А на том, на покинутом мной берегу,
три берёзы стоят, по колено в снегу.
Под берёзами - мама, отец и сестра -
три могилы. Зимою - три снежных бугра.
Их несходство - ведь каждый по-своему жил -
всё посмертно уравнено сходством могил.
Снег на фото повязкою лёг на глаза,
и, повторно закрыты, не могут сказать,
что на каждом особенной жизни печать.
Не печать, а непрожитой жизни печаль,
отчего мне по-своему каждого жаль.
Здесь, на кладбище общем, суровой зимой
все едины : нет крови родной иль чужой.
Но весна или лето вскрывают следы
несмываемой краски - неумной вражды.
И отнюдь не молитвою за упокой
в цоколь наискось вписано чёрным : "жиды".
В этом горькое сходство посмертных судеб -
посерел одинаково траурный креп.
Только чёрная надпись чужою рукой -
вечной чёрною меткой, - повсюду со мной.
Я обиду забыть и избыть не могу
и на этом, чужом для меня берегу.