Дети освобождения

               
               
                "Войны закончатся только тогда, когда и история 
                Детей оккупации завершится" (историк
                Стефан Карнер)

               

  О ком и почему

В Германии они  называют сами себя "Дети русских" . В Австрии лаконично - Дети Оккупации (Besatzungskinder).  Но это только в последние десятилетия, а в 1946-1955 это были Дети Врага. Речь идёт о детях, рождённых в 1946 -1955-ых годах  от советских, американских, французских солдат в Австрии и Германии. О детях, кому сейчас за семьдесят, и они объединяются в кружки себе подобных: ищут если не отцов уже, то родственников своих биологических отцов.
 Источники называют от 40 000 до 60000 детей в Германии  от солдат оккупационных войск, в Австрии около 20 000 c 1945 по 1955 год.  В книге Марии Хён (Маria H;hn)   "Американцы и фройляйн"  ("GIS and Fr;uleins" )  приведена судьбоносная статистика отцовства :
- американские родители - 36334
- французские родители  - 10188
- британские родители - 8397
- советские родители - 3105
- бельгийские родители - 1767
- другие / неизвестно - 6829
 Никогда в европейских источниках не встречала  обозначения " войска освободителей".Что ж, свобода слова и личная трактовка. Дети эти появились на свет как после насилия, так и по любви.  И если матери решались рассказать об этом своим детям, то они искали своих отцов всю жизнь: кто для себя, кто по просьбе матерей. В советское время ответов не было, только в последние десятилетия находились родственники тех солдат.
По каким причинам возникала политика отчуждения для детей войны и их матерей? В строго нормативном послевоенном обществе незамужние женщины и их дети были  фактором помехи, досады. Ведь это дети врага для европейских солдат, вернувшихся с фронта, значит, предательство их родного тыла. Вооружённые националистической пропагандой немецкие солдаты уверяли себя, что борются ради из жён и детей. Физическая близость их женщин с врагом означала осквернение их идеологии, их дома; сводила на нет смысл войны.
Австрийский историк профессор Стефан Карнер, основатель института исследований последствий войны, сделал вывод: "В последние месяцы войны начались массовые акты насилия над женщинами. С окончанием войны это прекратилось, и в последующие годы речь шла в основном о любовных союзах". Карнер прекрасно владеет русским языком. В 1993 году он был первым учёным в мире, получившим доступ к  советским секретным архивам, поскольку занимался судьбами австрийских военнопленных. И наткнулся на документы, связанные с темой детей оккупации.
Один из сотрудников института Карнера попросил его найти одного мужчину по имени и званию. Стесняясь, этот пожилой человек признался, что это его настоящий отец. Тогда в документах они ничего не нашли, но все коллеги подключились к  редкому на то время поиску, и помогла передача "Жди меня"! Но начатая работа увлекла профессора, и возник проект мирового масштаба "Дети войны", в университетах тема звучит CHIBOW (Children Born of War).
Учёные объясняют желание найти своих родственников по линии никогда не виданных отцов просто: "Начинается путь к себе после выхода на пенсию, когда взрослые дети живут своими домами. Это ещё одна жизненная задача, и это люк, очень заметный, когда жизнь успокаивается." Дети оккупации, по данным тех же учёных  и психологов, не показывают никакой видимой психической травмы, по сравнению с детьми более поздних военных конфликтов. Многие из них нафантазировали себе портреты отцов, что помогало им выстоять против моббинга в школе, в детских компаниях, а иногда и в семье.

                Австрия
Ситуация с Детьми войны здесь сильно отличалась в зависимости от оккупационной зоны. Примерно 20 000 детишек родилось с 1946 по 1953 год, и они были абсолютно дискриминированы - "русские дети", Вrown Baby",  равно как позором покрывались и их матери. Ни о какой финансовой государственной поддержке речи не было.
 С октября 1945 года американским солдатам было РАЗРЕШЕНО встречаться с немецкими женщинами. Одновременно в  военных европейских и американских газетах декларировалось, что "беременные фройляйн" должны нести за вкушение  запретного плода ответственность.  "Долларовая шлюха", "Шоколадная девочка" в случае связи с темнокожим военным - так называли женщин, имеющих детей войны.  Самые острые прозвища здесь не приведены.
Это был самый вопиющий феномен для бюргерской Австрии - темнокожий ребёнок оккупации! Таких детей в возрасте от четырёх до семи лет забирали от матерей, а часто были отданы с облегчением в службы детской опеки и вывезены в Соединённые Штаты, где адоптировались  в семьи темнокожих. Но дискриминация продолжалась : военные дети не могли говорить по-немецки, им отводилась тяжёлая работа на фермах и т.п.
Рассказывает 72-летний Фредди из Нижней Австрии. В деревушке на 150 жителей прекрасное место для пенсионера: неспешный кофе за газетой, неспешные мысли. И вот за таким занятием этот покой был нарушен: в газете просили отозваться персон, родившихся в Австрии в период с 1945 по 1956 год. Кофе остывал. Последнее предложение объявления адресовалось Фредди: " Персоны с тёмной кожей ". Своё детство Фредди провёл в Париже со своей матерью и её мужем. Но была фотография, на которой его молоденькая мама идёт под руку с рослым африканцем в  гражданской одежде. И рядом маленький Фредди. Про него мама сказала:  солдат, был в  Вене." Я всегда считал, что я - единственный ребёнок оккупации. Я бы охотно познакомился с такими же, как я. Они такие же, как я?" И эта возможность была предоставлена на выставке Чёрная Австрия (Schwarz;sterreich). Пришли девять, хотя журналист сказал, что на объявление откликнулись 12 человек. Не всем так повезло, как Фредди, который с трёх лет жил в Париже. Большинство воспитывалось попеременно то у бабушек, то в приютах, летом непременно отправляли в лагеря. От этих" шоколадных" детей бабушки требовали невозможного: не выделяться, не привлекать к себе внимания.  Матери редко навещали  детей, ставшими причиной их дискриминации Но всё же это было лучше, чем у их собратьев, отправленных в Америку специально созданной комиссией. О своём отце Фредди знает лишь, что тот из Балтимора, и точный адрес , ему  примерно 95 лет. "Я даже его дом на   Google Maps  нашёл...Ведь это мог быть и мой дом".

На фото маленький Фредди с мамой и приёмным отцом

Во французской оккупационной зоне дозволялось отцам признавать своих детей, но без заключения брака. Эти дети в основном воспитывались в приютах.
История Бригитты, Зальцбург.
60 лет искала своего отца Бригитта и вот она звонит в его дверь в  Anglet, Франция. В её руках письмо. "Всё, чего я хотела, - это 5минут времени моего отца. Много раз позже описывает Сусанна это ожидание , когда ей открыл дверь 96-летний , но бодрый мужчина, как самый волшебный момент в её жизни.
 Этой встрече предшествовала встреча матери Бригитты Мадер с её  подругой в Тироле с двумя французскими солдатами в 1947 году. И после оккупации подруга уезжает со своим возлюбленным во Францию, а Мадер брошена в ожидании ребёнка. Она знала, что у её мужчины дома есть маленький сын, мать которого умерла. Маленькая Бригитта всегда чувствовала на себе странные взгляды, что она не такая, как все, и дразнили её "французской мамзель". Мама объясняла это тем, что девочка всегда красиво одета.
Самым трудным для Бригитты было отношение к ней  деда. Он просто игнорировал её. Печальное объяснение тому: его сын, дядя Бригитты, умер во французском плену. Что он должен был чувствовать, узнав, что его родная дочь беременна от вражеского французского солдата?!
В восьмилетнем возрасте девочка узнала, что её отец - приёмный, но каждый вопрос её о родном отце воспринимали с насмешкой. Исподволь собирала Бригитта детали о родном отце, записывала всё в дневник, в конце концов получив целостную картину. Только когда Бригитта вышла замуж и ждала ребёнка, и зашла речь о выборе имени для мальчика и прозвучало имя Рене, мать заговорила. Оказалось, я назвала имя своего отца. И вот перед ней - фотографии отца, письма. В 1990е годы Бригитта через ту подругу своей матери передала письмо своему отцу, после ещё. Но письма возвращались нераспечатанными. В 2013 году Бригитта послала отцу электронное письмо. Молчание.
Бригитта  свыклась уже с неприветливой своей судьбой. Родились двое детей и оба умерли во младенчестве. После развода Бригитта переехала в Зальцбург. Молчание отца не осуждала, радовалась, что знает что-то о нём из интернета. Например, его фотография в google с интернеткурса, куда он записался как самый возрастной участник. Именно его фотография не давала ей покоя, звала в дорогу. К счастью, гражданский муж понимал страдания Бригитты, и оба отправились на фургончике  через всю Францию . Точного адреса отца она не знала, обратилась за помощью к немке, живущей неподалёку, и та помогла найти адрес и узнала, что у Рене есть ещё одна дочь. Но в тот приезд Бригитта отца не застала,и вот через год прилетела снова. Отец горделиво отметил красоту своего ребёнка, щутливо попенял, что дочь переросла своего отца. Оба смеялись и плакали, обнимались. "Исполнилось моё самое заветное желание- видеть родного отца, прикасаться к нему. Оказывается, мой интерес к искусству - от отца".
Матери Бригитты было на тот момент 88, и она страдала деменцией, но она узнала на фотографии Рене. Глаза засветились, переспрашивала, помнит ли он свою любовь.
Бригитта подводит итог: хотя в детстве мать часто винила дочь в своей боли, а дочь сердилась на свою мать за долгое молчание, но все шрамы сделали её сильнее. Она советует всем "детям оккупации" искать свои корни, ведь прошлое всё равно нас догонит.
Её отец после той встречи просил Бригитту больше не приезжать: слишком больно.
г.Вена, братское кладбище
В советской оккупационной зоне как в Австрии, так и в Германии урегулирование взаимоотношений советских солдат с местными женщинами вступило в силу с 1947 года. Кратко: запрещены! В случаях огласки провинившиеся солдаты отправлялись в трудовые лагеря на Родину. Запрещена была и переписка бывших возлюбленных. Что примечательно: в обязательном порядке солдатами  должны были быть написаны прощальные письма: прощай , люблю, твой...
  Здесь речь идёт в основном о тех, кто о себе говорит :"Я - сын (дочь) советского солдата." Имена  сохранены, свои истории Дети Освобождения ( позвольте теперь автору так их называть) рассказывают в сми: они хотят быть узнанными! В отличие от отцов, павших на войне или отсутствующих в семье по другим причинам, для их детей это фантомная боль, пустота. Фотография, имя, не всегда правильное, без приговорок "как же ты похож(а) на своего отца", отсутствие  семейных  реликвий...


                Кто мы ?

Вот что рассказывают о себе участники группы, возникшей в 2013 г. в Германии в Лейпциге после проекта, проведённого в университете по теме детей оккупантов. О них заговорили, им дали право заявить о себе!
"Мы перебрали множество вариантов своего имени и остановились на "Дети русских". Хотя с детства мы ранены унизительными кличками "русский бастард", "сын Ивана", "ребёнок Сталина", а "эй, русский" звучало ругательством, сейчас это конкретное обозначение нас сплотило. На первой встрече нас было всего 9, а через год уже 15. Университет поддерживает нас в наших поисках."
 Анатолий Николай Ротэ - сын немки и красноармейца. Он и стал основателем "Детей русских". Он считает, что эти слова являются и пропагандой, которaя и по сей день имеет место. И именно по этой причине так окрестили сообщество. В голосе Анатолия слышно упрямство. Качество, помогающее ему искать в военных архивах их отцов, неизвестных отцов.
Дед  Ротэ был одним из основателей компартии в городке Дипполдисвальде .  Первых красноармейцев в мае 1945 года он встречал с красным знаменем в руках. Знамя это пряталось от нацистов, как самое дорогое, а позже висело в городском музее Дрездена. Когда это знамя после падения Берлинской стены исчезло, дед упорно искал его. И нашёл! В немецкой армии. Вот такие они, Ротэ!
Итак, 1945 год. Десять солдат были расквартированы в городке с задачей как можно быстрее наладить быт жителей и установить порядок по-советски. Одного из них звали Аментай. Анатолий Ротэ, не показывающий особых эмоций ни на братском кладбище, ни дома, когда рассказывал историю своей семьи, об этом солдате говорит с  чувством:" Замечательный человек!" Основания для этой сентиментальности - любовь его матери и старшего лейтенанта Аментая. Об этой связи стало известно начальству, и Аментая  отослали домой, где он женился по традиционной договорённости семей на казахской девушке. Только вырвался ещё в больницу, когда на свет появился Анатолий.
Поскольку дед Ротэ как старый коммунист в ГДР был весьма уважаемым человеком, то и советское происхождение маленького Анатолия даже способствовало его карьере. Но откуда люди знали об этом? Анатолий смеётся - с его-то именем! Для маленького сына русского солдата открывались все двери элитных заведений, и Анатолий стал кадетом единственного офицерского интерната ГДР. Было известно, что таможня, ШТАЗИ, полиция, армия охотно принимают на службу детей русских. Для них это была жизнь без унизительных вопросов об отце. Но в  жизни сосуществовали две правды: эта официальная и  реальная, на улице, среди знакомых. Именно в маленьких провинциальных городках дети русских были изгоями.
Ротэ не стал офицером, а выбрал новую тогда профессию "компьютерного специалиста", или, на современный лад, IT экспертом. И только одного ему не хватало - родного отца.  Нет-нет, его не интересовало какое-то наследство! Но когда Анатолию исполнилось 50, пала стена, и он взялся за поиски. Всё, что он мог сообщить военному архиву в Подольске, - это имя Аментай, его звание и место дислокации. У сына сохранились только одна фотография красноармейца и два ордена. Но через год пришёл ответ с детальным описанием боевого пути Аментая, включая город Диппольдисвальде. В указанное время был только один солдат с таким именем: старший лейтенант Нуралиев Аментай, родился в 1918 в деревне Колагикол в Казахстане. На запрос Анатолия в Алма-Ата пришло письмо от девяти (!) его сводных сестёр. Аментай умер в 1990 г. Две сестры приехали в Германию, Анатолий возил их в родной город. Сёстры рассказывали, что отец вспоминал об оставленном здесь сыне. На вопрос, не обидно ли ему, что родной отец не давал о себе знать, Анатолий не ответил...
Когда к группе детей русских в Лейпциге стали присоединяться люди из других городов, решили создать соцсети под названием "Цветы чертополоха" (Distelbl;ten).  "Умирает тот, кто уходит прочь из сердца и из воспоминаний",- говорил Райнхард Бубиг, один из "Цветов", так и не дождавшийся встречи с русской семьёй.
Трогательно, что в последние годы к детям русских присоединились внуки! Более открытые, не пуганные пропагандой, они искренне хотят и помочь родителям, и узнать своих ровесников-родственников, лучше ориентируются в сетях. Для них принадлежность к "детям русских" - мотивация к действию, не только к поискам родственников. Снимают документальное кино, которое охотно проходит на немецком и английском телевидении. Ищут подобные союзы не только в Европе, в Норвегии сильная организация женщин с "детьми немцев". А боль та же. (конец фрагмента)