Однажды тот, кто видел свет, закрыл ей ладонью глаза и сказал: «Смотри, попробуй увидеть…»
Это было так давно и так часто ей снилось, что она уже определенный срок сомневалось в реальности того диалога.
Однажды тот, кто умел плакать, просто повторил ее слова со всеми интонациями и паузами и сказал: «Послушай, попробуй услышать…»
Это было в той части жизни, которую она не впускала даже в свои сны, и она уже определенный срок сомневалось в реальности того диалога.
Однажды тот, кто умел говорить, мимоходом вытащил ее сердце, повертел в руках и сказал: «Обесценено. Выброси.»
Она пожала плечами, и на слайсере неторопливо тоненькими ломтиками из сердца сообразила карпаччо, полила его лимонным соком и маслом из плодов оливы, и скормила тому, кто умел говорить.
Ведь, пока он ел – он молчал, а она уже определенный срок сомневалось в реальной необходимости поддерживать свое сердце живым.