IV. И тогда появился Дантес.
Дантес – как спусковой крючок в этой истории.
Georges Charles de Heeckeren d'Anth;s – так произносится его имя на французском. Барон Жорж Шарль де Геккерен д’Антес – это уже на родном для нас с вами языке. Он въехал в Россию как многие авантюристы, имея рекомендательное письмо, амбиции и молодое неистребимое нахальство. Явился уже с пресловутым Геккереном; дополнительную пикантность истории придают его отношения с этим нестарым еще человеком (голландцу не было и пятидесяти - возраст Каренина), отношения, которые сторонники этого красивого юноши отрицают. Мол, нет прямых доказательств. Вопрос: а какие можно найти доказательства в данном случае? Чистосердечное признание? Видеосъемки особо пикантных моментов? Или фотоотчет с гей-парада в Амстердаме? В криминалистике, если нет прямых доказательств, версию выстраивают, используя психологическую составляющую дела. Попробуем и мы.
Двое мужчин знакомятся в дороге и так приходятся друг другу по вкусу, что дальше путешествуют вместе, а по прибытии в пункт назначения селятся в доме посланника. Обстоятельства встречи покрыты мраком, оба участника этой истории держат рот на замке, и даже внук Дантеса, давший весьма лояльные деду показания, ничего не смог о данном происшествии рассказать.
Геккерн принял молодого человека в свой дом, и они уже не расставались. Есть один портрет барона, известный всем, кто читал Пушкина: длинный нос, изогнутые губы, шкиперская бородка над жестким воротником сюртука… Многие говорили, что у него было неприятно подвижное лицо, которым он как бы старался угодить собеседнику.
Современники невысоко ставили моральные качества голландского дипломата. «...На все способен: это человек без чести и совести; он вообще не имеет права на уважение и нетерпим в нашем круге»,- это Нессельроде, министр иностранных дел. Русский царь называл поведение барона в злосчастной дуэли «гнусным», приятели Дантеса, те, кто счел не позорным для себя возобновить отношения с изгнанным кавалергардом, даже не здоровались с пройдохой Геккереном. Эта странная дружба характеризует и самого милого друга – французика, которого пройдошливый барон подобрал на большой дороге. При отменнейшем происхождении был посланник небогат и приторговывал, точнее говоря, занимался контрабандой, поскольку багаж и посылки дипломатической миссии не обкладывались пошлиной и не подлежали проверке. Неудивительно, что Нессельроде недолюбливал оборотистого голландца.
Итак, взрослый мужчина сомнительных моральных качеств, отнюдь не альтруист, принял под свою крышу молоденького офицерика, смазливого, обаятельного. Парень живет у сановитого чиновника, ест, пьет за его счет, количество ящиков с товаром, прибывающих на имя голландского дипломата, с 1833 года значительно увеличивается. Сам Дантес настолько небогат, что Николай, принимая во внимание его бедность, установил ему ежегодное пособие. Наконец, через три года Геккерен, видимо не зная, чем удержать ветреного юношу, усыновил его, подарив «состояние, герб и титул». Усыновление было сделано при живом отце красивого француза в обход некоторых голландских законов (ну, это же Геккерен), и было не совсем легитимно (молодой человек, в частности, перерос возраст усыновления). Данный матримониально-отеческий акт сильно подивил видавшее виды светское общество. Если бы вместо мальчика в данном рассказе фигурировала молоденькая хорошенькая девушка, у вас возникли бы сомнения в характере их отношений?.. Его сердечный приятель князь Трубецкой, безжалостно пройдясь по Пушкиным, не жалеет и своего друга, откровенно признав скандальный характер связи голландского посланника и его приемного «сына». Честно говоря, не совсем понятно, почему Трубецкого считают «голосом Дантеса». Человек язвительный и бесчестный, под стать своему французскому другу, он скорее опорочил его, сдав с потрохами, чем оправдал. Возможно, Ахматова имела в виду, что он говорил с голоса Дантеса, что отношение Трубецкого к «небесной любви» его приятеля повторяет отношение самого француза. Можно только представить, как перемывали в казармах косточки бедной доверчивой Натали!.. И тогда очень легко понять бешенство «арапа» Пушкина.
После смерти Пушкина, когда на свет божий повылезла вся мерзость поведения двух Геккернов – настоящего и поддельного, – вслух заговорили о том, о чем доселе шептались, недоговаривая. Австрийский посланник Фикельмон, саксонский посланник Лютцероде, Александр Карамзин, Тургенев Александр Иванович, даже императорский двор – общество открыто заговорило о сомнительном характере отношений «отца» и «сына».
Учтем еще один факт. Барон Геккерн-старший никогда не был женат. Дантес после смерти Екатерины Николаевны не женился, мало того, возле него больше никогда не было женщины. Отсутствие лиц другого пола в жизни человека всегда – я подчеркиваю - всегда! – означает только одно: наличие какого-то изъяна в психике.
Судя по всему, приемный Геккерен не был врожденным гомосексуалистом. Красивый мальчик, в юности он был весьма охоч до женского пола. Однако военные заведения того времени (и не в одной Франции) служили школой не только батального искусства. Пансионеры в силу скученности и ограниченности других контактов передавали порочные наклонности, так сказать, из рук в руки. Судя по тому, как легко голландский барон склонил к сожительству молодого французского офицера, какой-то опыт у последнего, возможно, имелся. Сексуальные предпочтения – вещь очень специфическая. Сладострастные ощущения, в особенности оргазм, обладают мощной закрепительной способностью. Достаточно несколько раз испытать оные в той или иной нестандартной обстановке, и нормальный от природы человек получает фетиш, зависимость или извращение. Именно этим опасна пропаганда нетрадиционных отношений. Из всей массы людей нетрадиционной ориентации лишь ничтожная часть имеют врожденную склонность к лицам своего пола, у всех остальных сия склонность – благоприобретенная. Не попадись на их дороге человек с извращением, огромная часть людей, считающих себя не такими, как все, имели бы вполне себе нормальные отношения с противоположным полом.
У Жоржа Дантеса природная склонность к женскому полу была. Сожительствуя с Геккереном, он приобрел вкус к содомии, и поначалу превратился в би-; с годами, как это часто бывает со зрелыми людьми, отклонение укрепилось, въелось в тело и в душу; со смертью жены контакты бывшего кавалергарда с женским полом окончательно сошли на нет. Его соплеменники отмечали, что рядом с бароном больше никогда не было женщины. Нам, потомкам, и дела бы не было до склонности пожизненного сенатора к смазливым мальчикам – или зрелым мужам, - которую он, как бациллу чумы, подхватил от голландского посланника, если бы все обстоятельства жизни барона д’Антеса не отразились бы так горько, так пагубно на русской литературе…
Они познакомились в конце 35-го года. «Красивой наружности, ловкий, веселый, забавный, болтливый», - таким он был тогда, и таким его увидела Наталья Николаевна Пушкина. Портрет человека, наделенного недюжинным обаянием, это обаяние было талантом Дантеса. Он нравился всем, включая ее собственного мужа, он окрутил Геккерна, имел бешеный успех у дамочек самого высшего света, и этот милый мальчик спустя короткое время оказался у ее ног. Она была польщена. А поскольку привыкла кокетничать (о, сколько раз ее старый и мудрый муж предупреждал ее: не балуй!), кокетничать со всеми, даже с царем, обольщая попусту, из любви к искусству, из желания ощутить себя красивой женщиной, пробуя могущество, как спортсмен – силу своих мыщц, не получая от завлекаемых мужчин отпора (галантный, галантный век, где мужчины прощали Цирцеям бесплодный флирт), жена Пушкина пустила в ход свой арсенал, обольщая и французского кавалергарда – для коллекции. И не заметила, как увлеклась сама.
Он был молод. Красив, обаятелен. Они были ровесниками, с ним ей было легко. Где-то за спиной маячил немолодой муж, вечно озабоченный (грусть…тоска… вздыхал он, вспоминали его приятели), такой привычный Пушкин. Дети требовали забот; хозяйство, безденежье… А этот – юный, сияющий, олицетворение беззаботности… Надо помнить, Наталье Николаевне шел на тот момент 24-ый год… И если добродетель ее устояла, то краем души она позволила себе помечтать.
Беда в том, что и в этот галантный век не каждый кавалер соглашался на платонические отношения, отвергая бесконечные авансы своей Дульсинеи и требуя оплаты в весомой любовной валюте, а тем более, если это был такой волк в овечьей шкуре, как Жорж Дантес.
Продолжение следует.