Нельзя сказать, что после этого перед ней встала дилемма - ехать, или не ехать. Вопрос, скорее всего, стоял - когда ехать? Путь был не близкий, но банальное желание всего лишь посмотреть, перевешивало все возможные неудобства и трудности далёкого пути. Не хватало лишь времени. Она понимала, пусть и на уровне предчувствия, что двух дней выходных ей будет мало.
- Вера, а сходи-ка ты в отпуск на две недели... - неожиданно сказал начальник.
"Судьба..." - сразу мелькнула у неё мысль.
Не так страшен был пожар и его последствия, как страшны были все эти проверки потом. Они всех достали. Правда с Верой Павловной как раз-то было всё понятно - её однозначно накажут. И в принципе - на этом всё. С ней всё было ясно и её никто уже не трогал. Проверяющие же, со своими вопросами - что, где, как, почему, на каком основании и так далее - шли к руководству выше. Впрочем, проверяющие сами знали ответы на свои вопросы. Но они искали виновных и одной Веры Павловны им было не достаточно. Вот именно поиск "крайних" и держал претендентов на это звание в напряжении.
Безусловно начальник её пожалел: он думал, что она нервничает и переживает. Но существовала и другая причина - он в будущем собирался поменять место работы, но уйти из этой организации было не так просто. Сложность заключалось в том, что всякий уходящий должен был найти себе замену. Но чем выше должность, тем сложнее найти эту замену, потому как сюда, в основном, попадали по распределению и работали по принуждению. Вот для этой цели начальник и "положил глаз" на Веру Павловну и можно сказать в прямом смысле для этого оберегал её и заботился. Правда отпуск предложил не намеренно, а лишь по случайно подвернувшийся возможности: просто обратил внимания, что в графике почти целый летний месяц свободный.
*****
Вера Павловна терпеть не могла поездки на дальние расстояния. Особенно ночные переезды. Некоторых это устраивало, они даже лучше засыпали под стук колёс или под шум моторов. Вере Павловне, чтобы уснуть, нужны были тишина и спокойствие. Она не могла спать когда что-то стучит, шумит и особенно если что-то качается. Для неё это было то же самое, что если бы её постоянно толкали в бок.
Восемь часов ночного переезда состояли из шести часов движения поезда и двух часов ожидания на промежуточной станции.
Эти два часа можно было использовать для полноценного сна. И она уже уснула, но...
*****
- Мужики! Давай между этих вагонов. Здесь фонарь и светло.
- А закусить есть?
- У меня сыр французский с плесенью. Деликатес, между прочим...
- Давай свой деликатес. А ты стакан держи...
- Фу, блин, что за вонь?
- Ну, так с плесенью же...
- С плесенью, но не до такой же степени... Такое впечатление, что ты его только что из жопы достал. Убирай нахер, меня сейчас вырвет...
Вдруг вагонное окошко, под которым стояли три неряшливого вида мужчины, немного приоткрылась и из него высунулась рука с чем-то блестящим.
- Господа... - послышался из темноты усталый женский голос - Вот вам два плавленых сырка и, не будете ли вы так любезны, отойти отсюда подальше... Я устала, я хочу спать...
- О, мадам, Вы так добры... Конечно, непременно... Пардон мадам... Мерси мадам... Пардон...
*****
Про сон на весь оставшийся путь уже можно было забыть...
Дальше, от станции прибытия, еще полтора часа надо было ехать автобусом, а учитывая местные дороги и состояние транспортного средства, комфортом здесь даже не пахло. Но и это она выдержала...
Она, конечно, не надеялась увидеть посёлок "Маяк Социализма" каким описывали его Габриэль и Кассандра. И тем не менее, когда она его увидела, то сразу же почему-то сложилось впечатление, что он когда-то был таким. Просто теперь, по каким-то причинам, состарился, одряхлел, осунулся, опустился и представлял собой хаотические нагромождение старых строений.
На одном из участков, недалеко от дороги, у забора копался уже не молодой мужчина в рваной, поношенной одежде и не бритым лицом.
- Скажите, а где здесь улица Соборная? - спросила его Вера Павловна.
Тот, по каким-то причинам, был не очень доволен её вопросом, потому что ответил не совсем дружелюбно.
- Так вот это и есть Соборная.
- Но... - Вера Павловна бросила короткий взгляд на стену дома, где в верхнем углу мостилась прямоугольная дощечка с потёртыми, но ещё читаемыми, буквами чёрного цвета - ...Здесь же написано - улица Ленина?
- Да. Соборной она называлась до Ленина. Вы что-то имеете против? - всё так же нехотя поддерживал разговор собеседник.
- А где величественный, белокаменный собор, расположенный на высоком берегу живописной реки Ройки и упирающийся золотыми куполами в небесную синь?
От услышанного мужчина приоткрыл рот и, сощурив глаза, внимательно посмотрел на Веру Павловну. Потом он брезгливо хмыкнул и отвернулся, бросив через плеча - "Интеллигенция, бля..."
- Вон там... - стоя к женщине спиной, он пальцем указал на дорогу - Через полкилометра отсюда увидите старые развалины. Это и есть собор. А если от него пойдёте вниз, то наткнётесь на вонючую помойку из сточных вод. Это и будет ваша живописная Ройка.
Вера Павловна сделала почти всё, что ей насоветовали: дошла до развалин, но дальше направилась не к реке, а к дому напротив.
В заборе от улицы имелись две калитки, совершенно разные по внешнему виду. Это говорило о том, что здесь живут двое хозяев. Об этом же свидетельствовал и окрас стены: цвета двух половин были разные.
Вера Павловна вошла в правую калитку лишь только потому, что она находилась ближе к ней.
Двери были не заперты...
В сенях пахло кошачьей мочой и сыростью. А в прихожей все запахи убивал запах жаренного лука.
Когда Вера Павловна громко поздоровалась, из открытых кухонных дверей вышла женщина средних лет с столовым ножом в руке.
"Наверно это старшая сестра - мелькнула мысль у Веры Павловны - По их рассказам у обоих были старшие сёстры: у него - Галина, у неё - Елена"
- Скажите, Денсоны здесь живут? - спросила Вера Павловна.
Женщина молча указала ножом на закрытую дверь и снова исчезла на кухне, потому как там, в этот момент, истерически зашипела сковорода.
Комнатка, куда вошла Вера Павловна, была не большой, с одним окошком, обставленной скромно, но содержалась в чистоте.
На диване, под пледом лежала женщина, по виду вдвое старше той, что была на кухне. При появлении незнакомого человека она поднялась и села.
- Вы Валентина Михайловна Денсон? - задала вопрос Вера Павловна.
- Да - ответила та, с интересом рассматривая лицо незнакомки и молча ожидая ответы на свои молчаливые вопросы - кто она и по какому поводу здесь?
Этих вопросов Вера Павловна боялась, потому что сама не знала, что на них отвечать. По этой причине она сразу начало действовать: достала из сумочки две фотографии и протянула женщине.
- Вы узнаёте здесь кого-нибудь?
На одном снимке был изображен Габриэль, на другом - Кассандра.
Женщина взглянула на фотографию парня, протяжно застонала и бессознательно упала на спинку дивана, произнеся перед этим - "Валерка..."
Такой реакции Вера Павловна не ожидала и теперь несколько даже растерялась. Правда это продолжалось не долго. Вскоре она выскочила в прихожую, а оттуда - в кухню.
- Воды! Дайте воды! Ей плохо...
Наверно такое случалось не впервой, потому что дальнейшие действия дочери, хотя и были быстрыми, но не суетливыми: она сняла с огня сковороду, выключила плиту, вытерла руки о полотенце и не спеша направилась в комнату. Там она лишь бегло взглянула на лежащую женщину, подошла к небольшому буфетику с узорчатыми стеклянными дверцами, взяла оттуда пузырек и подошла к дивану.
В помещении сразу же запахло нашатырём.
Когда Валентина Михайловна пришла в себя, дочь подала ей стакан воды.
Вера Павловна всё это время стояла в стороне и лишь наблюдала.
Придя в себя Валентина Михайловна снова взглянула на фотографию, которую по прежнему держал в руке затем протянула её Вере Павловне.
- Покажите ещё... - тихо проговорила она.
На фотографию девушки она взглянула лишь мельком.
- Нет, покажите там, где мой Валерка...
- Так вот же... У меня нет других фотографий... - растерянно произнесла Вера Павловна.
В это время дочь резко выхватила фотографии у неё из рук.
- Кто это? - спросила она, глядя на изображение.
Вопрос относился к Вере Павловне. Она это понимала, но не знала следует им говорить правду? Поймут ли её? Поверят ли ей?
- Это... Вы их знаете? - только и смогла тихо спросить она.
Женщина резко повернула голову в её сторону и окинула с ног до головы колючим взглядом.
- Вы кто? - спросила она, затем, с грозным видом, стала медленно приближаться к Вере Павловне - Вы с собеса? Нет? Тогда кто? А, я поняла... Вы из тех торгашей которые шастают по домам, чтобы под любым предлогом всучить какую-нибудь хрень? У человека большое горе, а вы тут припёрлись и донимаете её всякой дрянью. Совести у вас нет! Так что забирайте-ка свои фотографии и валите отсюда к чёртовой матери!
- Какое у неё горе? - осторожно спросила Вера Павловна.
- Год назад у неё погибли сын и невестка...
- Может ей что-то другое надо? - так же тихо и вполне дружелюбно спросила Валентина Михайловна.
- Мама! Ей нужны от тебя только деньги! - крикнул дочка и, повернувшись к Вере Павловне, громко, словно выстрелила в лицо - Вон!
*****