***
Накануне Рождества в Малых Лопухах объявился доцент Чибисов. Евгений Эдуардович прибыл проверить отопительную систему, да и в целом состояние дачи. Через день их университет планировал принимать группу эстонских коллег с целью обмена опытом. У Евгения Эдуардовича давно обещал остановиться его эстонский приятель Маргус Тамм, историк и этнограф, профессор Тартуского Университета.
Василий Иванович Капаев, услышав звук мотора автомобиля соседа, тут же, вытерев мокрые руки о свисающие в дверном проёме шторы, выскочил на улицу для приветствия столичного гостя.
— День добрый, Евгений Эдуардович! Надолго к нам? — живо поинтересовался Капаев.
— Здравия желаю, Василий Иванович! Дня на три. Сегодня всё тут проверю, а завтра уже с зарубежным товарищем зарулим в Малые Лопухи. Моего приятеля Маргуса всегда интересовали обряды, крестьянский быт и традиции восточных славян. А сейчас ещё к сфере его интересов добавились и различные старинные легенды… В особенности те, где речь идёт о призраках. В связи с вышеизложенным, хочу полюбопытствовать, нет ли в Малых Лопухах чего-нибудь мистического наподобие замков в Трансильвании с существующей там легендой о Графе Дракуле? Или Михайловского замка с обитающим в нём призраком императора Всероссийского Павла I со свечой в руках? А может быть имеется своё Лох-несское чудовище или точнее будет Лопух-несское? Кстати, держите, это вам, — доцент извлёк из салона своего автомобиля коробку с импортным шуруповёртом. — Подарок к Рождеству.
— Евгений Эдуардович, вы даже представить себе не можете, какая есть у нас легенда! — выдал спонтанно счастливый Василий, нежно прижавший к груди подарок, о котором давно мечтал. — Эстонец ваш как увидит наших призраков, сразу бегать научится. А если ещё повезёт, то он даже услышит вой наших оборотней. Граф Дракула и близко не смог бы конкурировать с ними в наполнении штанов от страха детской неожиданностью. Таких вурдалаков, как у нас, нет больше нигде. Лично знаком! Шутка, конечно.
— Прекрасно, дорогой Василий Иванович! Тогда на днях обсудим это. С меня, разумеется, причитается. До скорого! Побежал я дом прогревать.
***
Георгина Аркадьевна за неделю до Нового года отправила своё резюме в порекомендованное ей издательство для непризнанных гениев «Зарытый талант». Ответили поэтессе очень быстро и сразу же отправили ей пробное задание. Требовалось написать оригинальную басню с глубокой моралью. Поэтому последние дни поэтесса, пыжась и раздувая щёки, порой забывая умыться и причесаться, сидела и строчила что-то в своей толстой замусоленной тетради.
Василий Иванович, забежав в дом после встречи с Чибисовым, тут же засобирался к своим друзьям и подельникам Демьяну и Григорию. Требовалось срочно заняться обещанной легендой для доцента . Очень уж хотелось отблагодарить соседа за шуруповёрт.
— Ну что, Василий Иваныч, — встав из-за стола, обратилась к Капаеву Георгина Аркадьевна, — меня можно поздравить: басенка готова! Но я не лыком шита: хочу ещё одну накропать про запас, пока осенне-зимнее обострение не покинуло меня. Милости прошу послушать твореньице.
— Я, конечно, Аркадьевна, спешу к товарищам по важному делу… Но так тому и быть, выслушаю женщину свою. Я ли не мужик?!
— Итак, Василий Иваныч, вашему вниманию представляю премьеру басни «Жужелица и удод»! — начала с важным видом поэтесса. — Жаль, что для ГИТИСа я уже старовата: с этой басней меня бы взяли без разговоров! Вот он мой незакрытый гештальт! По сей день душу грызёт. Ну да ладно, я уже наловчилась и в жизни играть.
Георгина Аркадьевна, закатив вверх глаза, с надрывом и искусственной хрипотцой в голосе принялась декламировать свой продукт:
«Раз, как-то сидя на навозной куче,
Решила жужелица птицей стать.
И как удод, расправив важно крылья,
Над сочным пастбищем летать…»
— Мораль сей басни такова: рождённый ползать, смирись уже ты, наконец! — завершила своё чрезмерно эксцентричное выступление женщина.
— Аркадьевна, я, конечно, как ты уже заметила, не гигант мысли, но таки с «хрясь об дерево» ты явно переборщила. А ещё мне эта пустоголовая жужелица твою золовку напомнила. Уж не с ней ли ты свои счёты свести решила? Если да, то ты у меня молодец, что додумалась до такого: сказала всё, что хотела, назвала всё басней и наказания избежала… Голова что надо!
— Василий Иваныч! Ничего подобного! Основной задачей передо мной, как перед автором-новатором, было показать чудовищность нашего бытия и трагизм при несовпадении желаний и возможностей тварей божьих. В общем, я решила отправить заодно и несколько ранних своих, не побоюсь этого слова, ещё более шедевральных творений. Лучше больше, чем ничего. Посему прошу прослушать также следующие работы и выразить ваше экспертное мнение, дорогой Василий Иваныч.
Георгина прочитала свои лучшие, по её мнению, произведения, имеющие ярко-выраженную экспрессию и настрой, среди которых были «Поцелуй сколопендры», «Жук-олень, ты был не прав!», «В объятиях дрозофилы»…
— Ну и, как я уже говорила, напишу про запас ещё одну басню. Согласитесь, Василий Иваныч, что это — очень глубокие работы! — завершила тираду воодушевлённая поэтесса.
— Что глубокие, то глубокие! Чуть не утонул в них! Что-то ты, Аркадьевна, про одних козявок пишешь! — прослушав внимательно басни и стихи, удивился Василий.
— Да, это так! Я везде стараюсь задействовать насекомых. Это мой, так сказать, личный бренд и вклад в современную литературу. Визитная карточка Александры Пушкогрибовой. Мне сложно объяснить свою любовь к инсектам. Всё происходит где-то на подсознательно-духовном уровне. Видимо, в прошлой жизни я была какой-нибудь непревзойденной медведкой…
— Ага, или гусеницей, — добавил Василий и рассмеялся в голос. — Кстати, если бы летом не забыли потравить тлю, сейчас бы капуста квашеная своя была.
— Ладно, Василий Иваныч, раз столь серьёзные вещи вызывают у вас похабный смех, идите тогда к своим выпивохам и не отвлекайте меня от творческого процесса.
***
Легенда у Василия Ивановича была в наличии. Какое-то время назад он придумал и распространил её, чтобы во время ночных дежурств можно было отсыпаться и не переживать за украденный скот. Легенда имела следующее содержание…
Давным-давно в Малых Лопухах жил-был храбрый пастух Макар, который ничего и никого не боялся. И пас Макар не только телят, но и овец. Ещё ни одному вору или голодному волку не удалось стащить барана из-под зоркого глаза Макара. Был у пастуха и помощник — верный пёс Пифагор. Многие искатели приключений мечтали полакомиться барашком из Макаркиного стада, да не всякий рисковал связываться с храбрым пастухом и его боевой единицей Пифагором.
Однажды два глупых тощих волка с большой дороги решили перехитрить Макара и его помощника Пифа. Натянули хищники поверх своих не раз битых местными крестьянами тел шерстяные шкуры, прикинувшись баранами. Но не заметили санитары леса, что свои головы волчьи спрятать позабыли. Так и подкрались к стаду две овцы с волчьими макушками. Увидел Макар странных овец с волчьими носами и сразу почуял неладное… После чего достал своё ружьё и сделал «пиф-паф» в оборотней.
Убегали злые, испуганные волки в лес, страшно завывая на ходу. Как ни пытались позже снять они овечьи шкуры, ничего у них не вышло.
Так и остались серые оборотнями в шкурах овечьих да с головами волчьими. С тех пор слава о храбром пастухе Макаре разошлась далеко за пределы Малых Лопухов.
А оборотни с тех пор каждую ночь стали приходить к овчарне и жалобно выть, наводя страх и ужас на местных жителей…
***
— В общем, товарищи, нужна ваша помощь, — начал Василий Иванович, встретившись с друзьями. — За участие в самодеятельности заплачу, как полагается. Только сыграть нужно так, чтобы Станиславский на коленях вам аплодировал и просил повторить.
— Не понял, кого играть нужно? — медленно соображая после недавнего похмелья, поинтересовался Григорий.
— И я что-то не понял… Иваныч, ты это нам предлагаешь сыграть вурдалаков? — не намного быстрее соображал и Демьян. — Нам ночь бегать в овечьей шкуре? А где взять волчью голову? Или ты считаешь нас волками позорными с волчьими башками? Ты это брось!
— Я же сказал, что двойная оплата будет. Ну, побегаете, повоете, а потом домой отправитесь. А на следующий день отметим событие, — принялся уговаривать Василий Иванович подельников. — Кроме вас мне никто помочь не сможет.
— Сдался тебе этот доцент! Что-то слишком дорого тебе шуруповёрт обходится. Сам мог бы купить бренчалку без цирка этого! — начал возмущаться Григорий.
— Да понимаю я, Гриша! Но уже ляпнул, что есть легенда, и назад никак — нужно соответствовать. Так что, выручайте! — с робкой надеждой в голосе взмолился Василий Иванович.
— Хорошо, только побегаем в шкурах, а выть не будем! — упрямо заявил Демьян. — Но чтобы не забывал давать пользоваться шуруповёртом. А то такие жертвы и всего за литр самогона.
— Ладно, выть не нужно: я включу на магнитофоне волчий вой. Когда-то на девяносто минут запись удалось сделать. Сейчас жму на клавишу и спокойно сплю себе. Потом просыпаюсь, переверну кассету и сплю спокойно дальше.
— Ну, если только так. А сколько придётся рыскать в виде оборотней? — продолжил копаться в деталях предстоящей работы Демьян.
— Сложно сказать сейчас. Хотя, не думаю, что профессора захотят больше часа сидеть в окружении вурдалаков. Будет видно. В общем, сейчас в клуб побегу к костюмерше нашей Тимофеевне. Надеюсь, весь необходимый реквизит будет в наличии. Вечером репетиция. А потом ночью ещё генеральную проведём, так сказать, в естественных условиях, чтобы потом осечек не случилось.
— Ох, Иваныч, чует моё сердце, что режиссёр из тебя бедовый. Смотри, чтобы не опозорились мы на старости лет! — потирая ноющие виски, попытался предостеречь Григорий.
— На какой ещё старости?! Не важно, сколько мужику лет: он либо мужик, либо нет! Запомните или, как говорит моя Аркадьевна, лучше запишите! — подбодрил друзей Василий.
***
Репетиция прошла «на ура». Григорий с Демьяном отыграли каждый свою партию с блеском. Облачившись в тулупы, вывернутые наизнанку, дополнив образ искусственными головами лесных хищников, актёрская труппа из двух человек получила одобрение «главрежа» Василия Капаева. Правда, голова волчья с зубами и стеклянными глазами нашлась в драматической студии в единственном экземпляре. Демьяну пришлось водрузить голову «Михал Потапыча». Медведь в бараньей шкуре выглядел весьма устрашающе, особенно, когда стемнело.
Как только зазвучала запись воя, и подключились колонки с усилителем, два искусственно сооружённых оборотня вошли настолько в роль, что сами добровольно просили Капаева повторять дубли раз за разом. В общем, к приезду эстонского собирателя легенд «рояль в кустах» был готов. Правда никто не заметил, что в тех же кустах притаился и «маленький подвох».
***
Через день на даче доцента Чибисова был накрыт праздничный стол. Маргуса Тамма встречали в духе лучших славянских традиций. Георгина Аркадьевна настояла даже на хлебе с солью. Вскоре за столом было не только вкусно, но и весело.
— Уважаемый Маргус, ответь ты мне на вопрос, который мучает меня всю мою далеко не праведную жизнь… Отчего вас эстонцев считают медленными? Вы же вроде тот ещё болтун и тараторка! — обратился Капаев к гостю после того, как выпили за СССР.
— Эх, Василий… Слово есть одно под названием «стереотип». Так вот, медленные мы согласно существующему стереотипу. А на самом деле эстонцы не медленные, а просто мы никуда никогда не спешим. Вашему русскому уху эстонский язык кажется заторможенным. А дело в том, что в наших словах часто встречаются две гласные подряд, которые при произношении делят слово как бы на две части, тем самым делая некую дополнительную остановку в речи и удлиняя её. Вот, собственно, и весь секрет.
— Уважаемые господа, хочу попросить пару минут вашего драгоценного внимания! — внезапно обратилась к компании Георгина Аркадьевна, смущаясь и поправляя брошь на блузке. — Сегодня утром, благодаря снизошедшему на меня озарению, я успела дописать ещё одну свою басню. Мне было бы очень интересно узнать мнение учёных мужей…
При слове «мужей» Василий Иванович дёрнулся и тут же решительно задал вопрос:
— А каких это ещё мужей, а? Неучёные, я так понимаю, уже не устраивают великую поэтессу? — сердито глянув на свою возлюбленную, пробурчал Капаев.
— Василий Иваныч, прекратите же нести чушь и вздор! Мне крайне важно знать мнение представителей мирового научного сообщества на моё творчество, да и только! — кокетливо поправив бусы и пристально глядя в глаза эстонскому гостю, ответила Георгина Аркадьевна на ревность Капаева.
Поэтесса закончила своё выступление, когда на Малые Лопухи опустились сумерки. Женщина посеменила домой, а мужчины решили дожидаться полночи и идти навстречу призрачной легенде, рассказанной Василием Ивановичем за столом. А чтобы ожидание не было столь долгим и мучительным, было принято решение принести извинение собственной печени и «уговорить» ещё один пузырёк «Хеннесси».
— Ну что, господа, в добрый путь! На вашу удачу сегодня ещё и полнолуние в самом зените. Все вурдалаки должны слететься. Во всяком случае, волки-оборотни всегда появляются, когда луна полная, — взяв на себя роль начальника экспедиции, заявил Василий Капаев.
Оба учёных изо всех сил старались слушать Васю с серьёзными лицами.
***
Друзей-подельников Василий предупредил ещё накануне, что началом операции будет считаться его сигнал фонариком.
— Со сменщиком своим я договорился. Он будет тихо себе посапывать и не мешать нам. Вы же следите внимательно за количеством сигналов, которые я подам фонариком. Их будет два, как в «Свадьбе в Малиновке». Как только увидите две вспышки, тут же включаете волчий вой и начинаете носиться вокруг сторожки. Не забывайте голову кверху запрокидывать, вроде как это вы воете. Понятно? Близко не подбегать: кто его знает этого эстонца. Не хотелось бы, чтобы он кого-то из вас за реквизиторский хвост схватил. Я постараюсь учёных убедить, что возле нечисти всякой долго находиться опасно и уведу их прочь. Всё понятно? — деловито проводил инструктаж Василий Иванович.
Компаньоны кивнули.
— Только уговор — на грудь не принимать до тех пор, пока операция не будет признана проведенной на удовлетворительном уровне. Иначе сорвёте всё мероприятие.
— Иваныч, обижаешь своим недоверием! — нарочито обиженно произнес Демьян.
***
В общем и целом, правила на то и существуют, чтобы их систематически нарушали.
— Иваныч в корне не прав! В такой мороз бегать, взяв на себя грех играть оборотня, можно озябнуть ведь! — возмутился Григорий, искоса поглядывая на банку с мутной жидкостью.
— Наливай для сугреву! — понял товарища с полуслова Демьян.
Быстренько отыскав оправдание своему желанию пропустить рюмку, «вурдалаки» сами не заметили, как баночка опустела.
Заметив сигнал Капаева, Григорий включил запись воющих волков. Выкатившись из сторожки, «оборотни» навеселе стали носиться как обезумевшие. Затем незаметно из кустов выбрался «подвох»: зажевало кассету. Но прирождённые импровизаторы не растерялись: Демьян принялся подвывать самостоятельно, в конце поставив собственную громкость на максимум. Григорий так и вовсе решил поиграть в индейца, плюхая себя по губам и извлекая прерывистый сигнал краснокожих. Игра в индейца настолько увлекла Григория, что он не заметил, как зацепился за выкорчеванный пень. Пятиярусную матерную брань «оборотня» слышали не только Василий в компании хохочущих гостей, но и все Малые Лопухи.
***
— Браво, Василий! Это самое веселое Рождество в моей жизни! С такой потрясающей легендой, талантливо и смешно сыгранной вашими товарищами, мне ещё не приходилось сталкиваться. Это лучшее юмористическое представление, которое мне доводилось когда-либо лицезреть! — искренне восторгался Маргус.
— Василий Иванович, я растроган до глубины души тем, что вы так серьёзно отнеслись к приёму меня и Маргуса, — пожал руку и похлопал по плечу Василия Евгений Эдуардович.
«Вурдалаки» после получения кучи похвалы и комплиментов, были доставлены каждый к себе домой.
— Василий Иванович, у вас прирождённый талант организатора и чуйка маркетолога, — Вася продолжил получать комплименты от Чибисова. — Если доработать вашу легенду, пропиарить её как следует, отшлифовать работу актёров, то в Малые Лопухи можно будет завлечь любознательных туристов. Подумайте над этим. С бизнес-планом поможем.
— Хорошо, я подумаю, — с важным видом ответил зардевшийся Василий Капаев, не привыкший слышать столько похвалы за раз.
***
После отъезда гостей Георгина Аркадьевна нечто принялась вычёркивать в своих записях.
— Что-то, Аркадьевна, вы слишком долго с эстонцем этим чирикали о твоих стишатах! Неужели так понравилось этому профессору про твою саранчу слушать? — задал вопрос поэтессе обиженный Василий, обделённый вниманием сожительницы.
— Дорогой Василий Иваныч, Маргус, между прочим, весьма лестно отозвался о моей лирике. Ему всё очень понравилось. Профессор увидел, что в работах моих есть и душа, и темперамент. Правда порекомендовал перейти на использование флористических образов в литературе в том случае, если нужно прибегнуть к сарказму и сатире. Сейчас вот думаю, как назвать последнюю басню… Изначально прямо подмывало меня назвать работу «Пролетая над гнездом медведки». Сейчас же придётся хорошенько подумать насчёт выбора растения…
— Может как-то связать с нашими Малыми Лопухами? — оживлённо предложил Василий Иванович, мысленно хваля себя за сообразительность. — Тем более, если решим заняться привлечением туристов в нашу местность…
— Василий Иваныч, голубчик, вы гений! Точно! Так и назову басню «В зарослях чертополоха». Хотя данное название больше подошло бы для какого-нибудь водевиля… Но, как говорится, главное, чтобы вдохновение не покидало, а цветов на наш век хватит.
Конец