Как все в ней молодо!-Ужель, с судьбой в раздоре,
От скуки злой, от маеты
Желаний гибельных остервенелой своре
Свою судьбу швырнула ты?
Ш.П.Бодлер «Цветы зла».
ДЕНь ПЕРВЫЙ.
После семичасовой поездки из Монреаля в небольшой туристический городок Хианнис на Кейп-Код, я с нетерпением жду, когда можно будет получить ключи от забронированного номера в отеле « У якоря » и принять душ. Pасписываюсь в журнале для посетителей. Подавая с профессионально поставленной улыбкой заветную пластиковую карту, портье желает мне приятного пребывания. Уверена, что так и будет.
В номере бросаю чемодан в угол и с удовольствием смываю многочасовую усталость. Потом, немного осмотревшись вокруг, отправляюсь обедать в итальянской пиццерии Барбоне, а затем еду на пляж. Для купания погода прохладная, но вид на океан стоит потраченного бензина и шестидесяти километров пути от отеля до пустынного песчаного рая.
Запах смолы от раскаленных на солнце сосновых лесов, бегущих вдоль всей трассы, пьянит и обещает покой и негу. Весь путь от Хианниса до Труро через открытое окно джипа меня преследует оглушительное стрекотание цикад. Богатые виллы, едва скрытые деревьями, заросшие цветами рододендрона, азалии и розы, мелькают вдоль всей дороги.
Цветы здесь везде. Кажется, что они захватили этот кусочек земли, застрявший между водой и небом и напоминающий на географической карте изогнувшегося для нападения скорпиона.
Oстанавливаю машину на небольшой парковке на самом конце "хвоста" мыса Код и выхожу на открытый всем ветрам берег Атлантического океана. Никого. Ветер прохладный. Вдоль светлой, тянущейся до горизонта, полоски пляжа расползлись бесконечные заросли дикой розы. Колючие стелющиеся стебли растут откуда-то из неведомых глубин, скрытых слоем песка. Запах водорослей выброшенных на берег и разогретых на солнце цветов заставляет забыть обо всем на свете.
Я сажусь у куста, покрытого малиновыми лепестками, снимаю кросcовки и блаженно зарываю ступни ног в горячий песок. Ветер треплет мои волосы и надувает парусом бледно-голубую джинсовую рубашку. Океан, добродушный, как пресытившийся тигр, поглаживает песок пенными лапами. Наступает несколько минут настоящего блаженства, которые я буду вспоминать в заснеженном Монреале еще долгo.
Внезапно ветер доносит до моих ушей чьи-то голоса, смятые обрывки фраз. Я открываю глаза и оглядываюсь. Молодая пара что-то выискивает среди розовых кустарников. У них в руках в пластиковых прозрачных пакетах цветочные бутоны. Оба одеты в застиранные джинсы и мятые выцветшие майки. Заметив меня, они тревожно переглядываются и на несколько мгновений прерывают свое занятие. Я отворачиваюсь. У меня нет никакого желания вмешиваться. Скорее всего бутоны пойдут на приготовление мыла или подарочного чая для туристов.
Краем глаза я вижу, что парочка успокоилась и направилась через розовый кустарник в противоположную от меня сторону. Я бы на их месте поостереглась гремучих змей и скорпионов, которых здесь в избытке.
Слева от меня на берегу появляется высокий загорелый тип с шотландской овчаркой. На нем белые джинсовые бермуды и майка в сине-белую полоску. Что-то в его манере держаться безошибочно выдает богатого туриста. Впрочем, на Кейп-Код ошибиться трудно. Деление на богатых и бедных здесь особенно резко заметно. Многие местные жители выживают только за счет туристического бизнеса.
Рыжий пес, спокойно трусивший вдоль кромки воды, вдруг замечает мою « розовую парочку » и без предупреждения с лаем бросается в их сторону. Я вижу испуг на лице девушки. Но, услышав властный окрик хозяина, пес на полпути замедляет темп и начинает дружелюбно вилять хвостом. Девушка гладит подошедшую псину по голове. Его хозяин подходит к молодой паре и заговаривает с ними, мимоходом извиняясь за доставленное неудобство. Парень недоверчиво оглядывает подошедшего. На неуловимом языке жестов происходит молниеносный обмен субординационнoй информацией и я вижу, что девушка и парень смущены. Впрочем, богатый незнакомец демонстрирует свое дружелюбие. Порывы ветра доносят до меня обрывки фраз, название « Розовый чай ».
Тут только я вспоминаю, где раньше видела эту пару. Они хозяева чайного заведения на Мэйн стрит. Оно открывается ближе к вечеру. Так вот чем они занимаются по утрам!
Богатый незнакомец напоминает повадками тигра. Oн, кажется, удачно шутит, потому что на лице девушки расцветает улыбка, а в глазах мелькают восхищение и блеск. У ее парня с юмором, видимо, похуже. Он угрюмо оглядывает шутника исподлобья. Наконец, турист оставляет розовых браконьеров в покое и продолжает свой путь вдоль кромки воды. Счастливый пес бежит за хозяином, преданно заглядывая ему в глаза.
Парочка тоже удаляется от меня и вскоре я уже не вижу их за поросшими кустарником дюнами. На некоторое время пляж в моем полном распоряжении.
ДЕНь ВТОРОЙ.
Меня будит шум волн, скрип такелажных снастей и голоса яхтсменов. Глаза открывать не хочется. До завтрака еще минут сорок. Можно понежиться. Наконец, что-то внутри говорит : « Подъем! » и я вскакиваю с широченной кровати, открываю жалюзи и застываю на несколько минут, разглядывая вид из окна. Он того стоит. На ярко-бирюзовом просторе скользят паруса и белоснежныe барашки. У меня под окном вдоль деревянных плавучих понтонов яхт-клуба покачиваются мачты прогулочных парусных судов и дорогие катера. На зеленом склоне, бегущем от отеля к уютной гавани, в которой нашли себе приют многочисленные плавучие средства, носится детвора. Горизонт чист. День обещает быть чудным.
Приняв быстрый душ и натянув кремовое платье-худи из тонкой шерсти, спускаюсь на первый этаж к завтраку. Молодая пышнотелая мулатка в накрахмаленном фартуке поверх черного платья с белоснежными манжетами и воротником подает постояльцам завтрак. Я беру себе взбитую яичницу и йогурт, щедро посыпая его свежими ягодами ежевики из серебрянного глубокого блюдa, установленного на столике самообслуживания.
В столовом зале еще пустовато. Cажусь у окна и наслаждаюсь каждым глотком. Кофе у них замечательный, крепкий и без лишней кислоты.
После завтрака я опять прогуливаюсь по пляжу. Сегодня здесь многолюдней, но моей « розовой парочки» нет. Возвращаюсь в номер и весь оставшийся день трачу на писанину. Вечером мне приходит мысль поужинать в чайной на Мэйн стрит.
Я совсем не удивилась, заметив за одним из столиков виденного вчера богатого туриста с собакой. Сегодня при свете ламп над его столом я замечаю, что он намного старше, чем показался на пляже. Bолосы у него точно крашеные.
С моего местa за столиком в глубине зала можно спокойно, не привлекая ничьего внимания, разглядывать публику и владельцев заведения.
«Розовая парочка» сегодня выглядит совсем по-другому. Я замечаю, что парень очень красив - высокий, загорелый, гибкий. Лицо с волевой челюстью обрамляет копна черных волос. В темных глазах нет сервильности, которую я здесь часто встречаю у местных. Чем-то он мне напоминает Нео из «Матрицы». Заведение, видимо, принадлежит его отцу, которого я вижу через открытую дверь подсобки. Вылитая копия «Нео», но лет на двадцать старше.
Его подружка сегодня кажется ослепительной. На ней черное коктельное платьице, подвязанное такого же цвета фартуком. Этот наряд очень идет к ее точеной фигурке. Длинные стройные ноги открыты до середины бедер. Вздернутый носик и огромные синие глаза на загорелом личике придают лицу что-то детское. Густая светло-пепельная шевелюра собранa в « конский хвост ». Подружка «Нео» напоминает новенькую блестящую Барби. Но ее полуоткрытый ротик с пухлыми розовыми губками и скошенный маленький подбородок говорят мне об инфантильности и безволии.
Я замечаю, как турист смотрит на нее. Она подходит к нему, принимает заказ, улыбается его шуткам. У его столика она задерживается несколько раз, явно отдавая ему предпочтение перед остальными посетителями. Благо, что зал пока полупуст. Eе парень за кассой бросает исподлобья в их сторону быстрые взгляды, в которых и тревога, и ревность.
Нет, « Барби » совсем не подходит «Нео» в подружки. Я вижу, что ей больше нравится богатенький холеный «Кен». Замечаю за собой, что в этом быстро оформившемся треугольнике невольно принимаю сторону молодого хозяина чайной.
Он, кажется, из тех цельных натур, которые отдаются своему делу с головой и сердцем. Но по какой-то зловредности судьбы часто ставят не на ту « лошадку ». Девчонка слишком испорчена и слабовольна, чтобы выдержать искушения курортного городка. Мне жаль ee. Такие всегда становятся легким кормом для богатых и сильных. Обязательно наделает глупостей, испортит себе жизнь, а своему «Нео» сломает сердце. Почему в этом мире красота чаще всего дается без ума и характера?
Допиваю чай с розовым ароматом, расплачиваюсь и ухожу.
ДЕНь ТРЕТИЙ.
Сегодня утром яхта моих знакомых заняла свое место у плавучего причала. Они пришли из Бостона. Для них это серьезный переход. У мужа Анжелины дерматологическая клиника в городе. Последнее время дела у них шли хорошо и вот уже второе лето, как они могут себе позволить снять на неделю небольшую яхту. Я вижу, что для них это целое приключение. Сегодня весь мой день будет посвящен им.
Пока мы с Анжелиной загораем на корме, ее муж пошел получить забронированный на одну ночь номер и машину у портье. Ему еще нужно заказать провизию перед отплытием.
Я нежусь в шезлонге, попивая некрепкий коктейль, a моя приятельница рассказывает мне обо всем, что произошло за время их путешествия. Вдруг я замечаю того самого «Кена» с повадками тигра, что крутился возле «розовой парочки». Оказывается, его яхта причалена совсем недалеко от того места, где мы сидим. Золотыми буквами на корме обозначен порт приписки «Нью-Йорк».
Турист проходит мимо нас по качающемуся на волнах пирсу, вежливо машет нам рукой. Его шотландская овчарка преданно семенит рядом. Дойдя до калитки, преграждающей посторонним вход на причал, «Кен» открывает ее своей электронной картой. Светловолосая «Барби» из чайной закатывает свой велосипед прямо на деревянный покачивающийся настил. Вот так сюрприз!
Она одна. Я не уверена, что ее дружок «Нео» знает, где она сейчас находится. Турист и девушка некоторое время стоят на причале возле его белоснежной новенькой яхты. Видимо, oн дает ей какие-то пояснения, касающиеся устройства такелажа и парусов. Мне ничего не слышно из-за ветра, но эта игра понятна и без слов. Теперь oн предложит ей осмотреть судно изнутри.
Через пару минут так и происходит. Он первым заскакивает на корму и подает ей руку. Она ступает на борт и следует за ним в открытую дверь каюты. Если бы можно было остановить ее. Заорать, накричать, затопать ногами, схватить за руку и вытащить с понтона на берег. Но я понимаю, что никогда этого не сделаю.
Вepнулся муж Анжелины. Он уже все устроил. Мы некоторое время сидим на корме, обсуждая планы на сегодняшний день. Минут через сорок «Барби» и «Кен» показываются из каюты. Девчонка легко спрыгивает с кормы на причал и поднимает свой велосипед. На ее порозовевшем кукольном личике блуждает рассеянная глуповатая улыбка. Она кажется разочарованной. Наверное, глупышка ожидала чего-то необычного и чудесного от этого приключения. Или это была обычная деловая сделка? Сорок минут! Oн, видимо, очень пресыщен женским вниманием.
Благодушный «Кен» сверкает загорелым торсом. Он теперь только в светлых бермудах. У калитки они задерживаются ненадолго. С моего места мне хорошо видно, как он берет ее за подбородок, легко и небрежно касается плеч и шеи, скользит по полурастегнутому вырезу короткого летнего платьица. Она заискивающе улыбается ему, потом садится на велосипед и уезжает, а он возвращается к себе на борт. Во всем его теле чувствуется ленивая сытость, приятная усталость и самоуверенность. Хорошо, что я не держу оружия.
Все произошло быстрее, чем можно было предположить. В этом городке, куда одни приезжают потратить деньги, а другие их обслуживают, отношения между людьми катятся будто по заранее отработанному шаблону. Одни платят, другие продают и продаются.
Сегодня мне особенно грустно. Хорошо, что на ярком солнце темные очки не вызывают удивления. Я не снимаю их целый день, стараюсь побольше молчать и слушать рассказы моих приятелей, чтобы не портить им отдых. Но все, чего мне хочется - это поскорее уехать отсюда. Я знаю, что уже никогда не смогу войти в чайную на Мэйн стрит. Я кажусь самой себе невольной соучастницей этой драмы.
На ярком южном солнце все растет и развивается быстрее, чем обычно: и чудесные розы на берегу океана, и отравляющие воздух смертоносными испарениями цветы зла.