Никакой прямой трансляции из зала слушаний по делу о коррупции в министерстве образования Легору, конечно же, никто не устроил, но накануне от дяди Пориедора доставили пропускной жетон и код от замка той кабинки, где он мог следить за слушанием, не будучи замеченным. В сопроводительном сообщении дядя, правда, добавлял, что должен бы сам себя наказать за разглашение факта существования этих кабинок, поскольку-де предназначались они совсем не для сторонних слушателей, однако учитывая происхождение, здравый смысл и то, что поставлено на кон... короче, дядя не сомневается в неразглашении тайны, просто посчитал необходимым напомнить... и дальше в том же духе. А завершалось всё приказом ни в коем случае самому не уходить, а ждать, когда дядя за ним зайдёт.
По устоявшейся аристократической привычке, к началу Легор опоздал, но, судя по всему, не на много. Не успел он толком расположиться в тесноватой кабинке, как во внутренних динамиках раздался сначала сиплый кашель, а потом кто-то — сильно видимо простуженный — произнёс с лёгкой усталостью:
- Благодарю за оказанное доверие, господин председатель. Если позволите, я начну.
Легор, который пока ничего не видел сквозь непроницаемые стены кабинки, осмотрелся и заметил ряд датчиков. Он видел такие в кабинете у Бивня, поэтому не стал даже читать светящиеся буквы на табло с инструкцией по пользованию, а сразу провёл ладонью вдоль стены перед собой, и эта часть кабинки стала прозрачной, позволяя видеть сверху и немного сбоку зал, который показался похожим на средних размеров гостиную. Хотя, впечатление это вполне могло быть и ложным, потому что весь зал целиком Легор видеть не мог, а только кресла где расположился ареопаг, да макушки тех, кто сидел напротив, через широкий проход, и то не всех.
Перед ареопагом как раз стоял тот, сильно простуженный докладчик, который уж начал говорить. Легор его немного знал, только имя не мог вспомнить. Впрочем, неважно, главное, что был этот человечек из министерства экономики, которым управлял давний приятель дяди Пориедора господин Кинни-Гер. Его, к слову, Легор сразу заметил рядом с председателем — сверх уважаемым господином Афтринглифом. Этот последний, хоть и заправлял всего лишь социологией, но по своему положению в иерархии Семей Доступа был недосягаемо высок. Не для Легора, конечно, но для министра Монтера, или главы протокольной службы господина Мёри, и для господина Кинни-Гера, каким бы великим экономистом тот ни был, Афтринглиф стоял ниже Президента даже не на ступень, а так, всего лишь на приступочек. Его присутствие должно было подчеркнуть важность происходящего. И тот факт, что главный социолог Мира-А состарился до почти полного маразма никого не должен был смущать. Афтринглифу без особых проблем возвращали сознание специальные таблетки, закамуфлированные под леденцы, чтобы старик не обиделся, и ему оставалось только кивать к месту и вставлять редкие замечания, от которых ничего не зависело.
Человечек тем временем, встав чуть в стороне от ареопага, крайне уважительно изогнулся в сторону зала и заговорил, как показалось Легору, совсем не по теме. Долго и нудно перечислял цены, выросшие на то-то и то-то, потом перешёл к налогам, которые тоже приходится увеличивать и делал такие прогнозы на будущее, что просто жить не хотелось. Если верить говорившему, Мир-А не сегодня, так завтра ожидала полная катастрофа по всем экономическим фронтам!
Заскучавший Легор с мольбой посмотрел на дядю, сидевшего по левую руку от председателя. Судя по его лицу всё шло по плану, но дядиному лицу верить было нельзя. На людях, особенно на мероприятиях вроде нынешнего, министр безопасности взирал на всех с таким видом, что каждому хотелось отвернуться и рассосаться в невидимости, а то мало ли что... Его суровый взор словно говорил: то, что я про вас знаю, недопустимо, но я пока терплю, так что не забывайтесь». Впустить в эту спрессованную угрозу какую-то стороннюю эмоцию не смог бы даже фигляр Согин, а ведь он не так давно получил очередную награду, как лучший лицедей Мира-А, что ж тогда говорить о дяде, у которого после иных мероприятий лицо порой так спазмировалось, что вызывали суржменов с уколами.
Внезапно в зале зашевелились, зароптали, и Легор снова обратился в слух.
- Да, да, - говорил между тем докладчик, - многочисленные проверки, которые мы вынуждены были проводить, не раз и не два завершались самыми плачевными выводами. Но самый пугающий вывод был сделан об уровне профессионального образования! Мы предоставили результаты проверок нашему уважаемому министру, - поклон в сторону господина Кинни-Гера, - и получили указание провести негласное наблюдение за деятельностью министерства образования. Итоги я сейчас оглашу.
На виске человечка мигнул красным индикатор активации встроенных чипов, сам он нажал пару точек на запястье, и в воздухе перед ареопагом повисло голографическое изображение каких-то документов.
Легор расслаблено откинулся в кресле. Вот теперь всё вошло в нужную колею. Тот, кто писал сценарий этого шоу, своё дело знал — простой перечень выявленных нарушений и злоупотреблений был так убедителен, что даже Легор призадумался, а не попал ли он в самую точку, выбрав именно министра Монтера для своей атаки? Хорошо бы ещё увидеть реакцию тех, кто сидит в зале, но обзорного радиуса кабинки не хватало. Приходилось довольствоваться редкими перешёптываниями, благо динамики оказались достаточно чуткими, а передающий микрофон, похоже, перемещался по периметру постоянно.
Легор нашёл, как прибавить звук и прислушался.
«Монтеру конец...», «Тсс!», «Интересно, кому он перешёл дорогу?», « Ты проголосуешь против министра, если что?» - «Если что? А у нас будет выбор? Сам же видишь, с ним уже покончено»...
Легор неторопливо расплылся в улыбке. На его прекрасной вытянутой челюсти всё получилось, как надо — хищное удовлетворение, в меру самодовольства, а в целом... В целом всё хорошо! Вот здесь - конкретно в этом месте - всё просто отлично! И, если бы не было за стенами зала господина Итисоро, дикарки Синь и Питомника, он бы сейчас чувствовал себя так, словно лежит на мягком матрасе посреди гигантского бассейна в имении одной из своих бабулек и беззаботно жмурится под солнцем.
Внезапно перешёптывания стихли. Замолчал и докладчик. Председательствующий в ареопаге господин Афтринглиф просверлил тяжёлым взглядом какую-то точку в зале и раздражающе медленно проскрипел:
- Господин министр образования может нам что-нибудь сказать в свою защиту?
- Могу, - прозвучало в ответ.
Господин Монтер, опираясь на палку и прихрамывая, появился в видимом Легору пространстве, где встал к ареопагу боком, чтобы иметь возможность обращаться и к залу тоже. Какой-нибудь сторонний наблюдатель, глядя на него, непременно беднягу бы пожалел, но только не Легор. Он-то прекрасно знал, что трогательные пучки седых волос, что топорщились над круглым лицом с печальными глазами, были ни чем иным, как следствием частого подклеивания имитации рогов и щитков какого-то, чёрт его подери, трицератопса. Из-за этой экзотической идентификации над министром смеялись все, кому не лень, а в министерстве ещё и добавляли: «Образованность свою показывает, не иначе». Печаль же в глазах Монтера тоже была одной видимостью. Точнее, очередным следствием его глупости. Говорят, в пору далёкого уже отрочества один из приятелей показывал будущему министру действие «Собачьей челюсти», которая только-только появилась на чёрном рынке. Толком ничего не понимая два идиота решили зачем-то пристегнуть наручник к лодыжке Монтера, в результате чего тот лишился ступни, зато приобрёл вечное жалобно-изумлённое выражение лица, качественный протез и фальшивую хромоту, которой прикрыл своё желание везде носить баснословно дорогую палку из настоящего дерева.
Сейчас министр опирался на неё же, что Легор счёл проявлением совсем уж дурного тона. На слушания о коррупции в своём министерстве Монтер мог бы явиться с чем-то попроще. Но нет худа без добра — пришёл, так пришёл, и хорошо, что дал лишний повод ещё больше настроить против себя собравшихся.
- Я хочу напомнить всем в этом зале, - начал министр, - что не так давно, когда мы разбирались с делом о пропавших фондах не где-нибудь, а в министерстве экономики, моё ведомство все упрекали в излишнем рвении. Дескать специалистов развелось с избытком, только мешают. Не думаю, что времени, которое прошло с того слушания, могло хватить на такие кардинальные перемены в образовании, чтобы теперь меня упрекали, будто в своём ведомстве мы что-то не дотягиваем. Однако в представленном докладе речь в основном шла о финансах моего министерства, и я, простите, так и не понял, в чём именно виноват? В плохой работе, или в хищениях? Ни то, ни другое не было убедительно доказано.
- Речь шла о тех злоупотреблениях, которые допускаете лично вы, - холодно произнёс дядя Пориедор. - К министерству в целом особых претензий нет, поскольку задачу свою оно выполняет. Но все просчёты и, скажем пока осторожно, недоразумения связаны с теми назначениями на ключевые посты министерства, которые проводили вы лично. По моему мнению это и плохая работа, и хищения одновременно, не так ли?
Дядя повернулся к председателю Афтринглифу, который, посидев с каменным лицом довольно продолжительное время, наконец кивнул.
Господин Монтер засопел.
- Мои назначения нанесли какой-то урон безопасности? - спросил он, не скрывая сарказма.
- Пока нет.
- Тогда почему со мной говорите вы, Пориедор, а не министр Кинни-Гер? С ним у нас мог бы состоятся боле предметный разговор. К тому же хочу напомнить, что при недавнем разборе просчётов в его министерстве применялись боле мягкие формулировки. И то, как грубо сфальсифицированы обвинения против меня наводит на мысль о том, что кто-то тут сводит личные счёты!
«Ну всё! - зашептались в динамиках. - Ему конец! Афтринглиф терпеть не может, когда говорят в таком тоне» - «А Монтер по-другому не умеет...» - «Идиот»
Ну да, идиот. Однако и дядя Пориедор своё дело знает — нарочно цепляет Монтера и провоцирует как раз на то, что более всего может отвратить от него председателя ареопага.
Расчёт сработал. Не успел министр Монтер закончить свои обличения, а каменное лицо господина Афтринглифа уже дрогнуло.
- Что вы хотите этим сказать? - проскрипел он.
- Только то, что сказал, - чуть сбавил тон Монтер. - Упущения бывают в каждом ведомстве, моё не исключение, и те нарушения, которые зачитывал докладчик случились не вчера. Однако, почему-то именно сейчас потребовалось вытащить на свет всё, какое нашлось, грязное бельё.
- Кого же вы подозреваете в пристрастном отношении? - изящно качнул ладонью господин Кинни-Гер. - Надеюсь, не министра безопасности, потому что это было бы обидно, он-то как раз был против слушаний.
- Я бы сам хотел знать, кому перешёл дорогу, - пробормотал Монтер.
Но услышал его, похоже, только Легор, да и то благодаря чуткому микрофону.
- Хочу напомнить, что мы здесь собрались ради объяснений министра образования, а не ради поиска его недоброжелателей, - снова заскрипел Афтринглиф. - Если вам, господин Монтер есть что сказать по существу, то говорите. Если нет...
- Что я должен сказать? - бестактно перебил Монтер, раздражаясь всё больше. - Меня упрекнули в создании липового фонда для пожертвований, но в зале присутствует наш главный спонсор господин Нубарико. Спросите его, стал бы он мараться, связываясь с подставным фондом, и стал бы вкладывать туда свои, очень немалые средства, не проверяя, куда они в конце-концов уходят?
- Что ж, пускай ваш господин... э-э... Набарико, да? В общем, пусть скажет что-нибудь, - тоже проявляя признаки недовольства происходящим сказал председатель.
Он поводил глазами по залу и, заметив видимо нужного человека, еле шевельнул пальцем, что означало приглашение выйти к ним на всеобщее обозрение.
- Позвольте я с места, - раздался в динамиках голос тестя, сильно переслащённый уважением к ареопагу. - Говорить-то мне в сущности не о чем, кроме того, что деньги в фонд министерства образования я переводил безо всяких проверок, исключительно из личного доверия к господину министру. Не думаю, что он их присваивал. Нет, даже уверен! Как уверен и в том, что он и сейчас может за всё отчитаться.
- Как так «без проверок»? - вскинулся Монтер. - Каждый месяц господин Нубарико получал отчёты!
- Я не читал их, дорогой друг, - зажурчал голос тестя. - Всё только на доверии.
Дядя Пориедор что-то сделал с лицом, из-за чего оно стало ещё суровее.
- Вас послушать, всё просто идеально, но докладчик нам только что доказывал иное.
- Ничего он не доказывал! - скрючился в сторону дяди Монтер. - Подтасовывал и передёргивал! А на деле всё у меня ничуть не хуже, чем у других.
- Мне это странно слышать, а вам? - обратился дядя к председателю Афтринглифу и Кинни-Геру. - Если кто-то пытается очернить господина министра, может нам всё-таки следует выяснить, кто это?
В этот момент Легор не выдержал и засмеялся в голос, но не из-за дядиного лицемерия, а потому что Монтер так грязно выругался себе под нос, что, услышь его кто-то из присутствующих, скандала не миновать.
- Позвольте мне взять слово, - раздался в динамиках громкий голос. - Как раз по поводу того, кто и почему подал прошение о расследовании.
Выходите к нам и представьтесь, - поманил говорившего Кинни-Гер.
«Ага! Кажется начинается второй этап, - подумал Легор. - Значит, скоро появится и Козимо»
Он с любопытством посмотрел на человека, подошедшего к креслам ареопага. Явно не член Совета, потому что идентифицирован по полной — под подбородком наращенные багровые отростки из страшно дорогой бугристой кожи, по всему затылку целый гребень из неё же и восхитительные чёрные перья вместо волос. Интересно, кто он?
- Я полномочный представитель сообщества окружных меценатов церкви святого Разлома, - словно отвечая на мысли Легора, представился человек. - Именно мы подали прошение о расследовании дел в министерстве образования, потому что давно испытываем сомнения относительно того, куда уходят наши пожертвования. Однако, после того, как в наш головной офис была прислана анонимная запись, сомнений в нечестности господина министра не осталось.
Не делая никакой трагической паузы, представитель общества меценатов поднял ладонь с надетым на неё круглым динамиком, и все услышали, как некто, явно изменивший голос, быстро и страстно зашептал о том, что хочет сообщить о злостном преступлении. Он, дескать, работает в небольшом банке где занимается только тем, что перекидывает огромные суммы со счёта на счёт, дробя их и заметая следы переводов, чтобы прикрыть счёт конечный, где всё в итоге оседает, и принадлежит он министру образования господину Монтеру. Служащий банка каялся, говорил, что свою вину тоже признаёт, но он всего лишь служащий, никакой выгоды не имел, просто выполнял свою работу, а на признание его подтолкнуло грубое высказывание господина министра о церкви святого Разлома. Являясь ревностным разломщиком, исправно посещающим все службы, служитель банка не мог стерпеть святотатства, особенно ещё и потому, что человек, хуливший его церковь, являлся министром образования Мира-А! Что конкретно министр сказал озвучено не было, но возмущённый ропот по залу всё-равно пробежал.
- Чушь какая-то, - с недовольным лицом пробормотал Монтер. - ничего я не говорил.
Полномочный представитель опустил руку с динамиком, обвёл зал глазами и произнёс, слишком пожалуй торжественно:
- Я требую от собрания разобрать ещё и дело о святотатстве!
В зале снова зароптали, а господин Монтер резко повернулся к ареопагу.
- А я требую разобраться с тем клеветником! Что за служащий? Какого банка? Не помню, чтобы у мня был где-либо тайный счёт! Да и со святотатством советую поосторожнее! Одного анонимного свидетеля слишком мало, чтобы меня осудить!
- Вас пока никто не осуждает, - проскрипел Афтрингиф.
Затем обратился к полномочному представителю сообщества меценатов.
- Не было ли с анонимной записью каких-то документальных доказательств? В противном случае мы не сможем в полной мере удовлетворить ваше ходатайство.
Меценат церемонно поклонился ареопагу.
- Конечно были. Часть их мы передали чиновникам Совета для расследования, о чём, собственно нам всем только что доложили весьма обстоятельно. Но другую часть я оглашу сам, потому что касается она многих из присутствующих здесь.
В воздухе снова повисло изображение документов, но других, и Легор прислушался внимательнее, чем в первый раз. Если верить тестю, от этих обвинений Монтеру отбиться уже не дадут.
- Взгляните на имена, - комментировал изображения представитель меценатов. - Здесь те, кто вносил пожертвования, подобно господину Нубарико, из дружеского расположения, с полным доверием, не считая нужным проверять, что и куда уходило, но, как видите, уходило всё и всегда в одно место — на счёт господина министра.
Ропот в зале стал громче.
- В чём дело, Монтер? Ты и мои деньги присвоил?! - выкрикнул кто-то.
- И мои! И мои! - понеслось из разных углов.
- Боже, боже, как я ошибся в друге, - пробился из динамиков голос тестя.
- Вы с ума посходили?! - затравленно озираясь выкрикнул Монтер. - Какие деньги?! Если я что-то и присвоил, то не больше, чем прилипает ко многим присутствующим здесь рукам, остальное пошло в дело!
- Вы лжете, господин министр! - Тоже повысил голос представитель меценатов. - Наше сообщество провело свою проверку! Вместо обещанных двенадцати церквей при учебных заведениях южного и северо-западного округов, мы нашли две недостроенные и одну, слепленную кое-как! Для остальных нет даже фундамента!
- В институте, где учится мой сын, закрылись всё кафе! Говорили, на ремонт, но владелец сети сам мне рассказывал, что поссорился с Монтером, и тот так отомстил! - понеслось из зала.
- Да, я тоже слышал о ссоре! И она произошла потому, что господин министр насмехался над господином Мак-Арие за его спиной!
- А что он говорил о министре культуры?! О, простите, господин Ингано, я не заметил, что вы в зале...
- Он и обо мне говорил плохо?!
- Боже, боже! И это мой друг!
- Между прочим, он и о вашем будущем зяте такое нёс, что невозможно повторить! И прилюдно! Стыдно было слушать!
«Круто! - Восхитился Легор. - Как по писаному! Молодец дядя! Пора уже Козимо выходить...»
Но в этот момент чей-то сильный голос, перекрывая остальные голоса, произнёс:
- Позвольте и мне сказать несколько слов по существу дела.
В зале стихли, а дядя Пориедор сделал приглашающий жест:
- Прошу. Только выходите сюда, к нам.
Послышался стук отодвигаемого кресла, потом шаги.
«Вряд ли это Козимо», - успел подумать Легор. А потом его глаза раскрылись, как могли, широко, а прекрасная вытянутая челюсть по-плебейски отвисла.
Перед ареопагом стоял мистер Итисоро собственной персоной!
______________________
http://proza.ru/2024/01/14/1262