Санса уже точно не помнила, сколько времени провела взаперти с того момента, как её оставили в этой комнате. И не имея никакой другой возможности распоряжаться своим досугом на свое усмотрение, ей не оставалось ничего другого, кроме как положив свои ладони на подоконник, целыми днями пялиться на зимние пейзажи за окном, выбросив из головы само понятие свободы. Хорошо, что в помещение было хорошо натоплено, ведь кроме ночной рубашки, которая стала её постоянной одеждой, у неё ничего другого больше не было. И вряд ли появится.
Прикоснувшись ладонью к ставням, она ощутила отчаянное желание А снаружи. Так что если бы у неё появилась возможность вырваться из этой клетки, она бы давным-давно сбежала отсюда, не думая о последствиях, пусть и возвращаться ей, откровенно говоря, было некуда. Никому на свете, кроме Болтона, она была теперь не нужна, потеряв последнюю надежду покинуть стены неприступного Дредфорта.
Рамси теперь настолько часто заходил к ней в спальню, насилуя её без всяких оправданий, что проведенные с ним ночи уже давно слились для Сансы в одно мучительное воспоминание, а сам секс превратился в рутину.
Быстро устав от бесконечных всхлипов и рыданий будущей невесты, прежде чем принудить её к интимной близости, Болтон все чаще переворачивал её на живот, овладевая ею именно в такой позе. И будучи слишком гордой, чтобы показывать ему свои слезы, Санса отчасти даже была рада, что он занимался с ней сексом именно так, а не по-другому.
Получив долгожданную разрядку, Рамси теперь просто перекатывался на свою сторону, стремясь поскорее заснуть, чтобы с новыми силами встретить утро. А Санса, втайне радуясь, что он наконец оставил её, тотчас от него отворачивалась, ненавидя себя и собственное тело, которое так сильно возбуждало этого человека, тщетно пыталась призвать к себе сон, чтобы забыть обо всех тех мерзостях, которые он вытворял.
Конечно, бывали моменты, когда Рамси засыпал не сразу и тогда, заключая её против воли в свои объятия, некоторое время он просто играл с ее телом: ласкал ей грудь и трогал её за локоны, наматывая их на свое запястье.
Однажды ночью он ухитрился стащить её ночную рубашку, и не зная, куда могла подеваться её одежда, боясь его разбудить, Санса была вынуждена расхаживать перед ним на следующее утро обнаженной, прикрыв руками грудь, что вовсе не делало её менее доступной для этого садиста. И как не пыталась она скрыть от его прожигающего насквозь взгляда собственную наготу, Рамси это не останавливало от дальнейших действий.
Подходя к ней вплотную, он разводил в стороны её руки и прижимая жертву к себе, через пару секунд нежно скользил ладонью по её бедру.
Прекрасно зная, что это означает, Санса нервно вздрагивала, слегка подаваясь назад. И стараясь не провоцировать слетевшего с катушек Болтона на излишнюю жестокость, предоставляла свое тело в его распоряжение, чувствуя себя перед ним совершенно беззащитной.
«Ты ведь никогда не прекратишь?» — спрашивала она его, когда раздевшись догола, он снова бросал её на кровать, принуждая к исполнению супружеских обязанностей, пусть они и были до сих пор не женаты.
«Не прекращу» — ухмылялся он, подтверждая её слова.
И прежде чем приступить к своему привычному и любимому делу, какое-то время он просто рассматривал её тело, любуясь им словно долгожданной игрушкой, которой сполна наградила его судьба за пережитые в детстве лишения.
Тщетно Санса надеялась, что он потеряет к ней интерес, получив наконец желаемое, или даже станет ему противной. Наоборот, как выяснилось позже, насиловать ее по ночам Рамси оказалось недостаточно. И будучи не в состоянии перенести ни минуты расставания со своей Волчицей, очень скоро для него вошло в привычку обладать ею еще и по утрам, выдрессировав свою маленькую потаскушку так, что ему достаточно было сделать знак, чтобы она без всякого сопротивления ложилась на кровать, раздвигая перед ним свои ноги.
Но сегодня он был грубее, чем обычно. Перевернув её на живот, Рамси входил в нее с ещё большей силой, так что не выдерживая подобного накала страстей с примесью какого-то безумия, хватаясь за спинку кровати, Санса уже не просто стонала, а вопила, сосредоточившись на переживаемой боли и не обращая никакого внимания на то, что её вопли сливаются со стонами этого человека, сжимающего ее бедра, чтобы добиться от них ещё больших движений.
Иногда ей казалось, что ему нравилось заставлять ее кричать, поскольку он сильно от этого возбуждался, получая ещё больше удовольствия. Правда, самой ей от этого легче не становилось. Как ничего и не менялось. Наоборот, с некоторых пор он стал обращаться с ней даже жестче, чем ранее, но что именно могло спровоцировать причину подобных изменений в его поведении, знать этого доподлинно Санса не могла.
Конечно, секс не должен быть таким болезненным и отвратительным, но когда партнером был человек, для которого жестокость во время интимных занятий являлась обычным делом, надеяться на какое-то разнообразие в этом плане, с уклоном в мягкость, не приходилось. Когда все заканчивалось, вновь оказываясь на своей половине кровати и слегка прикрывая глаза, какое-то время Болтон просто смотрел в потолок, восстанавливая дыхание. А Санса, свернувшись рядом клубком, просто лежала с закрытыми глазами, мысленно отрезая ему все части тела, особенно акцентируя внимание на той, что отвечала за его принадлежность к мужскому полу.
Пару раз в её голову закрадывалась мысль о самоубийстве, но каждый раз вспоминая, с каким презрением относилась её семья к слабым людям, с такой легкостью расстававшихся с собственной жизнью, чувствуя себя бессильной изменить ход событий, перешагнуть последний рубеж она так и не решилась.
К тому же в тот момент она ощущала себя настолько слабой, что не имея достаточных сил для сопротивления, она отказывалась от еды и лежала на кровати, или подходя к окну спальни, садилась напротив, и отпустив все мысли, бесстрастно смотрела в сторону горизонта.
Повернувшись к ней, Рамси дотянулся рукой до её лица, и развернув его к себе, принялся изучать её черты, только сейчас обнаружив, каким изможденным оно стало с момента пребывая в этой комнате.
О чем он тогда думал, внимательно глядя на неё, разгадать ей не представлялось никакой возможности, но если о чем он и сожалел, то уж точно не о содеянном. Напротив. Возможно, где-то в глубине души Рамси и вовсе её презирал. Хотя бы за то, что она позволила себе так быстро сломаться. Без борьбы. Точнее заставила себя сломать.
Миранда как-то ненароком проговорилась ему, что Санса стала отказываться от еды, но не поначалу её высказыванию никакого значения, он только сейчас заметил, какими впалыми стали щеки юной Старк, когда раньше на них играли ямочки. Только тогда он убедился, что бывшая любовница ему не врала, не очень-то обрадовался подобным переменам в своей жизни, где она, обычная простолюдинка и дочь псаря уже не занимала первого места, когда-то тоже претендуя на роль леди Болтон.
Но если раньше худоба Сансы не особо бросалась ему в глаза, то сейчас, предельно четко рассмотрев темные круги под её глазами и отчетливо проступающие под тонкой её кожей ключицы, испытывав мимолетное чувство вины, тут же улетучившееся из-за его темной души по причине невозможности слишком долго переживать какое-то горе, Рамси всерьёз задумался о решении этой задачи, пока из проблемы она не превратилась в настоящую трагедию.
Молча поднявшись с кровати, он принялся одеваться. На самом деле Рамси заглянул сюда не для того, чтобы в очередной раз поглумиться над телом будущей избранницы, а чтобы сообщить ей пару новостей. Но не зная, с какой начать, чтобы произвести на неё правильное впечатление, не в состоянии долго тянуть с развязкой, он попытался ознакомить её с самой плохой, в которой Джоффри Баратеон казнил её отца.
По крайней мере, после такого заявления она будет точно знать, что её уже точно никто не спасет, и никакие войска Старков сюда не заявятся. Впрочем, все ещё чувствуя себя опустошенной после оскорбительной для неё интимной близости, Санса едва ли была в состоянии воспринимать всерьёз его заявление, решив, что он говорит ей это затем, чтобы просто её запугать, лишая последней надежды на спасение. Но если бы все ограничивалось только одной этой новостью.
Повернувшись к кровати, он ещё раз смерил свою избранницу презрительным взглядом, будучи не совсем уверен, что смысл сказанного вообще дойдет до её сознания, и с трудом пересилив себя в своей странной отстраненности, добавил следующее:
— Мой сводный брат Домерик скоро женится и нам придется отправиться с тобой на эту церемонию бракосочетания в качестве почетных гостей. Заодно полюбуемся его страшной мужеподобной женой. С нас не убудет. В конце концов, пора бы уже тебе начать привыкать к новым родственникам, ведь в будущем нам, возможно, придется объединиться с этой четой для продолжения рода Болтонов.
— И что я должна буду сделать? — переспросила Санса, смутно догадываясь, что он берет её с собой не для того, чтобы позволить ей развеяться, а просто похвастаться перед гостями своей будущей женой.
— Привести себя в надлежащий вид за эти пару дней до отъезда, — бросил он ей на прощание. — А это значит, что с этого дня тебе придется лучше питаться, чтобы мне не пришлось потом из-за тебя краснеть.
Не услышав от неё ответной реплики, Рамси быстро покинул эту комнату, испытывая по отношению к будущей избраннице неоднозначные эмоции.
Кажется, он начал ею понемногу увлекаться и это ему не очень нравилось. Все же не стоило подпускать её к себе так близко, окутывая её тело сетью ласк. А теперь, когда он привязался к ней окончательно и бесповоротно, вернуть обратно былое равнодушие и прежнюю отстраненность будет непросто.
Уж слишком много ночей пришлось провести ему с этой девушкой, чтобы забыть о самой мысли вернуть все на круги своя. И став в какой-то степени зависимым от её тела, и секса с ней, не имея ни малейшего понятия, как со всем этим покончить, Рамси хотел как можно скорее узаконить с ней свои отношения, чтобы сделав её своей «собственностью», и получить возможность удовлетворять свою похоть уже на законных правах.
Глава 6
http://proza.ru/2024/01/15/872