Теперь я уже инвалид первой группы со стажем и уже второй год не спускаюсь и не поднимаюсь на пятый этаж дважды. Хожу теперь с работницей социальной службы, которая прекрывает меня своим телом, что должно смягчить падение, если произойдёт внезапная уборка правой ноги. Пытаюсь левую ногу делать толчковой – это труд. Вообще, если нога работает строго по прямой, то самопроизвольной её уборки не произойдёт. 2 ноября мне совсем идти не хотелось, отчаянно болела нога, и на душе было безрадостно. Однако, подавив прожорливую лень и взяв скандинавские палки, я за 14 минут преодолел 5 этажей, и уселся на крыльце на подушечке, принесённой для меня социальной работницей…
Если правой рукой опираться на скандинавские палки, то за 14-15минут я поднимаюсь. В это самое время происходит ещё и ослабление левой руки, что вынужден был, хвататься за перила и подтягиваться правой! Дотянул до пятого этажа…
Был вызван знакомый врач. Он ставил капельницы и через пару недель удивился, что толку нет, и был поставлен кислородный аппарат.
Как и в случае с черепно-мозговой травмой почти 4 года назад, так с прогулкой по стране песчаных холмов меня увезли в больницу Боткина лишь на третьей скорой помощи.
Все мои родные привились от короновируса. Так как я был уже номинирован на первую группу инвалидности, то больше всего разговоров было обо мне. Врачи из поликлиники были категорически против, но из Центра РС считали, что это нужно. Я и привился. Получалось , что болен дополнительно короновирусом после двух прививок от короновируса.
Лечение началось сразу. Женщина в белом халате, подобно электрону вращалась вокруг меня с мочегонными капельницами и лекарствами. Туалет для слива мочи был в паре метров от моей кровати, но сил моих на это не было. Я попросил о помощи тётю в белом халате, но она сказала, что рядом находится санитарка, которая и вынесет мочу в туалет. Напрасно ждал санитарку- она и не думала появляться.
Многие КВС благодарили меня за то, что я даже в страшных ситуациях не использовал нехороших слов. Тут я орал матом и пообещал, что буду выливать мочу на пол…
Тётки в белых халатах предложили мешок, заменяющий мочевой пузырь. Якобы для замера количества жидкости исходящего из меня. Позже, я осознал, что это для более спокойной работы тёток в белых халатах, они готовы сделать 15 минутную операцию… Потом, я отказался от ужаса, что если тётки в белых станут ещё и делать мне 15 минутную операцию, то я могу и не выжить.
Я сказал, что лучше сдохну, чем соглашусь на её операцию.
В тот день пришла сиделка. С её приходом мои мочевые проблемы ушли на второй план. Сиделка задыхалась, молила о маленькой щёлочке в окне, куда мог проходить свежий воздух, не понимая, как могут держать такого больного как я без свежего воздуха. Но Боткинская больница боялась эпидемии, поэтому всё было и закрыто. Говорят, что помещение строилось узбекской женщиной как тюрьма, а у моей двоюродной бабушки, в Самарканде, был муж, дядя Сима. Он был физиком, фронтовиком, а потом снова физиком. Он говорил, что все бабы дуры, а если не дуры, то всё равно дуры…
В ту ночь я уже посапывал и видел розовые сны. Проснулся от того, что мужик без трусов стоит около сиделки, потом он подошёл ко мне.
”Лунатик или сумасшедший “. Как психи могут ночью пройти с другого конца инфекционной больницы и открыть комнату электронным ключом?
…5 декабря, победив короновирус и мою смерть, меня отправили домой. А 21 декабря меня перевезли в Покровскую больницу, которая отличалась от Боткинской, как ад от рая.
Однако, начался абсцесс лёгких и мне грозила операция. Были проведены многочисленные исследования, и главный врач настоял на лечение капельницами и пилюлями.
Сиделок сближала отчаянная до неприличия любовь к деньгам.
Одна в 4 ночи начинала говорить по-турецки или вопить по- казахски нравоучения своей пятилетней дочери. Она была уволена.
Другая имела только своё мнение и мнение неправильное. Поскольку уровень её интеллекта едва ли превосходил высоту плинтуса, то часто приходилось слышать явную глупость.
Третья была молода и общение с ней, как и её со мной было приятным.
Но большинство плевать хотели на то, что ухаживать за больным- есть их работа. Я 7лет вообще ночью из четверти века полётов не спал, и у меня даже мысли не возникало сменить работу.
Как то, Люда, преданная мне жена ,принесла и подарила мне альбом и акварельные карандаши. Нарисовал. Главному врачу очень понравилось.
Самое важное, что я был спасён от смерти в 63 года. Интересно, что в 1981 после окончания Академии Г.А.в соответствии с медицинской лётной книжкой мой вес был 72 килограмма. Такой же вес сохранился до 2003 года, когда списали. Заменив звание Ветерана Труда на инвалидность 1 группы вес упал до 67, а после пандемии упал до 54кг.
На излечение было потрачено около 500 000 рублей. Больше всего потратили мои родители, дочь, главное достижение Книги и товарищи. Деньги тратились на лекарства(они очень дорогие), палату с сиделками и питание.