День семнадцатый (13 августа)
Рустик зашатался и рухнул на песок. Следом, описав ногами какую-то нелепую дугу, упал у костра Серега. Я преднамеренно не вставал с земли, но и у меня по телу разлилась тяжесть, руки и ноги стали ватными, голова закружилась. Нет, это не неизвестный недуг… Все три физиономии выражали неописуемое блаженство. Нирвана – я тебя познал!
После шестидневного поста мы, наконец, выкурили по сигарете, которые нам любезно выделил егерь с Агульского озера. Никотин – яд! Каждая папироса сокращает жизнь на пять минут. Но, за это, хотя и кратковременное состояние безусловного, абсолютного блаженства, пять минут жизни не кажутся слишком дорогой ценой.
Итак, собаки у нас нет. Ружей и пулеметов – тоже. Наш скромный арсенал – рогатка и копье вызывают у егеря снисходительную улыбку: это ничего, это – можно! Наконец, узнав, что днёвки у нас не планируется по причине нехватки продуктов, егерь теряет к нам всяческий интерес. Переписав поименно в свой талмуд каждого и, поизображав напоследок сурового таежного человека (гордо: "Какой вертолетчик любит егеря? Продукты на себе носим"), он удаляется, унося с собой нашу надежду разжиться продуктами. Наше заискивающее «сочувствие» его тяжелой жизни и подчеркнутое дружелюбие на этот раз не приносит, увы, желаемых результатов. Ну, и черт с ним! Выпьем водку сами, без помощников.
Водку мы выпили (маловато), закусили грибным супчиком и расположились на отдых. По плану остается два с половиной дня пути. Настроение бодрое.
Но всему этому предшествовал трудный день. После утренней разведки. Мы с начальником были настроены весьма и весьма оптимистично. Прокарабкавшись вдоль озера, где – на животе, где – на четвереньках, километра два, мы поднялись наверх и обнаружили великолепную топу. По такой тропе 12 км можно пройти и за половину дня. Правда Лобов* шел целый день, а некоторые группы – трое суток. Но, разве мы не орлы?! Не покорители пика Грандиозного и Уфимского перевала (третьи – это почти первые, третье место – тоже призовое!).
В самом радужном настроении поднялись от водопада на тропу полюбоваться пейзажем (по другой версии – собирать кактусы-молодило).
Тропа, как уже было сказано, отличная, «бежим» резво. Вот, и речка Мысовая. Третья часть намеченного пути пройдена за час с небольшим. Красота неимоверная! Но, тропы больше нет. Ее пересекает глубокий каньон. С отвесными стенками. Может, это обстоятельство кого-нибудь и смутило бы, только не нашего Круговодителя. Оказывается, метрах в 300 до этого места была развилка, а его предупредили еще в Уфе, в турклубе, чтобы по верхней утоптанной тропе не ходил.
- Действительно, сюда ходить не стоит, – невозмутимо констатирует он.
И мы спускаемся туда, откуда только что, пыхтя поднялись – к развилке.
Маркиз, сумрачно бормоча (заклинания, или что-то покрепче) проводит жирную магическую черту поперек коварной тропы, дабы наши последователи тоже не попали впросак.
Пошли по нижней тропе, но, вскоре и ее потеряли. Точнее говоря, бросили, и Мужчина повел нас по завалам, чащобам, бродам, и черт знает, куда. После переправы долго не могли собраться вместе. Кричали, свистели. Товарищи появлялись в самых неожиданных направлениях. Но, все же собрались. А пока Вовка с Маркизом разведывали обстановку, в душе моей сложилась песня:
«У начальника, у Вовы, ох, и гонор, ох, и понт!
И душа – крест на крест досками…»
Впрочем, слова какие-то знакомые, и я не решаюсь их петь вслух.
Тропу нашли. Идем. Вверх- вниз, вверх-вниз… Пила, а не тропа. Похоже, что число ног ее утаптывающих, после речки Мысовой значительно поубавилось. Куда же они делись? Свежих могил не видно, костей – тоже…
Вверх- вниз, вверх-вниз… Мы с Гулькой собираем грибы. Она – маленькие, я – все подряд, складываю в мешочек. А сознание сверлит мысль, ведь девчонки чистить будут и повыбрасывают. А в старых грибах – мясо! Жалко!
Вверх-вниз, вверх-вниз… Да, когда же это все закончится? Озеро сверху выглядит просто замечательно... Кто сказал, что оно серое и однообразное? Ничуть не бывало!
Вверх-вниз, вверх-вниз… Ура! Виден конец озера и избушка егеря на берегу! Каждый следующий подъем кажется нам последним. Надежда придает сил, и мы бодро поднимаемся на очередной холм. Наконец, тропа окончательно теряется. А спуск, действительно, оказывается последним.
Медленно ползем по болотистой поляне в холодной воде, огибая береговую линию. Развертываемся в длинную цепь (под предлогом поиска тропы) и через каждый шаг останавливаемся поесть ядреной голубики. Нет сил пройти мимо! Теперь становится ясно, почему здесь нет тропы, и почему она пропала.
Побродив около часа, выходим на сухой песчаный берег. Поставили палатки, развели костер. Дымок наш заметили с того берега. Застучал мотор, и к нам причалила лодка. Из нее вышел егерь Володя. Угостил нас сигаретами. Мы затянулись горьковатым дымом. Рустик зашатался и рухнул на песок Следом, описав ногами какую-то нелепую дугу, упал у костра … И т.д. (см. начало описания).
Продукты на исходе и меня, завхоза, одолевают самые мрачные предчувствия. Что-то будет? Эта неуверенность в завтрашнем дне отразилась и в песне:
Пусть ветер дует.
Я не ворую.
Красть невозможно того, что нет.
Теперь иначе вопрос означен –
Побьют, иль просто съедят в обед?
Дежурный по дневнику – Толик
*самый опытный и авторитетный уфимский турист того времени (прим. автора).
Приключение следует http://proza.ru/2024/01/12/1529