Жила-была гора – высокая, горделивая, вечно подымающая свой нос-вершину к небу. Широки и пологи были её плечи, туго, под завязку, был забит её каменный живот.
Скачут по ней как-то косули, постукивают копытами по камушкам, да молодые листочки с кустов подергивают. Гора, не долго думая, взяла и спихнула их в ущелье. Стоит, посмеивается, а соседние горы ей и говорят:
— Что же ты такое завсегда вытворяешь? Опять сохатых на камни бросила – брюхи роспорола?
— А почему они, по моему животу, копытами тарабанят? Я же беременная! Что? Не знали? Тотчас! Не позволю! — отвечала им самовлюбленная глыба.
— Ну, коли так… Дело твоё… Давно ли на сносях? — вопрошали соседи.
— А уж второй век. Скоро разрожусь…
— Дай Бог, дай Бог…
Пошёл в другой раз старичок своих барашков выпасать. Забрался он на ту самую гору, а она, возьми да и спихни седовласого в расщелину. Взбунтовались горы, вопрошают:
— За что же старика-то в расщелину бросила?
— А он меня, не то что двумя ногами по пузу топтал, так ещё и палочкой в самый пупок ковырял… А я тяжёлая. Скоро разрожусь…
— Ох, чем ты и разродишься? — негодовали камины.
— А, что выносила за века, тем и разрожусь…
— Ну, дай Бог, дай Бог…
У подножия той горы деревенька разрасталась. Простые люди там жили, аккурат свадебку играли. Захотелось горе их камнями закидать - подарок к праздничку сделать. Затряслась, запыжилась, а скалистые соседи её и спрашивают:
— Чего ж ты надрываешься?
— Знобит меня сильно. Скоро видать разрожусь…
Смотрят на кичливую гору люди, глядят соседушки-скалы, дивятся звери. "Сейчас-сейчас разродится", "Небось ещё горушку родит!", а глыба холодная разок пыхнула пылью из подножия своего, да выпихнула из каменного гнезда мышку. Мышка глазками поморгала, хвостиком покрутила, да восвояси и побежала.
— Где же? Где же чудо? — спрашивали в удивлении горы.
— Всё родила…я, — оправдывалась гордая глыбина.
— Вот так-так... Два века тужилась, а мышонка родила…