Конец ферганского басмачества
Успехи и достижения трудящихся Средней Азии завоевывались в упорной борьбе с врагами социализма. Темные силы реакции не сдавали своих позиций без боя. Они находили полную поддержку у империалистических государств, у реакционных кругов соседних с Советской Средней Азией стран — Ирана, Афганистана, Китая. В антисоветской борьбе внутренняя контрреволюция и зарубежная реакция еще больше, чем прежде, использовали басмачей. Именно басмачи стали главными исполнителями многочисленных замыслов, направленных на то, чтобы сорвать мирный труд народов Средней Азии.
Настоящий мир в начале 20-х годов в Средней Азии не настал. В приказе по Туркестанскому фронту за февраль 1923 г. говорилось, что в Туркестане находится «последний фронт республики»{265}.
Оживление басмачества в начале 20-х годов было связано как с внутренними причинами, так и главным образом с новыми планами международного империализма, не отказавшегося от намерения поработить народы Средней Азии, превратить Туркестан, Бухару и Хорезм если не в колонии, то хотя бы в зависимые от буржуазного Запада государства, а также с империалистическими происками на Ближнем и Среднем Востоке.
Первый председатель Средазбюро ЦК РКП (б), соратник В. И. Ленина С. И. Гусев, отмечал, что новое оживление басмачества и вовлечение в его ряды определенной части трудовых элементов было облегчено медленным осуществлением новой экономической политики и неразработанностью до конца вопроса о так называемых «политических уступках» местному населению (суд казиев, возвращение вакуфов и т. д.). С. И. Гусев писал и о необходимости строгого соблюдения принципов ленинской национальной политики Коммунистической партии{266}. [95]
Одним из районов, где возродилось басмачество, была Ферганская долина. С помощью английских инструкторов и белогвардейских офицеров басмаческие курбаши не оставляли попыток объединить свои силы.
Антисоветское подполье Туркестана, используя басмачество в качестве ударной силы, направляло в банды своих представителей. Они выступали идейными вдохновителями и организаторами басмачей.
На территории Наманганского уезда такую роль играл матерый контрреволюционер, бывший министр просвещения «Кокандской автономии» Насырхан-Тюря Камалхан Тюряев. В басмаческих шайках этого уезда насчитывалось более 200 белогвардейцев. Басмачи разрушали фабрики и заводы, железнодорожные пути, травили посевы, отнимали хлопок и хлеб у трудящихся. По состоянию на 1 мая 1922 г. в Ферганской области из 180 хлопкоочистительных заводов считались действующими всего 4. Из 18 маслозаводов не работал ни один{267}. Посевы сельскохозяйственных культур в Ферганской долине сократились к 1923 г. на 75%, а посевы хлопчатника — в 10 раз. Население сельских местностей Ферганы к 1923 г. уменьшилось на треть по сравнению с 1917 г.
Басмачи терроризировали население. В феврале 1921 г. они захватили в кишлаке Таш-Курган четверых комсомольцев — Мирхамида Мирабидова, Абдувахида Увайсова, Джалалитдина Увайсова и Салиджана Умарова. Трое из них были заживо сожжены.
Зверская расправа над комсомольцами в кишлаке Таш-Курган усилила ненависть к басмачам среди населения, повысилась активность и организованность дехкан. Отряды самообороны росли, пополняясь добровольцами. К концу марта 1921 г. в Коканде были сформированы три добровольческие роты общей численностью 550 человек, в Канибадаме организовался отряд из 100 коммунистов и комсомольцев. Добровольческие отряды были созданы также в Исфаре (62 коммуниста и 63 комсомольца), в Мархамате и Бешарыке (117 коммунистов и 200 комсомольцев).
Командование Туркестанского фронта направило в Ферганскую долину части 3-й Туркестанской дивизии. К лету 1921 г. сюда прибыли 9-я кавалерийская и 8-я стрелковая бригады, 15, 16, 17 и 19-й кавалерийские полки и 26-й авиационный отряд. Это позволило значительно активизировать наступательные действия.
В первые месяцы 1921 г. успешно прошли две операции против остатков банды Парпи. Значительная часть басмачей была уничтожена и взята в плен, но некоторым басмачам и самому Парпи удалось скрыться. 8-я и 9-я кавалерийские бригады нанесли удары по басмачам в Шахимарданском, Караульском, Кызыл-Киинском, Ферганском районах. Несколько мелких групп [96] 1 апреля 1921 г. были ликвидированы в районе Булак-Баши.
В этих боях отличились многие добровольческие отряды. Мужеством и стойкостью прославился отряд добровольцев Наманганского уезда под командованием Юлдаша Байматова. В отряде состояло 126 дехкан. Вооруженные легким стрелковым оружием, они не раз вступали в схватки с басмачами курбаши Баястана.
Все более заметную роль в борьбе с басмачеством играли национальные соединения Красной Армии. К январю 1921 г. представители коренных национальностей составляли третью часть войск Туркестанского фронта.
Годы борьбы с басмачами многому научили трудовое население Ферганы. В банды все реже и реже удавалось заманить дехкан. Основное пополнение басмаческих групп составляли главным образом сынки баев, представители реакционного духовенства, преступные и деклассированные элементы.
Органы Советской власти, ведя вооруженную борьбу с басмачами, не отказывались и от мирных средств.
Когда крупные банды в апреле 1921 г. были разгромлены, Ферганский областной ревком вновь предоставил возможность басмачам искупить свою вину добровольной сдачей властям и объявил месячник их явки. Некоторые курбаши и рядовые басмачи явились с повинной. Сдавались даже целые группы. Однако в числе пришедших с повинной оказались и такие, которые в данный момент просто не видели другого выхода и использовали свой «добровольный» приход как маневр. Например, курбаши Джаныбек Казы в апреле 1921 г. добровольно сдался органам Советской власти и до декабря 1921 г. враждебных действий не предпринимал. Однако все это время он готовился к вооруженному выступлению, которое и начал в декабре 1921 г.
В июле 1921 г. в переговоры о сдаче вступил курбаши Алияр. Но его попытка воспользоваться гуманностью Советской власти для подготовки к дальнейшей борьбе с нею провалилась. Алияру была устроена проверка. Ему предложили выступить против Курширмата, искупить вину за совершенные злодеяния и тем доказать искренность своего заявления о примирении с Советской властью. Алияр отказался, сославшись на личную дружбу с Курширматом. Тогда ему предложили выступить против банды Муэтдина. Не сразу согласился басмач и с этим предложением. Однако прямой отказ ставил его перед окончательным разоблачением, и он вынужден был дать согласие. Но продолжать дальше двойную игру Алияр не стал. На пути в кишлак Наукат, где находился Муэтдин, Алияр соединился с двумя другими басмаческими группами и начал вместе с ними грабить окрестные кишлаки. Командованию Красной Армии пришлось немедленно окружить и обезоружить банду Алияра.
Были случаи, когда местные власти слишком уже доверялись «мирным» заявлениям главарей и жестоко за это расплачивались. [97] В конце апреля 1921 г. добровольно сдался курбаши Ширмат Киргиз. Андижанские власти включили банду в полном составе в эскадрон милиции и направили на выполнение оперативного задания. По прибытии на место, воспользовавшись благоприятной обстановкой, басмачи внезапно напали на милиционеров, убили 12 и ранили 7 человек и скрылись.
Ошибка андижанских руководителей послужила горьким уроком. Турккомиосия и Туркестанский ЦИК приняли специальное постановление, в котором всем органам Советской власти предписывалось разоружать поголовно сдавшихся басмачей, брать их под строгий и постоянный контроль. Запрещалось принимать их в ряды Красной Армии и милиции, а также привлекать к участию в каких-либо операциях против басмачества и контрреволюционных организаций.
Летом 1921 г. части Красной Армии и народные добровольцы продолжали боевые операции против басмачей, хотя и не в столь широких размерах, как в 1920 и начале 1921 г.
Чем значительнее были успехи Советской власти, тем с большей жестокостью действовали басмачи. Они заживо сжигали пленных командиров и красноармейцев, а также местных активистов. Особенно зверствовала банда Рахманкула, насчитывавшая 2 тыс. человек. В кишлаке Ашава басмачи окружили мечеть, в которой укрылись 65 красноармейцев. Рахманкул сделал несколько попыток штурмом овладеть мечетью, но всякий раз вынужден был отступать. Пришедшие в ярость басмачи подожгли мечеть, и все ее защитники заживо сгорели.
В связи с непрекращавшимися вооруженными нападениями басмачей командование Туркестанского фронта в сентябре 1921 г. приняло решение возобновить против них военные действия. С 13 сентября 1921 г. Ферганская долина была объявлена «на положении чрезвычайной охраны». Центральный Комитет партии в постановлении от 14 октября 1921 г. «По Туркестанским вопросам» признал «важнейшей задачей партийных и советских органов Туркестана ликвидацию басмачества»{268}. На основе постановления Политбюро ЦК РКП (б) Туркбюро ЦК РКП (б) совместно с ЦК Компартии Туркестана разработали и осуществили следующие мероприятия:
а) все партийные организации Ферганской области были переведены на военное положение;
б) 20 ноября 1921 г. ТуркЦИК издал декрет «Об амнистии басмачам»;
в) 29 ноября 1921 г. ТуркЦИК издал положение об организации добровольческой милиции для борьбы с басмачеством;
г) в сентябре 1921 г. ЦК КПТ разработал положение о судах казиев вместо советского народного суда{269}.
VI съезд Коммунистической партии Туркестана (1921 г.) уделил большое внимание борьбе с басмачеством и принял специальную резолюцию «По Ферганскому вопросу». Борьба с басмачеством [98] становится в центре внимания Коммунистической партии Туркестана. В нее включаются кроме войск Туркестанского фронта и созданная в Фергане добровольческая милиция, состоявшая из комсомольцев, членов союза «Кошчи» и членов профсоюзов, а в кишлаках и аулах — добровольческие отряды из дехкан.
Первоначально основные силы были сосредоточены против группировок Курширмата и Исраила. В первых же боях их шайки понесли большие потери, особенно банда Исраила. Что касается Курширмата, то он использовал свою старую тактику — выход из окружения небольшими группами по труднодоступной для Красной Армии местности. Местом сбора мелких шаек он назначил кишлак Шахимардан. Этот выбор не был случайным. Там гнездились ярые националисты-контрреволюционеры.
С прибытием курбаши в кишлак местная контрреволюция сделала все, чтобы поднять его авторитет, пошатнувшийся после поражения. Его нарекли «ханом Ферганы», устроив по этому случаю пышную церемонию. Но в самый торжественный момент в кишлак ворвались отряды Красной Армии и народных добровольцев. «Хан» спасся бегством.
Главарь другой группы басмачей, Муэтдин, занимал выжидательную позицию. Его расчеты строились на том, что боевые действия между частями Красной Армии и Курширматом приведут к их взаимному ослаблению и тогда он, Муэтдин, станет главным курбаши Ферганы. Вместе с тем басмач полагал, что отказ от поддержки Курширмата усыпит бдительность командования Красной Армии и местных властей.
Но Муэтдин просчитался. В сентябре 1921 г. основные силы Курширмата были разбиты, хотя и на этот раз ему с группой телохранителей удалось скрыться от преследования (позднее он перебрался в Восточную Бухару). Теперь части Красной Армии и отряды народных добровольцев сосредоточились против басмачей Муэтдина. В октябре 1921 г. они были настигнуты в районе Иски-Науката и разбиты. Однако, отступив в горы Киргизии, Муэтдин сумел сохранить ядро своей группы.
В ноябре 1921 г. части 7-й сводной кавалерийской бригады, успешно провели операцию по ликвидации банды Рахманкула. Несколько дней длился бой. Басмачи оказывали упорное сопротивление. На помощь красным бойцам пришло местное население. Объединенными усилиями они штурмом овладели укрепленными позициями басмачей. Банда была почти полностью разгромлена, но сам курбаши бежал.
Отдельные группы басмачей, ушедшие в Алайскую долину, продолжали совершать налеты на кишлаки. Зимой 1921 г. они разрушили почтовые станции на пути Ош — Хорог и блокировали Памирский пограничный пост. Более месяца находился в изоляции от «большой земли» маленький гарнизон. Басмачи [99] пытались измором вынудить бойцов к сдаче. Но ни голод, ни холод, ни трудные условия на высоте свыше 4 тыс. м не сломили боевого духа пограничников. Связь с Хорогом и Ванчем можно было установить, только пробравшись сквозь басмаческие заслоны по обрывистым обледенелым акалам и бурным незамерзающим горным рекам. Сделать это добровольно вызвался боец Мамедбек Гульбеков. Он хорошо знал местность, умел ориентироваться в горах.
Рискуя каждое мгновение быть погребенным под снежным обвалом, сорваться с отвесных скал и полететь в пропасть, Мамедбек двое суток днем и ночью пробирался к своим. К исходу третьих суток командование Хорогского гарнизона получило донесение и выслало группу на выручку пограничного поста. С прибытием подкрепления осада поста была снята.
В январе и феврале 1922 г. части Красной Армии и отряды народных добровольцев продолжали боевые действия. Мусульманским дивизионом успешно командовал И. Ф. Куц.
Разгром некоторых банд в Ферганской области отрезвляюще подействовал на все еще не сложившие оружия шайки. Не дожидаясь участи, постигшей Курширмата, Муэтдина, Рахманкула, курбаши Джаныбек Казы запросил мира. Туркестанское бюро РКП(б) санкционировало переговоры, которые продолжались до апреля 1922 г. и завершились сдачей Джаныбека.
Но контрреволюционные, националистические элементы не хотели мириться с Советской властью, искали способы оживления деятельности басмачей. В конце 1921 г. в Ташкенте состоялось тайное совещание подпольных буржуазно-националистических организаций Туркестана. На этом сборище было решено продолжать поддержку басмачества и одновременно усилить действия, направленные на дезорганизацию хозяйственной и политической деятельности в крае.
В соответствии с этим решением Курширмат вернулся в Ферганскую долину. Ему удалось 22 марта 1922 г. собрать в кишлаке Карабуа Кокандского уезда уцелевших курбаши. На совещании басмачей было решено максимально усилить террор, с тем чтобы новой волной насилия поправить свое положение. «Кто откажется выполнить волю Курширмата, — говорилось в обращении, принятом на совещании, — тому отрубят голову, а его дом с имуществом и семьей будут сожжены»{270}. С этого времени напряженность борьбы все больше нарастает. В оперативной сводке штаба РККА от 26 марта 1922 г. указывалось, что против войск Туркестанского фронта действовало около 28 тыс. басмачей{271}.
Басмачи все шире стали применять систему заложничества. Мужское население заставляли идти в шайки, а членов семей либо сгоняли в базовые стоянки, либо оставляли в кишлаках под вооруженной охраной. В случае побега дехканина из банды вся его семья подлежала уничтожению. Однако усиление [100] террора не могло спасти басмачество. Оно лишь ярче показывало его антинародную сущность.
Важную роль в активизации сил Красной Армии и местного населения на борьбу с басмачеством в Ферганской долине сыграло письмо ЦК РКП (б) от 11 января 1922 г. по национальному вопросу и решение Политбюро ЦК РКП (б) от 1 февраля 1922 г. о положении в Бухаре. Политбюро признало необходимым «объединение антибасмаческих фронтов на территории Бухары и Ферганы...». Особое внимание обращалось «как на политическую работу среди мусульманского населения, так и на усиление снабжения красноармейских частей»{272}. В феврале 1922 г. вопросы борьбы с басмачеством обсуждались на специальном Пленуме ЦК Компартии Туркестана{273}. 13 февраля 1922 г. была создана Чрезвычайная комиссия по борьбе с басмачеством в Фергане{274}.
Большое значение для организации разгрома ферганского басмачества имел приезд в мае 1922 г. в Туркестан Г. К. Орджоникидзе. Вместе с ним прибыл член ВЦИК, бывший председатель Турккомиссии Ш. З. Элиава. С их участием 12 мая 1922 г. состоялся пленум ЦК Коммунистической партии Туркестана. На пленуме рассматривалась сложившаяся обстановка и были намечены конкретные меры по ликвидации басмачества в Фергане. В своем выступлении Г. К. Орджоникидзе указал, что басмачество представляет серьезную угрозу Советской власти, и выдвинул ряд конкретных предложений по организации борьбы с ним{275}. 18 мая 1922 г. Политбюро ЦК РКП (б) приняла по докладу Г. К. Орджоникидзе постановление «О туркестано-бухарских делах», в котором излагалась программа борьбы с басмачеством. ЦК партии делал упор на военные операции против тех басмачей, которые не хотели складывать оружия, продолжали совершать вооруженные нападения на кишлаки, партийные и советские органы, гарнизоны. Но имелось немало басмачей, готовых, как уже ранее отмечалось, добровольно вернуться к своим очагам и приступить к мирному труду. Поэтому военные действия, как и прежде, должны были сочетаться с активной разъяснительной работой. Средазбюро ЦК РКП (б) при участии Г. К. Орджоникидзе и Ш. З. Элиавы разработало конкретные меры по ликвидации басмачества.
В начале июля 1922 г. были опубликованы воззвания правительств республик Средней Азии «К трудящимся массам Туркестана, Бухары и Хивы» и обращение Средазбюро ЦК РКП (б) к среднеазиатским коммунистам. В этих документах подчеркивалось, что в исходе вооруженной борьбы не может быть никаких сомнений. Помощь великой Советской Федерации обеспечит победу красным частям. Но победа будет достигнута тем скорее и безболезненнее, чем шире будет развернута политическая кампания среди дехканства вокруг борьбы с басмачеством и осуществлено укрепление партийных организаций{276}. [101]
В 1922 г. Центральный Комитет партии дважды возвращался к вопросу о борьбе с басмачеством. 14 августа Оргбюро ЦК РКП (б) по докладу комиссии в составе В. В. Куйбышева, Я. Э. Рудзутака и Ш. З. Элиавы в постановлении о внутрипартийном строительстве в Туркестане обратило внимание на необходимость усиления борьбы с басмачеством, а 21 августа ЦК РКП (б) утвердил директивы Средазбюро ЦК, ЦК КПТ и ЦК Компартии Бухары, в которых отмечалось, что английские империалисты ведут подрывную работу внутри Туркестана, руководя басмачами, разоряя край и увеличивая экономическую разруху. ЦК РКП (б) обязал Средазбюро закрепить военные успехи в борьбе с басмачеством политическими, агитационными и организационными мероприятиями{277}. Он поставил перед коммунистами Туркестана в качестве одной из важнейших задач ликвидацию басмачества, без чего нельзя было восстанавливать народное хозяйство края.
В октябре 1922 г. VII краевая конференция КПТ с участием командированного в Среднюю Азию Я. Э. Рудзутака разработала практические мероприятия по выполнению директив ЦК РКП(б). По докладу Я. Э. Рудзутака в резолюции конференции было записано: «...Общее военно-политическое положение Средней Азии остается напряженным. Агенты Англии ведут разлагающую работу, особенно в Фергане и Самарканде, поддерживая и руководя басмачеством, разоряя край»{278}.
Для претворения в жизнь указаний ЦК РКП(б) в Средазбюро были приняты конкретные меры для усиления политической работы в массах, в частности организационно укреплены местные партийные ячейки. Основные партийные силы направлялись в места действий басмачей.
Большая работа проводилась также по линии государственного и экономического строительства. 14 июля 1922 г. пленум ЦК КПТ принял решение об осуществлении ряда экономических мероприятий с целью закрепления достигнутых в Фергане успехов в борьбе с басмачеством{279}. Особый упор был сделан на оживлении хозяйственной жизни в Ферганской долине, восстановлении посевов хлопчатника.
Руководствуясь гуманными соображениями, делая все возможное, чтобы избежать дальнейшего кровопролития, Коммунистическая партия и правительство Туркестанской АССР неоднократно обращались к басмачам с предложением добровольно сдаться, гарантируя при этом сложившим оружие личную и имущественную неприкосновенность. Многие рядовые басмачи и некоторые курбаши внимали голосу разума, шли с повинной. Но, как и прежде, находились среди главарей и такие, которые соглашались на добровольную сдачу для укрепления своих сил и продолжения преступной деятельности. Так, в частности, поступил Муэтдин. В марте 1922 г., когда для него сложилась неблагоприятная обстановка, он согласился на переговоры, но, [102] как только непосредственная опасность миновала, выдвинул неприемлемые условия, потребовав вести переговоры в присутствии английского представителя. Разумеется, его требования были отвергнуты. Части Красной Армии 10 июня 1922 г. начали операцию против банды Муэтдина и 6 июля окончательно разгромили ее, взяв в плен главаря.
Потерпели поражение и другие басмаческие группировки. В течение трех дней под ударами частей Красной Армии и народных добровольцев сложили оружие курбаши Ташмат, Тухтасын и Мирза-Пансат.
Неудачи басмачей встревожили зарубежных организаторов антисоветской борьбы в Средней Азии. Они тайно собрали вблизи Кабула представителей реакционных сил Афганистана, курбаши из Ферганы и Восточной Бухары, группу турецких офицеров. Большое внимание совещание уделило разработке планов железнодорожных диверсий, которые должны были нарушить связь между такими важными центрами, как Керки, Бухара, Самарканд и Ташкент. Одновременно намечалось проведение массированных налетов на гарнизоны и органы Советской власти на всей территории Средней Азии. Афганские реакционеры взялись полностью снарядить и вооружить 1200 солдат и 400 офицеров.
Планы, разработанные на тайном совещании под Кабулом, стали известны командованию Красной Армии, и оно совместно с партийными и советскими органами заблаговременно приняло контрмеры. Были приведены в повышенную боевую готовность части Красной Армии, добровольческие формирования получили подкрепления. Контрреволюции не удалось осуществить задуманное.
Тем временем борьба с басмачеством усиливалась. В результате совместных действий Красной Армии и добровольческих формирований с февраля по 11 октября 1922 г. в Ферганской долине было разгромлено 119 банд (из 200), насчитывавших 4400 басмачей. Только в декабре 1922 г. были убиты, ранены и захвачены в плен 511 человек и сдались добровольно Красной Армии 127 человек{280}.
В ликвидации столь значительных сил басмачества в Ферганской долине огромную роль сыграла проводимая в жизнь ленинская национальная политика и большая помощь населению, шедшая из Советской России. Только в 1921–1922 гг. трудящиеся РСФСР выделили из своих скудных ресурсов 4,5 млн. пудов хлеба для туркестанского дехканства.
Все сделанное партией и правительством для оказания помощи трудовому дехканству Ферганы в сочетании с боевыми операциями привело к быстрому разложению басмачества. Для последних месяцев 1922 г. характерным стал приход басмачей с повинной. Только в Андижанском районе добровольно сложили оружие пять банд, а всего к концу 1922 г. в Ферганской долине [103] — около 4 тыс. басмачей. В бандах оставалось не более 2 тыс. человек.
Большое значение для окончательного разоблачения басмачей в глазах населения имели показательные процессы над их главарями.
Судебный процесс над Рахманкулом проходил в старой части Коканда. Сюда собрались многие тысячи жителей окрестных кишлаков. Показания свидетелей, нарисовавших леденящую кровь картину зверств, чинившихся басмачами, вызвали единодушное требование трудящихся сурово покарать бандита.
Открытые суды в присутствии многих тысяч дехкан и горожан были проведены над Аман-Палваном (в Намангане), курбаши Сангином и др.
Вот репортаж об открытом суде над Муэтдином и его сообщниками, состоявшемся в сентябре 1922 г.
«Громадный двор мечети Азрет в городе Оше. Тысячная толпа. Здесь и местные жители, здесь и приехавшие за сотни верст любопытные и делегаты; каждый стремится пробраться вперед и увидеть, хоть на один момент, скамью подсудимых, на которой сидит царек Ошского района Муэтдин, или, как он именовал себя, Эмир-ляшкарбаши Муэтдин-катта-бек Усман Алиев, что в переводе значит: Верховный главнокомандующий, непобедимый Муэтдин, большой господин Усман Алиев.
Вокруг Муэтдина — ближайшие помощники его. Здесь и известный палач Камчи Темирбаев...
Путем жесточайшего, невиданного террора осуществлял Муэтдин господство над дехканством Ошского района. Десятками насчитываются его кровавые подвиги и тысячами — жертвы. Недаром же матери пугали его именем своих детей, недаром даже здесь, на суде, бледнели и шарахались в сторону свидетели от одного его взгляда.
Несколько дней тянулись свидетельские показания. Свидетели — живые страницы жуткой летописи о кровавом разгуле. Вот толстый арбакеш. Он вез, под охраной 45 красноармейцев, транспорт.
— В транспорте, — рассказывает он, — было до шестидесяти человек граждан, среди них были женщины и дети. По нашим законам беременная женщина считается святой. Но для Муэтдина нет ничего святого — он уничтожал всех. Беременным женщинам вспарывали животы, выбрасывали плод и набивали животы соломой. Детям разбивали головы о колеса арб или устраивали из них козлодранье, и они разрывались на части. Красноармейцев сжигали на костре...
Появляются новые свидетели, и все они твердят одно: если власть не расстреляет бандита, то они покинут свои места и уйдут в Мекку. Десятками поступают приговоры от населения.
Вот мальчик лет 11–12. Со слезами и дикой злобой кричит он в лицо палачу: [104]
— Ты зарезал моего отца, я это видел сам.
— Врешь, — отвечает басмаческий вождь, — он сам себя зарезал нечаянно ножом.
Свидетель, старик мулла, картинно поднимает руки к небу и воздает молитву к своему богу за справедливый пролетарский суд. И, как по команде, тысячи голосов присоединяются к его молитве, и тысячи глаз устремляются к небу.
Долгими несмолкаемыми аплодисментами встречается речь обвинителя, требующего расстрела для Муэтдина и его приближенных. Протестующие крики и угрозы несутся по адресу защитника, просящего о снисхождении. Защитник теряется.
Приговор мог быть только один. Муэтдин и семь его помощников приговорены к расстрелу»{281}.
Несколько все еще действовавших банд находилось в пограничных районах. Численность добровольческих отрядов сокращалась до 2108 человек и добровольной милиции до 1200 человек. Но отряды укреплялись организационно. Милиция переводилась на полное государственное обеспечение и вооружалась новейшим по тому времени стрелковым оружием.
Взаимодействуя между собой, при активной поддержке трудового населения Ферганы, Красная Армия, ГПУ, пограничники, милиция, добровольческие отряды комбинированными действиями в середине лета 1923 г. ликвидировали группы басмачей, оставшиеся в Ферганской долине. Самой многочисленной была банда Баястана, но и она насчитывала лишь около 200 человек. Численность остальных басмаческих формирований не превышала 50–60 человек. Они разбрелись по горным ущельям и время от времени совершали налеты на небольшие гарнизоны и мирное население, грабили и убивали стариков, женщин и детей.
Многие басмачи сосредоточились в Алайской долине. В конце июля был разработан план ликвидации банд и в Алайской долине. Для выполнения этой задачи были созданы два специальных отряда во главе с Абдуллой Ярмухамедовым{282} и И. Ф. Маликовым.
Командование намеревалось мирным путем склонить басмачей к сдаче и тем самым избежать кровопролития. Однако представители контрреволюционного подполья и агенты империалистических разведок убеждали курбаши продержаться несколько месяцев в ожидании помощи из-за рубежа. Басмачи отклонили мирные предложения и начали боевые действия. В схватках с отрядами Красной Армии басмачи были разбиты. Только с 1 июня по 1 июля 1923 г. было убито, ранено и взято в плен 1100 басмачей, в том числе 30 курбаши, 14 из которых сдались добровольно{283}. Лишь незначительной части басмачей удалось бежать за границу. В июле и августе сложили оружие еще более десятка курбаши. В августе — ноябре 1923 г. было убито, ранено и взято в плен 85 курбаши и 1520 рядовых басмачей; [105] сдались в плен 139 курбаши и 1437 басмачей{284}. В сентябре сдались в плен 66 курбаши.
В октябре 1923 г. Реввоенсовет Ферганского фронта разработал план операции по окончательному разгрому басмачей в Фергане. Этот план, в частности, предусматривал создание на местах постоянно действующих «Совещаний по борьбе с басмачеством», которые должны были проводить политико-массовую работу, направленную на разложение басмаческих шаек и заниматься трудоустройством сдавшихся басмачей. Осуществление этого плана дало ощутимые результаты. Пленум Ферганского обкома КПТ 11 октября 1923 г. констатировал, что в области в начале года было 203 шайки с 6665 басмачами, а к октябрю осталась 81 шайка с 2021 басмачом{285}.
Один из старейших советских писателей, Азиз Ниалло (Андрей Владимирович Станишевский), приводит хронику борьбы с контрреволюцией. Вот несколько фактов из этой хроники, характеризующих гибель и сдачу в плен главарей басмаческих шаек летом и осенью 1923 г.
24 мая. Пойман главарь басмачей, оперировавших от Андижана до среднего течения Нарына, — Аман-Палван.
12 июня. В Кокандском районе сдался Сабир-Пансат.
30 июня. В районе Куляба разгромлена шайка Сеида Эфенди. Сам Сеид Эфенди бежал в Афганистан.
1 июля. В Ферганской области сдались в плен курбаши Абду-Мумин и Баймат.
9 июля. В Бухаре, в районе Вабкента, пойман курбаши Рузы.
3 августа. В кишлаке Тюря-Курган Наманганского уезда сдался курбаши Дадабай. В Ферганской области сдался Ахмат-хан.
7 августа. В Андижанском уезде сдался курбаши Рузымат. В кишлаке Яны-Курган сдались курбаши Мирза-Умур, Кичик-Карабай, Убайдулла и Мирзо-Али.
11 августа. В Наманганском уезде сдался курбаши Байтуман.
15 августа. В Алайской долине захвачена ставка Нурмат-Минбаши.
18 августа. В Западной Бухаре, в кишлаке Хатырчи, сдался курбаши Мулла-Рустам. В Алайской долине убит курбаши Манас.
19 августа. В Алайской долине сдался курбаши Тохтам-Пансат.
24 августа. В Фергамской области сдался курбаши Мулла-Кошты.
27 августа. В Кокандском уезде сдался курбаши Ишмат Байбачи.
3 сентября. В Чаткальской долине сдался курбаши Курбан-Али. [106]
9 сентября. В Наманганском уезде сдался курбаши Атаджан.
14 сентября. В районе Соха сдалась шайка Мадумара.
22 сентября В верховьях Ангрена сдался курбаши Баястан.
23 сентября. В Янги-Базаре сдались курбаши Султан и Джурабек.
3–5 октября. Сдались курбаши Исламкул, Кичик-Казак (районы Соха-Ляйляка) и Исраил (Нарын). В Алайской долине — Хамракул и Умар-Али. В Мын-Тюбе — курбаши Юлчи.
6 октября. В Алайской долине сдался Нурмат Минбаши.
9 октября. В Наманганском уезде сдался курбаши Бурибай.
21 октября. В Кокандском уезде сдался курбаши Хамдам.
22 октября. В кишлаке Хорабек Андижанского уезда сдался курбаши Юнус.
20 ноября. В Ферганской долине пойман курбаши Базарбай.
30 декабря. В кишлаке Шаарихан сдался курбаши Джума-Пансат{286}.
Шестую годовщину Великой Октябрьской социалистической революции население Ферганы встречало в условиях долгожданного мира.
В дальнейшем велась борьба по очистке Ферганы от последних мелких групп басмачей и принимались меры, исключавшие формирование новых шаек. В отчете ЦК РКП (б) говорилось, что в 1923 г. в Средней Азии с организованным басмачеством было покончено{287}. Это констатировалось и в документах Средазбюро ЦК РКП (б) и местных партийных организаций. Так, в директивах Средазбюро, направленных в 1923 г. местным партийным и военным организациям, указывалось: «Басмачество в Фергане успешно ликвидировано»{288}. В 1924 г. Ферганская долина была фактически полностью очищена от басмаческих банд. В резолюции I съезда Коммунистической партии Узбекистана (1925 г.) «О работе среди дехканства» сказано: «В итоге ликвидации басмачества, разорявшего долгие годы дехканские хозяйства, создалась возможность мирного строительства и спокойного труда дехканина по укреплению своего хозяйства»{289}.
Почти семилетняя борьба с басмачеством давала о себе знать. Басмачи уничтожили большинство предприятий, нанесли колоссальный ущерб хлопководству. Многие районы находились в состоянии полной разрухи. Большое число дехкан было лишено средств к существованию.
Учитывая сложившиеся обстоятельства, Советское правительство приняло меры для восстановления народного хозяйства районов Ферганы, пострадавших от басмаческих погромов. Уже в начале 1923 г. Совнарком Союза ССР выделил Туркестанской республике 125 тыс. руб. золотом на восстановление угольной промышленности. В сентябре 1923 г. из Российской Федерации в Фергану прибыло 20 тыс. голов крупного рогатого [107] скота. В зерновые районы из РСФСР поступило 8 млн. пудов пшеницы{290}.
Бескорыстная братская помощь народов Советской России дала возможность трудящимся Ферганы в короткое время залечить тяжелые раны, нанесенные басмачами.