Шлюха, говоришь? Жену так свою назови, когда она непременно сходит на инвентаризацию воскресным утром. Или всех этих покорительниц Большого города. Без вкуса и цвета, но в цветном, как можно ярче и короче. С ресницами под бигуди. Вся эта особая категория лимиты без лимита на вход и принципов, по большей части. В резюме это называют перспективой карьерного и социального роста. Светлые, темные, рыжие - все движимые надеждами на недвижимое. Ваших коренных, которые чаще без какой-либо жизненной цели и мозгов, целесообразных на разок другой. Кому не всё равно?
Ей чуть больше тридцати. Родом из какого-то обломка империи. Она хороша собой и в ней особый класс. Длинные светлые волосы, довольно изящная фигура, ростом почти под два метра. Статная. Есть на что клюнуть. И конечно глаза. В них меньше привычных глупости и пустоты, как у большинства, не только её ремесла, да и в целом. И что-то есть в них, что притягивает. Какие-то еле уловимые, для искушённых, грусть и опытность.
Проституция - это профессия. Шути про призвание, карьеру и профсоюз - ничего нового не расскажешь. Мент, ха! Сколько там, сорок с полтиной хотя бы есть? Минус подоходный, коммуналка, ипотека, кредитное корейское ведро под жопой, расходники, бензин, налог. Алименты. Нет? Ну погоди инвентаризации воскресным утром - появятся и алименты. Я имею от сотни в месяц и это не сильно напрягая одно место. По суду выпишут от полутора. Не вопрос. Меньше получаса не шибко тяжкого труда. Абонемент мне нарисуй что ли?
Она изрядно пьяна. Отнюдь не безумна. Опрашивая её, я неловко ловлю себя на мысли, что как собеседник она на порядок интереснее завсегдатаев среднего класса, всех этих непритягательных нуворишей, за душой которых, чаще всего, только счёт. Интеллигенция низов, когда проститутка интеллигентнее шлюх, которых заведено называть интеллигенцией. Выморализованное общество.
Ты читаешь? Есть что-то любимое? Скажи мне «Мастер и Маргарита» и я предположу, что ты ничего больше в своей жизни не осилил. Мне наскучила классика. Сейчас я плотно сижу на Селине, Берроузе, Керуаке, заинтересовалась битниками, нахожу своим Буковски. Классика полна чрезмерного, чего-то сродни фантазии о былом, навивающей ностальгию по времени, в которым ты никогда не жил. Всего этого морализма, пафоса, х*рни. А эти ребята, они писали о жизни, в которой я существую каждый божий день. И знаешь, мне не стыдно. Мне даже нравится. Каждому своё.
Я пишу протокол. Слушаю её. Не ровня, но так уж далеко расположены наши ступени? Быть может, ступень одна, а мы на разных её концах. Здесь, внизу, на земле, где всегда промозгло, сыро и каждому самому до себя. Как и везде. Но всё же почище, в какой-то степени.
Я давно работаю на себя. Начинала на козлов. Паспорт, деньги, ключи от хаты, здоровье - всё отнимали. Я попала. Битая жизнью, сутенёрами, целевой аудиторией, коллегами, вами. Начинала по глупости. Потом вырвалась. Но болото затягивает, когда не знаешь, что делать на твердой почве. Ныряешь снова, как правило, смиряешься. Наконец ловишь кайф. У нас век короткий. Лет пятнадцать, может больше. Но есть возможность заработать выходное пособие. А там видно будет. Тебя за забором, поди, тоже мало кто ждёт?
Двадцать лет выслуги. Забор и калитка. А за ней, если вычесть эти двадцать малополезного за этим забором опыта, всё тот же выпускник юрфака без опыта нужного. Двадцать лет на заработок связей, куда соскочить, где потеплее и человечнее.
Связи. У меня их больше. Твоих водящих я знаю шире, теснее и глубже. Когда твоё ремесло править петельки в петличках, как-то обживаешься знакомствами. Знай ты, что знаю я, уже бы был с лампасами. Или в могиле. Кому как повезёт. За тебя словечко замолвить? Ха!
Дописал. Подпись. Пальчики. Отправил. Потом суд, рассмотрение, квитанция на полторы и всё по-новой. Жалость? Кого жалеть? Когда сидишь на земле чувства притупляются. Не испытываешь ничего и ни к кому. Они называют это профессиональной деформацией. На самом же деле, когда ты видишь больше многих и это не что-то прекрасное - ты перестаёшь удивляться. Тебя мало что способно шокировать: люди, их поступки, судьбы, смерти, части. Чем больше опыта, тем меньше в поле чудес. Циничность и трезвость рассудка в пьяном угаре. Нуарный пессимизм на улице Сезам. Где ты не брутальный детектив в длинном плаще и фетровой шляпе, провожая её взглядом в ночь. Да и она не роковая леди в манто, в чёрном платье с вырезом во всё бедро и длинным мундштуком с сигаретой. Земля. Где каждый занят своим делом и каждому самому до себя.