Я давно вышла на пенсию, подрабатываю в собесе. Знакомая там, наша бывшая соседка, подкидывает старушек, какие полегче – за лежачими не смогу ухаживать, спина подводит. Недавно открылась вакансия – в пансионате медсестра ушла в отпуск на несколько месяцев. Пансионат для пожилых открыли недавно, на краю города. Но туда не каждый попадёт – только, если со связями и карман полный… Работа хорошая, три раза с лекарствами обходишь, иногда уколы, давление всем мерить надо, хотя, как ни странно, гипертоников нет, худые в основном. Не кормили их дома, что ли. Худых, видать, давление не берёт...
За несколько дней я со всеми перезнакомилась. И что вы думаете? Страна у нас маленькая, старых знакомых всегда отыщешь в любом уголке!
Я узнала её сразу, хотя лет 60 не видела… Наша красавица-математичка, Элина Марковна… Вместо пышных волнистых каштановых волос у неё был аккуратно заложенный на затылке хвостик из абсолютно белых волос. К ней приходили три раза в неделю, каждый раз разные люди. Выяснилось, внуки или родственники её учеников. Внуки! Они приносили передачи, мялись в палате и с облегчением уходили. Но – приходили! Кто их организовывал – не знаю, сейчас это легко, у всех мобилы. У неё была лёгкая деменция. Иной раз спросит имя, через минуту – снова. С деменцией были ещё две пациентки, одна, маленькая сухонькая старушечка, приходила на сестринский пост через каждые полчаса и робко заглядывала в глаза:
– Я ела сегодня? Я сегодня ничего не ела, хотя бы печенье…
Придумала держать для неё лёгкие крекеры, давала на бумажном блюдечке, она равнодушно смотрела на печенье и сообщала:
– Я очень люблю котлеты, а печенье мне нельзя, диабет ещё не прошёл.
Диабета у неё не было, но однажды я принесла котлеты из дому, тоже не стала есть:
– Я не люблю котлеты, они жирные.
А Элина Марковна впадала в забывчивость волнообразно. Долго смотрела в окно, неслышно шевеля губами. Иногда даже читала. Медсестра рассказывала, что иногда давала ей решать задачки внука, и решала. Видимо, профессиональная память уходит последней. Интересно, как она сюда попала… наверное, дети нашли работу, взяли её с собой. А может, наоборот, уехали и не взяли.
В старших классах несколько лет я проучилась в сельской школе. Надо было ухаживать за бабушкой, к нам она наотрез отказалась ехать.
Это была старая деревенская школа. Её ремонтировали каждое лето, но успевали к занятиям проделать только часть работ: рабочие уезжали на заработки в дальние края, убирать хлеб. Там лучше платили.
Поэтому понятие «ремонт» выглядело забавно: туалет на первом этаже чистый, светлый, сверху все съезжали по перилам сюда, и к середине года было видно, что придется снова ремонтировать! Чистить и мыть никто не соглашался…
Грязно становилось и в классах, стены расписаны… Представляю заботы директора, учителя тоже недолго задерживались, часто сидели без учителя.
К нам в школу пришла новая учительница по математике. Мы все ждали её на урок, ещё с утра знали.
И вот вошли они с заучем, никак не научусь выговаривать завуч, хотя знаю, как пишется.
Ох, какой же красавицей она оказалась! И одета по-городскому, сразу видно, городская…
Математичка всем полюбилась. Красивые – они такие, особенно, когда умные, всё же математик. Мы учились прилежно, из нашей школы много поступали в первый же год. И в классе у нас было тихо, я в городе училась, знаю, что там творится во время уроков… Но здесь не забалуешься, на селе все знают друг друга, стесняются. Про сейчас не знаю.
В старших классах сразу догадались, что на Элину Марковну неровно дышит наш историк Артур Генрихович. Нам попался чемпион в районе – историк наш кучу наград привозил из олимпиад, и самого награждали за внеклассные занятия по родному краю. Из-за него и стихи стали учить – он их постоянно цитировал и сурово спрашивал:
–Кто написал?
Так что историк наш, то ли холостяк, то ли разведёныш, тоже полюбил Элину Марковну. Был он младше неё лет на 8-10, с невероятной роскошной шевелюрой. И очень трогательно ухаживал – носил, как школьник, за ней тетрадки до ворот, сам жил напротив. Утром приходили вместе – небось, караулил из окна.
Когда наступили каникулы, слухи поутихли, уступив место факту: историка взяли в райцентр директором, почему-то согласился. Много позже узнали, что Элина Марковна поссорилась с ним, узнав про его намерения жить вместе… Говорили, что она страшно обиделась на его предложение, совсем мальчик для неё, и попросила не позорить.
Школу я закончила уже в городе, бабушкин дом заколотили, в надежде продать, потом передумали, правнуки с удовольствием обустроили старенький сруб и обжили его.
Несколько лет назад я ездила туда, разумеется, школу снесли, построили новую между тремя сёлами, но из старых учителей никого не осталось. Новая и чужая школа, я даже не пошла туда…
И вдруг вижу в палате Элину Марковну. Конечно, она не узнала меня, да я и не стала открываться. Она никуда не выходила без надобности, а у меня времени совсем не было, чтобы разводить воспоминания… Хотя на самом деле, с лёгкой грустью вспоминала бабушкин уютный дом, ухоженный сад, цветы перед домом… Вспоминала школу, разъехавшихся подружек из того класса, учителей…
А через месяц случилось такое событие, что мне вдруг захотелось даже узнать то, о чём ни разу не вспоминала… например, всё, что было с ней связано.
В мужском отделении появился новый больной: худой и лысый, слегка сгорбленный старик в очках и с палкой. Вот у него был настоящий Альц: часами равнодушно сидел на кровати, в столовой не появлялся, нянечка носила ему поесть и куда-то в воздух жаловалась на зарплату. К нему никто не ходил, сказали, родственники за границей, может, поэтому Марьиванна и вспоминала про зарплату.
Меня не было месяц, потом снова стала там работать, но уже в мужском отделении. Как-то утром пошла делать укол в седьмую, на кровати у окна сидел лысый и худой старичок, а рядом на стуле – Элина Марковна и кормит его с ложечки!
Я подумала – её родственник, или ученик. Но, внимательней присмотрелась, лицо показалось знакомым… и я ахнула. Историк! Артур Генрихович! Без невероятной шевелюры, высохший, он безразлично посмотрел на меня и столь же безразлично глотал пищу.
Я тихо выскользнула из палаты, на посту просмотрела списки. Да, он…
Девочки рассказали, как только Элина Марковна случайно услышала, что в мужском отделении появился больной с редкой фамилией Клизер, неожиданно зашагала в дальний конец коридора. И с тех пор два раза в день кормит его, и они даже разговаривают. О чём – никто не знает, Клизер неразговорчивый, но с ней он оживает, даже иногда выходит их палаты…
Иногда я думаю, что это я должна за ним ухаживать, ведь он подарил нам столько необходимых знаний… Остроумный, добрый… Сейчас самое время отблагодарить…
Но завотделением недавно сказал, что для Элины её поведение и есть лечение…
А я... А что я... Сижу и думаю, во что превращают человека его годы...
Заковыристая жизнь…