Эпизод Второй Мировой войны
Мой отец редко вспоминал войну, но однажды упомянул, что участвовал в нападении на поезд, вывозивший в Германию детей с арийской внешностью для усыновления немецкими семьями. Это было в Литве или Польше. Отбитых детей брали семьи в окрестных деревнях. "Мы были уверены, что детям там будет лучше, чем в Германии".
Эпизоды 50-х годов
В конце 54 г. моему отцу, находившемуся в послелагерной ссылке в Красноярском крае, вышло освобождение. Надо было съездить в райцентр за бумажками. Был страшный (даже по-тамошнему) мороз, но отец конечно не стал ждать погоды. Взял на конюшне лошадь с санями и поехал. На обратном пути мороз еще усилился, так что лошадь отказалась останавливаться у избушки, где обычно останавливались для отдыха - понимала, что может замерзнуть. Отец был в полушубке, и тоже понимал, что может замерзнуть, сидя в санях. Поэтому он решил бежать за санями. Это было опасно - можно было отстать от лошади, и тогда бы ничто не спасло. Но не отстал, и когда ставил лошадь в конюшню, увидел на термометре: 64 градуса.
Вскоре он поехал в Москву. Ехал вдвоем со своей будущей тещей - моей бабушкой. Кажется, бабушка не была сослана, а поехала в ссылку за дедушкой, как декабристка, поэтому могла беспрепятственно ехать. Дорога была нелегкая, но как-то добрались до Красноярска и сумели сесть на поезд. Помнится, отец рассказывал, что, чтобы ему продали билет, изображал польского студента, плохо говорящего по-русски.
Ну, едут, едут. Вдруг на остановке в вагон врываются гэбэшники и к бабушке: "Сдать оружие!!!" Прежде чем бабушка и отец успели что-то сообразить, гэбэшник извлек из-под бабушкиной подушке пистолет. Оказывается, до Красноярска на этом месте ехал какой-то их начальник или товарищ; как водится, пил всю дорогу, ну и забыл пистолет. Видимо, когда он проспался, то позвонил своим корешам на станцию, которую должен был проезжать поезд - и все кончилось благополучно.
24 января 55 г. мои родители расписались в ЗАГСе; торжественной свадьбы не устраивали, но обошли с визитами ближайших родственников и знакомых. Евгения Кузьминична Слоневская подарила им коробку, на которой было написано карандашом: "Не ставить на огонь"; в коробке был чайник, металлическая ручка которого была оплетена соломкой (для красоты и чтобы не обжечься, если чайник горячий). Помню, в моем раннем детстве в этом чайнике всегда была холодная кипяченая вода. Через несколько лет от соломки, оплетавшей ручку, ничего не осталось, но чайник жив и сегодня, и используется так же, как шестьдесят лет назад (я имею обыкновение подливать в чай холодную воду, чтоб он был не таким горячим).
Позднесоветские эпизоды
Моему отцу случалось бывать на совещаниях в МГК (Московский городской комитет партии), связанных со строительством. Помню, примерно в 1980 г. он рассказывал, что после совещания его позвали пообедать. "Да я уже обедал", - "Все равно пойдемте, не пожалеете". Зашли в подъезд жилого дома (тогда еще подъезды не запирались), позвонили в квартиру на первом этаже. Дверь открыл швейцар. Поздоровался со всеми, называя всех по имени и отчеству, а отцу моему сказал, что его еще не видел. "Это Роман Иванович", - "Заходите, Роман Иванович. Вы у нас еще не бывали? Вам понравится". Прошли в столовую, пообедали, выпили и вина немного. Заплатили как за обычный обед в советской столовой или чуть меньше.
Помню, на курсах повышения квалификации массажистка из обкомовской больницы, кажется, в Астрахани говорила, что вывески у них на больнице, конечно, нет, а то пришлось бы принимать случайных скоропомощных больных.
(Опубликовано в "Темном лесе", N68)