы-мышленным обвинениям, восемь из которых успели уже расстрелять и навестил с этим списком Ревекку.
— Ты хочешь меня заверить, что это невинно пострадавшие честные товарищи? — упершись жёстким взглядом в Петра, спросила Фиалка, прочитав список и выслу-шав пояснения парня. — И что я теперь должна сделать?
— Ты сейчас возглавляешь этот самый Окружной Комиссариат ЧК. Ты — оконча-тельная инстанция, которая решает кого казнить, а кого миловать — заявил Пётр. — И как ни тебе следить за тем, чтобы понесли наказание только реально винов-ные.
— Но ни я, ни мои товарищи не могут взглянуть в душу каждому арестованному и выяснить степень его причастности к контрреволюции. — возразила комиссар. — «Лес рубят, щепки летят», так говорят русские, не так ли?
— Люди – это не щепки, — воспротивился Анджан. — Неужели ты не понимаешь, что тотальный, массовый террор, под кровавый каток которого попадает тысячи невинных людей, отталкивает народ от революции. Сторонники Народного фрон-та теряют веру в справедливость власти, а те, кто до этого ещё не определился, наверняка выберут другую сторону.

*Женералитет (Генералитет) Каталонии — региональное правительство Каталонии.

— Это только очистит наши ряды от сомневающихся и потенциальных предателей! — пылко воскликнула Ревекка. — Тем сплочённые и крепче станут наши ряды и тем увереннее будет наша поступь в строительстве справедливого общества.
— А с кем вы будете строить это общество, когда народ не поддержит вашу власть, а ещё хуже, отвернётся от вас? — не уступал Пётр. — Как вы можете убедить просто-го человека, что строите светлое будущее, в то время как без суда и следствия каз-ните его родного или близкого. Чем вы для него будете выглядеть лучше, чем те же фашисты? Беспощадным и безоглядным террором вы сами роете себе могилу.
— Ты сгущаешь краски! — возразила Ревекка, немного поостыв.
— Ничуть! — настаивал на своём парень, — Я тебе сколько раз рассказывал об ис-тории СССР в моём мире. И именно репрессии 1937-1939 годов явились одной из причин того, что в 1941 году страну постигла военная катастрофа, чуть было не по-губившее первое в мире социалистическое государство. Из нескольких миллионов советских солдат и офицеров, попавших в плен в первые месяцы войны, были ты-сячи добровольно сдавшихся людей, потерявших веру в справедливость советской власти, тысячи тех, кого прямо или косвенно коснулись репрессии и гонения. Кто был раскулачен, чьи родственники были расстреляны или сосланы в лагеря. Кто понял, что народная власть переродилась в кровавую машину террора партии большевиков.
— Что ты предлагаешь? — наконец-то сдалась комиссар.
— Вести борьбу контрреволюцией на правовой основе, а не на праве сильного, — предложил Анджан. — По крайней мере, пытаться выяснить степень вины каждого подозреваемого, а не превращать правосудие в конвейер смерти.
— У нас нет столько людей, чтобы разбираться с каждым арестованным персо-нальною — возразила Фиалка-Козырева.
— А ты знаешь, что есть заключённые, которые находятся в тюрьме с февраля 1936 года, его не только ни разу не вызвали на допрос, но даже не предъявили мало мальского обвинения после ареста. — сообщил Пётр. — В моём списке людей, ко-торых я отыскал по просьбе товарищей, есть несчастные, арестованные по доносу друзей или родственников, за нахождение в церкви во время акций против свя-щеннослужителей.
— Да?! Серьёзно?! — удивилась женщина. — Но тюрьмы не входят в мою компе-тенцию. Хотя я могу поднять этот вопрос на очередном заседании нашего ЦК.
Она закурила сигарету и, выпустив дым, спросила:
— Что ты конкретно можешь предложить, чтобы исправить ситуацию?
— Я могу предоставить принципиальную схему полиграфа— начал было перечис-лять парень, но был прерван Козыревой.
— А что это такое?
— Это детектор лжи, — пояснил Пётр. — Такое техническое устройство, которое позволяет выявлять говорит человек правду или лжёт. Датчики полиграфа под-ключаются к человеку и по реакции организма на определённые вопросы выясня-ется правдивость его ответов.
— И что, есть какая-то польза от применения этого полиграфа? — заинтересовалась Ревекка.
— Насколько мне известно, — заявил Анджан, — лишь единицы, специально обу-ченные, могут обмануть детектор. Для неподготовленного человека достаточно ка-ких-то полчаса чтобы с вероятностью девяносто девять процентов обличить его во лжи.
— Да. Это интересное предложение! — вскинулась Фиалка. — Тащи сюда свою схе-му. Что ещё можешь предложить?
— Я могу на любом расстоянии от субъекта выяснить степень его виновности пе-ред Республикой. — объявил Анджан.
— Как это? — удивилась женщина.
— Да всё так же, как я нашёл дочку товарища Эрнандес, — пояснил парень. — Через Всепланетную Инфосферу.
— Но это не будет иметь юридической силы, за что ты так рьяно борешься — воз-разила Ревекка.
— Я против оголтелого красного террора. Но если я выявлю явную измену, несу-щую опасность Революции, то это только пойдёт на пользу испанскому народу. В этом случае миндальничать незачем. К моей услуги можно прибегать в редких случаях, когда доказательств недостаточно.
— В этом предложении тоже есть смысл, — согласилась комиссар. — Ты готов по-жертвовать своим драгоценным временем для дела Революции?
— Я готов пожертвовать своим драгоценным временем не ради Революции, а ради победы Республике в Гражданской войне, — пояснил Пётр. — А ещё я могу под-ключить к подобной работе Ольгу.
— А Головина то причём? — удивилась комиссар.
— Ты помнишь её чудесное воскрешение в Омске в госпитальном подземелье?
— Да, конечно, — подтвердила Ревекка.
— Вот тогда-то она получила особые способности, сходные с моими.
— Да неужто?! — всё ещё сомневалась собеседница.
— Мне побожиться? — иронично улыбаясь, спросил Пётр.
— Не нужно. Я тебе верю, — Фиалка отмахнулась от такого предложения. — Да и иконы тут у меня нет. Это было бы чудесно привлечь Ольгу!
— Я переговорю с Ольгой, — пообещал парень, — только у меня есть одно усло-вие.
— Какое ещё условием? — подозрительно выгнула брови Фиалка.
— Мы будем помогать вам инкогнито, — выдвинул требование Анджан. — Никто кроме тебя не должен об этом знать. Могут возникнуть такие ситуации, когда в за-говоре примут участие руководители высокого ранга и стереть в порошок таких свидетелей, как мы с Олей, для них будет проще пареной репы.
— Да ты прав, — согласилась Фиалка. — Обещаю хранить в тайне твоё участие в нашей борьбе.
Выйдя из кабинета комиссара, Пётр буквально лицом в лицо столкнулся с Алексией Эрнандес. Красавица сделала притворно-недовольное лицо и обрати-лась к Анджану без всяких предисловий:
— Как нехорошо с вашей стороны врать, товарищ Педро! Обещали навещать нас с дочерью, а сами даже глаз не кажете!
— Когда это я мог вам это обещать? — парень буквально опешил от подобного наезда. — Когда я покидал вашу милую квартиру, вы спали сном праведницы.
— Вы пообещали моей дочурке, что обязательно придёте справиться о её здоро-вье. — пожурила женщина. — Моя Ванита каждый вечер спрашивает, когда придёт сеньор Педро.
— Даже так! — Пётр почесал нос в некотором смущении, внимательно посмотрел в глаза Алексии и улыбаясь объявил. — Ну коль я обещал, то обязательно приду.
— Когда тебя ожидать? — лукаво улыбаясь, поинтересовалась женщина.
— Сегодня вечером и ожидать. — заверил Анджан. — В какое время будет тебе удобно, товарищ Эрнандес.
— В шесть вечера тебя устроит? — предложила Алексия.
— Вполне. — согласился Пётр.
— Тогда жду тебя в шесть вечера, — заключила собеседница, протягивая руку для прощания.
— До встречи, — Пётр пожал протянутую руку, дождался, когда Алексия скроется в соседнем кабинете, а сам направился на выход, сел в машину и поехал на фабрику.
В приёмной его опять ждал стол, заставленный всякой снедью. Пётр пригласил секретаршу и предложил выбрать приглянувшиеся ей дары. После этого он отло-жил для вечернего визита коробку с домашними пирожными и корзину с фрукта-ми и вином. Обедать в ресторанчик напротив он не пошёл, а утолил голод пода-рочным пастисом, каталонским картофельным пирогом с мясом и грибами, и чаем. Ему удалось осилить только половину этого сытного блюда.
Основательно подкрепившись, Анджан позвонил Фёдору и пригласил забрать его ежедневный «продуктовый набор». В другую корзинку он сложил похожее по со-ставу продуктовое ассорти и отнёс его Ольге Берг. Ольга ожидала роды к концу это-го месяца и даже попросила Роберта попросить отпуск ко времени разрешения от бремени. Свою долю «подношений» она честно заработала, разыскивая людей в Инфосфере по просьбе Петра.
Вернувшись в офис, Пётр взял третью корзинку с продуктовым набором и напра-вился по знакомому адресу Алексии Эрнандес.
Его встретила Ванесса. Она с детской непосредственностью ухватилась за корзинку с фруктами со словами:
— Как чудесно! Это всё мне!
Она взялась за ручку увесистой ивовой корзинки и тужась побежала с нею на кух-ню. Алексия вошла туда же с коробкой пирожных. Ванесса достала из кошёлки бу-тылку вина и поставила на стол приговаривая:
— А вот для вина я ещё не доросла. Оно пусть будет для взрослых.
— Я приглашала в гости товарища Педро, а к нам пришёл настоящий маг. Был бы декабрь, я б решила, что сегодня Новедад (Рождество**), — смеясь заявила Алек-сия.
В это время Ванина аккуратно выложила фрукты: яблоки, груши и апельсины в ва-зу на высокой ножке и подбежала к взрослым.
— Сеньор Педро, — сказала она чистым звонким голосом, глядя гостю прямо в гла-за — Мама сказала, что вы мой сальвадор, спаситель.
— Получается так, — согласился Пётр.
— А как вам удалось отыскать меня в той яме? — спросила она.
— Оттуда помогли, — ответил Анджан, указывая головой наверх.
— А кто там? — непонимающе переспросила девочка. — Бог? Но ведь нам в школе говорили, что бога нет! Тогда кто?
— Мне помогла тебя найти твоя ангел-хранитель, — серьёзно пояснил Пётр. — Она указала мне путь к тебе.
— Ух ты! Это правда? — воскликнула Ванесса и недоверчиво посмотрела вначале на гостя, а потом на мать.
Алексия только ласково улыбнулась и кивнула в ответ.
Девчушка, соскучившаяся по отцовской ласке, льнула к уже не к чужому человеку, а к своему Спасителю. Отца она уже почти забыла. Тот оказался в числе тридцати семи человек, погибших во время Революции 1934 года в Барселоне.
Поужинав, натрескавшись фруктов и вдоволь наговорившись с гостем, девочка быстро угомонилась в своей постели и почти сразу заснула. Только тогда Пётр и Алексия смогли спокойно пообщаться за бокалом вина, принесённого гостем.
На литровой бутылке отсутствовала наклейка, что указывало на алкогольный де-серт домашнего изготовления, что совсем не портило впечатления от чудесного напитка золотистого цвета с медовым оттенком. Обладая сложным ароматом фрук-тов в сахарном сиропе, то ли дыни, то ли абрикоса, этот чудесный напиток обвола-кивал нёбо приятной сладостью, со сложным, но приятным послевкусием аромат-ных трав и тонкими оттенками дыма. Такого вина Анджан ещё ни разу не пил в своей жизни.
Но самыми сладостными и нежными оказались объятия и ласки молодой испанки, целую вечность не знавшей мужчины. Она выплеснула на него всю неутолённую страсть, накопленную за два года одиночества, весь свой пыл влюблённого сердца каталонки и жар молодого изголодавшегося по мужской ласке тела. Она отдавала всю себя, но и требовала полной отдачи от любимого человека.
Алексия показала себя сколь нежной и страстной в любви, столь неудержимой в гневе. Эту черту характера женщины Анджан познал однажды утром, когда на предложение переехать к ней жить, Пётр ответил невнятным отказом. То утро ока-залось последним в их романтическом общении.
Пётр принял решение разъярённой женщины с облегчением. Его изначально тяго-тила связь с этой испанкой. Он чувствовал себя немного сволочью, изменяющему девушке, которая его любит всем сердцем. Марта там, в окопах под пулями. А он ведёт себя как последняя свинья.

ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ

Машина вновь бодро катит по асфальтированному шоссе Барселона - Лерида по направлению к Арагонскому фронту. Постоянный напарник Петра Хорди Хименес где-то ухитрился подхватить воспаление лёгких и остался дома. Его отсутствие сильно ощущалось. Хорди, неунывающий балагур и весельчак, мог всю дорогу без устали травить байки и анекдоты, но как только дорывался до кровати, то выклю-чался мгновенно.
Теперь же мерно гудящий движок и шины, негромко шуршащие по асфальту, наго-няли сон и тоску. И некому было взбодрить невыспавшегося шофёра, с утра по-раньше стартанувшего в сторону Лериды или по-каталонски Лейды. Сельские стражи, завидя машину с красными крестами, приветливыми криками встречали её и беспрепятственно пропускали дальше.
Проезжая через село Ель Брук, что располагается на одной параллели с монастырём Монсеррат, Пётр почувствовал, как что-то щелкнуло в голо-ве. Анджан съехал на обочину, остановился и попробовал войти в Инфополе. В его голове тут же замерцал золотисто-жёлтым переливом Тоннель Спасения. Пока, правда, только один рукав до Двинска - Даугавпилса. «Тоннель появился вновь» — пронеслось в голове Петра.
Не стоит говорить, что Анджан не мог проехать мимо поворота на Монистроль де Монсеррат, не посетив пещерку-вход в Тоннель Спасения и не проверив возможность реактивации Портала.
Дорога из Монистроля де Монсеррат до монастыря Санта Мария де Монсеррат крутым серпантином поднималась в гору. Благо она была настолько широкой, что мог пройти даже грузовик.
Оставив пикапчик в тени многоэтажки монастырских келий, пустующих в данный момент, так как монахи сбежали из обители, Пётр стал быстрым шагом спускаться к входу в Тоннели Спасения, ведущие, в свою очередь, к Вратам.
Перекрестившись, парень создал в голове мыслеобраз входа в Тоннель и запел от-воряющее заклинание. Стена перед Петром замерцала серебристыми бликами, очерчивая прямоугольник входа. Не мешкая, Анджан шагнул внутрь, и привычная сила подхватила его и понесла в направлении, указанном парнем.
Портал как обычно с силой вышвырнул путешественника наружу, и парень почув-ствовал, как он на полной скорости врезается вот что-то тёмное, мягкое и живое, неожиданно возникшее на его пути. Пётр и его препятствие, оказавшееся челове-ком, пытались встать на ноги, отпихивая друг друга и ругаясь по чём свет стоит. Со стороны это, вероятно, напоминало борьбу нанайских мальчиков. Благо, что кто-то чуть поодаль держал в руке зажжённый факел и освещал эту кучу малу. Наконец им удалось принять вертикальное положение.
— Вы кто такой? — одновременно спросили жертвы внезапного столкновения, обалдевшими глазами уставившись друг на друга и зависли в такой позе.
— Кто вы? — хриплым от волнения голосом наконец повторил незнакомец.
— Пётр Антонович Анджан, — представился парень. — А вы?
— Я князь Дмитрий Сергеевич Мономах, а это, — он указал на женщину, стоящую поодаль с факелом в руке, — моя супруга княгиня Мария Владимировна Мономах.
Женщина присела в лёгком книксене.
Пётр внимательно взглянул на мужчину. В своём тёмно-синем одеянии, явно по-ходном, он походил на человека, сошедшего с экрана фильма о времени царство-вания Екатерины Великой. Испуганная женщина так же выглядела далеко не со-временницей господина Ульманиса и товарища Сталина — эпохи, в которой они сейчас находились.
— Оба-на! — воскликнул Пётр. — Целав из Любосты и княгиня Марица Мономах!
— Откуда вы знаете? — в страхе отшатнулся князь.
— Я читал ваш дневник? — пояснил Анджан.
— Мой дневник! Но как он попал к вам в руки? — переспросил Целав, от удивления раскрыв рот как последний простолюдин.
— Вероятно ваш потомок оставил его вместе с другими документами у стены Врат.
— Где здесь, в этом мире? — уточнил князь.
— Да, — подтвердил Анджан.
— Значит мы вернулись в мой родной мир? — недоверчиво подытожил Целав-Дмитрий. — Но если судить по вашему платью, то в его далёкое грядущее. Какой сейчас век?
— Двадцатый. — ответил Пётр, — 1936 год, 7 декабря.
— Ого! — воскликнула до того молчавшая княгиня и в волнении закусила нижнюю губу.
— Скажите, уважаемый господин Анджан, вы попали сюда чрез Врата? — осведо-мился князь.
— Да, — подтвердил Пётр. — А разрешите спросить, ваша светлость, как давно вы находитесь в этом подземелье?
— Если судить по моему хронометру, то чуть больше трёх часов, — ответил Дмит-рий Сергеевич.
— И что вы всё это время делали? — полюбопытствовал Анджан.
— Вначале мы пытались выйти наружу из этой клети, но дверь оказалась запертой. Взломать её мы не решились, — начал свой рассказ Мономах, — Затем мы попро-бовали вернуться назад в ту действительность, из которой мы с моей супругой пе-ренеслись сюда. Но не успел я приступить к церемонии отворения Врат, как они сами без всяких заклинаний заискрили привычным прямоугольником и с полного размаха на меня налетели вы.
Пока Пётр слушал рассказ князя, в голове его возникла мысль о взаимосвязи собы-тий.
— Ваша светлость, вы не могли бы вспомнить ваш путь сюда через тоннели. Име-ли ли места какие-нибудь недоразумения.
— О да! — возбуждённо воскликнул князь. — Это последнее наше путешествие прошло совсем не так как всегда! Вначале всё было, как обычно: мы шагнули в от-ворившиеся Врата и нас понесло по этим освещённым проходам, и мы уже нахо-дились у мерцающего проёма, как неведомая сила отшвырнул нас назад и понесла с неимоверной скоростью назад, нещадно качая и швыряя из стороны в сторону. Маша несколько раз визжала от страха, вцепившись мёртвой хваткой в мою руку. Я не знаю, сколь долго нас носило по этим по освещённым коридорам, ведь внут-ри Врат время не имеет счёта. Но по ощущению, довольно долго. Потом всё более-менее успокоилось, и нас вынесло через выход в эту залу.
— Похоже, мы одновременно пытались выйти через одни и те же двери, вот нас и забросило совсем в другое время, — сделал вывод Анджан, выслушав князя. — Как вы сейчас собираетесь поступить?
— У нас не было никакого плана, — Целав пожал плечами в ответ. — Ведь мы даже не знаем куда мы попали. Вы можете нас просветить об этой действительности.
Пётр предложил пройти в дровяной сарайчик и там, сидя на сундуках и бочонках, рассказал всё вкратце о данном мире. О Латвийской Республике; о горо-де Динабурге - Даугавпилсе, на территории которого они сейчас находились; о ра-боче-крестьянской России; о положении в мире и о Гражданской войне в Испании. Тут же сообщил, что он, собственно говоря, только что перенёсся по тоннелям, ко-торые в этом мире опоясывали весь земной шар.
— Ну совсем не Светлое Будущее! — вздохнув заключила княгиня и обратилась с вопросом к Петру. — А вы, господин Анджан, живёте здесь в родной действитель-ности или вы тоже из другого мира?
— Я, как и вы, ваша светлость, путешественник по мирам. — улыбаясь объявил Пётр. — Я родом из мира, где сейчас начало XXI века.
— Ого! — восхитилась Марица, — Вот где воистину Светлое Будущее!
— Боюсь вас разочаровать вашу светлость. Там будущее, но далеко не «светлое». Я был в мирах, где общество более справедливое и процветающее, чем моё родное.
— Вот бы туда попасть! — мечтательно воскликнула княгиня. — Мир, о котором мы узнали из ваших слов, меня совсем не очаровал. Я мечтала о другой действитель-ности.
— Нет проблем, — заявил Анджан, указывая рукой на нишу в стене — Вы можете покинуть эту реальность хоть сейчас.
Княгиня решительно вскочила с сундука, на котором она сидела и уже ухватилась за ручки походного парусинового баула, но была остановлена Целавом.
— Господин Анджан, вы не могли бы оставить нас с супругой на несколько минут? — обратился он к Петру. — Мне нужно перемолвится со своей супругой.
— Хорошо, — согласился Пётр. — я выйду в колонный зал. Когда закончите, позо-вите меня, пожалуйста.
Пётр спустился в нижнее подземелье и, чтобы скоротать время, вышел во Всепла-нетную Инфосферу с целью определить точную сегодняшнюю дату и посмотреть, как идут дела у Марты и Роберта Бергов.
Марта вместе с Амайей помогала штатной поварихе Сисилии готовить обед и в данный момент отчитывала молодого бойца за некачественно почищенный кар-тофель.
Роберт сидел за столом своей провизорской и фасовал какие-то порошки по бу-мажным конвертикам. «В Багдаде всё спокойно!» — пробормотал Анджан себе под нос.
Мысленно скользнув в сторону позиций франкистов, он не заметил никаких сле-дов повышенной активности. Те тоже готовились к обеду и к сиесте. Миномёт сто-ял на своей позиции с зачехлённой трубой, торчащей в небо. Расчёт орудия сидел поодаль, мирно беседуя под сигаретный дымок.
Так он мысленно блуждал по провинциям Испании, знакомясь с ситуацией на фронтах. В море он увидел белоснежный советский грузовой рефрижераторный теплоход «Нева», направляющийся к порту города Аликанте.
В это время стена сдвинулась в сторону и в проём появился Целав.
— Господин Анджан, будьте добры, — обратился он к Петру. — Мы уже закончили. Не были ли вы так любезны присоединиться к нам.
Пётр вошёл в сарайчик, присел на пустую бочку и вопросительно взглянул на кня-зя.
— Уважаемый господин Анджан, мы с княгиней обсудили ваш рассказ о событиях, разворачивающихся в это время в Ишпании. В своём повествовании об этом вы сделали упор на то, что сейчас там идёт баталия добра со злом. Мы с Марией Вла-димировной прожили долгую жизнь, но мы чувствуем себя молодыми и полными сил. Нам стала претить праздная жизнь и мы решили присоединиться к благород-ному войску шпаньских республиканцев и сражаться за их счастье и свободу. Мы имеем честь просить вас содействовать нашему переезду на Пиренейский полу-остров, по суше или по морю.
У Петра в удивлении глаза на лоб повылазили. Что - что, но такого заявления от княжеской пары он не ожидал. Он сидел и обалдело глядел на стоящего князя, ко-торый пафосно излагал своё решение. Чтобы не обидеть светлых князей, он даже не стал отговаривать их от подобного шага.
— Ваша светлость Мария Владимировна, и, ваша светлость Дмитрий Сергеевич, — встав, он так же высокопарно обратился к супругам, — Я глубоко восхищён вашим прекрасным порывом и сочту за честь помочь осуществить ваше благое желание.
Князь сделал шаг к парню и протянул руку для пожатия. Когда мужчины вновь усе-лись на свои места, Дмитрий Сергеевич поинтересовался, какими будут их даль-нейшие действия. На что Пётр ответил, что вначале необходимо переодеть их в соответствующее этой эпохе платье, выправить более - мене подходящие докумен-ты, прикупить некоторые продукты и только тогда можно будет отправляться на Пиренеи. Анджан поведал, что в этом доме в его собственной квартире живёт зна-комый ему профессор - славист и возможно там можно будет какое-то время по-жить, пока Пётр подготовит всё необходимое к путешествию. Он пояснил, что по-чти восемнадцать лет не был в Динабурге - Даугавпилсе и поэтому ему сейчас необходимо посетить в ту квартиру и выяснить текущую ситуацию.


Глава шестнадцатая

— Вы понимаете, господа, какой информационный Везувий вы приготовили научному миру! Это же вздыбит всю русскую историографию! — Миха-ил Михайлович Богословский, известный русский историк и филолог, метался по гостиной, возбуждённо размахивая руками. Полгода назад, в соответствии с фи-зическим временем, прожитым Петром и или девятнадцать лет назад по хроноло-гии этого мира, Анджан нанял этого профессора для перевода на современный русский язык огромного архива, найденного парнем у стены возле Врат и неко-гда принадлежащего Целаву из Любосты и по совместительству князю Дмитрию Сергеевичу Мономаху. Он перенёс Михаила Михайловича и его семью из послереволюционной Москвы 1918 года в Двинск, предоставив свою шести-комнатную квартиру для проживания.
И вот сегодня Пётр завалился в квартиру, занимаемую профессором, в сопровождении князя и княгини Мономах. Князь Дмитрий Сергеевич, узнав о миссии историка-филолога и ото, что тот перевёл на современный русский все рукописи из его архива, изумился столь титаническому труду филолога и пе-редал тому для чтения и перевода свою личную копию «Летописного свода», ко-торый некогда Целав под руководством настоятеля Сильвестра отредактировал и переписал по приказу Великого Киевского князя Владимира Мономаха, а также ещё пяток тетрадей. От того Михаил Михайлович и устроил шоу перед гостями и хозяином, свалившегося как снег на голову после девятнадцати лет отсутствия.
За время отсутствия Петра профессор Богословский не только перевёл все свит-ки, писанные на церковнославянском и на латинском языках, но и опубликовал эти переводы во многих научных изданиях Западной Европы и СССР. К сожалению, рукописи, писанные на пластиковых листах символа-ми неизвестного языка, перевести так и не удалось, несмотря на усилия десятка лингвистов со всего мира.
Пётр, прежде чем познакомить княжескую чету с профессором, убедительно по-просил их не афишировать своё средневековое происхождение, что-бы поберечь психику Михаила Михайловича. Анджан подтвердил право Бого-словского и его семьи проживать в этой квартире. Вероятно, и для филолога пу-тешествие по Тоннелям Спасения имело положительный оздоравливающий эф-фект. Если в реальности Петра профессор умер в 1929 году в возрасте шестьде-сят два года, то в этом мире филолог в свои шестьдесят девять лет выглядел мужчиной зрелого возраста, был полон сил и помирать отнюдь не собирался. В квартире вместе с ним проживала его супруга, также пребывающая в хорошей физической форме, и младший сын Георгий с женой и двумя дочерями.
— А вы уверенны, профессор, что научный мир примет вашу сенсацию за научный факт, — Пётр попытался вернуть на землю историка, излишне воз-буждённого прочтёнными документами. — Захочет ли он принять вашу сенсацию.
— Уверен, что научному миру признать подлинность документов, так как любая экспертиза признает древность пергамента рукописей, а также идентич-ность почерка писца ранее опубликованных рукописей с почер-ком списателя свода и генеалогических древ древнерусских князей. Это будет ударом под дых всем норманистам и напрочь обесценит всю их доказательную базу.
— А не боитесь, что вас могут банально убрать? — поинтересовался Анджан.
— Что означает убрать? — переспросил Богословский, — Куда убрать?
— Убить, ликвидировать? — пояснил Пётр.
— Вздор! — возразил Михаил Михайлович. — За что меня убивать?
— Не один десяток нынешних историков сделали себе имя на почве изысканий в пользу норманской теории происхождения Руси или в пику оной. — улыба-ясь пояснил Анджан, — а вы в одночасье сбрасываете их с научного олимпа и де-лаете их никем.
Кроме того, в Европе, а особенно в Германии приверженцы норманнской теории происхождения русского государства сейчас в тренде, то есть для них это единственно верная теория как орудие борьбы с Советской Россией. А вы ломаете все их планы и перетасовываете все их карты.
— Мне уже нечего бояться, я прожил долгую жизнь! — бесстрашно вскинув голову, горячо заявил профессор. — Но я ни за что не упущу возможность поставить огромную жирную точку в споре этих двух научных лагерей во славу России и великого русского народа.
Пётр решил закончить «прения» и предоставить историку и князю, которого про-фессор посчитал большим специалистом средневековой истории, погрузиться в исторический диспут. Сам же он удалился в свой кабинет, в котором он временно проживал, чтобы сфабриковать из имеющихся в наличии бланков и печатей хоть бы какое подобие легальных документов для княжеской четы. Со-ваться в переполненную постами и патрулями Испанию без кого-то либо докумен-та чревато тяжкими последствиями. Выудив в Инфосети образцы блан-ков Социалистической рабоче-крестьянской партии Латвии, он изготовил для князя и княгини что-то типа членских билетов этой партии, использовав для этого пишущую машинку с латышским шрифтом, принадлежащую профессору, а также паспорта ещё подданных Российской империи. Михаил Михайлович через своих знакомых добыл для Мономахов удостоверения членов русского научного обще-ства в Латвии с фотографиями и членские билеты в общественную библиотеку. Конечно, это всё было липой, но лучшего качества документов добыть или изгото-вить не представляло никакой возможности. Пётр даже попытался для этого пе-ренестись в свою родную реальность, но портал остался глух к вокальным потугам парня, исполняющего заклинания.
Через неделю пребывания в Даугавпилсе троица путешественников по парал-лельным реальностям через Тоннели Спасения оказалась в пещерке горы Мон-серрат.
Наличие иностранцев с левыми документами в автомобиле изменили планы Петра. Вместо фронта он направился в Барселону.
На всех постах и заставах стража восторженно приветствовала вновь пребывших интербригадовцев в лице Дмитрия и Марии Мономах, по име-ющимся у них документам, носящим фамилию Патовы. Каждый испанец считал за честь пожать руки иностранным добровольцам из далёкой Латвии (Знать бы ещё, где это!), угостить их нехитрой домашней едой и местным вином. Каждый пункт проверки автомобиль с путниками покидал под восторженные крики: «Ви-ва Республика! Вива Революция! Вива интербригады!» и провожаемые вскину-тыми в республиканском салюте кулаками. Подобные искренние и пламенные че-ствования значительно увеличили время в пути медицинского пикапа. В Барсе-лону они попали буквально незадолго до комендантского часа.
Наутро Пётр навестил Ревекку и рассказал всю правду о происхождении новых добровольцев, пожелавших сражаться за Республику. Через два дня их светлости уже усердно маршировали в кавалерийских казармах в терции новобранцев-интербригадовцев.
Бездумная шагистика на плацу загоняла в глубокое уныние рабочих и служащих интернационального отряда, рвущихся на фронт, на войну с фаши-стами. Сновать туда-сюда с палками на плечах вместо ружей в течении несколь-ких часов выматывало рекрутов. Но, как ни странно, самые возрастные в подразделении князь и княгиня более спокойно переносили нудные строевые приёмы и оказались более выносливыми по сравнению со своими более моло-дыми товарищами, а также более сообразительными. Через две недели они уже командовали каждый своим отделением.
Любопытный казус произошёл с княгиней и молодым лейтенан-том, руководившим строевой подготовкой, в первый же день обучения. В попытке коснуться своим стеком Марии Владимировны, он спровоцировал непроизволь-ную защитную реакцию женщины, и франтоватый хлыст офицера в мгновении ока улетел на несколько метров, отбитый палкой в руках княжны. А конец этой де-ревяшки с силой упёрся в грудь побледневшего лейтенанта. После этого случая новобранцы за глаза стали называть княжну Мономах-Патову «Бешеная». Так как Мономахи попали в польскую роту, по-польски это звучало как «Шалёная».
Но инцидент с лейтенантом имел продолжение. Офицеры, прознав о женщине-воительнице в рядах новобранцев, пригласили её с мужем в фехтовальный зал. Каждому из них посчастливилось сразиться на спортивных саблях и шпагах с су-пругами Патовыми, и были они разбиты ими в пух и прах. Когда вновь сформированная польская рота направлялась на фронт в ме-сто расположения батальона имени Костюшко, на бедре у кабо (сержанта) Марии и кабо Дмитрия Патовых за плечами торчали завёрнутые в холщовую ткань ма-рокканские сабли.
В середине января 1937 года сентурия, куда была зачислена чета Моно-махов, пополнила ряды польского батальона имени Ярослава Домбровского. В феврале батальон передислоцировали в Арганду, где он занял позицию у моста через ре-ку Харама. Интернационалисты отважно сражались, отразив все атаки фашистов. В многочисленных рукопашных схватках в первых рядах, как и положено русским князьям, сражались Дмитрий и Марица Мономахи. Их марокканские клинки свер-кали неистовыми молниями, прорубая просеки в рядах атакующих национали-стов. Потеряв от рук бешеных русских до двадцати солдат и офицеров, франкисты прекратили лобовые атаки на мост и сосредоточились на артобстреле республиканских позиций.
Пётр обслуживал госпитали только Восточного фронта, а Мономахи оказались на Центральном фронте, поэтому отсутствовала возможность встречаться с ними и лишь редкие письма связывали этих путешественников по параллельным мирам. Пётр постоянно интересовался делами супругов через Сеть. Благодаря это-му информационному каналу Анджан и стал свидетелем несколь-ких рукопашных схваток с участием князей-интербригадовцев. Глядя на них, Пет-ру стало казаться, что супруги как минимум испытывают на прочность свою уяз-вимость, врываясь в самую гущу кровавой баталии. Кровь средневековых воите-лей, с детства приученных держать меч, новыми штрихами забурлила в их серд-цах. Уже после нескольких рукопашных схваток Марию Мономах даже национали-сты называли не иначе как «La Furia»(Фурия), но а Дмитрия — «El Loco» (Шалё-ный).

Глава семнадцатая

— Петенька, я тебя когда-нибудь пристрелю, — полушутя, полусерьёзно заявила Марта, когда немного успокоилась после бурного проявления радости от встречи с Анджаном.
— Это ещё за какие, такие прегрешения? — недоумённо поинтересовался Пётр, держа за талию девушку и глядя в её изумрудные глаза.
Он ужасно соскучился по этой зеленоглазой колдунье, под чары которой попал в момент созерцания её, грациозно шагающей по двинской улице, в первый день их встречи. Он соскучился по её чарующей улыбке, звонкому мелодичному голосу, заливистому смеху. Он обхватил её тонкую девичью талию и с трудом сдерживал-ся, чтобы не притянуть девушку к себе. Ему вновь захотелось ощутить упругость её налившихся грудей, двумя твёрдыми полушариями прижавшиеся к его груди.
На пляже их острова для парня тяжким испытанием на выдержку стало даже просто взглянуть на девушку, рассекающую в бикини XXI века. Его взгляд соблазняла уже не девчушка-малолетка из 1913 года, а взрослая, полностью созревшая женщина, с бюстом третьего размера и классическими 90-60-90. Её налившаяся грудь с вызы-вающе торчащими сосками, едва прикрытая плотной тканью купальника, вызыва-ла мгновенное возбуждение и заставляли парня долго лежать на животе, глядя в песок. Только это помогало на время усмирить его естество, взбудораженное стройной, высокой невероятно сексапильной русоволосой бестией. Марта давно заметила какую реакцию вызывает её полуобнажённое тело и без зазрения совести использовала своё адское орудие соблазнения.
— Потому что ты очень надолго покидаешь меня, — лучезарно улыбаясь, заявила Берг. — Ты совсем не торопишься ко мне. В этот раз ты отсутствовал целых три не-дели. Я чуть сума не сошла, ожидая тебя, придумывая истории одна страшнее дру-гой.
— Я был в Двинске, — сообщил Пётр, притягивая девушку к себе, чтобы поцело-вать.
— Подожди, — Марта упёрлась руками в грудь парня, не давая притянуть себя. — Врата вновь заработали?
— Пока только Тоннели, — с сожалением констатировал Анджан. — Но зато какая встреча ждала меня там.
— Даже так! — удивлённые брови поползли вверх. — И что тебя ждало?
Пётр уже хотел начать повествование, когда девичья ладошка легла на его губы.
— Сначала, так и быть, поцелуй меня, а потом рассказывай, — великодушно заяви-ло зеленоглазое чудо.
Она оказалась чересчур легкомысленна и, одновременно, оптимистична. Это «так и быть» затянулось на минут двадцать. Молодые люди никак не могли утолить любовную жажду друг к другу и целовались до исступления. Лишь дойдя до той грани, когда разум отступаем напрочь, а остаются только эмоции, когда всепогло-щающая страсть уже с трудом удерживалась в границах разумного поведения, а волна греховного желания заполняет каждую клеточку твоего тела, целующиеся как по команде отстранились друг от друга. Марта стыдливо отвернулась, пряча от Петра свои пылающие желанием глаза, словно поправляя причёску. Анджан тем временем пытался усмирить бешено колотящееся сердце, готовое выпрыгнуть из груди.
Когда молодые люди немного поостыли и смогли адекватно воспринимать окру-жающую их действительность, Пётр рассказал о неожиданной встречи с князем и княгиней Мономах в колонном зале Врат. Выходцы из XII века перемести-лись вначале в XVIII век, а затем в этот мир, благодаря тому что князь являлся хра-нителем Врат в своей реальности. После того как Пётр кратко описал ситуацию в мире, в котором они очутились, супруги изъявили желание отправиться в Испа-нию сражаться за Республику. В данный момент они воюют под Мадридом, наре-зая лапшу из тел фашистов.
А потом они сидели в персональном окопе Марты плотно прижавшись друг к дру-гу, а девушка делилась последними новостями с их участка фронта. В её сентурии знали, что к медико мелитар приехал жених, и её никто не тревожил.
А рассказать было что. В этой параллельной реальности военные действия стали протекать не так как в истории мира Петра. Восточный фронт проснулся от непро-должительной спячки. Вооружённые силы Анархического правительства Арагона предприняли наступление в центре фронта и сумели отбить у мятежни-ков Уеску, Кинто, Бельчите и взяли в полукольцо столицу края Сарагосу. Активные действия республиканцев вынудили перекинуть с центрального фронта дивизию «Авила» и 2-ю группу регулярных марокканских сил «Мелилья». Правда, во время обороны Сарагосы выявились недостатки марокканских подразделений: африкан-ские «регулярес» оказались малополезными в городских оборонительных боях, по-скольку сложно ориентировались в незнакомой местности и не могли быстро пе-реключаться с боя в горах или пустыне, где они были непревзойденными воина-ми, на боевые действия в городских условиях.
Но всё же прибывшее к мятежникам подкрепление задержало республиканские войска на окраинах арагонской столицы и на этом участке фронта наступило ко-роткое затишье.
— В нашей сентурии ходят слухи, что всю нашу колонну бросят на очистку Сьерры де Алькубьерре от фашистов, освободить Лисеньену, чтобы затем выйти к Сараго-се с севера и замкнуть кольцо окружения Сарагосы. Наши ходили на разведку на ближайшую вершину хребта и сказали, что в окопах фашистов почти не осталось солдат.
Пётр попросил у Марты минутку и сосредоточившись, вошёл во Всепланет-ную Инфосеть. Он мысленно переместился в Испанию, в Агагон, вышел к горной гряде Алькубьерре и прошёлся мысленным взором по позициям мятежни-ков. Франкисты занимали подобные республиканским опорные пункты, устроен-ные на подковообразных холмах или вырезанные в скалах. В каждой подобной точке, способной вместить до взвода солдат, сейчас находилось не более пяти сол-дат во главе с унтер-офицером, которые создавали впечатления полноценного взвода, периодически перебегая из одной ячейки в другую.
— На фашистском части Сьерры напротив ваших позиций нет войск. Оборону на участке в пять километров держат не более роты солдат. Это не оборона, а имита-ция.
— Откуда ты знаешь? — поинтересовалась Марта.
— Оттуда, — ответил Анджан, указывая рукой в небо.
— Через свою Сеть? — уточнила девушка.
— Через её, родимую, — подтвердил Пётр, — нужно срочно послать разведгруппы к позициям мятежникам, чтобы были подтверждения моих словам и связаться со штабом колонны в Алькубьерре.
Через три дня после практически бескровной зачистки позиций мятежников, четы-ре сентурии колонны Ленин, оставленных для удержания позиций в горном хребте, по шоссе Алькубьерре – Сарагоса, не встречая никакого сопротивления вы-ступили к городу Лисеньена и сходу взяли его. В бою за город гарнизон мятежни-ков численностью со взвод оказал отчаянное сопротивления, но был полностью уничтожен. Пленных не брали.
Марта вместе со своей терцией всё дальше уходила на запад, когда как Пётр, и его бессменный напарник Хорди, разгрузившись на последнем госпитальном складе, возвращался назад в Барселону.
Анджан так и не решился сделать предложение девушке. Он хорошо помнил, чем закончились предыдущие попытки обзавестись законной супругой: умница и красавица Машенька Савицкая, ласковая и нежная, которой парень сделал пред-ложение. Она так и не дождалась, когда Анджан попросит её руки у дяди и погибла в речной катастрофе туристического парохода. Графиня Ольга Головина, которую он полюбил в далёком теперь 1918 году этого мира, и пытался увезти из осаждае-мого красноармейцами Омска, получила пулю в спину на пороге военного госпи-таля. Чтобы увезти девушку из охваченного мятежом города, Пётр сделал Оль-ге предложение и попросил у её дядюшки благословение. А ещё была княжна Ана-стасия Репнина (Везёт же ему на титулованных особ!), с которой он готов был пой-ти под венец. Портал развёл их по параллельным реальностям и датам. Он надел на пальчик Вероники Сидихиной милое колечко с брильянтом на глазах у её ро-дителей, но она так и не стала его женой. Врата вновь внесли коррективы в жизнь парня, унося от невесты на пять лет в будущее мира девушки и в бесконечные да-ли параллельных реальностей.
Он боялся, что с Мартой непременно случится беда, стоит только парню сделать ей предложение. Оттого он и очутился в постели Алексии Эрнандес. И сие не являлось страстным увлечением сногсшибательной испанской красавицей, дочери знойно-го юга страны. Стройная, миниатюрная, ослепительной красоты, привезённая ко-гда-то мужем из напоенной солнцем Кордовы в Каталонию, несомненно, могла вскружить голову любому мужчине. Но для Петра она послужила щитом, своеоб-разной норкой, в которую он, как тот премудрый пескарь Салтыкова-Щедрина, по-пытался спрятаться от проблем.
Каждый раз, когда Анджан ехал на встречу с девушкой, он уговаривал себя, что всё случившееся прежде, лишь трагические стечения обстоятельства, а никакая не злой рок. Но в очередной раз, в последний момент он банально трусил и вновь уезжал, увозя в верхнем кармане кителя помолвочное колечко.
Хорди Хименес, как всегда, трепался без остановки. Он отнюдь не терял время, по-ка Пётр гостил у Марты. Он тесно сошёлся с медсестрой прифронтового госпиталя Кармен Кансино и чудно провёл время в ожидании Анджана. И сейчас он пел ди-фирамбы своей подруги, которую он называл многозначительным испанским сло-вом «новья», которое могло означать как просто подругу, аналог английскому гёл-фриенд, так и невесту, со всеми моральными обязательствами. Хорди поделился с Петром, что планирует познакомить своих родителей с Кармен и прощупывал поч-ву как бы на этом медицинском минивене привезти в следующий раз его стариков для знакомства с невестой и её родителями. Медсестра Касино являлась военно-обязанной, а в республиканской армии отпуска для военнослужащих не преду-сматривались.
Анджан хорошо знал эту медсестру и был вполне солидарен со своим напарником: хороша чертовка! Там было из-за чего и из-за кого потерять голову. Кармен жила в Алькубере, куда вернулась после окончания школы медицинских сестёр в Сара-госе. Жила она с родителями и после начала мятежа националистов её призвали на военную службу в местный военный госпиталь.
Выехав на трассу Сарагоса-Барселона тёмно-зелёный фургончик с красными кре-стами на бортах, резво понёсся по направлению к морю. Менее чем через четыре часа они въезжали в Санс, пригород мегаполиса. Несмотря на темноту, ещё не бы-ло и пяти вечера, поэтому Пётр, высадив Хорди возле его дома, заехал в офис.
Секретарша Урсула не по-испански дисциплинированно отбывала номер в конто-ре, даже в отсутствии Петра. Она уже готовилась слинять и наводила марафет на своём рабочем столе и так блиставшем идеальным порядком. Резко открывшаяся дверь заставила её вздрогнуть, но при виде входящего шефа сразу же успокоилась и лучезарно улыбнулась вошедшему.
— Сеньор Анджан, — изрекла она и принялась лихорадочно рыться среди бумаг, — тебе звонили из Женерелитата и просили срочно перезвонить.
Урсула никак не могла решиться обращаться к шефу «товарищ», как требовали это-го революционные власти, но легко принялась тыкать всем начальникам компа-нии. Получалась странная буржуазно-пролетарская смесь.
Наконец, она нашла нужную бумажку и протянула её Анджану со словами:
— Вот сеньор. Пожалуйста.
Пётр принялся было разбирать мелкий убористый почерк Урсулы, нот тут женщи-на негромко захныкала, привлекая внимание начальника. Пётр вопросительно по-смотрел на секретаршу.
— Сеньора Анджан, позвольте мне уйти? — робко попросила Урсула, мельком взглянула на настенные часы, показывающие без десяти минут пять.
— Да. Конечно. — поспешно ответил Пётр, — Идите.
На маленьком листочке секретарши фигурировали имя и фамилия Льюи-са Компаниса, Председателя Правительства Каталонии и его рабочий и домашний номера телефонов. «Ого! Круто!» — было первой реакцией парня. — И что ему из-под меня надо? Он нерешительно поднял трубку и набрал рабочий номер.
Приятный мужской голос известил, что его соединили с Канцелярией Председателя Правительства и его рад приветствовать товарищ Лопес, секретарь Канцелярии.
Пётр попросил соединить его с товарищем Компанисом, но был проинформиро-ван, что Председатель сейчас проводит совещание и попросила Анджана назвать себя и цель звонка. Записав данные парня, товарищ Лопес клятвенно заверил, что товарищ Компанис обязательно позвонит ему, как только освободится.
Пётр не успел допить кофе, которое он сварил тут же в офисе, как раздалась трель телефонного аппарата.
— Слушаю, — проговорил Анджан в поднятую трубку.
— Товарищ Анджан? — ответила трубка хорошо поставленным баритоном. — У ап-парата Луис Компанис.
— Слушаю вас, товарищ Председатель Правительства, — по-военному чётко и без подобострастия ответил Пётр. — К вашим услугам!
— Это не телефонный разговор, — заявил Компанис. Не могли бы вы сейчас прие-хать ко мне в Женералитет. Пропуск будет ожидать вас на посту у входа.
— Конечно, товарищ Председатель Правительства, через минут пятнадцать буду.
Ровно через четверть часа Анджан входил в кабинет в сопровождении всё того же товарища Лопеса.
Председатель шустро вскочил со своего места и чуть ли не бегом направился навстречу посетителю через весь свой огромный кабинет.
— Добрый вечер, товарищ Анджан! — возбуждённо вымолвил Луис Компанис, протягивая нервно подрагивающую руку. — Прошу вас. Присаживайтесь.
Он чуть ли не силой притащил Петра к длинному столу для совещаний и усадил на стул, который сам же услужливо отодвинул.
— Кофе,лимонад ? — услужливо спросил он.
— Кофе, пожалуйста, — ответил Пётр, присаживаясь на предложенное место.
Председатель повелительно кивнул секретарю, который тут же удалился.
— Не буду долго ходить вокруг, да около, — заявил Луис. — В моей семье большая беда. У меня похитили сына.
— Сына-а-а?! — чуть ли не пропел удивлённо Анджан. — Кто?
— Националисты. — с болью в голосе пояснил Компанис.
— И каковы их требования?
— Они предложили обмен. Моего Луиса на арестованных мятежных генера-лов Годеда и Бурриэля.
— А они что ещё живы?! — попросил уточнить удивлённый Пётр. — Говорили, что их расстреляли ещё в августе.
— Нет. — заверил Луис-старший. — Мы сами планировали обменять этих генера-лов на поэта Федерико Гарсия Лорку и на генерала Мигеля Камписа. Но фашисты нарушили предварительные договорённости и расстреляли как поэта, так и гене-рала.
Компанис вскочил с места, закурил и стал нервно вышагивать по кабинету, гневно гремя:
— И вот сейчас, эти жалкие обманщики, эти фашистские гиены, выползшие из пес-ков Сахары, требуют за свободу моего сына Годеда и Бурриэля. Иначе грозятся убить моего мальчика.
Его воинственный пыл угас так же резко, как и возник. Председатель обессилевшей тушкой плюхнулся на стул напротив Петра и умолюще смотря в глаза Анджану, промолвил просительно:
— Вы поможете нам найти моего мальчика? С десяток моих друзей и товарищей посоветовали мне обратиться к вам, уверяя что вы непременно его отыщите.
— Прошу вас, успокойтесь, умиротворяющим голосом уверил Анджан. —Я прило-жу все свои старания, товарищ Председатель Правительства. У вас есть фотографи-ческая карточка вашего сына?
— Да. Конечно! — Компанис шустро подбежал к своему столу и достал из одного из ящиков прямоугольную картонку.
— Вот, прошу вас, — сказал он, протягивая фото, — Этот фотографический снимок сделан летом 1936 года. Уму здесь ровно двадцать пять лет.
На парня с фото смотрел невысокого роста парень в компании с молодой женщи-ной, держащей на руках девочку лет двух.
— Вы позволите, товарищ Председатель Правительства? — Пётр указал рукой на фото.
— Естественно! — поспешно ответил Луис. — Прошу вас.
— Мне нужно закрыть глаза и немного сосредоточиться, вы позволите? — объявил Анджан.
— Да. Да. — подтвердил Компанис. — Я сейчас удалюсь, чтобы не мешать вам.
— В этом нет необходимости, м просто мне необходимы несколько минут спокой-ствия.
Луис молча прижал указательный палец к губам и затих на своём стуле.
Пётр внимательно посмотрел на фото парня в попытке запечатлеть его образ в своей памяти, вошел в Инфосеть и сделал мыслезапрос на имя Луиса Компанис-и-Мико. Объект его поисков находился на втором этаже квартиры по улице Уржель, дом 124. Парень сидел,  примотанный к спинке стула,в углу маленькой комнатки, больше напоминающей кладовку. Кроме него в квартире находились ещё двое. Стражи не утруждали себя строгим соблюдением обязанностей надзирателей, а азартно резались в карты, то и дело прикладываясь к порро, стеклянному сосуду с длинным носиком. Они периодически вскидывали этот сосуд над головой и под-ставляли рот под тонкую струйку вина.
— Я знаю, где находится ваш сын, — объявил Анджан, открывая глаза.
— Неужели?! Так быстро?! — Компанис подскочил к Петру. — Но как?!
— Я могу входить в единение с Космосом, с Эфиром и получать оттуда всю инфор-мацию о настоящем и прошлом любого человека, любого существа или предмета на Земле.
— Вы это серьёзно говорите? — с сомнением в голосе переспросил Луис.
— Вполне, — заверил парень и заявил. — Сейчас ваш сын находится на квартире мятежников, вероятно, конспиративной на улице Уржель, номер 124. Его караулят два человека.
— Невероятно! — воскликнул Председатель, подбежал к своему столу и схватился за телефон. — Сейчас вызову отделение Штурмовой гвардии, и мы быстро разде-лаемся с этими мерзавцами.
— Прошу вас, товарищ Председатель Правительства, — Анджан остановил порыв Луиса. — Нужно выяснить как другие мятежники навещают ту квартиру: какой-то условный стук или пароль. Если мы попытаемся вломиться в ту квартиру, то фаши-сты могут ликвидировать вашего сына. С этих ублюдков станется!
— Да. Вы, пожалуй, правы, — Компанис остановил движение телефонной трубки к своему уху на пол пути. — Но как мы это выясним?
— Когда вам должны звонить похитители, чтобы узнать о вашем решении? — по-интересовался Пётр.
— Сегодня, в сем ночи, — сообщил Луис, взглянул на часы на своей руке и вос-кликнул. — О боже! Через двадцать минут.
— Отлично! — заявил Анджан и пояснил. — Пока вы будете говорить со злодеями, я попытаюсь запеленговать место, откуда они звонят и проследить за ними.
— «Запеле» что? — мужчина непонимающе уставился на Петра.
— Запеленговать, — повторил Анджан и пояснил. — Выяснить откуда поступает звонок.
— И это тоже возможно? — с новой ноткой недоверия уточнил хозяин кабинета.
— Конечно, товарищ Председатель Правительства, — заверил парень.
— Я вам верю, товарищ Анджан, — в свою очередь заверил Компанис. — И, пожа-луйста, называйте меня просто Луис.
— Тогда вы зовите меня Педро, — попросил парень, пожимая протянутую руку.
Луис уселся в кресло за своим столом, закурил очередную сигарету и уставился на телефонный аппарат, словно взглядом пытаясь его оживить.
Время тянулось бесконечно долго. Компанис успел закурить третью сигарету в тя-гостном ожидании, когда телефон разродился пронзительной трелью. Луис схва-тил трубку и почти прокричал в неё:
— Председатель Правительства у аппарата!
— Вы приняли решение, сеньор Компанис, — послышался в трубке приглушённый голос. По-видимому, говорили через платок, чтобы изменить тембр.
— Нет ещё, — ответил Председатель, придав голосу немного истеричные нотки. — Я не могу решать подобный вопрос единолично. Я назначил собрание правитель-ства на утро завтрашнего дня.
— Мы свяжемся с вами завтра в полдень, сеньор Председатель, — раздалось в от-вет. — Но это последний срок. Иначе после полудня мы расстреляем вашего сына.
На той стороне провода послышались гудки. Но Петру хватило этих несколько ми-нут, чтобы выйти на личность звонящего и вычислить его местонахождения. По-сле этого парень прошёлся по истории жизни участника похищения и проследил его городские маршруты и засёк несколько случаев посещения квартиры, в кото-рой содержался Луис-младший. Просмотрев словно в медленной съёмке эпизоды у дверей квартиры-тюрьмы, Анджан выявил условный сигнал-пароль: три длинных, два коротких и вновь два коротких удара костяшками пальцев о дверь.
— Вызывайте группу захвата, Луис — обратился Пётр к Компанису,
— Кого, простите? — переспросил тот.
— Ну вашу Штурмовую гвардию, — поправился парень, — Я проинструктирую их как без штурма и стрельбы войти в квартиру так, чтобы ваш сын не пострадал.
— Одну минуту, — не задавая больше вопросов запросил Председатель и схватил-ся за трубку.
Пётр возглавил штурмовую группу с особыми полномочиями от Председателя Правительства. С проникновением в квартиру не возникло никаких сложностей. Отстучав условную дробь на входной двери, местный ОМОН ворвался в открыв-шуюся дверь и быстро повязал незадачливых охранников. Другие группы отпра-вились по другим адресам, указанным Петром, для ареста всех участников похи-щения Компаниса-младшего. В итоге массовой облавы членов пятой колонны, тю-ремные казематы Монтжуика пополнились несколькими сотнями узников.

Глава восемнадцатая

Утро для Петра обычно начиналось с чашки кофе и поиска Марты через сеть. Арагонский фронт очнулся от спячки и сентурия девушки постоянно находи-лась или в гуще боёв, или на марше. Часто он засекал Берг в момент, когда она перевязывала раненого бойца или пряталась от вражеского
обстрела.
В этот раз он застал девушку в крестьянской хижине, сидящей в большом де-ревянном корыте, а её однополчанка Сисилия лила на неё воду из глиняного кувшина. И никакая сила не смогла оторвать парня от созерцания обнажён-ной девушки. Перед ним открылось то, что до сей поры оказывалось скрытым под одеждами: высокая грудь с острыми сосками, загрубевшими в прохлад-ном помещении, ложбинка между ними, по которой медленно стекали струй-ки воды, поросший нежным пушком лобок, когда она медленно встала и гра-циозно шагнула из своего корытца. Немного оттопырив свою аппетитную кругленькую попку, упругую на вид, она принялась вытирать волосы махро-вым полотенцем, привезённым ей Петром, а затем завернула его на голове в виде высокой шапки а-ля Шехиризада. После этого Марта завернулась в ши-рокое и длинное холщовое полотенце, больше похожее на простынку, кото-рое держала на вытянутых руках Сисилия.
Девушки весело болтали о чем то, не подозревая, что за ними наблюдают со стороны.
А Пётр как завороженный продолжал наблюдать за девушкой, не имея ни сил, ни желания разорвать соединение с Инфосетью. Он почувствовал себя под-ростком, втихаря подглядываемым в замочную скважину дверей в женскую спальную комнату.
А Марта тем временем распеленалась, протёрла краем полотенца между ног, тщательно промокнув промежность, и небрежно бросила простынку на трёх-ногий табурет. После этого она взялась за одежду. Девушка грациозно влезла в нечто среднее между трусиками и панталонами. Немного выгнув вперёд свою шикарную грудь, накрыла её черными чашечками бюстгальтера. От сцены одевания нижнего белья, выглядевшей эротичнее, чем десяток подоб-ных эпизодов, виденных Петром на экранах телевизоров, у парня на лбу вы-скочили капли пота и пересохло во рту.
Марта, всё ещё находясь в неглиже, села на табурет, достала маленькое зер-кальце и принялась расчесывать свои русые с рыжеватым оттенком волосы, уже успевшие отрасти и достигавшие плеч.
За это время подружка вычерпала грязную воду из корыта, помыла его и за-лила свежей воды. Проделав эти манипуляции, Сисилия начала разоблачать-ся, а Марта в трусиках и топе принялась наполнять корыто горячей и холод-ной водой, вероятно, подготавливая импровизированную ванную для по-дружки.
Новой эротической сцены Пётр уже не вынес бы, и он поспешно покинул Сеть. Тем более, бывшая монашка не отличалась ни пышными формами, ни выдающейся фигурой.
Допив кофе и немного уняв возбуждение, Анджан справился через сеть, как идут дела у Роберта Берга и четы Мономахов. Роберт тоже завтракал в кру-гу коллег-медиков, а супруги обучали новобранцем обращению с огнестрель-ным оружием.
Пока Пётр подсматривал за Мартой, его кофе остыл, поэтому парень пошёл на кухню, чтобы заварить себе новую порцию. На полпути его застал теле-фонный звонок.
— Доброе утро, товарищ Анджан! — послышался в трубке хорошо поставлен-ный профессиональный голос. — Вас беспокоят из Канцелярии Председате-ля Женералитета Барселоны. Товарищ Компанис вызывает вас в свой офис в четыре часа дня.
— Передайте товарищу Компанису, что я буду в назначенное время, — без лишних вопросов ответил Пётр.
— Большое спасибо, товарищ Анджан, — поблагодарил служащий Канцеля-рии и добавил. —Пропуск будет ждать вас на проходной.
Пётр удивился новому вызову к главному человеку Барселоны. После бес-кровного освобождения похищенного сына руководителя города, благодар-ный отец пригласил спасителя на завтра к себе домой на ужин. Анджан откушал в семейном кругу Компанисов. Присутствовали супруга Председателя Кармен, моложавая миниатюрная женщина, ничуть не растра-тившая своей красоты и шарма, её более молодая копия дочь Мария и спа-сённый сын Луис с женой Пилар.
В честь гостя накрыли шикарный стол. Блюда национальной кухни каталон-ской элиты сервировали в роскошном сервизе старинного китайского фарфо-ра, ели покрытыми серебром приборами. Дорогое выдержанное вино разли-вали в высокие хрустальные бокалы.
Еда действительно оказалась изысканной и необычайно вкусной, а вино за-вораживало своим мягким бархатным фруктовым вкусом наполненного бла-годатным испанским солнцем сока виноградной лозы из Верхней Риохи, хо-рошо выдержанного в дубовой бочке.
Весь вечер Пётр оставался в центре внимания, а Пилар при всех подарила спасителю её мужа долгий и страстный поцелуй. Были и танцы, и игры, и де-монстрация достижений древнего дворянского рода Компанисов, хотя и обедневшего.
В курительной комнате под превосходный испанский бренди Пётр приоткрыл тайную завесу своих экстраординарных способностей. Он поведал, что они передались ему по наследству от прибалтийской бабушки-ведуньи. Благодаря этим способностям Анджан может по фотографии найти любого человека, где бы он не находился, а также видеть некоторые события, происходящие в настоящее время или имевшие место в прошлом в ближайшие двадцать пять лет.
Для интереса Луис-старший провёл несколько тестов. Он попросил Петра рассказать, чем в настоящий момент занимается его личный секре-тарь Игнасио Фернандес. Анджан закрыл глаза и вошёл в Сеть. Было это в де-вять часов вечера, и Игнасио в тот момент находился в ресторане «Кан Кульеретес», где проводил вечер со своей подругой Бланкой в кругу дру-зей. Пётр в режиме онлайн диктовал под запись Компанесу, с кем Фернандес сидит за столом, назвав имена и фамилии подруги секретаря и четырёх его друзей. Он выдал перечень блюд, заказанных отдыхающими. Когда они по-шли танцевать, то парень указал песню, под которую они танцевали.
Другим тестом было рассказать о каких-то неординарных событиях, которые произошли с супругой Луиса-старшего в 1909 году. Пётр мысленно «проли-стал» историю жизни сеньоры Кармен Баллестер и нашёл в мае 1909 года за-бавный эпизод, когда молодые супруги Компанес посещали дом родителей Луиса, молоденький козлёнок не выпускал Кармен из дома. Каждый раз, как только женщина открывала дверь и пыталась выйти наружу, молодой забияка забавно вставал на задние ноги, а потом бросался в атаку, низко наклонив свой курчавый лоб с едва проклюнувшимися рожками. Отважный боец, веро-ятно, защищал свою сестрёнку, пасущуюся тут же во дворе. Козлиный беспре-дел продолжался до тех пор, пока Луис не вышел во двор и не загнал буяна за высокий плетень.
Пётр скрупулёзно описал козлёнка, крестьянский двор родительского дома и даже костюм, в которой в тот момент была одета сеньора Компанис.
Луис-старший сам не помнил тех подробностей, которые освятил Анджан, но сам инцидент не сразу, но вспомнил. Зато описание отцовской усадьбы он принял с восторгом. До того оно было детально точным.
Застолье закончилось далеко за полночь. Хозяин лично отвёз на своём авто-мобиле дорого гостя и сердечно попрощался с ним.
А вот сейчас, спустя три дня после упомянутого выше ужина, Председатель Правительства вновь вызывает Петра к себе. «Неужто опять кого-то выкра-ли?» — усмехнулся про себя парень.
Но Анджан не угадал. Луис Компанис ошарашил парня предложением войти в Революционный Штаб в качестве советника. Предполагаемой обязанностью Петра должно являться выявление замыслов противника на фронтах и борь-ба с контрреволюционной деятельностью противников режима.
Руководитель Барселоны говорил с таким напором, что не да-вал Анджану ни только возразить, но даже слово вставить. Он лично, как ма-ленького, ребёнка под ручку отвёл парня на третий этаж и представил Петру его кабинет: небольшую комнату, большую часть которой занимал «т» об-разный стол. Во всю стену, напротив головного письменного стола висела склейка из двух карт: карты Испании и карты северной части Испании с очер-ченными жирными красными линиями фронтов: Северного, Восточного и ча-сти Центрального.
 Луис Компанес, предвосхищая вопрос Петра, осветил первоначальную зада-чу Анджана: нанести на карту текущее расположение войск противника, а также, по возможности, намечаемые националистами передислокации воен-ных частей и войсковые операции. Загрузив Петра по полной програм-ме, Корвалес сообщил новоявленному военному эксперту, что Женералитет ждёт его плодотворной работы на благо Барселоны и Рес-публики. Его рабочий день в этой должности предполагается как минимум три часа в день. Подчиняться он будет только Председателю Правительства лично.
Поздравив Петра со вступлением в новую должность, Луис горячо пожал парню руку и удалился, оставив Анджана в полной прострации.
Пётр подошел к своему рабочему столу, на котором кроме телефонного ап-парата и бронзового письменного прибора в виде крокодила на круглом под-доне, держащего на своей широкой спине чернильницу с крышкой и двух ста-кана с карандашами. Рядом с крокодилом находился держатель с чернильной ручкой, лежащей на нём. Он качнул деревянный станок-промокашку, стояв-ший рядом с прибором. Задумчиво проследив за его эволюциями, парень взял синий карандаш и решительно направился к картам. На них не оказалось ни одной пометки расположения как Республиканских, так и фашистских ча-стей.
Анджан находил через сеть воинские части мятежников и обозначал на кар-тах их местоположение. Несколько раз он делал перерывы и наведывался в местный буфет, где разговлялся чашечкой кофе и бутербродами.
Вместо трёх часов, обозначенных Компанисом, Пётр простоял за картами до тех пор, пока дежурный по Женералитету офицер, выдернув его из слияния с Сетью, не уведомил, что в здании не осталось никого, кроме дежурных по штабу и уборщиков. Часы на руке показывали семь часов вечера. Парень присвистнул от удивления и обессиленно опустился в кресло. За десять часов адской работы он не успел заполнить и двух третий площади карт. Воинские подразделения противника оказались разбросаны на большом расстоянии друг к другу, за исключением повышенной концентрации вокруг Мадрида и на коротком по протяжению Северном фронте
Пётр покинул здание Женералитете, чтобы в течение недели выявить дисло-кацию частей франкистов численностью не менее роты и выявить тенденцию их перемещений вдоль линий фронтов. После че-го Анджан сконцентрировался на работе Генерального штаба мятежников и штабов от полка и выше. О чем говорили штабные офицеры, он только дога-дывался, понимая по движению их губ отрывки фраз. Но вот процесс нанесе-ния стрелок на картах, указывающих направления планируемых боевых дей-ствий или перемещений войск, он наблюдал в хорошем визуальном разре-шении и синхронно наносил их на свои карты. Большую часть подобных изысканий он проводил дома, где сверял замыслы врага с теми военными операциями, которые имели место в истории мира Петра.
Несоответствие выявилось быстро. Так как для понимания замысла врага приходилось наносить на карту и расположение Республиканских войск, Пётр быстро выяснил, что активность республиканцев на периферийном Восточ-ном Арагонском фронте снизила давление войск мятежников на Мадрид и на Северном фронте. При этом оголились некоторые участки фронта вблизи Пи-ренеев и в провинциях Кастилии и Леона. Пётр разбирался в военной тактике, как свинья в апельсинах, и всю полученную информацию вкупе с картами и схемами передавал военным, а те уж сами анализировали ситуацию.
Парень не знал, как республиканский генералитет воспринимал откровения Петра, но догадывался, что в их рядах царит скепсис и недоверие к картогра-фическим опусам новоявленного ясновидящего, а те более к его устным и письменным пояснениям. Только спустя неделю, когда информация парня оказывалась подтверждённой наземной и воздушной разведкой, а несколько марш-манёвров франкистов остановили выдвинутые в их направлении рес-публиканские части, военные убедились в правдивости и высокой точности полученных от Анджана сведений. А через две недели Петра уже приглашали сами военные в качестве консультанта участвовать в разработке военных операций.
Нельзя сказать, что парень находился в восторге от настоящей его работы. Но, как говорится: «За что боролся, на то и напоролся!». Поэтому он исправно тянул чиновничью лямку, ежедневно приходил в Женералитет на службу или являлся на вызов в Объединённый штаб Восточного фронта, который мест-ные чаще называли Арагонским. Когда выдалось временное затишье на фронте, Пётр затарил свой пикап очередной партией медикаментов и, при-хватив верного напарника Хорди Хименес, рванул в сторону Сарагосы на встречу с Мартой и подальше от всех этих карт, схем и войсковых передисло-каций.
Отряды P.O.U.M., в которые входила сотня Берг и называвшиеся раньше ди-визией имени Ленина, теперь назывались 29-й дивизией Народной Армии. После очищения от войск мятежников столицы части дивизии двинулись дальше освобождать Арагон, в сторону городка Каталаюд, превращённого франкистами в хорошо укреплённую крепость под руководством немецких инженеров.
Коммунистическую дивизию ожидала долгая и кровопролитная осада.
Если бы Пётр ехал целенаправленно к Марте, то он оказался бы на месте уже через шесть-семь часов. Но ему с Хорди приходилось колесить по арагон-ским городам, где располагались военные госпитали, чтобы выгрузить часть продукции фармацевтической компании Петра. Обычно это занимало не-сколько суток.
Звуки взрывов в районе Каталаюд стали слышны уже при выезде из столицы Арагона. Чем ближе машина приближалась к городку, тем эти звуки станови-лись всё громче и отчётливее. Парень вёл автомобиль по дороге, указанной Сетью в качестве ближайшего пути к местонахождению Марты.
Не доезжая несколько километров до места, Пётр остановил машину и в Инфосети справился о перипетиях боя в западном пригороде Каталаюда, в котором участвовала рота Берг. В этот момент он почувствовал толчок в за-тылке, как правило, сигнализировавшим об экстраординарном происше-ствии.
Парень тут же отыскал Марту и увидел девушку, лежащую в тени каменной ограды, и Сесилию, неумело бинтующую её правую ногу. Перевязав кровото-чащую рану, бывшая монашка по приказу Берг примотала к раненой ноге об-ломок доски. Наложив шину, Сисилия что-то сказала Марте и побежала к группе солдат, вероятно, за подмогой.
Сеть тут же выдала по запросу диагноз: тяжелое ранение правой ноги взры-вом снаряда с нанесением многочисленных ранений и перелома берцовой кости со смещением.
— Хорди, выматывайся из машины, — крикнул он фельдшеру.
— Что произошло, Педро? — поинтересовался озадаченный Хименнес. — За-чем гонишь вон?
— С Мартой что-то случилось плохое! — возбуждённо ответил Пётр. — Я еду туда, где идёт бой.
— Откуда ты знаешь? — Хорди уставился на товарища удивлёнными глазами. — Кто тебе это сказал?
— Сердце подсказало! — ответил Анджан, постучав пальцами по груди в рай-оне сердца. — Давай, амиго, пошевеливайся! Не задерживай!
— Педро, я тебя не брошу! — воскликнул Хименес, гордо вскинув голову. — Я еду с тобой!
— Спасибо, амиго! — прокричал Пётр и похлопал товарища по плечу.
Машина рванула в сторону идущего боя с пробуксовкой и через двадцать ми-нут, взвизгнув тормозами, остановилась возле лежащей девушки.
— Хорди, носилки! Быстро! — рявкнул Анджан, хватая аптечку и выскакивая из машины.
Он подбежал к уже сомлевшей девушке и похлопал по щеке, приговаривая?
— Марта, не спать! Не спать!
Он достал шприцы с противошоковой и противостолбнячной инъекциями и по очереди вколол в бедро здоровой ноги девушки. К ротной санитарке уже бежало несколько человек с носилками, а Хорди между тем раскладывал своё эвакуационное приспособление.
При помощи подбежавших бойцов стонущую марту уложили на санитарный паланкин, осторожно подняли и по приказу Петра загрузили в грузовой отсек пикапа. В кузове, предназначенном для перевозки грузов, находилась и си-стема креплений медицинских носилок для транспортировки тяжелораненого пациента из прифронтового госпиталя. Анджан неоднократно перевозил особо проблемных раненых в попутные тыловые госпитали.
В Эль Фрасно Пётр возвращался на невысокой скорости, чтобы не причинять боль девушке излишней встряской и резкими поворотами. Хорди сидел в са-лоне и следил за состоянием раненой подружки шефа.
Санитары военного полевого госпиталя, разместившегося в старинной церк-ви, без лишних расспросов подхватили носилки и понесли Марту прямо в операционную. Петра здесь знали очень хорошо и отнеслись к просьбе глав-ного поставщика антибиотиков с пониманием и готовностью помочь.
Операция длилась несколько часов. Всё это время Анджан ходил из угла в угол в коридоре, недалеко от хирургического бокса.
Вышедший хирург, оперировавший Марту, сообщил парню, что всё пошло нормально. Но врач выразил сомнение, что кость срастётся без последствий. Возможно, хромота останется на всю жизнь.
Об возвращении в Барселону не могло быть и речи. Пётр отпра-вил Хорди домой на поезде, а сам снял номер в довольно приличном отеле и ежедневно навещал девушку, просиживая часами возле её постели.
Во время очередного посещения раненой он застал Марту, бьющуюся в исте-рике. Она в гневе сбросила на пол подушку и одеяло. Вокруг неё суетились санитары и врач. Берг, вся в слезах и соплях, выкрикивала:
— Оставьте меня! Я не хочу жить! Зачем мне такая жизнь вечной калеки!
Санитары пытались прижать руки и здоровую ногу к кровати, чтобы привя-зать их к металлическим трубам рамы. Но откуда у девушки взялось столько сил противостоять двум здоровым мужчинам.
В этот момент Марта увидела Петра.
— Пётр Антонович, а вы зачем здесь? — её лицо искривилось в гримасе боли и презрения. — Пришли утешить бедную калеку. Немедленно уходите! Мне не нужна ваша жалость! Уходите!
Выложив в эту тираду максимум сил и эмоций, Марта бессильно опала в кро-вати, чем немедленно воспользовались санитары и живо скрутили буйную пациентку, а врач, наконец-то сделал укол успокаивающего.
Через несколько секунд девушка закрыла глаза и затихла.
— Что здесь произошло? — обратился Пётр к присутствующим.
— Товарищ Берг услышала разговор санитарки и медсестры, которые обсуж-дали её незавидную судьбу, — пояснил доктор. — Товарищ Марта, узнав, что врачи бессильны восстановить ногу и её ожидает хромота на всю оставшую-ся жизнь. На девушку накатил приступ истерики. Дальнейшее вы видели.
Пётр молча кивнул и вышел, предоставив санитаркам, пришедшим на смену санитарам, привести одеяние Марты и её постель в порядок.
Пока парень шёл к своей машине, в голове его родилась дерзкая идея спасе-ния несчастной девушки. Чтобы осуществить свою задумку, Пётр рванул в сторону Барселоны. Въехав на территорию монастыря Санта Мария де Монсеррат, он загнал машину под навес и спешно поднялся к пещере, в ко-торой находился вход в Тоннели Спасения, и переместился в прибалтийский город.
Врата долго не подавались «чарам» голоса парня, поющего заклинание. Он упорно пытался активировать вход по нескольким направлениям поочерёд-но. Когда надежда уже почти покинула Анджана, Врата вдруг замерцали от-крывшимся проходом. Пётр уже не помнил в какую реальность он активиро-вал портал. По сути дела, ему было всё равно куда. Главное было открыть вход.
Чисто на автомате парень вошёл в контакт со Всепланетной Инфосетью и за-просил координаты времени, в которых он оказался. Сеть выдала дату 11.08.1957, воскресенье и время 9 часов 22 минуты . «Уф! — облегчённо вы-дохнул Пётр. — Попал туда, куда и нужно!» И тут парня осенило, что он вошёл в Сеть совсем в другой параллельной реальности. «Ого! — воскликнул он. — В мире Вероники существует доступная мне Всепланетная Инфосеть!»
Пётр тут же выяснил местонахождение племянника Казимира и его соседки Вероники Сидихиной. Все они были дома. Только муж Ники отсутствовал.
Выйдя из подземелья, Анджан направился на второй этаж, но позвонил не в дверь племянника, а бывшей невесты. Спустя несколько минут открылась дверь, и в открывшемся проёме возникла женщина в шёлковом домашнем халате.
— Петя! — воскликнула она и прикрыла рот то ли от удивления, то ли от ужаса.
— Ника, ты как всегда меня за приведение воспринимаешь! — рассмеялся в ответ Пётр.
— А как воспринимать тебя иначе, если ты всегда исчезаешь внезапно и го-дами пропадаешь неизвестно где? — не поддавшись веселью, ответила жен-щина. — Даже Казимир Болеславович не знает куда ты исчез.
— Мы так и будем разговаривать на лестничной клетке, или пригласишь меня в дом? — поинтересовался Анджан.
— А ты что, ко мне в гости пришёл? — сделала удивлённое лицо Сидихина. — С чего это вдруг?
— У меня есть к тебе неотложное дело? — заявил парень.
— Кто бы сомневался! — отпарировала Ника и отошла в сторону. — Прошу вас, Пётр Антонович. Проходите. Будьте моим гостем.
Анджан прошёл хорошо ему знакомым коридором в гостиную и уселся на предложенном хозяйкой диване.
— Чай, кофе? —предложила хозяйка.
— Кофе, пожалуйста, — ответил Пётр.
Женщина ушла на кухню и приказала служанке сварить гостю и себе кофе и подать печенье к столу.
— Ну что у тебя за дело такое, что ты удостоил меня своим визитов, госпо-дин Анджан? — поинтересовалась Ника, сделав первый глоток.
— Речь идёт о здоровье Марты. — ответил Пётр.
— Какой Марты? — уточнила хозяйка.
— Марты Берг.
— Мамы?!
— Не совсем твоей мамы — пояснил Анджан и, уви-дев недоумённое выражение лица Вероники, пояснил. — Двойника твоей ма-мы. Помнишь, я тебе рассказывал о параллельных реальностях?
— Будь они прокляты, эти твои реальности! — резко ответила женщина. — Они мне всю жизнь исковеркали!
— Прости, Ника. — пробормотал Анджан и склонил покаянно голову.
— Да ладно тебе каяться! — попросила женщина, примирительно положив свою руку на руку гостя. — Дела давно минувших дней! Так что случилось с твоей Мартой Берг.
— Марта живёт в другой параллельной реальности. Она была ранена в бою, получила серьёзную травму ноги и сейчас ей грозит остаться навсегда кале-кой.
— Сочувствую, — нейтрально вымолвила Ника и уточнила. — А я каким боком к этому? Чем я могу помочь?
— Ты нет, а вот твой дядя Карл может помочь. — уточнил Пётр.
— Дядя Карл! — удивилась женщина. — А он как тебе поможет? Он же в Пет-рограде живёт!
— Вот я и пришёл просить тебя, чтобы ты вызвала сюда Карла Робертовича. — осветил парень цель своего визита.
— И как ты это себе представляешь? — возразила Ника. — Главный врач сви-ты Его Императорского Величества всё бросит и примчится в Двинск ко мне!
— Ты ему скажи, что Марта Берг из 1913 года, которая проживает в Двинске на улице Орловская, дом 23, квартира 4 находится в большой беде. А Пётр Анто-нович Анджан просит его приехать срочно в Двинск. — предложи Анджан. — Он всё поймёт.
Вероника несколько секунд недоверчиво глядела на гостя, будто удостоверя-ясь: говорит тот правду или шутит, а затем взялась за трубку телефона. Жен-щина заказала у оператора междугородний разговор с Петроградом и зачи-тала с записной книжки номер телефона Карла Робертовича Берг.
— Обещали дать через полчаса, — объявила Вероника. — Будешь ждать здесь или пойдёшь к себе?
— Подожду у тебя, если позволишь, — попросил Пётр.
— Пожалуйста. Я сейчас дома одна. — заявила Ника.
— О па! — удивился Пётр. — А куда муж делся?
— Никуда не делся, — пояснила женщина. — Он в командировке. Ваш племян-ник Казимир Болеславович послал его в Сибирь в какой-то якутский городок.
— А почему его послал мой Казимир? — выпал в осадок Анджан.
— Потому что он теперь работает на твою компанию в качестве финансового консультанта.
— Ого! И как давно? — поинтересовался Анджан.
— Вот уже как полгода.
— А как давно он уехал? — поинтересовался парень.
— Три дня назад. — ответила Ника.
— А где ваши дети сейчас? — поинтересовался Пётр.
— А нет никаких детей! — с некоторым вызовом пояснила женщина. — Бог не дал нам детей. Тебе повезло, Петенька, что ты не женился на мне. Я оказалась бесплодной.
— А ты уверена, что ты? — возразил парень.
— Дядя карл прогнал нас по всем врачам в царской поликлинике, и те выяви-ли, что из-за генетической погрешности в моей ДНК я не могу иметь детей.
В это время раздался долгий пронзительный звонок телефонного зуммера, характерный только для иногороднего вызова.

Глава девятнадцатая

— Я не знал, как благодарить вас, Пётр Антонович! — заявил Карл Берг, входя в комнату отдыха медперсонала, где его поджидал Анджан.
— Это я должен вас благодарить, Карл Робертович за то, что вы откликнулись на мой зов! — возразил Пётр.
— Полно те, Пётр Антонович, — не соглашался Карл, — вы позволили нам с сест-рой воссоединится. Вы не оставили Марту в трудную минуту и сделали всё воз-можное и невозможное, чтобы вернуть её к нормальной жизни. Кроме то-го, вывыдернули из болота петербургской жизни. Дали мне почувствовать, что я ещё что-то могу, что-то ещё умею и я могу быть полезным людям, нуждающимся в спасении. Кроме того, Марта — моя сестра. И не важно в какой реальности она жи-вёт.
Карл Берг, перенесённый Анджаном из реальности 1953 года в мир 1918-36, про-извёл сложнейшую операцию по восстановлению повреждённой осколками мины ноги Марты Берг, его сестры-копии. Пётр маркировал реальности по тому году, ко-гда он впервые попал в тот мир.
Когда в квартире Вероники Сидихиной, наконец, выполнили заказ и соединили с Питером, Пётр взял у хозяйки квартиры трубку и объяснил Карлу Бергу суть про-блемы и попросил срочно прибыть в Двинск, чтобы затем последовать в реаль-ность Марты Берг2. Карл не только примчался во вторник утром ночным поездом, но и прихватил с собой своего постоянного ассистента и по совместительству сына Роберта, а также операционную сестру Клавдию Миронову, бессменную его по-мощницу последние десять лет.
Прибытие столичных эскулапов имели некоторые технические проблемы: для со-хранения тайны перехода, всем спутникам Анджана пришлось завязать глаза тугой повязкой, что сковывало передвижение по подвальным переходам и проходам. Пётр перемещал всех своих друзей с повязкой на глазах, а больше для безопасно-сти самих путешественников меж реальностями: если человек ничего не видел из-за повязки на глазах, то он является нулевым свидетелем и никому и ничего не сможет рассказать, хоть ремни из его режь. Он же ничего не видел. Абсолютно!
Операция на Марте опять заняла несколько часов, показавшихся Петру вечностью, по окончанию которой Карл уверенно заявил, что с Мартой всё будет хорошо и но-га, если следовать всем его рекомендациям, срастётся как надо и будет как новень-кая. Ещё Берг заявил, что остаётся на месяц в госпитале, чтобы наблюдать за про-цессом восстановления сестры. Желание остаться с отцом и обретённой тётей, ко-торая оказалась в два раза младше его, изъявил и Роберт. Только операционная сестра Клавдия не оказалась готовой на подвиг.
Карла и Клавдию Пётр вернул в мир 1953 года. Карлу было необходимо напро-ситься на аудиенцию к Императору Всероссийскому, чьим личным доктором он был, и попросить месячный отпуск. Вопрос его службы в частной клинике, фор-мально принадлежащей ему, также требовал утряски.
Анджан не терял зря времени, ожидая приезда столичных врачей, а затем и воз-вращение Карла из Петербурга второй раз. Он остановился у Казимира, введя пле-мянника и его жену в полный ступор своим «явлением Христа народу». Бегло про-верил все свои финансовые дела, получив полный отчёт от своего управляющего, коим являлся племянник Казимир. Навестил компаньона Алексея Сухонина и по-жилых родителей Фёдора Козырева, которым он передал огромный привет. Наве-дался он и в банк, откуда изъял из хранилища все обработанные драгоценные камни, обменял несколько миллионов бумажных рублей на империалы чеканки времён Николая II. Всё это богатство Анджан переплавил в реальность Республи-канской Испании 1937 года.
Петру даже посчастливилось столкнуться нос к носу с княгиней Масальской, выхо-дящей из Коммерческого банка в сопровождении солидного гражданина. Та хо-лодно поздоровалась и прошла мимо.
Марта находилась в бессознательном состоянии трое суток. Двое суток до повтор-ной операции по своей вине, когда в порыве неконтролируемой истерики сорвала раненую ногу со станка-противовеса и повредила гипсовую оболочку. Она остава-лась в отключке ещё сутки после операции, произведённой Бергом. Каково было изумление, когда она, очнувшись, увидела сидящего возле её кровати незнакомого мужчину в белом халате. Она мучительно соображала, кого напоминает этот немо-лодой уже врач. Что-то до боли знакомое и родное было в этом лице, заросшем роскошной полуседой бородой, а глаза лучились добротой и любовью
— Здравствуй, сестрёнка! — Карл помог девушке выйти из состояния дежавю. — Как ты себя чувствуешь?
Череда крупных слезинок, догоняя друг друга скатились по бледным щекам боль-ной.
— Карлуша, — неуверенно прошептала она. — Братик.
Её рука медленно потянулась по направлению к мужчине. Тот схватил мелко дро-жащую девичью руку и прильнул к ней губами.
— Карлуша, любимый мой братик, ты ли это? — всё ещё нерешительно вопрошала Марта. — Но как? Откуда?
— Я пришёл, чтобы спасти мою маленькую сестрёнку — подняв голову негромко попросил Карл.
— И ты никуда не уйдёшь? — с мольбой в голосе тихо проговорила девушка и нежно коснулась лица брата. — Как ты состарился, Карлуша! Что с тобой произо-шло?
— Мне уже семьдесят три года, сестрёнка, — вымолвил Берг, который выглядел не старше пятидесяти лет. — Как же мне не состариться?!
— Семьдесят три года?! — ошалело прошептала девушка, — Как семьдесят три!
Она прикрыла глаза, а губы зашевелились, помогая производить нехитрый под-счёт возраста брата. Вот губы перестали шевелиться, и девушка зависла в разду-мье. Затем, словно не поверив своим расчётам, Марта вновь нахмурила лоб и при помощи своих обесцвеченных губ молча провела ревизию вычислениям.
— Но тебе сейчас должно быть пятьдесят два года! — Марта, наконец, пришла к внутреннему консенсусу и выпалила вслух.
— Я не тот Карл, которого ты знала, сестрёнка, — прижав руку девушки к своей ще-ке. — Я из другого мира.
— Петя? — недоверчиво протянула.
— Да. Пётр Антонович. — подтвердил Берг. — Он вызвал меня из Петрограда и пе-ренёс сюда, чтобы я спас твою ногу и тебя.
Видя, что глаза девушки наполнились страхом на пополам с болью при упомина-нии травмированной ноги, Карл поспешил заверить сестру, что с ногой всё будет в порядке и что Марта ещё сможет без проблем отплясывать на своей свадьбе.
— Правда? — нерешительно переспросила больная.
— Конечно моя родная! — заверил Берг. — Конечно!
— Плясать на свадьбе это хорошо, — как бы размышляя, произнесла Марта. — Ещё бы того партнёра подвигнуть на сей подвиг.
— Ты это о чём, сестрёнка? — подивился Берг.
— Не о чём, а о ком, дорогой братик, — улыбнулась Марта, только улыбка вышла больше похожей на гримасу боли. — Об одном господине-товарище, который и сам не гам и другому не дам.
— Я, кажется, догадываюсь, о ком идёт речь. — мотнул головой Карл. — Ты его лю-бишь?
— Я влюбилась в этого бездушного истукана с первого нашего знакомства и сколь-ко сил приложила, чтобы он увидел, наконец, во мне женщину, чтобы полюбил меня. Только он, до сих пор, так ни разу не и не сказал, что любит меня. Не говоря уж о том, чтобы сделать мне предложение.
— Не расстраивайся, сестрёнка, — Берг постарался успокоить девушку. — Я думаю, что он любит тебя. Только что-то мешает ему сделать решающий шаг. Всё у вас по-лучится, а я буду крестить ваших детей.
— Ты думаешь? — с надеждой в голосе переспросила Марта.
— Конечно, милая! — уверил Карл. — А теперь, Марточка, тебе нужно отдыхать. А у меня через час первая операция. Я получил у императора отпуск на тридцать дней и буду присматривать за тобой. Но чтобы не бездельничать, я напросился к начальнику госпиталя оперировать здесь раненных. Вот сегодня в полдень первая операция.
— Конечно иди, дорогой, — улыбнулась Марта. — Тебе нужно подготовиться и со-браться. Иди. А мне, действительно, нужно поспать.
Все эти события произошли на прошлой неделе, а сейчас Карл Берг сидел напротив Петра в комнате отдыха и пил свой кофе после окончания очередной операции.
— Скажите, Пётр Антонович, — обратился Берг к собеседнику, — какие у вас планы по отношению к моей сестры.
В это мгновение Анджан вспомнил июнь 1913 год. Тогда, также Карл Берг, сидя в курительной комнате, задал слово в слово подобный вопрос. От чего Пётр негром-ко рассмеялся.
— Почему мой вопрос показался вам смешным, Пётр Антонович? — удивлённо взглянув на парня, поинтересовался Берг.
— Когда-то, 24 года тому назад по летоисчислению этого мира вы, помнится, зада-ли точно такой же вопрос.
— Разве? — недоверчиво переспросил хирург. — И что вы тогда ответили?
— Что я не имею никаких планов охмурять Марту, а тем более, соблазнять её, у меня нет.
— А сейчас? — не унимался Берг.
— А сейчас и подавно, —ответил Пётр, улыбаясь. — Я люблю вашу сестру. В общем, я всегда её любил, с момента нашей первой встречи, но запрещал себе даже думать об этом.
— Но почему? — Карл удивлённо уставился на Анджана.
— Во-первых, я дал вам тогда слово. Во-вторых, для меня она долго оставалась просто большим ребёнком. Ведь я на двадцать шесть лет старше её.
— А сейчас? — не унимался Берг, — Как вы собираетесь поступить с Мартой. По иронии судьбы, она также влюбилась в вас в первую с вами встречу.
— Откуда вы знаете? — поинтересовался Пётр.
— Она мне это рассказала в то утро, когда очнулась после операции. — пояснил Берг.
— Скажу вам, как попу на исповеди, я не знаю. Я её очень люблю и боюсь поте-рять, поэтому до сих пор не сделал предложение.
— Объяснитесь! — недоумевал врач. — Я не увидел логики в ваших словах.
— Возможно, вам покажется абсурдным или нелепым, но я боюсь делать ей пред-ложение. — попытался оправдаться парень. Меня словно преследует злой рок. Вся-кий раз, когда я прошу женщину стать моей женой, с нею приключается беда.
Карл недоверчиво уставился на парня.
— Вы помните, Карл Робертович, Марию Николаевну Савицкую? Я представил её вам однажды в ресторане «Империал».
— Если честно, то смутно, — пожал плечами Берг.
— Ладно, это не столь важно, — заключил Пётр, — Главное, что я пообещал про-сить её руки у её дядюшки. Но она погибла в той страшной катастрофе на Двине, помните.
Хирург утвердительно кивнул.
— Была ещё девушка, которой я практически предложил замужество, а Врата раз-метали нас по временным эпохам. Я сватался к вашей племяннице Веронике и вновь вмешался Портал и унёс меня от неё на пять лет. Год назад, а по нынешним реалиям — девятнадцать лет назад, я опять просил руки милой молодой женщи-ны, но её сразила партизанская пуля у меня на глазах. Поэтому я боюсь предлагать Марте стать моей женой. Я боюсь, что злой рок опять вмешается в мою судьбу, и с Мартой произойдёт что-нибудь ужасное. Я разумом понимаю, что причиняю боль вашей сестре, но ничего не могу поделать со своими фобиями.
Пётр взглянул в глаза собеседнику, внимательно слушавшему его исповедь, и спросил:
— Вы меня понимаете, Карл Робертович?
— Понимаю, понимаю, — Берг задумчиво покачал головой. — Я хорошо вас пони-маю, уважаемый Пётр Антонович. Но, может, это просто невероятные, нелепые и ужасные стечения обстоятельств.
— А вдруг нет. Вдруг это моя злая карма. Я не могу проводить эксперимент с уча-стием Марты. Я её слишком люблю и боюсь её потерять.
Карл молча встал и, похлопав парня по плечу, вышел из курительной на очеред-ную операцию. А спустя три дня Пётр ошарашил его, как старшего брата, просьбой руки Марты Берг. Всё это происходило возле больничной кровати девушки. А та натянула на голову одеяло, коротко пискнув: «Ой!». Карл и Пётр ошале-ло уставились на одеяло, слово это оно ойкнуло человеческим голосом, а потом одновременно расхохотались.

ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ

Всё время пребывания Петра в Эль Фрасно его постоянно теребили из Барселоны, а вскоре и из Мадрида. Генерал Главный столичный штаб во главе с Висен-те Рохо скептически отнёсся к представлению из Барселоны человека, имеющего возможность обозревать текущую обстановку на фронтах, благодаря своим осо-бым способностям. Он обращался к Анджану с мелкими просьбами, проверяя на деле способности парня и выявляя его возможности.
Вначале Пётр передавал из озорства малозначительные данные: проникновение нескольких диверсионных групп франкистов в расположение войск республикан-цев; ограбление ювелирной мастерской, случайно увиденное Петром; факт маро-дёрства, учинённого уголовниками, маскирующимися под ополченцев. Но были и более существенные сведения, переданные начальнику Генерального штаба Хун-ты обороны Мадрида. Также из баловства он решил проследить через Сеть за од-ним из офицеров этого штаба в процессе разработки оперативного плана и в хро-нологическом порядке переслать Висенте Рохо все этапы «творческого процесса» данного штабиста. Этапы то он проследил, вот только не творчества, а банального предательства или шпионских действий: подопытный майор Штаба самозабвенно фотографировал секретные карты предстоящей воинской операции республикан-цев, не подозревая, что за ним следят из Всепланетной Информационной Паутины.
Переданный факт чёрной измены настолько впечатлил главу Штаба, что он при-слал в Эль Фрасно свою машину и грузовик с охраной, чтобы сопроводить в Мад-рид  уже лейтенанта, а не алфереса (прапорщика) Петра Анджана. Приказ о перево-де указанного офицера подписал сам глава Хунты генерал Хосе Мьяха.
Скрепя сердце, Петру пришлось покинуть невесту и её брата, подчиняясь высокому приказу и направиться в Мадрид на своём автомобиле в сопровождении военного эскорта. По приезду в столицу Петра сразу же отвели в кабинет полковника Висен-те Рохо на аудиенцию.
Первым заданием Анджана оказалась проверка всех старших офицеров штаба (для начала). Задание оказалось невесть какой по сложности: проверить на лояльность Республике одного подполковника, трёх майоров и капитана. С этой задачей Пётр справился за час, но сымитировал длительный процесс воссоединения с космиче-ским эфиром и блуждания в нём. Полковник, хоть и имел некоторую гнильцу и исправно стучал высшему начальству о делах в Штабе, но присяге Второй Респуб-лике не нарушил и честно отдавал долг Родине. Майоры также служили честно. А вот капитан оказался засланным казачком и сливал всю доступную ему информа-цию националистам через их связного. Заинтересовавшись данным фруктом в офицерских погонах, Анджан проследил все его связи, а также ниточки, ведущие от того связного, и выявил около трёх десятков ярых поклонников профашистской Испанской Фаланги, которых контрразведка республиканцев успешно уволокла за пятую точку в узилище. Национал-синдикалисты окопались не только в войсках, но и в столичном муниципалитете, полиции, жандармерии и даже в Штурмовой Гвардии — аналоге местного ОМОНА.
После полученного списка «врагов народа», ареста шайки налётчиков на ювелира, а также подтверждения случаев обнаружения и ликвидации диверсионных групп в местах, указанных экстрасенсом,
Полковник Висенте Рохо поменял свое мнение о способностях ясновидящего.
Из-за предательства майора-штабиста, успевшего передать дату и направление разрабатываемой войсковой операции, пришлось коренным образом перерабаты-вать планы. Да ещё в конце января Пётр через Сеть проник в штаб франкистских генералов Рикардо Рада и Хосе Варела и смог узреть, а затем перенести на карту и бумагу их вероломный замысел наступления в районе ре-ки Харама. Националисты планировали начать свою операцию в начале февраля.
Если к наступательным действиям республиканская армия оказалась не совсем го-това по причине медленного освоения испанцами советской военной техники, то к обороне их подготовить вполне успели, выдвинув на предполагаемые рубежи вражеской атаки бронетанковую бригаду, костяк которой составляли республикан-цы с испанскими именами и фамилиями, но явно славянскими лицами. Характер-ной чертой всех этих танкистов-иберийцев являлся странный вид амнезии: все они напрочь забыли испанский язык.
Начатое 6 февраля 1937 года наступление националистов наткнулось на яростное сопротивление республиканцев, а их итальянские танкетки и немецкие танки Пан-цер-1, как в тире, расстреливали из своих пушек те испанцы, которые позабыли свой родной язык, а все команды во время боя озвучивали на чистом русском-матерном. Потеряв порядка полтысячи солдат и офицеров, а также половину своих бронетанковых сил, фашисты откатились на исходные позиции зализывать раны.
Под Мадридом опять наступило затишье, и Пётр выпросил разрешение навестить свою раненую невесту.
Марта выглядела значительно лучше. Даже появился зачаток здорового румянца на её нежных бледных щёчках. Девушка издала клич североамериканских индей-цев и выпрыгнула бы из своей кровати навстречу любимому, если бы не нога, ви-сящая на блоке. Но она взяла своё законное, когда зацеловала до одури жениха, ещё не успевшего отойти от проделанных за рулём триста пятьдесят километров. В их бурное проявление чувств пришлось вмешаться старшей медсестре, которую призвал тот самый клич дикого индейца. Она наплевала на офицерское звание Петра и выпроводила из палаты целого лейтенанта. Петру ничего не оставалось, как поспешно ретироваться.
Созвонившись с Фёдором, Анджан узнал, что госпиталя завалили компанию но-выми заявками на антибиотики, стрептоцид и перевязочный материал и слёзно умоляли как можно быстрей доставить всё необходимое. Пётр прошелся по Инфосети и выяснил, что на всех фронтах идут активные боевые действия, где республиканцы и фашисты дубасили друг друга с переменным успехом, постоянно снабжая госпитали ранеными и увечными.
Не успев толком пообщаться с Мартой и Карлом, Анджан вынужденно помчался в Барселону. Он действительно запустил основную свою работу и требовалось наверстать упущенное. Целую неделю он как проклятый мотался по полевым и стационарным военным госпиталям, ночуя в комнатах отдыха медперсонала и пи-таясь исключительно едой из госпитального котла. По пути ему удавалось заско-чить к Марте, но буквально на пять минут.
Фёдор значительно расширил географию потребителей продукции компании и по-сещая новые госпитали на Центральном фронте Анджану удалось пообщаться с Робертом, которого Карл уже известил о помолвке Петра и Марты, а также с герои-ческой четой Мономах: лейтенантом Марией и лейтенантом Демитрио. Франко назначил за их голову по две тысячи песет. Только продолжалась тенденция, что неизменно летели головы исключительно соискателей наград.
В середине февраля, когда клиентов удалось затарить по завязку, вычистить «авги-евы конюшни» мадридской контрреволюции и отыскать несколько потерянных мужей, Пётр, наконец, смог удовлетворить просьбу Карла и переправить его в род-ной мир, так как отпуск хирурга уже подходил к концу. Марта уверенно шла на по-правку. С раненой ногой проблем не ожидалось и постоянного присутствия Карла в госпитале уже не требовалось.
Пётр и Карл без происшествий перенеслись в реальность 1953 года и поднялись в квартиру Вероники. Карл подошел к двери в квартиру племянницы, а Пётр, в свою очередь, собрался нажать кнопку звонка в свою квартиру. Там теперь жил его пле-мянник и отпирать замок своими ключами посчитал не этичным. Дверь в квартиру Вероники открылась быстрее, чем на звонок прореагировал Казимир. За спиной парня послышался удивлённый возглас Берга: «Марта!».
Пётр обалдело обернулся на крик и увидел в дверном проёме Марту, но не Берг, а Сидихину. Значительно постаревшая копия его невесты смотрела такими же расширенными глазами, но не на брата, а на Анджана.
— Пётр Антонович? — пробормотала она. — Вы как здесь оказались?
— Я тут проездом, — пошутил Пётр, быстро пришедший в себя после потрясения. — Добрый день, Марта Робертовна.
— А почему, Робертовна? — возразила женщина, шагнув навстречу и протягивая руку для поцелуя, — Если мне не изменяет память, в 1913 году мы договаривались, что вы будете величать Бергов Карловичами.
— А кто же тогда будет Роберт Робертович, который доживает свой век в вашей пе-тербургской квартире? — попытался уточнить Анджан, продолжая улыбаться и не отпуская руки собеседницы. — Не может же быть у вас отчества, отличного от име-ни отца. Или вы не родные?
— Вы всё такая же зараза, Пётр Антонович! — смеясь парировала Марта и прими-рительно. — Не окажете нам честь отобедать с нами?
— С превеликим удовольствием, Марта Робертовна, — не раздумывая согласился Пётр, вновь целуя руку женщины.
— Я не поняла! — раздался голос из дверного проёма. — О каком 1913 годе вы вели речь, и кто с кем договаривался?
Все находившиеся на лестничной клетке обернулись и молча уставились на воз-никшую в дверях Веронику.
— Да! —заявила Вероника, провожая Петра после завершения обеда. — Наш по-стрел везде успел. Вначале влюбил в себя мать, затем её дочь, а сейчас ещё и ко-пию моей матери.
— Прошу заметить, уважаемая Вероника, вы немного запутались в хронологии и лицах — немного язвительно возразил Анджан, — Первой была та Марта, которая сейчас находится в Испании, и её, как вы выразились, влюбил в себя первой. Ваша мать — это просто её генетическая копия, оказавшаяся в этом мире после разделе-ния реальностей. Так что «жертвой пала» только одна Марта. А с тобой получилось то, что получилось.
— Скажи честно, ты действительно любил меня! — почти шёпотом спросила Ника.
— Любил. — не задумываясь ответил Пётр. — Любил всем сердцем, всей душой.
— Но почему ты не вернулся сразу ко мне, когда твой чертов портал вновь зарабо-тал? — почти простонала женщина.
— Вероника, я вернулся, но было уже поздно. — коротко ответил Анджан. — Ты оказалась замужем.
— Ладно, Петенька, иди домой, — неожиданно вымолвила женщина, мотнув го-ловой, — чего уж тут прошлое ворошить.
Вечером Вероника и Пётр провожали Карла Берга и Марту Сидихину на питерский поезд. На дворе стояло тёплое сентябрьское бабье лето, поэто-му Анджан и Сидихина решили прогуляться пешком. Идти предстояло несколько километров, но это не остановило молодых людей. Они, не торопясь, прогулива-лись по вечернему городу, вспоминая события не так давно минувших лет и об-щих знакомых.
— Кстати, Петенька, я тебе забыла рассказать, — Вероника остановилась и повер-нулась лицом к парню. — Когда ты исчез в очередной раз, тебя настойчиво разыс-кивала княгиня Масальская. Приходила несколько раз и букваль-но затерроризировала твоего племянника Казимира. А ещё приезжала из центра России, не помню откуда, княгиня Репнина и почему-то тоже разыскивала тебя. Ес-ли с Масальской всё понятно: ты с нею спал, но Репнина тут причём? Когда мы с тобой женихались, ей было лет пятнадцать, не более.
— Не знаю, — соврал Пётр.
— Всё ты знаешь, Петенька, только не хочешь рассказывать, — не поверила Ника. — Но не хочешь говорить — не надо.
Остаток пути до дома они прошли молча. Вероника думала о своём, а Анджан шёл, не ощущая ног. Одно только упоминание об Анастасии всколыхнуло в его душе такую бурю чувств, что она на время затмила даже образ Марты Берг. Анастасия, его белокурый ангел, не выкинула парня из своей памяти и из своего сердца. Она разыскивала его.
Поднявшись на второй этаж, Вероника не выдержала и рассмеялась.
— Петенька, ты светишься от радости как новенький пятак. Что случилось?
Не дожидаясь ответа, женщина прикрыла ладонью губы парня и почти воскликну-ла:
— Я поняла! Я, наконец поняла! Я вспомнила, как ты бледнел и терял дар речи при виде малолетней Репниной. Я всё поняла. Ты знал её не в наше с тобой время, а в будущем. Ты сам рассказывал, что вначале появился в 1953 году нашей реально-сти, а потом тебя забросило в её прошлое, в 1947 или 1948 год, не помню точно. Так ты знал Анастасию Репнину! Ты знал её по 1953 году. Неужто и её ты влюбил в себя?
То, что сделал потом Пётр, он не мог даже сам себе объяснить. Он схватил женщи-ну в охапку и жадно прижался к её губам.
— Если бы ты знал, Петенька, как я желала тебя, как стонало всё моё женское есте-ство! — шептала Вероника, положив голову на грудь парня и нежно перебирая его редкую поросль на его груди. — Я не дни, часы считала до нашей свадьбы, только бы скорее ощутить не только слияние наших душ, но и наших тел. Я безумно хоте-ла тебя, но моё воспитание. Моё воспитание, мои моральные принципы не позво-ляли мне отдаться тебе до брака. Я тебя сильно уважала за то, что ты не пытался затащить меня в постель до венчания, но и какая-то часть меня тебя ненавидела за это твоё благородство. Если бы ты был чуточку понастойчивее, если хочешь, по эгоистичней и всё же уломал меня, я бы отдалась тебе без всякого сопротивления. Но ты был всегда до противного честен и благороден со мной. Ты являлся моим рыцарем без страха и упрёка. А я от того ещё больше тебя любила! Я же видела, что ты всякий раз мысленно раздевал меня. Что для тебя стоило титанических усилий сдерживать себя. Я часто чувствовал твоё восставшее естество, прижатое ко мне. Ты так же страстно желал меня, но всегда держал себя в руках и не позволял ни единой вольности по отношению ко мне. И я ещё больше любила тебя!
Пётр молча слушал своеобразную исповедь женщины, бывшей своей невесты, близость с которой свершилось только сейчас, после почти десяти лет знакомства. Он слушал её нежный шёпот, плывя по волнам своей памяти. А Ника продолжала:
— Это хорошо, что было объявлено о твоей гибели в автокатастрофе. Если бы ты просто ушёл через свой чёртов портал, ничего мне не сказав, я сошла бы с ума. А так надежда отыскать тебя или хотя бы твой труп долго давала мне силы пережить случившееся и позволили сохранить ясность ума.

Глава двадцать первая

Они отдавали долги друг другу. Вся нерастраченная в их былых отношениях сексу-альная энергия, весь пыл неутолённых когда-то половых влечений вылились в безумство двух тел, когда день и ночь потеряли свои ориентиры. Когда весь мир исчез для них: существуют только он и она. Существует только он для неё, и толь-ко она для него.
Вероника провожала Анджана в путешествие в другую реальность, не проронив ни одной слезинки. Она исчерпала до дна все свои чувства, все свои эмоции за три дня их безумства и на другие переживания не оказалось места в опустошённой страстью душе женщины. Она молча поцеловала парня в губы и перекрестила на дорожку.
Пётр уже переступил порог дома Сидихиных, когда его как молнией сразило идеей.
— Ника, ты хотела бы иметь детей? — спросил он, поворачиваясь к хозяйке дома.
Лицо женщины скривилось то ли от возмущения, то ли от обиды и она холодно обратилась к парню:
— Вы решили причинить мне боль на прощание, господин Анджан? Решили пере-черкнуть всё впечатление последних сказочных дней?
— Нет, Ника! — горячо заверил Пётр. — Я хочу, чтобы ты прошла со мной через Врата. Я знаю, что они способны исцелить любой недуг.
— Ты это серьёзно? — Вероника недоверчиво уставилась на парня.
— Конечно серьёзно! — продолжал увещевать Анджан. — Посмотри на своего деда. Ему более девяноста лет, а он выглядит не старше шестидесяти. Посмотри на свою маму. Ей за шестьдесят, а на вид не больше сорока. Тоже можно сказать о твоём дя-де Карле. Все они прошли через Портал и стали долгожителями с идеальным здо-ровьем. Я хочу и тебе подарить радость материнства.
— Что мне для этого нужно сделать? — после некоторой паузы растерянно поинте-ресовалась женщина.
— Ничего. — секунду подумав, ответил Пётр. — Собери дорожный чемодан на пару дней.
— И всё? — подивилась женщина.
— И всё, — утвердительно пожал плечами Анджан. — Тебе остаётся только выбрать реальность, в которую ты хотела бы совершить путешествие.
— Жди! — коротко приказала Вероника, втащив парня за рукав пальто внутрь квартиры.
Вероника решила воспользоваться представившейся возможностями и выбрала реальность 2013 года и реальность 1913 года. По желанию Вероники они перенес-лись сначала в мир 1913 года. В выбранной женщиной реальности значилось раннее утро 22 декабря 1916 года по старому сти-лю. Хронопутешественники тихонечко прокрались в квартиру Петра.
Несмотря на легкий мороз на дворе, квартира оказалась хорошо протопленной с вечера. Янка, сын экономки Мары, заночевал в квартире. Он делал это периодиче-ски, чтобы злодеи - домушники, кои могли бы заинтересоваться апартаментами барина, знали, что в квартире постоянно кто-то находится. Увидев хозяина квар-тиры, невесть откуда взявшегося в доме и теперь стоящего перед кроватью па-ренька, Янка лишился дара речи. Выпучив глаза, он смотрел на Петра, а затем, словно очнувшись, принялся осенять себя крестными знамениями.
— Ну, ну, Янка, успокойся! — смеясь попытался остановить безостановочные ма-нипуляции паренька руками, больше напоминающими вращение лопастей ветря-ной мельницы. — Успокойся. Это я, Пётр Анджан, а не приведение.
— Барин?! — перестав креститься, но всё же с недоверием протянул паренёк. И вы-скочил из постели.
Было ещё около четырёх часов утра, и Пётр вернул Янку в кровать и приказал спать дальше. Приказ юный страж квартиры исполнил без возражений и большим удовольствием. У Петра возникло подозрение, что мальчишка полностью не проснулся и не совсем осознал происходящего.
Вновь прибывшие плотно поужинали перед своим отбытием из реальности 1953 года и очутившись на заре нового дня мира 1913 года, голода не испытывали. Но от кофе Вероника не отказалась.
— Как ты будешь меня развлекать, Петруша? — отхлёбывая ароматный напиток, поинтересовалась Ника.
— Совершим экскурсию по Двинску, а потом рванём в Питербург — предложил па-рень и, увидев одобрительный кивок, продолжил. Город твоего мира не сильно отличается от того, в котором мы сейчас находимся. Но атмосфера нынешне-го Двинска намного патриархальная и степенная. Он в большей степени еврей-ский, чем твой город. Ещё нет государства Израиль и лишь некоторые иудеи ре-шаются перебраться на житиё в Америку или Германию. Остальным и здесь жи-вётся неплохо.
— А как быть с одеждой? — поинтересовалась Ника. — Не думаю, что моё платье здесь воспримут как должное!
— У меня здесь есть несколько приличествующих этому времени платьев и шубей-ка. Если не побрезгуешь надеть одежду с чужого плеча, то можешь переодеться.
— А чьи эти наряды? — полюбопытствовала женщина.
— Марты, — коротко ответил Пётр.
— Даже так?! —подивилась Ника, выгнув брови дугой. — Она держала гардероб в твоём доме! Вы жили с нею?! Но ты рассказывал мне об обратном!
— Ника, я тебе не врал, — Анджан попытался убедить спутницу, явившую неожи-данный приступ ревности. — Марта однажды вынудила меня совершить с нею пу-тешествие в мой родной мир. Потом мы неоднократно бывали там с нею. Поэтому в гостевой спальне всегда находился запас её одежды для переодевания. Я ни разу не переступил дозволенного порога по отношению к ней.
— Петенька, ты воистину не от мира сего. Ты постоянно общался с молодой, очень красивой девушкой, по уши влюблённой в тебя и так и не сорвал заветный плод.
— Смею заметить, что я, действительно, не из сего мира. — смеясь уточнил Пётр.
— Ага, ага! — засмеялась в ответ Ника. — Если судить по кино, которые мы с тобой посмотрели, в твоём мире царят те ещё нравы. Как ты там говорил: «Ночь, прове-дённая с мужчиной в одной постели, не повод для знакомства!»
— Вот и просвещай вас после этого! — в шутку проворчал Анджан. А что касается Марты, то для меня она была как младшая сестра, юная и беззащитная. И мне было легче застрелиться, чем обидеть её словом и действием.
— Но при этом как истинный злодей долгие годы мучил влюблённое сердце де-вочки, — поддела Сидихина, но тут же предложила. — Ладно, замнём это. Показы-вай мне спальную комнату Марты.
Уже одетая в приличествующий данной эпохе наряд, Ника коротала время, про-сматривая очередной фильм из записей в ноутбуке. Выходить в такую рань на прогулку явно не являлось комильфо и тут же привлекло бы внимание конных дежурных полицейских, патрулирующих цент города, который в этом мире назы-вался Старый Форштадт.
В семь утра Пётр разбудил Янку, чтобы тот известил свою мать и кухарку о прибы-тии хозяина. Когда явились вызванные женщины, просмотр кино пришлось пре-кратить.
Пётр представил Нике прислугу, а прибывшим женщинам сообщил, что госпожа Виктория пробудет в его доме пару дней. Она близкая родственница Анджанов и следует проездом из Сибири в Петроград.
Как у экономки, так и у кухарки не возникла даже мысль поинтересоваться у хозя-ина, где он пропадал всё это время. За многие годы они привыкли к постоянным отлучкам молодого господина и были готовы к его внезапным появлениям. Они, особенно кухарка, считали Петра своим благодетелем и были без остат-ка преданы барину.
Двинск 1916 года реально не имел почти ничего достопримечательного и отлич-ного от города Вероники, поэтому молодые люди, посвятив два дня изучению местных достопримечательностей, вечерним курьерским поездом рванули 23 де-кабря в Петроград, в гости к Карлу Бергу. Пётр предварительно созвонился с Кар-лом и сообщил, что планирует посетить столицу и напросился к Карлу в гости. Он таинственно сообщил, что везёт доктору большой сюрприз.
Карл несказанно обрадовался, что к нему едет такой уважаемый гость, да ещё с сюрпризом. Он лишь осведомился, приедет ли Марта с ним. Пётр разочаровал братца и уведомил, что его сестра в данный момент пребывает в Испании, не вда-ваясь в подробности.
Карл и Вероника смиренно ожидали, когда дворецкий доложит хозяину о прибы-тии гостей. Личный врач Её Величества Михаила II жил недалеко от Зимнего двор-ца, постоянной резиденции Российского императора, в двухэтажном доме, пода-ренном царём персональному эскулапу. Хозяин лично спустился вниз, чтобы встретить дорогого гостя и застыл в центре холла в некоторой нерешительности и с открытым недоумением на лице.
— Карл Карлович, — опережая вопрос хозяина дома заговорил Пётр, — позвольте вам представить госпожу Веронику Сидихину, вашу племянницу.
— Кого? — Берг выглядел окончательно выбитым из нормального состояния, — Вы шутите?! Какой племянницы, Пётр Антонович?
— Позвольте нам пройти в гостиную и я всё вам объясню. — предложил Анджан.
— Да! Да! Господа! — спохватился хозяин, — Прошу вас, чувствуйте себя как дома.
Дворецкий принял из рук Петра коробочки и свёртки с подарками, а горничная шустро подбежала к гостям и приняла их шубы и головные уборы.
В сопровождении дворецкого, нагруженного как мул, гости прошли в огромную гостиную и уселись на предложенные венские стулья.
Карл вопросительно уставился на Анджана, требуя разъяснений.
Пётр подождал, когда дворецкий удалился, и обратился к хозяину:
— Помните, Карл Карлович, я вам рассказывал о реальности 1953 года, в которой я встретил вашего отца, а также познакомился с вашей ипостасью в том мире и с ко-пией вашей сестры. Так вот, сидящая перед вами молодая женщина — родная дочь вашей иномирной сестры Марты.
После этих слов Карл вскочил на ноги, сделал шаг в сторону Вероники и остано-вился в нерешительности. Он растерялся и абсолютно не понимал, как поступить по отношению этой красивой взрослой молодой женщине. В его голове произо-шёл полный разрыв шаблонов: её маленькая сестрёнка (а перед глазами стоял об-раз двадцатилетней Марты Берг этой реальности) имеет дочь, которая визуально выглядит старше матери. Было от чего разъехаться файлам в его голове. Но много-опытный врач-хирург и уже закалённый придворный быстро пришёл в себя и ши-роко улыбаясь, приблизился к «племяннице». Вероника без всяких экивоков встала и протянула руку для поцелуя и проворковала:
— Здравствуйте, дядя Карл! Я очень рада с вами познакомиться!
— Я тоже очень рад, — пробормотал вновь близкий к ступору «дядя», но быстро взял себя в руки.
Предложив сесть гостье, он быстро заговорил, будто за ним кто-то гонится:
— Сейчас спустится вниз моя супруга Дарья, чтобы поприветствовать гостей. Она ничего не знает о моём реальном происхождении, и я думаю, что не стоит посвя-щать её в хитросплетения наших родственных отношений с Вероникой. Пусть она будет вашей родственницей.
Ника согласно кивнула, а Пётр дополнил легенду словами:
— Вы правы, Карл Карлович. Представим Веронику моей кузиной, которая прибы-ла из Сибири в Петроград, совершая путешествие по Европейской России.
— Да. Хорошо. Пусть будет так. — поспешно согласился Карл, заслышав шаги спус-кавшейся по лестнице супруги.
Три дня, проведённые в столице Российской Империи пролетели как один миг. Встретив Рождество в доме родственника, который выглядел юнцом на фоне её истинного дяди, Вероника таскала Петра по всем увеселительным мероприятиям праздничного Петрограда. Домой они возвращались уставшие как ломовые лоша-ди. И если Пётр бессильно падал в кресло, стоящее рядом с пылающим камином, то Вероника до самой ночи трещала с хозяйкой дома, делясь полученными впечатле-ниями. На удивление Ника и Дарья быстро сошлись характерами и, как заявил Карл, спелись. Вероника с удовольствием возилась с двухлетним Павлом, сыном Карла. Она быстрее горничной выполняла просьбы жены дяди, находящейся на шестом месяце беременности.
Но истинный восторг у Ники вызвало посещение родного мира Петра. В Дау-гавпилс они попали, когда там стояла середина мая. В город приехал передвижные аттракционы и Вероника, исступлённо визжа, мужественно прошла испытания на смелость на всех каруселях. Также женщина осуществила пролёт над городом на экскурсионном аэроплане, называемом в народе «кукурузник».
Пётр взял напрокат автомобиль, и они посетили Ригу и Вильнюс. На своей малой родине, а теперь в столице независимой Литвы они отыскали домик, в котором родилась Вероника и прожила там с родителями и братом восемнадцать лет. Как любая нормальная женщина, Вероника не преминула посетить вильнюс-ский Акрополис и казалось, вознамерилась остаться в нём навсегда. Вероника в полнейшем обалдении обошла практически все торговые точки, проигнорировав предлагаемые развлечения. Торговый центр они покинули только перед его за-крытием.
Разгружая десятков пакетов покупок Вероники в подвальном сарайчике, парень мучительно прикидывал, как он будет всё это переправлять в реальность Ники, обвешанный как мул пакетами и поющий псалмы. Что касается заклинания, то в первый раз, стоя у Врат мира 1953 года Петру пришлось трижды запевать, так как всякий раз его вокальные попытки прерывались смехом спутницы, оказавшейся не готовой к подобному песенному шоу.
Оставив женщину развешивать и расставлять по местам вещи, принесённые из других миров, Пётр отправился в Испанию, находящуюся в огне Гражданской вой-ны. Карл в этот раз не последовал за Анджаном, так как возникли проблемы со здоровьем у одного из отпрысков царской фамилии и император никому, кроме своего придворного лекаря, не доверил лечение своего чада.
Вывалившись в пещеру-шлюз, Пётр бодро зашагал по узкому проходу к выходу из череды связанных друг с другом пещер и остановился на небольшой площадке, подставив лицо ласковому мартовскому солнцу. Он сейчас же вошёл в Сеть, чтобы справиться о состоянии здоровья Марты. Тут парня ожидал неприятный сюрприз.
Пока Пётр скакал по параллельным реальностям, развлекаясь на пару с Вероникой, националисты предприняли атаку на республиканцев, осаждавших Каталаюд. Они воспользовались начавшимися трениями между анархическим правительством Арагона и коммунистами партии П.О.У.М. и атаковали с двух сторон осаждавшие подразделения и отбросили противника от города. Сбросив полукольцо осады, фашисты бросились преследовать удиравших в панике части коммунистической дивизии, лишившегося своего высшего командования, отбывшего в Сарагосу на межпартийные разборки. Несколько рот рекете, наваррских монархистов, при под-держке марокканской конницы, стремительным маршем двинулась на освобожде-ние Сарагосы. По пути они без особого напряжения смяли гарнизон, защищавших Эль Фрасно.
Вступив в село, марокканские регуларес занялись своим любимым делом на тер-ритории континентальной Испании. Они грабили и убивали мирных жителей. Наивысшее наслаждение вызывало насильственное обладание белыми женщин. О таком они там у себя в Марокко могли только мечтать. Ворвавшись в сельскую церковь, в которой располагался полевой госпиталь республиканцев, африканские полудикари вырезать мужской персонал и раненых. С дикими криками и смехом они гонялись за женским персоналом госпиталя. Поймав белую медичку, они наклоняли жертву и приставив к горлу острый кинжал варварски насиловали женщину, боявшуюся даже пикнуть. Получив удовлетворение, дикарь хладно-кровно перерезал горло несчастной.
В капеллу (боковое помещение церкви или церковный приход), преобразованную в больничную палату Марты, ворвалось сразу двое. Девушка схватила костыль, стоявший прислонённым к её постели, чтобы защищаться от врага. В полумраке марокканцы приняли за винтовку, поднимавшуюся в их сторону подпорку и ломануфлись прочь из палаты. При этом они не задвинули на прежнее место брезентовый полог, прикрывающий вход в бывший церковный предел. Марта со своего угла увидела, что испанский офицер палкой стал дубасить марокканцев, только что сбежавших из палаты девушки. Девушка заметила мимолётный взгляд испанца внутрь и решила, что тот прекрасно понял, кто находится в этом помеще-нии. Поэтому офицер и накинулся на своих африканских вояк, отбивая у них же-лание охотиться за белыми женщинами.
Крикнув что-то на гортанном наречии дикарей, испанец указал рядовым направ-лен, куда они должны убраться отсюда, а сам вошёл внутрь, козырнул и предста-вился:
— Лейтенант Мигель Альварес. Вы говорите по-испански, сеньора?
— С вашего позволения — сеньорита, — также на испанском ответила девушка.
— Кто вы? Вы военнослужащая? — приступил к допросу офицер, и если судить по количеству звёздочек над левым карманом френча, лейтенант. — Вы из коммуни-стической дивизии?
— Не второе и не третье, — спокойно отпарировала Берг, — я медицинский работ-ник миссии Красного Креста. По Гаагской конвенции я являюсь гражданским ли-цом.
— Как вы сюда попали? — поинтересовался лейтенант.
— Наша миссия попала под бомбёжку, и я была ранена в ногу. — ответила девушка и ради убедительности постучала по гипсу, который отозвался глухим стуком.
— Кто это может подтвердить? — не унимался офицер.
— Это может подтвердить любой служащий этого госпиталя. — спокойно заявила Марта.
— Дело в том, — замялся испанец, — весь персонал, как бы это получше выразить-ся, погиб.
— То есть, если говорить нормальным языком, — возмущённо выдала девушка, — ваши головорезы убили всех медработников, некомбатантов, кстати.
— Что можно ждать от моих воинов! — попытался оправдаться лейтенант, — Когда они в боевом трансе, их невозможно удержать!
Марта хотела съязвить в ответ, но решила «прикусить язык», чтобы не разозлить этого командира африканских дикарей.
— У вас есть какие-либо документы, подтверждающие вашу причастность к выше-упомянутой международной организации? — поинтересовался офицер, оправив-шись он некоторого смущения.
— Да, конечно, — ответила девушка, с чувством полного достоинства достала до-кументы из-под подушки и протянула их лейтенанту.
Марта частично лгала испанцу о своей принадлежности к Красному Кресту. Пётр поместил её в госпиталь с этой легендой и позже привёз соответствующие бума-ги. Анджан также проинструктировал девушку как вести себя с этими документами, что говорить и уведомил, что она, как миссионерка, относится к разря-ду некомбатантов, то есть не участвующих в боевых действиях и не может быть военнопленной.
В данный момент лейтенант изучал удостоверение представительницы Красного Креста, заполненного по-французски, сертификат медицинского работника этой ор-ганизации и переводы этих документов на испанский и каталанский.
— Я надеюсь, что могу просить покровительство и защиту испанского офицера? — с вызовом то ли спросила, то ли потребовала девушка.
— Да, разумеется! — заверил испанец, возвращая бумаги. — Я прикажу выставить охрану из испанских солдат и добавил.
Наступило неловкое молчание. Молодой испанец явно запал на молодую эффект-ную зеленоглазую блондинку и мучительно пытался придумать причину, чтобы подольше задержаться в этом церковном приделе. Марта прекрасно поняла при-чину заминки лейтенанта, но не решилась изгнать того из палаты. Наконец моло-дой человек, не найдя причины для задержки, приложил руку к козырьку и объ-явил:
— Позвольте мне откланяться. У меня куча дел.
Марта слышала, как офицер подозвал сержанта и по-испански приказал выставить караул у входа в палату. Слова лейтенанта, пообещавшего отрезать унтер-офицеру и караульному их мужские причиндалы, если с девушкой что-то случиться, заста-вили густо покраснеть Марту.
Спустя минуту в палатку заглянул сержант, предварительно спросив и дождавшись разрешения войти, и осмотрел капеллу. После чего он вышел, извинившись и по-чтительно склонив голову.
Всё это прокрутила Инфосеть перед глазами Петра. Он сидел на каменном основа-нии площадки перед входом в пещеру. Только что он стал свидетелем, как Марта чудом избежала смерти. Но девушка оказалась, по сути дела, в руках врага и чёрная тень смертельной опасности продолжала нависать над ней. Стоило любому из пленных ополченцев увидеть девушку и стукануть националистам о её действи-тельной должности, Марту уже ничто не спасёт от кары. Девушку необходимо срочно вызволять из почётного плена.

Глава двадцать вторая

Из офиса Центральных медицинских складов Пётр позвонил в Барселону Фё-дору и рассказал тому о ситуации, в какую попала Марта. Верный друг готов был тут же рвануть в Арагон спасать девушку. Анджан с трудом убедил муж-чину, что вдвоём они ничего не смогут сделать против двух десятков фаши-стов гарнизона. Нужны ещё люди. В полдень следующего дня Пётр подъехал к зданию штаба Хунты Обороны Мадрида. Ещё с вечера вчерашнего дня он напросился на приём к полковнику Висенте Рохо, начальнику генштаба Хун-ты. Анджан помог полковнику основательно вычислить республиканскую ар-мию от представителей пятой колонны и предателей. Он несколько раз предоставлял точные сведения о планах фашистов и оперативные развед-данные о расположении войск националистов. Поэтом Пет-ра начштаба принял радушно и без проволочек. Так же дал согласие на ко-мандировку лейтенантов Фурию (Марию Мономах) и Безбашенного (Дмитрия Мономах) на Восточный фронт.
Пётр, рассудив, что ему нужны в команде универсальные бойцы, одинаково хорошо владеющие стрелковым и холодным оружием. Он обратился к чете Мономах за помощью в освобождении Берг.
В настоящий момент на Центральном Мадридском фронте возникло длитель-ное затишье, и полковник Рохо позволил Анджану забрать этих отважных офицеров с собой.
К окрестностям Эль Фрасно машина подъехала уже ближе к ночи. Пётр загнал автомобиль в дубовую рощу и вышел во Всепланетную Сеть.
Марта находилась совсем в другом месте. В церковь вернули священника, а девушку перенесли в его домик и уложили на кровать в каморке для прислуги. Она сидела, облокотившись спиной о подушку, и что-то вышивала на белой ткани, натянутой на рамке. Пётр «пролистал» историю жизни Марты назад и увидел, как испанский сержант, вероятно, по просьбе девушки, приносит де-вушке этот станок для вышивания и цветные нитки. Покой девушки охранял солдат, который сидел в прихожей на колченогом стуле и натурально зевал от скуки.
Пётр виртуально пробежался по селу и выявил помещение, переоборудован-ное националистами под временную казарму. Этим помещением оказался участок жандармерии, называемой в Испании Гражданской гвардией. Жан-дармский околоток располагался через площадь от местной мэрии. В казарме находилось десять бойцов, которые беззаботно занимались своими делами: кто-то рубился в карты, кто-то спал, кто занимался приготовлением позднего ужина.
Сержант валялся на кровати в небольшой комнате отдыха дежурного жан-дарма.
Пара бойцов со станковым пулемётом Гочкиса заняли позицию под черепич-ной крышей колокольни. Ещё две пары солдат патрулировали улицы села.
Определив расклад неприятельского гарнизона, Пётр обрисовал ситуацию товарищам. Анджан основательно подготовился к операции по похищению невесты из рук фашистов. Он перенёс из своего родного мира сюда перего-ворные устройства российского производства, приборы ночного видения для всей команды, бронежилеты, шлемы и балаклавы. Он обеспе-чил Мономахов глушителями для их ТТ, а Фёдору вручил свой личный писто-лет ТТ, тоже с глушителем.
Операцию начали, когда южная ночь стремительно накрыла местность. Село погрузилось в темноту и лишь одинокий керосиновый фонарь возле жандар-мерии освещал небольшую площадь в центре села. Наступила ночная тиши-на, нарушаемая лишь стрекотом цикад и ленивыми перекличками местных собак.
За Мартой в домик священника направилась группа захвата в лице че-ты Маномах, как основные боевые единицы и Фёдора, в задачу которого вхо-дила ручная транспортировка раненой девушки от центра села к машине. Пётр, обладающий способностью через Инфосеть контролировать всё, про-исходящее в селе и вокруг него, оставался возле автомобиля для координа-ции деятельности группы.
Солдаты гарнизона, за исключением пулемётного дозора на чердаке коло-кольни, откровенно игнорировали свои обязанности и завалились спать, оставив бодрствовать только дневального у входа в жандармерию.
Диверсанты дождались, когда бравый часовой, честно отбыв обязанности в течении своих четырёх часов, сменился и на пост заступил другой, менее от-ветственный боец. Разбуженный среди ночи национа-лист, помаялся бездельем около часа, вышагивая туда-сюда под тусклым све-том фонаря. Широко зевнул во всю свою щербатую пасть, почесал волосатую грудь и решительно уселся на ступеньки, ведущие внутрь временной казар-мы. Зажав винтовку Маузера между ног, он завернулся в шинель. Ещё не-сколько минут солдат мужественно боролся со сном, пока его борода не упёрлась безвольно в распахнутую волосатую грудь.
Солдат, охранявший покой Марты, так вообще не заморачивался и улёгся на пол вдоль коридора таким образом, чтобы перегородить вход в каморку пленницы, но в то же время, не блокировать проход священника и его служки на улицу «до ветру». Бравый страж улёгся спать тотчас, как только сменил на посту своего товарища. Об этом Анджан сразу же проинформировал группу.
Сейчас же Пётр сообщил товарищам, что часовой у околотка Гражданской гвардии, наконец, заснул. Можно приступать к операции.
Мономахи, беззвучно ступая ногами, обутыми в верёвочные туфли, вышли из машины и направились в село. За ними стараясь не сильно топать, последо-вал Фёдор. Ночь стояла безлунная и в кромешной темноте только светлый грунт шоссе, ведущего в село, позволял держаться нужного направления. Войдя в село, диверсанты включили приборы ночного видения. У товарищей Петра вчера были целые сутки, когда они могли опробовать и хорошо осво-ить персональные переговорные устройства и приборы ночного видения. Было время потренироваться по боевому слаживанию.
Поэтому группа захвата уверенно двигалась вперёд, направляемая Петром.
Весь путь от автомобиля до домика священника занял не более часа. Троица не стала выходить на освещённое место. Они разделились. Дмитрий Мономах задними дворами подобрался к часовому, мирно спящему на ступеньках у входа в жандармерию. Убивать дневального не входило в планы «комман-дос». Мёртвого стража могли случайно обнаружить его товарищи, выходив-шие по нужде, или сержант, если тому стукнет в голову проверить караулы. Князь Дмитрий лишь прижал к лицу караульного тряпочку, смоченную эфи-ром, погрузив того ещё в более глубокую нирвану.
А вот часовому Марты так не повезло. Он являлся физическим препятствием в покои девушки и должен быть устранён. Княгиня Мария хладнокровно пе-ререзала горло спящему.
Фёдор прокрался в каморку к Марте шёпотом уговаривал девушку соблюдать тишину, сообщив что он, Фёдор Козырев пришёл спасти её из плена.
В это время Мария бесшумной тенью поднялась на второй этаж и по очереди усыпила ксендза и его помощника. Убивать божьих слуг у княгини не подня-лась рука.
Марта проснулась сразу же, как послышалась возня в прихожей. Кода, ти-хонько скрипнув, отворилась дверь в её спальню, она закусила край одеяла, чтобы не закричать. Огромная тень по стене проникла в комнату и послы-шался мужской шёпот, в котором она сразу же узнала голос великана.
— Фёдор Федорович, — воскликнула девушка, — вы как здесь оказались? Вы пришли за мной?
— Тихо, девочка, тихо. — прижав палец к губам прошептал Фёдор, — Мы при-шли за тобой. Собирайся.
— Отвернитесь. — попросила Марта.
Она принялась лихорадочно натягивать через голову гражданское платье, одновременно выуживая из великана информацию.
— Кто это мы? — попросила уточнить она.
— Пётр, Мономахи и я. — пояснил Фёдор.
— А где сейчас остальные? — поинтересовалась девушка, собирая в суконную сумку с красным крестом все свои вещи, разложенные на прикроватной тум-бочке.
— Княгиня Мария общается с хозяином этого дома, князь Дмитрий навестил казарму местного гарнизона, а Пётр ждёт нас возле машины.
В это время в наушниках Фёдора раздался тихий голос княжны: «У меня всё готово, что у вас?».
— Марта Карловна? — обратился Фёдор к девушке, не поворачиваясь.
— Я готова, — отозвалась Берг.
— Мы тоже готовы, — проговорил великан в микрофон.
Фёдор подошёл к кровати Марты и поднял девушку, как пушинку. В наушниках он слышал, как Мария переговаривается по рации с Дмитрием, и поторопился на выход.
Дорога обратно к роще, где находился Пётр и автомобиль, заняла так же не более часа. Фёдор шёл также легко и свободно, словно у него не руках нахо-дилась лёгкая накидка, а не девушка ростом метр семьдесят пять и весом бо-лее шестьдесят килограмм, да ещё и в гипсе.
Всегда весёлая, неунывающая и немного ироничная девушка разревелась, как только оказалась на руках у Петра и прижалась всем телом к парню. Когда Марта успокоилась, её уложили на носилки и закрепили в кузове фургончи-ка. Мономахи уселись на лавку подле девушки, а Пётр и Фёдор сели в кабину. Несмотря на то, что Пётр просканировал Эль Фрасно и не увидел никаких следов повышенной активности, диверсанты посчитали за благо убраться подальше от этого села.
Пётр старался вести машину медленно и аккуратно, без рывков, объезжая каждую ямку на дороге, каждую рытвину. В этом районе Арагона фронт напо-минал слоёный пирог. Населённые пункты, захваченные мятежниками, пере-межались с республиканскими поселениями. В течение всего пути по серпан-тинам грунтовых дорог Пётр сверялся с данными в Сети и по большой дуге объезжал занятые фашистами территории.
Только выехав на асфальтовую трассу в пятидесяти километрах от Эль Фрасно, Анджан расслабился, так как в этом регионе не наблюдалось и тени мятежников. Автомобильный фургончик с красными крестами по бор-там, весело покатил в сторону Барселоны.
Конечным пунктом поездки являлась маленькая пещерка в горе Монсеррат. Диверсанты решили увезти раненую от греха подальше, в реальность 1913 года, где она сможет выздороветь в мирной обстановке под присмотром её брата Карла. Но вначале нужно было доставить княжескую чету на место их службы под Гвадалахару. Поэтому пришлось сделать солидный крюк.
Узнав, что Портал вновь заработал и работает переход в реальность 1953 го-да, Фёдор попросил переправить его в родной мир вместе с семьёй, чтобы повидать родителей и познакомить их с внуками: семнадцатилетним Давидом и пятнадцатилетней Катериной. Да и Фёдор не видел стариков и сестёр, с тех пор как Портал заглючил и «перевозчик» между реальностями пропал на дол-гие семнадцати лет.
Но вначале предстояло доставить Марту в её реальность. Фёдору также при-шлось совершить путешествие в мир 1913 года в качестве носильщика. Петру было не совсем удобно колдовать над Вратами и одновременно держать на руках девушку, да ещё с вытянутой вперёд прямой как бревно ногой в гипсе.
Анджан предварительно вызвал из Петербурга Карла Берга и надеялся, что тот уже ждёт их в квартире Марты. Перенос в нужную реальность прошёл без осложнений.
На улице Пётр поймал извозчика, и тот быстро доставил на са-нях хронопутешественников в район Толкучки, где проживали Берги. Как Анджан узнал позже, они попали в Мир раненой страдалицы 9 февраля 1917 года по старому стилю.
Карл действительно уже был на месте. Он как курица-наседка долго ходил во-круг своей маленькой Марточки, которую не видел более года и не слышал ничего о ней почти семь месяцев. И вот по прошествии полугода он видит свою единственную любимую сестрёнку с ногой, закованной в гипс. Когда же ему рассказали, что это результат тяжёлого ранения, то Берга чуть Кондратий не схватил. Он приказал немедленно везти сестру в клинику докто-ра Юргенсона. Берга с трудом удалось уговорить не вызывать карету скорой помощи, пояснив, что ногу прооперировал сам петербургский светила Карл Берг.
Когда до хирурга дошло, о ком идёт речь, он рухнул в кресло, и по его виду стало ясно, что в голове эскулапа царит полный бедлам. Ещё бы не впасть в ступор: прооперировал Карл Берг, но не он, а его копия из другой реальности. Его двойник специально перенёсся из своего мира в ту реальность, в которой тогда находилась Марточка. Да не просто находилась, а воевала в должности военной санитарки в рядах КОММУНИСТИЧЕСКОГО ОПОЛЧЕНИЯ! И как тут не усомниться в реальности происходящего и в своей адекватности.
Только после того, как Берг забросил в себя одну за одной три стопки конья-ка, на его лице появилось более или менее осмысленное выражение и за-мелькали проблески неких мыслей в глазах. Придя в норму, Карл тотчас свя-зался со столичной клиникой, где он периодически оперировал, и договорил-ся об отдельной палате для сестры и о том, что послезавтра клиника закажет карету скорой помощи. Они прибудут утром 11 февраля Варшавским курьер-ским поездом.
Весь следующий день Карл, Пётр и Фёдор посвятили процессу подготовки пе-реезда Марты в Петербург на лечение. Марта, не покладая, рук строчила списки необходимых ей вещей для поездки и проживания в столице.
Когда вещей, извлечённых из шкафов и комодов, а также вновь приобретён-ных, образовалась такая куча, что впору арендовать целый почтовый вагон, все вместе приступили к повторной сортировке. В итоге, под стенания и фальшивые слёзы девушки удалось запаковать два громадных чемодана и объёмный баул.
Вечером на трёх санях они подкатили к Петербургско-Варшавскому вокзалу. Марта, до того стойко державшая себя в руках, не удержалась и разрыдалась в спальном купе, уткнувшись почему-то в широкую грудь Фёдора.
                ***
Пётр давно проделал переход из подвального помещения непосредственно в свой антикварный магазин, минуя выход во внутренний дворик. Это позволи-ло снизить до минимума число свидетелей явления Петра и его гостей из подполья.
Члены семьи Фёдора дожидались вторую партию перемещаемых в кабинете директора торговой лавки. Перенести одновременно четырёх человек оказа-лось затруднительно, поэтому пришлось разделить семью Козыревых на две партии и перемещать в два приёма. Анджан выгадал так, чтобы переход в ре-альность 1953 года произошла рано утром, когда антикварная лавка ещё за-крыта.
Такой же финт ушами Пётр собрался осуществить и в мире 1913 года. Он уже дал поручение своему стряпчему уладить вопрос с приобретением лавки на первом этаже его дома.
В его родном мире XXI века книжный магазин, расположенный на первом этаже его дома, переживал не лучшие времена. После ковид пандемии поло-жение книготорговцев практически достигло финансового дна, и магазин ожидаемо закрыли. Здание пустовало, и Анджан решил прибрать его к рукам. Его геодезическая компания исправно ежемесячно перечисляла день-ги Анджана, полученные от контрабанды антикварных товаров в виде зара-ботной платы, премий и гонораров за якобы открытые при участи Петра ме-сторождения. Директором компании являлся старинный друг Петра, и тот за «долю малую» отмывал контрабандные деньги Анджана. Так что денег, ле-гально поступавших на его счета, хватало с избытком. Анджан нанял юриста и запустил процесс покупки помещения бывшего книжного магазина.
Фёдор со своим семейством на такси умчались на встречу с родителями ве-ликана, а Пётр связался с Карлом и отрапортовал о состоянии Марты и о том, что она отбыла в Петербург реальности 1913 года в сопровождении старшего брата, его двойника. Дождавшись, когда часы в магазине отсчитают девять ударов, Анджан поднялся к себе в квартиру, где сейчас прожива-ли Неведомские.
Арина за завтраком выложила все новости, произошедшие за время отсут-ствия Петра. Главным событием явился развод Вероники с мужем. Арина по секрету поделилась, что Сергей Владимирович давно изменяет супруге. Наш город маленький, и все обо всех всё знают. Не знала только Вероника Серге-евна.
— А где сейчас ваша соседка? — как бы безразлично поинтересовал-ся Анджан.
— Уехала неделю назад в Петроград к матери. — сообщила Арина и добавила. — Ещё месяц назад не было и речи об отъезде куда-либо. Признаюсь, для ме-ня это явилось настоящим сюрпризом.
— А как надолго она уехала? — поинтересовался Пётр.
— Если принимать во внимание, что она сдала квартиру семье инженера-железнодорожника, то, вероятно, надолго, если не навсегда.

Глава двадцать третья

Процесс реабилитации Марты проходил без особых осложнений. Пробыв неделю в клинике, она перебралась в дом брата Карла и уже вскоре
носилась на костылях по первому этажу дома. На второй этаж подниматься ей бы-ло строго запрещено во избежание возможных падений.
Пётр регулярно, раз в неделю навещал больную. Каждый раз он привозил ей при-веты от других хронопутешественников, а также от однополчан. Те взяли обратно Эль Фресно и освободили от путчистов практически весь Арагон.
События на испанской Гражданской войне мало-помалу стали отличаться от тех, что происходили в истории родного мира Петра. Возможно, благодаря вмешатель-ству Анджана, через Сеть прослеживающего все передвижения мятежных войск, республиканские военноначальники избежали многие промахи и ошибки, имев-шие место в альтернативной истории. Что позволило республиканской армии за-вершить на победной ноте ряд воинских операций и даже отбросить национали-стов на пятьдесят-шестьдесят километров от Мадрида, стабилизировать Северный фронт и достичь значительного прогресса на Восточном фронте.
Вроде дела Республики шли неплохо и появилась надежда на тотальное искорене-ние фашистской заразы, если бы не наличие некоторых «но».
Первое «но»: создавалось впечатление, что Республиканский Народный Фронт яв-ляется ярым поклонником творчества русского баснописца Ивана Андреевича Крылова и его нетленного произведения «Лебедь, щука и рак». Члены вышена-званного Фронта тянули одеяло власти каждый в сторону своей партии. Яростное сопротивление инициативам представителей других партий и поразительная не-решительность в важнейшие периоды жизни страны отличали практически всех членов этого правительства. Попытки Коммунистической партии Испании взять на себя роль лидера встречались в штыки и аморфное правительство оказалось без консолидирующего центра.
В попытках спасти положение в борьбе с путчистами, испанские власти доставали другой сценарий, описанный в басне «Квартет» того же Крылова и периодически менялись местами в не стройном оркестре управления страной. Однажды за сутки поменялось три премьера.
Второе «но»: Каталония и Арагон, по сути, находился в руках анархистов, не сильно прислушивающихся к голосу Центра. Что стабильности и порядка Республике не придавали.
СССР напрямую и через Коминтерн оказывал огромную помощь в снабжении Рес-публиканской армии военной техникой, оружием, боеприпасами, военспецами и добровольцами-интернационалистами. Взамен, естественно, благодетели потре-бовали устранение от управления страной и ликвидации коммунистической пар-тии троцкистского толка П.О.У.М. В одночасье героические защитники Мадрида, Барселоны и Арагона превратились во врагов народа и агентов фашистов. Все во-инские формирования этой партии оказались расформированы и более трёхсот человек арестованы. Агенты советского НКВД похитили лиде-ра П.О.У.М. Андреа Нина и убили его. Подобные события произошли в истории обеих реальностей.
В свою очередь Франко, встав во главе мятежников, консолидировал все имеющие силы, независимо от их партийной принадлежности и политической ориентации и установил однопартийность Испанской Фаланги.
Третье «но: Гитлер и Муссолини значительно увеличили военную помощь Франко и попыталась заблокировать все морские поставки Республике.
Только помощь Петра, который через Всепланетную Сеть обнаруживал итальян-ские и немецкие подводные лодки, помогала предотвращать нападение немцев и итальянцев на корабли, везущие грузы для Республики. Через республиканских военных он оповещал капитанов морских судов, направляющихся в порты Респуб-ликанской Испании, об опасности быть атакованными этими подлодка-ми. Радиоэфир тут же взрывался паническими воплями капитанов, сообщающих всему миру о том, что такая-то подводная лодка готовится торпедировать их судно. Итальянские или немецкие подводные пираты, офонаревшие от подобного сооб-щения, раскрывающего на весь свет их секретные планы, тихонечко отползали на свои базы не солоно нахлебавшись.
И наконец, четвертое «но»: Только Мексика протянула руку помощи своей бывшей метрополии. А все европейские и большинство стран на других континентах воз-вестили во всеуслышание о политике невмешательства и всячески препятствовали попыткам оказания помощи законной власти страны. Их страшила такая проком-мунистическая Испания. Но в то же время европейский бизнес с большим удо-вольствием наживался на поставках Республики. Даже партайгеноссе Геринг успешно улучшал своё благосостояние, продавая оружие Республиканскому прави-тельству.
Все вышеназванные «но» сводили на нет военные успехи Республики и прибли-жали её падение. Экономика рушилась. Промышленное производство сокраща-лось. Инфляция росла. Республиканская песета обесценивалась. Аграрная реформа буксовала. Народ нищал. Его вера в справедливость и эффективность республи-канского правления таяла на глазах.
В начале майя 1937 года Женералитат Барселоны постановил национализировать компанию Петра Анджана и Фёдора Козырева «Каталонская фармацевтическая ла-боратория». Правительство города отнесло антибиотики и другие медикаменты, производимые на фабрике, к стратегическим товарам военного назначения.
Такая «благодарность» барселонских чиновников за всё, что сделал для них Пётр и Ольга, разозлил донельзя парня. Он решил, что делать ему в этой реально-сти нечего. Парень уговорил Роберта и Ольгу «эмигрировать» в реальность 1953 года. Туда же Анджан переправил две недели назад супругов Мономахов, которых Фёдор пригласил погостить в свой мир. Сделал это Козырев ещё в феврале, после успешного завершения операции по освобождению Марты.
В Барселоне начинался настоящий бардак, переросший в первых числах майя 1937 года в военные столкновения между республиканской армией и народной мили-цией П.О.У.М. Поэтому Пётр сознательно не посещал мир 1953 года. Чтобы не встречаться с Ревеккой, которая рвалась в Барселону исполнять свой партийный революционный долг. Фиалка-Козырева ничего не знала об аресте её однопартий-цев.
Лишь переправив Роберта и Ольгу Бергов в новую реальность, Пётр всё рассказал пламенной коммунистке, что с 14 мая 1937 года она в Испании вне закона. Также он показал ей перечень лиц, подлежащих аресту. В этих списках фигурировала и Ревекка Фиалка-Козырева. Барселонские власти даже не смутил тот факт, что она почти три месяца отсутствовала в Барселоне. Поэтому женщина никак не могла участвовать в Майском мятеже коммунистов-троцкистов.
Могло показаться, что перенос Ольги Берг в реальность сопряжён с опасностью столкнуться с наличием двойника женщины в этом мире. В подобном случае Пор-тал не пропускает другую ипостась в реальность. Но в этот раз риск конфликта двойников отсутствовал полностью. В какой-то момент Пётр ощутил доступность воссоединения со Всепланетной Информационной Сетью во всех известных ему мирах. Сети тотчас открыли ему возможность видеть местные Тоннели Спасения.
Прежде чем сопроводить Бергов в другую реальность, Пётр пробил наличие в ней дубликата графини Ольги Головиной. Он выяснил, что такая особа умерла от сердечного приступа в 1946 году, возрасте сорока семи лет. Копию Роберта также постигла печальная участь, и он погиб под колёсами автомобиля ещё раньше, в 1926 году. Поэтому переселенцы появились в зале с многочисленными колоннами древнего подвального помещения, не испытав никаких потрясений.
А вот в реальность 1913 года Ольге Головиной-Берг ходу не было. В Москве того мира, в родовом особняке, расположенного в Большом Афанасьевском пере-улке, проживала семнадцатилетняя Ольга Александровна Головина, полная гене-тическая копия супруги Роберта Берга.
Вход во Всепланетную Сеть, созданную инфосферой Земли в родной реаль-ности Петра серьёзно затрудняли Интернет и другие компьютерные глобальные сети, а также мобильная связь. Они же серьёзно нарушали функционирование местных реплик Тоннелей Спасения. Виртуальная схема их каналов фиксировала многочисленные разрывы и лакуны, возникающие спонтанно и бессистемно. Пу-тешествия по этим архаичным коридорам сопряжены с риском попасть невесть ку-да или быть просто разложенным на атомы.
Национализировав компанию Петра, правительство Барселоны постаралось нало-жить лапу и на два многоэтажных дома, принадлежавших компании. Жильцов, ра-ботников компании, оно, естественно не выселило, а вот шикарные шестикомнат-ные квартиры Петра и Фёдора прибрало к рукам. Семье Козыревых по причине их исчезновения взамен не дали ничего, а Петру выделили для проживания двух-комнатное жильё на шестом этаже. В маленькой квартире он оставил только ту мебель, которая свободно разместилась в двух комнатах, а остальное раздал ста-рейшим работникам компании. Других дел в этой реальности у него не осталось, поэтому сюда он появлялся крайне редко.
За два последующих месяца ничего экстраординарного не произошло. Марта пол-ностью выздоровела. Даже хромота исчезла. Она отказалась оставаться жить в Пе-тербурге и вернулась в Двинск. Карл Берг выписал ей справку о тяжёлой травме ноги, повлёкшей её длительную нетрудоспособность. Директор училища принял девушку назад в училище без всяких проволочек. В бытность Карла Берга ордина-тором двинского частного госпиталя господина Юргенсона, через его руки хирурга и врача прошла ни одна сотня пациентов, в том числе и близкий родственник ди-ректора. Обязанный врачу директор не мог отказать в восстановлении сестры хи-рурга в училище.
Пётр тоже избрал местом постоянного жительства реальность 1913 года. Он про-должал сновать из одного параллельного мира в другой по делам своего обширно-го бизнеса. Время в разных реальностях текло с разной скоростью, и часто, прове-дя в родном XXI веке сутки, в реальности 1913 года он отсутствовал всего часов семь - восемь.
Вернувшись после очередной «командировки», Пётр, не заходя домой, привычно заехал в училище за невестой. Марта стеснялась проявления явных знаков внима-ния со стороны жениха рядом со стенами школы и позволяла на людях только це-ловать руку в знак приветствия. Хотя все, от персонала училища до учеников, зна-ли, что Пётр и Марта помолвлены.
Марта по обыкновению встретила Анджана показушно холодно – официально. Она протянула руку для поцелуя и при помощи Петра восшествовала в ожидавшую их пролётку.
Когда повозка тронулась в путь, Марта обратилась к Петру с вопросом, показав-шимся для него странным. Да ещё назвала его, почему-то, по имени и отчеству:
— Пётр Антонович, а что вас подвигло явиться ко мне на службу и отвезти домой?
— Как что? — Пётр даже не понял сразу суть вопроса. — Вы же сами просили заез-жать за вами, когда ваши уроки в школе заканчиваются поздно вечером!
— Да-а? Я, видно, пошутила, а вы приняли это за чистую монету, — неуверенно пробормотала девушка. — Я даже не помню, когда это я такое ляпнула.
Пока извозчик вёз их к дому Берг, девушка ошарашила Петра новым вопросом:
— Пётр Антонович, коль вы неожиданно превратились в доброго волшебника (ве-роятно, в канун праздника православной Великой пасхи), то может быть вы ис-полните и другую мою просьбу?
— Если это в моих силах, то с радостью, — покладисто согласился Анджан, лишь в последний момент воздержавшись от привычного обращения «дорогая». Обраще-ние к нему по имени и отчеству его невесты выбили его с колеи. — А какая прось-ба?
— Да сущий пустяк, — вымолвила Марта и умоляюще взглянула на парня. — Пока-жите мне наконец свой родной мир будущего.
Анджан на мгновение завис. Кто, кто, а Марта больше всех побывала в XXI веке и уже знала Ригу и Вильнюс не хуже, чем родной город. Петр подумал, что невеста прикалывается, и решил подыграть ей.
Девушки была та ещё приколистка и переняла у Петра обыкновение разыгрывать друзей и знакомых. Больше всего от этого страдал сам Анджан.
— Не вижу препятствий, Марта Карловна, — заявил он.
— Тогда завтра, — объявила девушка. — С завтрашнего дня, 4 апреля, у нас начи-наются пасхальные каникулы, и мы с вами с утра отправляемся в ваш мир.
— Слушаюсь, ваша светлость! — с готовностью согласился Анджан.
Всю дорогу Марта сидела ровно словно изваяние, даже не делая попыток нежно прижаться к парню. Как это происходило обычно, когда их никто не видел. На лю-дях она вела себя нейтрально и отстранённо. Они беседовали друг другом как добрые знакомые, но никак жених и невеста.
Путь от школы к дому Бергов был недолог и через пятнадцать минут они подъеха-ли к нужному месту. Марта бодро соскочила с подножки пролётки, опираясь на подставленную руку Анджана.
— Забыла уточнить, — спросила она, повернувшись к Анджану. — Что мне брать с собой и во что одеваться?
— Да ничего особо, — пожал плечами парень, — Одежда как обычно.
— Вас устроит в восемь часов утра заехать за мной? — спросила Марта, протягивая руку для прощального поцелуя.
— Да. Конечно.
— Тогда не буду вас задерживать, Пётр Антонович, — весело проговорила девушка и стрельнув своими изумрудными глазками, унеслась к подъезду своего дома.
«И что это было!» — спросил сам у себя парень. Он смотрел в состоянии полной прострации на закрывшуюся за Берг дверь в подъезд. Странное поведение невесты стало для него полной неожиданностью. Всегда ласковая и чувственная девушка, постоянно выказывающая свою любовь и нежность, поразила сегодня своей хо-лодностью и отстранённостью. «Даже в щёчку не чмокнула на прощание!» — по-дивился парень.
Новые потрясения его ждали на следующий день. Уже на другой стороне Портала в XXI веке, оказавшись в помещении недавно приобретённого магазина, Марта за-явила, что вечером должна быть дома. Она, мол, ничего не сказала старшему бра-ту, что «идёт» с Петром в гости в его мир, и Карл будет недоволен самовольным по-ступком девушки.
— А разве Карл приехал из Петербурга? — Анджан удивлённо уставился на Марту.
— Из какого Петербурга?! — пришло время удивиться девушке. — Он никуда не уезжал.
— Подожди, я ничего не понимаю, — Пётр уставился на невесту, — ведь Карл слу-жит в Петербурге.
Марта подозрительно посмотрела на парня и поинтересовалась:
— Пётр Антонович, с вами всё в порядке? Карл никогда не жил в Петербурге, а слу-жит здесь, в Двинске, ординатором в частной клинике Юргенсона.
У Петра появилось желание опустить свою пятую точку на стул. Он предложил де-вушке присесть и сел сам.
— Марточка, ты прикалываешься? — обратился он к девушке, сощурив глаза.
— Пётр Антонович, разве мы с вами перешли на ты? — лукаво глядя на парня, по-интересовалась Марта.
— А разве нет? — удивлению Петра не было предела. — С того момента, когда я сделал вам предложение руки и сердца.
— Предложение? —глаза Берг превратились в два зелёных блюдца.
Она побледнела и, прошептав: «Когда?», стала заваливаться на бок, теряя сознание. Пётр едва успел подхватить её бездыханное тело, не позволив ему упасть. Он пе-ренёс девушку к столу и усадил в широкое кресло с подлокотниками. Парень по-рылся в аптечке, забытой прежними владельцами, и отыскал в ней нашатырь.
От резкого запаха лекарства Марта дёрнула головой и очнулась. Широко распахнув свои глазюки, она посмотрела на Петра как на дьявола во плоти. Посидела не-сколько секунд без движения, уставившись на парня, и вдруг разревелась, при-крыв лицо ладошками.
Пётр соляным столбом застыл напротив девушки, не соображая, что предпринять.
— Пётр Антонович, это подло! Подло! — захлёбываясь слезами заговорила Марта. — Как вы смеете так поступать со мной?!
— Марточка, что я такого сделал? — проблеял потрясённый парень. — Чем я тебя обидел?
— Вы прекрасно знаете, что я люблю вас! — уже зло бросала сквозь слёзы Берг. — А вы позволили себе издеваться над чувствами молоденькой девушки.
— Я?! Когда? — оторопело отбивался Анджан. — У меня и в мыслях не было оби-деть тебя!
— Как вы смели солгать, что сделали мне предложение! Зачем вы солгали?
Марта опять разрыдалась ещё сильнее и взахлёб. Пётр прижал голову девушки к себе и ждал, пока та успокоится.
Только глоток воды окончательно успокоил Марту. Она сидела опустошённая, без-вольно глядя в пустоту бывшего магазина. А Пётр мучительно пытался понять, что происходит. Почему его невесту поразила внезапная амнезия, доведшая её до ис-терики. Создавалось впечатление, что это не Марта. Что его невесту подменили. «Стоп! — сказал он себе — Подменили. А если?»
Когда девушка окончательно успокоилась, Пётр осторожно, чтобы не вызвать но-вого приступа слёз, принялся расспрашивать Марту.
— Скажите, Марта Карловна, вы говорили, что отправились в путешествие со мной без спроса. А у кого вы должны были спроситься?
— Как у кого? — подивилась девушка, — У Карла.
— Он живёт сейчас с вами?
— Почему сейчас? Он живёт со мной с момента нашего попадание в новый мир.
— А какой там день, месяц и год? — наконец догадался спросить Анджан.
— Известно какой, — девушка подивилась странному вопросу, 26 марта 1914 года.
— Оп-па! — вырвалось у Петра. — Приплыли.
— Объяснитесь, Пётр Антонович, — чуть-чуть испугавшись, приказала девушка. — Что значит приплыли? Куда приплыли?
Пётр постарался спокойно и доходчиво объяснить Марте, что он случайно попал в другой мир. Что до этого он жил в мире, параллельном её реальности, где также живет Марта Берг, полная копия девушки. У неё тоже есть братья Карл и Роберт, только Карл сейчас живет в Петербурге и служит личным врачом императора. А Роберт так вообще в настоящее время перебрался жить в другую параллельную ре-альность, где женился и сейчас воспитывает пятимесячную дочь Анну. И сейчас там должно быть 28 марта 1917 года. И тоже канун Пасхи. В январе он попросил руки той Марты Берг у её старшего брата Карла. Об Испании, войне и тяжёлом ра-нении той девушки он решил пока не говорить, чтобы не перегружать девичий мозг излишней информации.
— Просили её руки, — как сомнамбула повторила Берг. — А как же я?
Если бы не состояние Марты, парень расхохотался бы на нелогичный вопрос де-вушки. Он всегда удивлялся поразительной реакции, которую порой выказывала девушка на полученную информацию, даже иногда смеясь до слёз. В этот раз он даже не нашел, что ответить. Пётр просто предложил подняться в его квартиру, и там девушка сможет привести себя в порядок.
Войдя в квартиру, Анджан помог девушке снять полушубок, принял шапку и пока-зал гостье ванную комнату. Он объяснил, что там она сможет умыться и привести себя в порядок. Сам он снял верхнюю одежду и только вешая своё пальто, заметил на крючке чужую куртку, а н подставке для обуви чужие мужские полусапожки. «Виктор!» — догадался Пётр. Он посмотрел на часы в мобильнике. Было ещё семь тридцать утра и сын, вероятно, ещё спал. Пётр прошёл на кухню, залил в кофей-ный аппарат воду, засыпал молотого кофе в чашу рожка и вставил её в группу для нагрева.
Кофеварка громко шипела и фыркала в тот момент, когда Марта возникла в двер-ном проеме умытая и причёсанная. Густо напудренные щёки скрывали следы не-давних слёз на лице. Губы она подкрасила блёкло-розовой помадой. Кухня напол-нилась густым восхитительным ароматов свежесваренного кофе.
— Как вкусно пахнет! — вдыхая носом приятный запах, промолвила девушка.
— Пройдёмте в гостиную, — полушёпотом предложил Анджан. — Я сейчас там накрою стол.
— А почему вы шепчитесь? — поинтересовалась девушка. — Мы разве в доме не одни?
— Приехал из Америки мой сын — пояснил Пётр, — и он ещё, по-видимому, спит.
— Хорошо, тогда не будем шуметь и позавтракаем прямо здесь, на кухне, — пред-ложил гостья.
— Как прикажете, мадмуазель, — притворно склонился Анджан и указал рукой на табурет у стола.
Он достал сахар, печенье и разлил напиток по чашечкам. Пожелав приятного аппе-тита, он уселся напротив. Рука Марты потянулась за кругляшом бисквита, но так и застыла на полпути. В дверях неожиданно возник Виктор, облачённый в плисовый халат.
Он мяукнул «вау», заметив девушку за столом, и быстро исчез из дверного проёма. Только частые шлепки домашних тапочек сигнализировали о том, что их владелец спешно ретировался в свою спальную комнату.
Марта тихо хихикнула и вернулась к своему кофе. Прожевав кусочик печеньки и запив его гладком напитка, она спросила с долей сомнения спросила:
— Вы меня не разыгрываете? Это действительно ваш сын?
— Да, — подтвердил Анджан. — А что вас удивляет?
— Так вы оба выглядите как ровесники! — возмутилась девушка. — Разве у такого молодого мужчины, как вы, может быть такой великовозрастный дитятя!
— Тем не менее, это мой родной и единственный сын. — подтвердил парень.
В это время послышались шлёпающие шаги дитяти, направляющегося в ванную. Звук льющейся воды. Фырканье. Затем шлёп-шлёп вернулся в спальню и уже отту-да на кухне появился свежевыбритый и тщательно причёсанный парень, одетый в футболку и джинсы. Шлёпанцы уже отсутствовали на ногах.
— Марта Карловна, позвольте вам представить, — объявил Пётр, вставая. — Это мой сын Виктор Петрович.
— Витя, познакомься, — обратился он к сыну, — это моя гостья и друг семьи Марта Карловна.
Марта со словами: «Очень приятно с вами познакомиться!» встала и протянула парню руку для поцелуя. При этом её изумрудные глаза уставились на юношу, а лучезарная улыбка озарила её милое личико.
И Виктор завис. Он утонул в колдовской зелени глаз, сражённый напрочь самой чарующей из улыбок, виденной парнем в своей недолгой жизни. Виктор оказался в том же положении, в котором некогда пребывал Пётр, наблюдавший шествие по улице к нему на встречу такого же блондинистого чуда из другой параллельной реальности.
Анджан молча глядел на двух молодых людей, боясь шевельнуться. Он видел ре-акцию девушки, также застывшую в томном оцепенении, с поднятой рукой на вы-соте груди.
Что подвигло сына на этот, по меркам молодёжи XXI века, подвиг, Пётр не знал. Виктор наклонился и неловко поцеловал девичью руку, задержавшись в поцелуе значительно дольше правил приличия эпохи начала XX века. Щеки девушки за-рделись стыдливым румянцем, но руки она не отдёрнула.
В этот миг раздался звон часов, разорвав колдовские чары встречи двух молодых сердец.

Глава двадцать четвёртая

— Пап, а зачем ты и Марта так вырядились? — поинтересовался Виктор, когда Мар-та ушла в туалет «припудрить носик». — Вы выглядите как люди, только что со-шедшие с экрана кино начала прошлого века.
— Мы действительно сошли, но только не с кино. Мы час назад появились из ХХ века. — ответил Пётр.
— В смысле появились? — не понял сын.
— В прямом смысле, — подтвердил Анджан. — Через Портал, соединяющий парал-лельные миры.
— Да ладно! — недоверчиво проговорил Виктор. — Реально?
Петру пришлось рассказать историю обнаружения Врат в 2013 году. О своей роли Хранителя. О первом переносе в 1913 год. О существовании ещё как минимум ше-сти других параллельных реальностях. О существовании Всепланет-ной Инфосферы во всех этих мирах и его способности входить в соединение с этой Сетью. Рассказал и о Тоннелях Спасения, созданных четверть миллиона лет назад для спасения душ древнейших разумных существ. О многолетних передвижениях между параллельными реальностями. О бизнесе, который он имеет в этих мирах, в том числе по добыче алмазов, золота и платины. О производстве антибиотиков. Показал фотографии, сделанные в разных реальностях. Поведал о друзьях, кото-рые также участвовали во многих перемещениях в другие миры. Об участии Петра в Гражданской войне в Испании в другой действительности.
В это время вернулась Марта. Она неслышно, чтобы не мешать рассказу Анджана, присела на свой стул и сидела тихо, как мышка. В присутствии девушки Пётр воз-держался от рассказа о своих любовных приключениях, но объявил, что помолв-лен с другой Мартой, генетической копией девушки, сидящей за этим столом. «Та Марта живёт в другой реальности, по временным рамкам практически совпадаю-щих с миром «нашей» Марты — пояснил он.
Все трое посмеялись над тем, что Анджан, после очередного выкрутаса Портала, попал в новый мир присутствующей здесь девушки и, естественно, принял её за свою невесту. Как он офонарел от странного поведения суженной. И как нынешняя Марта, по сути, по недоразумению попала в XXI век.
Виктор сидел с широко раскрытыми глазами, сражённым наповал рассказом отца. Он ни за что не поверил бы в правдивость повествования, если бы не девушка, сидящая по левую руку от него. Надо быть гениальной актрисой, чтобы так сыграть девушку начала ХХ века.
Чтобы окончательно убедить сына, вся троица совершила путешествие к Вратам через магазин. Пётр показательно активировал вход в Портал. А Виктор даже про-сунул руку внутрь мерцающего прямоугольника и тут же отдёрнул. Только после этого он убедился в реальности происходящего.
Уже на лестничной клетке перев дверями в квартиру Петра застал звонок из Поль-ши.
Звонил его одноклассник и старинный друг Михаил Громадский, проживающий нынче в Гданьске. Через его руки львиная доля антиквариата попадала в США, Ве-ликобританию и Ирландию.
— Привет, Петя! — воскликнул Михаил. — Наконец то дозвонился до тебя! Ты уже девять месяцев как вне зоны.
— Привет, Миша? — радостно поздоровался Анджан. — Я тут отсутствовал, а мо-бильник дома забыл.
— Послушай, Петь, я сейчас в Литве по делам и хотел бы встретиться. — заявил друг.
— Я за. Давай встретимся. — согласился Анджан, — Ты ко мне приедешь или мне ехать к тебе.
— Если тебе не трудно, подскочи ко мне. — попросил Михаил. — Я сейчас в Кауна-се, и у меня проблемы с машиной. Сцепление полетело. Так что я временно безло-шадный.
— Нет проблем. — уверил Пётр. — Вышли адрес твоей гостиницы, сегодня к обеду буду у тебя.
— Спасибо, дружище. — обрадовался Михаил. — Лови адрес. Жду.
В квартире Анджан сообщил сыну и гостье, что ему срочно нужно смотаться в Лит-ву, в Каунас. Марту с собой он взять не может, так как у неё нет никаких докумен-тов и соваться в другую страну без оных опасно. Поэтому Пётр попросил сына взять шефство над девушкой
И показать ей город. Виктор согласился вроде бы бесстрастно. Но Анджан уловил радостный блеск в глазах парня.
В доме имелся целый шкаф с современной одеждой Марты-невесты и гостья с не-которым напрягом, но переоделась в платье своего дубликата.
В Даугавпилс Пётр вернулся поздно вечером. Ни сына, ни Марты дома не оказа-лось. Часы показывали без четверти десять. Марте пора было возвращаться в свой мир. По реалиям их хронометров, девушка отсутствовала дома более четырёх ча-сов невесть где, и братья могли уже хватиться сестры. Хоть девушка и заявила, что Карл на службе задержится до восьми вечера, а Роберт вернётся домой ночным поездом из Варшавы. Он поехал туда за новой партией лекарственных препаратов для своей аптеки. Но кто их знает. Карлу нет никаких проблем позвонить сестре домой из госпиталя.
Пётр позвонил Виктору. Сын трубку не взял, но перезвонил через полчаса. Оказы-вается, Виктор встретил двух своих одноклассников из начальной школы, и моло-дые люди зависли в ночном клубе «Таллер». Пётр сообщил сыну, что у них остался макси школе мум час, так как Марте пора возвращаться домой.
А через полчаса позвонили из полицейского участка и попросили подтвердить личность задержанных Виктора Катынского и Марты Берг, задержанных за участие в драке. От подобной новости у Анджана волосы встали дыбом. Он кинул в сакво-яж непочатую бутылку армянского коньяка, положил в конверт двести евро и рва-нул на машине, которую он взял сегодня напрокат, в полицию.
Анджану несказанно повезло тем, что начальником участка оказался майор, с ко-торым Пётр учился в одной школе, но в параллельных классах. Они посидели, по-болтали как старые знакомые.
— А девчонка твоего сына? Артистка, что ли? — поинтересовался полицейский.
— Артистка? Почему артистка? — переспросил удивлённый Пётр.
— Так она так и сыпет без запинки: «сударь», «ваше превосходительство», «будьте так любезны», «милостивый государь» и так далее. — пояснил майор. — Прямо как в кино или в театре!
Старое знакомство, хороший коньяк и конверт послужили идеальным пропуском для Марты, сына и его друзей. Помятые в потасовке, Виктор и девушка были похо-жи на школьников, которых родитель отчитывает за двойку. Они сидели за столом гостиной, покаянно опустив голову, и лишь иногда переглядывались между собой. В это время Пётр, не на шутку перепуганный арестом девушки, которая не фигури-рует ни в одном из списков этого мира. Если бы полиция выясни-ла иномирное происхождение Марты, то это повлекло за собой немыслимую ката-строфу. Это и раскрытие тайны Врат. И возможная блокировка доступа Петру к Порталу. Всё обошлось. Но седых волос Анджану прибавило.
А в ночном клубе произошла банальная вещь. На яркую зеленоглазую красавицу блондинку положил глаз один из блатных и хотел пригласить её на танец. Марта в страхе отказалась. Её и под дулом пулемёта никто не заставил бы пойти в центр танцплощадки с незнакомым мужчиной и исполнять с ним танец, который она ви-дит первый раз в жизни. Да ещё практически обниматься с таким мерзким и бес-пардонным типом.
Виктор также не согласился с тем, чтобы его подруга танцевала с чужаком. Завяза-лась перепалка, переросшая в драку. Вызванная полиция прибыла весьма опера-тивно и повязала всех участников драки. Марта проследовала с Виктором добро-вольно, так как она понятия не имела что делать в подобной ситуации. Остаться одной в ночном клубе для неё показалось страшнее, чем проследовать в полицей-ский околоток.
Выпустив пар, Анджан приказал девушке переодеваться для возвращения в свою реальность. Неожиданно Виктор напросился «проводить» девушку до дома. Пётр вначале завис на минуту, переваривая значение подобной просьбы, а потом рас-хохотался и согласился. Он резюмировал, что его сын совершит самый фантастиче-ский в истории процесс проводов своей подруги через пространство и время и, возможно, в другую вселенную. Кто его знает, где расположена реальность Марты!
Берг отпустила домой кухарку по случаю Страстной пятницы раньше времени. Горничная же также получила пасхальный трёхдневный отпуск и уехала к себе в деревню в Малиново. Девушка села в кресло-качалку и мучительно размышляла: телефонировать ли на домашний адрес Петра, чтобы продолжить общение с Вик-тором, и будет ли это выглядеть прилично с её стороны. Размышления прервал звонок. Марта подбежала к выходу и, не открывая, поинтересовалась: «Кто там!». Только услышав голос старшего брата Карла, она открыла дверь.
Берг освободился раньше, чем планировалось. Оставаться долечиваться в боль-нице на пасхальные праздники желающих не оказалось. Отправив последнего больного на извозчике домой, Карл распустил персонал по домам и сам уехал со службы. Таким образом, сомнения девушки разрешились сами собой. Телефониро-вать чужому мужчине в присутствии брата не представляло никакой возможности.
А Виктор знакомился с квартирой отца в этом новом мире. Он ходил по многочис-ленным комнатам, но постоянно прислушиваясь: не раздастся ли из гостиной зум-мер телефонного звонка.
А новая квартира явилась стопроцентной копией апартаментов из реальности 1913 года. Даже прислуга оказалась той же. Вернее, экономка, кухарка, горничная и Янка являлись полными копиями своих визави мира 1913 года. Пётр попросил приготовить им и его гостю обед и ужин, а после этого предоставил женщинам от-пуск до вторника.
Когда домработницы покинули квартиру, кланяясь в пояс и благодаря хозяина за его доброту, Пётр показал сыну вход в потаённую комнату за шкафом в кабинете. Она ожидаемо явилась полным аналогом «оружейной палаты» 1913 года, только практически не тронутая.
— Ого! — воскликнул Виктор при виде огромного количества старинного оружия, расставленного в пирамидах или развешенного на стенах комнаты.
Он достал из пирамиды раритетный штуцер и с восхищением принялся рассмат-ривать богатую серебряную чеканку. Он прицелился в проход в стене и, не выпус-кая ружья из рук, поинтересовался:
— Погади-ка, па. Это и есть твой как бы сибирский источник антиквариата?
— Ну, неконкретно этот. Я, как и ты, впервые в этом тайнике. — смеясь отве-тил Анджан, — Но ты, в общем, прав. В XXI веке я сбывал антиквариат, переправ-ленный из параллельных реальностей.
— А мне лапшу на уши вешал. — возмутился Виктор.
— Ну уж прости, сынок. — покаялся Пётр. — Не мог я тебе тогда рассказать об этом. Знаешь поговорку: «Меньше знаешь — легче жить!». Всему своё время.
— А я смогу, как ты, путешествовать меж реальностей. — поинтересовался сын.
— Конечно, — заверил Пётр. — Но только тебе для этого необходимо пройти ини-циацию.
— А это как? — уточнил Виктор.
— Пошли, ещё что-то покажу, — предложил Анджан.
Они вышли из «музея», задвинув шкаф на место и подошли к натопленной Янкой печке. Пётр взял ладонь сына и осторожно приложил её к горячему кафелю около тайника.
— Что ты чувствуешь? — спросил Пётр.
 — Ничего, — пожал плечами Виктор. — Только горячий кафель.
— А здесь? — Анджан передвинул ладонь сына и накрыл её прямоуголь-ник изразца-тайника.
— О! — удивился молодой человек. — А тут холодно!
Пётр пояснил, что в этом месте находится тайник. Он показал, какую завитушку в виде цветка василька нужно повернуть по часовой, после чего декоративный кир-пичик облицовки со щелчком вышел на сантиметр из печной стен-ки. Анжджан извлёк изразец. Подошёл к письменному столу и аккуратно вытрях-нул из изразца перстень.
Анджан подробно объяснил, как происходит инициация. Описал порядок открытия Портала уже в ранге Хранителя Врат. Потом он напел на диктофон мобильника сына заклинание-инициацию и псалом, отворяющий Врата. Он приказал выучить эти псалмы наизусть и точно скопировать все интонации, если Виктор действи-тельно хочет получить доступ к Порталу.
Виктору потребовалось более часа, чтобы идеально научиться воспроизводить оба заклинания. Только после этого они спустились в подвал. Анджан обучил сына проникновению в нижний предел подземелья через дровяную клеть. Подвёл к стене с Порталом и заставил сфотографировать символы на ней, объяснив, что каждая строка — это «адрес» определённой реальности. И если он не хочет, как отец, лохануться и очутиться невесть в каком мире, то должен каждый раз внима-тельно выбирать нужную группу символов. Оказывается, периодически на стенах появляются новые «адресные» линии.
С пятой попытки Врата удовлетворились вокальными опусами Виктора и осуще-ствили инициацию. Для своего открытия Портал привередничал меньше и согла-сился на активацию после второй попытки.
До Пасхального воскресенья в Двинске царило затишье последних дней Великого поста. Поэтому Пётр с сыном решили вернуться в XXI век. Уже дома Виктор изъявил желание познакомиться с будущей мачехой и уговорил отца перенестись в реаль-ность 1913 года.
Пётр не преминул поинтересоваться у сына о судьбе его подруги Кристины. Со слов Виктора, девушка не вынесла трёхмесячной разлуки с женихом и вновь за-крутила роман со своим предыдущим парнем. А может, просто былая, но до конца не угасшая любовь вновь всколыхнула душу девушки и бросила в объятия того парня. Как бы то ни было, Кристина вернула матери Виктора помолвочное кольцо. Поэтому в данный момент сын являлся человеком, свободным от каких-либо мат-римониальных обязательств.
На стене возле Врат Пётр тщательно изучил все линии миров и выявил причину своей ошибки. Над старой строкой – адресом в 1913 год, появилась новая линия, отличающаяся только одним, предпоследним символом. Как выяснилось позже, эта строка появилась на стенах врат всех известных ему порта-лов. Анджан сфотографировал на мобильник новую схему, как он называл про се-бя «метрополитена реальностей», ещё раз дав себе зарок быть более вниматель-ным с выбором направления переноса.
Заявляться к Марте без дозволения, даже пусть невесте, являлось не комильфо. Девушка радостно отреагировала на звонок жениха и наказала сей же час пред-стать пред её ясные очи. Пётр попросил дозволения явиться в гости со своим сы-ном. Девушка зависла на некоторое время от неожиданности, но затем, заикаясь от волнения, дала своё согласие.
Несмотря на то, что Виктор прекрасно знал историю двух Март, встреча с невестой отца всё же вызвал некоторый шок. Его встретила всё та же белокурая красавица, но немножко старше возрастом. Перенесённое тяжелое ранение и несколько опе-раций всё же оставили след на лице девушке. Лучики морщин в уголках таких же изумрудных глаз. Три складки на лбу, тщательно скрываемые волнистой чёлкой. Но главное — взгляд! На него смотрела взрослая женщина, прошедшая через гор-нило настоящей войны. Женщина, повидавшая кровь, страдания и смерть. Две Марты оказались очень похожими, но не стопроцентными копиями. Между ними стояли три года разницы в возрасте и огромный пласт событий.
Подобное состояние испытала и Марта. Только её шокировало то, что у его моло-дого на вид жениха оказался такой взрослый сын. На вид практически ровесник. Она, конечно, знала о существовании Виктора. Но одно дело знать, а другое дело увидеть своими глазами, так сказать, воочию. Стать мачехой тако-го высоковозростного дитяти она не была готова. «И как к нему обращаться? — по-думала девушка. — Не Витюша же!»
Они, мачеха и пасынок, стояли друг перед другом с растерянным видом и не имели ни малейшего понятия, что делать дальше.
Пётр смотрел на застывших в ступоре будущих родственников и смеялся про себя. Через чур очумелыми были лица у сына и невесты. Наконец он решил сжалиться над молодыми людьми и прервал затянувшуюся паузу.
— Марточка, радость моя, не угостишь ли ты нас кофе?
— Да. Конечно, — подхватилась девушка, предложила гостям присесть и унеслась на кухню давать указания.
Уже по прошествии получаса все троя угорали от смеха под рассказ Петра о встрече с той, другой Марты. Анджан больше напирал на свои ощущения от общения, как он думал, со своей невестой, перерастающих от недоумения, до ступора.
— Так, так, Петенька! — Марта встала и картинно подбоченилась. — У тебя было свидание с другой женщиной, и ты пытался флиртовать с нею!
— У меня сто процентное алиби, солнце моё, — парировал наезд Пётр, доставая из кармана мобильный телефон. — Я встречался с тобою.
Он быстро коснулся иконки «фотоаппарат», пролистал кадры и отыскал нужный.
— Вот, смотри, — Анджан повернул экран к девушке. — Даже самый никчёмный стряпчий докажет мою невиновность. А любой суд вынесет оправдательное реше-ние.
Марта взяла из рук жениха телефон, посмотрела на снимок и бессильно рухнула на стул пятой точкой. На неё смотрела она же, может, только еле заметно моложе и свежее. Это была вторая виденная ею копия. В отличие от Мар-ты Сидихиной реальности 1953 года, перешагнувшей сорокалетний порог, эта ре-плика выглядела полной её ровесницей. Девичий мозг был близок к закипанию. Он отказывался адекватно и беспристрастно осознавать, что там, в другом мире, живёт и дышит, работает и развлекается не её сестра, а она. Получается, что она, Марта Берг, одновременно существует здесь и там. И они обе, как оказалось, любят одного и того же человека. Есть от чего впасть в прострацию!
Во время беседы с гостившими мужчинами, она своим женским чутьём поняла, что сын Петра по уши влюбился в ту Марту. Она видела, как мгновенно загорались его глаза при воспоминании о ней. Как словно божественным светом наполнялся его взгляд, когда парень разглядывал фотографии, сделанные отцом. Осознание дан-ного факта внесли ещё большую сумятицу в душу девушки.
Течение времени в реальности 1913 года и новой реальности отличалось, но не сильно. Пётр с сыном заявились в мир Марты-невесты тоже в канун праздника Воскресения Христова, но по католическому и лютеранскому обряду. Отрывной календарь на стене в гостиной указывал, что сегодня 1 апреля 1917 года по старо-му стилю, указывая в скобках дату
7 апреля.
Виктор, католик по крещению, был также приглашён отпраздновать Пасху в «се-мейном» кругу. Отказ не принимался. Катынский-младший (Катынский — настоя-щая фамилия Петра, а Анджан — псевдоним) согласился с удовольствием, но по-просил Марту завтра отпустить отца с ним в новую реальность 1914 года. Та Марта также пригласила его и отца на обед в воскресенье, 6 апреля. Виктор не может без представления отца появиться у Бергов.
Марта сделала вид, что задумалась, выдержала паузу и великодушно согласилась отпустить жениха с сыном. Только со смехом поставила Виктору условие: тот дол-жен проследить за тем, чтобы отец по привычке не принялся обхаживать ту Марту, как свою суженую.

Глава двадцать пятая


В барселонском офисе «Каталонской фармацевтической компании», наглым обра-зом отжатой городским руководством, Петра ждало несколько срочных посланий. Секретарша Урсула выложила их перед Анджаном, как только тот завалился в ка-бинет. Пока ещё свой.
Из первого конверта со штемпелем Мадридского штаба обороны была извлечена повестка, коей лейтенанту Педро Анджану предписывалось явиться на новое место службы в вышеуказанный штаб на должность советника. В других конвертах нахо-дились рескрипты Женералитета о приватизации фабрики и три повестки в Про-мышленный департамент для подписания акта передачи этой самой фабрики. По-следняя повестка выделялась гневно-нетерпеливым тоном и звучала как послед-нее китайское предупреждение.
Была ещё куча писем от поставщиков сырья и оборудования, а также многочис-ленные запросы от заказчиков продукции, озабоченных сменой владельца компа-нии. Пётр с лёгкой совестью отправил все письма в корзину, не имея никакого же-лания отвечать на них. Не собирался Анджан поступать на регулярную воинскую службу. И это после подлянки со стороны Каталонского правительства по отноше-нию к его предприятию, продукцию которого он отдавал фронту практически по себестоимости и в долг. Этот долг, вероятно, никогда не будет погашен. В действи-тельности парень заявился в офис, чтобы забрать свои личные вещи, так как ре-шил надолго покинуть Испанию этой реальности. Надолго, а может даже навсегда.
Всё своё движимое имущество Пётр распорядился перевезти Алексии Эрнандес, потому что больше просто было некому. Не забыл он и малышку Ванессу. Для юной Эрнандес он перенёс из XXI века новейшую модификацию Барби, Кена и ку-чу прибамбасов для этой кукольной четы.
С чувством неподдельной тоски и грусти он покидал этот город на берегу Среди-земного моря. Он умом понимал, что в других реальностях существуют такие же Барселоны, но в этой версии мегаполиса остаются его друзья, коллеги и частичка его души. Если история пойдёт так же, как и в его реальности, то в эту Барселону путь для него будет закрыт как минимум до 1975 года.
Прибывая всю дорогу в прескверном настроении, Пётр подъехал к последнему пе-ред монастырём блокпосту и остановился перед опущенным шлагбаумом.
К нему подошёл Хуан Серрано, крестьянин из этого селения. Когда-то Анджан оказал первую помощь его сыну. Тогда во время уборки сена, его млад-ший отпрыск вогнал вилы в ногу старшего сына. Конечность последнего удалось спасти только благодаря оперативной помощи Петра и его антибиоти-кам. Анджан обработал рану, присыпал стрептоцидом и перевязал. Отцу семейства он вручил упаковку пенициллина и пяток перевязочных пакетов. При этом Пётр не взял с отца ни сентаво*.
Дырки в ноге паренька зажили без осложнений, оставив лишь три синеватые точ-ки. Отец семейства был готов молиться на «доктора».
Всякий раз, когда Хуан Серрано и Пётр встречались у этого шлагбаума, испанец до-ставал из повозки кожаную бочагу с вином — порро с длинным деревянным носи-ком и копчёный овечий сыр. И не было никакой возможности отказаться от уго-щения. Да и кто же в здравом уме откажется от хорошего испанского вина и вели-колепного сыра!
И в этот раз Хуан метнулся к повозке и извлёк из-под соломы заветный порро и ко-томку с закуской.
Пётр присел рядом с крестьянином на широком камне и подставил рот под тонкую хмельную струю. За время многочисленных поездок по Испании Анджан научился лихо пользоваться этим коварным сосудом. При этом ни капли вина не пролива-лась мимо рта.
*Сентаво — мелкая испанская разменная монета.

— Сеньор Педро, — начал крестьянин шёпотом после того, как опустел сосуд и ока-зался съеденным сыр. — Вам нельзя ехать в монастырь. Сегодня утром туда напра-вилась дюжина полицейских из Барселоны. Говорят, что они задерживают всех, кто появляется на территории обители. Один из полицейских проговорился моему сыну, что они ищут какую-то пещеру, в которой то появляются, то пропадают лю-ди. Это под пыткой выложил пойманный в Сарагосе кастелян этого монастыря. По-лицейский упомянул и вас, сеньор Педро. Сказал, что вы как-то замешаны в этих пропажах людей. Поэтому вам никак нельзя туда ехать.
— Спасибо вам, сеньор Хуан, за предупреждение, — Пётр искренне поблагодарил старика. — Я так и сделаю. В монастырь не поеду. Да мне туда и не надо.
Распрощавшись с крестьянином, Анджан сел в машину и, развернувшись, поехал в сторону объездной дороги. Предстояло обогнуть горный массив Монсеррат. Суще-ствовал запасной ход к пещере-входу в Тоннели Спасения. Ещё 1918 Фёдор, Роберт и он соединили друг с другом череду пещер, расчистив переходы между ними. Где-то пришлось устанавливать лестницы, а где-то вбивать альпинистские костыли. А в одном месте друзья смонтировали механический подъёмник, движущийся в уз-кой шахте на высоту в двадцать метров.
Эта цепь гротов, пустот, переходов, шахт и углублений протянулась на несколько километров и выводила прямо ко входу в Тоннель. На удивление, практически все пещеры горы Монсеррат, включая пещеру Синистре с питомником пенициллино-вого грибка, оказались объединёнными в гигантский пещерный комплекс. Созда-валось ощущение, что в глубокой древности кто-то объединил их.
Путешественники между реальностями пользовались запасным путём не часто. Только в дни, когда в монастыре проходили ежегодные мистерии — моления при массовом стечении паломников.
Упоминание о кастеляне монастыря напомнило Петру о бегстве настоятеля и каз-начея и о сокровищах монастыря, скрытых в одной из пещер этой го-ры. Анджан вошёл в Инфосеть и постарался выяснить судьбу аббата. Сеть выдала информацию, что аббат монастыря Антони Марсет, его финансовый директор и монах не избежали печальной участи и всё же попали в руки народной милиции. Их схватили по дороге в Манресу и расстреляли без суда и следствия. После их ги-бели не осталось никого, за исключением Петра, кто знал путь к сокровищнице. Им уготована участь пребывать запертыми в тайной пещере до скончания ве-ков. Анджан поразмыслил и решил переправить все эти богатства в другую реаль-ность. Раз уж они стали ничьи.
Всепланетный источник информации услужливо напомнил местонахождение про-хода, ведущего к тайнику. Он находился в нескольких километрах от запасного хо-да.
Благо в машине имелась тележка с сумкой, как для покупок, поэтому не пришлось переносить содержимое пещеры в руках. Вероятно, богатства в хранилище копи-лись не одно столетие. Пётр насчитал одних только золотых монет пяток сундуч-ков с арабскими динарами, кастильскими мараведи, испанскими реалами, эскудо и песетами разных эпох и правителей. Ценность других экспонатов предстояло ещё выяснить. А пока Пётр складывал всё это богатство в сумку тележки и катил к ма-шине, стоящей у входа в тоннель.
Анджан со счёта сбился, считая количество ходок в сокровищницу и обратно. Обо-гнув гору по малоприметной узкой дороге, он загнал машину в обширную пещеру запасного хода. Разгрузив Ситроен, он поднял всё это богатство на подъёмнике в первую верхнюю пещеру. После этого он подогнал фургончик к дому Хуана Серра-но и вручил её вместе со всем оборудованием своему крестнику Хосе Серрано, старшему сыну крестьянина. Ему же он передал деревянную статую Чёрной Ма-донны, завёрнутую в холстину. Он наказал передать её монастырю, как только он вновь возобновит свою деятельность.
Назад он вернулся пешком. Сил таскать экспроприированную монастырскую казну непосредственно ко входу в портал не осталось абсолютно. Благо, что Хуан не вы-пустил Петра из дома, не накормив ужином. За что Анджан одарил его нескольки-ми пачками бумажных песет выпуска 1931 и 1935 годов, к этому времени обесце-нившихся в несколько раз. Хуан, впервые в жизни державший такую кучу денег, чуть в обморок не упал.
Сложив сундучки с золотыми и серебряными монетами в колясочную сумку, он спрятал остальные сокровища в нишу и заложил камнями. Даже одна ходка по многочисленным коридорам между пещерами, то ведущими наверх, то резко стремящимися вниз, добила парня окончательно. В Тоннель Спасения он почти вползал.
Назад в Испанию он вернулся уже с сыном и Фёдором. Втроём они на больших те-лежках за полдня подняли монастырскую казну к Вратам, челноками шныряя туда-сюда. Внизу остался сундук с бумажными деньгами, которые Пётр решил рассорти-ровать на месте. Хорошо сохранившиеся и даже ни разу не пользованные купюры он планировал забрать, а все потрёпанные и непрезентабельные банкноты, име-ющие низкую коллекционную стоимость, отдать семье Серрано. Пусть богатеют.
— Пап, ты где это всё взял? — спросил Виктор, зависнув от блеска золота и драго-ценных камней. — Ты клад нашёл или ограбил местное казначейство?
— Ты почти угадал, — заявил Пётр. — Это казна местного монастыря.
— Монастыря? — переспросил сын. — Ты гробанул монастырь?
— Не совсем так, — улыбаясь ответил Пётр. — У местного монастыря имелась тай-ная пещера, в которой они хранили накопленное непосильным трудом богатство. Последний настоятель, прежде чем удрать, спрятал в тайнике монастырскую кассу. Далеко убежать ему и его казначею не удалось. Их расстреляли в десяти километ-рах отсюда. Аббат и казначей были последними людьми, которые знали о суще-ствовании сокровищницы и как до неё добраться и проникнуть внутрь. Так что имущество стало формально брошенным и бесхозным. А я спасаю его от забвения.
Чтобы переправить монастырское добро в реальность 1953 года, понадобилось совершить пять переходов между мирами. Предстояло разобраться в ценности экс-проприированных экспонатов. Но на это сегодня не осталось ни сил, ни желания. Поэтому всё оставили в нижнем подземелье. Светить таким количеством раритета перед племянником и его женой не хотелось. Зачем вводить людей в соблазн зо-лотом и драгоценными камнями.
Переночевал он и Виктор у Фёдора, а утром Анджан переправил сына в реальность 1914 года, а сам направился в мир Марты-невесты. «Моей Марты-невесты, — мыс-ленно поправил себя Пётр, — в другой, новой реальности, похо-же, нарисовалась ещё одна Марта-невеста, но только для сына. Вон унёсся в её мир!»
Марта в последнее время была сама не своя. До их венчания с Петром осталось од-на неделя, и девушка носилась как наскипидаренная. Попав под горячую руку не-весты, Пётр выслушал всё, что она думает о безответственном субъекте, совершен-но неучаствующем в процессе подготовки к таинству. И так далее, и тому подоб-ное. Анджан впервые попал под подобный наезд обычно ласковой и нежной Мар-ты, который вверг парня в ступор. Тем более, он знал, что, в принципе, всё идёт пу-тём. Дата венчания назначена, ресторан заказан, подвенечное платье почти гото-во, пригласительные открытки разосланы. Что ещё надо? Как-то сразу расхотелось жениться и играть какую-либо свадьбу.
Пётр принялся считать не дни, а часы до предстоящего венчания. Только бы по-скорей закончился этот дурдом. И, наконец, дождался спасительного ритуала.
У многих народов бывшего СССР существует традиция свадебных застолий: внача-ле в доме невесты, а затем жениха или наоборот. Гости, отгуляв в одном доме, пе-реезжали в другой. Пётр и Марта переплюнули всех. Они устраивали банкеты не только в разных домах, но и в разных реальностях.
Парад праздничных застолий начался сразу же после венчания в кирхе на Храмо-вой горе в городе Двинске реальности 1913 года.
После церкви многочисленные гости: братья Берги, коллеги Марты по двухкласс-ному училищу, служащие фармакологической лаборатории, аптеки Роберта и мед-персонал клиники доктора Юргенсона переместились в ресторан «Империал».
После этого молодожёны перебрались в мир 1918 года. Спустившись по запасному ходу из пещерки-шлюза, они навестили деревеньку, где жила семья Серрано. Одолжив у Хосе Серрано бывший свой пикапчик, Анджан и Марта направились в Сарагосу, где сейчас квартировалась бывшая сентурия девушки. На Арагонском фронте стояло затишье, поэтому молодые устроили праздничный стол для одно-полчан невесты.
Проблема возникла для переноса Марты в реальность 1953 года. Портал ни за что не пропустит девушку туда, где существует её генетическая копия. А в этом мире проживали все путешественники между реальностями и Карл Берг, спаситель Мар-ты и двойник её брата.
Сын вначале предложил взять в мир 1953 года, где существует Марта Сидихина, резиновую куклу с портретом невесты и усадить её за праздничным столом рядом с собой. После полученной затрещины, он выдвинул лучшую идею: на время бан-кета переместить Марту Сидихину или в XXI век, или в мир 1918 года. Ведь так и так ей не суждено побывать на этой свадьбе. Марта выбрала XXI век. Пётр забил домашний холодильник по завязку, обучил женщину работе на компьютере и объяснил, как пользоваться домашними приборами.
Конечно, Марта Сидихина без особого удовольствия согласилась на доброволь-ный отъезд, больше похожий на ссылку и заточение. Как ни странно, сделала она это не ради своего двойника-сестры, а ради своей первой настоящей любви. Пусть он взял в жены не её, но единокровную то ли сестру, то ли копию. Та Марта — это она в молодости. Женщине кажется, что она чувствует, о чём бьётся сердце той Марты. Как та, также, как она когда-то, искренне и беззаветно любит своего Пе-теньку. Её Петеньку.
А в это время Марта Анджан блистала в лучшем ресторане Динабурга в ослепи-тельном свадебном наряде, украшенном стразами и не малой стоимости брилли-антами. Её огромные зелёные глаза оттеняли великолепные золотые серёжки с изумрудами, размером с ноготь мизинца. А изящную шею невесты обнимала эле-гантная золотая цепь с кулоном в тон серёжкам.
Пётр когда-то нашёл этот кулон с цепочкой в своей Даугавпилсской квартире в тайнике, а серёжки купил в ювелирной лавке на Толкучке. Этот свадебный подарок невесте вызвал у последней не радость, как ожидал Пётр, а град слёз. Выяснилось, что Бергам пришлось продать эти серёжки ювелиру в первый день после их пере-носа в реальность 1913 года. А кулон в семье считался безвозвратно утерянным. Пётр, сам того не ведая, собрал воедино и вернул законной владелице семейный старинный комплект украшений.