Ветровик скрипел, вращая ржавыми лопостями, но генерации им электричества хватало, чтобы сидящий у бетонного бордюра лысый мужик мог жарить на спиральке свежую крысу. Мясо коптилось, дымило, пахло вкусно, поскольку мужик не жалел специй, сдабривал блюдо обильно перцем, солью, травами, среди которых легко можно было опознать каннабис. На жестянке уже лежали пять тушек, и их скупала старушка, торгуясь за каждый рубль.
- Дешевле не найдешь, - утверждал ей лысый, взмахом руки пытаясь объять все пространство. Рядом с ним торговали барахлом другие люди, но не очень-то бойко шла торговля. Больше всего процветали пункты общественного питания.
Расцветали те заведения, что предлагали кулинарные изделия из собак и кошек, но и крысы шли неплохо, особенно к ужину. Ловить животных с каждым днем становилось труднее, но никто не отчаивался, все верили, что главные трудности пройдены, вот-вот наступит экономический расцвет и жизнь вернется в предвоенное русло.
Я зевнул и осмотрелся. Рынок находился у давно развалившегося Кремля. Красную стену разобрали на кирпичи, чтобы собрать мастерские, лавки, жилье, а вот башню со звездой и часами никто не трогал. Туда боялись войти, так как сооружение было заминировано от мародёров. Говорят, что там нашли труп Путина, который болтался на веревке. Но какой именно это был Путин никто не знал.
Вот сейчас, к примеру, на большом экране, который можно было увидеть со всех сторон, выступал лидер нашей страны, он уверенным голосом сообщал: «Наши враги кусают локти от зависти, смотря, как мы живем в этот сложный век. Они хотели наших ресурсов, нашей свободы, наших женщин и детей, но мы дали им решительный отпор. В этом году мы ожидаем роста ВВП аж на 5,6%, роста промышленного производства — на 11%, особенно в оборонном секторе! Благосостояние народа улучшается с каждым годом, и это говорит не статистика — это утверждает наша жизнь...»
Никто не слушал болтовню Путина, люди спешили по своим делам. Заводов уже не существует несколько лет, все дороги разбиты, люди передвигаются на колясках. Бензин исчез и поэтому встал весь автотранспорт. Раньше по небу летали самолеты, теперь только бумажных змеев запускают пацаны. Даже птиц не осталось — всех их сожрали.
Из соседнего заведения я слышал стон. Это был медпункт. Какой-то мужик продавал свою печень, и трансплантолог изымал его из тела без особых анестизирующих препаратов. Печень стоит недорого ныне, но на месяц мужику хватит оплатить жилье и воду. Я проскочил мимо, стараясь не смотреть на эту экзекуцию.
У переулка меня подзывала к себе жрица любви, но смотря на ее обожженную грудь и культю вместо левой ноги, всякое желание подходить пропало. Судя по всему, она еще страдала и проказой. Сейчас четверть населения страны болеет проказой, не лепрозориев нет. И еще больше носителей венерических инфекций. Лечить сифилис и гонорею нечем, так как лекарства давно исчезли — последствия международного эмбарго. Поэтому интерес к борделям возникает только у тех, кто сам болеет и терять ему нечего.
- Пошел вон! - орал какой-то дед, пиная безрукого и безногого парня в военной форме и с медальками на тощей груди. - Я не отправлял тебя на фронт и кормить всех инвалидов не обязан! Гони бабки — получишь носки!
По каналу текла едкая жижа — прорвало канализацинную трубу. Но к вони все давно привыкли, никого не смущало. Сами люди не купались, и вонь стала составной частью жизни.
- Я давно пропил подъемные, - хныкал инвалид. - Я голодный, не могу работать!
В ответ услышал:
- А мне какое дело? Ты воевал за Путина, вот и ступай к нему!
Люди проходили мимо и не вмешивались. Они давно не вмешивались ни во что: ни в выборы президента и Госдуму, ни в аресты своих же соседей или друзей, ни в избиения ОМОНом редких протестующих. Всем было наплевать на всё. Главное сейчас — выжить. Кто вовремя успел свалить за границу, те не торопились возвращаться в Россию.
Шел 23 год войны с Украиной...