Период восьмой Нечерноземье

Евгений Орлов

Серия: Как всё было, почему так стало и что грядёт

период восьмой

Нечерноземье


В Горький поехал на последние деньги. В поезде поплакался попутчицам, что хочу переехать на работу в сельскую местность их области, а денег осталось только не билеты. Если за один день не решу вопрос, то не знаю где буду жить и чем питаться. Одна из них сжалилась и пригласила временно остановиться у них. Молодая женщина была не замужем, и её родители переполошились, решив, что я жених.
Самым близким сельским районом был Борский. Поехал туда, но там не оказалось таких вакансий на которую рассчитывал. Совершать дальние поездки не было средств. Решил попытать счастья через областное управление сельского хозяйства. Оно располагалось в горьковском Кремле. Там же были и остальные органы власти области. У входа в здание управления чуть не столкнулся с полной, строго одетой женщиной. Мы уже разминулись с ней, когда она меня окликнула:
- Молодой человек, а Вы случайно не в Воронежской области родились?
Я вернулся и поражённый ответил:
- В Воронежской.
Улыбнувшись, она продолжила:
- В таком случае могу даже утверждать, что родился в селе Бедное, Михайловского района. В семье Стефана Исаевича.
Ничего не понимая я пояснил:
- Сейчас Михайловского района нет. Его разделили между Россошанским и Кантемировским. Бедное теперь относится к Кантемировскому.
Она продолжала улыбаться и уточнила:
- Вижу меня не узнаёшь. А я тебя почему-то хорошо запомнила. Хотя и видела наверно первоклассником. Мы с тобою вместе работали на колхозной СТФ. Не помнишь меня?
Я внимательно присмотрелся, но эта интеллигентная дама никого из моих землячек не напоминала.
Неуверенно пояснил:
- Вы наверно были взрослой свинаркой, а я пастухом на свинарнике работал только в первом и во втором классе. А потом волов пас и овец один год.
Махнув рукой, она продолжила:
- Какой там взрослой! Тоже пацанкой была. Хотя школу уже закончить успела. Так и не узнал?
Мотнув головой, произнёс:
- Нет.
- Да Тоня я Михайлусова, теперь узнал?
- Да теперь узнаю. Только Вы на свинарнике были намного худее, а теперь посолиднели.
- Ну ты и нахал. Разве женщинам можно напоминать, что у них талию стало не заметно. Да немного раскабанела. Потому и не узнал.
Я припомнил:
- Вы, кажется, дружили тогда с моей родственницей Лидкой Сычёвой.
Она согласилась:
- И с Лидой, и с Катькой, и с Зиной. Мы тогда все незамужние дружили. Даже те, которые намного старше с нами незамужними водились. А семейные считались солидными. Вот и я теперь в солидные перешла. Даже Антониной Васильевной величают на работе.
Обрадовавшись неожиданным предположениям, спросил:
- А Вы не в сельхоз управлении работаете?
- Нет. Бери выше. Я в обкоме. А тебе зачем управление?
Начал рассказывать зачем приехал.
Она перебила:
- Что мы здесь на ветру как сироты казанские. Пойдём ко мне. Чаем угощу земляка. Всё расскажешь, что хотел, и я расспрошу о подружках.
Работала она в отделе пропаганды. И у неё был небольшой, но отдельный кабинет в обкоме. Табличка на двери указывала, что она теперь не Михайлусова, а Погорелова.
Расспрашивала она о тех, которых я и не помнил. Они наверно, так же как и она давно уехали из села. А она даже не знала, что Лидка вышла замуж за Цепковского. О себе рассказал, не спеша и подробно. Пояснил, что хочу испытать на деле новые подходы, которые уже демонстрировали неплохие результаты. Но для этого надеюсь получить должность руководителя. Она при мне созвонилась с кем-то из сотрудников Богородского райкома партии. А через минут двадцать ей перезвонили оттуда.
Она внимательно слушала долгие объяснения звонившего, а потом дала мне команду:
- Завтра с утра езжай в Богородск, в управлении тебя направят исполняющим обязанности главного агронома совхоза «Каменский». Там агроном ушла в декретный. Директор там тюфяк какой-то – совсем без инициативный. Райком его собирается освобождать. Будешь кандидатом. Пока обживёшься, присмотришься, а к зиме и должность займёшь.
Горячо поблагодарив Антонину Васильевну, поспешил обрадовать хозяев моей квартиры, что вопрос наконец-то успешно разрешён, и я наверно на следующий день уеду  домой. В Богородск поехал самым первым автобусом.
Предложенный совхоз оказался довольно крупным даже по Кубанским меркам, а для Горьковской области казался гигантом. Площадь совхоза обозначалась в 10593 гектара. И кроме села Каменка в него входило почти с десяток разных небольших деревень.
В управлении долго не задержался и до обеденного перерыва успел в совхоз. Директор повел на коротенькую улочку рядом с центром, напоминающую бульвар. Показал строительство, где возводились красивые коттеджи. Три из них уже были со стенами и крышами. Только без окон и дверей.
Геннадий Сергеевич пояснил:
— Вот первый будет для моей семьи. А рядом будет для тебя. Потому что у нас главный агроном является правой рукой директора. Пока перебудите в доме, который общежитием является. Комендант Куранова сейчас отведёт тебя туда. 
И ещё раз уточнил, что пока отделку коттеджей не закончат и не подключат к коммуникациям нам придётся жить в лагерном доме. Я не понимал значения этого выражения, но всё стало понятно, когда Галина Алексеевна повела показывать будущее жильё и рассказала подробности. Оказывается совхоз специализируется на выращивании и обеспечении потребностей Горького в капусте. Плантаций капусты очень много. Совхоз самостоятельно выращивает рассаду, сажает её, ведёт уход за посадками. Но урожай такой большой, что силами рабочих её никак не удалось бы убрать.
Поэтому город отправляет в совхоз старших  школьников и студентов из города. Поселяют их в специальном лагере, в отапливаемых центральным отоплением  бытовках, а в добавок для этих целей рядом с бытовками, ещё и дом типовой двухэтажный возвели. Бытовки в межсезонье просто закрывают на замки. А чтобы вандалы в период отсутствия детей  не повредили содержимое двухэтажки, и для контроля над детьми, в каждый подъезд, на каждый этаж поселили по семье рабочих совхоза. А одна двухкомнатная квартира на первом этаже пока никем не занята. Вот от неё она мне сейчас и предоставит ключи.
Когда подошли ближе увидел, что радом с домом, из бытовок составлен целый городок. В квартире было чисто. Были туалет и ванная комната. Комендантша убедилась, что из крана течёт и холодная и горячая вода. А я пояснил что у меня много вещей и мебели, и, если их даже просто свалить в кучу они займут всю площадь квартиры.
Немного подумав, она повела меня к ближней му бытовке и заявила, что к нашему приезду из бытовки уберут все двух ярусные кровати, стол, стулья и тумбочки и здесь можно будет хранить все наши вещи.
В Горький вернулся к вечеру. От всего сердца, тепло поблагодарил хозяев за гостеприимство. Собрал свои вещи и отправился на железнодорожный вокзал. В кошельке оставалось два рубля и мелочь. Думал, что если бы не ночь, то мог бы попытаться занять денег на дорогу у Антонины Васильевны. Но в это время её на работе уже быть не должно. С грустью думал, что, если не сумею проникнуть в поезд «зайцем» придется вспоминать студенческие годы и ехать на крыше. Погода стояла тёплая, но было жаль одежду. Костюм на крыше вагона за дорогу так запачкается копотью и грязью, что его потом не отстирать и не отчистить.
На вокзале грустно перебирал содержимое бумажника, в надежде обнаружить давно забытую заначку. И вначале не обратил внимания на то, что на дне одного из отделов у меня уже давно хранится коронка от золотых зубов, которые мне когда-то с приключениями ставили в Москве. И которую пришлось срезать, чтобы установить новый пластмассовый мост, из-за разрушения соседних зубов.
Потом осенила мысль, что коронка стоит приличных денег. Зашел в привокзальный ресторан и сел на позицию к пожилой официантки. Когда она подошла рассказал о сложившейся ситуации и показал коронку.
Она немного подумала и заявила:
- Давай её сюда. Кажется, придумала как тебе можно помочь.
Не возвращалась она довольно долго. Я даже начал волноваться. Вернулась без коронки, но подала мне деньги десятирублёвыми купюрами.
И заверила:
- На билет хватит не только до Краснодара, но и до Владивостока. Хорошо, что у тебя была коронка. Кольца и серёжки никому не нужны. Потому, что там пробу можно подделать. А зубное золото чистое. Без подделок.
Воодушевлённый на ближайшем поезде поехал домой. С Таней тут же срочно направились в Николаевскую. Ради экономии средств контейнер для перевозки домашних вещей заказали трёх тонный, а не пяти. Всю мебель какую можно было разобрать разобрал и надеялся всё вместить. Но многое всё равно не помещалось. Поэтому не разборные стулья, этажерку и даже старую кровать деревянную пришлось отдать соседям. Хотели и сундук мамин оставить в квартире. Но потом передумали. Решили под крышку заполнить его одеждой и забрать как память о маме. И не пожалели.
Когда стали его грузить, под одним из углов сундука оказалась завёрнутой в льняную тряпочку целая пачка двадцати пяти рублевок.  Таня вспомнила, как за день до смерти мама ей говорила, что деньги на её похороны мы можем взять в углу сундука. Что она их откладывала про запас из своей пенсии и моей зарплаты несколько лет. Таня тогда переворошила вещи в сундуке и ничего не нашла. Подумала, что мама это утверждала в беспамятстве. А теперь оказалось, что маминых запасов нам хватит и на переезд, и на безбедную жизнь до зарплаты.
С собой в чемоданы взяли только одежду на первое время себе и детям и постельное бельё. Ульи с пчёлами и пчеловодческий инвентарь переправили к Таниным родителям. Рекса уговорили забрать местного жителя, который работал пастухом и заверил, что он ему будет помогать коров пасти.
В Каменке, пока не пришёл контейнер и мы и дети спали на полу, на матрасах, с подушками и одеялами выданными комендантшей из её запасов предназначенных для школьников. А не имея посуды питались в совхозной столовой и даже домой еду приносили в запас на завтрак и обед в совхозной посуде. Когда получили контейнер, то из мебели собрал только кровати, стол и один шкаф. Планируя что остальное буду собирать, когда уже переберёмся в коттедж.
Беременность Тани уже была заметной, и директор предложил оформить её на должность цветовода, которая была вакантной. Пояснил, что она может даже не появляться на работе, но зарплату ей будут платить исправно. Но Таня очень любила и цветы, и клумбы, и с удовольствием занималась озеленением территории вокруг конторы, столовой и дома культуры. Дети в садик вначале не ходили и под её присмотром гуляли на месте её работы. Поэтому главной её заботой было чтобы они были красиво одеты. И за моим внешним видом следила придирчиво. Хорошо, что теперь машинку стиральную установили в квартире. И вещи, стиранные она каждый вечер вывешивала на сушку, удивляя соседей такой регулярностью.
Нас, а особенно Таню напрягало, то что в перспективе мне придётся заменить  Геннадия Сергеевича на посту директора. И он и даже его жена относились к нам дружески и даже участливо. Спрашивали не нужна ли помощь в быту? Беспокоились за то, как мы питаемся. О профессиональных качествах Кузьмичева я пока не мог судить, а вот человеческие качества в нём в частности и в их семье вообще проявлялись вполне отчётливо.
Служебной машиной у меня был УАЗ-469. По воскресеньям Таня и дети просили повезти их в лес. Здешние леса отличались от Кубанских. Было много хвойных деревьев. Росла рябина и оказалось, что к осени её ягоды становились съедобными и можно даже найти дерево с вкусными плодами. После дождей появлялись грибы. Мы срезали все подряд. Но в селе, соседей по общежитию потом просили отсортировать съедобные от не съедобных. Заодно узнавали, как какие грибы следует готовить.
Не раз слышал рассказы жителей, что, когда утром шли из деревни в Каменку на работу или возвращались вечером домой видели или даже сталкивались с медведями. Но мы почему-то медведей не боялись. Гуляли в лесу свободно. Слушали и наблюдали птиц, любовались белками. А мне даже однажды удалось продемонстрировать Тане и Игорьку, что бурундук при опасности отбрасывает хвост. Зверёк сидел на ветке низко и смотрел на Таню с Игорем, а меня стоящего сзади дерева не замечал. Я осторожно подкрался к нему и схватил за хвост. Удивлению нашему не было предела, когда бурундук легко освободился от захвата. В моих руках остался весь его красивый и пушистый хвост. Он кинулся на верх дерева, а ниже спины у него вместо большущего хвоста теперь торчал телесного цвета хвостик толщиной и размером всего с крупную иголку.
Пользуясь тем, что до Горького было всего около двадцати километров иногда использовал служебную машину для поездки в город за покупками. Себе редко что покупали, а для детей Таня старалась найти и модное, и красивое. Мастные рассказали, что на Волге, за Затоном на берегах можно встретить рыбаков-любителей. Которые по ночам втихую ставят сети и продают улов желающим. Что рыбы у них можно купить любой. Даже стерлядь бывает.
Я не раз встречал в книгах упоминание о стерляжьей ухе. А Таня страдала от отсутствия свежей рыбы, и я однажды, не говоря ей ничего поехал на Волгу. Купил три живых стерляди и привёз домой. Восторгу жены не было предела! И уха получилась на славу.
Старался использовать все возможности, для предстоящих преобразований. Потребовал от диспетчера, чтобы она для меня сделала ведомость закрепление техники за механизаторами во всех растениеводческих отделениях и даже в животноводческих. По возможности на практике пытался обучать их передовым приёмам и передавать опыт механизаторов Кубани, уровень подготовки которых был значительно выше.
Некоторые улавливали предложенные особенности как говорится налету. Так молодой тракторист Шаповалов с трёх сеялочным агрегатом, не только мгновенно усвоил принцип работы самодельного маркера сваренного  из четырёх сеялочных дисков, чтобы добиваться ювелирной точности в стыковых междурядьях, но и быстро освоил принцип перекрёстно-диагонального посева. Стоило мне пару кругов проехать с ним в кабине трактора как он заявил:
- Евгений Петрович, я всё понял! И угол диагонали понял какой следует прокладывать, и что за каждым поворотом, агрегат другой стороной к посеянному следует вести. Если не возражаете, то я, если ещё попадётся прямоугольное поле для посева, сам разобью его под диагонали.
На планёрках убеждал руководителей цехов и подразделений, что в сельском хозяйстве много зависит от внешних условий. Поэтому часто возникают ситуации требующие концентрации сил в одном попавшем в непредвиденную ситуацию подразделении. И в этой ситуации следует проявлять взаимовыручку.
Не противиться временной передаче закреплённых технических средств, вместе с персоналом, из одного подразделения в другое, если это поможет исправить ситуацию. Даже возможно и между отраслями совхоза такое практиковать.
К моему огорчению, упорно противиться таким предложениям стал тот, деятельность которого я больше всех одобрял. А именно начальник  кормодобывающего цеха - Паршин Николай Павлович. Этот молодой руководитель относился к делам цеха творчески, инициативно и очень ответственно. Не раз приходилось ставить в пример его инициативы и способы решения возникающих проблем.
Но против этого моего предложения он выступил категорически:
- Я сразу же заявляю, что поступать так как Вы предлагаете не буду ни в каком случае. Техники в цеху в обрез. С трудом справляемся с очередными работами. Но даже если туго приходится ни к кому за помощью не бегаем. Сами находим выход. И другие пусть сами учатся выкручиваться. Потому что, например в нашем цеху, лишних тракторов и сельхоз машин нет и скоро не появиться.
Вообще, совершенно не понятно почему он сразу же обозначил себя как вступившего со мною в конфронтацию. Даже мои конкретные замечания по поводу качества его трактористов на вспашке воспринимал в штыки.
Я на планёрке рекомендовал:
- Николай Павлович, обратите внимание на качество пахоты. Смотрел вчера, как пахари цеха завершили работу на внесевообортном участке и появилось много замечаний. И края поля не опаханы ни с одной стороны, ни с другой. И огрехи на границах развальных борозд почти в каждой загонке.
Но тот отвечал сердито:
- Вообще-то у меня лучшие пахари совхоза. Значит Вы остальных ещё не видели. Вот другие начнут зябь поднимать – посмотрите. Края опахать пошлю одного завтра же. А вообще-то у меня нет времени выискивать огрехи на пахоте. Мне других забот хватает.
Я пробовал подсказать:
- Самому может и не стоит качество пахоты проверять. Но в цеху есть учётчик. Поручите ему следить за этим.
Он ещё громче и сердитей отвечал:
- Мы у себя сами разберёмся кому что контролировать. А края опахать сказал же, завтра опашем.
И вообще он почему-то стремился демонстрировать независимость от меня, как руководителя растениеводческой отрасли совхоза. Я потребовал, чтобы после планёрки у директора, растениеводы на пятнадцать-двадцать минут задерживались и в моём кабинете уточняя задачи отрасли, которые не требовали согласования с директором или с руководителями других отраслей.
Многим специалистам и руководителям цехов понравилось такое нововведение. А агрохимик Куранова, и агроном по защите растений Ильичев, при моей поддержке даже пробовали превратить такие сборы в научную дискуссию.   Мне тоже такие совещания приносили пользу. Для меня были, например совершенно непривычны мелиоративные мероприятия на дерново-подзолистых почвах, которые преобладали в землепользовании совхоза. Даже когда увидел горы извести, запасённые на краях полей для осеннего внесения – не понял, что это за вещество и для чего оно. Агроном овощевод Гаврилина Нина Алексеевна, охотно делилась секретами овощеводства, с которыми я был знаком только теоретически и надо признать довольно поверхностно.
Паршин, категорически воспротивился этому и ни разу не остался на дополнительное обсуждение. Заявил, что кормопроизводство следует относить к животноводству. Что ему достаточно указаний директора. И для их цеха  гораздо больше согласований  требуется с главным зоотехником и главным ветврачом, чем с агрономом.
Такой его настрой помешал мне даже продемонстрировать на весь район не побиваемый рекорд в урожайности овса. Обнаружил, что огромное овсяное поле, видимо из-за прошлогоднего внесения навоза ужасно засорено массой крупных двудольных сорняков. Лебеда и амарант возвышались, чуть ли не плечи человека. И на удивление, возможно тоже из-за удобрения прошлогоднего, овса в нижнем ярусе уродило тоже рекордное количество. Понимая, что даже при раздельной уборке из-за обилия сорняков будет потеряно больше половины урожая, решил применить испытанный на Кубани способ заготовки комбинированного силоса.
Рассказал о задумке главному зоотехнику. Хоть он раньше и не знал о таком продукте, но ему очень даже понравилась идея заготовить силос с высоким содержанием зерна. Мы успели с ним учредить даже комиссию из животноводов и растениеводов, для установления соотношения зерна и растительной массы. Чтобы в дальнейшем был документ для оприходования количества использованного зерна овса в акте заготовки силоса.
На планёрке дал команду Паршину приготовить самоходный силосоуборочный комбайн и транспорт для заготовки комбинированного силоса. Неожиданно он взбеленился. Заявил, что овёс должны убирать полеводы зерновыми комбайнами. Что райком никогда не разрешит такой способ уборки. И требовал от директора встать на его сторону.
Геннадий Сергеевич, на следующий день созвонился с райкомом и с РАПО и там ответили, что в районе нет опыта применения такого способа заготовки кормов. И что он при желании может в качестве эксперимента опробовать этот метод в своём совхозе.  Кузьмичев побоялся экспериментировать и встал на строну Паршина.
После я чуть ли не со слезами на глазах наблюдал как полеводы мучились с уборкой овса на этом поле. Я дал команду при срезе массы в валки захват делать всего на пол жатки или ещё меньше, чтобы валки были потоньше и лучше высохли. Хорошо погода стояла без дождей, и масса через полторы недели наконец-то высохла на всю толщину валка. Но и при этом сухие листья сорняков и их семена образовывали такую не протряхиваемую комбайнами массу, что удалось собрать наверно меньше трети выращенного урожая овса. А когда попробовал обрадовать зоотехника, тем, что урожай соломы с этого поля стал сверх калорийным - тот с грустью заметил, что не перебродившее при силосовании и не измельчённое зерно овса, при скармливании животными не усваивается и отправляется не переработанным прямо в навоз.
Особым моим уважением пользовался пожилой заместитель директора Шулимов Алексей Иванович. Не имея никакого специального образования он использовал весь свой жизненный опыт на благо совхоза. Не выпячивая и даже не демонстрируя свой роли, он практически управлял всеми делами в совхозе. Потихоньку, не заметно подсказывал директору, специалистам и руководителям чем следует срочно заняться. К чему готовиться. Чего следует ожидать.
Однажды, я даже посчитал себя посрамлённым во время неожиданного снижения температуры, до минусовых значений. Я спокойно спал в своей квартире почти до восьми часов. А Алексей Иванович, с вечера определив, что стало подмораживать с пяти утра развил бурную деятельность. По тревоге поднял трёх трактористов и направил их со свеклоподъёмниками, подпахивать рядки моркови на единственном морковном поле под Ушаковым. Заказал автобус и машины для раннего вывоза в поле школьников и студентов, привлечённых для уборки капусты. С тем, чтобы они ещё до завтрака выполнили большую часть запланированной им работы.
Молодёжь вручную выбирала из рыхлой земли корнеплоды и аккуратно складывала их в невысокие копны, строго следя за тем, чтобы наружные корнеплоды располагались листьями наружу. В результате  корни были защищены от мороза и при потеплении их можно было очистить и заложить на хранения. Его действия напомнили мне, мой аврал на Ангелинском и было стыдно, что я до этого не догадался. Хотя по должности именно мне следовало заняться этим.
С нетерпением ждал решения о апелляции по записанному мне   партийному выговору. При встрече Антонина Васильевна с уважением сообщила что из Богордского райкома, затребовали моё личное дело в ЦК. И поинтересовалась, не собираюсь ли я случайно переходить на партийную работу в Москву. Пояснил, что жду апелляции на выговор в комитете партийного контроля. Но чувствовалось, что и эти слова не уменьшили её уважительного отношения ко мне.
Партийные собрания в совхозе проводились почему-то намного чаще чем на Кубани. Я выступал на каждом не зависимо от повестки дня. Потому, что андроповские требования укреплять дисциплину, повышение морального уровня населения, ужесточение персональной ответственности руководителей почти полностью соответствовали тем предложениям Копачёва, которые он разработал для новых отношений.
Поэтому рассуждая по повестке дня и практически агитировал за его предложения, а в результате выступления мои получались не формальными, а как бы основывались на жизненных примерах. Выступал искренне. Худяков Александр Иванович - секретарь парткома стал отождествлять меня со своим заместителем. Утверждал, что предложит вывести из состава парткома, кого-нибудь из числящихся там формально и включит меня. Поддержал он меня даже когда по предложению райкома на партсобрании потребовали одобрить «Ипатовский метод» организации работ в сельском хозяйстве, и я выступил с доказательствами, что такой метод не приемлем для этой зоны.
Пояснил, что здесь из-за сильных и постоянных ночных рос, увеличить рабочий день на обмолоте не получится не то, что до 20 часов в сутки как у ипатовцев, но даже 12-13 часов в день молотить хлеба не всегда получается. И к тому же в хорошую погоду здесь хлеба хорошо вызревают на корню и прямым комбайнированием, без среза в валки получается убирать урожай даже с меньшими потерями. Парторг поддержал мои доводы и предложил:
- Давайте так и запишем в решение собрания, что в наших условиях, в отличие от Ставропольского края, на уборке хлебов, можно применять и другие способы, обеспечивающие сбор урожая с минимальными потерями.
Наконец из райкома позвонили сообщив, когда и куда мне следует явиться в Москве для рассмотрения моей апелляции. Комитет партийного контроля размещался в отдельном здании напротив приёмной ЦК. Явился, как и было предписано к девяти. Когда зарегистрировался мне сообщили, что заседание комитета назначено на 14 часов, но со мною предварительно хочет поговорить председатель комитета, член Политбюро Соломенцев Михаил Сергеевич, и велели ждать в его приёмной.

 
Через несколько минут секретарь пригласила в кабинет к председателю. Михаил Сергеевич, вышел из-за своего огромного стола, поздоровался за руку и пригласил присесть за узкий приставной стол. Сам уселся напротив. Перед ним лежала папка с моим личным делом. Он открыл её и не заглядывая в документы сказал, что внимательно ознакомился со всеми представленными материалами по моему делу. И настоятельно советует отказаться от апелляции.
Пояснял, что, судя по материалам дела, нет никакой уверенности, в том, что комитет удовлетворит мою просьбу. И что после отказа, в моей партийной биографии навсегда останется чёрное пятно, затрудняющее мне дальнейшую работу и продвижение в должности. Что после истечения года со дня вынесения выговора, при ответственном поведении коммунисты первичной организации смогут принять решение о снятии с меня выговора и райком обязан будет утвердить такое решение.
Я был решительно настроен доказать абсурдность вынесенного мне наказания. Приготовил доказательства и даже захватил с собою приличное количество документов, подтверждающих мою правоту. Но слушая уверенную и даже доброжелательную речь  важнейшего в стране  человека струсил. Сразу же вспомнились слова Владимира Георгиевича Шемятенко, о том, как Голоборщев, после нашей с ним беседы, составил доклад в ЦК искажающий мою деятельность и приписывающей мне нарушения которых я не совершал.
В это время Михаил Сергеевич решительно положил передо мною чистый лист бумаги и ручку, заявив, что продиктует мне текст отказа от апелляции. В смятении, дрожащей рукой написал, то, что он продиктовал. На прощание Соломенцев пожал мне руку и пожелал успехов.
Остановился у брата не спешил с отъездом. Решил пару дней затратить для покупок. Но сразу после посещения КПК не мог собраться с мыслями. Бродил по городу. Зачем-то по долгу стоял у захоронений важных государственных деятелей у кремлёвской стены. К Трофимовым явился только поздно вечером замёрзший и голодный. Тоня быстренько сообразила мне ужин и предупредила соседей по коммуналке, чтобы в течение часа не планировали посещение ванны. Потому, что она включила газовую колонку и набирает для меня воду, так как мне следует подольше полежать в горячей воде, чтобы не заболеть.
Основной задачей было купить по списку необходимое для детей, из того, что ни в Горьком, ни тем более в селе не достать. Поэтому почти полностью два дня провёл в очередях в «Детском мире» на Дзержинского. Купил и трусики, и маечки модные детям. А колготки сумел достать, такие красивые, каких мы  и не видели раньше. Игорьку пальто купил, зимнее. Оно хоть и было детского размера, но пошито было по фасону обычному для взрослых мужчин. Надеялся, что это придаст солидности сыну. Для Нади достал теплый не промокаемый комбинезон, в котором и по дождю можно ходить и в снегу валяться. Очереди были и в «Доме книги» на Калининском, и в «Мелодии». Но я тем не менее сумел и четыре книжки детские купить с картинками, и три пластинки долгоиграющий со стихами Агнии Барто и детскими песенками. А в «Новоарбатском» гастрономе простоял в очереди до закрытия, но сумел купить на гостинец и мармелада необычного который назвался «Лимонные дольки» и «Апельсиновые дольки», и зефира свежего. Такого у нас было, конечно, не достать.
Приехав в Горький. Решил зайти к Антонине Васильевне и был ошарашен её поведением. Оказывается из КПК уже позвонили в обком. Предупредили, что я зарекомендовал себя как неблагонадёжный коммунист. Что к моему поведения следует относиться с особым вниманием. И что она уже связалась с Богородским райкомом, и предупредила, чтобы мне совхоз не вздумал выплачивать командировочные по поводу поездки в Москву на КПК. Заявила, что разочарована мною и в дальнейшем не хотела бы больше встречаться. Я даже кулёк «Апельсиновых долек» не захотел  вручать, который приготовил перед визитом к ней. И так получилось, что мы с ней действительно больше ни разу нигде не встретились даже случайно.
Стало понятно, что дальше ни на какое повышение рассчитывать не приходится. А тут ещё в районе, кто-то сообщил Кузьмичеву, что меня направляли в совхоз, для его замены. Разозлило и оскорбило его это сообщение до безобразия. По работе иногда приходилось обращаться к нему с предложениями или вопросами. Он свирепо смотрел на меня и не ронял ни слова в ответ. Такая обстановка обескураживала. К тому же ежедневно он стал создавать комиссии, для установления моих упущений. Придирки были мелочными, но неприятными. То кучу зерна сгнившего на току найдут и обвинят в халатности не заведую током а меня, То армейский вездеход буксируя машину на уборке капусты затопчет рядок не срезанных растений и опять вину вменяют мне.
На основании таких актов Геннадий Сергеевич, чуть ли не ежедневно писал приказы с выговорами мне. Понимая, что так работать невозможно написал заявление об увольнении по собственному желанию. Но от затеи применить предложенное Копачёвым не отказался. Поехал в дальний район области, в Сергачский. Встретился с первым секретарём райкома Гугушкиным. Подробно и честно рассказал и о наличии выговора, и о неудачной попытке апелляции, и очень подробно о том, какие планирую проводить преобразования. Он отнесся к рассказу с пониманием. Подтвердил что, проработав месяц в одной организации от выговора действительно смогу избавиться.
Но заявил, что использует моё незавидное положение для направление в самый отсталый колхоз района, в «Луговской». Село это не благоустроено. Даже квартиры подходящей пока нет. Но скоро введут в строй домик щитовой двухквартирный. А пока жить видимо придётся в одном из пустующих домой в самом Луговом или в соседнем Погореловом майдане. Посоветовал с утра поехать в село, посмотреть условия и если соглашусь, то вернуться за назначением на должность заместителя председателя. Председателем там недавно по рекомендации райкома избрали родившуюся в этом селе, и до этого исправно работавшую председателем «Сельхозхимии», но у неё не получается руководить колхозом и намечена её замена, на очередном общем собрании колхозников.
 В колхозе Будруева уже ждала меня. Предложила в качестве временного жилья, прочный старинный бревенчатый дом на краю села.  Огороженного двора вокруг дома, как и у многих других домов, не было. Зато рядом возвышался просторный сарай. Я попросил, чтобы в доме протопили и поехал в Сергач, оформлять направление на работу.
На следующий день поехал за вещами. Большегрузных машин в колхозе не было поэтому поехали с Авдеевым, самым опытным водителем-татарином из соседнего Камкино. Это село было перенаселено. Многие из его жителей не могли найти работу у себя в селе и не имели возможности переехать в другие места. Потому что спроса на рабочие руки было много, а жильё постоянное считалось роскошью.
Авдеев был поражён моим решением о перевозе семьи
Говорил:
- Не пойму, как Вы решились оставить такую квартиру и переезжать к нам? Ведь у нас и через сто лет не будет таких условий жизни, как здесь!
Я отвечал:
- Знаешь Ханиф Жафярович, бывает такие ситуации, когда удобствами приходится жертвовать, ради чего-то другого, более важного.
Он замахал на меня руками и предупредил:
- Не называйте меня по отчеству. У нас так не принято. Даже удивляюсь как Вы выговорили его. Русские татарские имена всегда коверкают. Но я Вас всё равно не могу понять. Неужели может быть такое важное дело, которое оказывается главнее чем жить в таких райских условиях как здесь?
- Представь себе, что есть. И ради этого я еду в Луговое и семью свою отрываю от удобств. Хотя даже не уверен, что смогу добиться того, ради чего еду.
С этого нашего разговора, всё время пока нам с ним приходилось работать в одном колхозе обращал внимание, что Ханиф смотрит на меня как на какого-то книжного подвижника, а не как на обыкновенного  жителя села.
А я с ужасом ожидал как Таня отнесётся к перемене условий жизни. К этому времени только что был оформлен декретный отпуск, и поэтому ей даже увольняться не пришлось. К счастью, от переезда из квартиры со всеми удобствами в бревенчатую избу она не только не запаниковала, а даже восприняла это как романтическое приключение. С удовольствием обследовала чулан, чердак и рассматривала необычную стоящую посреди зала круглую, обшитую железом и покрашенную черным лаком печь. С удовольствием готовила пищу на дровяной плите, утверждая, что это ей напоминает зимы в родном доме.
Романтическому её настроению придало ещё одно обстоятельство. Не знаю где её увидел Варгин Саша. Это колхозный токарь и сварщик, считался «Кулибиным». Был мастером на все руки. Единственный токарь, отличный сварщик, умелый слесарь – он брался за любое дело, которое другим казалось не по силам и справлялся с ним. И вот этот вундерспец воспылал любовью к Тане. Любовью платонической. Уверял, что счастлив даже просто смотреть на неё. Для этого, если узнавал, что в обед я нахожусь в Сергаче, весь перерыв сидел на ступеньках дома, читая Тане стихи и рассказывая о своих чувствах. В дом никогда не пробовал зайти. Но умолял, чтобы она вышла в сени и поговорила с ним.
А с работы даже уходил раньше, чтобы ещё несколько минут поговорить с ней. Со мной около дома старался не пересекаться. Хотя на работе общался охотно. Я же из-за уважения к его мастерству, несмотря на его молодость величал его Александром Николаевичем. И он мне казалось гордился этим. Однажды когда его очередной визит к нашему дому запозднился, потому что он был сильно пьян, застал его распевающим песни у порога. Увидев меня, он стушевался, пробовал что-то нечленораздельно объяснять, и я с трудом проводил его шатающегося до дороги.
Поселились мы в этом доме, даже не узнав его историю. Но однажды  выяснились подробности. Оказалось, что дом принадлежал молодым колхозникам. И в нём произошла трагедия. Муж, в состоянии сильного опьянения, приревновал жену к другому и зарубил её топором. Теперь он отбывает такой большой срок, что в селе считают его возвращение  нереальным. За домом присматривает сестра погибшей , колхозная повариха  Итальянцева Вера Антоновна. Она и предоставила нам жильё. Что сложенная в сенях высокая поленница сухих дров вообще то является собственностью прежних хозяев или по крайней мере находится в распоряжении Итальянцевой. И нам следует позаботиться о собственном запасе дров.
Не успели мне это объяснить в конторе колхоза, как сосед Варгин Борис Николаевич, трактором притащил прямо к крылечку нашего дома два огромных ольховых дерева и пояснил:
- Я ещё с лета приметил, что из делянки колхозной не всю ольху вывезли. И притащил для вас. Ольха она и горит жарко и угореть от неё не получится, даже если рано трубу закрыть. А мы вообще трубу не закрываем как протопим, чтобы воздух в доме менялся. И вам так советую. У вас же дети малые.
От души благодарил соседа. Спрашивал сколько стоит такая услуга а он отмахивался:
- Какая там оплаты. Вы в колхоз приехали. Делянка тоже колхозная. И трактор колхозный. Это я просто как сосед. А вот Валитову я велел зайти к вам после работы. У него дома бензопила есть. Договоритесь, с ним попилить оба ствола на чурки, какие нужно по размерам для вашей печки и плиты.
Вечером Валитов позвал меня на улицу, и мы осмотрели брёвна. Подложили под них чурки, показал какие по длине должны быть отрезы, чтобы удобно было и печь топить, топка которой была не большой. Спросил сколько должен буду заплатить за его работу и за бензин.
Он ответил:
- Бензин для пилы мне Вихрев бесплатно даёт. И попилить могу бесплатно как начальнику колхозному. Но если нальёте с усталости, то не откажусь.
Пояснил, что спиртного дома нет и вынес ему три рубля.
Обрадованный он удивился и со смехом заявил:
- Ого, тут почти на бутылку столичной! Зря Вы заранее. А вдруг я сопьюсь и не приду завтра.
- Ничего, мы подождём и до послезавтра, - ответил я.
 На следующий день в два приёма в обеденный перерыв и после работы Валитов попилил оба ствола. В этот день мы с Ниной Александровной были в Сергаче и вернулись очень поздно. Каким же было моё удивления, когда обнаружил, что все чурки поколоты и дрова аккуратно сложены под стенкой сарая в поленницу.
Оказывается Саша Варгин, как только узнал, что у нас пилят деревья ушёл с работы, взял топор и пришёл колоть дрова. Его поведение мы с Таней воспринимали как чудачество, за которое Валентина, жена Варгина, почему-то люто возненавидела меня. Она работала почтальоном, часто бывала в конторе и не скрывала свой ненависти и презрения.
Обстановка в колхозе, отношения и порядки меня убивали. Не мог и примерно представить как в такой среде можно, что-то изменить, что-то внедрить новое и передовое. Колхоз даже не был похож на предприятие. А скорее напоминал банду вольных разбойников из описания далёкого прошлого в тетрадях Копачёва. Дисциплина производственная, не то, что отсутствовала, а не было ни у кого даже представления о таковой. Только животноводы вынуждены были придерживаться распорядка дня, потому как их производство было завязано, на графики сотрудничества с предприятиями района.
Остальные появлялись на работу не к определённому времени, а после завершения домашних дел. Даже конторские работники тоже придерживались такой практики. И даже возмущались, когда выяснялось, что из района или из других хозяйств в колхоз звонили в восемь утра, когда в конторе никого не было и быть не могло. По непогоде те из многочисленных колхозников живущих в Камкино, могли вообще не явиться на работу. А местные всех специальностей и должностей не спеша заполняли просторное помещение комнаты отдыха при тракторной мастерской. Потому, что это было единственное помещение отапливаемое мощной спиралью, намотанной на кусок асбестовой трубы.
При этом обычных нарядов на выполнение очередных работ, никто не давал.  Практиковались уговоры или договоренности на выполнение каких-либо работ. Заведующий мастерских Василий Иванович Новодвоцев, советовал приступить к ремонту очередного получившего неисправность трактора.  Другой Новодворцев Николай Михайлович просил составить отряд из бульдозера, двух гусеничных тракторов с тросовой волокушей,  и несколько мужчин с лопатами поместившихся в кабины тракторов для поездки за кормами. Следовало ехать или в поля за  кучами соломы или в луга за стогами сена. При этом согласившиеся откапывать от снега корма приукрашивали предстоящие трудности и торговались о размере оплаты за участие в такой поездке.
Николаю Михайловичу обычно без проблем удавалось организовывать такие рейсы. Даже когда случалась непогода, а сено и солома на ферме заканчивалась он проявлял настойчивость и пользуясь своим заслуженным авторитетом заставлял людей ехать за кормами. Сложнее было Красноглазовой заведующей Игнатовской фермой. Нина Анатольевна не имела такого авторитета как Новодворцев и ей сложнее было уговорить народ на доставку кормов. Приходилось оплату выше назначать, чем для Луговской фермы. Но даже это порой не помогало. Тогда она давила на жалость, пускала слезу поясняя, что коровы и телята уже второй день будут стоять без кормов.
Местные мне рассказывали, что такое к ней отношение трактористов и рядовых колхозников яко бы является своеобразной местью. Что вроде бы бывший председатель колхоза Кудряшов, которого недавно сменила Нина Александровна, уделял повышенное внимание к её старшей дочери и постоянно пьянствовал в их доме. Красноглазова пользовалась расположением председателя и его властью добивалась беспрекословного выполнения всех её нарядов. Теперь у неё такой возможности не было, а люди припоминая как их раньше принуждали выполнять её распоряжения, теперь старались ей напакостить. А я твёрдо решил, что в следующем году обязательно организую скирдовку и соломы, и сена непосредственно на территориях ферм, чтобы не мучится зимой с доставкой по одному стогу
Ночами мы с Таней готовили к заселению квартиру, предназначенную нам в строящемся щитовом доме. Красили то, что следовало красить. А как только провели электропроводку закупили обои начали их клеить. Отопление специалисты «Сельхозтехники» монтировали водяное с совсем небольшим котлом под твёрдое топливо. У меня вызывало сомнение, что его мощности будет достаточно для обогрева квартиры. Но когда отопление запустили, и мы завезли в сарай тонну угля оказалось, что при круглосуточном отоплении в квартире было жарко даже  в сильные морозы. Неудобством было то, что дрова которых нам напилил Валитов и которые мы теперь перевезли к новой квартире были длиннее и приходилось их измельчать, разжигая уголь в котле.
Захотелось необычного. Решили соорудить в зале настоящий камин. Мастный печник, Крестьянин клал и русские печи, и плитки, но такого сооружения даже и не видел. Придумывали конструкцию по мере возведения. При этом печник предупреждал, что без верхней перегородки как в русской печи очаг будет дымить, а я настаивал на прямой трубе потому, что читал как у барона Менхаузена, подстреленные утки прямо через трубу падали в очаг камина. В результате Александр Александрович оказался прав, камин дымил при любой погоде. К тому же оказался громоздким, не слишком красивым и занимал много пространства зала.

 

Двадцать шестого декабря у Тани к вечеру начались схватки. Спросил может ли такое длится до утра, но она утверждала, что до утра успеет родить. Сбегал к Рамилю Надюкову, спросил знает ли он где живёт Рафек, и попросил его сбегать в Комкино и срочно приехать с ним на «Ниве», которую Рафеку разрешали на ночь ставить дома. Тем временем схватки у Тани участились, и она переживала, что родит в дороге. Рафек примчался быстро и мы поспешили в Сергач. Дорогу заметало, и мы все трое переживали что можем не добраться. На переезде в Сергаче пробило колесо. Но Рафек не стал терять время на его замену и доехал до больницы на спущенном скате. А пока я дожидался оформления Тани в родильное отделение он успел поставить запаску и вернулись мы в село без приключений.
На следующее утро рано, часов в пять постучался в дверь мужчина из Камкино, работающий в колхозе водителем. Я ещё спал и вышел впустить его в квартиру в трусах и в майке. Зайдя в комнату, он произнёс какое-то слово видимо на татарском языке. Я сказал, что ничего не понимаю. Тогда посетитель пояснил, что так называют человека, который первым доставил приятную новость и что такому человеку полагается вознаграждение. Уточнил, что его жена сейчас тоже в роддоме и сообщила ему, что роды у Тани прошли благополучно и она родила сына.
А Новый год мы уже праздновали впятером

 

Таня успела подружиться с живущими недалеко Надей Надюковой, а особенно с Наташей Вихревой, живущей за Горчавкиными со своим Александром Егениевичем, хотя у Женины родители жили отдельно в этом же селе.  А теперь  у неё появилась и новая  подруга. Фельдшер сельского медпункта Павлина, посетила нас для детского патронажа, когда я был на работе. Они с Таней так разговорились, что Павлина задержалась, намного дольше запланированного. Потом они чуть ли не каждый день стали встречаться и после работы.
Тане редко удавалось вырваться из дома, в основном в магазин. Тогда она и могла заглянуть на квартиру к подруге. Жила Павлина в однокомнатной колхозной квартире вместе с Надей Виноградовой – главным бухгалтером колхоза.

 

Чаще Павлина вечерами приходила в гости к подруге. Мне их дружба оказалась крайне полезной. Павлина хорошо знала сельчан, могла охарактеризовать каждую семью.  Для меня её мнение было и важным и полезным, потому как вызывало полное доверие. Дело в том, что эта девушка, несмотря на свою молодость, сумела заслужить такое доверие и уважение односельчан, что оно даже оказалось выше родственных чувств. Дело в том, что недавно в селе, произошла трагедия.
В семье конюха Варгина Бориса Федоровича и его жены, доярки Варгиной Елизаветы Яковлевны сын, поступивший в колхоз трактористом на гусеничный трактор без оглядки, влюбился в Павлину. Но не мог добиться даже намёка на взаимность. Тем более что она проводила в армию парня, с которым дружила и, верно ждала его возвращения.
От безысходности, он однажды сильно напился, написал записку, что кончает жизнь из-за любви к Павлине, завёл трактор, включил его на движение и лег под гусеницы, чтобы трактор его раздавил. Похоронив сына, и  Борис Федорович и Елизавета Яковлевна на людях и самой Павлине не раз утверждали что обиды на неё не держат. И что она не виновата, в глупом поступке их сына.
Удивляли пораженческие настроения у руководителей хозяйства. В животноводстве работали самые усердные и дисциплинированные. Там и на работу приходилось ходить ежедневно без праздников и выходных. И распорядок дня поневоле приходилось соблюдать. Успехи животноводов во многом завесили от обеспеченности концентрированными кормами. А год в колхозе выдался не урожайным. К тому же много зерна сгнило во время уборки на току под дождями. Засыпать влажное зерно в склад было бесполезно. А просушить на току во время частых дождей его тоже не удавалось. Зерносушилки в таком отсталом колхозе конечно же не было.
В результате на хранение заложили фуража очень мало. Рулил распределением фуража Николай Михайлович. На Игнатовскую ферму он практически не выделял концентратов, поясняя что там сена много заготовили и обойдутся без посыпки. А на его ферме коровы и быки в основном на соломе зимуют, сена им мало достаётся и без концентратов не то, что телята даже коровы начнут дохнуть.
Приводил пример:
- Кто не верит загляните в коровник. У стельных коров в хвостах совсем уже костей не осталось. Скоро и ноги да позвоночники начнут ломаться. Им без концентратов не перезимовать.
Особо скандалила из-за скудного рациона свинарка Мишина. Требовала, чтобы ей увеличили обеспечение животных концентратами. Говорила, что без слёз не может смотреть как подопечные исхудали. У свиноматок молока не стало. И подсосные поросята дохнут как мухи осенью.
Новодврцев соглашался с нею, но утверждал, что если даже на немного увеличить расход зерна, то к весне его совсем не останется. А когда я с ним наедине обсуждал эту тему он мне доверительно рассказал:
- Знаете Вера Михайловна права. Свиньи истощены и им как коровам ни сена, ни соломы не предложишь. Хотя она им и такает в кормушки сено. Даже могу признаться, что по поводу концентратов одна Мишина из всех колхозников радеет за колхозное. Ведь я, выписывая концентраты на коров и телят, отлично понимаю, что почти все их растащат доярки, скотники и телятницы, домой для своих кур и свиней. Им свое дороже чем колхозное. А она скандалит из-за того, что боится падежа именно колхозных свиней.
Пробовал убедить Будруеву добиваться спасения из такой гибельной ситуации в РАПО и в райкоме.
Но она отмахивалась:
- Бесполезно. В районе  нет поступления концентратов из вне. Каждое хозяйство само себя обеспечивает. А если обращусь, то огребу по полной. Припечатают, что урожай плохо сохранили после уборки. Нам и так в этом году сняли задание по поставкам зерна государству.
Поинтересовался:
- А в районе нет никакого большого производства продовольствия? Какого-нибудь рыбзавода, например. Чтобы отходы рыбные привозить свиньям. У нас на Кубани, на СТФ вообще завозили целую рыбу на корм свинья, наверно каких-то не ценных сортов.
Она засмеялась:
- В Сергаче только сахарный завод, но сахар для свиней думаю слишком дорогое удовольствие.
Обрадовавшись этой информации уже на следующее утро я с колхозной доверенностью и лимитированной книжкой поехал с Николаем Варгиным на сахарный завод. Разжалобил директора и выписал по машине в неделю жома сырого и по три тоны в месяц патоки. Мишина была счастлива, дополнительным кормам и старалась так распределить жом, чтобы его хватало до следующего привоза. А Николай Михайлович, утверждал, что соломы, политой патокой, разбавленной горячей водой, и коровы и быки поедают в два раза больше обычного и даже может удастся привесы получить. Чего раньше никогда в зимние месяцы не удавалось.
А мне пришлось надавить на Новодворцева, чтобы он и Красноглазовой выделил немного патоки на её ферму. Вскоре узнал, что ушлые селяне и здесь смогли извлечь выгоду. Из патоки оказалось можно было делать вполне крепкий, но с неприятным запахом самогон.
Я же на достигнутом не останавливался. Занарядил для поездки в Горький Николая Маронова, у которого там на случай ночлега были родственники и поехал с ним в город добывать другие корма. Заверив, что не вернусь, пока не найду хоть какую-то замену колхозному зерну. Объездили с ним и крупные столовые и рестораны, надеясь что уговорю их помои нам отдавать или продавать. И завод хлебо-булочный посетили в надежде на возможность регулярной закупки некондиционного товара. Но везде получали отказ.
Переночевали у родственников Николая. И вечером наслаждаясь их фирменным чаем с шиповником в разговоре выяснили, что в городе есть большущий мелькомбинат, который перерабатывает зерно и крупы. С утра пораньше помчались на комбинат. К директору с трудом пробился. Надеялся на приобретение отрубей. Но он утверждал, что в их области отруби являются чуть ли не стратегическим продуктом. И власти области ведут строжайший контроль за их распределением. Что он даже своему подшефному совхозу из Борского района, не может помочь этой продукцией. В завершении мне опечаленному он предложил пройти на территорию и посмотреть на такой продукт, который они обозначают как «мучка». Эти отходы не дефицитны, и мы можем заключить долгосрочный договор на её  вывоз если она нам подойдёт.
Посмотрел. Это действительно были отходы в прямом смысле этого слова. Преимущественными в них была простая полова. Присутствовали семена сорняков и изредка частички дроблённого зерна.  Мучкой они их назывались, потому, что они были густо припорошены мучной пылью. Вернулся в управление и заключил договор на регулярный вывоз этого продукта. Загрузили и самосвал Миронова. Хорошо, что он догадался взять в колхозе полог. Иначе бы у нас этот легковесный продукт по пути весь бы выветрился из кузова. Мучка понравилась животноводам. Привозить её могли столько сколько захотим. Новодворцев и Красноглазова организовали запаривание её горячей водой, на полную мощь используя установленные на фермах электрические водогрейные котлы.
Можно было даже создать запасы мучки, благо в зерноскладе пустовало много места. Но у водителей колхоза процветало такое же отношение к колхозным делам, как и остальных колхозников. Основная масса водителей были жителями Камкино. И они  не каждый день могли приходить на работу. А явившись шоферы тоже торговались с автомехаником за согласие выезжать из колхоза по заданию. Фёдор Семёнович, авторитетнейший в селе человек, никогда не использовал свой авторитет, не проявлял настойчивость принуждая водителей выполнять запланированные рейсы.
Когда пробовал обсуждать с ним это он пояснил:
- Они же не просто отказываются. А выставляют причины какой-то неисправности. Тогда я и заставляю их устранять эти обычно выдуманные неисправности. Но послать в рейс на неисправной машине – не могу. Вдруг что случится - век себя корить буду.
Стало какой-то дурной традицией, что один рейс в Сергач является нормой. Хотя в течение дня можно было сделать и три и четыре таких рейса. Опорой колхоза среди водителей считались местные. И Варгин и Маронов могли делать по несколько рейсов, если возникала необходимость. А Женя Горчавкин, на бензовозе и Серёжа Шанов на молоковозе, вообще трудились строго по графику. На местных Камкинские  даже обижались, указывая на то, что у них зарплата выше. Особенно скандалил по этому поводу Рашид Мангушев, которому Будрев не уставал напоминать, что он неделями бездельничает, изображая ремонт своей машины, в то время как другие ходят в рейсы.
Хотя он видно просто из-за принципа  скандалил по поводу зарплаты. Складывалось впечатление что его не так зарплата интересует, как возможность использования машины для своих целей. Часто приходилось наблюдать как Мангушев Исмаил Исхакович, работающий колхозным кассиром, а заодно и секретарём партийной организации, находил сына и отдавал ему какие-то распоряжения. Рашид тут же сообщал Фёдору Семёновичу, что ему срочно необходимо съездить домой в Камкино за запчастью и пропадал с машиной порой даже до ночи.
Было заметно возвышение и даже некое обособление колхозной элиты от остальных жителей. Они жили как бы отдельной жизнью. Не испытывали в недостатках фуража для домашних животных. Если  рядовым колхозникам даже за деньги очень редко позволяли выписать в колхозе корма для личных нужд, то руководители завозили для себя нужное количество без оплаты. А Новодворцев потом списывал полученное на кормление животных его фермы.
Практиковалось и ещё одно совершенно непонятное действо. Практически каждый день с утра одна из бортовых машин колхоза, с установленным в кузов блоком скамеек отправлялась в Сергач. С ней отправлялись в город те из специалистов или руководителей, у которых были служебные дела, те жители села которым необходимо было посещение больницы, те которые ехали за покупками, кому необходимо попасть к поездам, а иногда и те из молодых которые хотели просто посмотреть кино в кинотеатре. Машина отправлялась от конторы. Когда все желающие ехать занимали места в машине выходил Исмаил Исхакович и выдавал каждому взрослому по одному рублю денег. Называли это выдачей командировочных. Хотя рубли выдавались не только членам колхоза, а всем селянам, уезжающим с этим рейсом.
Я не мог понять ни повода для таких выплат, ни то, как оформляются подобные траты. Нина Александровна отмахивалась:
- Не знаю, так делали при Кудряшове.  Федор ли Тимофеевич это ввел или до него не спрашивала. Но менять не собираюсь. Люди злые все, пусть хоть этому радуются. А как записывают это в бухгалтерии можешь спросить у Александра Ивановича.
Довольно регулярными были и гулянки руководителей. Изредка в «Бошаркином доме» в котором располагалась контора колхоза. А чаще в гостеприимном и ухоженном доме Фёдора Семёновича Будруева. Хозяйка дома была хлебосольной и обладала незаурядными поварскими талантами. Выпивку, и мясо, и магазинные продукты приобретали за колхозный счёт. Эти расходы как я понял потом списывались на общественное питание колхозников. А грибы солёные и маринованные, и овощи приносили с собою участники застолий. Из женщин в гулянках участвовали трое: председатель  Будруева, бухгалтер Пурина и заведующая складом Жохова. Все остальные мужчины. Все русские за исключением Исмаила Исхаковича.
Водки употребляли очень много, но при этом засиживались допоздна. Порой даже до утра. Меня с удовольствием пригласили в эту компанию. Но вскоре убедившись, что мало выпиваю, и стараюсь пораньше уйти домой – исключили из списка. Когда присутствовал в начале работы на таких гулянках удивило, что за застольем никогда не обсуждались колхозные дела. На меня даже прикрикнули, когда  решил поднять такую тему. Пояснили, что колхоза им по горло хватает и днём. А вечером можно и отдохнуть от колхозных проблем.
Зато днём многие из колхозных руководителей охотно обсуждали со мною колхозные проблемы. Николай Михайлович пожаловался на неимоверную скученность телят, быков и нетелей. Район доводил задания по увеличению поголовья. А помещения оставались прежними. Но даже существующие телятники, стали уже мало приспособленными для содержания скота. Полы у многих прогнили, а кое где и стены разваливаются. А в колхозе ни материалов, ни строителей нет. Районную же строительную организацию для ремонтных работ и калачом не заманишь в такой колхоз как наш. 
Выход нашёлся совершенно неожиданно. Вроде бы как кто-то свыше подслушал наш с Новодворцевым разговор. Ко мне обратился молоденький водитель из Камкино и заявил, что его отец очень хочет поговорить именно со мною. Их семья считалась зажиточной. Отец парня сколотил бригаду плотников из мастеровых и трудолюбивых односельчан. В сезон бригада шабашила на стройках. Иногда им удавалось получить работу даже в областном центре. В результате за сезон они зарабатывали столько, что семьи безбедно могли жить и зимой. А отец парня сумел даже приобрести себе машину «Волга -24», в то время  многие знали, что достать такую редкость стоит больших денег.
Сказал пусть отец приезжает в колхоз в рабочее время и я с удовольствием пообщаюсь с ним. Ферикша приехал на следующий день. Рассказал, что в связи с андроповскими ограничениями и ростом контроля получить подряды на строительные работы стало на много сложней. Строительство сильно сократилось. Даже официальные строительные организации не могут набрать необходимые объёмы работ. И он до сих пор не нашёл для своего коллектива, ни одного объекта на предстоящий сезон. А тут узнал, что я пробую делать усилия по подъёму хозяйства, и зная плачевное положение с ремонтом ферм, решил предложить услуги своей артели. Тем более, что используя близость колхоза, они даже сейчас с радостью будут пешком ходить на ремонтные работы к нам.
Предложение оказалось как нельзя кстати. Я пояснил, что для организации работ в колхозе нет ни одной даже кривой доски. Но Ферикша предложил выход и из этой ситуации. Пояснил, что когда они работали на стройке в Борском районе, хозяйство получало круглый лес и распускало его на доски, из леспромхоза который находится за Арзамасом. И дал даже адрес этого леспромхоза.
Я обрадовался, но выразил сомнение, что найдём способ распиловки круглого леса на доски. Но Ферикша напомнил, что в колхозе есть собственная пилорама, и она вроде бы исправная. Я действительно видел два ржавых памятника колхозной бесхозяйственности недалеко от тракторной мастерской, напоминающих об усилиях страны по механизации труда в сельском хозяйстве. Не доходя до мастерских ржавела пилорама, а сбоку «красовался» типовой АВМ  для сушки измельчённой травы в витаминную муку. Такой агрегат в Новониколаевской, при вступлении Найды на должность заместителя по кормопроизводству  выдавал за сезон сотни тонн витаминной муки и гранул.
 А здесь агрегат не только ржавел не первый год, но и всюду болтались оборванные провода и кабели. А щиток управления был раскурочен. Если над пилорамой возвышалось хоть и хлипкое, но подобие помещения из горбыля с шиферной крыши. То АВМ был вообще не огорожен. В тот же день выяснил у Хрущёва состояние этих агрегатов. Он заявил, что пилорама вообще в работающем состоянии и он осенью даже сам распустил на доски братьям Шилковым два сосновых бревна на ней. А АВМ разорён и восстановить его работоспособность невозможно.
Обрадованный стал настаивать, чтобы Нина Александровна отдала мне председательскую «Ниву» для поездки в леспромхоз. Той не хотелось расставаться с машиной. Она на ней целыми днями пропадала в Сергаче, потому что её семья оставалась в городе. Утверждала, что машина старая и не надёжная и на ней нельзя ездить на такое большое расстояние. Но я настаивал и добился своего. Рафек с вечера налил две канистры бензина про запас и мы с утра пораньше двинулись с ним добывать лес для колхоза. За Арзамасом дорога оказалась разбитой, а вдобавок ещё и в снегу образовались глубокие колеи.
 Сбылось и пророчество Будруевой. Когда Рафек с усилием пытался вырулить из глубокой снежной колеи вырвало палец из рулевой тяги. Соединили тягу проволокой, которой оказалось у запасливого Рафека в достатке и осторожно двинулись дальше. По приезду встретился с директором. Старательно сгущая краски описал положение дел в колхозе и попросил помочь. Директор посочувствовал, но пояснил, что его предприятие при всём старании с трудом справляется с  заготовкой и отгрузкой деловой древесины хвойных пород. А задание по пиломатериалам вообще никак не удаётся выполнить. Поэтому о приобретении хвойных пород леса, а тем более пиломатериала не может идти и речи.
Но лиственные породы у них считаются сопутствующим материалом и предприятие может полностью удовлетворить не слишком большие запросы колхоза. Я пожаловался, что леспромхоз расположен очень далеко от колхоза, а грузовиков в колхозе мало и нам трудно будет организовать вывоз такого объема леса. Но директор успокоил. Пояснил, что предприятие не испытывает недостатка в грузовых вагонах, и им будет не сложно отгружать древесину в адрес колхоза на станцию Сергач. Счастливый я оплатил договоренное количество круглого леса и даже один вагон горбыля.
Выгрузку леса и погрузку в машины на станции осуществлял коллектив Ферякши. Они же потом, под руководством Хрущёва и работали на пилораме, заготавливая доску разной толщины, рейки и брус не только для ремонта животноводческих помещений, но и для строительства нового большого телятника на луговской ферме. Договор о строительстве которого колхоз заключил с артелью Ферякши.
С наслаждением  занимаясь улучшением дел в колхозе, зная о предстоящем вступлении в должность руководителя совершенно не представлял как я смогу внедрять разработки Копачёва в коллективе людей: безответственных, апатичных, и даже можно сказать враждебно настроенных к нуждам колхоза. Особенно поражал уровень пьянства.
Среди колхозников признавалось и даже предъявлялось как уважительная причина невыхода на работу состояния значительного опьянения. А появление на работе даже в сильном подпитии никем не осуждалось, а руководителями даже оценивалось как трудовой порыв колхозника, пожелавшего  быть полезным колхозу, даже в таком состоянии. Среди животноводов не имеющих права прогуливать дни по причине пьянки, под хмельком трудились и доярки, и телятницы, и скотники. Случалось не раз наблюдать нелицеприятную картину. Когда доярка в непотребном виде спала в коровьей кормушке, заботливо облизанной и обслюнявленной коровами.
Подруги шутили:
- Перетрудилась маленько и слегла от усталости.
Те, которые потрезвей жалели коров из группы выбывшей из строя доярки, и чтобы они не страдали милостиво подключали к ним доильные аппараты, радостно записывая надой в счёт своей зарплаты.
 Когда стал сходить снег я пришёл в ужас. С осени в колхозе успели вспахать только те поля и участки, на которых посеяли озимые. И из под снега показались пожнивные остатки бурьяны. Понимал, что когда почва растает, и придёт время весеннего сева - сеять в колхозе будет невозможно. Можно конечно организовать весновспашку. Но имеющимися в наличие тракторами и плугами это в лучшем случае займёт около трёх недель. А то и месяц провозимся. А в весеннюю страду каждый час дорог!
Вспомнил, что на Кубани уже появились стерневые сеялки и внедряли агротехнику с нулевым оборотом пласта. Помчался в «Сельхозтехнику» мало того, что такие сеялки оказались в наличии, так они мучились, потому, что никто не соглашался брать эти неизвестные агрегаты, а сверху требовали внедрения новшества. Выписал четыре.
В результате, как только почва созрела посеяли ранние яровые в лучшие сроки. К тому же оказалось, что здесь, стерневые сеялки оказались даже эффективнее чем на Кубани. Потому, что на Кубани морозы бывают редко, а сильных морозов вообще не бывает. А здесь почва за зиму сильно промерзает, и весной становится рыхлой.
А под поздние культуры под кукурузу и под свеклу мы все же сумели выполнить весновспашку и посеяли их по привычной технологии.
Вообще многое в колхозе казалось не только неправильным, но и даже как бы не настоящим, фальшивым.
Семидесяти трёх летнего Александра Ивановича Барашкова освободили от должности главного бухгалтера колхоза, которую он занимал десятки лет, в связи с избранием на должность председателя его дочери. Главным бухгалтером РАПО направило молодую выпускницу техникума, с красным дипломом Надю Виноградову. Трудилась в бухгалтерии и младшая сестра Надежды Александровны Пурина. Фактически она, наподобие того как в Каменском заместитель директора,  и рулила всеми делами колхоза. Но в Каменском заместитель хоть был крепким хозяйственником, а Пурина оказалась просто избалованной дамой, занимающейся удовлетворение своих потребностей и следящей за созданием почета их семейству.
Меня сильно раздражало не то, что почти все текущие распоряжения издавала не Нина Александровна, а её сестра. А коробило её, а по её примеру и у остальных, подчёркнуто пренебрежительное отношение в Виноградовой формально являющейся главным бухгалтером. Понятно, что всю организацию  бухгалтерского учёта осуществлял Александр Иванович. Наде только давали подписывать те бумаги, которые должен подписывать главный бухгалтер. Да поручали делать малозначимые расчеты и вычисления. Но Пурина преднамеренно и демонстративно унижала девушку. Бывало, когда в конторе собиралось много колхозников Валентина Александровна командовала:
- Надь, пойди погуляй минут десять, нам надо кое-что обсудить по бухгалтерским делам.
И Надя, покраснев вынуждена была подчиняться приказу.
Ещё мне не нравилось расположение колхозной конторы. Такие дома и даже ещё крупнее я видел и в Сергаче, и в Богородском и даже в Горьком. Располагалась контора в просторном «Башаркином доме».

 

Примечательной особенностью таких домов было то, что первый этаж был кирпичный и назывался подвалом, а второй бревенчатый с окаймлением оконных проёмов кружевами из резного дерева. В разговоре со старейшей жительницей села, матерью Хрущёва узнал, что раньше такие дома были у всех зажиточных жителей. И как ей рассказывали, особенно много таких домов в старину, было в Игнатово, где  находилась и усадьба известного дворянина. Она мне ещё и про заброшенную местную церковь рассказала, что та тоже двухэтажная. Один этаж вроде бы погребён под землёй. И ещё вроде бы один этаж служил католической церковью, а другой православной.
Контора не нравилась ещё и тем, что в одной из комнат занималась стряпнёй колхозная повариха. А в обед на просторной веранде было не протолкнуться от желающих пообедать. Я ни разу не пробовал отведать колхозного обеда. Хотя не только камкинские колхозники, но и многие из местных и даже некоторые из колхозного руководства с удовольствием питались в столовой и хвалили обеды, за то, что порции мяса были очень даже внушительными. В меню и зимой и летом оказывается всегда были два одних и тех же блюда. Похлёбка и чай. Узнал, что похлёбкой в селе называют мясные крупяной или вермишелевый супы и даже щи с мясом. 
Используя давно подрядившуюся в колхоз бригаду, специализирующуюся на возведении щитовых домов, организовал срочное строительство двух таких домов, с тем, чтобы перевести в один из них контору колхоза. К тому времени когда занял председательский пост контору удалось перенести в новый домик, а весь верхний этаж «Башаркиного дом» оставили в распоряжении поварихи Итальянцевой. В подвале дома зимовал пасеку  пчеловод Будруев Николай Михайлович, являющийся по совместительству ещё и председателем ревизионной комиссии колхоза.
Выполняя решение обкома партии по шефству промышленных предприятий над сельскохозяйственными за нашим колхозом учитывая его скромные размеры закрепили сразу два предприятия, тоже мелких по горьковским масштабам. РСУ и завод стеновых материалов, выпускающий силикатный кирпич.
Нива требовала капитального ремонта и поэтому поехал знакомиться с шефами на грузовой машине с Мироновым. С Варакиным - начальником РСУ договорился о помощи в обеспечении шифером и металлическим профилем для строительных работ. Директор завода заверил, что полностью обеспечит любые потребности колхоза в силикатном кирпиче. Будет отгружать его в наш адрес на железнодорожных платформах, а машину Маронова загрузили кирпичом даже без оформления.
Ночевать пришлось опять у его родственников и опять с пользой для колхоза. Хозяйка рассказала, что на горьковском заводе из-за систематического недостатка рабочей силы ввели интересную практику. Из разных областей и районов, предприятия отправляют заводу на месяц или даже на несколько месяцев бригады рабочих, для выполнения неквалифицированных работ. Рабочих поселяют в общежитие при заводе, организуют для них недорогое но калорийное трёхразовое питание и выплачивают зарплату. Фокус заключается в том, что на такую же сумму, как зарплата рабочих, завод продаёт предприятия направившему рабочих любые даже самые дефицитное детали для машин марки ГАЗ из выпускаемых на заводе.
Я не преминул воспользоваться ситуацией. В соседнем Камкино было полно не имеющих постоянной работы. Сформировал из камкинских незамужних парней и мужчин три бригады и направил их от имени нашего колхоза трудиться на ГАЗ. В надежде, что теперь колхоз не будет страдать из-за отсутствия запасных частей для автопарка нашего.
Неожиданно решился вопрос с запасными частями для тракторов, сельхоз машин и других агрегатов. Совершенно случайно познакомился с важными руководителями горьковских учреждений союзного значения. При первом знакомстве они обратились ко мне, когда у них в лесу сломался вездеход, а в дальнейшем я уже заранее организовывал достойный приём, при их желании поохотится в наших местах.
Это знакомство оказалось чрезвычайно выгодным, так как снимало все вопросы снабжения нашего колхоза необходимыми запасными частями и комплектующими, которые в то время были в большом дефиците. Один из моих новых знакомых был руководителем учреждения обеспечивающим снабжение товарами промышленного производства все регионы СССР простирающиеся от Урала  до Дальнего Востока.
Побывав у него на работе, я поразился высочайшей организации складского хозяйства и механизации процессов комплектования партий поставляемых изделий. Удивлению не было предела. Электрифицированные и даже каким-то образом автоматизированные механизмы с подъемниками и приспособлениями для захвата нужных деталей, самостоятельно сновали по рельсам в узких пространствах между стеллажами, безошибочно поднимались на нужную высоту, и на нужной полке, в нужной ячейке забирали необходимое количество изделий и доставляли их на погрузочную площадку. А рабочим оставалось только уложить доставленные изделия в определённый контейнер или стоящий под загрузкой транспорт.  Такого я даже представить не мог.
Поскольку запасные части и материалы стали поступать в колхоз не от случая к случаю, когда их тут же списывали, используя по назначению, то теперь они начали накапливаться. Возникла необходимость их хранения. Дал команду отгородить в помещении мастерской приличное помещение под склад. На должность заведующей складом напросилась Валентина Варгина. Она специально рассчиталась с должности почтальона и вернулась в колхоз с тем, чтобы быть ближе к мужу и держать его под надзором. Памятуя о рекомендациях Копачёва, сразу же включил её в состав членов правления, чтобы иметь в его составе человека, который непременно будет критически оценивать все мои предложения. Чем удивил не только её, но и других колхозных руководителей.
Одновременно и саму мастерскую удалось преобразить. Со временем  трое огромных ворот, предусмотренных даже для заезда через них комбайнов, были изуродованы и никогда не закрывались. В мастерскую на ремонт загоняли тракторы в основном зимой, чтобы защититься от снега и ветра. А летом предпочитали ремонтировать на траве вокруг мастерской. Только если кран-балка требовалась, тогда поневоле и летом заезжали трактором в мастерскую.
Я организовал ремонт ворот и их утепление, а в торце мастерской распорядился пристроить небольшую котельную, в которой установили мощную тепловую пушку заказанную в «Сельхозтехнике». Пушка так быстро и так сильно нагревала ремонтный зал мастерской, что частенько приходилось даже выключать её.
Василий Иванович, заведующий мастерской, всегда молчаливый и даже суровый, казалось повеселел и стал общительней от преобразований, позволивших его подчинённым справляться с задачами, зимой и без верхней одежды.
Радовали отношение к нам семьи Варгина Бориса Николаевича. Таня, считала Павлину своей ближайшей подругой, да и я тоже видел её близким человеком. В свою очередь и она всячески демонстрировала дружеские с нам отношения. Варгины ни как и ни чем не показывали свою с нами дружбу. Даже именовали просто соседями, а ни какими не друзьями. Но не оставляли без внимания и даже заботу постоянно проявляли. То грибами солеными или маринованными угостят по-соседски. То картошки принесут, зная что нам не где было заготовить её с осени.
А потом по субботам стали обязательно приглашать нас с детьми в их баню. Таня впервые попала в русскую баню. Баня топилась по-черному, поэтому стены и потолок были смолисто чёрными. Она вначале думала, что это сажа и даже боялась прислониться к стенке. Но потом поняла, что стены не мараются, что на полке можно мгновенно согреться. В результате она сама, и отмытые и распарившиеся дети стали получать неимоверный кайф от таких посещений. А Мария Васильевна следила, чтобы мы не задерживались во дворе выходя из бани и не простудили детей.
Весной, в половодье, когда Пьяна затопила все окрестные луга, Борис Николаевич откуда-то узнал о Танином пристрастии к рыбе, и в воскресенье предложил рыбалку. Принёс мне болотные сапоги, а сам оделся в непромокаемый комбинезон. Распустил длинный бредень с мотнёй.   Вода поступила почти к порогу того дома в который мы поселились первоначально. От него мы и потащила бредень. Прошли наверно с пол километра. За это время Борис Николаевич, дважды проваливался в ямы и по шею окунался в ледяную воду. Я тоже успел зачерпнуть воды в оба сапога. Но в бредне оказалось всего три небольших рыбёшки. Решили, чтобы не простудится возвращаться назад. Против течения бредень тащить стало тяжелее. Зато когда мы его вытянули на брег под окнами бывшей нашей квартиры, в нем оказалось почти пол ведра рыбы размером с ладонь или чуть крупнее.
Борис Николаевич отдал всю рыбу нам. Заявив, что его такая мелочь не интересует. В благодарность я, став председателем, помогал Марии Васильевне в решении проблемы доставки товаров в сельский магазин которым она заведовала. Сказал ей, и предупредил Будруева, что в любой день, при необходимости она может заказать в колхозе машину для поездки в РайПО за товарами. Выделять для неё старались машину её сына Николая, чтобы он помогал при погрузке и разгрузке. При этом, я был убеждён, что не Марии Васильевне помогаю, а способствую лучшему обеспечению колхозников.
В средине января я заколол одного из откормленных нам поросят. Удивил соседей тем, что не стал хранить мясо так как, хранят они. Здесь держали свиней практически в каждом дворе. Забивали их когда наступят прочные морозы. Удалив внутренности, и отрезав голову, тушу подвешивали в чулане или в другом морозном месте и в течение всей зимы отрезав кусок мяса варили похлёбку или жарили его на сковороде. Мы же и колбас домашних наделали и из желудка сготовили мясной ковбэк.
Приготовленное было кстати, потому, что ко мне, как только заступил на должность председателя настойчиво просился в гости главный инженер РАПО. И даже пояснял, что ему нравятся луговчане, что он летом ездит к нам на рыбалку и хочет помогать мне в решении колхозных дел. Когда колбасы были готовы, позвонил ему и пригласил в гости. В магазине взял бутылку столичной, а Таня напекла пирожков. Инженер заявил, что обязательно приедет после работы.
Приехал инженер не один, а с инструктором райкома партии, потому, что у того были личные «Жигули». Пояснили, что инструктор тоже решил помогать нашему колхозу. Ели необычное для этих мест блюдо с огромным наслаждением. Тане два раза приходилось жарить на большой сковороде новые порции. Водка вскоре закончилась и встал вопрос, где взять ещё. Магазин уже давно закрылся и я не знал что делать. Гости удивлялись и даже возмущались, что я не имею достаточного количества спиртного. В конце концов, они сердито заявили, что уезжают, в Камкино к председателю.
Шамиль явился ко мне на следующий день и заявил, что нужно посекретничать. Пояснил, что в районе  у каждого председателя колхоза есть неформальные шефы. И что если заведу себе шефов, то они будут помогать решать те проблемы, которые могут возникнуть.
Пояснил:
- Инженер РАПО и инструктор величины не слишком заметные. Особой помощи от них не жди. Но всё же сумеют предупредить если проверка какая затевается, или когда распределяют дефицит. Я их по твоей милости вчера до полуночи потчевал. Так нагрузились, что ночевать их у себя оставил.
Я спросил:
- А где ты водки среди ночи достал?
Шамиль засмеялся и гордо заявил:
- Видишь и в этом деле, мне как соседу учить тебя приходится. У меня завхоз всегда имеет в запасе и ящик водки, и колбасу и сыр и селёдку. Готов предоставить всё хоть днём хоть ночью. Даже не вникаю как он это оформляет. Ты спроси у Барашкова, он дед опытный. Подскажет что и как делать.
Я категорически не собирался идти ни на какие нарушения, тем более вместе с Барашковым и их командой. И решил, что обойдусь без районных заступников.
Постепенно начал пытаться приводить управление в колхозе в надлежащий вид. Ввел обязательные ежедневные планёрки, где обговаривались планы на следующий день и на перспективу. С трудом, но стал добиваться, чтобы намеченное выполнялось. И спрашивал с тех, которые не смогли обеспечить выполнение запланированного.
Убеждал что явка на работу в рабочие дни должна быть обязательной и не тогда когда с домашними делами управятся. А наоборот домашние дела необходимо так планировать чтобы к восьми уже быть на рабочем месте. Пояснял, что наряды на выполнения очередных заданий являются обязательными к исполнению, и оплата в дальнейшем будет осуществляться строго по нормам и расценкам. Или по другим правилам принятым правлением колхоза, но тоже являющимися обязательными для всех колхозников. Что при таком подходе фонд заработной платы колхоза не будет постоянно перерасходоваться и это увеличит возможности для других преобразований полезных колхозу. Но которые не разрешены из-за постоянных превышений фонда оплаты.
Перемены не нравились всем руководителям, и большинству колхозников. Но руководители вынуждены были подчиняться. Особенно трудно было поломать практику договоров «высоких сторон» при выдачи заданий колхозникам. Противились этому и колхозники и руководители. Участвуя в торгах за оплату, считая законным отказ от работы если обещанная оплате не удовлетворяла - прибавляло достоинства и колхозникам и руководителям. Руководители чувствовали себя барами, соглашающимися даровать колхозникам такое вознаграждение которое посчитают возможным. А подчинённые тоже считали себя не теряющими достоинства, и гордились, что могли вообще отказаться зарплаты за один день, если считали, что работа оценена недостаточно и не шли работать.
Дисциплинирующие, воспитательные и агитационные  беседы в зале при мастерской проводил постоянно и не по одному разу в день. Пытался использовать любой повод. Пояснял, что всё колхозное производство взаимосвязано. Что оно требует четкого планирования и своевременного выполнения намеченного. Что при слаженной работе всех колхозников экономика хозяйства может улучшиться, а в результате и их личные доходы. При этом постоянно намекал, что в нашем колхозе можно будет испытать и такую организацию при которой, не руководители будут решать сколько кому заплатить, а сами колхозники будут распределять зарплату между собой. А уровень этой зарплаты, уже будет зависеть, только от того, как сработает какой коллектив на своём участке деятельности.
Колхозники проявляли большой интерес к моим рассказам о возможности поменять организацию их труда. Но во время планёрок руководители и специалисты мои рассказы принимали в штыки. И под впечатлением реакции на беседы с колхозниками возмущались появившемся интересом простых тружеников к переменам:
- Ничего не соображают в колхозных делах, а рассуждают как путёвые!
- Дай им волю, вообще на работу ходить перестанут!
- Сейчас чуть ли не пинками заставляешь некоторых доярок навоз в стойлах сгребать и коров чистить перед дойкой, а если не заставлять так они забудут и где гребенка валяется!
-И трактористы тоже. Каждый поедет на лёгкую работу, а на трудную дураков не найдётся!
Но первым, как ни странно, предложил перейти на предложенную мною организацию именно руководитель. Заведующий мастерской Новодворцев Василий Иванович, в подчинении которого была не только специалисты мастерской но все трактористы заявил:
- А мне такие перемены нравятся. Как и предлагает Евгений Петрович согласен отделить тех, которые будут заняты ремонтом и техуходами в отдельный коллектив и остаться с ними. Другие желающие пускай и в свои коллектив сбиваются. Для зерновых, в кормодобывающий, и те которые фермы обслуживать приспособились могут тоже свой коллектив узаконить. В начальники пусть сами себе выдвигают кого решат. А мы постараемся быстро и хорошо устранять все поломки их техники и профилактику своевременно делать.
Пользуясь своим авторитетом в свою команду, Василий Иванович отобрал  токаря, сварщика, кочегара, кладовщицы и электрика, и ещё  в слесари перевёл трёх трактористов с разными, одному ему понятными преимуществами.
Его решение сразу же вызвало целую цепь преобразований в организации работы остальных механизаторов колхоза. Коллектив по выращиванию зерновых решил возглавить Потёмкин. Евгений Константинович можно сказать, что просто числился, но не вёл никакой работы в качестве главного агронома колхоза. Отношение с ним у меня и у  остальных руководителей сложилось необычное. Если колхозная элита выпивала только во время вечерних гулянок, а в рабочее время все пребывал в трезвости, то Потёмкин не выкисал целыми днями.
При этом среди руководства почему-то сложилось явно неприязненное отношение к фаворитам прежнего председателя Кудряшова. А Кудряшов в своё время постоянно гостил у Потёмкина или Крсноглазовых  и можно сказать превратил Игнатово в свою штаб квартиру. В результате Евгения Константиновича теперешний коллектив руководителей даже не приглашал на свои гулянки, несмотря на его высокую должность. И постоянно мне намекали, что того следует освободить от должности. Поэтому его решение уйти во вновь формируемый коллектив явилось выходом из непростой ситуации.
В результате в растениеводстве сформировались три коллектива. Одиннадцать человек по выращиванию зерновых во главе с Потёмкиным. Большой коллектив по производству кормов, который потом разделился на два. С Аксёновым остались восемь человек решивших выращивать травы и заготавливать сено на лугах, А Николай Калашников с двумя товарищами объединились для выращивания и уборки пропашных культур.
Имея богатый опыт составления технологических карт по выращиванию различных сельхоз культур мне самому пришлось тщательно прописать технологию для определения стоимости тонны выращенной коллективами продукции. Учитывая не высокую плановую урожайность в колхозе в окончательный расчёт каждый коллектив должен был получить приличные суммы за продукцию, даже если не превысит обычные для колхоза урожаи. А если смогут получить урожай выше, то их вознаграждение вырастет значительно. Многие переживали, за то что в договорах о сотрудничестве подрядных коллективов с колхозом утверждалось, что колхоз не будет вмешиваться в их деятельность по производству, по учёту вклада каждого в дела их коллектива и в их решения по распределению сумму ежемесячного денежного аванса, а следовательно и распределения  суммы окончательного расчёта согласно количеству выращенной и переданной колхозу продукции. Боялись, что колхозники окажутся недостаточно зрелыми для решения таких важных задач.
Говорили:
- Вот вы им передали карты технологические с перечнем необходимых работ, а договоре указали, что выполнение таких работ организовывают они самостоятельно. А они вообще могут не захотеть ничего делать, и будут всё лето жить на авансах. Не станут кукурузу культивировать и она зарастёт сорняками.
- Да могут и на посев не поехать. Тогда и культивировать будет нечего.
- Зависимость от погоды следует учитывать. А они прочитают, что косить сено положено в июне и под дождь его скосят, чтобы сгнило.
Но я за это не переживал По прежнему опыту знал, что решившие заняться общим делом люди  и гораздо ответственней  становятся, и творчески подходят к делам, и за советом прибегут если в чем засомневаются. Зато предложенный мною учёт вклада в дела коллектива, способы взаимного установления классности и тарификация работ не вызывала у людей никакого сомнения. Сразу же всем понравились. Люди даже удивлялись, почему раньше никто не додумался до таких способов. Нежданно для меня удалось выявить способ, а вернее сказать попытку махинаций с предложенным мною способом учёта.
Тетради всех подрядных коллективов по учёту рабочего времени лежали на полочке в комнате отдыха мастерской. Каждый пришедший на работу в столбике с датой отмечал время появления на работе и потом каждый так же отмечал время своего ухода. Руководитель только на следующий день записывал в свою тетрадь кто сколько отработал и тарифицировал ту работу, которую выполнял каждый.
Однажды я выйдя из-за угла мастерской увидел ужасную картину. Александр Иванович Горчавкин, позвал Потёмкона за ряды сеялок и принялся его избивать, разбив в кровь ему лицо. Наорав на них, я остановил избиение. Но и тот и другой отказались отвечать на вопрос о причине драки.
Александр Иванович сердито заявил:
- Не мешайтесь, это дело никакого отношения к колхозу не имеет.
На удивление и Потёмкин подтвердил:
- Это у нас свои, семейные разборки.
Гораздо позже мне удалось выпытать у Жени Горчавкина, за что его отец поколотил своего руководителя. Оказалось Потёмкин мало того, что убедил членов коллектива присвоить ему самую высокую классность, как грамотному специалисту. Вначале некоторые из коллектива и возражали утверждая что разбираются в агротехнике не хуже и карты есть технологические, а вот управлять машинами и агрегатами многие умеют лучше Потемкина. Но потом согласились с его доводами.  А он тем временем придумал ещё и хитрый ход по увеличению своих балов. В тетради учёта времени записывал что явился на работу на час или даже на два раньше того, как на самом деле приступал к работе. А уход отмечал намного позже того как уходил на самом деле.
В коллективе вначале даже не поняли почему у него балы такие высокие. Но потом кто-то обратил внимание, на запись Потемкина о том, что явился на работу в 7 часов стоит после записей тех, которые записали что приступили к работе в 9 часов. А запись о том, что задержался на работе до 22 часов сделана раньше тех, которые отметили, что уходят с работы в 18 часов. Члены коллектива устроили Потёмкину выволочку, а Горчавкин ещё и пригласил его «обсудить» обстановку за сеялками.
В результате Потёмкин решил покинуть коллектив, и механизаторы избрали себе другого руководителя. А он попросился на должность оператора АВМ, утверждая, что когда агрегат только смонтировали его обучили правилам  эксплуатации. Дело в том, что я ещё с зимы озаботился восстановлением агрегата. Пригласил начальника цеха электрификации «Сельхозтехники» определить возможность его восстановления. В течение получаса он с помощью своих приборов  обследовал сооружение и заявил, что во-первых его работоспособность можно восстановить, а во-вторых, что он в свободное время, может взяться за эту работу со своими товарищами, только желательно над агрегатом соорудить хотя бы навес, а то и у новой проводки и у просушенных электродвигателей опять могут случиться короткие замыкания.
Пока электрики готовили материал и сушили двигатели договорился с Варакиным, начальником шефствующего РСУ о поставке труб для монтажа стен, швеллера, уголков и профиля для обрешётки стен и кровли. А шифера он нам столько выделил, что из него удалось не только кровлю изготовить, но и стены зашить. А работу подрядилась выполнять бригада из девяти этнических греков из Грузии.
Этот коллектив с прошлого года убедившийся в резком сокращении строительных работ, решил с зимы попытать счастья в поисках выгодных подрядов. Остановились они в гостинице Сергача, и старший уже четвертый день безрезультатно обивал пороги разных учреждений и колхозов. Приехав к нам он стал расхваливать своих товарищей как отличных и многопрофильных специалистов. Я предложил им наряд на изготовления помещения для защиты АВМ. Ознакомившись с проектом он заявил, что бригада с удовольствием возьмётся за такую стройку. У них есть и сварщик свой и плотники и кровельными работами они занимались. Посчитав сумму оплаты он сказал:
- Сумма вполне нормальная. А если материалы действительно все есть, и погода не помешает, то мы надеюсь сможем управиться за две недели.
Я уточнил:
- Пиломатериала готового нет. Но если используете вместо досок горбыль который остаётся на пилораме у Ферякши – тогда можно считать что стройка всем обеспечена. Но если всё же доска потребуется придётся самим распускать брёвна на доски на колхозной пилораме, которая недалеко от АВМ.
Он пояснил:
- Для крыши доска потребуется. Работе на пилораме мы обучены и уверен, что за один день заготовим столько досок что ещё и колхозу останется.
- Ну и ладно, тогда давайте свой паспорт и будем оформлять договор.
Но он остановил меня:
- Постойте, но вы же пока не сказали о своих условиях.
Я удивился:
- Как не сказал? Мы же вместе наряд только что просмотрели.
- Что в наряде написано мне всё понравилось. А в отношении Вашей доли со своей стороны сразу хочу предложить пятнадцать процентов.
Поняв о чем идёт речь, я успокоил его:
- Мне никаких процентов не нужно.
Огорчившись, он произнёс:
- Понимаю. Можно конечно и на двадцать процентов согласиться. Но вы поймите зима. Снег. Опять же высота здания большая. Но работа нам нужна. Чем без дела штаны протирать можем и на такой процент согласиться.
Я громко и долго смеялся, потом объяснил, что мне от них принципиально не нужно ни рубля. Он не мог ни понять меня, ни поверить. Успокоился только когда подписали договор, поставили на него печать и отдали один экземпляр ему в руки. Поселили греков в освободившееся здание старой школы, которая переехала в новое, только в прошлом году сданное в эксплуатацию. В нем они и отдыхали, и кушать готовили, и даже как-то приспособились купаться

 

С организацией ремонта и со строительством мне повезло. Пиломатериал могли готовить в неограниченном количестве. Кирпич силикатный могли заказывать столько сколько потребуется. Шифер и метал гарантировало Горьковское РСУ. А главное удалось найти финансирование. Строй отдел Райисполкома и финансовый отдел пребывали в замешательстве. Государство выделяло средства и для капитального строительства и для осуществления планового ремонта. Но наступило время жестокого контроля органов по искоренению возможностей незаконной наживы. Были показательные суды над теми, кого сумели уличить. Участковые, ОБХСС, прокуратура были заточены на поиск криминала. А в сельской местности строительные работы были самыми криминальными. Поэтому в сёлах не только от строительства отказывались все и всюду.
Поэтому на этот год трещал и план строительства и планы по финансированию этих работ. Мало того что это грозило выводами о плохой работе, так ещё и должно повлечь снижение финансирования и уменьшение заданий по строительству на следующие годы. Поэтому наш колхоз был находкой для района. Все наши предложения по включению в районный план капитального строительства и ремонтных работ принимались на ура. Требовалось лишь указать, что материалы имеются в наличии и поставить на заявке колхозную печать. У меня даже сохранился черновик такой заявки
 
После завершения строительства здания для АВМ, бригада греков переключилась на замену кровли мастерской. В ремонтном зале теперь было тепло, но от тающего снега на крыше и во время дождя в помещении раскисла земля до такой степени, что грязь порой становилась жидкой. Потому что за годы толь на кровле потрескалась, порвалась склеенные  гудроном листы растрепались. Греки установили на плитах потолочного перекрытия разрезанную бочку, загружали в неё смолу и разводили под ней костёр. Расплавленной смолой не клеили полосками рубероид, а заливали смолу сплошным слоем. К тому же мы приобрели столько рубероида, что удалось сделать кровлю двухслойной. Греки шутили, что теперь кровля стала долговечней кирпичных стен.
Общеколхозные дела постепенно налаживались, но я сильно переживал, за то какие результаты покажет перестройка организации по Копачёвским рекомендациям. Поэтому старался вникать во все мелочи.
Однажды в течение  дня пришлось наблюдать, как часть  ремонтного коллектива из мастерских Новодворцева выполняли в полевых условиях, аварийный и значительный по объему ремонт двигателя гусеничного трактора. Работу выполняли  два ремонтника, а в течение дня, несколько раз подвозил детали и помогал советами, приезжавший на поле сам Василий Ивановича. Увидев, как он, вечером тарифицировал работу этих ремонтников, я усомнился в объективности его оценок.
 Мне, дилетантски казалось, что труд молодого, сильного и выносливого Калашникова Саши, который на пределе сил, на солнцепеке поднимал, передвигал и устанавливал тяжелейшие детали был недооценен. А работа лежащего на настиле, в тени под трактором пожилого Канаева Алексея Николаевича, который без больших затрат мышечной энергии устанавливал сравнительно легкие детали была оценена слишком высоко.
Однако и возмущенный Новодвоцев и единодушно поддержавшие его члены коллектива быстро убедили меня в том, что Василий Иванович был абсолютно прав. Лежащему внизу и работать неудобно – пыль и грязь с мазутом падают ему на тело и даже попадают в глаза. И его работа была гораздо более  ответственной. И даже просто лежать на спине с поднятыми вверх руками, без опоры оказывается физически довольно тяжело.
После я с радовался тому, что при традиционной организации  такие вот «мелочи» и «неважные детали»  не учитываются. И даже в принципе  не могут быть учтенными, из-за невозможности использования громоздкого метода в каждой, и ежедневно меняющейся ситуации. В ахроматических  же наших новых это ежедневная практика: обыденная, понятная всем членам коллектива, определяется всеми как  самая точная и справедливая.
Организационные перемены утверждал решением правления, чтобы при неблагоприятном повороте дел, не обвинили в самоуправстве. Но необходимо было вносить в колхозные документы все расчёты и у отражать в планах те способы определения заработной платы и учёта труда, которые заложили во время заключения договоров подряда с сформировавшимися коллективами. У меня времени ещё и на эту работу не было никакого. Выход нашёл неожиданно.
«Нива» сломалась окончательно. Гугушкин относился ко мне очень хорошо и пообещал, что как только в «Сельхозтехнику» поступит первый же УАЗ или «Нива» её отправят нашему колхозу. Пока я для личных поездок использовал самую новую грузовую машину колхоза, на которой работал Николай Варгин. Другие водители ревностно относились к тому, если на их машине поедет кто-то другой. А Николай оказался к этому равнодушным. После нескольких поездок с ним в Сергач и в Бутурлино и одной поездки в Горький, когда его машину использовал как мой персональный транспорт предложил ему такой вариант:
- Коля, хочу тебе предложить, при таких поездках зарплату пусть Будруев начисляет тебе, а ездить я буду сам без тебя. А то неловко даже что ты скучаешь в ожидании пока я совещаюсь.
Николай не возражал:
- Очень хорошо! А то меня действительно вымораживает торчать в кабине. Даже уйти подальше нельзя. Вдруг Вы появитесь.
Теперь если мне предстояла на следующий день поездка Варгин с вечера  проверял всё что следовало проверить и заправлял полный бак бензина. Делал он это старательно и с удовольствием. Один раз даже удалось застать как Николай, с помощью своих мощных кулаков «перевоспитывает» Потёмкина, которому Вихрев, отлучившись на пару дней по своим делам, передал ключи от заправки. Варгин потребовал машину заправить с вечера, потому что в пять утра я буду на ней ехать в Горький. Потёмкин ерепенился и пояснял что уже пятнадцать минут как рабочий день закончился. И Николаю пришлось своими методами переубеждать строптивого заправщика
А по колхозу, особенно в распутицу я использовал новенький трактор Т-40. Ему и воду в двигатель не нужно было заливать и запускался он ключом как автомобиль. Когда однажды приехали по грязи с Таней в гости к председателю Камкинского колхоза Шамилю по его приглашению на мусульманский праздник на тракторе - он не мог остановится в смехе. Утверждая, что такого транспорта нет ни у одного председателя в союзе.
Вызвали на совещание в Сергач. Поехал на Николаевом автомобиле. В Толбе машина заглохла. Оказалось, что порвалась диафрагма бензонасоса. Пока искал поломку опоздал на совещание и не знал откуда можно было позвонить в колхоз чтобы привезли новый бензонасос, поскольку теперь не было недостатка в запасных частях. Попросился в дом напротив помыть руки и узнать по поводу телефона. В доме обедали не старая хозяйка и её симпатичная дочь.
Поняв по одежде, что я не шофёр они продемонстрировали верх гостеприимства. И руки дали помыть в тёплой воде с мылом. И полотенце свежее предложили. И настояли чая с ними попить. В разговоре выяснилось, что дочка окончила школу и поступила в горьковский сельхоз институт на экономиста звали её Ира. Тут я и сообразил, что поломка оказалась более чем кстати. Предложил девушке работу в качестве колхозного экономиста. Она вначале категорически возражала, поясняя, что пока ничего не смыслит в этих делах. А я им объяснил, что это даже плюсом в нашей ситуации является. Потому, что я внедряю новое правила, и экономисту привыкшему работать по-старому сложно было бы переучиваться. 
Мать девушки загорелась предложенным. Тут же послала её на почту позвонить в наш колхоз и сообщить какая мне необходима помощь. Предложила даже, чтобы дочка сразу же со мной поехала в колхоз. Но я сказал, что пусть приезжает в понедельник, потому, что мне необходимо предпринять некоторые шаги, чтобы её назначение не вызывало не нужных вопрос. Так у нас в колхозе и появилась экономист Ирина Николаевна Боровкова.
А вскоре в район распределили две «Нивы» и одна из них стала моей персональной машиной. По привычке водителя не стал назначать и ездил на ней сам.
После  удачи с экономистом решил, что внедрять новшества следует с молодыми, активными единомышленниками и поставил себе цель привлечь в колхоз выпускников сельских специальностей, предварительно встретившись с такими и оценив их настрой. Но для этого, необходимо было форсировать строительство жилья, чтобы у специалистов были приемлемые условия для жизни и работы.
Необычная для нас природа окрестностей покоряла красотой и богатствами её даров. Русло реки Пьяна причудливо извивалось по лесу и лугам. Работавший не первый год в районе Гугушкин, был поражён красотой реки прозрачной чистотой её вод, когда я специально повёз его полюбоваться водопадом выше по течению за Игнатово. Я там его даже запечатлел на цветной слайд и подарил ему этот кадр вставив его в тот просмотровый шар, который приобрёл при своём первом посещении Москвы.
Река была рыбной. Братья Борис и Леонид Шилковы, и наш бывший сосед Борис Николаевич, и даже Танин поклонник Саша Варгин в любое время года имели свежую рыбу из нашей реки. Ловили рыбу разными способами.
 
Самым экзотическим мне казался способ ловли жереха на стрекозу. Рыбаки останавливались у леса в верховьях реки. Помощник рыбака переправлялся на противоположный берег, а рыбак со спиннингом находился на нашем берегу. Обязанностью помощника была держать в руке ось колёсика в углублении которого скользила закольцованная леска от спиннинга рыбака. На закольцованной леске, на коротком поводке на крючке прикреплялась стрекоза. Рыбак движение удилища создавал видимость что стрекоза то садилась на воду то взлетала. При этом вращая катушку спиннинга заставлял двигаться наживку от своего берега к противоположному, а потом в обратном направлении.  Такого соблазна жерех не мог вынести и при очередном приводнении стрекозы самый крупный выпрыгивал из воды, хватал наживку и оказывался на кукане у рыбака.
 Удалось мне поучаствовать и в другом способе ловли. Танин поклонник пригласил меня на ночную рыбалку гарантируя, что я вернусь к жене и детям с крупной рыбой. Обещал не только щуку и жереха, но если повезёт, то можем и налима добыть.  Когда стемнело мы с ним на тракторном прицепе отвезли небольшую его лодку вверх до самого леса.
Способ заключался в следующем. Один сидел на корме и коротким веслом управлял скользящую по течению лодку, чтобы она не прибивалась к берегу. А второй опустив мощный электрический фонарик в воду светил на дно и заметив крупную рыбу должен поразить её тонкой острогой. Эту почётную обязанность он предложил мне. Но у меня ничего не получалось. Потому что острога над водой виделась в одном ракурсе, а при погружении в воду её отображение преломлялось. Увидев, что я промазал и по щуке, и по двум крупным жерехам, Александр предложил поменяться местами.
Когда сплавились до уровня его квартиры, вытащили лодку на берег,  на дне уже лежало две крупных щуки и три жереха. Один тоже крупный, а два помельче. Варгин предложил мне жерехов, как рыбу благородную. Но я пояснил, что Таня любит щуку. Больше он меня на рыбалку не приглашал, но щуками свежими иногда нас угощал.
В окружающих лесах было изобилие грибов. Дело было только за дождями. Мы теперь уже неплохо в грибах разбирались. Особо нравились маслята. Набрать их в молодом сосняке не составляло никакого труда. Только чистить их было долго. Из ягод особенно обильно родила полевая клубника. Лесные поляны, края оврагов были усыпаны этой вкусной и ароматной ягодой. А в лесу встречалась и земляника, и костяника. А малины при желании можно было за пару часов набрать целое ведро.
Мы все любили походы на природу. Особенно обожали такие вылазки старшие дети.
 
Младший пока не понимал смысла походов за дарами природы и воспринимал это как новую игру. Но шашлыки на прутьях уплетал с удовольствием

 

Однажды пошли после дождя к ближнему оврагу набрать полевой клубники на вареники. Все обули резиновые сапоги. И даже на младшего одели миниатюрные сапожки. Собирали ягоды вчетвером и набрали быстро. Но когда вернулись, к игравшему на краю оврага Антону обнаружили, у него на ноге только один сапог. Спрашиваем где второй? Он показал на дно оврага.  Сколько не искали, но нигде не обнаружили. Спросили ещё раз, а он на этот раз показал совсем в другую сторону. Так и пришлось нести его назад без одного сапога.
Мы с Таней считали, что живя в селе никак нельзя обойтись без подсобного хозяйства. Поэтому и кур завели и уток и двух кабанчиков выписал в колхозе чтобы откормить к зиме. Под огород распахал большой участок земли в направлении речки. Посадили картошку, овощей, лука и чеснока посеяли по многу. Даже выделили небольшое место под арбузы и дыни. Все домашние заботы легли на плечи Тани. Она успевала со всеми делами справляться и не жаловалась на трудности.
В колхозе обозлил председателя ревизионной комиссии, должность которого формально являлась равной должности председателя колхоза. Николай Михайлович работал в колхозе пчеловодом. Ещё зимой он не попросил, а даже потребовал, чтобы пасеку другого пчеловода, Красноглазова передали ему.
Доказывал:
- Зачем колхозу тратить деньги на двух пчеловодов? Это он при Кудряшове развёл пчёл. А теперь пора ломать кудряшовские порядки, кончилась лафа Красноглазовых. В Игнатово и зимовать пчёлам негде. Они у него под снегом зимуют.
Благодаря дедушкиным наставлениям и собственному опыту на Кубани я имел неплохое представление об особенностях пчеловодства и не слишком настойчиво возразил:
- Если сконцентрируем в одном месте большое количество пчелосемей, то их кормовая база будет ограниченной. Пчела же может брать взяток на не слишком большом удалении от улья.
Будруев заверил:
- За это не переживайте. В лесу, вокруг моей пасеки, столько липы, что там взятка за глаза. Если кроме игнатовской пасеки ещё такую же добавим и тогда взятка хватит.
Я пообещал обдумать предложение и к весне принять решение. Весной обнаружилось, что пасека Красноглазова перезимовала отлично, а у Будруева и мор был в 12 ульях, а в трех ульях мыши мёд поели и пчёл уничтожили. Николай Михайлович с новой силой стал доказывать что теперь  обязательно следует пополнить его пасеку за счёт Игнатовской. Но я принял более рациональное решение. Посоветовал ему этим летом не стремится к большему медосбору, а сосредоточить усилия на создании новых пчелосемей, чтобы заселить ими все пустующие ульи. Которых у него оказалось почему-то гораздо больше, чем освободившиеся от зимней гибели пчёл.
Мне тоже не терпелось обзавестись небольшой домашней пасекой. Купил в запас с надеждой на пополнение пять ульев, рамки, вощину, каток, дымарь и стамеску. И попросил Краснолазова создать для меня три нуклеуса с молодыми пчеломатками. Орентий Иванович, в благодарность за то, что не отобрал у него пасеку к каждому нуклеусу добавил ещё и по пять рамок с печатным расплодом. В результате у меня через неделю оказалось три мощные пчелосемьи с молодыми рабочими пчелами. Невдалеке от квартиры, от дороги к церкви простиралась аллея с мощными старыми липами. И нектар от этих деревьев потёк в наши ульи рекой.
Таня с утра и допоздна была загружена домашними делами: и дети, и животные и огород, и для мужа запас свежих рубашек и отглаженных брюк если испачкался или в район ехать необходимо. Так мне пришлось нагрузить её ещё и работой в колхозе. Дело в том, что многие доярки злоупотребляли выпивкой. В результате коровы в группе такой горе-труженицы часто оставались не выдоенными, а иногда и вообще не доенными страдали. Продуктивность их снижалась. И в запуск такие коровы уходили задолго до отёла. Поэтому надои у этих доярок были маленькими, а оплаты шла за литры надоенного молока. Вот они и «повышали» свою зарплату без стеснения добавляю воду в молоко.
В районе на совещаниях меня ругали и срамили за отсутствие контроля. Я ругал Новодвоцева Николая Михайловича, а тот разводил руками, поясняя, что даже если сутками в засаде будет сидеть, любая доярка найдёт способ незаметно добавить воду в свою продукцию. Пояснял, что проблему можно легко решить используя молочную лабораторию, которую ещё несколько лет назад установили на ферме. Но зарплата лаборанта маленькая, а работа чрезвычайно скандальная, и ему не удаётся никого уговорить на эту работу.
Я пожаловался на проблему Тане и не надеясь на положительный ответ спросил не согласилась бы она поработать в этой должности. Когда она спросила сколько времени занимают анализы и когда их следует делать с воодушевлением стал описывать, что работа почти не будет отнимать у неё никакого времени. Отобрать молоко на анализ из персональных фляг доярок и определить жирность каждой пробы можно за пятнадцать – двадцать минут. Только утром придётся идти на ферму к половине шестого, пока Шанов, не перекачал молоко в машину. Зато в это время дети ещё спят. И даже Антошку кормить рано. В обеднюю и вечернюю дойку тоже времени затратит не больше, чем в утреннюю.
Таня согласилась. И результат появился уже в первую неделю. Новодворцев стазу же предупредил доярок, что тем, у кого обнаружится вода, надой за этот день засчитан не будет. Надои по ферме упали на треть. Но на показателях колхоза это никак не отразилось. Потому что район учитывал показатели по надоям не от физического веса сданного государству молока, а в пересчёте на базисную жирность. Зато теперь и жирность нашего молока повысилась и плотность его стала соответствовать стандартам.
Под влиянием бесед с Копачёвым, я пристально наблюдал за процессами происходящими в стране. Пытался ощутить состояние нашего общества нутром, как он пояснял Душою. Мне казалось, что очищение от несправедливости, повышение дисциплины и ответственности начатые после того, как Андропов возглавил страну, происходят не на всей глубине нашего общества. Проводятся формально, показательно. Как бы создавая мелкую рябь на воде, не влияя на всю глубину мутных вод.
Таким мне виделся и процесс затеянный против Яновского председателя Бурякова. «Заветы Ленина» были лучшим колхозом района, и ни у кого не вызывало сомнения что эти успехи появились в первую очередь, а возможно и только усилиям Бурякова. Колхозники любили и уважали своего председателя. У него не сложились отношения с семьёй и он уже многие годы жил в маленьком флигельке, построенном во дворе правления колхоза. Не было у него ни приусадебного участка, ни огорода, ни домашних животных. Всё своё время он тратил исключительно на решение проблем своего хозяйства.
Не знаю, кто и почему решил устроить расправу над этим, как я считаю, героическим руководителем. Но мне казалось, что затея была именно показательной, продемонстрировать, что  бдительное око контролирующих органов, не позволит скрываться даже таким авторитетным людям. А может он раздражал кого-то своею независимостью. На совещания в район ездить он не любил, но присутствуя на них, мог открыто говорить о том, что другие вслух говорить не решались.
По этим  или по другой причине, кто-то из верхов наверно  показал на него пальцем и дал команду «фас»! Такая команда удивила, потому что не только жители Яново, но коллеги и руководители и специалисты районных учреждений его уважали и при необходимости обращались за советом и помощью. А он не отказывал ни в чем. И советом помогал, и техникой в критической ситуации и даже своих специалистов мог прислать в помощь отстающим колхозам.
Дело раздули громкое. Провели обыски, арестовали деньги на сберкнижке. Объявили, что у него во флигеле оказался невиданный в то время, иностранный аппарат, демонстрирующий фильмы через телевизор. Аппарат назывался видеомагнитофон и его конфисковали. При этом якобы среди  кассет к аппарату оказались и иностранные фильмы неподобающего  содержания. Смотреть которые советскому гражданину не пристало. Особенно коммунисту и руководителю, от которого завесили судьбы его подчинённых. На книжке у него накопились  тысячи рублей денег, добытых явно не законным путём, а при совершении тайных сделок с неофициальными бригадами шабашников. Потому, что в «Заветах Ленина» раньше велись многочисленные строительные работы. А молодая незамужняя уборщица конторы, как безропотная рабыня соглашалась убирать и во флигеле председателя. И что возможно она и постель соглашалась делить с этим тираном.
На открытом заседании бюро райкома партии, созванном для порицания и осуждения деятельности Бурякова в роли главного обвинителя выступал молодой капитан милиции возглавлявший районный отдел ОБХСС. Перечисляя построенное в «Заветах Ленина» он упомянул и моё имя, сказав, что лично у него вызывает подозрение ещё и неожиданно начавшийся строительный бум в колхозе «Луговском».
При этих словах я встал с места и громко объявил:
- Чтобы не было подозрений, приезжайте в колхоз и проверьте все на месте.
Он грозно заявил:
- Не переживай. И приедем. И всё досконально проверим. И доложим райкому чем вы там занимаетесь.
Те, кого в райкоме назначили выступать с критикой, упоминали, что такой-то из выявленных фактов, является вредным для КПСС, но тут же пытались привести аргументы в оправдание осуждаемого поступка. Мне показалось, что и сам Гугушкин с неохотой участвует в мероприятии, которе явно было устроено по требованию свыше.
Бурякова решением бюро  отстранили от должности, затеяли следствие и исключение из партии. Но что мне запомнилось, не только члены их колхоза, но и у населения района, и у руководителей других сельскохозяйственных предприятий и служб района, и даже среди тех которые по служебным обязанностям вынуждены были участвовать в его преследовании – царило сочувствие и понимание надуманности обвинений. Люди удивлялись выявленным фактам, обсуждали их горячо, но осуждения я не слышал ни от кого.
Слава Богу ему  в ходе следствия удалось доказать и то, что деньги на его сберкнижке оказались не от теневых сделок, а от многолетних ежемесячных и регулярных вкладов основной части его зарплаты. И  ни одного случая теневых соглашений следователи не смогли установить, хоть старались более чем усердно. Даже кассеты, конфискованные у него,  экспертиза отнесла к не запрещёнными. И что другие претензии к его моральному облику, не имели никакой доказательной базы.
После бюро вернулся в село  и не успел зайти в свой кабинет, как под окнами конторы остановилось несколько легковых машин. Приехала целая делегация председателей и директоров, которые оказывается после бюро договорились приехать ко мне чтобы я поделился своим «передовым опытом» организации строительства. Рассевшись на стулья в моём кабинете они устроили мне форменный допрос. Хотели знать почему я не боюсь в такое время и в такой страшной обстановке строить много, и строить в основном использую опасные артели шабашников.
Объяснял, что в районе строительных организаций мало, а нам построить требуется многое и поэтому я вынужден привлекать шабашников.
Шамиль сердито перебил меня:
- Не прикидывайся, что не понимаешь, о чём спрашиваем. Нас интересует что у тебя за защита такая мощная за спиной, что не опасаешься шабашников принимать? Вот даже мой Камкинский Фирякша со своей бригадой не поехал в этом сезоне в город, а у тебя пристроился.
Я сказал, что проверок не боюсь, потому что договоры заключаю, совершенно чистые. И ни рубля не имею, от тех сумм какие получают подрядчики. И что отказ от доли позволяет мне даже снижать суммы оплат за выполнение работы и этим приношу выгоду колхозу.
Послышались разочарованные голоса:
- Не заливай!
- Так не бывает…
- А какой тогда смысл корячится со стройкой?
- У них же и мы никогда денег не просим. Сами предлагают. И без свидетелей. Но всё равно теперь боязно стало.
Мне кажется, моим утверждениям поверили не все. Но уезжали они явно разочарованные. А вскоре пожаловал с проверкой и ОБХСС. Возглавил делегацию лично начальник. С собою он привёз бухгалтера ревизионного управления и нескольких своих подчинённых. Бухгалтер проверяла документы и ведомости выплат подрядчикам, а суммы записала на листочке и предала лейтенанту, специально дожидающегося результатов. Капитан же со своими помощниками не только провели допросы во всех бригадах, но и как мне потом жаловались, многих допрашивали отдельно друг от друга и потом устраивали своеобразные очные ставки.
В результате капитан вроде бы даже с разочарованием пояснил, что нарушений не выявлено. И что похоже в нашем колхозе все шабашники работают на основании честных договоренностей. И тут же предложил мне сотрудничество. Сказал, что хочет оформить меня нештатным сотрудником ОБХСС. Эта особенность будет мне гарантировать, что даже если буду совершать незначительные нарушения в районе на них не будут обращать внимания. Более того я в любое время могу получать достоверную информацию от братьев Шилковых, о тех, которые в колхозе затевают что-нибудь причиняющее вред мне лично или мои начинаниям. Но взамен я должен буду стараться войти в доверие к руководителям хозяйств и районных служб, выведывать у них сведения о том, где они нарушают законы, и сообщать ему. Это не значит, что после моих сообщений их привлекут к ответственности. Но находясь на таком посту он должен знать, что творится в его районе.
От предложения отказался решительно и категорически. Предлог был не выдуманный. Меня действительно и среди руководителей хозяйств и среди районного начальства своим пока не считали. Хотя чувствовал, что сведения о плетущихся против меня интригах не помешали бы. Но для этого требовалось ябедничать, на тех которые могли довериться мне. А против такого меня ещё в детстве настроили и бабушка с дедушкой и мама.
Мы прожили в селе уже несколько месяцев, а клуб ни разу не посещали. Привели какой-то фильм интересный и мы решили с Таней пойти посмотреть. Я удивился, что в просторном зале собралось так мало людей. Павлина пояснила, что это можно сказать рекорд посещения. Обычно приходит ещё меньше. Даже радиолу редко включают, потому что слушать пластики и танцевать нет желающих. А зимой вообще по несколько дней клуб пустует. Потому что в нём холодней чем на улице.
Решил внимательно осмотреть это капитальное помещении, подумать как его можно использовать, потому, что оно числилось на балансе колхоза.  Параллельно залу тянулся длинный и не узкий коридор. В котором были двери в комнаты разной величины. Первая и последние комнаты были просторными, а между ними две поменьше. В одной из маленьких комнат расположилась почта. В эту комнату даже была протянута телефонная линия. Остальные комныты пустовали. Были захламлены и полы сорваны. В первой большой комнаты даже рама оконная была поломана, и окно забили фанерой.  С тыльной стороны клуба размещалась мощная котельная, с высокой кирпичной трубой. Топка котельной развалилась, массивная чугунная дверка топки была расколота и валялась в мусоре. И  половина колосников отсутствовала. Наверно кто-то сдал их на металлолом.
 Сразу же загорелся желанием облагородить здание и перенести сюда контору колхоза. Договор капитального ремонта составил с артелью греков, как имеющих в своем составе специалистов разных направлений. Для этих целей даже вымолил у начальника Горьковского РСУ сосновой , струганой и шунтованной доски на полы. Греки поштукатурили и покрасили стены. А перед этим проложили магистраль водяного отопления и в клубном зрительном зале и в коридоре и во всех комнатах, которые мы превратили в кабинеты.
Крестьянин заказал огнеупорный кирпич, новые колосники, дверь топки. Восстановил топку и остался кочегарам в новой котельной. Мощности её было с избытком и мы на следующий год подключили к отопления и новую школу, в которой были сложности с печным отоплением классов. С Шилковыми, которые работали в Камкино связистами договорился. Что они по отдельному соглашению, в котором указывали, что работать будут в выходные дни, договорился провести телефоны в первый кабинет, который отвёл под бухгалтерию и в самый крупный дальний, который запланировал как председательский и зал заседаний одновременно.
Почта естественно осталась на своём месте. Второй небольшой кабинет отвели под кассу, но Мангушев величал его парткабинетом. Поскольку в сейфе кассы хранились деньги, дверь его кабинета обшили железом и укрепили дополнительный запор шиной с винтовым замком.
А я по мере сил и возможностей старался устранить унижении Нади Виноградовой. Подчёркнуто на людях, а особенно в бухгалтерии величал её Надеждой Сергеевной. На планёрках, когда вопрос касался документов, требовал, чтобы его обязательно согласовывали с ней. Если, кто из руководителей или старших в подрядных коллективах, заявляли, что очередную выписку согласовали с Барашковым или Пуриной, я утверждал, что этого недостаточно и мне необходимо мнение по этому вопросу главного бухгалтера Виноградовой.
И следовало признать, что делал я это не потому, чтобы «насолить» родственникам Нины Александровны. А потому, что Надя действительно была грамотным специалистом, старательным и послушным. В то время, как и Барашков и Пурина не демонстрировали большого усердия и аккуратности. Жалко было что её так унижают.  А она застенчивая, робкая и немного трусливая не могла постоять за себя.  И мои усилия начинали приносить плоды. Павлина со смехом рассказывала Тане о подруге:
- Знаешь Надя вчера пробовала хвастать как поскандалила с Пуриной.
Таня удивилась:
- Не может быть! С чего это она вдруг так расхрабрилась?
- Да не расхрабрилась она совсем. Умора просто, - продолжала смеяться Павлина.
- Расскажи, - попросила Таня.
- Явилась такая возбуждённая, решительная и с порога заявила: «Я с Пуриной поскандалила». Я спрашиваю: «За что?». А она: «Валентина Александровна хотела меня заставить выборку делать для неё по затратам на пшеницу. А я собралась отчёт делать для ЦСУ» А я: «И что ты?». А она говорит: «Сказала ей что занята более важными делами, а она ведёт восемнадцатый счёт, так пусть сама затраты и выбирает». Я удивилась и не поверила, говорю: «Не может быть. Не могла ты такое сказать Пуриной!» Тогда Надя немного приутихла и созналась: «Ну не совсем так, но всё же дала понять ей, что не буду больше ей подчиняться». А я не отстаю от неё и добиваюсь: «И что же ты так вот встала и прямо в глаза Пуриной сказала, что не станешь делать то, что заставляет?». Тогда она наконец-то призналась: «Сказать я ничего не сказала, а только про себя подумала. Но выборку делать не стала, а отчёт как составляла, так и продолжила составлять.»
Мы долго смеялись над повествованием Павлины, и не раз потом вспоминали этот пример, когда приходилось обсуждать чью-то трусость или нерешительность.
Надя дружила с парнем вскоре у них наметилась свадьба. Свадьба получилась по сельским меркам богатой шумной и весёлой.


 


Я искренне радовался за Надю. Она попала в семью уважаемых  в селе людей. Сергей,  ставший мужем Нади выполнял самую ответственную работу среди колхозных водителей. В любую погоду, вне зависимости от того праздник или будний день он должен был с утра пораньше забирать молоко с колхозных ферм и отвозить его в Сергач. И поздно вечером тоже. А когда трёхразовая дойка то и в обед ещё.  А Татьяна Васильевна, на мой взгляд являлась единственной женщиной села, с истинным авторитетом и заслуженным уважением. Уважаемыми были и Пурина, и Жохова, и продавец Варгина, и учительница Шилкова и директриса школы. Но их авторитет был обоснован их должностями.
А Шанова заслужила уважение своею рассудительность, умением вести домашнее хозяйство и на работе она была на голову выше любой другой доярки. Надои у неё были самыми высокими среди доярок обеих ферм. И в добавлении воды в молоко её не могли никогда уличить, потому что такое было не в её правилах. А любуясь ухоженными, и на удивление упитанными коровами её группы, я вспоминал талантливую доярку Катилевскую из Ангелинского. У коров Татьяны Васильевны, действительно даже хвосты коров были чистыми и расчёсанными как и в группе Катилевской.
Барашкова разозлило и обидело такое моё уважительное отношение к главному бухгалтеру. К тому же по моему примеру и другие вынуждены были к ней обращаться как к старшей. Он теперь принципиально не стал вести никаких бухгалтерских проводок. И даже заведующая складом Жохова, которая весь свой учёт и отчётность постоянно и строго согласовывала с Барашковым, вынуждена была теперь обращаться к Виноградовой.
Но Надю такая ситуация пугала. Она неплохо разбиралась в бухгалтерской науке, но опыта составления главного бухгалтерского документа «Годовой отчёт» со сведением годового баланса у неё не было. В прошлом году ей дали только подписать отчёт. А теперь ей явно придётся выполнить такую работу без посторонней помощи. Я успокоил её, заверив, что знаю как помочь ей, если у неё не получится свести баланс самой.
Понимал, что для успехов в затеянном, следует найти и привлечь в колхоз специалистов и руководителей которые будут радеть за колхозное, а не себе создавать привилегии. И которые бы готовы были поддержать мои нововведения. Поэтому, и помня утверждения Копачёва о том, что в будущем молодые станут зачинщиками благих перемен сделал ставку на выпускников техникума. Получивших высшее образование заманить не надеялся, потому что условия в колхозе для быта и отдыха были далеко не примерными.
Зоотехника мне удалось найти в Чувашии. Республика, как и соседское татарское село, была перенаселена, и я решил сформировать ещё одну артель строителей из чувашей. Бригаду удалось сколотить за несколько часов. А вместе со строителями прибежала и девушка, спросить, нет ли в нашем колхозе вакансии зоотехника. Она уже имела трёхлетний опыт работы в этой должности, но её заменили на зоотехника с высшим образованием. А после увольнения уже второй месяц не может найти работу, даже в должности бригадира в животноводстве. Пояснила, что готова ехать к нам вместе с бригадой, хотя бы бригадиром на ферму.
Я пояснил, что у нас животноводами руководят заведующие ферм, но я готов пригласить её на должность главного зоотехника, но только с месячным испытательным сроком, чтобы убедиться в её компетенции. Но пока будут сданы в эксплуатацию строящиеся дома, жить ей придётся на квартире у Итальянцевой, которая охотно принимает квартирантов у себя, и дом покойной сестры сдаёт квартирантам. Девушка несказанно обрадовалась моему предложению и не стала ждать пока земляки соберутся ехать на шабашку, а быстро собрала вещи и документы и поехала в колхоз со мною.
Вскоре я встретился с директором техникума и рассказал о своих планах. Попросил помочь. Надеялся получить из предстоящего выпуска кандидатов на должности своего заместителя, главного агронома и главного механика колхоза. Он порекомендовал побеседовать с лучшим студентом факультете механизации и двумя студентами старшего курса агрономического отделения. Одного он рекомендовал как самого успевающего учащегося, а второго как инициативного и серьёзного.
Побеседовав с ними, я оставил заявку на их распределение в наш колхоз. Инициативного на должность заместителя, а отличников главными специалистами.
Форсировал строительство домов под квартиры специалистов. И тут впервые столкнулся с сильным влиянием того, которое Копачёв обозначал как оппозиция. Я готовился к такому и специально оставил в составе членов правления Мангушева, и ввел в состав Варгину Валентину. На заседании правления, когда стали обсуждать мои предложения, о закреплении достраивающихся домов в качестве квартир, выпускникам техникума Валентина заявила категорическое несогласие с моим предложением:
- Это что же всё что строим чужим предлагаете отдать? Так не выйдет! За последние годы, из того, что построили, только одну квартиру выделили нашей Перовой. Ей за заслуги мужа, вообще следовало давно новое жильё предоставить. А Вы опять предлагаете, заселять чужих.
Я возразил:
- Так колхоз за последнюю пятилетку и построил всего два дома. И заселили их не как ты говоришь только чужими, а напополам. Я и Будруева приезжие, а Перова и Надюков местные.
Здесь придётся сделать небольшое отступление по поводу упоминания фамилии Перовых. Речь шла о бывшем председателе колхоза долгое время возглавлявшем его. О нём все колхозники и живущие в селе, но не являющиеся колхозниками и даже жители соседнего Камкино всегда вспоминали с уважением и одобрением того, что он делал. Слушая такие воспоминания всегда приходили не ум утверждение Копачёва о том, что каждый должен оставить заметный след на Земле после своего ухода. И что не каждому удается так прожить, чтобы о нем вспоминали многие и вспоминали хорошо. В селе даже лесной массив из сосен, видимо посаженных во время его председательства, в память о нём неофициально именовали «Перовой рощей»

 
Обсуждение продолжалось. Варгина кипятилась:
- Всё равно неправильно будет отдавать все три новых дома только чужим. Я предлагаю одну квартиру выделить Бурнаеву Алексею. Он сирота, недавно женился. Вот давайте и предложим молодожёнам колхозное жильё. Порадуем сироту.
Бурнаев мне не нравился. Вернувшись из армии из армии, Алексей пошёл работать комбайнёром. И отработал сезон отвратительно. То проспит на работу. То комбайн поломается, а он очень медленно с большими перерывами ремонтирует его несколько дней, несмотря на горячую пору. Потом вообще уехал из колхоза. А когда женился вернулся в село к родственникам. Но на работу в колхоз не устраивался. Поэтому я был категорически против предложения Варгиной.
Возразил ей:
- О выделении квартиры Алексею не может быть и речи. Квартирами поощряют лучших. А вы вспомните как мы его уговаривали на обмолоте. То опоздает, то заявит, что на очередное поле молотить вообще не хочет ехать, потому что оно засорённое.
Варгину поддержал Будруев Николай:
- Права Валентина. Специалистов сколько пригоняли в колхоз. И где они? Почти ни один даже положенный срок не отрабатывали. Смывлись как только удавалось уволиться. А свои никуда не денутся.
Я напомнил:
- Подождите, так Бурнаев даже и не член колхоза. А вы предлагаете наградить его колхозной квартирой.
Мангушев предложил:
- Тогда давайте отдадим новые квартиры Камкинским, которые вступили в наш колхоз. Среди них и передовики найдутся и любой пожелает переехать от родителей в отдельную квартиру, чтобы каждый день не месить два километра грязи добираясь на работу.
Новодворцев Николай Михайлович тоже вступился за Бурнаева:
- По идее Алексей автоматически должен быть колхозником. Родители его были колхозниками. И после армии он в колхозе работал.
А Варгина продолжала:
- Нужно ещё и учесть, что живут они в невыносимых условия. Кроме Алешки с женой, там ещё и брат Николай, и бабушка. А дом ведь не резиновый!
Егоров тоже поддержал Валентину:
- Мы с рождения здесь колхозниками становимся. Так что нечего выдумывать про его членство, а дать ему с молодой женой колхозное жильё. Пусть хоть одна квартира достанется нашим.
Даже неразговорчивый Василий Иванович Новодворцев  промолвил несколько слов в поддержку Бурнаева:
- Если Алексей и не числится членом колхоза, мы же члены правления можем прямо сейчас принять его и жену в колхоз. И квартиру им дать.
Под таким прессингом, мне пришлось записать в решение правления выделить квартиру в одном из строящихся домов Бурнаеву Алексею и его жене, при условии, что они напишут заявление о вступлении в члены колхоза. Обдумывая произошедшее я пришёл к выводу, что члены правления заступаясь за земляка, поступили морально. И были совершенно правы способствуя закреплению молодёжи в селе. К тому же и Алексей, при повышенном внимании односельчан в дальнейшем трудился прилежно и старательно.
А в отношении специалистов к большому моему сожаления члены правления тоже оказались правыми. Механика подружившегося с Сергачской девушкой, направленной в колхоз в качестве бухгалтера она соблазнила переехать в город, где родители нашли и ей и ему неплохую работу. Неблагодарные они перед отъездом и квартиру свою умудрились взорвать. Жильё им выделили во второй половине дома в которой жила и наша семья. Будруева вернулась в Сергач, на свою прежнюю работу, а квартиру мы закрепили за механиком. Через пару дней от Итальянцевой к нему переселилась и молоденькая бухгалтерша. На выходные, а частенько и в рабочие дни они уезжали в Сергач к её родителям.
Топить котёл они попросили живущую через дорогу Канаеву. Однажды котёл потух и вода в трубе отопления у порога замёрзла. Ничего не подозревающая Канаева разожгла котёл и засыпала в топку побольше угля. Без циркуляции вода в системе отопления вскоре закипела, а когда давление стало большим, раздался сильный взрыв. Таня и дети утверждали, что весь дом подпрыгнул на фундаменте. А стену их кухни взрывом выворотило и отбросило на несколько метров во двор.
Квартиру отремонтировали и поселили в ней Дину Петровну, молодого зоотехника из Чувашии.
Не долго продержались в колхозе и молодые заместитель председателя и главный агроном. Из-за того, что одну квартиру предоставили Бурнаевым, временно поселили их в одной квартире. Но вскоре заместитель нашёл себе очень хорошую работу агронома в Бутурлино в «Сельхозхимии». Вскоре к нему переехал и его товарищ.
Парень имел отличные знания по растениеводству и по химизации полеводства но никак не мог найти своего места в нашем производстве. Имея агрономический опыт, я постоянно подсказывал, чем ему стоит заняться. И это его почему-то смущало.   А подрядные коллективы демонстративно подчёркивали свою самостоятельность и утверждали, что в услугах специалистов не нуждаются. Видимо это и стало причиной его увольнения.  Я мог проявить власть и потребовать, чтобы согласно положения окончившие учебные заведения и распределённые на должности отработали положенные два года в колхозе. Но работающие по принуждению мне были не нужны.
На краю станицы освободился колхозный бревенчатый наверно самый приметный если не считать «Бачаркина дома». Первым на него принесла заявление Красноглазова. Они хотели переехать из Игнатово в Луговое. Сказала что если получат этот дом, то муж и пасеку согласится передать Будруеву, хотя он сердцем прикипел к  своему детищу. Пришлось долго с ней разговаривать на эту тему. Я не видел среди игнатовцев подходящей кандидатуры, на должность заведующей фермы. Она тоже не смогла назвать мне приемника. Руководить фермой из Лугового накладно и не оперативно. В результате, хоть и со скрипом но она всё же забрала своё заявление обратно.
Подала заявление и свинарка Мишина. Они жили стеснённо и члены правления единодушно проголосовали за выделение этого дома семье этой женщины, заслуженно считающейся передовиком производства
Где я не работал, в какой бы станице или селе не бывал везде видел, что дом председателя колхоза или директора совхоза выделялся и размерами и благоустройством. Полагая, что жить в Луговом нам придётся долгие годы решил возвести такое жилище и для нас. Посоветовался с Гугушкиным, и он не только не возразил, но даже настаивал, что у руководителя должен быть надёжный тыл, чтобы он мог больше времени уделять производству. Заказал индивидуальный проект, в котором предусмотрел и нашу спальню, и детскую комнату, и мой рабочий кабинет, и зал просторный и конечно же кухню, ванную и туалет. Дом строить решил рядом с нашей теперешней квартирой. С котельной, для водяного отопления расположенной в большом подвале, заложенном под всей площадью дома. Строительство поручил бригаде греков.
Водопровод проходил рядом, так что подключиться к магистрали не составляло труда. А по поводу канализации у меня был уже опыт изготовления септика с его освобождением через саморассасывющуюся яму. Но мешала только Канаевская баня расположенная на этом месте. Но бригадир чувашского коллектива заявил, что у них есть большой опыт перемещения бревенчатых бань. Необходима лишь большая платформа из железного листа с прицепом для трактора, домкраты и бульдозер. Всё это у нас имелось и баню благополучно переместили к дому Канаевых, так, что даже штукатурка не осыпалась с каменки.
Греки, предложили переехать из Кстово в наш колхоз своему земляку, греку, который, кажется, был даже родственником кому-то из их бригады. Мужчина приехал познакомиться. Звали его Константин, а фамилию носил Будагов. Ему было за тридцать. Он был не женат, но пояснил, что в Грузии и него девушка с которой он уже обручён и она готова стать его женой и жить в колхозе.. Образование у него зоотехническое и был наработан опыт научной деятельности, по выращиванию и закаливанию телят, которых сразу после рождения выращивали на открытом воздухе по любым морозам. Предложил ему должность заместителя председателя, которая к этому времени только освободилась. Он согласился. А греки объявили, что построят рядом с моим будущим домом и небольшой домик для земляка, даже без проекта, если я обеспечу их дополнительным запасом кирпича.
Для этой работы греческой бригаде постоянно требовался автотранспорт для поездок в Сергач за кирпичом и другими материалами. В это время  колхозу выделили новенький ЗИС -151. На этой неуклюжей и неповоротливой машине, никто из колхозных водителей не соглашался работать. В греческой бригаде самый молодой из них Володя Такаев имел права шофёра третьего класса. Предложил ему оформится официально водителем в колхоз, обещая, что он будет загружен только на обслуживание потребностей их бригады. В результате он получил даже преимущества перед товарищами. Получал и колхозную зарплату и трудился наряду с остальными членами коллектива.
Грекам я слишком доверился. А они решили облегчить себе работу. Бетонные плиты привезли не только чтобы сделать перекрытие над подвалом, но и убедили проектировщика, потолки сделать не деревянные, подшивные,  а тоже из бетонных плит. Но при этом им пришлось нарушить запланированные размеры и контуры комнат. Потому, что края потолочных плит должны были опираться на стены. Я заметил изменения, только тогда, когда наружные стены были возведены почти полностью, а внутренние поднялись на высоту больше метра. Пришлось поскандалить, но заставлять переделывать не стал. 
 Радовался энтузиазму подрядных коллективов в растениеводстве и результатам их труда. Первые результаты продемонстрировали на заготовке сена. Запланировав не оставлять в полях и лугах ни одного стога, я провёл важную предварительную работу. Вспомнил конструкцию огромного стоговоза, который соорудили механизаторы Новониколаевской в четвёртом отделении под руководством Лихачёва. Решил построить не меньшие, а даже большие и для нашего колхоза. Рассказал о задуманном главному инженера «Райсельхозтехники», и предложил их организации выполнить заказ колхоза по изготовлению такого транспортного средства. Того предложение удивило. В области ни у кого не было таких приспособлений и он с энтузиазмов взялся за эту работу.
 
Я помнил, что учитывая большущую грузоподъёмность телеги колёса от тракторных телег могли не выдержать нагрузку и в Новониколаевской использовали передний мост комбайна с его мощными колёсами. Предложил и инженеру использовать такой вариант, но расширить мост, вварив его средину толстостенную трубу так, чтобы ширина телеги стала не менее пяти метров. Высоту тоже заказал в пять с половиной метров, которая была предельной для подъема стрелы стогометателя. Днище для лучшего соскальзывания груза при разгрузки сделали из не слишком широких полос листового железа. А задний клапан изготовили из размещённых через пол метра тросов. Замок соорудили из куска  обыкновенной дюймовой водопроводной трубы и трёх звеньев якорной цепи. Изготавливать приспособление пришлось не в районе, а в колхозе. Потому, что такой агрегат не удалось бы доставить из Сергача в Луговое.
В результате даже лёгкого совершенно сухого сена в стоговоз помещалось на менее десяти тонн. Надюков виртуозно справлялся с транспортировкой. Пока он отвозил к месту скирдовки один прицеп, стогометатель успевал заполнить следующий. Когда возили сено с лугов на фермы я не переживал. Но когда стали убирать на полях и приходилось спускаться гружёным по крутым склонам, переживал сильно. Прицеп весил намного больше трактора и своим весом мог заставить изменить направление движения и даже перевернуть трактор. Но Рамиль смеялся что чувствует все задумки прицепа, и предупреждает любую его вольность.
Такие мои усилия и энтузиазм подрядчиков заставили удивляться всех жителей села. Раньше заготовка сена требовала неимоверных усилий. На сгребание, копнение сена привлекались до семидесяти посторонних работников. Сезонные рабочие из татарских сёл и Чувашии специально приезжали в колхоз зная о наличие здесь больших лугов и многолетних трав на полях колхоза. При этом ещё и требовалось выявлять среди них мастеров  умеющих укладывать сено в круглые стога.
Теперь же приезжим мы отказывали. Подрядчики косили травы не косилками а жатками. Поэтому сгребать его не приходилось, а подборщиком-копнителем сено собирали в копны, и уже готовые копны стогометателем грузили в стоговозы. Иногда даже приходилось приостанавливать отгрузку, потому что стогометатель ежедневно должен был укладывать привезённое на ферму сено в высокую и длинную скирду и укрывать его уложенный участок соломой, чтобы сено не промокло если случится неожиданно дождь.
Новождворцев и Красноглазовы были счастливы от того, что устранялась необходимость зимних мучений по доставке кормов на их фермы. При этом и солому не стали оставлять в полях. А тем же способом доставили её в села и заскирдовали на фермах. По результатам этот коллектив получил согласно договора очень высокое денежное вознаграждение. Но сумма затраченная на оплату заготовки сена и соломы оказалась в десятки меньше, чем в прежние годы, приходилось расходовать массе наёмных рабочих на оплату таких работ.
Хуже обстояло дело в коллективе занятом выращиванием зерновых культур. Коллектив совершенно не вникал в учёт намолоченного зерна. Может потому, что и раньше, из-за низких урожаев, комбайнерам платили не за намолоченные тоны, а повременно. Не раз просил их обратить внимание на оприходование зерна. А они флегматично отвечали:
- А чего следить.? Это не наше дело. Там есть Жохова и конторские. Это их дела. Наше дело убрать чтобы ни килограмма не пропало.
А беспокоиться было за что. Я воочию видел, что приходуется зерна очень даже намного меньше, того, что поступает с полей. Зачинщиками были Потёмкин и Мангушев, которые можно сказать не отходили от заведующей складом Жоховой ни на час с самого начала обмолота зерновых.
И наш молодой экономист ябедничала мне по секрету, что Мангушев, который взялся передавать ежедневные сводки по намолоту, сообщая в район о почти нулевой урожайности зерновых, якобы постоянно подчёркивает, что зерно не уродилось, потому, что председатель заставил весной сеять стерневыми сеялками, которые чуть ли не с Кубани привёз вместе с собою и со своими причудами. Я понимал, что одному, при сговоре тех, которые стали играть против меня будет сложно доказать их ухищрения. А потом решил, что и доказывать не зачем. Потому как при таких показателях не потребуют сдавать зерно государствую. И зерна останется больше для колхозных нужд.
Нам повезло с погодой. Семенной материал удалось хорошо высушить на току и засыпать в закрома. А всё фуражное зерно я распорядился пропускать через барабан АВМ, чтобы не допустить потерей фуража как в прошлом году.
В результате фураж доводили до такой низкой влажности, что он мог храниться без порчи десятилетиями. Зерном заполнили весь зерновой склад, чего не было никогда раньше. А потом и стоящую  невдалеке конюшню сумели под крышу заполнить фуражным зерном. Но по бухгалтерским документам урожай числился значительно ниже прошлогоднего и  ниже планового. Поэтому этот коллектив по результатам получил оплату только немного превысившую сумму их аванса. И то только благодаря тому, что я при составлении технологических карт, для обоснования цены за тонну продукции, заложил столько операций по уходу за посевами, сколько знал, что они не успеют и не будут их выполнять.
А результат работы коллектива Калашникова по выращиванию пропашных оказался поразительным. Видимо погода благоприятствовала. И уходные работы они выполняли в лучшие сроки и качественно, хотя в коллективе было всего трое молодых и не слишком опытных. Они и подкормку летнюю впервые применили в колхозе. Зато урожай силосной кукурузы выдался такой, какие даже на Кубани не всем и не всегда удавалось получить. Растения вымахали такими, что и до верхушки не дотянуться и на каждом из них заложилось если не по три, то по два початка не меньше. И вызреть початки успели до холодов, так что мы с удовольствием их ломали и варили себе для еды.
Я предлагал коллективу принять себе мощный самоходный силосоуборочный комбайн, оставшийся бесхозным, но они заверили, что справятся с уборкой и на своём прицепном.  Работать им на уборке конечно пришлось без выходных и с раннего утра до ночи. Поэтому и уровень оплаты по результатам года у этих парней получился такой, что вызвал возражения членов правления. На заседании почти все говорили, что нельзя допускать такой высокой оплаты. Что в результате на следующий год никто не захочет работать в полеводстве, а все кинутся выращивать кукурузу, подсолнечник и свеклу.  Хотя как видим на запланированных площадях с этой работой справились трое молодых и не опытных.
Я согласился в два раза снизить оплату коллективу за продукцию, а чтобы не отвечать за нарушения договора предложил установит потолок денежного вознаграждения, на этом уровне и  решили выплатить Калашеникову и его товарищам с учётом вновь установленного потолка..
Новодворцев Василий Иванович, предложил держать в секрете, что правление вдвое урезало зарплату парням. Чтобы они не обиделись. Тем более, что Зифа, оказывается даже не показывала им свои записи с их показателями Все присутствующие поддержали его. Не знаю узнали ребята о том сколько фактически им полагалось согласно договора или нет, но все трое были довольны оплатой. И заслуженно гордились своими достижениями.
В животноводстве пока дела обстояли значительно хуже. Чтобы хоть немного поправить положение с выполнением плана поставок государству мяса, решили закупать у населения выращенных ими быков и даже старых коров, которых селяне  решили заменить на выращенных в своём хозяйстве первотёлок. Люди приняли это с большим энтузиазмом. Не нужно было мучиться с забоем в домашних условиях и отвлекаться на двух, трёх, а иногда и четырех дневную торговлю мясом в Сергаче или Бутурлино. При этом чтобы мясо не пропало забивали животных дома по морозам. А продать колхозу можно было и по теплу. Единственным неудобством было отсутствие в колхозе свободных наличных средств. И расчёты за сданных в колхоз животных иногда задерживались даже на несколько месяцев. Но люди знали, что пусть и позже, но они своё обязательно получат. Хотя некоторые хитрили, и на каких-то условиях договаривались с Мангушевым и он частями начинал выплачивать таким уже со следующего дня как их бухгалтерия вносила в денежную ведомость колхозной задолженности.
Зифа и Асия Орлова стали новыми сотрудницами нашего колхоза. Эти девушки пришли попроситься на работу. Мне жалко было определять таких молоденьких и симпатичных в разнорабочие. Орловой предложил работу секретаря. Для этого даже установили стол перед входом в мой кабинет и телефон параллельный с моим установили, чтобы она отвечала звонившим, когда меня не было в кабинете. Но ей эта работа вскоре наскучила и она уволилась.
А Зифе поручил вести учёт затрат и полученной продукции во всех подрядных коллективах растениеводства. Обосновалась она в комнате отдыха мастерских вместе с Варгиной Валентиной. И она, в отличие от Орловой, прочно держалась за эту работу хотя ей она давалась не легко. Потому, что в отличие от бухгалтерских работников и руководителей, свободно владеющими вычислениями на счётах, она счётами пользоваться не умела. Делала все вычисления в столбик на бумажках. Даже плакалась, сколько тетрадей для этого ей приходится покупать.
Поздно вечером к нам домой пришёл из Камкино Рафек. Старую колхозную «Ниву» отремонтировать было невозможно. Пришлось бы менять почти всё. Решили оставить её на запчасти, а потом списать. Он пока перебивался в качестве подменного водителя. Было и ещё два молодых парня в качестве подменных водителей. И вот одному из них только что позвонил родственник из Москвы и сообщил, что завтра в одном автохозяйстве будут дёшево, по остаточной стоимости продавать машины ГАЗ-53 оборудованные для перевозки газовых баллонов. Машины свежие, а учитывая, что в колхозе теперь нет недостатка в запасных частях их можно переоборудовать под бортовые. Транспорта в колхозе недостаточно, и он просил купить три таких автомобиля для всех подменных.
Такой шанс нельзя было упускать. Помчался с ним в Камкино и привезли в контору Мангушева. Чтобы он передал Рафеку колхозную лимитированую книжку, талоны на бензин и выдал командировочные всем троим. Велел выдать по сто рублей, на случай если потребуется «подмазать», чтобы взять лучшие машины. А я тем временем выписал на имя Рафека доверенность. Хорошо, что мы поспешили и парни успели на вечерний поезд до Москвы. Пригнали три на вид совершенно новых машины машины, которые помог им выбрать родственник парня. А Рафек улучив момент пока я был один в кабинете, зашёл и заявил, что они втроём решили отблагодарить меня, за важное для них приобретение и отдать не потраченные командировочные мне. Я стал стыдить его за такое предложение, но он положил все триста рублей  в ящик моего стола и выскочил из кабинета. Пачка получилась внушительная, потому что Мангушев выдал им все деньги рублёвками. Хотел догнать его и заставить вернуть деньги парням. А потом вспомнил, что учетчицы мучаются с вычислениями, завернул деньги в газету и отдал Зифе, чтобы закупила калькуляторы, тетради, линейки, ручки и всё другое, что им с Варгиной необходимо для  нормальной работы.
Приятно было наблюдать и перемены в быту среди жителей особенно у молодёжи. Теперь с удивлением стал замечать, что даже горькие пьяницы, стали меньше пить, и начали стесняться, если их замечали под хмельком на работе. Появился живой интерес к делам колхоза и к делам семейным.   Мы с Павлиной, Надей и детьми если было время, спускались ниже нашего огорода к Пьяне и просто любовались рекой

 
Оживилась работа клуба. Удалось организовать самодеятельные коллективы.  Молодые соорудили волейбольную площадку и вечерами играли с мячом,  вместо поисков спиртного. Братья Варгины, демонстрировали рекорды в гиревых упражнениях. Стали проводить всенародное чествование передовиком в обновлённом зале клуба. Вспомнил свой опыт организации отдыха в Новониколаевкой и на Ангелинском и решил устроить отдельный праздник для луговчан. Праздник наметили на 9 июня. Чтобы от греха подальше и для утверждения затрат на праздник решил узаконить его проведение решением правления.
Многие не соглашались. Особенно кипятился Мангушев. Утверждал, что если соберутся больше трёх, то нажрутся водки. А потом и в семьях скандалы, и на работе отразится. Но я настоял.
С Марией Васльевной условился, что в этот день спиртное она продавать не будет.  С районным «Потребсоюзом» договорился, чтобы прислали автолавку с кондитерскими изделиями, безалкогольными напитками и по возможности с дефицитными товарами. И на удивление районные торгаши не подвели, привезли такое, что даже мы, имеющие возможность покупок в районе и области нашли что купить себе.
Шилковых попросить поймать и привести утром в мой кабинет хоть немного живой рыбы из Пьяны. Мишина выписала, поросёнка самого упитанного. И перед доставкой  в контору ещё и тщательно выкупала его с туалетным мылом. Так что он даже запах распространял не свинский. Выпросил у Тани разрешения пожертвовать на праздник одного нашего петуха.
На праздник пришли все наши и из Камкино. Вились все живущие там наши колхозники и огромное количество молодёжи из не работающих у нас. Музыкантов собралось три. Балалайка и гармонь из Лугового, а баянист из Игнатово. Пели плясались, веселились. Молодые и даже не очень молодые соревновались в толчке двух пудовой гири и в подтягивании на турнике.
Когда баянист заиграл цыганочку, неожиданно для меня пустилась в пляс Таня. Даже и не подозревал, что она способна на такое красивое исполнение.  Тут же к ней в танце устремился Саша Варгин. Оказалось, что он талантлив не только в токарном и сварочных делах, но и плясать  стал красиво очень. Они так лихо и заразительно танцевали, что остальные поневоле остановились, любуясь их исполнением и даже стали хлопать в ладоши в такт музыке. В результате кофейные чашки, предназначенный для премирования победителей в танцах единодушно были предоставлены Саше и Тане. Хотя во время вальса, я тоже как мне казалось очень красиво станцевал с женой. А победителями в песенном марафоне признали луговских старушек.  Игнатовские же доярки и баянист пробовали доказать, что они спели лучше. Но большинство проголосовало за луговчан.
Особенно понравился и запомнился селянам аукцион, который я готовил  сам. Посвятив в его секреты только Женю Горчавкина и Николая Маронова, которые должны мне помогать в его проведении. За несколько дней до праздника оповестили людей, чтобы деньги не тратили, так как на аукционе будут предложены не только безделушки, но будут и очень ценные вещи.
Народу набилось в клуб, когда объявили аукцион столько, что заняли все места на скамейках и толпились в проходе и сзади скамеек. Мы с Горчавкиным и Мароновыс возвышались над толпой со сцены. За занавесом были все предметы, предназначенные для торгов. Парни по очереди выносили их для демонстрации зрителям. Пока предлагали брошки, расчёски, носовые платки и прочую мелочь торговались шутя и предлагали копейки. Ударом деревянного молотка по медному котелку я объявлял, что вещь продана, передавал её победителю, а выручку складывал в небольшую пластмассовую коробку на стоящем впереди меня столе.
 Когда предложили купить большущую низку живой рыбы торг разыгрался не шуточный. Даже не думал, что за рыбу могут предложить такие деньги. А Вихрев радовался,, что сумел победить в торге за такой экзотический товар. За нашего петуха отдали не слишком много, и он достался учительнице Шилковой. За поросёнка тоже торговались долго. Добавляли по несколько рублей, чтобы не проторговаться и достался он тоже преподавательнице – директрисе луговской школы. Когда объявили, что сейчас на аукцион будет выставлен главный предмет торгов. Женя и Николай, изображая неподъемную тяжесть с трудом вытащили из-за занавеса огромный картонный ящик без крышки, на дно которого заранее уложили несколько кирпичей, чтобы он не казался легковесным.
 Начался торг. Первый предложил сразу пятьдесят рублей. Другие добавляли тоже по десять или даже по пятнадцать рулей. Потом торг закипел только между Ферекшой и Красноглазовой. Торговались они упорно, но добавляли всего по пару рублей. Как все поняли они предполагали что в коробке находится цветной телевизор с огромным экраном. С результатом в 247 рублей торг выиграла Краснолазова.
Потребовал, чтобы она проверила есть ли у неё в наличии такая сумма. Потому, что деньги следует вносить сразу же. Ферикша выкрикнул, что он и прекратил торговаться, потому что с собой у него денег больше не было. Нина Анатольевна  заявила, что деньги у неё с собою, подошла к сцене и позвала Орентия Ивановича, чтобы помог забрать выигрыш. Я забрал деньги,  торжественно и демонстративно положил их пластмассовую коробку аукционной кассы. И пока парни, не спеша переворачивали короб я быстро и незаметно положил внутрь его и кассу с выручкой от аукциона.
Увидев на дне коробы кирпичи в зале раздался хохот, аплодисменты и свист, что игнатовцы за такие огромные деньги купили меньше десятка кирпичей. Растерялись и супруги Красноглазовы. А я объявил, что кирпичи они могут подарить колхозу, а вся касса аукциона им досталась заслуженно. И бережно передал Нине Анатольевне её приз.
Вскоре в районной газете «Ленинское знамя» в рубрике  «Операция – трезвость» была напечатана заметка о нашем мероприятии. И эта заметка повлияла на судьбу Таниной подруги. Парень Павлины служил на Северном флоте. Служба ему нравилась и не хотелось возвращаться в своё спившееся село. Хотел остаться на сверхсрочную. Тем более, что ему обещали звание мичмана и квартиру. Он уже давно уговаривал Павлину ехать к нему, чтобы поженится и устраивать свою жизнь на Севере. Но когда девушка написала ему, что жизнь села меняется и вложила в письмо газету с этой заметкой он изменил своё решение. Захотел вернуться на родину.

 

Летом, после завершения сеноуборки и до начала уборки зерновых решил взять отпуск. Поехали к Таниным родителям. Таня и Павлину пригласила с нами познакомиться с Кубанью. Кубанью радовались все. Тепло, изобилие овощей фруктов и рыбы. Поварские таланты любой кубанской хозяйки превосходили умение как я считал, даже самых талантливых хозяек горьковской земли. Павлина не успевала удивляться разнообразию блюд, и богатству застолья. Саша старался ещё и вином домашним угощать за ужином. А после ужина, оставив детей на Веру Иванновну Мы с Таней и Павлиной и Саша с Юлей почти каждый вечер ходили в ДК на кино или на танцы. Удивляла Таня подругу и богатством станицы. Таких аттракционов и каруселей как в «Победе» не было даже в Сергаче, а не то, что в любых даже  самых богатых селах района. Удивила нас Павлина и своим отношением к абрикосам. Уродили они в этом году хорошо. А у родителей росло большущее абрикосовое дерево. Спелые плоды мы не успевали проедать, а подготавливать их для сушки ни Вера Ивановна, занятая гостями, ни Юля целый день проводящая на работе не успевали. И упавшие на землю абрикосы Павел Владимирович собирал в ведро и относил свиньям своим. Увидев такое кощунство, Павлина просила:
- Ой подождите, не отдавайте их поросятам. Я их до вечера все поем.
Хозяин смеялся и спросил:
- Зачем же из ведра есть грязные?
Павлина пояснила:
- Так я же не ем их не мытыми.
Павел Владимирович  посоветовал:
- Выбирай на дереве самые спелые и можешь есть их не мытыми.
А Павлину смущал ещё и кубанский говор окружающих - балакачка.
Когда на балакачке разговаривали старшие или взрослые соседи она воспринимала это нормально. Но если по привычке так могли заговорить Саша или Юля она не понимала, как молодые и образованные могут говорить на таком ужасном языке. И они с ней старались говорить на русском. Как-то у ДК когда Саша о чем-то заговорил с Таней по своему, Павлина даже не выдержала:
- Что ты мелешь по тарбарански: «Мэцэ, бэцэ, оцэ»! Ты же умеешь разговаривать на нормальном!
По возвращению с Кубани начал уговаривать Таню возглавить колхозный общепит. Прежняя повариха продолжала готовить только для колхозников. А теперь скопилось, столько привлечённых на строительство, что их уже насчитывалось чуть ли не больше чем колхозников и все они сетовали не неудобства с приготовлением пищи. Я ей не признавался, но специально под неё переоборудовал в столовую домик, из которого недавно к клубу перекочевала контора. Получился и зал просторный и кухня большущая в которой Крестьянин сложил большущую печь с плитами на четыре отверстия   с кружками. Печь следовало топить с наружи, а дрова, чтобы часто не подкладывать, можно было использовать метровые и даже длиннее.
Убеждал что луговчане заслуживают пищи гораздо более достойной. Что она прекрасно готовит и способна продемонстрировать еду, не уступающую кубанской. Взывал чтобы пожалела тех, же греков, которые строят для нас дом и питаются в сухомятку. Давил на самолюбие, что её зауважают если увидят, как нужно готовить, чтобы в колхозе было не хуже, чем в столовых. Чувствовал, что она постепенно загорается этой идеей. Но было два препятствия. Малолетний сын. И боязнь того, что ей никогда не приходилось готовить на большое количество людей. Клятвенно пообещал, что пока она будет на работе, я буду возить Антона с собою в машине или занимать его делом у себя в кабинете.
Наконец она дала согласие. В помощники ей повезло устроить женщину, только что переехавшую в село из Средней Азии, хорошо знакомую с узбекской кухней. Но и она не имела опыта приготовления пищи для большого количества едоков. В колхозе мясо летом  хранили в  рассоле и поварихе приходилось его долго вымачивать. Но я сумел, упросить руководителя «Сельхозтехники» передать нашему колхозу сверх дефицитную холодильную камеру. И с весны на складе Жоховой убрали бочку с рассолом. Саша Варгин, как только узнал, что Таня будет работать в новой столовой. Установил у наружной стены топливный насос от трактора с приводом от электромотора и форсунку. Поэтому поварам только пару дней пришлось топить печь дровами. А потом достаточно было нажать кнопку пуска и мощное пламя начинало гудеть в печке. Питание у Итальянцевой решили не прекращать, а в новой столовой постепенно, очень медленно хотели наращивать число посетителей. На первый день приготовили еду только для греков. Но буквально на следующий день у Мангушева, продающего талоны на обед записались все строительные бригады. Потом и бригада Ферякши стала приходить в столовую, хотя до этого брали еду с собой из дома. Потом и автобус из ДРСУ, строивших дорогу у селу, стал привозить своих рабочих на обеды. Потом и колхозники перестали обедать в «Башаркином доме» а перебазировались в новую столовую. Набиралось до ста двадцати человек.
Таня гордилась успехами, а моя жизнь осложнилась. Игорю и Наде давал какие-нибудь не сложные поручения по хозяйству, чтобы у них не было времени на баловство. А сам с утра набирал побольше подгузников, на случай если не успею вовремя спустить с сына штанишки и подержать его в поле над травкой чтобы он пописал. А после того, как однажды прозевал и более серьёзного мероприятие пришлось возить с собой семисот граммовую бутылку из-под вина с пластмассовой пробкой, чтобы в случае необходимости подмыть его. Но в случае, когда нельзя было отложить поездку в район приходилось сдавать сына на кухню к Тане.
Зато Антон  был без ума от совместных поездок со мною. Увидев «Ниву» он даже смеяться начинал от предвкушения поездки,  от предстоящего удовольствия. Таня потом заявила, что его тяга к механизмам была заложена именно  из-за наших поездок в машине. При том, что ездили не просто по дорогам, а бывали у разных тракторов и механизмов и пока я выяснял то, что мне было нужно Антон изучал все эти машины так близко, что порой приходилось отправлять его назад в машину.
Хорошо, что вскоре мы дет садик ввели в строй. Оборудовали его в типовом щитовом доме. Организовали две группы. Воспитателей конечно не было, а поварихой  и нянями оформили молодых татарок из Камкино, которые только этой весной закончили десятилетку. На Антона нянька жаловалась, что он отбирает соски у других детей и суёт их себе в рот.  Хотя дома он давно уже был отучен от пустышки. А Надя и Игорь вели себя в садике вполне пристойно. Садик и ясли были сравнительно просторными, надеялся что их сразу же заполнят детьми, но редко кто из родителей,  не привыкших к такому предложению соглашался приводить своих детей. Переживал, что люди скажут будто бы построил садик специально  только для своих детей.
 В Бутурлино в столовой, которая обслуживалась по ресторанному типу официантками в ожидании заказа разговорился с соседом по столу. Он казался ветеринаром. Ветеринаром не простым, а имеющим учёное звание и публикующим статьи в научных журналах. Пристал к нему, чтобы дал советы по улучшения положения дел с поголовьем крупного рогатого скота, которое имело, самые худшие показатели в районе. Удручал огромный падёж маленьких телят, даже находящихся у доярок на выпойке, которых ещё и  не успели передать телятницам. И у телятниц падёж продолжался. И на откорме привесы были мизерными. А удои маленькие, кроме  может у нескольких доярок: Шановой Татьяны Васильевны, Варгиной Надежды Михайловны и Киотовой  Александры Михайловны.
Первым делом он спросил:
- А не заметили, как выпаивают телят доярки молоком, а потом и телятницы обратом?
Я, не задумываясь ответил:
- Как не заметил? Почти каждый день это наблюдаю. Из ведер поят. Доярки пока телёнок не научится пить из ведра, палец ему в молоке подставляют, чтобы сосал его и молоко заглатывал. А как приучат, так уже и без пальца поят.
- Скажу Вам сразу если отмените эту вреднейшую практику, заставите поить телят через специальные соски имитирующие дойки коровы, которых районы заставили колхозы закупит в достаточных количествах – уверяю, падеж снизится процентов на двадцать, а то и больше.
Я удивился:
- Неужели способ поения имеет такое важное значение?
Он подробно мне втолковал, что четырёх камерный желудок телёнка, в первый год его жизни устроен так, что работает только сычужный отдел. На подсосе и при выпойке через соску, телёнок заглатывает молоко мелкими порциями и сычуг обеспечивает свёртывание молока, для его дальнейшего усвоения. А при выпойке из ведра, он глотает молоко большими порциями. Оно не свёрнутым попадает в другие отделы и желудок воспаляется. Используя свои специфические термины пробовал пояснить, что если даже при вскрытии, установят сердечную недостаточность у павшего телёнка, причиной на самом деле окажется именно не правильное поение.
Потом рассказал, что и коровам, и телятам полезно если их после отёла облизывает мать, да к тому же хоть первые дни было бы полезно, чтобы телёнок питался материнским молозивом. Поэтому у частников падежа телят не бывает. А в колхозах корова телится в стойле навозном. И телёнка сразу же, ещё мокрым забирают у матери. Таких идеальных условий как у частником при промышленном животноводстве создать не получится, а вот сформировать специальные родильные отделения, где коровы содержались бы с неврождёнными телятами хотя бы три-четыре дня не помешало бы.
Пояснил, вред от того, что сейчас животные переведены, на круглогодичное скармливание приготовленными кормами. При пастьбе животные выбирают те травы, которые им полезны или даже порой, и те в которых возникла жизненно важная необходимость. А при кормлении измельчённой массой травы или кукурузы, они вынуждены поедать всё подряд вместе с не нужным и даже вредным.
Оказалось, что первотёлок при специальном кормлении и специальных способах доения следует отдельно раздаивать, а не просто добавлять дояркам в их группы взамен старым или выбракованы по болезням коровам. При таком подходе удой у так раздоенной коровы будет как минимум в два раза выше, чем без этих приёмов. И вообще оказалось, что сухостойных, коров в запуске, дойных и только что растелившихся необходимо кормить по-разному и пояснил почему это следует делать.
Проговорили мы с ним долго и после окончания обеда. Зато эта неожиданная встреча задала мне целую программу перемен в животноводстве колхоза.
Воспользовался  дружбой с начальником ДРСУ, ведущему строительство асфальтированной дороги в наш колхоз. Выпросил выделить в счет безналичного перечисления их управлению три имеющегося в его распоряжении самоходных скрепера, чтобы очистить дворы обеих ферм от десятилетних залежей навоза. И приготовить фермы к задуманным мною переменам. Навозные транспортёры выгружали навоз из коровников и телятников во дворы. Его никогда и никто не удалял с территории, а просто сталкивали бульдозером в курганы. Бульдозерист Варгин Вячеслав Иванович пытающийся буртовать навоз в курган, жаловался что навоза накопилось такие высокие горы, что однажды его трактор нырнёт в навоз по самый верх кабины. К тому же при малейших дождях от навоза растекались по всей территории зловонные лужи. 
Скреперы досконально очистили территории, и я скомандовал, чтобы теперь под каждым навозным транспортёром установили тракторный прицеп и навоз по мере их наполнения вывозили в поля. Успел даже воспользоваться наличием скреперов, и организовал подсыпку грунта вокруг строящегося для нашей семьи дома и на прилегающем дворе, потому что иначе двор оказывался в низине. В результате, скреперы в начале нашего будущего огорода вырыли глубокую продолговатую яму, которая при половодье заполнилась речной водой. Жалел, что рыба не завелась в яме. Зато нашим уткам, когда перешли в новый дом было приволье.
Пока строили председательский дом неприятность возникла у Игорька. Его на стройке стукнуло током. Он орал неописуемо. Строители не могли его успокоить. И водой пробовали его напоить, и обнять пытались. Он пинал их ногами о продолжал орать. Хорошо что я подъехал домой в это время.
Спросил, что случилось? Сын, размазывая по лицу сопли и слёзы во весь дух кричал:
- Меня Ваши греки током хотели убить!
Я ничего не понял и уточнил:
- Как это хотели убить?
- А так они меня специально своим током стукнули.
Успокоил сына и отвёл его в квартиру, благо был выходной и Таня была дома. Вернулся к грекам и расспросил как всё было на самом деле. А вечером затеял длинную и хорошо продуманную беседу с Игорьком. Сгущая краски рассказал, что из-за его утверждения, что греки специально его подключили к электричеству, если бы я поверил ему, то этих людей на долго бы посадили в тюрьму. Что в жизни бывают такие ситуации, смысла которых дети могут не понимать. И в такой ситуации если родители просят рассказать правду, необходимо признаться если даже совершил, такое за что будешь наказан. Потому, что родители знают как выйти из сложной ситуации, а дети не имеющие ещё такого богатого опыта как у родителей могут не знать этого.
В результате он рассказал, что зашёл в ту комнату, в которой не было строителей. Увидел торчащий из стены провод замотанный  чем-то синеньким и решил размотать это синенькое чтобы использовать его в своих играх. И тут его м стукнуло током. Пояснил, что за такой его необдуманный и глупый поступок должен его поругать и даже наказать. Но во время обсуждения мы проанализировали ситуацию, и он надеюсь  всё понял. И наказывать его не буду исключительно потому, что он нашёл в себе решимость честно во всём признаться. И мы с ним заключили «мужской договор» на долгие годы о том, что если я пойму, что произошло что-то очень важное для жизни, то потребую чтобы он рассказал о произошедшем так же честно как сейчас, даже если будет понимать, что за это последует даже очень суровое наказание. Потому, что в трудные минуты именно так поступают настоящие мужчины.
И этот наш с ним договор безупречно действовал многие годы. Я не злоупотреблял своим правом, а Игорёк, порой даже с дрожью в голосе от того, что последует жестокое наказание признавался в проделках. И я если и наказывал за совершённое, то не забывал хвалить, за то, что нашёл в себе мужество честно во всём признаться. И только уже когда он стал старшеклассником выяснилось, что договоренность даёт сбой.  К примеру, когда попросил честно по-мужски признаться пробует ли он курить, сын предано, глядя мне в глаза, заявил, что не пробует. Хотя перед этим сосед Владимир рассказал мне обратное.
Под впечатление разговора со случайны знакомым в бутурлинской столовой планировал грандиозные перемены. Мечтал, заманить в колхоз ветеринара, может и не такого ученого как мой собеседник, но всё же с высшим образованием. Решительно настроившись поехал попытать счастья в Горьковский сельскохозяйственный институт. После лекций собрал в аудитории студентов выпускного курса ветеринарного факультета. Расписывал им красоты нашей местности, обещал создать идеальные условия для работы. Обещал квартиру приехавшему обустроить со всеми возможными удобствами. Слушали  не слишком внимательно и большого интереса не проявили. Заявляли, что собираются вернутся в те хозяйства, которые направили их на учёбу.
Когда уходил догнала одна из студенток. Заявила, что она городская жительница и после моего рассказа у неё возникло желание поработать в селе. Спросила, как добраться до нас и пообещала приехать посмотреть всё на месте. Приехала на следующее воскресенье. Я повозил её по окрестностям, побывали на реке и показал  фундамент будущей её квартиры. Она попросила строителя нарисовать внешний контур дома. Где будет вход и как окна располагаться будут. Попросила не начинать делать внутренние перегородки, и заверила, что на следующий выходной привезёт чертёж, с её пожеланием внутренней планировки. Здесь перекрытия не были бетонными, и мы могли устанавливать перегородки с учётом любого её каприза.
На следующее воскресенье Ира приехала с мамой и привезли свой проект. Потом они ещё два раза приезжали, проверяя ход строительства. Я просил строителей максимально внимательно относится к их пожеланиям. Пояснял, что стоило большого труда, пригласить специалиста такого уровня в такое запущенное село.
Тем временем я начал грандиозные преобразования в животноводстве. Облегчало решение предстоящих затрат наличие огромного  запаса фуражного зерна. Видел, что если даже намного увеличим рацион, то всё равно  Барашков и Мангушев ежемесячно вынуждены будут помогать заведующей складом Жоховой документально уменьшать расход зерна против фактически выданного на фермы, и выписанного колхозникам, чтобы не получилось, что по документам зерна нет, а в наличии ещё много. Было понятно, что заготовленного прилично останется ещё и на следующий год.
Перемены вводил решительно и радикальные. Переоборудовали один коровник под родильное отделение с отдельными клетками для десяти рожениц. С тем, чтобы отелившиеся мамаши, хотя бы три дня могли пожить вместе со своим телёнком. Но отёл был не массовый и порой так долго не требовалось место, для новых рожениц, что мамашам с сыночками и дочками удавалось побыть вместе и больше недели. В отдельном помещении содержались сухостойные коровы. Выделили корпус для раздоя по полученной мною методике для первотёлок. Кстати, оказалось, что прибывшая из Чувашии зоотехник Дина Петровна тоже отлично знала о таких правилах, только смирилась с тем, что при промышленном содержании скота подобные меры не возможны.
Доярки теперь доили всех коров обезличено. Строго следили, чтобы каждая была выдоена полностью. Старались не прозевать признаки того, что очередное животное пора переводить в родильное отделение. После родилки коровы не всегда могли вернутся на свое прежнее место и занимали освободившееся места порой даже в другом корпусе и привыкали к новым соседкам. Всем дояркам такие перемены очень даже нравились. Теперь, когда не стало отдельных групп, персонально закреплённых за каждой, они даже придумали правило получать по очереди выходные дни, чтобы заняться домашними делами или просто отдохнуть. Единственная Шанова не могла вынести того, что её откормленные и ухоженные коровы после отёла распределились по двум корпусам, и доить их ей не всегда получается. В гневе она даже потребовала перевести её в отделение по раздою первотёлок. Заявила, что своих коров раздоила до рекордных показателей и общих теперь подготовит не хуже.
Для каждой группы дойного стада разработали отдельные договоры подряда. Если в растениеводстве я прекрасно понимал, как следует составлять технологические карты, преднамеренно завышая количество необходимых работ, которые в принципе могут и не выполнятся с тем чтобы оплата за продукцию подрядчиков была гарантированной даже в неурожайные годы, то в животноводстве я был не силён.  Но Дина Петровна и Костя Будагов быстро уловили мои требования и в плане работ в приложениях к договорам написали столько, что и при сравнительно небольших надоях, и при сохранности хотя бы половины родившихся телят, оплата за продукцию в этих коллективах всё равно должна превышать существующую.
Но при бесперебойнои кормлении сеном и достаточном обеспечении фуражом надои стали расти очень заметно. Плюс к тому жирность молока с наших ферм, где отпала необходимость подмешивания воды выросла почти до пяти процентов при базисной в три и две десятых процента. А поскольку государство принимало от колхозов молоко с пересчётом на базисную жирность зарплаты у доярок и скотников на дойном стаде выросла в два, а потом уже почти и в три раза.
Увидев такие изменения в оплате товарищей почти без усилий удалось убедить скотников по уходу за быками, и за тёлками,  и телятницу, перейти на оплату за полученные привесы. До этого их труд оплачивался повременно и им не было никакой разницы в том, есть привес у животных или нет. Зимой обычно  те которые на откорме, а особенно телята теряли вес. Летом, же когда их загоны заваливали измельчённой зелёной массой животные поправлялись и подрастали. Убедили и скотников и телятницу, что при обилии  грубых кормов, силоса и фуража, при теплой воде в электрокотлах  в каждом корпусе получать неплохие привесы можно даже без героических усилий. А зоотехник и заместитель постарались так обосновать стоимость килограмма привеса, что даже при не значительных показателях, их оплата все равно бы превышала тот минимальный заработок, который у них был за повременную работу.
В первый же месяц на откорме тёлок скотники получили намного больше, чем в предшествующие месяцы. На откорме быков, зарплата выросла почти в двое. А телятница Завьялова получила в три раза больше чем она получала при повремёнке. И отношение их к своим обязанностям после этого поменялось в корне. А зарплаты росли с каждым месяцем. Возникал соблазн даже пересмотреть договоры, но я понимал, даже и при таких зарплатах, рост привесов и надоев, сохранность телят обеспечивают гораздо большую прибыль колхозу в сравнение с периодом когда годовые привесы оказывались на минимуме, молоко разбавляли водой, а телята дохли как мухи. Мангушев  как-то пришёл агитировать Завьялову выступить против меня.
Убеждал её:
- Таня тебе как матери, имеющей четверых детей, положен укороченный рабочий день. А тебя председатель принуждает торчать в телятнике с утра и до ночи. Давай я помогу тебе составить жалобу и передам её в райком профсоюза, чтобы облегчит твое положение.
Татьяна обложила его матом и заявила, что если бы не муж и дети, то она бы сутками теперь не отходила от своих подопечных, которые ей стали почти такими же родными, как и дети.
Неприятным стал отказ Новодвоцева Николая Михайловича руководить фермой. Его наверно можно было понять. В меру сил и способностей он приучал животноводов к порядку. Следил, чтобы животные были накормлены и ухожены. Зимой не жалел сил, нервов и здоровья организовывая доставку кормов    с полей и лугов на ферму. Как минимум два раза в неделю собирал всех своих подчинённых, в просторном бревенчатом административном здании фермы, устраивал разносы и ставил в пример тех, которые трудились добросовестно.    Теперь же грубых кормов было запасено более чем достаточно. И концентратов хватало. Но самым важным наверно было то, что люди без понуканий и нагоняев стали трудиться на ферме не хуже, чем дома. И даже на его планёрки не спешили приходить, потому что решали все проблемы в своих коллективах. При этом коллективы принимали довольно продуманные решения, даже по системе оплаты, которую разработал и предложил я. И о которой  раньше они даже и не слышали.
Поразмыслив посчитали что поскольку теперь для оценки участия каждой из них в достижения коллектива они самостоятельно определяют все деловые качества друг друга устанавливая каждой уровень квалификации, то и стаж работы они при этом будут учитывать.  Хотя главным теперь стал не возраст и опыт, а само отношение к работе. И если чьи заслуги будут недооценены, то на следующий месяц коллектив повысит его квалификационный разряд. Поэтому посчитали, что теперь те незначительные доплаты, за стаж, которые выплачивались животноводам в конце года следует отменить, как не соответствующие новым подходам. 
Предложил Николаю Михайловичу свободную должность завхоза. Он согласился заверив, что любит заниматься хозяйственными делами.
А к нам зачастили гости. На неделю приехали Саша с Юлей. На удивление им понравилась наша зима. Был приличный мороз. Но Саша с удовольствием занялся колкой дров и складыванием их в поленницы, работая в одной рубашке. Удивлялся, что здесь не холодно и дышится легко  даже при минус двадцати. А на Кубани зимой замерзают при плюс пяти. Потому что ветер сырой и промозглый. Здесь же во время мороза ветерок даже веточку на дереве не шевельнёт. Юля была в кулинарном угаре. Заваливала нас и поселившегося рядом Будагова с беременной женой, тортами, пирожными и мясными деликатесами.
 На пару дней приехал даже Володя Трофимов. Его визит ознаменовался тем, что мы с ним угорели в соседской бане. Канаевы истопили баню и пригласили попариться. Таня сказала, что останется  с детьми дома, а нам посоветовала сходить. Не успев хорошенько напарится, я заметил что брат «поплыл». Спросил, что случилось он ответил, что кажется угорел и предложил одеваться. На улице Володе стало лучше, а у меня ноги подкашивались. Пока дошли до дома я несколько раз упал. Таня наблюдала картину через окно и не могла ничего понять. Подумала, что мы водку брали в баню и я напился. И в тоже время не верила этому, знала моё отношение к спиртному. Как потом выяснилось не мы первые и не мы последние угорали в канаевской бане. В селе даже ходили слухи, что Канаев приглашая людей париться преднамеренно закрывает по какой-то непонятно причине заслонку в трубе каменки.
Наши гости не застали такого бедствия как жуткие морозы. Температура понижалась заметно ниже сорока. Линия водопровода была проложена на глубине в полтора метра и всё равно водопровод замёрз. Колодцев было всего два и люди страдали без воды. Но страшней было положение с животными на ферме. Водонапорная башня однажды ночью, когда не было расхода замёрзла полностью и животные остались без воды. Доярки и скотники даже пробовали снег приносить в кормушки.
Борис Николаевич пришел ко мне и пояснил, что до строительства водонапорной башни, вода на ферму подавалась самотёком от Кувая. Так местные называли, казалось даже рукотворный, большой правильной круглой формы курган на возвышенности недалеко от Погорелова Майдана. Рассказал, что от него был  проложен водопровод  прямо на территорию Луговской фермы. Теперь в роднике эту трубу уже давно заилило, но если её раскопать и очистить, то можно обеспечить ферму водой. Только нужно найти место, где пересекается старый водопровод с новым. Он примерно помнить это место, но может ошибиться.
Я вспомнил полученные  уроки по лозоходству, согнул буквой «Г» медную проволоку взял меньшею её часть в кулак правой руки и стал не спеша обследовать указанное им место. Проверив несколько раз результаты точно определил место пересечения труб. Обозначил его и велел Будагову собирать народ и долбить в этом месте мёрзлую землю пока не докопают до труб. А как докопают так срочно заставить Сашу Варгина врезать трубу с Кувая в проложенную от башни. А после этого завалить яму соломой, чтобы мороз не проник к трубам. А сам вместе ч Борисом Николаевичем возглавил отряд на Кувай.
На Кувай поднялись гусеничным трактором, с санями. Родник был огорожен невысоким дубовым срубом. Люди утверждали, что родник якобы не природный, что его вырыли ещё  до революции подданные помещика, жившего на Погореловом Майдане. И от родника был в его поместье устроен хитрый водопровод из берёзовых труб. Ровные стволы берёзы распиливали вдоль. Выдалбливали средину, а половинки потом скрепляли гвоздями. Все приехавшие были одеты в полушубки и в валенках. Один я оказался в пальто и ботинках на меху. Хоть на мне было и бельё тёплое, и свитер и двое штанов, чувствовал себя неуютно. С собою кроме лопат каждый из них захватил и резиновые сапоги. У всех сапоги были обыкновенные, а у Бориса Николаевича и у Шилкова болотные.
Мужики поочерёдно одевали резиновые сапоги, залезали в родник и выкидывали накопившуюся грязь лопатами через сруб. От воды шёл пар,  а очищающие утверждали, что ноги в воде не мёрзнут даже в сапогах, потому что вода плюсовой температуры, хотя  воздух ниже сорока. Отогревались прислонив руки к двигателю трактора или забравшись в его кабину. Я совсем замёрз. Хорошо, что прибежала Зифа, и сказала, что её прислали передать,  мен что  в район вызывают. Попросил Бориса Николаевича как можно дольше задержаться с работой на роднике и отправился в район. Решил в Сергаче заодно и валенки купить себе, жене и детям.
На совещании совершенно случайно услышал от директора «Сельхозтехники» что к ним среди спецодежды поступил единственный овчинный полушубок. Пристал к нему описывая ситуацию с водой, и он разрешил выписать полушубок нашему колхозу. Люди занимались очисткой родника целый день. Возились до обеда. Съездили на обед, отогрелись и опять до вечера выкидывали грязь. Шилков сказал, что трубу они ногами нащупали, только боятся , что она за эти годы запрессовалась той же грязью что и родник.
 На следующий день, в валенках и новеньком полушубке я уже не мёрз. Порывался тоже покидать землю, но мужики не пустили. Зато теперь мы так углубились в родник, что можно было работать только в болотных сапогах. Поэтому их обували по очереди каждый кому приходилось спускаться родник. И теперь уже не грязь выкидывали, а твёрдый грунт копали вокруг трубы. Откопали трубу сантиметров на тридцать. Борис Николаевич, снял полушубок, засучил рукава, ощупал трубу и с восторгом заявил, что трубу, кто-то очень мудрый закрыл деревянной пробкой. Тракторист сбегал в кабину трактора за кувалдой и Варгин несколькими ударами кувалды под водой выбил пробку. Вода с журчанием, образовав воронку устремилась в трубу.
Тем временем Саша Варгин, под руководством Будагова уже успели врезать одну трубу в другую. В корпусах температура сохранялась плюсовая. Вода в трубах, идущих к поилкам, не замёрзла.  Животные с жадностью стали пить воду, а животноводы поспешили набрать воды в котлы и включить электричество.
На следующий день Саша Варгин нарастил провода на сварочный трансформатор, подключил один провод к магистральной трубе, а второй к водопроводному крану в столовой. Трое суток не выключал трансформатор, но добился, чтобы в столовую тоже потекла вода. А  во  всем  селе и на его улице тоже водоразборные колонки не работали до самой весенней оттепели. Чтобы подчеркнуть своё уважительное отношение к Варгину,  на людях продолжал величать его Александром Николаевичем. Он теперь уже смущался и просил так его не называть.
Я носил домой воду с фермы вёдрами. А потом Таня приспособилась и за горячей водой посылать меня на ферму, чтобы стирать и купать детей.
 После окончания института, направленная к нам по моей заявке ветврач Трушкова Ирина Николаевна, не поспешила в колхоз. Заявила, что после выпуска студентам полагается месячный отпуск. Но в квартиру наведывалась, привозила вещи. Вешала занавески и шторы. Хорошо, что хоть делилась советами и рекомендациями. Делала заявки на оборудование, приборы инструменты и препараты. Проложила лыжню и ходила вдоль Пьяны на лыжах в сторону Игнатово и в Камкино.
Несколько раз на выходных приезжал на охоту со своими товарищами, мой друг, занимающийся снабжением Восточных территорий страны. К их приезду Таня старалась всего наготовить, а я хвастал тем какие удобства смог обеспечит в захолустном селе себе и своей семье.  Мало того, что котёл в подвале топился круглыми сутками, так умельцы из «Сельхотехники» изогнули из дюймовой трубы спираль в несколько витков, вкрутил её внутрь дровяного титана, который был установлен в ванной, обварили её в корпусе и подключили к системе отопления. В результате теперь вода в титане была постоянно тёплой. Конечно, когда собирались купаться топили титан дровами. Но когда приходилось сполоснутся под душем, или голову помыть, или руки помыть теплой водой в раковине титан топить не требовалось.
 На что мой друг ответил:
- Ты не обижайся, но скажу тебе, ты наверно и представить не можешь, какой комфорт можно обеспечить, в очень даже спартанских условиях. Вот приедешь в Горький попробуем тебе это продемонстрировать.
Я даже успел забыть об этом разговоре. Но однажды в Горький поехал с ночёвкой. Товарищ напомнил мне об обещании, заверив что сегодня с друзьями  продемонстрируют мне сельскому как умеют гулять городские. Мы поехали в район отдельно стоящих типовых авто гаражей. Дело было зимой и удивлению моему не было предела, когда заехав между двумя линиями гаражей, начальник отпустил водителя, велев ему приехать за нами около 11 часов ночи. Грешным делом я подумал, что ради экзотики, будем восседать на автомобильных колёсах, а выпивку и закуски разложим на какой-нибудь  дверке от старого автомобиля. Хотелось надеяться, что гараж окажется с обогревом, потому что мороз к вечеру крепчал. 
Смущало ещё то, что  не заметил у них никаких свёртков с выпивкой и закуской.  Когда открыли гараж и включили свет, оказалось, что в нём нет автомобиля, а верстак с инструментами, покрытые кафелем стены гаража и смотровой ямы сверкали чистотой как на выставке. Пол был выстелен узорчатой плиткой.
Загадочно улыбаясь, хозяин гаража по каменной лестнице стал спускаться  в смотровую яму и пригласил нас следовать за ним. На боковой стенке у торца смотровой ямы была невысокая металлическая дверь, запирающаяся на два мощных внутренних замка. А за этой дверью оказались хоромы необычайной красоты и огромных размеров!
Вначале я растерялся и никак не мог понять, как под довольно узким гаражом можно было разместить столько помещений? Но потом мне объяснили, что  они  втроём преднамеренно добились соседства своих гаражей ещё при их постройке. Затем под будущими гаражами вырыли котлован для бункера, из качественного бетона возвели мощные подземные стены, ставшие фундаментом для этих трёх гаражей. В крайнем из гаражей оборудовали подобие смотровой ямы, а в двух остальных ям не было, потолочное перекрытие бункера служило полом гаража и выдерживало вес любого легкового автомобиля. 
Дверь вела в довольно просторную столовую,  большую часть которой занимал красивый стол, с мощной столешницей, украшенной по периметру резными узорами. По моим прикидкам за столом можно было разместиться персонам 12-15.  Красивый буфет из темного дерева, забитый дорогой посудой дополнял убранство столовой. Из столовой одна дверь вела в тесную кухню, облицованную белым мрамором, и столешница на разделочном столе тоже оказалась из натурального мрамора.
В нише стояла двух конфорочная электрическая плита с духовкой, большой стилизованный под дерево холодильник «ЗИЛ», рядом с ним возвышался стеллаж с полками. На верхних  красовалось множество разно форматных бутылок с винами, ликёрами, коньяками и водкой. А под ними полки со стеклянными консервными банками и пузатыми бутылками  с невиданными мною фруктами,  овощами и соками. В углу под этим стеллажом стоял начатый ящик с водкой «Столичная». Показав на него, хозяин гордо заявил, что это и есть наше главное советское оружие!
Другая дверь вела в довольно просторный зал. Зал был обставлен двумя кожаными диванами, светло кофейного цвета и такими же мягкими креслами. Посредине стоял длинный, но узкий  деревянный столик на коротких ножках. У стенки включили электрический камин, имитирующий горение в нём дров, а рядом с камином на тумбочке воспроизводил тихую музыку большой кассетный магнитофон с двумя колонками, который был соединён с подвешенными по углам цветомузыкальными устройствами, пульсирующими разными цветами в такт музыке.
Кроме этого, из кухни можно было по узкому проходу пройти на другую сторону «смотровой ямы» и попасть в санузел, в котором разместились, раковина, зашторенный с двух сторон душ с поддоном и унитаз.
В помещениях бункера было тепло, сухо, в раковине и душе холодная и горячая вода. А стены зальной комнаты были обклеены не обоями, а материей похожей на шёлк и украшены настоящими, писаными маслом картинами в массивных рамках. При этом мои собеседники с гордостью утверждали, что такая роскошь им не только по карману, но они могли бы позволить себе и большее. Но не хочется попасть в ситуацию, вызывающую подозрения у любопытных или, что ещё хуже, вопросы у партийных органов.
Чувствовалось, что им уже не терпелось похвастать своими возможностями, но  ещё сдерживала позиция государства по этим вопросам и осуждение общества. Распространённым был  термин «нетрудовые доходы» и наличие оных у выявленных преступников народ искренне осуждал. Но оказывается люди такого ранга научились скрывать свои возможности. Меня убило, что эти люди, занимающие такие важные посты на деле оказались по своим моральным качествам не намного выше чем у руководители районного и даже сельского ранга. Я был уверен, что это государственники, днём и ночью обеспечивающие правильный ритм работы огромных территорий.  Погруженные в решение задач огромного масштаба и целиком поглощены такими занятиями.
Круг же их интересов оказался не выше чем у тех в нашем районе кого я не слишком уважал. Восторгались тем где, с кем и сколько выпили, как подпоили и склонили к близости молодых сотрудниц, какие глупости вытворяли в пьяном угаре. Хвастались своими браконьерскими достижениями. Обсуждали хоккей и сплетни о столичных артистах и знахарях.
Меня искренне огорчало, то что на районном уровне, на сельском, к тем нашим советским лозунгам и требованиям, которые казалось бы должны быть святыми, из-за их справедливости и полезности, стали относится формально. Между собою считая их не серьёзными не обязательными к применению на деле. А при случае добивались благ в обход правил и даже законов.
Так меня удивил сгорбленный мужичок, работающий ревизором в РАПО и постоянно толкающийся среди руководителей и специалистов в перерывах во время совещаний, хотя на самих совещаниях его присутствие не было необходимым. Во время одного такого перерыва он пристал ко мне подарить ему полушубок.  Он узнал, что колхозу достался в качестве спецодежды единственный полушубок. Пояснил, что он давно мечтал о таком. Я вначале отшучивался. А потом прямо заявил, что такая одежда нужнее тем которые на производстве заняты, а не тем которые в тёплых кабинетах отсиживаются. Он обиделся и даже стал угрожать, что пожалею об отказе.
Обнаружил, что и в самом низу общества, многие рядовые исполнители  даже стали испытывать гордость, за то как ловко обходят принципы советского строительства. Примеры нашёл в Москве.
Дети быстро изнашивали приобретённое для них и Таня иногда отправляла меня на станцию Камкино к ночному поезду в Москву за обновками, с огромным списком где указывались и цвета и размеры и качество материала. Приехал однажды на два дня. Вечером Трофимовы собрались на день рождения Тониной подруги и меня пригласили. Жила их подруга в районе Бульварного кольца и мы пошли пешком. Хозяйка дружила с  Тоней с детства. Это была весьма солидная, незамужняя  дама, коренная москвичка, уважаемая в среде своих сверстниц и знакомых.
Во время застолья постоянно хозяйка подчёркивала своё удовлетворение работой.  Хвастала, что неприметная работа  позволяет обеспечивать семью всем необходимым. В отличие от большинства, она не считает рубли и копейки перед авансом или получкой, а приобретает для семьи всё необходимое, да ещё и сыну, студенту обеспечивает все возможности для его учебы и увлечений!
Работала она по её выражению: «При сатураторе», в гастрономе «Смоленский». Продавала газированную воду. Стояла за таким приспособлением, с возвышающимися над прилавком стеклянными колбами для сиропа.  С очень компактной мойкой фонтанчиком, включающейся поворотом массивной ручки, рассчитанным для споласкивания водой  одного из многоразовых 250 граммовых стеклянных стаканов. И специального крана, из которого под напором в стакан заливалась вода, насыщенная углекислым газом.
Вода стоила копейки, и в её лотке для мелочи постоянно скапливалась гора  медяков разного достоинства. Но очередь к её сатуратору не иссякала в течение всего рабочего дня, поэтому дневная выручка составляла приличные суммы.
Главным источником её неучтённого дохода была хитрость по мойке стаканов перед обслуживанием очередного покупателя. Стакан она всегда тщательно споласкивала над фонтанчиком, непосредственно перед тем, как начинала наливать в него сироп. Помыв стакан и резко его перевернув, она отмеряя сироп не доливала почти половину от положенной порции. Если находился какой-то внимательный и принципиальный покупатель, следящий за шкалой на колбе, которых она называла их «вшивыми интеллигентами»,  утверждающий, что ему сиропа недолили – она всегда имела что возразить.
Для этого  под прилавком была запасена медицинская мензурка с мелкой градацией. С возмущением она выливала сироп из стакана настойчивого покупателя в эту мензурку, и сиропа за это время успевшего смешаться с капельками воды, остававшимися на стенке стакана после мойки оказывалось даже немного больше положенной нормы. Стоявшие в очереди стыдили жалобщика, а она лицемерно даже заступалась за такого.
Рассказывала она и о других «профессиональных приёмах» извлечения своего дохода. Пижонам и солидным мужчинам она не сама отдавала медяки на сдачу, а просила их самостоятельно взять сдачи из лотка с мелочью. И большинство из них не брали мелочь, оставляя ей «на чай». И ещё те, которые заказывали газировку с двойным или тройным сиропом, обычно не следили за делениями на колбе с сиропом и им можно было недолить почти по целой порции.
Такими ухищрениями она ежемесячно обеспечивала себе дополнительные финансовые поступления в два, а то и в три раза превышающие её официальный заработок. Дорожа своей работой, она строго следила и добивалась, чтобы нею были довольны и покупатели и коллеги. В её книге жалоб не было записано ни одной претензии, а друзья и знакомые иногда делали записи с благодарностями.
Один раз в три месяца, она приходила к директору магазина и делала ему подарки, не слишком дорогие, но всегда изысканные. При этом не забывала  на словах благодарить, за то, что её торговая точка вот уже на протяжении нескольких лет размещается в самом оживлённом месте торгового зала. Тоня и Володя радовались за подругу, а меня её рассказ огорчил. Настроение совсем упало, когда к завершению праздника Володя объявил, что их  подарок имениннице, заключается в том, что меня они оставляют ночевать здесь, а сами уходят домой.
Оставшись одни, мы молча сидели за столом. Немного повздыхав, я прямо заявил хозяйке, что не намерен делить с ней постель. Мне показалось, что она даже и не обиделась. Быстро одевшись трусцой побежал в сторону Арбата. Чету Трофимовых догнал у Сивцева вражка. Володя удивился  и с сожалением заявил:
- Никогда бы не подумал, что опозоришь наш род в такой выгодной ситуации.
А Тоня наоборот похвалила:
- Молодец. Я рада за тебя. А то, когда Володя объявил о подарке я не знала как вести себя. И подругу не хотела обидеть. Думала и тебе будет неприятно если отговаривать стану. А ты молодец!
Похожие разговоры об обмане покупателей пришлось вести и с другой моей знакомой. В соседском Новоарбатском гастрономе всегда были огромные очереди из приезжих на «колбасных» электричках. А пока родственники были на работе мне вменялось к их приходу купить масла сыра и хлеба черного и батон. Дабы облегчить выполнение задания добился обслуживания вне очереди в молочном отделе изображая влюблённого в одну из продавщиц. Но для этого приходилось дожидаться её выхода через чёрный ход и провожать  до автобуса, следующего в конец города к их общежитию. Приходилось даже немного погулять прохаживаясь у остановки, потому, что автобусы этого маршрута ходили очень редко. Девушку звали Дания. Молодая и красивая она приехала в Москву по лимиту откуда-то из Татарской АССР. И была безмерно счастлива, что ей повезло попасть по распределению в один из знаменитых московских гастрономов. В их секции продавали сливочное масло, маргарин и сыры. 
Она с гордостью рассказывала, что её уже назначили развешивать масло. А для этого ей пришлось научиться очень четко делать на каждой покупке недовес в два грамма. Такой недовес считается допустимой погрешностью. Если ошибиться и недовес окажется большим двух граммов, а принципиальный покупатель, проверит покупку на контрольных весах, тогда придётся получить выговор от заведующей секцией, а при двух повторных жалобах и месячной премии она лишить обязана.
Хвалилась, что у них в секции есть хоть и молодая, но опытная продавец, кстати тоже татарка, так она умудряется недовешивать и по 10 и даже по 15 граммов и никогда не попадается. Она беспечных покупателей, распознаёт без рентгена и знает уже от кого, чего можно ждать!
За день они успевают продать 35-40 двадцати килограммовых брикетов масла, да маргарин, да сыр. При норме отпуска в одни руки двести граммов у секции получается «лишней» весьма приличная сумма. При сверке кассовых чеков, 5% от излишка остаётся кассирам, остальные забирает заведующая секцией. Продавцам она оставляет 15% и требует чтобы они делили их между собой, без скандала,  по честному, с учетом того как кто работал в течение дня. А как она распоряжается оставшейся суммой это простых продавцов совершенно не касается.
Получался парадокс. Продавцы по ахроматическим принципам дружили,  сплачивались, объединялись но не для  высококачественного и максимально быстрого обслуживания покупателей. А для их обмана.
Расспрашивал  можно ли найти способы  для улучшения обслуживания и для ускорения?  Она поясняла что можно, но это никому не нужно и никого не волнует. Они даже ненавидят покупателей, стараются улучить минуту чтобы отдохнуть. Сделать вид, что делают, что-то нужное а покупатели отказываются покорно ждать в очереди и некоторые начинают орать.
Я успел освободится от своего партийного выговора. Подал заявление Мангушеву с просьбой снять выговор. Тот долго тянул с назначением собрания, говорил, что необходимо советоваться с райкомом. А на собрании пробовал убедить коммунистов, что выговор снимать не следует, потому как там есть формулировка «не искренность» и чтобы я не стал говорить в оправдание, мне нельзя верить. Но Будагов не дал ему долго распространяться и потребовал ставить вопрос на голосование. Проголосовали все за снятие выговора. Даже Мангушев не стал отмечать в протоколе что был против.
Умер Андропов. Объявили о назначении Черненко Константина Устиновича. Никто не мог понять хорошо это или плохо. И к каким изменениям теперь следует готовиться.
Старался выискивать среди молодёжи села инициативных и не равнодушных выдвигая их в руководители. Женю Горчавкина выбрали председателем профкома. Николая Варгина уговаривал войти в состав правления, но он категорически отказывался. Утверждал, что терпеть не может всяческие собрания и заседания.
Из армии демобилизовался парень Полины Сергей – сын передовицы животноводства Мишиной.

 

Пока он не слишком освоился начал интенсивно «сватать» его на должность заведующего луговской фермой. Убеждал, что его мать отлично представляет положение дел на ферме и будет подсказывать на что следует обращать внимание. Что все коллективы фермы самоорганизовались и решают поставленные задачи даже инициативней чем требовал бывший заведующий Новодворцев. К тому же и я и Дина Петровна и Будагов хорошо понимаем в каком направлении следует развивать производство на ферме и тоже будем помогать и подсказывать. К тому же в колхозе теперь есть и ветеринарный врач с высшим образованием, которая оборудует своё рабочее место именно на луговской ферме.
Сергей согласился, и мы решением правления утвердили его на эту должность. А вот Трушкова встретила заведующего не очень приветливо. Под резиденцию ветврача я выделил всё административное здание фермы. Ирина Николаевна в первую очередь потребовала отгородить личный кабинет для неё. И занялась его обо устройством. В «Сельхозтехнику» канцелярскую мебель практически никогда не поступала. Поэтому в Сергаче в мебельном магазине она выбрала и стол письменный большой, двух тумбовый, и шкаф книжный для документов и даже шкаф платяной, стулья и диван. Когда увидел в счете диван возразил. Но она настойчиво убеждала меня, что сейчас так принято обустраивать кабинеты руководителей и специалистов. Хоть и «скрепя сердцем» но согласился.
Я тоже добавил удобства в организации своей работы. Поразил Шилковых тем, что добился выделенной телефонной линии для своего кабинета, а параллельно такого же номера телефона и в свою новую квартиру к которой бала подпаяна восьмёрка. Таким привилегиями обладали в районе единицы. Теперь я мог, не обращаясь на телефонную станцию, звонить не только в Горький, но хоть в Москву хоть из кабинета, хоть из квартиры.
А ветврач не унималась. Захотела, и чтобы телевизор приобрели для её кабинета. Я допустить не мог. А она сердилась:
- Как Вы не понимаете? Такая обстановка придаёт солидности кабинету. Вам тоже в кабинет обязательно следует установить телевизор. Хотя бы потому, что руководителю следует следить за политическими событиями в стране и в мире.
Я ответил:
- Программу «Время» на первом показывают в девять. И я её обычно успеваю посмотреть дома.
Когда Сергей пришёл в административное здание фермы  посмотреть документы по учёту поголовья, чтобы на всякий случай, потихонечку самому пересчитать животных она потребовала, чтобы тот забирал все документы домой или куда хочет. Потому, что в ветеринарном заведении не могут находиться посторонние.
Меня стало раздражать её поведение. Боялся, что она будет заниматься только решением бытовых вопросов, а до ветеринарных мероприятий у неё руки не дойдут. Но слава Богу увидел, что она организовала какие-то уколы для телят. И для тех которые ещё в родильном отделении на молоке и для тех, которые у телятницы. И забор крови в какие-то маленькие пробирки стали делать. Всё это делала она не сама, а проработавший десятки лет на нашей ферме ветеринарный санитар из Камкино. Но руководила процессами она.
С весны на фермах предстояла новая эпопея. Памятуя о рассказе Бутурлинского ветеринара о преимуществах выпаса в сравнении с кормлением измельчённой зелёной массой, решительно настроился на организацию пастбищного содержания всех видов крупного рогатого скота. Надеялся получит двойную или даже тройную выгоду. Освободятся для других работ тракторы занятые на косьбе и измельчении трав, и на подвозе кормораздатчиками массы на фермы. Засохнет жидкая грязь в тесных загонах у корпусов в которой телята, быки и коровы вынуждены бродить по брюхо в этой навозной жиже. И главное конечно кормление досыта и тем, что требуется, а не тем что имеется. Пастбищ на колхозных лугах было предостаточно. Сергею предстояло использовать всё своё красноречие, чтобы убедить телятницу. А скотников откорма и дойного стада переквалифицировать в пастухов.
Без особого труда ему удалось убедить татар из Камкино, работающих в колхозе скотниками Батыршина и  Валитова оба  Рафаилы. Один на откорме быков, а другой на откорме телок. Их не пришлось долго убеждать, потому что в Камкино скот содержали на выпасе постоянно. Но пастбищ у них не хватало и их колхоз ежегодно арендовал дальний луг в «Луговском». С дойными стадами тоже оказалось не слишком сложно. И Мишин в Луговом, и Красноглазова в Игнатово соорудили просторные загоны на выгоне для содержания коров во время дневной дойки и ночлега. «Сельхозтехника» смонтировала у каждого загона доильные площадки «Ёлочка». Доярки наслаждались тем, что появилась возможность трудиться на чистом воздухе, а скотники легко справились с обязанностями пастухов.
Сложнее было убедить Завьялову. Она утверждала, что пастухами бывают только мужчины. А женщине вообще не пристало маячить на лугу вдали от селения. Я даже лично пробовал убеждать её. Рассказывал, что у меня на родине и на Кубани летом, во время каникул пасут телят обычно девочки-школьницы. И при этом даже не из старших классов. Но она всё равно не соглашалась. Наконец-то Сергей привёл наверно особые доводы и сумел убедить Тамару. Назначил первый выгон телят. Но сам почему-то не явился к этому времени на ферму.
Тамара открыла ворота загона, и понуро бродившие в грязи телята устремились на свободу. Подрыгивали, задавали стрекача и устремились в разные стороны. Я ехал в это время из Камкино, оставил машину и кинулся помогать телятнице. Два телёнка заскочили во двор к Горчавкиным и приехавший к дому на своём бензовозе Евгений тоже кинулся нам помогать. Тамара плакала навзрыд. Утверждала, что теперь ей не удастся собрать и половину стада. Но как только телята попали на луг они тут же как мне казалось с удивлением, но явно с огромным удовольствием начали щипать траву. Тамара даже без нашей помощи легко собрала их в стадо.
На следующий день, Сергей уже дежурил у их загона, чтобы помочь телятнице. Но как только Тамара открыла загон, телята никуда не разбегаясь дружной толпой устремились в сторону луга. На выпасе телята стали расти и прибавлять в весе не по дням, а по часам. Завьялова не могла нарадоваться результатам.
Неожиданная проблема выявилась у Валитова. В его стаде наиболее крупные быки выбрали для издевательств трёх самых захудалых. Прыгали на них, катались представляя их коровами пробовали изнасиловать. Наездники менялись, а те на которых прыгали, даже пастись не успевали. Он просил совета и у Дины Петровны, и у Сергея но они не знали как отвадить насильников. Шамиль сказал, что они решили эту проблему кастрацией быков. Но проводить её лучше новорождённым телятам или в первый месяц их жизни хотя кастрацию можно сделать и трёхлетнему быку, но он долго будет болеть и потеряет в весе. А кастрированные вовремя, даже быстрее вес нагуливают, чем не кастрированные.
Рассказал о рекомендации Трушковой. Она согласилась, что такие операции полезны и пообещала заняться этим. А на следующий день, ко мне пожаловал ветсанитар и заявил, что вынужден будет уволится, потому что Ирина Николаевна заставляет его заниматься кастрацией. Он никогда этим не занимался и вообще это обязанность ветврача. А он скальпелем до этого работал, только вскрывая трупы павших животных. Я позвонил в районную ветеринарную службу и там мне подтвердили, что санитар не вправе заниматься кастрацией. На планёрке заявил Трушковой, что ей лично придётся заниматься такими операциями. Она вначале убеждала, что это не сложный процесс и с ним может справится любой даже не имеющий ветеринарных знаний. Я хоть и помнил, как в техникуме, нас будущих агрономов, во время практики ветеринарной заставляли кастрировать и поросят, и телят, и ягнят. Но настаивал на своём, и мы с ней поругались.
Представители прежней элиты села злились на потерю возможностей. Особенно как казалось страдала Пурина. Наряду с общими благами их компании, она стремилась получить и личное благо. Настойчиво добивалась благосклонности Рафека. И видимо преуспела в этом. Жила она и работала в Луговом без семьи. А семья оставалась в совхозе «Нижегородский» Дальне Константиновского района.
Пока сестра оставалась председателем колхоза она по выходным, а иногда и в будни ездила на «Ниве» с Рафеком к семье. Потом председателем стал я, а «Нива» сломалась, и Валентина Александровна месяцами не стала видеться с семьёй. Когда Рафек с товарищами пригнали машины из Москвы она вновь постаралась возобновить поездки. Добросовестно оплачивала в кассу колхоза такой рейс на грузовой машине и договаривалась с Будруевым, чтобы занарядил в рейс обязательно Рафека.
Я остался разочарованным результатом моих встреч с одним таьтарином из Камкино. В Луговом, он каждое лето подрабатывал пастухом.  По имени его никто не называл, и в моей памяти он остался как пастух Сяпунов.
Этот уже не молодой мужчина, славился тем, что умел в любую погоду так управлять стадом, что животные оказывались всегда досыта накормленными и вовремя напоенными.  А молока, в те дни, когда он пас стадо, буренки давали всегда рекордное количество. Несмотря на укрепившееся в селе мнение о его прирожденном таланте классного пастуха, отношение к нему сложилось пренебрежительное. Причиной тому была его доброта, доверчивость и отсутствие настойчивости в защите своих интересов.
Поэтому многие хозяева домашнего скота, когда наступал их черед пасти стадо, приглашали для этого Сяпунова, а своевременно оплачивали его работу  только немногие. Некоторые заявляли, что заплатят когда деньги будут в наличии, другие обещали отдать за работу картошкой после уборки урожая, но часто и те и другие забывали о своем обещании, когда появлялась возможность для расчетов. А некоторые специально прибедняясь, заявляли ему, что впали в долги, денег нет в наличии и не предвидится, при этом просили отпасти за них стадо просто так, без оплаты, за обед и за спасибо. Он никому не отказывал. А люди одни удивлялись его покладистости, другие осуждали за чрезмерное смирение, а были и такие, что нагло хвастали, как уже не первый раз уговаривали его отпасти за них стадо, ничего при этом не заплатив, обзывали его дурачком.
Как-то я заговорил с ним об урожае травы на лугах. Очень обстоятельно и даже, как мне казалось с научными выкладками, он обрисовал  картину с урожаем этого лета на всех заливных лугах и суходольных выпасах, прилегающих к селу. Внимательно выслушав его и уточнив несколько деталей,  начал прощаться с ним и тут Сяпунов озадачил меня своим взволнованным обращением:
- Вот Вы самый большой в селе начальник, а разговаривали со мной как с равным. Я и подумал, может мне можно к Вам обратиться с очень важным вопросом. Этот вопрос очень большой и касается не только колхоза, не только нашего и вашего сел, но он касается всех.
- Ради Бога, я с удовольствием поговорю с тобой, на любую тему, - постарался я успокоить неожиданно разволновавшегося собеседника, - хочешь, сейчас расскажи, о том, что беспокоит, а хочешь, в контору приходи, когда я там буду.
- Нет, сейчас Вас же люди вон ждут. Да и разговаривать мне надо долго. Если можно, я два дня отпасу стадо, а потом специально приду в кантору поговорить?
- Конечно, приходи. Мне даже самому теперь интересно будет дождаться нашего разговора. Ты меня заинтриговал.
- Не понял, что я Вам сделал?- с тревогой в голосе переспросил он.
- Ничего не сделал, не волнуйся. Говорю, что мне уже заранее интересно, о чем это ты хочешь поговорить.
- Как не волноваться? Уже столько времени, мне очень нужно всё объяснить людям, а никто со мной о серьезных делах говорить не хочет. Начальники даже и с грамотными не любят разговаривать. А с простым, пастухом и подавно. Мне повезло, что Вы со мной хорошо поговорили. Поэтому и волнуюсь.
- Ну ничего, теперь твоя проблема думаю разрешится. В любое свободное время с удовольствием поговорю с тобой. Скажу даже больше, давно присматриваюсь к тебе, и ты мне очень симпатичен, как человек. Так, что приходи, буду рад!
Прервав его бурные благодарности, объяснив, что благодарить пока не за что, поспешил на встречу с ожидавшим меня трактористам.
После этого разговора прошло два дня. В первый день я еще поминал о предстоящей беседе, а потом забыл. В назначенный день рано утром уехал в областной центр по делам и пробыл там до вечера. Из города позвонил домой и узнал от жены, что вечером будут гости. Вернувшись в село, когда рабочий день уже давно закончился, домой сразу не поехал, а завез в контору документы. И тут увидел на крыльце конторы, терпеливо ждущего меня Сяпунова. Сразу вспомнил о заранее оговоренной встрече.
Поздоровавшись, сразу извинился, что забыл о договоренности и не догадался передать через конторских, чтобы он меня не ждал, потому что обстоятельства потребовали от меня длительного хождения по областным кабинетам.
Он засмущался и стал убеждать, что не стоит обращать внимания на то, сколько ему ждать пришлось. Что он человек свободный, а у меня столько забот, что он согласен прийти для встречи в другое время, когда я буду не так занят и будет не такой поздний час. Позвонил домой, и попросил начинать застолье без меня, сказав, что вынужден задержаться на работе еще на 20 – 30 минут. Открыл контору, кабинет и пригласил Сяпунова. Видя, что он очень волнуется постарался отвлечь его мысли простыми расспросами о семье о том, как живет, чем на жизнь зарабатывает. Потом попросил объяснить то, ради чего он попросил о встрече.
Из его рассказа выяснилось, что этого человека уже давно мучают мысли о несправедливых отношениях в обществе. В годы, именуемые теперь застоем, он мог наблюдать только факты из его ближайшего окружения. А после провозглашения гласности появилось огромное количество сообщений о жестокостях и лишениях, сопровождающих межнациональные конфликты в среднеазиатских республиках, на Кавказе. Появилось множество разоблачительных и конфронтационных материалов описывающих преступления и несправедливости прежних и теперешних государственных властей. Такой поток новой информации, подтверждающей его ощущения о разрастающихся  конфликтах, взаимных обид и  невыполнимых претензиях переполнял его Душу. Очень образно и проникновенно он описал как его угнетает и мучит картина все усиливающегося разлада, распрей и взаимных обид и резких оскорблений звучащих от одних в адрес других.
Вскоре мне удалось убедить его в том, что я не только понял его озабоченность, но солидарен с его мыслями и даже привел несколько своих и копачевских примеров, подтверждающих его убеждения. И спросил видит ли он какой-либо выход для нашей страны и народа из все расширяющейся конфронтации в обществе. К огромному своему удивлению услышал, что ему очень хорошо известны пути исправления ситуации, и что он чрезмерно страдает от того, что лишен возможности сообщить об этом всем нашим людям.
Простой и чрезвычайно надежный выход он видел в том, чтобы сделать всех людей в стране родственниками с родственными узами не менее чем братские или узами родителей и детей. Привел мне несколько примеров из нашей повседневной жизни. С жаром и очень убедительно  доказывал, что если бригадиру бедная женщина с соседней улицы станет сестрой, то он не будет демонстрировать ей свое превосходство и не станет требовать несколько бутылок водки за предоставление более заработной работы. А даст ей такую работу бесплатно, без унижений и без магарычей, а просто из сострадания к бедственному положению своей родственницы.
Что все решилось бы по справедливости, если бы судье района стал сыном, молоденький подсудимый, которого поймали у них в колхозе с тем, что, работая на уборке урожая, он  не выгрузил все зерно, которое привозил с поля в склад, а отвез 2 мешка зерна домой. Отвез он его не потому, что его целью было бесплатно  кормить своих куриц, а потому, что в их доме зерно прошлогоднее отсырело при паводке и пропало. Потому, что от печеного покупного хлеба куры поносят. Потому, что властями категорически запрещено продавать зерно населению в районе и по всей области до конца уборки урожая.  Потому, что никто из знакомых имеющих дома запасы прошлогоднего зерна не захотел продавать ему даже ведра зерна, для поддержания кур.
Сейчас над таким парнем  устроили показательный  процесс, с выездом  суда и милиции в село. Суд проходил в доме культуры, куда обязали прийти большинство взрослых жителей. Чтобы другим было неповадно воровать в страду зерно, присудили парню три года тюрьмы. Своему сыну, в такой ситуации судья никогда бы не назначил такое наказание, а разобрался бы в причинах. Конечно, он понимал, что судья района подчиняется старшим руководителям, но и здесь у него были приготовлены свои аргументы.
Если бы судья района стал братом первого секретаря райкома, то он бы убедил его что нельзя устраивать показательный суд  над тем парнишкой, который  от безысходности взял зерно и готов был и в душе и на деле отдать за него ту цену, которую оно стоит и даже больше. Что такой показательный суд следовало устроить над одним из тех начальников, которые в самую страду завозят к себе домой не мешок, а по несколько машин  зерна и  о проделках которого знают почти все. Что только при таком подходе была бы польза и от показательного суда,  и у людей бы было меньше злобы и обид.
Я заверил, что мне его рассуждения кажутся очень интересными, и я целиком согласен с ним, что в описываемых примерах действительно при родственных отношениях вопросы бы решались совсем по-другому. Но  не понимал, как практически можно сделать всех людей, далеких и близких, знакомых и не знакомых очень близкими родственниками. Сяпунов заверил, что такой способ им тщательно обдуман и, при согласии властей,  его очень просто претворить в жизнь.
В этот день, я уже не стал вникать в дальнейшее не совсем понятные разъяснения. Так как мы проговорили с ним почти 2 часа,  и за это время несколько раз звонила из дому жена, ненавязчиво напоминая, что я невежлив с гостями и даже успел с обидой позвонить один из гостей – я уже не был так сосредоточен, и отнес свое непонимание за счет рассеянности. Договорился с собеседником встретиться в канторе в ближайшее воскресенье, после обеда и подробно обсудить его предложения.
К выходному выяснилось, что нам предстоит поездка в Москву на  свадьбу племянника, но я успел передать Сяпунову, что наша встреча переносится на следующее воскресенье. Чтобы он не терял напрасно время. Наконец в очередной выходной день, когда в конторе не было ни сотрудников, ни посторонних посетителей мы встретились с ним и потратили пол дня на попытку разобраться с его мыслями и предложениями.
На этот раз, несмотря на довольно длительный разговор, его итог оказался менее результативным. В то время как я пытался постоянно вернуться к обсуждению, придуманного моим собеседником, способа  породнения  всех, он не оставлял попытки убедить в преимуществах от возникновения подобных отношений. Когда же мне наконец удалось убедить его, что у меня нет никаких сомнений, по поводу благоприятных последствий от всеобщего родства, но совершенно непонятен механизм его возникновения нам удалось сосредоточиться именно на этой теме.
Скажу честно, мне очень хотелось понять ход его рассуждений. Из сбивчивого, но как ощущалось, не вызывающего у него никаких внутренних сомнений, рассказа, мне так и не удалось получить полную картину процесса. Получалось, что при разрешении властей, люди должны согласиться, вернее даже пожелают признать близкое родство всех, по соответствию соотношений в возрасте. Мои утверждения о том, что люди могут  не только не подчиниться таким призывам, но большинство не захочет даже слушать и вникать в подобные предложения. Он с обидой пытался оспорить, при этом ему явно не хватало русского языка, он пытался в доказательство приводить какие-то определения или термины, как я тогда думал, на татарском языке. Теперь я склоняюсь к тому, что, возможно, он приводил в доказательство термины или понятия религиозные, возможно на арабском. Может в Исламе есть какие-то представления, не понятные для других людей?
Но в то время, согласно традиций советского атеистического общества, люди имеющие религиозные убеждения, не афишировали их, старались скрыть свои религиозные чувства. При этом считалось не скромным, допытываться об отношении человека к религии. Думаю, под гнетом тогдашней морали, проявив излишнюю скромность, я не стал уточнять происхождение  тех доводов, изложение которых на русском языке для моего собеседника оказалось затруднительным. Убедившись, что я совершенно не могу понять его рассуждений, хоть и очень стараюсь, мой собеседник  предложил свое видение реализации его мыслей.
Он попросил, меня, как начальника, обладающего, по его представлениям, несравненно большими возможностями для прямого общения с руководством страны, сообщить в Москву об его методе. А в стране он считал, имеется достаточно ученых и более грамотных, чем он людей, достоверно понимающих значение тех терминов, которых я не понимал. Если главным руководителям страны, понравиться идея, они пришлют таких людей и те, потом грамотно изложат все на русском и все люди сразу поймут, как это хорошо придумано. 
Я спросил, что ему хочется лично для себя, в благодарность за мессианское свое открытие. Он сказал, что ни в чем не нуждается, и единственная в этой связи просьба, если возможно, то с моей помощью скрыть от земляков его причастность к такому большому мероприятию. Потому, что над ним и так часто подтрунивают знакомые, а если узнают, что он предложил дело государственного масштаба – могут засмеять или вдобавок станут еще и оскорблять.
 В конце нашей беседы, я рассказал ему, что его подход в некоторой степени похож на разработки Копачёва, которого я назвал крупным советским ученым. Только, что у Копачёва близкие отношения у людей должны возникать как на базе особых отношений на производстве, так и в результате осознания необходимости духовного обновления. Пояснил, что я лично хорошо знаком с этим ученым и обязательно сообщу ему о подходах Сяпунова.
А для информации руководства страны об его предложениях, попросил коротко изложить суть его предложения по обретению новых родственных связей в тексте, который должен иметь объем не более 3-4 тетрадных страничек. Я отлично знал и понимал, что никакая самодеятельная информация из такой глубинки, не заслужит совершенно никакого внимания властей. Но мне очень не хотелось, расстраивать и лишать надежды такого глубоко мыслящего, но не практичного человека, каким мне показался Сяпунов. И для себя лично тоже захотелось получить более стройное представление об его взглядах.
После нашего разговора, он, оказывается, забросил все свои дела и настойчиво пытался втиснуть в обозначенный мной размер, изложение придуманного им способа перемен в обществе. Исписал за это время несколько тетрадей текста, а сократить объем до требуемых размеров у него никак не получалось. Прошло больше месяца, пока он наконец, на принес мне домой, четыре странички текста, написанного мелким подчерком на четырех листах формата А4, с линиями начерченными простым карандашом. Дело было поздним вечером, я забрал текст, пообещал передать его по инстанциям на самый верх руководства. Но в это время на работе уже возникла сложная ситуация, поглотившая всё моё внимание.
Новым секретарём ЦК после непродолжительного правления Черненко был избран, необычно молодой, непривычно простой, умеющий выступать без бумажки, и не опасающийся встречаться с толпою простых людей Горбачев Михаил Сергеевич. Он объявил «перестройку». Под этими лозунгами Трушкова зачем-то попыталась организовать компанию по борьбе со мною. Она пользовалась заслуженным авторитетом у молодёжи. Занималась зимой лыжами, а летом бегом. Флиртовала с парнями, а девушек обучала специальным упражнениям, для формирования красивой фигуры. И пробовала их всех убедить, что я являюсь типичным представителем прежних, вредных приёмов и теперь, когда предложили «перестройку», таких руководителей следует менять.
Чувствовал, что не только она, а и Мангушев выискивает и группирует тех кого можно убедить что я их обидел или обошёл внимание. Меня даже Шамиль предупредил:
- Слушай, тебе следует срочно подчищать хвосты. Там Исмаил пробует районных натравить на тебя. Слышал, как он нёс в райкоме, такое, что за тобой после этого в «черном вороне» должны скоро примчатся. Нёс вроде бы ты, чтобы подлизаться к колхозникам зарплаты им выплачиваешь огромные. Да к тому же и начисляет деньги людям не бухгалтерия, а они сами раскладываю их на не ровные кучки, как рыбаки рыбу после ловли бреднем, один отворачивается и называет кому какая кучка достанется.
Райком не реагировал на доносы Мангушева, а председателю райисполкома идея моего разоблачения и уничтожения понравилась. Тем более, что он везде стал ссылаться на слова Горбачёва, что партийные органы должны делится своею властью с органами советской власти.  И вроде бы в узком кругу утверждал, что в районе главным, при новых подходах станет он, а не Гугшушкин.
Председатель райисполкома потребовал от начальника РАПО Курасова срочно создать авторитетную комиссию, чтобы она выявила все мои нарушения и обеспечила освобождение от должности. И если он этого не добьётся, то сам потеряет своё кресло.  Я не боялся никаких проверок, даже радовался, что комиссия развеет все домыслы, распространяемые Мангушев и иже с ним. Падеж телят в колхозе резко уменьшился. Сохранность выросла  с пятидесяти двух процентов до девяносто восьми. Надои повышались. Резко уменьшилась себестоимость растениеводческой продукции, при повышении урожаев отдельных культур. А в строительных работах мы опередили даже самые передовые хозяйства района.
Понимая, что одобрения в РАПО я вряд ли получу при таком настрое решил прозондировать настроение в области. В областном агрокомитете неожиданно встретил ещё одного представителя Воронежской области. Столкнулся в коридоре с Казьминым Димитрием Васильевичем, уроженцем и жителем посёлка Ильич, Новоусманского района Воронежском области. Когда я там работал главным агрономом, он мне запомнился тем, что мертвецки пьяным покусал уши у лошади на конюшне. Узнав меня, он обнял как родного. Расспросил как я оказался вдалеке от Воронежской области. Пригласил к себе в кабинет, и мы долго беседовали вдвоём.
Оказалось, что он и здесь пребывает в похожей должности, но не семеновода, как в колхозе, а заведующим отдела семеноводства областного агрокомитета. Переехали они в Горький давно. Их сын после института, был распределён в Горький, женился на городской. Теперь и он и невестка имели высокие должности на горьковском  автомобильном заводе. Я подумал, что по партийной или профсоюзной линии, потому как сумели удачно устроить на работу отца. Позвали они родителей в город, потому что завели троих детей, квартиру получили трёхкомнатную, а сами на работе с утра и до ночи. Они даже няню вначале нанимали детям. А потом родителей перевезли, но перед этим поставили условие, что Дмитрий Васильевич закодируется. И с тех пор он и капли спиртного в рот не взял.
На новой должности он даже несмотря на возраст в Горьковский СХИ поступил на заочное отделение, но так и не осилил учёбу. Пробовал с ним обсудить свои дела, но он отвечал какими-то лозунгами и призывами из политических программ. Во время нашей неспешной беседы зашёл седовласый и подтянутый мужчина. Казьмин представил его Василием Сергеевичем и пояснил, что это главный агроном агрокомитета.
Он заявил:
- Случайно остановился под дверью у Дмитрий Васильевича и ненароком подслушал вашу беседу. Меня рассказ о нововведениях у выращивающих в колхозе кукурузу очень заинтересовали. Можно узнать подробней?
Я подробно рассказал, как у нас теперь трудятся полеводы и коллектив мастерских. Убеждал, что если массово перейти на такой способ организации, то можно заметно повысить результативность в растениеводстве, даже без дополнительных денежных затрат. А даже возможно и экономить деньги получится, за счёт повышения урожаев.
Казьмин, возражал:
- Глупостью ты занимаешься. А всё потому, что ленишься читать партийную прессу. Не уменьшать вложения в растениеводство, а увеличивать следует. У меня вон на полке лежит статья Михаила Сергеевича в одиннадцатом «Коммунисте» за восьмидесятый год, когда он был ещё не генеральным, а простым членом политбюро. Так он уже тогда  утверждал что для повышения урожайности необходимо не жалеть средств на мелиорацию и химизацию полей. Или ты хочешь сказать, что Горбачёв не прав?
Мне казалось, что Василий Сергеевич понял перспективность моих предложений. Во всяком случае пообещал обсудить это в плановом отделе агрокомитета области.
Тем временем комиссия РАПО приступила к работе.  В её состав  вошли: главный бухгалтер РАПО Кузнецова, главный экономист Лобанова, ревизор Кулагин, кадровичка Курасова, зам. главного бухгалтера Пильщикова, старший агроном Курепчикова, инженер-строитель Батанов, ведущий зоотехник Черствененкова, ветврач Власов. От «Ростехнадзора» Клыгин  и председатель нашей колхозной ревизионной комиссии Будруев. Все они по научению или по своим убеждениям были заточены на поиск компромата. Кулагин ехидничал, что теперь мне придётся поплатится за то, что пожадничал и не уступил ему полушубок. Члены комиссии не часто наведывались в колхоз, чаще вызвали в район колхозных специалистов с соответствующими документами. А ревизор с Барашковым и Мангушевым с утра и до конца дня копошились с бухгалтерскими бумагами. Он даже и ночевать в Сергач не ездил, а поселился у Барашкова.
По поручению председателя райисполкомы, моею персоной вплотную занялся и районный отдел милиции. У Красноглазовой сын, будучи очень пьяным изнасиловал в Игнатово одинокую старуху, с которой теперь их семья искала способ примирения. Парня допрашивали несколько раз и неожиданно потребовали, чтобы в отдел ОБХСС явилась мать. Начальник отдела, заявил, что в колхозе выявили пропажу двух коров на её ферме. И если она даст показания, что коров забили по указанию председателя, мясо продали, а деньги предали ему, то он договорится с уголовным отделом, и дело её сына закроют.
Нина Анатольевна заявила, что ей надо подумать. Дома посоветовалась с мужем и решили не делать этого. Пришла в правление и по секрету мне всё рассказала:
- Не понимаю, как записали недостачу коров, когда у нас и в дойном стаде, и у нетелей все животные на месте. А мы с мужем решили, что даже если нашего оболтуса и посадят, так он сам виноват. А брать на себя грех не будем, хоть вы и отдали дом не нам, а Мишиным, но одно к другому не относится.
 А однажды вечером к нам домой заявился возбуждённый Рафек, почему-то вместе с Зифой и сказал, что им нужно срочно посекретничать со мною. Я пригласил их в кабинет, заверив, что ни Таня, ни дети подслушивать нас не будут. Оказалось неделю назад Зифа, поскандалили и даже подралась с соседской бабкой. Бабка вроде бы сама скандал затеяла, и сама первая стала бить Зифу. Та в ответ отбиваясь стукнула бабку держаком вил, так что у той синяк вскочил. Бабка сняла побои у Камкинского фельдшера, и там почему-то указали не только ушиб руки, но и ушиб головы, хотя она её по голове не била.
На следующий день  бабка подала заявление в милицию. Сегодня Зифу вызвали по этому делу в райотдел. Пояснили, что за такое преступление ей грозит до трёх лет лишения свободы. И суд над ней будет показательный, прямо в клубе Камкино, как судили парня за хищение зерна. Но если она даст показания, что я давал ей деньги принуждая к сожительству, то следователи постараются замять дело.
Рафек пояснил, что Зифа когда покупала в Сергаче калькуляторы там присутствовал и Исмаил. Он видел, что она рассчитывается рублями. А только он менял большие деньги на рубли, по всей округе, чтобы выдавать «командировочные». Видимо он и догадался, что они отдали после Москвы деньги мне, а я отдал их Зифе. Под нажимом следователя она написала всё так как он ей продиктовал. Раффек уточнил:
- Хорошо, что эта дура мне пожаловалась. Она бестолковая плохо русский понимает.  Написала, под диктовку что Вы склоняли её к сожительству выдавая деньги. И думала вроде бы написала, что Вы руками её наклоняли в позу раком, и шпарили в своё удовольствие. Боялась, что если её показания зачитают в клубе, то все будут думать, что она действительно этим занималась с Вами, да ещё и указала в какой позе. Я убедил её ехать завтра в милицию и требовать уничтожить то, что заставили написать. Пояснил, что её дуру просто запугали как маленькую. А к Вам привёл, чтобы Вы знали как поступить, если ей не вернут то, что написала.
После начальник отдела ОБХСС даже со злостью спросил у меня, чем я подкупаю колхозников, что те начинают выступать в мою защиту.
Меня пригласил Гугушкин и посоветовал, пока есть время, подыскивать, работу в другом районе.
Сказал:
- Не пойму, кто и по какой причине натравил на тебя всю нашу свору. Боюсь, что у них хватка цепкая, не отстанут пока не загрызут.
Тем временем председатель райисполкома, нашёл подход и к Верову, главному редактору «Горьковской правды» и тот пообещал ему направить в район корреспондентов, чтобы они собрали соответствующий материал. Корреспонденты общались с районныит руководителями, один в колхоз приезжал, и как мне рассказал Николай Маронов, сказал в мастерской, что председателя снимают, и кто расскажет о его проделках, фамилия того будет упомянута в областной газете.
Комиссия РАПО трудилась почти две недели. Акт проверки составили на пятнадцати страницах.

 

Пока не прочитал его не мог и представить, что можно выявить такое количество нарушений. Хотя если быть точным, то это были не нарушения, а отступления от привычных способов и правил узаконенные решением правления колхоза. Грехов набралось много. Самым главным была фиксация  самого низкого в районе  урожая зерновых. Отмечалось как грубейшее нарушение что ежедневный учёт надоев отдельно за каждой дояркой не ведётся. По этой причине не осуществляется и  борьба за качество молока. Подробно описывалось, что полученный и присвоенный  председателем полушубок за 133 рубля, им не оплачен.
Полушубок колхозу выделили как спецодежду. Бухгалтерия все полученные колхозниками товары, запчасти и материалы сразу же списывала на производство. О том, что полушубок не списали, и отразили как мою задолженность, я не знал.  Отметили что ГСМ Вихрев выдаёт вроде бы бесконтрольно. Что отсутствует отчет столовой о количестве изготовленных блюд. Калькуляция их не составлялась и не утверждалась правлением. Расход кормов в животноводстве не контролируется и не ограничивается никакими нормами и лимитами. Что произошли огромные переплаты занятым в растениеводстве и животноводстве. Что в строительстве документально не отражены сроки начала и окончания строительства. А некоторые акты приёма работ не подписаны исполнителями. Техника в колхозе обезличена. Работают на ней одни, а ремонтируют совсем другие. В бухгалтерии тоже отсутствует учёт закрепления техники за материально ответственными лицами. И очень много другого.
Но главным доводом доказывающим моё вредительство было утверждение, что применив необычные для этой зоны стерневые сеялки, председатель погубил урожай зерновых, и колхоз по этому показателю скатился на последнее место в районе. Хотя колхоз никогда за последнее время и не поднимался выше последнего места. Но на этот раз показатели действительно выглядели удручающе.
На заседание РАПО по результатам работы комиссии присутствовал и председатель райисполкома, и хоть сидел  сбоку от Курасова,  но практически он вёл заседание и требовал доказательств нарушений. Мои замечания или объяснения он не слушал. А мне понравилось, как стушевалась главный экономист когда я попросил объяснить её почему при их утверждениях о несправедливо высоких зарплатах колхозников,  при мне фонд заработной платы оказался ниже планового, а все предыдущие годы превышался многократно.
Запнувшись, она заявили:
- Товарищи члены совета меня эта ситуация саму поразила. Заработки у многих колхозников превышают уровень зарплаты даже в лучших колхозах района, а может и области. Думаю, что комиссии возможно даже не удалось выявить, какую-то хитрую махинацию. А фонд зарплаты у них действительно оказался не полностью расходованным.
- А не считаете ли Вы возможным, что мы теперь, гораздо меньшим количеством людей стали больше выполнять работ и с лучшим качеством? – уточнил я.
Но председатель райисполкома прервал меня:
- Сядь, не умничай!
Совет РАПО вынес решение освободить меня от должности. И при этом поступили не по традиции. Полагалось на партийном собрании вынести председателю недоверие и рекомендовать на эту должность другого. Но побоялись, что коммунисты могут не поддержать это решение. Решили, что сначала добьются такого решения на общем собрании. Мангушев уверял районных, что на собрании пообещали выступить за моё увольнение, около десяти человек. А Павлина сообщила Тане, что те которым нравились перемены,  высказаться в мою поддержку не станут, потому, что знают о принятом в районе решении  и боятся поплатится за свою активность.  Мне сообщили, что новый председатель с представителями райкома и РАПО будут ждуть результатов на дороге у Перовой рощи.
Вёл собрание Мангушев. Чтобы насолить ожидающим на краю села райкомовским и сотрудникам РАПО  и будущему председателю я затеял длиннющий доклад с отчётом о проделанной работе, за время моего пребывания в колхозе. Когда приступили к обсуждению первой попросила слова специально приехавшая для участия в собрании мама Трушковой.  Говорила она грамотно очень убедительно, почти не заглядывая в бумажку, на которой был видимо записан текст выступления. Рассказывала о том, какие меры предпринимает партия и правительство для подъёма сельского хозяйства и для привлечения на село грамотных специалистов. А председатель нашего колхоза, не только оказался неспособным правильно организовать производственный процессы, чтобы вывести колхоз из числа отстающих. Но и для специалистов не в состоянии обеспечить нормальной работы и условий жизни. У самого и в кабинете, и на квартире телефоны установлены, по которым можно звонить без обращения в междугородний отдел телефонной связи. А специалисты даже чтобы в район позвонить вынуждены приходить в контору. А если приходится звонить дальше района, то через почту следует делать предварительный заказ на междугородние переговоры.
Я начал возражать заявив, что из моего кабинета, через восьмёрку её дочь, звонит порой по несколько раз в день и другие у кого возникает необходимость тоже пользуются этим телефоном без запрета. А если Ирина, звонит не маме, а подругам или друзьям, то пусть они разбираются в этом между собою, а не на собрании.
Мангушев сурово требовал не мешать выступающим. Далее выступающая обратилась к Новодворцеву Василию Ивановичу, требуя подтвердить, что я несмотря на его богатый опыт и уважение среди механизаторов отстранил его от руководства большим коллективом, и издевательски оставил в подчинении всего несколько человек. Но Василий Иванович, с места выкрикнул, что он сам подобрал такую команду для себя, а остальные трактористы создали свои команды. Я не ожидал от него такой поддержки, хотя и знал, что вся бывшая элита колхозная была подготовлена для моего поражения. Точно так же поступил и Николай Михайлович Новодвоцев, когда выступающая  попросила охарактеризовать какой вред я причинил переменами в животноводстве. Он заявил, что перемены необычные, и он не слышал, чтобы ещё где такое применялось, но на деле они принесли животноводству не вред а пользу.
Следующей выступала сама Ирина Николаевна. Рассказала колхозникам, что я не разбираюсь в ветеринарии, и по образованию полевод,  но пользуясь своею властью постоянно вмешивался в её дела как специалиста. Такое моё поведение не позволяло проводить своевременно и в полной мере необходимые ветеринарные мероприятия, что губительно сказывалось на делах животноводов.
После них попросил слова Сергей Мишин. Он пробовал доказать пользу от выпаса который по моему настоянию впервые стали применять в колхозе. Очень сильно пьяная доярка Жохова из зала кричала: «Не слушайте Мишина, его жена дружит с председательшей, вот он и распинается за него!»
Других выступающих Мангушев приглашал на трибуну по списку. Папишина, - новая  бухгалтер, которая недавно пришла в колхоз вместо ушедшей в декрет Нади, которая теперь стала Шановой, говорила о том, что мои нововведения нарушают все принципы бухгалтерского учёта. Кроме этих четверых выступили ещё пятеро: колхозники: Шилков. Козин, Варгина и житель Бутурлино сдавший недавно бычка в колхоз. С заключительной длинной речью выступил  председатель ревизионной комиссии Будруев. Все с критикой в мой адрес.
Жохова постоянно кричала из зала: «Чего тут болтовню разводить? Гнать его нужно из колхоза и всё. Давайте голосовать!»
Мангушев пытался пригласить её на сцену убеждал:
- Екатерина Яковлевна, поднимитесь за трибуну и выскажите своё мнение.
Но та отнекивалась и матерясь заявляла:
- А чего мне подниматься? Я и отсюда скажу, что нам такой председатель не нужен.
Голосовали люди вяло, как бы стесняясь. Но решение приняли нужное.
После собрания поехал в Горький и специально встретился с Василием Сергеевичем - главным  агрономом области. Спросит не может ли он порекомендовать меня на руководящую работу в другой район? Он заявил, что с удовольствием это сделает. Сказал, что у него очень близкие, дружеские отношения с первым секретарём Лукояновского райна. Сейчас же он позвонит ему и порекомендует меня. А мне посоветовал, не откладывать поездку в район.
На следующий день, я очень рано отправился в поездку и был в Лукоянове уже в половине одиннадцатого. Первый секретарь уже ждал меня и отложил текущие дела на следующие дни. Сразу же поехали на его «Волге» в дальний и самый крупный совхоз района. Пока ехали он рассказал, что хозяйство не самое передовое, но и не отстающее. Хотя на месте я увижу, что потенциал у совхоза огромный. А поскольку меня из области охарактеризовали как инициативного и имеющего свои оригинальные разработки, то он надеется, что мне удастся использовать все ресурсы и вывезти совхоз в передовые.
Только на будущее придётся учитывать особенности характера местных жителей потому, что все населённые пункты совхоза состояли из мордвы. Рассказал, что квартира директорская со всеми удобствами, и тот который сейчас директором  с семьёй вернётся в Лукоянов, где для него уже приготовлена устраивающая его должность. Я если решу строить для себя новый дом, то до зимы и с этой задачей можно легко справиться.
Условились, что в течение месяца я порешаю все свои проблемы и приеду заступать на должность. Обменялись номерами телефонов, и он направил своего водителя отвезти меня в Луговое. По дороге мы с ним разговорились, и он произвёл на меня впечатление даже большее, чем секретарь райкома. Не думал, что простые люди так хорошо разбираются в политической обстановке и так искренне реагируют на происходящее. Парень горячился. Пояснял, что и он и его друзья с огромным энтузиазмом восприняли известие о «перестройке». Действительно все видят, что общество скатывается, к отходу от принципов социализма. Что они готовы не жалея сил участвовать в переменах.  Если страна призовёт, то он и его друзья поедут в глухую тайгу, как Павка Корчагин готовит древесину, или как целинники жить в палатках на морозе делая благое дело. Дома он говорил об этом и с женой, и с родителями. Они поддерживаю его и готовы преодолеть трудности домашнего хозяйства, если ему придётся идти добровольцем на трудовой фронт.
Но его  самого и его друзей убивает, то что за громкими речами и призывами на деле никаких перемен они не замечают. И зачастую наблюдают, что совершается даже отход, от тех полезных начинаний, которые были при Андропове.
Я не постеснялся выразить своё признание и даже гордость, за то, что в стране есть такие люди, которые не по должности, а по зову сердца, готовы идти даже на лишения ради того, чтобы стране становилось лучше.
Заходить ко мне в дом и покушать он отказался. На прощанье мы пожали друг другу руки и договорились обязательно продолжить общение после нашего переезда в их район. А я для себя взял на заметку, что на новой работе постараюсь привлечь и его самого и его друзей, если они так настроены, к реализации того чем буду заниматься.
Через день вечером домой позвонили из «Горьковской правды» и сказали, что в связи с произошедшим считают важным обсудить ситуацию в редакции газет и предлагают на завтра приехать на встречу. Звонивший назвался корреспондентам Штылёвым и пояснил как его найти. Поехал в Горький. Штылёв долго рассказывал о политической обстановке в стране, и пояснил, что в связи с начатыми переменами в политике партии, газета может подать мои шаги в Луговом как пример перестройки в застарелых методах организации и управления. Что такой материал позволит мне восстановится в должности, а тех, которые затеяли моё преследование газета «выведет на чистую воду» и их накажут. Сказал, что для подтверждения его слов мы сейчас зайдём к главному редактору газеты и тот подтвердит сказанное. У главного Штылёв, повторил свои доводы и главный сказал, что такой материал будет своевременным и актуальным.
Но когда вернулись на рабочее место Штылёва он вдруг заговорил о другом. Пояснил что в ходе их проверки, выявлена огромная масса моих нарушений и преступлений, большинство из которых неизвестны даже членам той комиссии которая вела проверку. И если они обнародуют эти факты в газете, мне не только в должности не восстановится, но и на свободе я не останусь. Особенно если учесть отношение ко мне районного руководства. И что теперь только от меня зависит какое направление будет у предстоящей публикации. Свой материал он задержит на три-четыре дня, но я должен поторопиться и привезти ему пять тысяч рублей, половину из которых он передаст главному редактору.
Я сидел ошарашенный. Понимал, что статья в партийной областной газете, такого содержания как корреспондент  обсуждал с Веровым, была бы мне полезной, хотя и не собирался оставаться в Луговом.  Но она бы обязательно упрочила мой авторитет в Лукояновском районе. Но у нас не было никаких накоплений. Почти всю зарплату мы тратили на повседневные нужды. Стал объяснять это корреспонденту. Но тот не верил злился.
Утверждал, что у человека, переехавшего из богатой Кубани, да к тому же и проработавшим несколько лет председателем обязательно имеются приличные накопления. В их отсутствие он и на пытках не поверит. Обзывал глупцом, не понимающим роли прессы. Плевался при моих объяснениях. И даже когда я уходил он и коридоре продолжал настаивать на своём и заявил, что у меня не больше трёх дней для того, чтобы исправить ситуацию.
Статья вышла через неделю. Называлась она «Не ко двору пришёлся руководитель в колхозе «Луговской» Сергачского района» и занимала половину второй страницы полноформатной газеты. Статья действительно оказалась разгромной. Но для убедительности авторам пришлось врать, выдумывать не существующее и приукрашивать происходившее. Начиналась она описанием того, как я смог ввести в заблуждение простодушных руководителей района. Хвастаясь, что явился со знаменитой Кубани, насочинял им что я «Человек совершенно не пьющий, горячий, переполненный идеями, страстно эти идеи пропагандирующий» затуманил им мозги.
Сумел создать впечатление что «и впрямь обладал глубокими знаниями», потому что в моих «рассуждениях сквозила уверенность реалистически мыслящего агронома».  А на самом деле на Кубани я агрономом почти не работал, а много лет проработал простым бригадиром.
Что обольщённые моими речами, руководители района, даже не посмотрели в моё личное партийное дело, в котором значился выговор с занесением в учётную карточку. Я своим самодурством и самоуправством я так накалил обстановку в колхозе, что собрание начатое по требованию колхозников было «похожее на прорыв давно созревающего нарыва».
Я якобы увидев настроение собравшихся, попробовал выкрутиться из ситуации и попытался упросить колхозников отпустить меня по собственному желанию. Но собрание в ответ на это ответило шумом, улюлюканьем и криками, что без наказания и позора они меня не отпустят.
В статье перечислялись доказательства комиссии РАПО  о вреде причиненного мною колхозу. Что только из-за моих необдуманных действий урожайность зерновых в колхозе упала до самой низкой в районе. Что, затеяв реорганизацию учёта разогнал прежних опытных работников бухгалтерии не найдя им достойной замены. А в результате даже годовой отчёт бухгалтеры не смогли сделать самостоятельно. «И  РАПО, в срочном порядке опытного бухгалтера направило в колхоз, но и тот ничего не смог поделать, вернее кое как сшил белыми нитками отчёт из цифр, взятых большей частью с «потолка». Вот к чему привели  новации, при принципиальном отрицании первичного учёта и сокращении учётчиков и т.д. в корне извратив безнарядную систему».
Не думал, что корреспонденты выведают, как я когда Надя засомневалась, что вовремя  и правильно сможет свести годовой баланс, поехал в «Заветы Ленина», и уговорил главную бухгалтершу за дополнительную плату помочь ей в этом занятии. И они за три вечера и баланс свели, и отчет сделали. Потому, что Надя практически всё сделала правильно и зря переживала.
Потом живописалось и как я похитил новый колхозный полушубок за 133 рубля.
Указывалось, что огромные суммы выплачивались строителям.  Утверждалось, что нарушений набралось на десятки дел для расследования ОБХСС.
Соврали даже в описании собрания, даже не опасаясь, что в Луговом увидят не правду. Написали: «Выступило пожалуй, десятка три человек, без конца летели реплики с мест, и ни в одном выступлении не было одобрения председательской деятельности. Как же нужно было скомпрометировать себя за неполные два года, чтобы не получит ни одного положительного отзыва». И далее «Когда председатель пробовал беспомощно оправдываться его заглушали шум и крики протеста». Высказывали сожаление, что «Райком не мог отличить подлинного борца от лукавого златоуста, карьериста, властолюбца, приспособленца и обыкновенного жулика наконец».
Подчёркивалось, что в бедном селе, не имеющем нормальных условий для жизни колхозников, председатель построил для своей семьи особняк и даже бассейн соорудил, подражая зарубежным аристократам. Обижало, что никто кроме луговчан, не мог знать, что под бассейном подразумевалась продолговатая яма в начале огорода заполненная водой при  половодье.  В которой плавали наши утки и соседские гуси.
Через три дня позвонил первый секретарь Лукояновского райкома партии. Говорили мы с ним долго. Вначале он сообщил, что ему позвонил из области Василий Сергеевич, и сказал, что после статьи в областной газете, отменяет свою рекомендацию. А он сам и не видел вначале эту статью. И даже потом, после её прочтения у него возникли сомнения, что в ней всё отображено правдиво. Что беседа со мною оставила у него хорошее впечатление, а после ещё и водитель расхваливал меня. Но в его положении не принято выступать наперекор мнению главной партийной газеты области. И поэтому о моей работе в их районе теперь не может идти и речи.
Пользуясь возможностями восьмёрки сумел дозвониться до Копачёва. Не стал экономить колхозные деньги и проговорил с ним больше чем пол часа. Описал всё подробно. Рассказал как  стал замечать, что даже горькие пьяницы, стали меньше пить, и начали стесняться, если их замечали под хмельком на работе. Что у колхозников появился живой интерес к делам колхоза и к делам семейным.  И он пояснял, что при предложенной им организации люди начинают перерождаться внутренне,  потому что теперь главное уже даже не  материальная заинтересованность, а раскрепощённость, творческая составляющая и духовное удовлетворение.
Успел рассказать и о моих контактах с Сяпуновым. Он очень серьезно отнесся к моему рассказу. Долго объяснял свою теорию о том, что люди с рождения имеют определённые таланты. Но почти повсеместно  эти таланты не выявляются потому, что зачастую люди не попадают в ту обстановку в которой их можно развить. А часто ещё и потому, что для реализации некоторых талантов ещё не созданы соответствующие машины или наука ещё не предоставила людям соответствующих знаний.
Но в случае с Сяпуновым, он уверен, что тот просто был лишён возможности использовать свой дар на пользу людям, потому что не получил достаточного образования и не пребывает в той научной среде, не обладает теми возможностями, которые бы позволили ему  так развить науку об обществе до такой степени, что люди бы поразились простоте и совершенству его разработок.
Пояснил что предложенная ним система организации и ахроматические способы управления помогут уже у детей выявлять наклонности и таланты, к которым у них есть природная предрасположенность. Помогут выявлять, поощрять и помогать осуществлять карьерный рост тех руководителей, которые наделены Природой талантами в этом направлении деятельности.
Позвонил и Трофимовым. И Володя и Тоня категорически настаивали, чтобы теперь искал работу ближе к ним, в Подмосковье. Я так и сделал. Затратил всего три дня и нашёл хорошую должность в пригородном совхозе рядом с  Обнинском, который входил административно в Малоярославский район Калужской области. Электричка до Москвы из Обнинска занимала чуть меньше двух часов, а квартиру предоставляли по условиям полностью соответствующим городским.
 Когда вернулся Таня отдала мне письмо в конверте с логотипом «Горьковской правды», которое получила утром.

 


Письмо было от Штилёва. В письме была проставлена дата, за день до публикации статьи в газете. Хотя на штампе было видно, что отправлено оно было из Сергача вчера. В письме он демонстрировал, что как честный человек он заботится о защите интересов колхозников нашего села. Просил объяснить почему не выплатили стажевые доярке Жоховой и её супругу. Почему до сих пор не выплачены им деньги за сданного в колхоз телёнка. И почему я лишил возможности детям Надюковых и Вязниковых посещать колхозный детский сад. Я даже рассвирепел от такого лицемерия. Зная на какую сделку он меня уговаривал, подло было изображать из себя защищающего справедливость. Специально не поленился сходить и к Надюковым и к Вязниковым. Надя сказала, что Рамиль в достатке обеспечивает их семью и она не собирается бросать домашние заботы и устраиваться в колхоз. А Вязникова смущаясь заметила, что в садик детей отправит только тогда, когда закупит для них по несколько комплектов дополнительной одежды. Потому что дома они могут ходить и в потёртом, а в садик необходимо и новое, и чистое.
Обозлённому на неудачу с моим шантажом так хотелось напакостить мне, что он ухитрился хоть и уже к осени, но разместить коротенькую прочащую меня заметку в центральную газете «Сельская жизнь». Надеясь, что эту газету читают  во всех сельских районах любых областей. И куда бы я не уехал, обо мне узнают какой я  не порядочный. В рубрике подготовки сельских школ к первому сентября он написал, что меня только что с треском прогнали колхозники с должности председателя колхоза, потому что отказался помочь местной школе с организацией её отопления.