О подтверждении гегелевской системы

О ПОДТВЕРЖДЕНИИ «ГЕГЕЛЕВСКОЙ СИСТЕМЫ» В ИСТОРИИ СОВРЕМЕННОЙ МЫСЛИ И «НУКЛИЕНТАРНОМ КОНЦЕ» ИЛИ «ПАРАДЕ НАУК».


I.

Относительно «Философской системы» Гегеля существует следующий предрассудок: два века тому назад всеобщий массив науки не был ещё столь значительным и не представлял такого большого объёма как в наше время и, потому, в результате его освоения такая система науки как «философская энциклопедия» Гегеля, получала возможность увидеть свет.

Безотносительно к истинности и содержанию этой системы, данная точка зрения не представляет собой аргумент со стороны лишь атакующей эту систему критики, но имеет своих сторонников в том числе в лице тех, кто расположен ее защищать.

Этот, всеобщий массив и разветвленность, множественность науки с которой мы в настоящее время имеем дело не позволяет восстановить гегелевскую систему на новом уровне и вообще, нужно ли это восстановление, если, как полагают, наука и далее будет меняться, вскрывая глубины своих предметов и отрицая многое из того, что составляло первоначальный массив методологии и теории.

Однако в действительности с точки зрения принципиального содержания вышеуказанной «энциклопедии» и именно со стороны её взгляда на отношение бесконечного и конечного, научный прогресс не есть одностороннее разветвление и устремление разнородных наук в бесконечность, но именно как прогресс, он имеет своей судьбой переход из дурной бесконечности этого разветвления, и потому, из пребывания в голой конечности, в истинную бесконечность.

1. Понятие атома.

Примером того, как происходит этот скачек является «физика», где представления о её основном предмете, об атоме, есть с одной стороны обнаружение самой конкретной конечности атома, то есть, сначала, гипотеза о ядре (1911 год Резерфорд), после чего, обнаружение имплозелентной или аннигилентной формы периферии, в гипотезе о симметрично «стоячих» или рециркулирующих электронных волнах у Э. Шредингера (1927), и подтверждение этих гипотез при помощи современных детекторов. То есть прогресс в конечность такого предмета как атом с одной стороны есть обнаружение имплозелентной периферии с ядром, а с другой стороны, так как обнаружение этой формы есть обнаружение формы понятия в «гегелевской энциклопедии» этот прогресс имеет своим последним пунктом скачек,- вынос себя в бесконечность. – Далее, мы можем видеть, как в результате обнаружения названной формы, следующим шагом становится обнаружение хиггсовского бозона и, таким образом, правильности представления о «суперсимметрии» находящейся в основании распространения массы и взаимодействий между частицами.

2. Понятие биологической клетки.

То же самое происходит и в биологии, где максимальный прогресс в конечность есть обнаружение внутреннего ядра в клетке, затем имплозелентности периферии в момент метафазы митоза, когда удвоение центросомы и оголение хромосом в процессе распада ядра, симметризует, а необходимость деления клетки сообщает противоположным моментам системы два импульса, центростремительный и центробежный, и, таким образом, перед нами, на пике своей конкретизации или на пике конечности, снова, та самая форма которая отправляет её в бесконечность.

3. Планета Земля.

Не менее важным предметом, который нужно назвать в этом ряду и который, так же, как атом и клетка лишь в прошлом веке позволил прощупать своё ядро является наша планета - Земля, внутренняя симметричность и имплозелентность периферии которой с одной стороны познаётся из изучения свойств и структуры её магнитного поля, а в более экзогенном виде,- из рассмотрения протопланетных и звездных туманностей с выраженной симметрией на определённом этапе после коллапса первообразной сферы.

Перед нами, тем самым, некоторый «парад» конечных предметов, который в силу того, что в каждом своём моменте он выступает как завершенный прогресс в конечность ибо уже невозможно избавить атом, клетку и нашу планету от внутреннего ядра и определенной имплозелентности периферии, весь этот парад, поскольку он конкретизует предметы наук как возводимые к некой, лежащей в основе «суперсимметрии» есть в то же время пружина, рост напряженности в кольцах которой переключает этот прогресс в конечность или выносит этот прогресс, - в интеллектуальную бесконечность той самой системы, которая как полагают, в силу всеобщего разрастания древа науки – канула в лету.

II. Сфера политики.

Важно отметить, что обнаружение «бесконечной формы» в основе своих предметов не есть атрибут только таких наук как физика и биология, но логике этой конкретизации и обнаружения, мнимо конечного, высшего равновесия или имплозелентности в центр парящей периферии подчинены также и все науки о духе, такие как психология, философия языка, история и политическая экономия.

1. Понятие завершённого политического организма.

Подобно тому как на заре позапрошлого века описание внутри биологической клетки ядра могло показаться только случайностью и совершенно нельзя было понять в чём состоит назначение этого тельца для органической жизни также и в политической экономии, в силу того, что ядро политического организма,- правительственный аппарат,- как представлялось только мешает освобождению творческой силы народа, то основные теории позапрошлого века были во многом лишь нигилистическими выражениями необходимости искоренения ядер из политических организмов или по крайней мере установления их в качестве лишь исчезающих и иллюзорных моментов внутри государств.

Но в силу того, что жизненный импульс, который мы сами всегда можем найти в своём теле есть в центр летящий и в то же время из центра бегущий импульс нашего сердца, то и нигилистические революции только тогда могли в истинном смысле дать ход созидательной силе народа, когда политический организм обновлял, восстанавливал своё сердце и сообщал напряженной  периферии новый, освободительный, животворящий импульс.

Революционным политконстантам, возникшим в 20м веке недоставало поэтому только теоретического обоснования этой необходимости,- не исключения, а обновления сердца; теоретического обоснования перехода от нигилизма к необходимости внутреннего различения, новой, более органичной стратификации, для бесконечной рециркулентности творческой силы, без установления или внедрения (в сферу реального «организма») которых,- сила и энтузиазм в конечном итоге ослабнет и общество испытает новый распад и раздвоение.

Общим, теоретическим устремлением к обнаружению необходимости имплозелентной формы для обеспечения жизненности политического организма, в истории политической экономии, будет, берущий отчасти свои основания у представителей неоклассического направления экономической мысли (Вальрас, Менгер и Джевонс), отчасти в работах Гуссерля – неолиберализм.

Проблема последнего, как и его преимущество в том, что он обнаружил необходимость имплозелентной формы в качестве интерсубъектного равновесия, но он оказался бессилен установить его истину в качестве интенсивного, сильного опосредствия, уничтожающего безработицу и нищету.

И, так как с одной стороны обнаружена необходимость ядра, а с другой, хотя и абстрактно, у представителей неолиберализма (а также у «постмодернистов») - необходимость имплозелентной формы активного равновесия и, мы явно видим, что мысль направляется к постижению сильной имплозелентности периферии внутри политического  организма в качестве необходимой формы, то, имея в виду единство тенденции и умозрительной цели можно сказать, что и политическая теория, осуществляя прогресс в конечность, в итоге, тем самым, осуществляет всё тот же реверс, переключения из конечности в бесконечность и отправляется «на парад».

2. «Сфера семьи»

В связи с политической философией мимоходом важно сказать о судьбе идеи семьи, которая в прошлом веке как и любая другая идея вначале хранила пассивное соотношение противоположных моментов (мужчины и женщины), потом развивалась как диалог двух нигилизмов, имеющий целью или искоренение или возврат, включение как поглощение противоположности (женщины или мужчины), затем обнаруживает необходимость ядра – ребенка и определенного равновесия между гармонизуемыми полами и снова, в силу того, что интеллект неудовлетворен этой достигнутой рыхлостью и абстрактностью равновесия, а стремится к глубокой, устойчивой имплозелентности, то эта конкретизация или рефлексия относительно сферы семьи также имеет своим результатом некоторый умозрительный идеал как «бесконечную форму» и переключение из прогресса в конечность в противоположный прогресс, где на «параде наук» она обретает своё законное место.

3. «Сфера стоимости» (Понятие абсолютной стоимости)

Внутри «философии права» средняя сфера между семьёй и государством есть сфера гражданского общества, где осуществляется производство, торговля и распределение по корпорациям индивидов. Данная сфера имеет своим главным предметом науку об определении стоимости продажи и купли... Теория стоимости наряду с теорией о всеобщем политическом организме есть одна из сложнейших теорий, в которой так же, как и во всех остальных науках важно постичь имплозелентное равновесие в недрах предмета и ядрогенезис в процессе интенсификации взаимодействующих сторон.

В науке о стоимости, таким образом, первый и самый большой соблазн заключается в том, что бы ответить на нигилизм нигилизмом: если предприниматель оценивает рабочую силу в такой пропорции к своему вкладу в продукт, что в результате его оценки, рабочий не в состоянии обеспечить себя едой и одеждой, то противоположная точка зрения состоит в том, что не нужно совсем дифференцировать труд внутри стоимости и исходя из всеобщего содержания всякой продукции (то есть труда, как абсолютной абстракции), аккумулировав революционный потенциал рабочих можно совсем уничтожить любое различие между классами, как и различие на полезную и обменную стоимость,- поглотить классом рабочих класс предпринимателей, полезностью – цену, и уничтожить всякое отчуждение производимого от производителей.

Не замечается в этой идее лишь то, что подобное преодоление отчуждения есть только конечный, один, единственный акт, а бесконечное обретение, что бы оно было такое же интенсивное, как самое первое, предполагает единство отдачи и обретения, то есть предполагает акт новой сильной отдачи и сильного отчуждения после того, как завершился акт обретения. В силу необходимости бесконечной отдачи, что бы установить обретение в качестве бесконечного, необходимо деление,- на того, кто отчуждает и, кто обретает, необходима игра интерсубъектности. Что бы эта игра не была только абстрактным и рыхлым приобретением, а выступала как истинная интенсивность, необходимо уничтожение всех тех моментов, которые замедляют игру. Нужен тем самым такой уровень образования индивидов, когда в качестве цели они мыслят не односторонний или конечный акт обретения денег или товаров, а мыслят саму игру, бесконечность активного взаимодействия, свободу и легкость внедрения инновационных решений в конечный продукт, скорость и мощность мультипликации необходимых товаров, всеобщую вовлеченность в процесс преобразования экономических фондов, то есть когда акт обретения денег или товаров в процессе образования индивидов приобретает для них бесконечность именно потому, что этот акт, как крайний термин, перестает обособляться от противоположного акта, от акта отдачи и в качестве цели экономической жизни, в мышлении выявляется средний термин: животворящая интенсивность из центра парящей и в центр бегущей активности.

Когда эта идея восходит в сознании общества, всякая стоимость мыслится в двух измерениях равновесия: производитель знает, что тот товар, который сошёл с ленты его конвейера может быть продан как по цене среднего рыночного равновесия, так и по более низкой цене интенсивного равновесия. Но он также знает, что результатом продажи по стоимости пассивного, «среднерыночного» равновесия, будет единовременный акт обретения и снижение уровня производительной интенсивности общества, он станет моментом игры на понижение производительной мощности целого, а результатом продажи по более низкой цене будет поддержка и может быть даже увеличение производительной интенсивности общества, ибо не крайний термин стал для него самоцелью, а именно скорость и общая производительная интенсивность.
 
Поскольку указанный принцип возводится во всеобщность общественного идеала и определяется в качестве высшего принципа в сфере образования, то соревнование в понижении стоимостей выступает как аннигиляция и одновременно обнаружение «ядер»,- более низких стоимостей производимой продукции, при увеличении скорости, инновационности и трудовой вовлеченности в производство.

Если, поэтому, в одномоментном виде представить двойную куплю - продажу со стороны двух открывших принцип аннигилентной стоимости индивидов, то для обоих этот взаимообмен, двойная купля-продажа выступит как имплозелентная периферия спускающейся в ядро, занижающейся с двух сторон, первоначально определённой стоимости и активация интенсивности их опосредствия.

Поскольку данная «форма» в качестве цели науки о стоимости проступает в мышлении, то также и эта наука, наряду с науками о семье и государстве, в своём конечном прогрессе движется по направлению поиска места в «параде наук».

4. Понятие макрополитики.

Интерпассивная форма, которая на первоначальном этапе с логической точки зрения существует между мужчиной и женщиной в сфере семьи; интерпассивность, которой определяются отношения города и села на первоначальном этапе внутри государства, эта пассивность как первоначальный момент в силу пространственного разделения мыслится так же, как истинное отношение Западного и Восточного политических полушарий. На следующем этапе в силу приобретения внутренней силы в Каждом из них,- в сознании индивидов восходит идея нигилизации и подавления Западным полушарием Азиатского и, противоположного нигилизма, согласно которому, наоборот, Запад, в конечном итоге не сможет противостоять «объединяющей» силе Востока. Однако с одной стороны географические, а с другой стороны религиозные и идеологические различия, так как они препятствуют простирать общую волю «Запада» или «Востока» в качестве только нигилистической, а кроме того необходимость решения ближневосточных противоречий, сначала, приводит мышление к необходимости определенного, интерактивного равновесия между большим Востоком и Западам, а затем, если иметь в виду логический вектор,- к идее свободного, сильного взаимодействия между Востоком и Западом, которое требует общего центра. Тем самым также на уровне абсолютной макрополитики проступает имплозелентная форма с некоторым ядром.

С исторической стороны теории переходный момент от нигилистической мысли, к идее устойчивого, различённого равновесия мы обнаруживаем во первых, у представителей «мирсистемно-аналитической» школы (Ф. Бродель, И. Валлерстайн, А Франк), у Хантингтона в его «Столкновении Цивилизаций», в трудах М. Харда и А. Негри, в «Происхождении и цели истории» К. Ясперса, а также у Тойнби, который в работе о «Цивилизации перед судом истории» прямо указывает на центростремительность силы растущего численно человечества.

III. Сфера истории.

1. Понятие нашего времени.

Поскольку показано, что обнаружение внутреннего ядра и имплозелентности периферии в научных предметах по мере их конкретизации есть общий процесс, который через «физическую» идею о «суперсимметрии» как основании всякого элементарного взаимодействия, строит науки в один общий ряд, постольку этот «парад наук» как результат прогресса в конечность есть в то же время такая «пружина», которая сообщает движению в эту конечность определенное напряжение и обратный, противоположный ход в глубь истории.

Первый конкретный пункт, куда отправляет нас эта пружина есть главным образом «энциклопедия философских наук» и её первый том – «логика», где Гегель показывает необходимость и способ преодоления «нигилистического спинозизма» при сильном взаимодействии сущности и бытия и, имплозелентность итогового единства этих противоположностей в абсолютном понятии.

И, так как с одной стороны мы не должны воспринимать «нуклиентарный (вскрывающий ядра) парад наук» только формально а, для нас важно, что бы обнаружение этого «ряда» было усвоено как органичное нашему самосознанию и, в то же время, с другой,- мы бы хотели что бы отрезок длиной в 200 лет от публикации «энциклопедии» до настоящего времени стал бы для нас конкретным, в себе содержащим Событие, то так же, как в случае с остальными науками нам надлежит указать его центр или ядро, которое переводит нигилистический способ сознания в аннигилентный, который выводит из глубины нашего интеллекта имплозелентную форму в качестве необходимого коррелятива наук о духе.

Это событие, разумеется, есть столкновение цивилизаций вокруг фашистской Германии как апофеоза нигилистической формы мысли или событие как «итог» развития нигилизма от индивидуального, репрезентуемого М. Штирнером, затем классового, представленного марксистами и наконец националистического, в преемстве теоретической эстафеты которого, от В. Ленина признается в своём 1932 года «Понятии политического» Карл Шмитт, говоря, что бинарную логику классовой революции можно свободно перенести на всеобщую различенность «друг-враг» в масштабе наций.

То, что, поэтому, переключает мысль с нигилизма на необходимость более вдумчивого рассмотрения индивидуальных, классовых и национальных врагов есть испытание на себе результата развития нигилистической мысли, имеющей завершение в 1945 году.

«Неолиберализм», который, как результат этой всеобщей рефлексии и опасения фашизации общества, если не искореняет, то, употребляя более подходящее слово, - снимает, с контроколорной карты планеты не только «коммунистические гербы», но также и «кейнсианские стяги» в западных демократиях есть, таким образом, результат этого крайне болезненного перехода, всплытия в мысли народов необходимости интерсубъектного равновесия в качестве принципа экономического развития.

В силу того, что «неолиберализм» не в состоянии объяснить, в чем состоит идеал интерсубъектного равновесия, и лишь утверждает, что под таким идеалом важно иметь в виду не просто пассивность субъектов, а определенную интерактивность их общей свободы, в силу неопределённости этого равновесия, практикой неолиберализма в мире становятся крайние злоупотребления этой идеей и обращения в самый дешевый и примитивный индивидуализм. Практическая реализация «неолиберальной идеи», тем самым, в первом своём моменте, конституирует или реализует «горящее по краям равновесие», то есть такую форму, где совершенно бездумно могут приватизироваться экономические функционалы, которые вовсе не требуют приложения к ним творческой субъективности предпринимателя, где строятся гетто, растет безработица, процветает коррупция и деградируют институты юстиции.

Именно как «горящее по краям равновесие» следует понимать это первое проступление истинной, по своей сути, имплозелентной формы экономического взаимодействия. И, так как обратный ход или возврат к нигилизму становится невозможным, то концентрация и заострение мысли должны теперь направляться на переход от «горящего по краям равновесия» с безработицей и низким уровнем МРОТ, к интенсификации и бесконечному вовлечению крайних терминов в центр, к свободе живого, сильного равновесия, перестающего подгорать по краям.

2. Понятия нашей эпохи.

«Энциклопедия философских наук» таким образом, так как она возникает не на пустом месте, а отправляет нас ещё дальше в недра истории сама есть определенный момент «парада наук» и так как мы видим какое значение в последние 200 лет приобретает социология и политическая экономия, как далеко продвинулась мысль в этих науках, то нашим ближайшим пунктом при продвижении в недра истории становится некий начальный момент, характеризующийся, одновременно, как политической, так и «теоретической слабостью», пункт с которого начинается пробуждение к подлинной практике, и, в то же время которым определяется наша эпоха.

Этот опорный пункт, таким образом, есть с одной стороны падение Константинополя и непосредственный факт неспособности «теоретического идеала», сущего в мысли данного времени, сохранять и удерживать политический мир в определении неразрушимого равновесия, а с другой стороны «Флорентийская Уния», где обретается призрак всеобщего объединения и основным предметом внутрисоборных дебатов, отчётливо, выступает проблема «filioque», то есть проблема добавки к 8 члену символа веры или, если сказать точнее,- понятие Бога как абсолютного интерсубъектного равновесия.

Другими словами, так же, как в результате преодоления нигилизма после 1945 года вся политическая философия только и говорит о необходимости «интерсубъектного равновесия» и можно лишь удивляться тому, как Хабермас, Хесле и Гадамер не замечают этой идеи в «Науке Логике» Гегеля, также и в самом начале нашей эпохи, на Флорентийском Соборе не обсуждается ничего с такой остротой и в сущности ничего другого как «абсолютное равновесие» и «абсолютная интерсубъектность».

3. Понятие нашей эры.

Наша эпоха, тем самым, поскольку она пробуждает сознание к политической мысли и практике и, как мы видим, сначала, в движении реформации требует сохранять верность догматам, нашедшим формулировку на первых вселенских Соборах,- как экспликация умозрительной истины в сферу действительности, наша эпоха имеет свой центр с одной стороны в немецкой классической философии и энциклопедическом обобщении знания, а с другой,- в революционных событиях, бывших во Франции, начиная 1789 года и завершившихся конкордатом Наполеона и Папы.

Поэтому, в силу того, что определенную имманентность догматам и Церкви, мы обнаруживаем, как в начале,- на Флорентийском Соборе, потом, в движении реформации и, даже в самом результате революционных событий во Франции, наша эпоха, как таковая должна пониматься как имманентное, явное проявление предыдущей,- эпохи вселенских соборов и, таким образом вся наша эра должна пониматься как постижение в первый период теоретической истины, в качестве абсолютного основания мира, а после того,- как практическое определение этой истины в сферу действительности, имплозелентность которых (двух этих эпох) определяется общим, всех охватившим чувством необходимости овладения центром – Иерусалимом.

4. Понятие всемирной истории.

Если до обнаружения «парада наук» и переключения из прогресса в конечность в обратный прогресс,- в результате соотнесения форм их предметов и корреляции форм конечных предметов с идеей, лежащей в основе «суперсимметрии» наше движение в недра истории было затруднено царствующим представлением о всеобщем хаосе знания и обособленности наук, то названное переключение в купе с познанием определяющего политическую теорию столкновения цивилизаций в 1945 году и, потому, тождества истинных политических форм с формой понятия в логике Гегеля,- делает это движение в недра времен, не просто свободно пассивным, а этот «парад наук» и это «переключение» есть сообщение силы,- лифт отправления нас в недра истории, есть пластификация «нашего времени», где оконечность его переднего края, сносит и сообщает нашему интеллекту свободу парения в глубину.

Вся мировая история, таким образом, в качестве силы движения из глубины в оконечность и из оконечности в глубину, поскольку она с одной стороны завершается некой центростремительной центробежностью и имплозелентностью форм научных предметов, даже на уровне макрополитики и, так как известно, что политическая история мира имеет начало в определённом центробегущем импульсе из междуречья, то и понятие о всемирной истории, это движение из глубины и в глубину есть центростремительная центробежность, познание центра истории, вплоть до симметричности принципиальных моментов периферии истории относительно этого центра.

Лишь это понятие всей мировой истории как конкретной, имеющей центр формы, в который, свободно спускается наш интеллект благодаря постижению эволюции изучения основных научных предметов, только периферия истории взятая вместе с ядром и, только конечность истории взятая как пружина и лифт в бесконечность есть тот конечный Предмет, который в силу его собственной завершенности есть вообще завершающее звено «парада наук».

Не нужно, поэтому, третьего утверждения относительно философии Гегеля, что бесконечная форма, определяющая всё её содержание, истинна, в силу того, что результат критики Гегеля и вообще свобода самостоятельного преодоления нигилизма, свобода научной работы, сама есть та сила, которая, на острие своей концентрации, самостоятельно открывает имплозелентную форму понятия в качестве истинно гармоничной.

Необходимо лишь это обнаружение как утверждение утверждения и бесконечное определение истины.

* "истина времени состоит в том, что не будущее, а прошлое является его целью." (ЭФН 2)