На грани вымысла - книга

 
Москва, Издательство Российского союза писателей, 2024 - 252 с.
УДК 82-8
ББК 84(2Рос=Рус)
Ш35               

(Серия: Лауреаты национальной литературной премии «Писатель года»).
ISBN 978-5-4477-3685-9

«На грани вымысла» – сборник рассказов, миниатюр и афоризмов Бориса Швеца, лауреата национальной литературной премии «Писатель года» в номинации «Реальные истории». Интересные наблюдения и забавные происшествия, размышления и факты – все как в жизни, весело и грустно. Приоткрытое окно в мир человека, которому судьба подарила множество интересных встреч.

               От издательства
Представляем вашему вниманию книгу Бориса Швеца – лауреата премии «Писатель года» в номинации «Реальные истории» за 2022 год.  Национальная литературная премия «Писатель года» учреждена Российским союзом писателей с целью поиска новых талантливых авторов, способных внести вклад в русскую литературу. Отбор номинантов проводится среди авторов, публикующих свои произведения в интернете. Премия «Писатель года» – одна из крупнейших в России по количеству участников, что обеспечивает ей особое место в ряду литературных премий как самой представительной для современных авторов.

Главная награда для каждого писателя – издание книги. Именно такая книга сейчас перед вами. За ней стоит большой труд как самого автора, так и литературных экспертов, проделавших серьезную работу по поиску нового литературного таланта, которыми так богата наша страна.
               
Оргкомитет премии «Писатель года» 
Книга издана Оргкомитетом премии "Писатель года"               

© Швец Б. А., 2024



ПОСВЯЩАЮ МОИМ ДРУЗЬЯМ, УШЕДШИМ И НЫНЕ ЖИВУЩИМ               
Время, неосязаемое, беззвучное, исподволь меняет нас и мир вокруг. Однажды мы осознаём невосполнимость ушедшего. Сколько могли бы сделать, но не успели. Вот опять не встретились с друзьями – просто так, чтобы в мире прибавилось света.  Да... надо торопиться.


СУДЬБА ЖЕНЩИНЫ
(сборник рассказов)
 

1. Широкая душа

В 1976 году количество жителей уральского города Челябинска достигло миллиона. Событие торжественно отметили, увековечили в значках и в почтовых марках. Даже с продуктами ненадолго стало получше, ведь большие города должны есть. Как, впрочем, и малые города, хотя большие города прокормить труднее. В те годы плохо удавалось кормить и большие города, и малые. Челябинск – город металлургов и машиностроителей, химиков и электронщиков, город тружеников. Еды не хватало, а без еды какая работа? Рабочие Челябинска пригрозили забастовкой. Забастовка в крупном городе оборонного значения – это серьезно. Надо было что-то срочно предпринять, и под зеленые семафоры отправили в Челябинск железнодорожный состав с автомобилями «Жигули». По тем временам хорошая была машина, престижная, остродефицитная. Подогнали состав к городу и вселюдно объявили, что купить автомобиль может любой работник. Купить без записи, без талона, без переплаты и без очереди. Приходи, плати и бери. Народ и вправду сразу забыл про нехватку продуктов, новая тема возникла, еда подождет.

Работал в то время на Челябинском электроцинковом заводе старшим печевым молодой мужчина из предместья, назовем его условно Василием. Печевые зарабатывали тогда о-го-го, и надумал Василий купить себе жигуленок. Сказано – сделано, и вот уже автомобиль во дворе. Расслабляться некогда, надо обмыть.

Обмывали всей бригадой. Пили, пока деньги не кончились. Занял Василий немного денег, у кого было. Пили. Потом и эти деньги кончились. Помчался Вася в деревню, откуда сам родом, а там у него в наследстве хозяйство, соседи приглядывали. Продал Василий в пылу наследственную корову, в город вернулся. Пили, деньги от коровы пропили. А Василий во вкус вошел, в деревню к себе опять наведался, дом с имуществом по-быстрому продал, и в город, друзья ждут. Пили. Когда и эти деньги пропили, автомобиль Вася продал, а деньги, вырученные за него, с друзьями в остаток пропил. Больше пить не на что, остановились, стало быть.

Долго пили, работу забросили, да на это смотрели тогда спокойно. Если нутро у человека горит, а душа широкая, то кто осудит?


2. Судьба женщины

В тесном мирке ведомственного дома и жители, и обслуга, казалось, были хорошо знакомы. Но порой всплывающие детали по-новому освещали отдельные судьбы.

Работала консьержем немолодая женщина. Тихая и неприметная, она несла в себе отголоски далекого трагического детства. Родилась и жила в деревне, что в средней части России. Было ей лет пять, когда умерла мать, и остались она да трехлетний брат с отцом. В деревне без хозяйки нельзя, пропадешь, так что отец вскоре женился повторно. Молодая мачеха сирот невзлюбила – отец в город на заработки, а она держит детей впроголодь, ругает, бьет, и заступиться некому. Знала маленькая девочка, что у покойной матери в городе ее брат остался, решила к нему податься. Может, приютит? Однажды зимой взяла братишку за руку, и пошли они в сторону города. Идти далеко, дороги не знают, заплутались. Брели целиной по глубокому снегу, стали замерзать и тут провалились под землю. Даже испугаться не успели, оказались в норе. А там – большая серая собака, и щенки повизгивают. Сразу стало тепло и интересно. Собака зубы показала, детей обнюхала... и пригрела. Чем кормила, неизвестно. Когда через несколько дней отец из города вернулся, детей отправились искать всей деревней. Нашли в логове волка, живых и вполне здоровых. Самой волчихи и волчат в норе уже не было.

Отец детей домой привел, жену побил: «Не обижай сирот!» – и опять в город на заработки. Стало детям дома немного сытнее, да все нехорошо. Видит отец, что изведет детей мачеха, решил у брата покойной жены их пристроить, тот бездетным был. Привез. Но время-то голодное, дядьке с женой самим есть нечего. Жена дядьки к маленькому мальчику прикипела, приняла. Ну а девчонка взрослая, шестой год пошел, лишний рот, должна помогать, работать. Поручениями и заданиями ребенка замучила. Послала однажды на рынок за покупкой, а у девочки деньги украли. Как домой вернуться? Решила утопиться. Побежала на речку, да споткнулась. Упала носом в снег и видит: у самого лица в снег денежка вмерзла. Снег разгребла – купюра, да какая большая! В кулаке зажала, домой подалась. Рассказала все, как было, дядьке и жене его. Те говорят: «Бог, видать, не велит сироту обижать, охраняет». С того дня перестали девочку гнобить. Выросла, окончила профессиональное училище. Хорошего человека встретила, вышла замуж. Так жизнь и наладилась.

 
3. Слезы посла

П. имел высший дипломатический ранг чрезвычайного и полномочного посла СССР. Высокий, красивый, с лицом и взглядом потомственного интеллигента. Кроме глаз, на лице его выделялась аккуратная черная бородка, атрибут рокового мужчины в глазах представительниц прекрасного пола. Позвольте, но ведь посол! Может ли посол великой нашей державы ходить в бороде? Именно этот вопрос задали себе важные партийные функционеры. Сами себе ответили: «Не может!» – и предложили упомянутому П. бороду сбрить. П. повел себя не как дипломат, но как истинный мужчина: расстаться с бородкой наотрез отказался. Вот только прежде всего П. был коммунистом, о чем ему напомнили на внеочередной коллегии внешнеполитического ведомства. И когда эта коллегия приняла решение о недопустимости бороды у посла П., он, по свидетельству очевидца, обреченно и совсем не по-мужски заплакал.

На следующий день П. пришел на службу без бородки. Зрелище было кошмарным: представительный, уверенный в себе мужчина исчез. Крохотный дегенеративный подбородок сделал его облик беспомощным и жалким. Не может так выглядеть посол великой нашей державы! Решением срочно созванной повторно коллегии внешнеполитического ведомства предшествующее решение этого органа о бороде товарища П. отменили. Два последующих месяца П. провел затворником, но с сохранением должностного оклада. Потом продолжил исполнять свои прежние обязанности. Вопрос о допустимости бороды у сотрудников советского внешнеполитического ведомства с тех пор на высоком уровне не поднимался.

 
4. Неудачный кандидат

Когда в 1939 году Советский Союз изменил внешнеполитическую ориентацию и принял курс на дружбу с нацистской Германией, аппарат Народного комиссариата иностранных дел (НКИД) стали срочно обновлять. Новые кадры для НКИД набирали, где возможно, конечное решение по ключевым постам принимал сам Вячеслав Михайлович Молотов. В числе прочих приглашен был к нему на собеседование кандидат в послы, профессор, видный ученый. Шутка ли, встретиться с легендарным Молотовым, народным комиссаром иностранных дел, председателем Совета народных комиссаров и вторым человеком после Сталина!

Зашел кандидат в кабинет, растерялся, бумаги, что в руках держал, выронил. Молотов к нему навстречу из-за стола вышел, руку протянул. А человек, вместо того чтобы руку Молотову пожать, стал на полусогнутых рассыпавшиеся бумаги собирать. Посол – представитель державы, по статусу своему полномочный министр. Какой из этого человека посол? Отвергли кандидатуру.


5. Ультиматум

В центре шумной Москвы притаилась тихая незаметная улочка, которой в реформистские девяностые вернули данное ей в XVII веке название Гранатный переулок. Среди многих подобных она выделялась ранее разве что близостью к историческим или знаковым местам, вроде известного особняка Лаврентия Павловича Берии, что на углу Садового кольца и бывшей улицы Качалова.
Вниманием эта улочка оказалась окружена в восьмидесятые годы в связи со строительством на ней современного, по тогдашним меркам, большого дома. Кирпичными фасадами цвета топленого молока, большими окнами полированного стекла и подъездом, в котором неминуема охрана, он сразу демонстрировал свою принадлежность к высшему обществу. От улицы дом отделяли аккуратный двор, выполненный в характерном дизайне городской среды, и ажурная ограда. Два этажа дома предназначались для нужд Генерального секретаря ЦК КПСС Леонида Ильича Брежнева: один – ему с женой, другой – их дочери Галине Леонидовне с семейством.

В квартире генсека шли отделочные работы. Супруга Леонида Ильича, Виктория Петровна, участвовала в обсуждении интерьера своей квартиры. Для оформления спальни остановила выбор на тисненых английских обоях. Обои доставили в дом, и здесь они пропали. Как это произошло на объекте особого внимания, объяснить не мог никто. Что делать? Обои оказались сняты с производства, найти их в остатках не удалось. Доложить о случившемся наверх не смел никто, что исключило возможность просить Викторию Петровну изменить выбор. От безысходности ситуации доблестная советская милиция при надежной поддержке чекистов сделала беспрецедентный ход: на закрытое совещание собрали главных криминальных авторитетов столицы. Коим был предъявлен ультиматум: или обои будут возвращены в назначенное место, или... Впрочем, зачем или? Обои были найдены и положены в отведенный для этого срок. Как обещано, дело не расследовали, ушлых воров не искали и потому, ясное дело, не нашли. Обои наклеили с большой тщательностью. Вскоре в доме справляли новоселья.
 

6. Путь комиссара

Марк Ефимович родился в канун двадцатого века и был в семье одним из восьми детей. Гимназистом во время немецкой оккупации Одессы пойман оккупантами за перерезанием линий связи, но по малолетству отпущен. В 1917 году примкнул к революции и вступил в партию, стал политработником. Помню его рассказ о том, как перед толпой тысяч в десять красноармейцев читал он стихи популярного тогда Демьяна Бедного и как зычные строки пролетарского поэта ложились на голодное внимание вчерашних крестьян. В 1920 году Марк Ефимович был захвачен деникинцами и приговорен к расстрелу. В то время расстрельные списки публиковались в газетах; прочитав имя сына, мать Марка Ефимовича уже не встала. А его, учтя юный возраст, в числе нескольких приговоренных в последний момент помиловали, заменив расстрел десятью годами тюрьмы. Помните фильм «Интервенция»? Там есть кадры о том, как красные части освобождают одесскую тюрьму. Так это и было. Марк Ефимович на память прихватил из тюрьмы свое дело. Сейчас оно хранится у его дочери и будет передано в музей.

Позднее, отслужив шесть лет в армии, трижды отболев тифом и проведя восемь месяцев в лазаретах, Марк Ефимович окончил Институт красной профессуры и был направлен в Харьков, тогдашнюю столицу Украины. Работал в Совете народных комиссаров заместителем начальника угольного департамента. Однажды был с делегацией у Сталина. Обстановка встречи сложилась внешне непринужденной, и один из членов делегации, простая душа, прощаясь, заметил: «Иосиф Виссарионович! Вот я представлял себе вас эдаким гигантом, а вы, совсем как я, маленький». Больше этого человека не видели. А Марк Ефимович сумел вовремя уйти на преподавательскую работу, избежав тем самым репрессий последующего периода. Стал профессором и дожил до преклонных лет.


7. Биография времени

        История создается современниками, а правится и реконструируется потомками. В отличие
        от математики в исторической науке нет жестких критериев истины: свидетельства
        очевидцев могут быть субъективны, архивные документы – неполны или сфальсифицированы,
        археологические находки – фрагментарны. Время способно как проявлять прошлое, так и
        утаивать его, ничто не гарантирует достоверности вскрывающихся обстоятельств, их
        полноты и объективности. Однако чем больше подробностей и фактов, тем успешней можно
        разглядеть истину. В целях исторической правды во взглядах на наше прошлое ценны
        свидетельства современников и все то, что может быть получено нами из первых рук
        участников и очевидцев, что не прикрыто личными мотивами или грифами секретности.

Личность Михаила Александровича сегодня вряд ли известна широкой общественности, такова была специфика его деятельности. Несколько строк в Дипломатическом словаре, которые скрывают больше, чем рассказывают, да скупые упоминания о нем без подробностей в единичных воспоминаниях и опубликованных документах. В официальной фотохронике и кинохронике Михаил Александрович почти не представлен – дань его непубличности. Между тем в течение ряда лет он занимал высокие должности и был в кадровом резерве высших государственных деятелей.

Родился Михаил Александрович в 1904 году в подмосковном селе Саввино. Отец – ткач, участник знаменитой Морозовской стачки, после которой получил волчий билет. По этой причине не имел права работать более полугода на одном месте и вынужденно кочевал с большой семьей по стране. В то время в российской глубинке любимой забавой сельских парней был кулачный бой, и Михаил Александрович не остался от этого увлечения в стороне. Невероятно сильный парень стал бухраем – так называли в средней полосе бойцов, против которых выставляли сразу двух противников, когда сходились стенка на стенку. Позднее в Красной армии Михаил Александрович стал чемпионом армии сразу по трем видам спорта. Силен был неимоверно: гирю весом тридцать два килограмма выжимал правой рукой без перерыва сто шестьдесят восемь раз. В свои шестьдесят четыре года еще мог показать, как правильно следует креститься двухпудовкой, получалось у него легко и свободно.

В начале двадцатых по призыву на военную службу попал во флот.  Стажировался матросом на легендарной «Авроре», служил на крейсере «Червонная Украина», вступил в партию. Когда этот крейсер посетили Сталин и Орджоникидзе, Михаил Александрович с учетом личных данных и биографии – две его сестры к тому времени были секретарями подмосковных райкомов партии – получил задание обеспечить охрану высоких гостей на крейсере. В семейном альбоме фото – на палубе корабля среди небольшой группы матросов Сталин, Орджоникидзе и Михаил Александрович.

Быстро стал офицером, позднее получил звание капитана первого ранга. Был направлен на учебу в Институт красной профессуры, по окончании которого возглавил партком Новочеркасского индустриального института. Спустя полгода назначен ректором этого института. А еще через несколько месяцев его вызвали в Москву, в Центральный комитет ВКП(б). Там получил указание сдать дела и приехать с семьей в столицу. Три дня на все, без объяснений. Приехал. И тотчас назначен руководителем (наркомом) Народного комиссариата просвещения РСФСР. Не успел принять дела – новое решение: принятые дела сдать, вступить в должность заведующего отделом просвещения Центрального комитета ВКП(б). В этой должности работал месяца три. Потом новое назначение – заведующим сектором заграничных кадров ЦК ВКП(б). Теперь среди прочих обязанностей по должности возглавлял высшую комиссию по выдаче гражданам разрешений на зарубежные командировки или на выезд из страны.

Время было стремительное и тревожное, шел 1939 год. Советский Союз сменил внешнеполитические ориентиры и активно сближался с фашистской Германией. Народный комиссар иностранных дел Максим Максимович Литвинов, еврей, ориентированный на дружбу с Англией и Францией, стал неуместен. В мае 1939 года на посту наркома иностранных дел его сменил назначенный по совместительству председатель Совета народных комиссаров Вячеслав Михайлович Молотов. Кадровые дипломаты прежней ориентации, в первую очередь евреи, были решительно изгнаны из Наркомата, многие репрессированы и уничтожены. Их судьбы решала славная правительственная четверка – Молотов, Берия, Маленков и Деканозов. Подбор кадров на смену поручили специальной комиссии, которую возглавил Михаил Александрович. За год в Наркомат иностранных дел (НКИД СССР) были привлечены полторы тысячи новых работников.

На третьем году войны Вячеслав Михайлович Молотов предложил Михаилу Александровичу взять на себя руководство кадрами НКИД СССР. Михаил Александрович попытался уклониться и попросился заместителем к Анастасу Ивановичу Микояну. Тот такого поворота событий испугался: ссориться со всемогущим Молотовым, главой правительства и вторым человеком во власти, не хотел, о чем честно сказал Михаилу Александровичу. Выхода не было, и Михаил Александрович принял назначение начальником управления кадров НКИД СССР (с 1946 года – МИД СССР), членом Коллегии Наркомата. Соответствующий приказ хранится в семейном архиве вместе с приказом Сталина о возложении на Михаила Александровича обязанностей Первого заместителя Наркома иностранных дел.

После войны Советский Союз отстраивал и расширял социалистический лагерь. Михаила Александровича в высшем дипломатическом ранге Чрезвычайного и Полномочного посла СССР направили в стратегически важную страну центральной Европы. Вскоре эта страна стала социалистической и очень дружественной. И вот такая славная бытовая деталь того периода: в кабинете советского посла прописалась штанга атлета-тяжеловеса для разминки хозяина кабинета между делами.

В конце сороковых – начале пятидесятых годов присущая Отцу народов паранойя обострилась. В опалу попали проверенные кадры из его ближайшего окружения – предсовмина Молотов, начальник личной охраны Власик, помощник Поскребышев и другие. В этих условиях Михаил Александрович, вернувшись в Москву, предпочел переждать дворцовые бури в должности ректора Высшей дипломатической школы МИД, к созданию которой ранее был причастен. После смерти Сталина направлен послом в одно из крупнейших государств центральной Африки. И эта страна стала другом Советского Союза и предоставила ему свои стратегические просторы.

То было время правления Хрущева, которого Михаил Александрович не уважал за склонность к эпатажу и низкую личную культуру, что не считал нужным скрывать. По возвращении из Африки Михаил Александрович принял решение уйти из министерства, тем более что возраст его подошел к шестидесятилетнему рубежу. Стал пенсионером союзного значения и преподавателем Высшей партийной школы ЦК КПСС. Кандидат философских наук, Михаил Александрович быстро вырос до доктора наук и профессора. Специалистом был настоящим и высококлассным, автором нескольких серьезных монографий. Еще в середине 70-х годов Михаил Александрович, глубокий знаток Корана и истории религий, прогнозировал угрозу, которую несет миру развитие экстремистского крыла ислама.

Преданный муж и заботливый отец троих детей, Михаил Александрович по своим убеждениям и принципам искренне ставил социалистические идеи выше личных интересов. Умел дружить. Среди ближайших его друзей были легендарные личности, вот лишь два примера из многих возможных. С ранней юности дружба связала Михаила Александровича с Николаем Герасимовичем Кузнецовым, будущим адмиралом флота, чьим именем сейчас называют корабли. Близким другом и соседом Михаила Александровича стал также председатель Госплана СССР Николай Алексеевич Вознесенский, в конце сороковых годов по ложному обвинению арестованный и расстрелянный, позднее полностью оправданный и реабилитированный. О том, насколько непростой была в те годы жизнь даже высокой партийной элиты, говорит такая подробность: случалось, что Михаил Александрович клал под подушку пистолет, чтобы иметь возможность уйти из жизни, если ночью за ним придут.

Были, однако, и положенные привилегии – в тридцатые годы Михаил Александрович делил государственную дачу на Кавказе со Всесоюзным старостой Михаилом Ивановичем Калининым, а спустя годы семейно весело отдыхал с Леонидом Ильичом Брежневым в бытность того Председателем Президиума Верховного Совета СССР. Жестко ограниченный должностными требованиями, Михаил Александрович за служебными рамками был приветлив и общителен. Прекрасный рассказчик, умеющий выслушать и поддержать разговор. Неизменно подтянутый и чисто выбритый, он даже за обеденный стол дома садился в белой сорочке.

Уникальной была работоспособность Михаила Александровича – ночью спал всего часа три, привыкнув к этому за время работы в аппарате правительства при Сталине. Днем досыпал еще час-полтора, хватало. Много читал и много писал, обладал феноменальной памятью и незаурядным здоровьем. Лекарства практически игнорировал, шутливо руководствуясь соображениями: если боль выше пупка – поможет пирамидон, ниже пупка – пурген, а лучше всего здоровый сон. Лет до семидесяти почти не болел, потом сдал. В возрасте семидесяти шести лет уснул и не проснулся. Остались десятки исписанных четким почерком дневников, сданных на бессрочное хранение в специальный архив, и семейные альбомы, в которых представлены в невероятном количестве фотографии легендарных личностей отечественной и мировой истории.


8. Проезд царя

Маленькая юркая старушка с прямой спиной и сохранившимися манерами доводилась бабушкой моей приятельнице Ольге и была дочерью бывшего владельца нескольких некогда доходных домов на Тверской улице Москвы. После революции дома реквизировали, а родителям Ольгиной бабушки оставили одну большую комнату в огромной семикомнатной квартире, занимаемой ими прежде. Помню эту комнату-залу площадью метров сорок, разгороженную шкафами. Жили в ней, кроме Ольгиной бабушки, ее дочь с мужем и Ольга со своим мужем и двумя их маленькими детьми. Два небольших окна в метровых стенах пропускали мало света, из-за чего в комнате даже днем стоял сонный полумрак. Зато бабушка в своем преклонном возрасте полна была жизни и однажды поведала мне нехитрую историю.

Совсем юной девушкой наблюдала она из окна царскую кавалькаду, проходившую по Тверской улице. «Царь, – рассказывала бабушка, – выглядел как куколка». Процессия двигалась мимо окон, когда к царю сквозь кордон жандармов бросилась женщина с письмом в руке. Жандармы ее перехватили и хотели увести, но царь Николай жандармов остановил, женщину о чем-то спросил и приказал письмо у нее взять. Женщину потом под руки отвели в толпу, а царь поехал дальше.


9. Встреча с ветеранами

Улица Пречистенка ведет от Кремля к Новодевичьему монастырю, где хранится икона Пречистой Девы Марии. Отсюда название улицы. Стоит на Пречистенке удивительный особняк, с 1922 года приютивший Центральный Дом ученых Академии наук СССР (в настоящее время - РАН). До распада Советского Союза – клуб со своей неповторимой жизнью, секции ученых по интересам, встречи и капустники, концерты и выставки. Традиционно число членов Центрального Дома ученых варьировалось в районе пяти тысяч, средний возраст их составлял шестьдесят лет. С учеными степенями и званиями, академики и профессора, люди, двигавшие отечественную науку, многие с мировыми именами. Попасть в члены этого закрытого клуба было непросто и престижно. Мне повезло, я получил членство в Доме ученых в неполные сорок лет и успел встретить там интереснейших людей.

Одним из запомнившихся моментов стал для меня вечер встречи с создателями советского оружия периода Великой Отечественной войны. В зале человек сто пятьдесят, половина из них на сцене в почетном президиуме, вторая половина в зале. Седые головы и солидные лысины, присутствующие в возрасте. На сцене и в зале большинство с иконостасами наград – медали лауреатов, звезды героев, гроздья орденов. Со сцены рассказывают, как создавали знаменитые танки и минометы, самолеты и стрелковое оружие, рассказывают о закрытых бюро и о пресловутых шарашках. Рассказывают о себе и о друзьях. Как испытывали, как побеждали, как погибали. Перебивают свои рассказы обращениями к сидящим в зале: «А помнишь (далее – по имени)...» – и идут общие воспоминания. Те, из зала, тоже без протокола, дополняют, подтверждают, поправляют. И нет уже рассказчиков и слушателей, нет сцены и зала. Собрались в едином пространстве друзья и коллеги. О своем героическом прошлом вспоминают буднично и просто. Так же, как жили, как создавали оружие победы.


10. Отчизна

"Моя несчастная Отчизна,
Земля несметного богатства, 
Где вместо будущего тризна,
Где неизбывно казнокрадство,
Где год от года, век от века   
Страна не любит человека".
                Автор

Корни российского пьянства лежат помимо прочего в нашем климате. Я понял это на своем опыте, оказавшись поздней осенью на уборке картофеля в подшефном совхозе. Это так говорилось – «подшефный совхоз». В действительности разваливающееся, как многое другое, сельскохозяйственное образование. Кто будет работать в деревне, если стимула для работы никакого? Заработка нет, нет и радости труда на гниющие закрома безразличной к тебе родины. Быт не устроен, и перспектив не видно. Молодежь, едва получив подобие среднего образования в хилых сельских школах, стремительно мигрировала в города в поисках лучшей доли. В деревнях оставались старики со старухами да горемыки-пьяницы. Вот и привозили по разнарядке для сезонной работы на полях людей из городов. Лучше всего подходили сотрудники научно-исследовательских институтов, но вполне годились и студенты, и школьники старших классов, и работники заводов. Работали горожане на полях, естественно, бесплатно. Впрочем, назвать это работой можно было лишь с большой натяжкой, так что отсутствие платы несколько уравновешивалось отсутствием эффективного труда. Потери были огромны: на полях терялась часть урожая, в городах студенты недоучивались, рабочие недорабатывали, ученые недоисследовали. Так со скрежетом родное наше народное хозяйство двигалось в светлое будущее.

Я в составе комплексной бригады научно-исследовательского института тружусь в хозяйстве Волоколамского района Московской области. Устроены мы прилично, живем в бараке комнат на десять, в каждой по восемь-двенадцать коек. Удобства на улице, но к этому привыкаешь. Кормят в столовой неподалеку, еда сносная, хватает. На работу возят. Мы собираем в мешки картошку, извлеченную на свет копалкой на тракторе. Сезон дождей, с уборкой урожая кто-то явно затянул. С утра – дождь со снегом. Сверху льет, под сапогами раскисшая грязь, в которую проваливаешься на каждом шагу. Вначале холодно и промозгло, потом очень холодно и очень промозгло. И я, и мои спутники хрипим и кашляем. Не заболеть бы всерьез. Профилактически прикупаем водку, много водки. На поле работаем парами, по два человека на борозде. Там же, под дождем и снегом, пьем, естественно, из горла, распивая бутылку на двоих. Бутылки хватает до обеда. Потом на работу уже не выходим, разбредаемся по комнатам и до ночи, а то и до утра играем в монопольку. Случается, пьем еще. Осень, дождь, холод, грязь. Россия.


11. Командировка

В наш двор выходили несколько домов. В одном из них жила молодая семейная пара, художники. Только поженились, детьми обзавестись не успели, как послали их работать года на два в Румынию.

Мы были едва знакомы, и я узнал их историю позднее, когда они вернулись. А тогда парень чуть не погиб. Дело было так. После положенных собеседований собрали вещи и документы, прошли диспансеризацию. Попрощались с друзьями и близкими и отправились. А в Румынии обнаружился на ноге у парня синяк. Ну, синяк так синяк, не болит. Синяк расползся, стал большим. На другой ноге появился синяк, и на руках. Потом синяки пошли по всему телу. Что любопытно – не болят, только силы у парня стремительно убывают, уже и ходить не в силах. Пытались его лечить-обследовать в поликлинике при нашем посольстве в Румынии, да без толку. Не найдут врачи причину болезни, помочь не могут. Парня обратно в Москву везти собрались, обездвиженного, на носилках. Только вмешались местные коллеги-художники, привели своего врача. Старый профессор, мудрый. Осмотрел больного, во все места заглянул, все послушал-пощупал, да и поинтересовался: «Скажите-ка мне, голубчик, как вы время перед отъездом к нам провели?» Бедняга слабым голосом рассказал про диспансеризацию. Когда профессор про лечение зубов услышал, парня на рентген повез. Просветили больному челюсти, а в зубе под пломбой – осколок иголки. Обломился при лечении и остался незамеченным. Игла под пломбой давила на какой-то нерв, через него сигнал в мозг пошел, а тот стал со всем парнишкиным телом расправляться. И расправился бы, если б не старый профессор. Зуб вскрыли, иголку вытащили, пломбу на место вернули. Ожил парень, через малое время встал и пошел. В Москву через пару лет вернулся с женой и с маленьким сыном. Вот такая случилась командировка.


12. По убеждениям

Иван Андреевич, генерал-майор в отставке, работал в нашем НИИ заместителем директора по хозяйственной части. В прошлом большой начальник, то ли чем значительным командовал, то ли что-то грандиозное строил. А потом с благословения батюшки Сталина арестован, осужден и сослан. Отсидев и отработав полтора десятка лет, после смерти любимого вождя освобожден и полностью реабилитирован. Жив остался, домой вернулся, и жена жива. Квартиру в центре Москвы вернули, живи и радуйся. Дело к старости, вот и дети выросли, женились, поразъехались. Тут вызывают Ивана Андреевича в районный комитет партии.
– Не велика ли вам, Иван Андреевич, ваша трехкомнатная квартира? Вы там вдвоем живете, а у нас народ мыкается. Что вы скажете как член нашей великой партии?
– Понимаю, – сказал Иван Андреевич, и переехали они с женой в малогабаритную однушку на окраине города. Там жили-доживали.

Был Иван Андреевич одним из немногих встреченных мной людей, к которым можно было обратиться и знать при этом, что они попытаются понять и помочь. Но имел свои причуды. А может, и не причуды? Идет Иван Андреевич по большому институтскому двору и видит: гвоздь лежит. Бесхозный, но ведь народное же добро. Иван Андреевич наклоняется, кряхтя, – ссылка сказывается, да и годы – гвоздь поднимает и идет в ближайший институтский цех. Первого попавшегося работягу останавливает: «На, возьми гвоздь. Сгодится». Очень радел за народное.


13. Бал победителей

Когда в мае 1945 года советские войска победоносно вошли в Прагу, победители устроили бал. Военачальники пришли на бал с женами. С фронтовыми женами. Прежние жены остались в тылу, а мужчинам, как известно, нужны рядом слабые женщины, чтобы оставаться сильными. Фронтовые жены были, как правило, молоды, не слишком образованны и не успели набрать многих нужных знаний. Но твердо знали, что должны соответствовать победоносным спутникам духовно и физически. Прежде всего, конечно, физически, то есть обликом своим. Каждой хотелось выглядеть привлекательной. Военное обмундирование к этому не очень располагало, потому, собираясь на бал, фронтовые жены добросовестно прочесали ставшие доступными пражские магазины с их изобилием предметов роскоши и быта светского общества. Захотели они прийти на бал в вечерних туалетах с драгоценностями, так и нарядились. Только плохо разбирались фронтовые жены в бальных нарядах. Если бы еще традиционные для России меха, но вечерние платья? Открыв для себя роскошь элиты, явились они в ночных сорочках или пеньюарах, украшенных кружевами и богато расцвеченных золотыми с камнями украшениями.

Были на том балу союзники, были иностранные корреспонденты. Многие фронтовые жены после возникшего скандала попали в опалу, что укрепило законные семейные узы наших военачальников.


14. На месте фронтовиков

Мало фронтовиков осталось, и тружеников тыла мало, уходит поколение. В организации, где я работал, были ветераны Великой Отечественной войны, а в память об ушедших в нашем большом здании в муляже блиндажа горел огонь Вечной славы.
 
Отмечали тридцатипятилетие Победы. На торжественное собрание пригласили пионеров, в зале на большой сцене поставили стулья, ветеранов в почетный президиум поместили. Мы, послевоенная молодежь, сидели в зале, награды ветеранов разглядыва- ли. Тут и пионеры на сцену поднялись. Встали лицом к нам, спинами к ветеранам, и давай говорить все то, что тщательно с ними отрепетировали. Мол, обязуемся продолжить, быть достойными, память хранить. Через слово спасибо говорят и в зал смотрят. Я в первый ряд случайно сел, пришел поздно, других мест не было. А нам накануне строго-настрого приказали уважение к ветеранам проявить и награды свои, какие у кого есть, надеть. Я надел, у меня к этому времени медалей за науку уже штук пять образовалось. И в первых рядах оказался едва ли не единственным с медалями на груди, ветераны-то на сцене! Вот пионеры заученное говорят, на меня посматривают, и чувствую, меня благодарят, что защитил я их и страну спас. Неловко мне, и деваться некуда. Сидел, кивал ободряюще.


15. Курьезный конферанс

Лет немало тому назад два причастные к миру эстрады друга, Игорь и Саша, отправились на подработку в регионы. Деньги зарабатывали по профессии – конферанс вели, стихи читали, пели. Веселили и просвещали. В Казахстане случился курьез.

Шел обычный концерт с участием местных талантов. Игорь и Саша по обыкновению много импровизировали, о выступлениях других участников объявляли с листа. Вышли на сцену, как полагается, спели-сплясали, надо представить следующего выступающего. Первый из них взял в руки программу, напрягся... и уступил место другому. Тот тоже не сразу в тему вошел, потом все же прочитал.

Номер, который они оглашали, звучал так: «Два кюя для кыл кобыза». Ну, чтобы понять: «кюй» – это произведение казахской музыкальной культуры, а «кыл кобыз» – инструмент, на котором его исполняют. Шире смотреть надо!


16. Гость со свалки

Московский район Текстильщики возник на месте бывшей свалки. В наследство жилым домам досталось множество крыс. Большие, умные, голодные, они проникали в подъезды и, случалось, бросались на людей.

Володя, возвращаясь домой, зашел в подъезд многоквартирного дома в Текстильщиках, ведя за руку сына Алексея трех лет. Крыса, явно заблудившаяся в подъезде, в метаниях наткнулась на Володю и стремительно юркнула в его штанину. Это укрытие она посчитала недостаточным, а потому полезла дальше, точнее, выше. Острые когти разрывали живую плоть ноги. Можно предположить, что в жизни Володи случались более приятные моменты. Что делает в подобном случае человек? Может кричать, может молотить кулаками по супостату. Только рядом с Володей маленький сын; если закричать или ударить, ребенок будет напуган. И вообще не лучший для него пример нравственности. Со словами «Смотри, Лешка, какой чудный гость к нам пожаловал!» Володя отпустил руку сына, расстегнул свои брюки и через верх вытащил злополучную крысу. Вытащил, невзирая на ее укусы и сопротивление. После чего не отбросил, не ударил о стенку, что было бы естественно. Свободной рукой он погладил извивающуюся тварь, открыл дверь на улицу и отпустил крысу. Застегнул брюки и поднялся с сыном домой, где, закрывшись в ванной, долго отмывал кровь и заливал раны йодом. А Лешка пошел играть, осмысливая новые впечатления.


17. В глубинке

В деревне я оказался впервые лет в пятнадцать, на втором курсе техникума отправившись с соучениками помогать подшефному колхозу, как это было тогда принято. Картофель собирать, свеклу дергать, сено-солому сгребать. Что придется.

Мари-Турекский район марийской автономии, луговая Черемисия. Марийцы, до крушения Российской империи называемые черемисами и вернувшие себе национально-историческое имя в 1918 году, относятся к финно-угорским народам, родственны финнам, венграм, эстонцам. Языки у народов между собой схожи, но от русского отличаются чрезвычайно. В той деревне русский язык не знали, но двое немного понимали и говорили – председатель колхоза и мальчишка лет десяти-двенадцати в избе, где нас разместили. Потому там и разместили, что паренек за переводчика был. Где уж он русский язык выучил, осталось загадкой.

Изба была невелика, но помещалось в ней много. На широкой лавке спали хозяин с хозяйкой, на русской печи – престарелые родители хозяина. Подле лавки вповалку на полу располагались дети, трое или четверо, у двери лежала свинья с поросятами. Так они все жили, а тут еще мы, большая группа парней и девушек. Нам определили место на полу между хозяйскими детьми и свиньями. Плотно избу заселили.

Из небольшого тамбура выход на крыльцо. Двор немощеный и деревом не застлан, глубокая грязь. С крыльца спустишься, считай, что по колено провалился. Умываются на крыльце, там для этого подвешен на трех цепях большой котел с водой. Воду на себя плеснешь, умоешься. С нашей кормежкой хозяева не заморачивались: привозили на двор свинью, тут же ее кололи и разделывали. Части туши забрасывали в котел, заливали водой, добавляли картошку, варили, солили – готово.
Мылись деревенские жители в банях. Топили бани редко, это было событием. С баней увязывались некоторые особенности причесок марийских женщин. Волосы у них от природы роскошные, черные, блестящие. Женщины длинные волосы в хитрые прически закручивали, а перед тем в бане кислым молоком промывали и травами ополаскивали. Самой женщине с такими своими волосами трудно справиться, другие женщины ей помогали. Над прической вместе трудились, а чтобы не распалась прическа, ее сверху клеем мазали. Варили клей из копыт и костей домашних животных, получался он вроде столярного и пах так же, пока не засыхал. Для красоты на прическу монеты накладывали и тоже клеем прихватывали. Надолго прическу строили, работа какая! С полгода-год прически носили, много всего под клеем разводилось. Головы, конечно, чесались, так ведь красота без жертв не бывает, всем известно.

Одежда у марийцев своеобразная, многоцветная, что у женщин, что у мужчин. Женщины еще украшались монистами из монет, как цыганки. Переходили те монеты по наследству вроде приданого. У иных много монет, в пять-восемь рядов, и какие монеты, музейные коллекции! Идет такая женщина по деревне, как экспонат ценный, для стороннего глаза диковинный. Да откуда там сторонний наблюдатель?!


18. На Старой площади

Кто из москвичей не знал Старую площадь, где при советской власти располагался главный штаб страны, Центральный комитет КПСС? Знал и я, но в самом святилище не бывал и даже в партии не состоял. Занесли меня в те стены ветры перестройки, навещал товарища, занявшего серьезный пост. Охранявший вход милиционер (то есть сотрудник правоохранительных органов в форме милиционера, и если он хотел, чтобы его считали милиционером, мы так его и назовем) попросил документ, подтверждающий мою личность. К тому времени, уйдя с прежней своей работы, я лишился служебного удостоверения. Паспорта при мне не оказалось, я показал свою визитную карточку генерального директора советско-американского совместного предприятия. Ожидал удивления или отказа, но точно не того, что последовало: милиционер карточку прочитал, вернул и уважительно поинтересовался, не найдется ли у меня для него работы. Я понял, что эпоха СССР закончилась.


19. Власть и рядом с властью

Кто пришел во власть с распадом Советского Союза? Главным образом, работники прежней административной системы и партийные выдвиженцы, а также представители предприимчивой прослойки общества, в прежней формации нередко пребывавшие за гранью закона. Позднее эту смесь густо разбавили прочие выходцы из криминала, отмывшие неправедные деньги и превратившиеся в респектабельных, не чуждых политике бизнесменов. Вкраплениями присутствовали ушлые представители молодой поросли, будущие олигархи и минигархи.

Во власти сегодня играют командами, чужакам не место. Если привлекаются по необходимости компетентные специалисты со стороны, то неизменным условием вхождения их во власть можно считать наличие серьезного компромата на них. Такие люди для власти не опасны.

После распада прежнего государства у нас в стране начали появляться скороспелые владельцы огромных состояний и просто очень богатые люди. Их непомерно большие деньги, даже если и не имели исходно криминального происхождения, вряд ли вполне отвечали требованиям изменяющегося и во многом противоречивого законодательства. Заработать такие большие деньги с соблюдением норм налогообложения было сложно, а показать их в определенный период практически невозможно. Но сообщество людей сверхбогатых прекрасно существовало и существует, здравствует и тщеславится рядом с властью и во власти. Оно полностью управляемо в силу своей скомпроментированности допущенными нарушениями и, в конечном счете, служит власти. Неугодных власть отвергает и преследует, изгоняет или сажает в тюрьмы.


20. Подруга

Первые два года после войны наша страна жила по продовольственным карточкам. Так красиво называли талоны на нормированное право приобретения продуктов. Распределяли это право по дифференцированным меркам, которые различались по месту человека в обществе, кому больше, кому меньше. Больше работникам, еще больше большим начальникам, остальным – чтобы с голоду не умерли. Продовольственные карточки выдавали ежемесячно на целый месяц вперед, и ценились они людьми дороже золота. Была в тех талонах жизнь людей, потому что без них еду не купить. На рынке, правда, удалось бы, но кормиться с рынка стоило невероятно дорого, почти нереально.

Мне исполнился год, когда у моих родителей пропали продовольственные карточки. Лежали дома, и вот их нет. В семье, кроме родителей и меня, еще бабушка, тетя и моя сестра восьми лет. Запасов еды никаких, и продать почти нечего, впереди месяц голода. Некоторая помощь пришла от маминой подруги, инженера-кадровика оборонного завода. Невероятными усилиями, отмобилизовав все свои ресурсы и связи, она изыскала для ребенка, то есть для меня, продовольственную карточку на детское питание. Для меня это было спасением, поскольку ел я тогда еще и свою маму. Но что есть маме? А папе и всем остальным? Выжить удалось, но с трудом, вещи из дома ушли на рынок, взрослые перебивались на частичном пайке. Спустя несколько месяцев вора нашли, он был уличен и сознался. Оказался той самой маминой подругой. Хотели судить, могла она по тому суровому времени из тюрьмы не выйти. Родители мои рассудили иначе, претензии к воровке не предъявили, дело по их просьбе закрыли. С глаз своих родители воровку прогнали и наказали близко не подходить.

Не знал я этой истории многие годы, щадили родители мою веру в хороших людей. А по окончании техникума на распределении мне были предложены на выбор несколько заводов. На одном я преддипломную практику проходил, понравился. На другом заводе диплом делал, так мой руководитель, главный конструктор завода, тоже меня затребовал. А третье предприятие откуда? Оказалось, на меня дала запрос присутствовавшая на распределении элегантная дама, начальник отдела кадров большого оборонного комплекса. Завод тот крупный, работников тысячи, почему я? Когда родителям рассказал, открылось. Она это была, бывшая подруга моей мамы. Общий облик той женщины помню, а глаза не представлю. Возможно, глаз на меня она так и не подняла.


21. Больные люди

Григорий Яковлевич Лейзерович, ученый, доктор наук, профессор, лауреат, лежал в больнице после проведенной ему операции. Я и еще несколько сослуживцев-учеников отправились учителя проведать, поддержать и ободрить.

Помещен был Григорий Яковлевич в палату с еще двумя больными того же профиля. Придя, застали мы необычное волнение и выслушали рассказ: сосед Григория Яковлевича по палате взял с его тумбочки бутылку кефира, вылил в больничную утку третьего коллеги по несчастью и выпил. Оказался сосед шизофреником, у него приступ произошел, больной же человек. А у того больного, утку которого так необычно использовали, с сердцем плохо стало. Больные люди!


22. Путешествие молодоженов

Сергей, студент московского института, будущий врач-эпидемиолог, женился. Не надо смеяться, с каждым может приключиться. Это событие они с молодой женой решили отметить поездкой на теплоходе по Волге от Москвы до Астрахани. Представляете себе: отдельная каюта, предупредительные стюарды, изысканное по тому времени меню. Прекрасные волжские виды, маленькие старинные городки с базарами-развалами. Местные музеи с заблудившимися шедеврами. Несравненные волжские помидоры, ароматные арбузы, домашняя выпечка на стоянках. Представляете? Вот и они все именно так себе представляли. Только жизнь внесла коррективу: аккурат в день отъезда молодоженов из Москвы зафиксирована была в регионе Волги вспышка холеры, вследствие чего объявлен карантин.

Плыли молодые до Астрахани без остановок. Еда... ну, вы понимаете. Само собой, исключились овощи-фрукты. Все прочее соответствовало ситуации, не было ни музеев, ни прогулок вдоль резных палисадов. А в Астрахани Сергея ссадили с теплохода и забрали в инфекционную больницу. Подхватил ли он холеру или врачи подстраховались, изолировав его от общества с обычной диареей от некондиционных харчей, сказать не могу. Только провел Сергей в холерном бараке положенный срок под капельницей и на унитазе, а молодая жена его металась на свободе в попытке передать супругу записку со словами любви и материальное подкрепление своих чувств в виде недозволенных съестных припасов.

Для будущего эпидемиолога такой взгляд на проблему изнутри был безусловно полезен. Только спустя не самое продолжительное время после той поездки Сергей развелся. Нельзя исключить, что именно поездка разочаровала его в семейном счастье.


23. Портрет

В Москве на фасаде оборонного министерства, обращенном к площади Маяковского, по праздникам традиционно помещали огромный портрет Леонида Ильича. Портрет был предметом шуток – по мере регулярного увеличения у Генерального секретаря количества звезд Героя портрет его дорисовывали, отчего Брежнев год от года становился все шире. Не отсюда ли анекдот того времени об операции по расширению грудной клетки вождя для размещения его наград?


24. Святая троица социализма

В семидесятые годы прошлого века дома столицы нередко украшал к революционным праздникам лик вождя мирового пролетариата Владимира Ильича Ленина. Да не простое изображение, с хитростью: на нем на равных расстояниях друг от друга были вертикально натянуты параллельные матерчатые ленты с двухсторонними фрагментами другого изображения, точней изображений. Незаметные при прямом взгляде на вождя ленты эти при смещении смотрящего в сторону сливались в целостный лик основоположника марксизма Великого Карла Маркса. Это если смотреть на портрет с левого боку. А если посмотреть справа, то обозначался на лентах Великий Фридрих Энгельс. А в целом – Святая Троица социализма, икона коммунистической идеологии. Понятно, что Маркс воспринимался в роли Бога Отца, Ленин – Бога Сына, Энгельсу же оставалась роль Святого Духа.

Вряд ли на этот портрет-икону крестились, и коммунистическим крестным ходом портрет не обносили, а вот дефилирующих мимо юных ленинцев с пионерским салютом мне случилось видеть.


25. Прощание с вождем

Смерть Брежнева. По всем программам телевидения классическая музыка и балет «Лебединое озеро». Прямо перед моими окнами на центральной московской улице Горького возникли блоки из тяжелых военных машин ЗИЛ-157, поставленных на дороге поперек движения. Автомобили сблокированы по два и подперты колодками – так труднее смести заграждение танками и невозможно пробить колесными машинами в случае попытки мятежа для захвата власти. Естественно, в обоих направлениях оставлены узкие проезды, необходимые для жизни города.

Страна в трауре. Мало кто занимается делами. Кулуарные обсуждения, опасливые догадки и прогнозы. Крупные предприятия столицы срочно формируют делегации на церемонию прощания. Из нашей организации командирован каждый десятый сотрудник, я тоже в числе делегатов.

Прощание в Колонном зале Дома Союзов. Наша колонна строится вдалеке часа за три до отведенного времени прощания. Идем с сопровождением четко по расписанию. Колонны разных районов постепенно сливаются и по мере приближения к Колонному залу образуют единую непрерывную ленту. На протяжении всего маршрута по сторонам дороги с интервалами метра полтора стоят общевойсковые и милицейские офицеры званием не ниже капитана. Через каждые несколько сотен метров – машины скорой помощи и туалеты. Все прочее обеспечение безопасности скрыто от взглядов, можем только догадываться. Людской поток медленно протягивается через Колонный зал. Непрерывная траурная музыка, приглушенное освещение. На постаменте гроб с телом, венки, цветы. Почетный караул сменяется каждые десять-пятнадцать минут. Проходя, вижу в почетном карауле руководителя нашей организации Александра Владимировича Г.

На выходе из Колонного зала людей направляют в метро. Мой дом недалеко, да и нужные мне станции по случаю прощания закрыты, иду пешком. Улица Горького пустынна и перекрыта шеренгами милиции. Прохожу, демонстрируя паспорт с пропиской. За двадцать минут хода от Колонного зала пересек милицейские кордоны двенадцать раз. Окончание церемонии прощания смотрел по телевизору.


26. Лексевна

В нашей семье была домработница. Называли мы ее «домоправительница», что отвечало действительности. Анна Алексеевна, которую мы уважительно звали не иначе как Лексевна, фактически управляла домом и была членом семьи. Деньги и вещи находились в ее ведении, никто Лексевну не контролировал, никто ею не командовал. История Анны Алексеевны необычна. Родилась в 1905 году в семье богатого купца, росла в достатке. Пережив революцию и гражданскую войну, красивая и смышленая девочка совсем юной вышла замуж за военного, который в стремительной карьере тех лет дорос до уровня заместителя наркома. Родилась дочь. Большая квартира, персональная машина, театры, рестораны. Закончилось благополучие со скоропостижной смертью мужа. Умер своей смертью, только остались Лексевна с маленьким ребенком без доходов и пенсии. Профессии у Лексевны нет, родных к тому времени тоже не стало. Большую квартиру забрали, государству нужнее. Вещи распродала и проела, чем дальше кормиться? Пошла в домработницы. Мыла полы, стирала, бегала за продуктами, готовила еду. Батрачила, еще молодая и по-прежнему красивая. В одной семье, затем в другой, в третьей. Разве это жизнь? Начала выпивать помалу, втянулась, со временем пить стала больше. Пила, когда у нас оказалась. В нашей семье прижилась, имела постоянное место. Дочь ее выросла, вышла замуж за офицера, родила двух девочек. Внучки Лексевне, значит. Вроде жизнь наладилась, а Лексевна пила. В округе ее знали, порой пьяную консьержи домой приводили.

Кончились запои внезапно – Лексевна дала слово Богу. Верующая с малолетства, она посещала церковь во все времена. А тут что-то ее, видать, и подтолкнуло, обещала бросить пить. И как отрезала. Случалось, я по глупой молодости своей в дни церковных праздников уважительно предлагал ей дозволенное красное вино – нет, слово Господу дала! В церковь ходила регулярно, в будни и в праздники. Знала Библию, лично знакома была с несколькими митрополитами. В старости жила она в семье дочери, приходила к нам только в гости. Уже на восьмом десятке навещала одиноких, старше себя, женщин, ухаживала за старушками. Бескорыстно, из человечности. Делила она людей на две категории: с Богом в душе и без Бога в душе.

Умерла Лексевна тихо и скромно. Похоронили достойно. Была она, я думаю, с Богом в душе.


27. Потемкинская деревня социализма

Середина семидесятых, Подмосковье. На С-й опытный завод я приехал на служебной, специально оборудованной машине за баллоном необходимого для моих исследований газа. Завод серьезный, номерной, у меня предписание и справка о допуске к государственным секретам.

Вот и заводская проходная – строгая охрана, четкая схема оформления пропусков через несколько инстанций. Пока нам документы на въезд-выезд выправляли, я решил погулять, местность оглядеть, иду вдоль забора. Стена высотой метра четыре, наверху колючая проволока, перед стеной зона отчуждения, не подойдешь. Прошел еще метров сто, завернул за угол – что такое? Уже не стена, а забор хлипкий и местами повален. Совсем открыта территория, иди, смотри, бери. Ни ограждения, ни охраны, ни наблюдения. Вот она, потемкинская деревня социализма.


28. Печевой

На Среднеуральском медеплавильном заводе в городе Ревде случай произошел – в отражательную печь прыгнул мужчина, печевой. Это должность такая – печевой. Есть в производстве меди передел, дразнением называемый, когда в печь березовые бревна забрасывают, тем самым добавляя восстановитель для нормализации медного расплава. Из того расплава черновую медь производят, а ее потом уже в чистовую медь переделывают. В ходе этого дразнения мужчина и прыгнул. Со слов очевидцев – шипенье короткое послышалось и дымок нехарактерный поднялся. Не стало человека, даже пепла не осталось. Следователи объяснили, что по семейным причинам человек жизни себя лишил.

Если вам не приходилось бывать на своде отражательной печи в медном производстве, то представьте себе большое огороженное пространство, в центре которого провал, там кипит огонь, прорываются газы. Увидеть это не просто, потому что все закрывает сизо-серая пелена удушливого сернистого газа, разъедающего легкие и глаза. Дышать приходится через противогаз. Для этого с него маску скручивают, а освободившийся конец шланга заворачивают, «соску» делают. Дышат только ртом, зажав «соску» зубами. А глаза не прикрыть, с маской на лице много не наработаешь. Вот тело защищаешь – костюм войлочный и шляпа войлочная. На лице темные очки, не от газа, от выбросов. Такая картина характерна для всей нашей пирометаллургии. Много лет назад на этих производствах работникам соки бесплатно выдавали, без нормы, сколько хочешь. Потом только газированную воду оставили. Стоят установки для производства газированной воды, сатураторные тележки, на каждой баллон с углекислым газом через редуктор подключен, и вода подведена. Открыл кран, вода потекла, газом насыщенная – пей. Чтобы забористей вода была, соль в нее можно добавить, блюдца с солью на тележках стоят. Бросишь щепоть соли в стакан, пузырьки углекислого газа укрупнятся, ученые говорят: «коалесцируют». Вода вспучится пузырями, как кипит, тогда ее пьют. Выпил воды, и дышать вроде легче. Если производство побогаче, там еще молоко рабочим пола- гается. Правда, так было. Сейчас, вероятно, хуже, лучше вряд ли.

Вблизи заводов, которые сернистый газ сбрасывают, всегда тяжелая атмосфера. Когда дожди идут, у женщин колготки расползаются. Колготки сернистый газ впитывают, газ на колготках с влагой взаимодействует и сернистую кислоту образует, она-то колготки и разъедает. У людей в тех местах дерматиты, экзема и аллергия. Но живут и работают, куда же податься.


29. Кипятим воду

В одном из регионов Казахстана сложилась к семидесятым годам нехорошая ситуация: сбросы завода, известного только под номером, загрязнили радиоактивными отходами единственный водоем. Негде взять воду, а без воды как жить? Пили, что было. Мои коллеги туда в командировки летали, им проще – могли на несколько дней питьевую воду с собой взять. Спрашивали у местных: «Вы-то как живете?» А те: «Воду кипятим, как нам сказали». Образованные люди верили безграмотной и преступной пропаганде.


30. Ртуть

Спрятался в горах Киргизии Хайдарканский ртутный комбинат. Там, как название указывает, производят ртуть. Вначале из ртутьсодержащего минерала киновари путем механических, физических и химических воздействий готовят ступпу, некий полупродукт, тонкодисперсную смесь мельчайших капелек ртути и мелкой пыли сложного химического состава. Затем для выделения ртути ступпу тщательно перемешивают с известью, как говорят специалисты, «отбивают». Эта операция производится в большом чане: загружают ступпу, засыпают известь и мешают, долго-долго. Все просто и понятно, если не принять во внимание три обстоятельства.

Во-первых, чан стоит на улице под открытым небом, а температура воздуха летом в тени доходит в тех краях до сорока пяти градусов.

Во-вторых, пары ртути испаряются, и тем интенсивней, чем выше температура окружающей среды.

В-третьих, ртуть и ее соединения накапливаются в организме. Накапливаются в костях, но более в головном мозге. Следствием этого является то ли распад связей между нейронами в мозгу, то ли нарушение проводимости сигнала. В любом случае в короткий срок утрачивает человек способность мыслить.

Встретил я на комбинате женщину-лаборанта. Прежде она с год эту ступпу с известью толкла. Потом перевели на другую работу, не любили у нас в стране такое понятие – «профессиональная вредность», а потому не могли ей инвалидность определить. Имя свое женщина помнила, счет до ста знала, таблицу умножения до десяти не путала. Пожалуй, все. Было ей лет около сорока. Жалели ее, пристроили пробы из печи отбирать. Справлялась.


31. В заложниках

Александр Борисович, профессиональный военный в звании полковника, оказался в заложниках по собственному простодушию. В армии занимал должность, обещавшую в близкой перспективе генеральское звание, но уволился в запас, чтобы заняться бизнесом. Умный, энергичный и контактный, ростом под два метра и могучего телосложения, он имел шансы на успех. Действительность не подвела, дело свое построил быстро. Бизнес набирал обороты, появились серьезные деньги, Александр Борисович обрастал знакомствами. Как-то один из новоявленных приятелей, обратив внимание на потрепанные Сашины «Жигули», предложил ему свой не новый, но респектабельный «Мерседес»: «Стоит машина без пользы, а тебе по рангу впору». Александр Борисович «Мерседес» взял, дружеская же услуга. Катался некоторое время, удовольствие получал. Только однажды пришел к нему владелец «Мерседеса», новый друг, и спросил, какая его доля в бизнесе Александра. Очень Александр Борисович удивился и хотел тот «Мерседес» вернуть, да поздно. По понятиям уголовного мира привязан он был подарком. Новый друг авторитетным вором в законе оказался. Не помогли Александру ни персональная охрана, ни спортивная закалка. Отвезли его за город, в подвал поместили, на стул посадили. Руки закованы, ноги привязаны. Для начала стали над его головой бутылки бить.

Выкупили Александра Борисовича друзья, тоже из уголовного мира, порядки знали. Бизнес Александр Борисович не бросил, но постепенно свернул. Сначала смотреть на него страшно было, с год от пережитого отходил. Сейчас полностью жизнь свою перестроил. Опять уважаемый человек, высокий чиновник.


32. Приватизация (криминальный сюжет)

На поднявшейся в начале девяностых волне приватизации работники большой плодоовощной базы столицы решили акциони- роваться. Несколько таких баз, раскиданных по разным районам города, много лет служили для перевалки сельхозпродукции по пути в московские магазины и ее сезонного хранения. На двадцати трех гектарах базы, о которой идет речь, разместились десятка полтора хранилищ, ко времени описываемых событий частично занятых непрофильной продукцией. Чего там только не было – одежда производства отечественных кооперативов и сработанная в Турции модельная обувь, азиатские кроссовки и голландские фруктовые чаи, невнятного происхождения станки и приспособления. А один крупный склад целиком арендовала компания «Кока-Кола», тогда только нацеливавшаяся на российский рынок; завоевывая московские высоты, она создала на этой базе свое генеральное представительство. Наверное, меньше всего на базе были представлены овощи и фрукты. Ну, не хлебом единым.

Командовали базой два начальника – директор Евгений Михайлович и финансовый директор Владимир Николаевич. Оба профессионалы, оба в самом дееспособном возрасте, когда и сил еще много, и знаний да связей уже хватает. Работали совместно не первый год, дружили семьями, руководили слаженно. Разработку документов по приватизации базы заказали нашему многопрофильному предприятию. Специалисты предприятия, возглавляемые авторитетным в своей области доктором-профессором, отнеслись к разработке документов по акционированию ответственно. Необходимый пакет документов был в срок подготовлен и с положенными инстанциями согласован. Тогда началось самое интересное. Выяснилось, что у Евгения Михайловича и Владимира Николаевича нет единого понимания того, кто из них получит контрольный пакет акций базы.

Вы, полагаю, знаете российские реалии того периода: при акционировании предприятия цена его акций первоначально ниже их реальной стоимости. И если даже предприятие убыточно, последующая продажная стоимость акции, как правило, неизмеримо выше начальной цены приобретения. Собственно, по этой нехитрой стратегии возникла поросль российских скороспелых миллионеров из числа лиц, до приватизации причастных к руководству заводами, фабриками, институтами, магазинами, ателье и химчистками. Кто чем командовал, тот то и поимел. Если, конечно, сообразительности и весовой категории хватило, а мораль позволила. Что касается контрольного пакета акций предприятия, то он определял в конечном счете, кто командует судьбой предприятия и финансовыми потоками. В нашем случае это были большие, даже очень большие деньги.

Двум котам в одном мешке тесно, и двум уважающим себя руководителям не ужиться в тесной роли хозяина. Так поссорились Евгений Михайлович с Владимиром Николаевичем. Затем появился криминальный сюжет. Квартиру Владимира Николаевича подожгли, облив бензином металлическую дверь. В тот момент в их квартире на третьем этаже были только хозяин с женой, эвакуировались еще до приезда пожарных. Жена благополучно выбралась через окно и спустилась по водосточной трубе, грузный Владимир Николаевич прорывался через дверь. Сильно обгорел и едва не лишился глаз, долго лечился.

Заказчика и исполнителей поджога не нашли, приватизацию базы приостановили. Мы со своими специалистами от темы отошли по причине не решенного в коллективе базы вопроса распределения собственности. Позднее я бывал на базе раз или два в гостях. Директором базы стал Владимир Николаевич, все прочее сохранялось внешне неизменным.


33. Кто их, взрослых, разберет

Мой австралийский товарищ Алан родил вторую дочь. Не сам, конечно, родил, жена помогла. Старшая дочь Ариэль, взрослая женщина трех лет от роду, с нетерпением ожидала прибавления семейства. И вот уже в сопровождении отца она отправилась в родильный дом знакомиться и дружить с сестричкой. В этот день наметили первое купание новорожденной. На такое интимное мероприятие в частных клиниках Австралии принято пригла- шать близких родственников. Вынесли ванночку, налили воду. И пока все ахали при виде нового члена семьи, Ариэль быстренько разделась, чтобы без задержки разделить с сестренкой радость купания. Взрослые почему-то очень смеялись, да кто их, взрослых, разберет.


34. На приеме у начальника

На приеме у начальника одного из управлений префектуры Центрального административного округа Москвы посетитель с большим напором отстаивал свои требования. Исчерпав прочие доводы, в качестве дополнительного аргумента заявил: «Вы должны знать, что я всегда добиваюсь победы. Моя фамилия Врангель!» Начальник, выслушав, ответил: «Понимаю. Сожалею. Моя фамилия Чапаев» (что соответствовало действительности).


35. Подарок другу

Андрей М. собрался поздравить своего друга Дмитрия с днем рождения. Для этого следовало к нему заехать, и, конечно, не с пустыми руками. Над подарком долго не раздумывал – хорошие фирменные джинсы, например, Levis. Только вот размер надо бы уточнить. С тем позвонил Андрюша имениннику:
– Димка, привет. Это М.
– Привет.
– Хочу подарить тебе Levis.
– Здорово, всегда мечтал. Хочу синие, классику.
– Получишь. Какой размер?
– Пятьдесят шестой.
Андрей помолчал, прикидывая:
– Слушай, как тебе корму разнесло!
В ответ после некоторой паузы и неуверенно:
– Да я вроде с юности не маленький.
Андрей:
– Как мы себя со стороны не видим! Ну, до встречи.

Только закончив разговор, Андрей разглядел, что позвонил-то сейчас другому Дмитрию, человеку не столь ему близкому, респектабельному главному редактору большой престижной газеты. Что делать – перезвонил, извинился. Посмеялись. Джинсы Андрей купил в двух экземплярах – для именинника и для главного редактора, как сам напросился.


36. Джидалик

Так оно и называется – Джидалик, селение в Ферганской долине. Около месяца я проводил какие-то научные изыскания на производящем сурьму металлургическом комбинате в соседнем с Джидаликом рабочем поселке Кадамжай, именовавшемся тогда еще поселком имени Фрунзе. В единственной гостинице два больших зала, один для мужчин, другой для женщин, в каждом зале кроватей по пятьдесят. Удобства соответствующие. Жарко, в тени 40–42 градуса. Работа у оборудования на открытом солнце, укрыться негде. Спасали газированная вода да горячий чай после работы. Еще красное вино, кислое, но дешевое, что было большим его достоинством. Продавали вино в литровых бутылках, и пил его немерено командированный люд вроде меня и местные работяги. Рядом с магазином, где вино продавали, был небольшой бассейн с родниковой водой. Вода постоянно в слив уходила, а свежая поступала, так что температура в бассейне выше 10–12 градусов не поднималась. Кто вина перебирал, к бассейну перемещался. Если слегка перепил, то поперек бассейна прыгал. Ну а если много больше нормы, то и вдоль. Из бассейна выскакивали, как заново родились, можно опять пить. Но случалось, в бассейне оставались: когда люди с жары в студеную воду попадали, сердце у иных не выдерживало.

Неподалеку от бассейна и магазина – чайхана. Возле чайханы не то арык, не то ручеек, не то речушка. Через арык мостик переброшен, на нем ковер постелен, старый, заслуженный. На ковре расположишься, тебе чай принесут – чайник фаянсовый и пиалу. У всех чайников, что в Средней Азии мне встречались, конец носика был отбит, свернутой полоской жести прикрыт, чтобы дальше не побить. Чай заваривают просто – бросают при тебе в чайник щепотку заварки, черной или зеленой, как пожелаешь. Воду заливают. Из чайника в пиалу и обратно переплеснут раза два – пей! Хочешь к чаю сахар – бери вприкуску, колотый мелкими кусочками. А можешь получить местное лакомство парварду – конфеты-карамельки, пересыпанные мукой. Лучше, однако, пить чай без сладостей. Сидишь на мосточке, под тобой вода журчит. Солнце припекает, а ты его изнутри горячим чаем подпираешь. Славно расслабляет и спокойствие дает.

Ну, а Джидалик, с которого я начал? Название мне интересным показалась, спросил. Любил я цепляться с вопросами, да и сейчас люблю. Показал мне человек из местных на ближайший горный склон: «Вон, видишь, дерево?» – «Вижу», – отвечаю. «Это дикая слива. Называется жийде. Вот когда плодов этой жийде переешь, тут тебе будет джидалик». Я сразу сообразил.


37. Шефы приехали

Начало тридцатых годов двадцатого века. Смычка города с деревней под лозунгом «Культуру – в народ!». Научные институты в принудительном порядке определяют в шефство над народившимися колхозами. В числе прочих не миновала эта участь Институт палеонтологии Академии наук Украины. И вот делегация шефов приехала в колхоз. Многие из них впервые увидели крестьянский труд. Ничего не умеют, что с них взять? А в это время в колхозе родились два племенных бычка. В старой жизни назвали бы их просто и без заморочек, вроде Борьки да Васьки. Но на дворе двадцатый век и революция, так что лучше по науке. Тут и ученые шефы кстати пришлись.

Шефы думали недолго и назвали... одного бычка – «Сарданапал», другого – «Навуходоносор», как древних ассирийского и вавилонского владык. Произнести подобное крестьянский язык не поворачивался, но ведь наука! Записали на табличках у стойла, как шефы сказали. А про себя в дальнейшем звали попросту: того, что «Сарданапал» – Сам пропал, а «Навуходоносора» – Худой нос. Ничем другим наука палеонтология крестьянам тогда не помогла.


38. В эмиграцию

С Халилом Алиевичем и его женой Викториной Михайловной, Бубой и Витой, как их называли близкие люди, меня связывали дружеские отношения. Математики, кандидаты наук, ушедшие в бизнес конца восьмидесятых. В середине девяностых Халил и Вита надумали эмигрировать. Выбрали Канаду. Потому ли, что в Канаде государственными языками являлись известные им английский и французский, или на то были иные причины, не знаю. Только в один летний день Вита с шестнадцатилетней дочкой Верочкой поехали в гости к канадским друзьям. Почему в гости? Так ведь официальная эмиграция в Канаду была невозможна. Но если нет эмиграции, то нельзя взять с собой много того, что милые дамы хотели бы прихватить на чужбину. В частности, нельзя взять зимние вещи, потому как не сезон. Это сделал за них Халил, спустя немного времени отправившийся в Соединенные Штаты Америки по приглашению своего друга Максима Дмитриевича Шостаковича. Погостив, и он направился в Канаду.

Вы помните: граница между США и Канадой прозрачна, досмотры выборочны. Халила выбрали для досмотра. Открывают большой его чемодан – мужские костюмы, сорочки, гардероб уважающего себя джентльмена. «Ваши вещи?» – спрашивают. «Мои», – отвечает Халил. Открывают второй чемодан, больше первого. А там женские пальто, платья, белье, все то, во что любит упаковывать себя прекрасный пол. «А это чье?» – интересуются таможенники. Здесь надо представить себе Халила – элегантный, обаятельный, харизматичный. Константину Сергеевичу Станиславскому доводится он внучатым племянником, так что искусство вхождения в образ у него в крови. На коварный интерес таможенников Халил слегка повел плечом, мило улыбнулся и доверительно сообщил: «Вы не поверите, но это тоже мое». Таможенники переглянулись и пожелали хорошей дороги. Вскоре семья воссоединилась.


39. Прекрасное воспитание

Вадим был человеком неординарным, эстетом и интеллектуалом, но имел большие причуды. Лет пятнадцать он трудился над кандидатской диссертацией. Когда я во студентах только пришел в НИИ на практику, Вадим работал старшим научным сотрудником, имел большую самостоятельную тему, собрал значительный материал. Вроде даже написал саму диссертацию, да остался недоволен ей, сменил тему. И ту тоже бросил ради другой, новой. Так несколько раз. Я успел получить диплом, поступить в аспирантуру, подготовить и защитить диссертацию, а Вадик все так же числился соискателем.

Преданный сын мамы-актрисы, Вадим как-то особенно относился к женщинам. Работа его была связана с далеким украинским городом Горловкой, где Вадик проводил в командировках длительное время. Неудивительно, что там он и находил себе спутницу жизни. Не раз и не одну. Подбирал, как утверждала всезнающая молва, «по случаю». Привозил в Москву, женился. После недолгого медового периода понимал, что ошибся. Разводился и, оставив жене свою квартиру, переезжал к маме. Делал очередное изобретение и получал за него немалые деньги. Покупал кооперативную квартиру и начинал сначала – привозил из командировки женщину, женился, разводился, уезжал к маме. Не соврать бы, но на моей памяти за пять лет происходило это раза три. С бывшими женами сохранялись у Вадика прекрасные отношения. Если они болели, он носил им апельсины и цветы. И они относились к Вадиму трепетно и нежно. Если доверять молве, Вадик время от времени обновлял воспоминания об интимной стороне отношений с каждой из них. Прекрасное воспитание было у человека, правильное.


40. Без слуха

Я напрочь лишен музыкального слуха. Говорят, что так не бывает, но вот он я! Это даже странно, потому что один из прадедов был профессиональным певцом, и у моего отца был абсолютный слух, и мама хорошо пела. Лет в шесть родители повели меня в музыкальную школу учиться игре на скрипке. С легким сердцем завалил я вступительные испытания, и опять вольный стрелок. Ну, нет у меня музыкального дара! Позднее, окончив семь классов и сдав конкурсные экзамены, я поступил в техникум. Возраст, когда юноши вступают в силу, у меня проходил сложно, в попытках осознать себя и смысл существования, в разгуле гормонов. Возникла робость. От природы общительный, я стал стесняться своего растущего и жадного тела. Решил бороться со стеснительностью и пошел играть в оркестр народных инструментов. Выбрал домровый контрабас, размером с большой стол. По совместительству был то ли избран, то ли назначен старостой музыкального кружка. Я был горд и озабочен свалившейся на меня материальной ответственностью за семь десятков инструментов – домр, балалаек, мандолин и гитар.

Первое наше выступление состоялось под какой-то праздник в местном клубе. Шли туда большой ватагой с инструментами – у кого крохотная пикколо, у кого маленькая прима или секунда, а я волок на плече здоровущий контрабас. Пришли, встали. Нас в оркестре человек шестьдесят, перед каждым на пюпитре ноты. Впереди руководитель и дирижер, славная учащаяся-выпускница музыкального училища. Руками взмахнула – начали. Я играю, стараюсь. Сыграл. Только дирижер руками еще машет, и все продолжают играть. Что делать? Погнал я свою партию по второму разу, почти закончил, когда все остановились. Мне бы еще совсем немного... Нам аплодировали.


41. Радость музыканта

Однажды я все же сорвал овации на сцене. Было это так.

Новогодний концерт в большом, мест на восемьсот, зале техникума. Я играю в эстрадном секстете, на сцене готовимся к выступлению. По случаю ремонта занавес снят, и наша подготовка видна сидящим в зале. Знаете расстановку музыкантов в секстете? На заднем плане с двух сторон – ударник и контрабас. Контрабас – это я. Ударник уже расположил свою установку, и я осторожно прислонил контрабас к стене. То есть не совсем к стене, потому что на заднике сцены стоит огромный, от пола, портрет Ильича. На портрете пристроен сверху транспарант с очередным обращением партии к народу. Поставил я свой инструмент и на зал оглянулся, гордо так – знай наших, сейчас заиграем. Вижу, реакция зала на нашу боеготовность не та, что-то они в зале задергались. Перевел взгляд на свой контрабас и с ужасом увидел медленно сползающий по Ильичу транспарант. Ударник наш, который на другой стороне сцены позади большого барабана стоял, это тоже углядел. Не сговариваясь, мы оба протянули руки и приняли в них падающее обращение партии. Как будто отрепетировано, четко и точно. Ни до, ни после не получал я в свой адрес столько восторженных аплодисментов. Что ни говори, есть в работе музыканта радостные моменты.


42. Скромность гиганта

Громадное и тяжелое, в стиле русского барокко, здание нашего научно-исследовательского института разметало свои фасады, как крылья старой птицы, по двум тихим улочкам центра Москвы, какие были еще возможны до середины 90-х. В течение ряда лет в одном из его длинных коридоров на двери ничем не примечательного кабинета висела небольшая табличка «Старший научный сотрудник Юлий Борисович Харитон». Удивительно сочетались скромность и масштаб этого человека – выдающегося физика-теоретика, научного руководителя Советского атомного проекта, лауреата Ленинской и трех Государственных премий СССР и трижды Героя Социалистического Труда.


43. Незадача

Миша купил «Ягуар», старенький автомобиль, но на ходу. Если за такой машиной ухаживать, вечной будет. Днем Миша на «Ягуаре» ездил, на ночь в гараж загонял. Только однажды автомобиль не завелся, видимо, время пришло свечи менять. Обычно с таким пустяковым делом механик в несколько минут справляется, но на «Ягуаре» старой модели эта процедура долгая, там предварительно почти полдвигателя разобрать надо. Вот Миша и откладывал визит к механику. У него вторая машина была, жигуленок, тоже в гараже стояла, только в другом. Тем жигуленком Миша обходился какое-то время. Собрался «Ягуар» в автомастерскую отвезти, а ключи от него найти не может. Сунул по рассеянности, а куда, забыл. Так «Ягуар» еще постоял. Потом Миша как-то незаметно технический паспорт на «Ягуар» утратил, с кем не случается?! Без технического паспорта куда поедешь? Опять стоит «Ягуар». Совсем было созрел Миша для решительного броска, надумал механика к себе пригласить, чтобы он «Ягуар» вскрыл, личинку дверного замка сменил и свечи поменял. Тогда бы Миша на том автомобиле в дорожную инспекцию поехал и новый паспорт на «Ягуар» выправил. Стал ключи от гаража искать, а их уже нет, не открыть гараж.  Еще через год этот закрытый гараж вместе со стоящим в нем «Ягуаром» Миша продал.


44. У Аллаха много забот

В Киргизской части Ферганской долины, что в предгорье Памиро-Алая, есть горная речка Шахимардан-сай, а на ней поселок Шахимардан, что в переводе с персидского означает «Повелитель людей» и соотносится с именем имама Хазрата Али, сподвижника и зятя мусульманского пророка Мухаммеда. Предание гласит, что Хазрат Али посещал это место, возможно, там же и похоронен. Очень этот имам узбеками уважаем. Землю, где селение и речка, узбеки за собой издавна числили как узбекский эксклав на территории Киргизии. На карте Советского Союза с границами республик маленькое красное пятнышко на земле Киргизии обозначало принадлежность территории Узбекистану. Сейчас эта принадлежность сохраняется, изменились лишь названия республик, ставших суверенными государствами.

При Советской власти Шахимардан называли Хамзаабадом – по имени узбекского поэта и основоположника узбекской драматургии Хамзы Хакимзаде Ниязи – и был глухим селением, даром что числился городом-курортом. По-русски жители не говорили и почти не понимали. Много стариков-инвалидов, у кого руки- ноги нет, у кого глаза. Это они в басмачах пострадали, а советская власть их простила и жить позволила. Иначе где население взять?

Традиционны в Хамзаабаде народные праздники. Вот вначале несколько человек на длинных, метра по полтора, трубах дудят. За ними амбал полуголый в круг выходит, из толпы двух мужиков потолще за шкирку выхватывает и на разведенных в стороны руках носит. Затем ему специальным устройством вроде катапульты двухпудовки бросают, а он эти гири загривком ловит. Люди кругом стоят, смотрят, в ладоши хлопают и деньги в подставленный ящик бросают. Возле чайханы прямо на улице мужчина в шортах хлеб печет. Там все мужчины делают, женщины не работают на людях. Сидит тот мужик на земле рядом с глиняной печью-тандыром, похожей на врытый в землю очень большой кувшин. Муку на воде замешивает, тесто кусками нарезает и ладонью уминает. Потом листы теста расшлепывает поочередно на голых своих ляжках – шлеп на правую ляжку, шлеп на левую. Готово. И в печь заправляет, на стенку печи лепит. Через короткое время пропеченную лепешку из печи извлекает сковородой на длинной ручке. Хлеб получается удивительно вкусный. Хлеб всегда вкусный, а на мужика того голого и потного можно не смотреть.

В горах над Хамзаабадом озера удивительные. Одно голубое, как безоблачное небо ранней весной, так его и называют Голубое. Официальное же его имя Курбан-куль. Другое зовется Зеленое, оно тоже свое название оправдывает: вода чистая, сквозь воду на глубине водоросли зеленеют, цвет тому озеру дают. Рядом друг с другом озера, а такие разные. Вода в озерах прохладная, видимо, подземные ключи их подпитывают. К тем высокогорным озерам мусульмане на поклонение ходят, больных людей на руках приносят. Порой несколько дней идут. По дороге в горы горный можжевельник растет, в Киргизии его арчой называют. На ветки арчи люди лоскутки разноцветные повязывают в напоминание Аллаху о своих просьбах. Лоскуты те не полагается заранее готовить, нужно на месте от своей одежды оторвать. Некоторые лоскутки совсем истлели. Много лоскутов на деревьях, много у Аллаха забот.


45. Сохраненная история

Флоренция захватывает нас сразу. Окна нашего номера в отеле выходят прямо на собор Санта-Мария-дель-Фьоре. Ошеломляюще увидеть с кровати и совсем близко купол собора. Поблизости на площади знаменитый «Персей с головой Медузы Горгоны», подлинная работа Бенвенуто Челлини. Никто скульптуру не повредил, автограф не оставил, может ли такое быть?

Галерея Уффици и Золотой мост, дворцы и статуи – весь город целиком как памятник. В течение долгого времени строительство в центре Флоренции разрешалось исключительно на фундаментах прежних домов без заглубления, а с конца XIX века запрещено вовсе, только реставрация. Потомки имеют право на сохраненную историю.

Сразу по приезде я попал на невероятный концерт. Напротив отеля средневековая церковь, где в тот вечер симфонический оркестр Флоренции исполнял «Реквием» Моцарта. Жена и сын устали с дороги, а я с живущими во Флоренции друзьями слушал творение гения. Удивительна атмосфера выступления: гости в строгих костюмах и вечерних платьях сидели на старинных деревянных скамьях. И оркестр, и гости размещались в половине церкви, в другой ее половине, ничем не отгороженной, сохра- нился созданный в незапамятные времена склад зерна. Это тоже в традициях Флоренции.


46. Зависть

Шведов я представлял себе гигантами. Викинги, богатыри, нордическая кровь. Когда оказался в Стокгольме и почетный караул у королевского дворца увидел, глазам своим не поверил: совсем не импозантные, не слишком высокие, у иных и стать подкачала. Город явно имперский, и такой диссонанс. Потом узнал: нет у них отбора, они в королевские гвардейцы по жребию идут. Зачем Швеции показуха, она и так всем миром признана достойной державой.

Я позавидовал нюансу их общественного устройства: работникам полагается платить вовремя и как условлено. Если работодатель своевременно работнику не заплатит, тот имеет право уже со следующего дня на работу не выходить, хотя будет считаться работающим. Дома сидит, заработная плата идет, и закон шведский его защищает. Берегут они людей. Потому, наверное, у них люди живут дольше.


47. Место, где выстроен коммунизм

Если вы считаете, что в Советском Союзе был построен социализм, сделайте шаг вперед. Правильно, стойте на месте. Основной принцип социализма помните? «От каждого по способностям, каждому по труду!» Могли вы работать так много, как хотели? Наверное, да. А получать, что заработали? Ну уж нет. Что же говорить о строительстве коммунизма с его руководящим принципом: «От каждого по способностям, каждому по потребностям»? Какое там!

И все же есть на свете место, где выстроен коммунизм. Называется это место «кибуцы Израиля». В детстве мне случайно попалась открытка – красные спины людей, низко склоненных над землей. Люди руками разгребали землю, из которой торчали чахлые стебли. От изображения тянуло жаром, как из печи, и делалось жутковато. Когда позднее я услышал о рабстве, то представил себе рабский труд именно так. Эта открытка была с палестинской земли и изображала первых поселенцев Израиля. Спустя много лет, впервые попав в Израиль, я поразился колоссальному труду, который был приложен к этой малопригодной для жизни земле и превратил ее в цветущий сад. Вся растительность на капельном орошении: тянутся по земле ровными рядами резиновые тонкие шланги с регулярными дырочками. Расстояние между соседними шлангами около полуметра, шлангов неисчислимое количество, и это они несут жизнь, принося воду. Через отмеренные промежутки времени по команде компьютера шланги наполняет вода, которая через дырочки сочится наружу, на иссушенную почву. Напоенная земля родит там по нескольку раз в год. Фантастические результаты дает упорный целенаправленный труд.

Земля Израиля освоена и благоустроена в двадцатом веке силами и энтузиазмом поселенцев, которые пришли в край далеких предков и вначале почти голыми руками возделали его. Ими двигали идеалы, и не приходится удивляться, что реализация их замыслов во многом приобрела формы совместной деятельности. Так возникли кибуцы. Вместе работали, заработанное вносили в общий котел, брали из него, кому что нужно. Современные кибуцы, конечно, трансформировались. Теперь можно, будучи членом кибуца, работать на стороне по специальности или по призванию. Заработок все равно отдают в кибуц. Живут вместе, но у каждого благоустроенное жилье, еда и одежда бесплатны. Еда всегда вкусная и изобильная, одежда опрятная. Внутри кибуца специализация: кто-то готовит для всех, кто-то стирает для всех. Одни опекают и воспитывают детей, как в детском саду или в яслях. Другие заботятся обо всех стариках. Кибуц платит за лечение, если человек заболел. Кибуц оплачивает переезды, организует и финансирует культурные программы. В кибуц люди могут прийти ни с чем, и это не умаляет их права. Если люди создают семьи, им выделяют соответственно дома или квартиры. Уйти из кибуца можно в любое время. Ограничение одно – член кибуца не создает накоплений. Если пожелает расстаться с кибуцем, то уходит без жилья. Получает некоторые подъемные, и свободен. Никто не держит, и никто не обижается. Человек вправе сам решить, где ему быть.

Красивая сказка, однако, все реже привлекает молодых. Те обычно хотят держать в руках результат своего труда. В кибуцах хорошо старикам, но кто скажет, как долго продержатся кибуцы? Одни процветают, другие хиреют. Какие-то кибуцы представляют собой сельскохозяйственные коммуны, но есть такие, где развито современное промышленное производство. В кибуцах сегодня не только выращивают овощи и фрукты, птицу и рыбу, но шьют модную одежду и собирают компьютеры. Значительная доля продукции кибуцев идет на экспорт.


48. Хитроумный народ

Предприимчивый и хитроумный народ в Израиле. Задумали они рыбу разводить, карпа или еще кого. Ну какая, казалось бы, рыба в пустыне?

На склоне выкопали большой пруд, потом еще пруд, такой же большой, только ниже по склону. А затем еще один, ниже других. Воду из-под песка и земли в первый пруд закачали. Соленой вода оказалась, ее опреснили. Мальков в тот пруд запустили. Когда мальки подросли до требуемого размера, воду из первого пруда во второй, что пониже, самотеком слили. Рыбу бульдозером сгребли и в специальные машины-цистерны погрузили. Во втором пруду та же история: мальков запустили, вырастили. Воду в третий пруд перелили, тоже самотеком. Рыбу бульдозером собрали и в третьем пруду действия повторили. Затем воду через фильтры пропустили, почистили, свежей водички добавили, чтобы ее естественную убыль с рыбой да с испарениями восполнить, и опять в первый пруд отправили. И начали все заново, цикл за циклом. Есть свежая рыба в пустыне!


49. На сафари

На юго-востоке Испании два парка с дикими животными – Дения и Айтана. Я больше люблю Айтану и непременно посещаю, оказавшись в тех краях.

Едем на машине по серпантину. Интересно приехать к началу кормежки животных. Ползем за фургоном с кормом в веренице авто таких же, как мы, зевак. Время от времени фургон останавливается, служитель раздает еду. Звери этого момента ждут и без боязни подходят, остается смотреть и фотографировать. Впрочем, в одиночку катить на своей машине, пытаясь общаться с животными, тоже не менее интересно.

Мне нравятся жирафы, грациозные и необычные, как пришельцы с другой планеты. Неопытные туристы дают им морковь, это моветон, лучше предложить батон-багет. Протягиваешь батон жирафу, тот посмотрит, потянется, выдвигая шею, и вот уже твой батон оплетен длинным сиреневым языком и принят. Жираф косит на тебя благодарный глаз и достойно плывет дальше. И удивительно видеть из салона автомобиля рядом с собой его голени, кончающиеся едва ли не в поднебесье.

Ламы за машиной плетутся совсем как овцы. Косули, те робкие, близко не подходят. А у новорожденных осликов ножки разъезжаются, глазенки испуганные. Не трусь, не обидим! Вот верблюды нахальны и к подачкам приучены, нередко даже головы свои в ок- на автомобиля засовывают. Бегемотов увидеть сложно – лежат в водоеме, выставляя ноздри и лишь изредка выставляя себя на обозрение. Зато слоны целиком на виду, подходи и трогай, если, конечно, осмелишься.

Хищники за отдельной оградой. Перед въездом объявление требует закрыть в машине окна. Въезжаем, катим по территории, наблюдаем тигров и львов на воле. А вот этот лев сидит в клетке. Если верить служителю, он там потому, что загрыз пожилую английскую чету, пожелавшую то ли усыновить его, то ли просто погладить. Не хотите верить – не верьте, но лев сидит в клетке.

В этом парке еще многое можно увидеть, но вы уж сами.


50. Центральный рынок

В Стамбуле очень много достойного внимания, но Центральный рынок меня поразил. Представьте себе бессчетные ряды лавок, длинными параллелями уходящие к горизонту. Каждый ряд специализирован. В этом, к примеру, сладости. В воздухе пряный аромат лукума, которого десятки, а может, сотни видов. С лукумом соседствуют другие лакомства, знакомые и неизвестные. Таких лавок сотни, если не тысячи. В другом ряду пряности со всего света. И там невообразимая смесь ароматов, только иных, но тоже манящих и дразнящих. Есть ряды мясные, овощные, фруктовые. Обувь, одежда, белье, галантерея и все-все-все, на любой вкус и любой размер, всех стран и всех народов. Ювелирные ряды требуют отдельного описания. Смотрите: вот украшения из благородных металлов в мыслимых и немыслимых видах и сочетаниях, с камнями-самоцветами или без них. Золото желтое, красное, зеленое, розовое и белое, известнейших ювелирных фирм и самострок, «умелецкая» работа.

Под говор толпы со всех сторон на вас сыплются предложения. Продавцы обращаются на разных языках, с прозорливостью опытного сыщика-физиономиста безошибочно определяя ваше происхождение. С дружеской фамильярностью могут ухватить вас за рукав и пытаться подтянуть ближе к своему товару.
 
Процесс покупки регламентирован. Если товар вас устроил, нужно торговаться. Купить за предложенную цену значит проявить неуважение к продавцу, а себя выставить простофилей. Искусство покупки, как и искусство продажи, – это искусство торга и разговора, ритуал. Порой искушенный покупатель, опытный в словесной дуэли, способен понизить начальную цену в пять-десять раз. Купить товар на радость себе и продавцу, удовлетворенному в таком разе и совершенной сделкой, и правильным общением.

Я хотел бы приехать в Стамбул еще и непременно побывать на Центральном рынке. Не обязательно покупать, можно просто смотреть.


51. За границей и дома

На вокзале железнодорожной станции Лаппеенранта, что на финской земле сразу за нашим Выборгом, ремонтировали водопровод. Пакет труб пирамидкой лежал на платформе перед зданием вокзала – внизу четыре трубы, выше еще три, затем две и одна. Пакет был перетянут полимерной лентой, торцы труб с обеих сторон выведены в единую плоскость. Лежали трубы не как-нибудь, а строго параллельно краю платформы – и аккуратно, и не запнешься.

Стояли те трубы у меня перед глазами, как заставка в телевизоре, когда наш поезд ехал по финской территории в сторону Выборга, а я, глядя в окно, любовался стройными финскими лесами. Глядел, пока мы не миновали границу с Россией. Вот она, Родина! Как по линейке отведена граница, за которой с нашей стороны по полосе отчуждения между рельсами и подступающими зарослями лежит непрерывной лентой сплошной ковер шириной метра четыре. Сложен ковер из вторичного сырья – банки, бутылки, окурки, сигаретные пачки, спичечные коробки, обрывки газет, старые журналы. Мусор. Стройный лес ушел местами аж за горизонт, оставив после себя пеньки и обрубленные ветви.

Сведущие попутчики мне объяснили, что вывозят сваленные здесь деревья в соседнюю Финляндию на переработку. Свой лес финны берегут, наш за бесценок скупают. Потом обработанную древесину дорогой продукцией экспортируют во многие страны, и мы тоже у них покупаем.


52. Когда не хватает слов

Отправились мы с шестилетним сыном во французский Диснейленд. Описывать этот фантастический город не стану, хотите в сказку – поезжайте. Остановились в отеле Диснейленда, респектабельном белоснежном комплексе, куда стекаются толпы людей со всего света, с детьми и без оных. Вавилон, жизнь, ориентированная на индустрию развлечений.

Мы получали удовольствие, осваивая бесчисленные аттракционы сказочного места. В один из дней вернулись в отель только к полуночи, не удержавшись от соблазна посмотреть парад-алле мультгероев, традиционно завершающий дневные забавы. Уставшие и голодные, ввалились в гостиничный номер. Рестораны к тому времени закрылись, пришлось прибегнуть к услугам room service. Жена заказала ужин, я отправился в душ. Ждем. Сын отрубился и уснул. Через некоторое время в дверь номера постучали, жена открыла. На пороге высокий негр в роскошной униформе. Катит сервировочный столик, а на нем!.. Чего на нем нет?!  Жареная курица и фрукты, булочки и сладости. В отдельной вазочке огромный выбор разовых заварочных пакетиков. А кипятка нет, воды вообще нет. Негр стоит, улыбается, на лице фирменная готовность получить чаевые.

Жена спросила по-аглицки о кипятке. Не понял. Так, английского не знает, русского, естественно, тоже. Франция. Как назло, от усталости у жены из головы вылетели французское eau и все прочие синонимы. Ребенка надо бы горячим чаем напоить, и вообще... Что делать? Взяла моя жена пакетик сухого чая, положила его себе в рот и стала меланхолично жевать, задушевно глядя негру в глаза. В этот момент и я появился из душа и впервые увидел покрасневшего до лиловости негра. С восклицанием «О, мадам!» бедный парень выскочил из комнаты, чтобы спустя пару минут возникнуть вновь, держа на большом подносе чайник с кипятком и вазу со льдом.
Когда не хватает слов, вспомним о жестах и мимике.


53. Пожары в тайге

Зрелище последствий площадных пожаров в тайге удручает. Мне довелось видеть сотни гектаров выгоревшей Кокшайской тайги, что на Восточно-Европейской равнине. Обгорелые стволы корабельных сосен черными остовами смотрели в небо. Жизнь ушла из этого леса, десятилетиями будет земля затягивать раны. Поезд шел мимо, мне хотелось отвернуться. Люди виновники происшедшего, было стыдно, хотя причем здесь я?

А в тысяча девятьсот семьдесят пятом году я оказался на Дальнем Востоке. Стояли необычные даже для тех мест морозы, и когда в дальневосточном городе Солнечный оборвало высоковольтную линию электропередачи, на спасение города бросили военных. Мне повезло уехать из Солнечного часа за три до аварии на линии. Я стоял у окна поезда, и сопки Дальневосточной тайги, оголенные пожарами от костров браконьеров, виднелись на горизонте, как грудь истерзанной женщины.


54. Впечатление

Из виденных городов, больших и малых, я выделил для себя два.

Один из них Иерусалим – белая чаша земли накрыта ответным светлым куполом неба. Кажется, что в этом месте меняется кривизна пространства. Энергетика невероятная. Глядя, чувствуешь скольжение времен. Сильное впечатление.

Второй город – Толедо. Желтый песчаник, архитектурные формы прошедших веков. Мощеные улочки, видевшие римлян, готов, мавров, евреев, крестоносцев. Город цельный, как шкатулка из старого сундучка.


55. Угораздило парня

У моего товарища есть друг, Пушкин Николай Васильевич. Нет, я не ошибся, Пушкин Николай Васильевич. Когда он кому- либо представляется, нередко новый знакомый переспрашивает по стереотипу мышления: «Как это Пушкин Николай Васильевич? Пушкин ведь Александр Сергеевич. Это Гоголь Николай Васильевич!»  Вот угораздило парня.

 
56. «Находка» на снегу

Заснеженная тропинка через двор вела к подъезду большого жилого дома на севере Москвы. Шли последние месяцы разваливающейся советской империи, полные неопределенности и трагического оптимизма. В пустынных сумерках опередивший меня метров на пять мужчина шагнул в сторону от дорожки, наклонился и что-то поднял. Отряхнув с находки снег, с радостным возгласом обернулся: «Нет, вы только посмотрите, что мы с вами нашли!»

Пакет в его руках оказался толстой пачкой вдвое сложенных зеленых банкнот. Доллары. Двор безлюден, в пределах видимости только он да я. А счастливчик не унимается: «Давайте быстро поделим». И принимается считать купюры. Я прерываю: «Поздравляю. Но это ваша находка, я к ней отношения не имею». Мужчина явно озадачен: «Ну как же, здесь только мы с вами. Значит, пополам, чтоб было честно». – «Нет, – говорю, – честно – это вам. Или хозяину, если он отыщется».  Не успел пройти, как с другой стороны двора стремительно возникает троица явно криминального вида. Сразу ко мне: «Мы здесь деньги сейчас обронили. Где они?»  Ну, понятно – классическая разводка. Тот мужик, естественно, их партнер, он сразу станет честным, возвратит свою часть и скажет, что остальные деньги у меня. И возьми я предложенные деньги, капкан захлопнулся бы. Взятые деньги должен буду вернуть, а потом мне заявят, что денег было много больше, и выгребут у меня все ценное. В такой ситуации я и возразить не мог бы. Только я деньги не брал. Надо было видеть лица тех мужиков, когда они поняли, что я не взял предложенную долю и предъявить мне нечего. А если пытаться забрать мои вещи силой, то это грабеж, уголовная статья. С тем мы разошлись.


57. Солидарность

Мне представляется, что в городах народ лицемерней, чем сельские жители, обычно более простодушные и открытые.

В начале семидесятых оказался я по работе в Узбекистане. Перемещаясь по Ферганской долине, в случайном маленьком поселении сообразил, что оброс и разлохматился. Почему бы здесь же не постричься, не обогатиться впечатлениями? Полуоткрытая кабинка мастера прямо на улице.  Когда парикмахер пришедшего до меня клиента обслужил, я зашел. Стрижет меня парикмахер, сам радио слушает. По радио на русском языке последние известия, и вдруг сообщение о трагической гибели наших космонавтов Добровольского, Волкова и Пацаева. Достриг меня мастер, отряхнул, причесал, а деньги взять отказался. Это он так солидарность со всем нашим народом проявил в постигшем нас горе.


58. Чужая жена

Мой друг увел чужую жену. Нехорошо, конечно, только он много лет был один, погрузившись в работу и в длинные переживания распавшегося раннего брака. Тут рядом возникла привлекательная женщина лет на двадцать моложе его. Он начальник, она личный референт, ей с ним интересно, ему с ней душевно.

Пикантность отношениям придавало то обстоятельство, что на работу чужую жену пристроила мать мужа, свекровь. Возникшей ситуацией свекровь поделилась с близкой своей подругой. Та поинтересовалась, каков он, разлучник. В ответ услышала (цитирую дословно): «Высокий. Красивый. Умный. Богатый. Везучий». Подруга завистливо: «Чего же ты хочешь? И я к нему ушла бы».


59. Приключение в сауне

Собрались на даче дружеским кругом на ужин. Разговоры, возлияния и гвоздь программы – сауна. Несколько заходов сделано, можно бы завершить, но уж очень хочется еще разок напоследок. И, пообещав жене не задержаться дольше пяти минут, Андрей забежал в сауну. Сел на верхнюю скамью, а тут кто-то из товарищей: «Подвинься, – говорит, – Андрюша». Пододвинулся, только неловко с небольшого перепоя. Привалился боком к раскаленному наморднику лампы, сильно обжег, до горелого мяса. Заорал, подскочил, да не рассчитал в чужой сауне, головой врубился в потолок. А потолок в смоле, и гвоздь из него выступал. Голову Андрей до крови поранил и смолой испачкал. Завопил еще сильнее, и к выходу. По дороге колено о титан ударил. Дверь распахнул, а там, на пороге, – его дружок, тоже, как Андрей, хирург и профессор. В руках держит большущий таз с холодной водой, готовится Андрея «благословить» после сауны. Со словами «Ну, Андрюха, держись!» делает шаг навстречу, поскальзывается и со всего маху врезает бедолаге тяжелым тазиком по бедру, где тут же вспухает большущая гематома.

Ну, а в итоге Андрюша сдержал слово – дольше пяти минут в сауне не кайфовал. Правда, потом лечился. Никто этой истории не верит, приходится свидетелей призывать.

 
60. В ожидании высокого гостя

В уральскую шахту, известную как Дегтярский медный рудник, я спускался просто так, из интереса. Хотелось посмотреть, как там, на шестистах метрах под землей. Дали мне шахтерскую куртку и каску с фонарем, на пояс нацепили аккумулятор, диспетчера в провожатые назначили. Зашли мы с ним в клеть, она больше грузового лифта в жилых домах, двери у клети решетчатые, сквозь них на спуске-подъеме стены видны. Спускались долго. Когда вышли, в тоннеле оказались, по нему пошли. Дальше, как в книгах пишут: штольни, штреки, забои, по тоннелю вагонетки с рудой ходят. Вагонетки в лифт закатывают, наверх поднимают. Вода по центру тоннеля стекает, специальное для нее русло организовано.

По всем параметрам образцово-показательное хозяйство, сюда начальство водят. Когда президент США Ричард Никсон к нам в страну приезжал, его тоже сюда привезли. Диспетчер, который мне рудник показывал, и Никсона должен был сопровождать. В одном из забоев шурф подготовили, до половины пробили и остановились, ждали, когда президент появится. День ждали, другой. Никсон на третий день приехал. Принимал не мой сопровождающий, сменщик его, они поочередно Никсона караулили. Позже сменщику дали орден Октябрьской Революции, а моему сопровождающему орден «Знак Почета», пониже статусом, не он же принял высокого гостя.


61. История генерала

Говорят, плох солдат, который не хочет дослужиться до генерала. Только дослужиться мало, надо еще генералом остаться. Славе дослужиться удавалось, а остаться нет. Два раза. Виноваты в том широта души и бухгалтерские счеты.

Слава был сотрудником хитрого учреждения. Можно думать, хорошим сотрудником, потому что рано стал полковником. Потом, по истечении положенного срока, присвоили ему генеральское звание. Если вам не присваивали генеральского звания, вы понять не можете, какая это радость. Что делают нормальные люди в радости? Ну да, улыбаются, делят радость с близкими. А еще? Правильно, обмывают. Пьют, и порой много. Что Слава и сделал, по открытости своей и по простоте душевной. За то поплатился: звание генерала сняли, вернули в полковники. Другой на его месте закис бы, запил. А он нет. То есть пить пил, но не закисал. Через какое-то, не самое короткое время, за достигнутые успехи и примерное поведение ему опять присвоили воинское звание генерала.

На этот раз напиваться до потери пульса Слава не стал, выпил совсем немного. Только кровь молодая, молодецкая, событие нестандартно отметить требовала. А потому Слава во всеоружии воинской доблести и под прикрытием служебного своего положения скатился по уклону дороги от Боровицких ворот московского Кремля. На конторских счетах скатился. Кому бы это удалось, вот так от самых правительственных ворот? Славе удалось. Рекорд оценили, но нехорошо – звания генерала Славу лишили вторично.

Размыты Славины следы на дорогах перестройки. Только все это правда, говорю как свидетель.


62. Может ли хвост крутить собакой?

Всем известно, что хвост не может крутить собакой. Если кто- нибудь видел иное, пусть скажет. Я не видел, зато на моих глазах портфель управлял своим хозяином. Многократно.

Слава выпивал охотно и порой без меры. Когда это случалось у нас дома, можно было наблюдать удивительную картину. К руке дошедшего до состояния невменяемости Славы подносили его служебный, всегда закрытый на ключ, портфель. Славина рука в порыве служебного долга и бдительности чекиста портфель фиксировала сжатыми пальцами. После чего роли менялись и портфель ревностно исполнял функцию проводника. Он тянул Славу за собой к входной двери, Слава послушно за портфелем следовал. Вместе они выходили из дома, садились в поджидавший Славу автомобиль и ехали домой. Там портфель послушно занимал свое место, а Слава – какое придется.

Вот что может сделать хорошая дрессура даже с бездушным, на первый взгляд, служебным атрибутом.


63. Нормально, но необычно

Бартер или, проще говоря, обмен товара на товар в научно-исследовательском институте был налажен. Нужна какая-нибудь деталь для эксперимента – идешь в институтскую мастерскую и заказываешь. Получаешь выполненный заказ и в благодарность вручаешь исполнителю дозу спирта. Все просто, формальности излишни.

Казус возник, когда старший научный сотрудник одной из лабораторий заказал деталь и уехал, указав, кому выполненный заказ отдать. К вечеру приходит работник с исполненным заказом в лабораторию, а там ждет его другой научный сотрудник, только младший. Деталь принял, колбу из стенного шкафа извлек, в стакан налил. Опрокинул работник стакан, рот вытер и спрашивает: «Ты чем напоил?» Понюхал младший научный сотрудник колбу и обомлел: ацетон! Бросился к стенному шкафу, а там еще и другая колба, уже со спиртом. Он к работнику: «Давай скорую вызовем!» Тот: «Не надо скорой, ты мне спирту дай». Налили спирту стакан с верхом, без меры. Выпил работник и его, рот вытер и ушел. Младший сотрудник шефу позвонил, доложил. Тот в гневе зашелся, взволновались оба, а что сделаешь? Шум поднимать ни к чему, да и как? Еле утра дождались, прибежали в цех, там работа рано начиналась. Глядят, живехонек работник, у станка стоит, точит. К нему подбежали: «Как себя чувствуешь? Было ли что?» Тот отвечает: «Нормально. Только баба моя сказала: „Что-то от тебя пахнет необычно“». Ну, это и понятно: обычно спирт, а тут такой коктейль.


64. Какой вкус у кумыса?

Кумыс, этот целебный напиток, мне довелось впервые попробовать, когда после очередной командировки возвращался из Ташкента в Москву. На место в купе денег не хватило, на плацкарт тоже не набралось, пристроился в общем вагоне. После чего у меня оставалось, помню, ровно пятьдесят копеек. Поистратился, на зарплату младшего научного сотрудника много не накатаешь.

Выбрал себе самую верхнюю, третью полку. Она багажная, только народу в вагон много набилось, мест не хватало, вот я и залез наверх. Лежу. Голодно. Решил на второй день прикупить поесть, по тем временам на что-нибудь да хватило бы. Дремлю, о своем лениво думаю. Временами, возможно, в голодную спячку западал. Слышу сквозь дрему: «Кому кумыс, кому кумыс?»

Сна сразу нет. С полки скатываюсь, а за окном степь до горизонта, ветер колючки кустов перегоняет. Поезд стоит, а возле нашего вагона женщина топчется, кумыс предлагает, рядом верблюд лежит. Зажимаю в кулаке заветный полтинник, и к выходу. С подножки свешиваюсь, интересуюсь, почем продает. Не помню, какую цену женщина назвала, но по моим деньгам. Протянул монету и получил зеленого стекла полулитровую бутылку. Внутри жидкость белая просвечивает, горлышко бумажной пробкой заткнуто. Пробку я вытащил и на землю бросил, бутылку раскрутил в манере профессионального алкаша и к горлышку приложился. Положенные такой бутылке двадцать семь булек враз я не осилил, но половину содержимого с голодухи проглотил, потом вкус почувствовал. Не очень. Главное запах, сразу вспомнил конюшню и знакомых лошадок.

Вы знаете, как кумыс готовят? Я потом, уже в Москве, технологией поинтересовался. Помещают заквашенное молоко кобылиц в бурдюки из шкуры лошади. Из тех частей шкуры, что с ног лошади сняты, шерстью внутрь. Естественно, если лошадь была старая, то и шкура старая, лошадиным потом навечно пропитанная. Пот, непередаваемый привкус и запах кумысу придает, шерсть линялая в кумысе плавает.

Больше я тот кумыс не пил, хозяйку поблагодарил и бутылку с остатком кумыса ей вернул. Сам вглубь вагона не захожу, окрестности обозреваю, интересуюсь. Вижу мельком, что тетка долила бутылку с остатками моего кумыса до прежней метки, брошенную мной пробку с земли подняла, бутылку заткнула и к следующему вагону с той же песней: «Кому кумыс, кому кумыс?» Как прикинул я по вкусу-запаху, сколько народу до меня эту бутылку сосало, мне совсем нехорошо стало. До самой Москвы ни есть, ни пить не тянуло.


65. На досуге

Его приятель был заместителем министра, но одевался на досуге затрепанно, как бомж. Сидят они как-то на даче в дружеском кругу, разговаривают. Мужики курят, не все, конечно, а те, что курят. Тут у этого приятеля сигареты любимые кончились. Сейчас, говорит, водителя пошлю, и звонит ему на мобильный. Через какое-то время раздается звонок в дверь. Открыли, а там молодой человек в изысканном костюме от «Армани» и в галстуке от «Черутти». Это его водитель сигареты привез.


66. В мае 1945 года

В конце мая 1945 года по случаю Победы в Великой Отечественной войне устроили в Кремле прием в честь командующих советскими войсками. В белом Георгиевском зале Большого Кремлевского дворца собрались руководители государства, полководцы и военачальники, известные люди. Тостов было множество. Пили за героических воинов, пили за дружбу народов, говорили персональные тосты за руководителей и маршалов. Последний тост «За здоровье русского народа!» провозгласил Сталин.

Мужчины на прием пришли кто в костюмах, кто в мундирах. Женщины были представлены главным образом женами именитых мужчин, все в нарядных платьях, только одна, из рядов военной медицины, надела свою форму полковника медицинской службы. Когда тосты говорили, Сталин за нее особо бокал поднял. «Вот, – сказал, – какие у нас есть женщины!» Та женщина была мне близко знакома, но сама не рассказала, узнал об этом случайно.

 
67. Спецназовец

Высокий и одаренный, с прекрасной внешностью и задатками бонвивана, Виктор был явным баловнем судьбы, по праву рождения принадлежа к сформировавшейся в недрах социализма элите. Пользовался неизменным успехом у женщин и недобро упомянут в одном из стихотворений Евгением Евтушенко после того, как Виктор увел у него пассию. Окончил МГУ и в аспирантуре Института международных отношений защитил диссертацию.

Потом был 1956 год и вооруженные выступления венгерского населения против режима «народной демократии» в Венгрии. Из роты спецназа ВДВ, принимавшей участие в подавлении восстания, уцелел едва ли не один он. Рассказал, как из окон домов в Будапеште восставшие забрасывали гранаты в открытые советские бронетранспортеры, превращая машины в бронированные гробы. Когда вернулся домой, по нажитой казарменной привычке сплюнул, разговаривая, в угол гостиной. Маме, известному ученому и светской даме, стало плохо.


68. Водяра

Лана Григорьевна принадлежит к поколению сороковых годов, воспитанному на пуританской морали. Иное дело дочь Наташа поколения шестидесятых, поколения более раскрепощенного и независимого. Словари у старшего и младшего поколений различались. Собралась Наташа, коей тогда было лет пятнадцать, на молодежную тусовку. На вопрос строгой мамы пошутила: «Пойду с друзьями пить водяру». Откуда было знать маме, что на молодежном сленге «водяра» обозначает водку. И когда позже к маме пришли гости, она на вопрос о дочери сообщила: «Наташенька ушла пить водяру».


69. Народное творчество

Татьяна Михайловна, потомственная дворянка, была женщиной образованной и утонченной. Преподавала в институте английский язык, но не всегда правильно представляла себе определенные аспекты русского народного творчества. В компаниях, если речь заходила о частушках, случалось, цитировала с некоторым неумением единственный известный ей образец. Звучал он так:    
«У меня миленка нет,
Что же я поделаю?         
Возьму полено и топор,             
В воскресенье сделаю».

К чести друзей и близких, никто не считал возможным раскрыть ей подстрочный смысл этого сочинения.


70. Тренировка агента

Евгений Алексеевич имел воинское звание генерала. Он и выглядел генералом: ростом выше среднего, подтянутый, с жестким взглядом и твердым подбородком. Как правило, ходил в штатском. Форму на Евгении Алексеевиче и его награды я видел только однажды, когда в начале девяностых годов подписывал в Моссовете протокол о намерениях с американским бизнесменом. Присутствовали ответственные сотрудники нашего предприятия, и в их числе несколько офицеров и генералов, которых я попросил надеть для торжественности форму и ордена. Впечатление произвели сильное, американец уже не о протоколе думал, просил общим снимком встречу увековечить. Ну, конечно, сфотографировали на память.

До выхода в запас Евгений Алексеевич был начальником технического управления очень серьезного внешнеполитического ведомства, у нас работал советником по внешним связям. Мы тесно общались, и постепенно за бесстрастной объективкой проступали эпизоды яркой биографии.

Один из периодов жизни Евгения Алексеевича связан с Лондоном, где в годы войны он представлял «Аэрофлот». Готовили его серьезно. И вот такое тренировочное задание: едет он на важную встречу, светский раут. Одежда соответствующая. Вдруг прокол колеса, кто бы зарекался? Автомобиль запарковать, выставить знаки аварийной остановки. Пиджак или смокинг снять, рукава сорочки закатать. Запаску достать, машину поддомкратить, колесо поменять. Бросить пробитое колесо в багажник, убрать домкрат и ключи. Достать специальный двойной флакон: из одного его горлышка полить на руки смывку, руки вытереть полотенцем, которое всегда в автомобиле. Руки чистые. Полить на них из второго горлышка ароматическую жидкость, теперь руки еще и приятно пахнут. Убрать на место флакон и полотенце. Рукава сорочки раскатать, пиджак или смокинг надеть. Снять знаки аварийной остановки. За руль – и вперед. На все строго установленные несколько минут, прибыть надо без опозданий. Время движения по каждому маршруту всегда в голове, с учетом загруженности магистралей по времени суток и по прогнозируемым событиям. Естественно, требовалось уверенное знание города, его улиц и дворов, мест возможной парковки и временной остановки.


71. Селение Калак

Местечко Калаки, где мы остановились на несколько часов перед подъемом, было последним селением перед перевалом. Воздух в горах свежий, аппетит отменный, есть хотелось всегда. Пошли к ближайшей сакле купить съестного. Я, моя жена и еще две девушки. Подошли, а там мужичок в колоритной меховой шапке как раз ишака привязывает. Я к нему: «Байрай! Здравствуйте! Нельзя ли купить сыру и хлеба?» Тот отвечает приветливо: «Дабон хорз! – Мол, доброго дня. – Сейчас спросим, я здесь тоже гость из Грузии». Нашли хозяйку. Передал ей новый знакомый нашу просьбу, она кивнула и отошла обмыть для нас от рассола головку сыра. Пока она это проделывала, мужчина показал мне на хозяйку: «Она осетинка, я грузин, а ты русский». И бросился меня обнимать. Мне было приятно, люблю встречать хороших людей.


72. В горах Памиро-Алая

Лежу на спине возле палатки. Мелкие камни подо мной должны причинять боль, но я не чувствую. Все ощущения заглушает другая боль, которая полностью затопила сознание. У меня сломана нога, перелом открытый.

Наша самодеятельная группа из двух парней и двух девушек забралась в горы Памиро-Алая тысячи на три метров над уровнем моря. Места безлюдные, чужие. Красота дикая, первобытная, скалы и небо. И вдруг озеро, высокогорное, голубое, стылое от глубинных ключей, вода градусов восемь-десять. В озере горы отражены, красиво, невероятно красиво. Манит то озеро, как заколдованное, только непонятно, живая в нем вода или мертвая. Попробовать? Кто рискнет собой озеро подогреть, есть смелые? Ну, я.

Рюкзак с плеч, кеды на землю, одежду на кеды, пошел. Рванулся от берега головой вперед, чтобы сразу в холод окунуться, поплыл. Вначале холод другое притупил, потом почувствовал неладное – нога и не болит, а слушается плохо. Оглянулся, а на воде след кровавый дорожкой ложится. Из озера вышел, на ногу не ступить. Разворочена стопа, кость у большого пальца оголилась. Наверное, у берега в воде камень острый лежал или еще острое что, кто скажет? Прыгая в озеро, я оттолкнулся от него, как ударил, и вот результат.

Ничего положенного в такой ситуации у нас нет. Обычно мы с друзьями брали в походы лекарства и бинты, брали шприцы и иголки с нитками на случай, если понадобится зашить раны. Здесь промашка вышла, собрались мы со случайными моими спутниками спонтанно, готовились поспешно. И помощи просить не у кого, нет кругом никого. Нашлась упаковка антибиотика, таблетку растолкли, в рану засыпали. Бинт был, перевязали. Все, больше помочь мне нечем. Нога распухла так, что в полностью расшнурованный кед не влезает. У меня сильный жар, пить не могу, похоже, кончаюсь. Ночью товарищи мои в палатке прикорнули, а я возле палатки пристроился, в небо гляжу. Небо черное, низкое, как нигде, звезды огромные и близко. Рукой достал бы, да шевельнуться не могу. Спутник пролетел. Спутники тогда редко летали, давно это было. Шел мне двадцать пятый год.

Следующим утром спускаться начали. Я сам ковылял, товарищей рюкзаком обременил. Всю дорогу не ел, только пил. Высокая температура у меня постепенно спала. Когда через неделю мы попали в цивилизацию, не стал я к местным врачам обращаться, могли мою русскую речь не понять, решил в Москве подлечиться. В Москве дела неотложные опять визит к врачу отодвинули, рана сама затянулась, кость срослась. Живой человек на многое способен.


73. Мутные волны Днестра

С женой и семейной парой друзей путешествуем по Прикарпатью. Кишинев и Тирасполь, Львов, Черновцы и множество неведомых поселений по берегам Днестра, по которому мы переме- щаемся на двух байдарках. Мутные волны в нескольких метрах от байдарки покачивают то сапог, то доску, то коровью отрубленную голову. Точно не то соседство, которое мы выбрали бы, зато какое местное вино можно прикупить в пути за сущие копейки!

Пройдя верховьем реки, отправляем байдарки багажом домой в Москву и на рейсовых автобусах перебираемся в Одессу. Что для нас лишние несколько сотен километров, если мы в брезенте, молоды и жадны до жизни? За старинным Овидиополем у самой кромки Днестровского лимана ставим палатку. Когда утренний прилив подгоняет к палатке воду, можем, откинув полог, окунуть ноги. Ничего, что с деньгами напряженно и что ожидают в Москве будничные заботы, и незавершенная диссертация, и недописанные статьи. Это утро наше!


74. У природы нет плохой погоды... (дневник похода)

Вместо предисловия

          Впервые я оказался в Башкирии много лет назад поздней весной, отправившись в конный поход по горам Южного Урала. Короткий курс верховой езды для новичков в высокогорном приюте Шушпа, и вот мы отбираем себе лошадей из полудикого табуна голов в двести. Объезжаем как можем, и в путь. Маршрут плановый, в группе девять туристов, два инструктора-проводника и сопровождающий из Москвы. Дисциплина строгая, поход суровый, даже немного опасный.

Народ в нашей случайной компании подобен экспонатам в кунсткамере. Сергей, сотрудник КГБ, уволенный за пьянку. Галя, не отошедшая после потери ребенка. Дина, чудесный товарищ и жуткая матерщинница, отдыхающая от обязанностей главного бухгалтера крупного предприятия. Саша, досрочно освободившийся уголовник с Камчатки. Марина, реанимационная медсестра с незадавшейся личной жизнью. Лидочка, сотрудница внешнеполитического ведомства, кричащая по ночам. И симпатичная девчушка Катя, однажды подбросившая колючки в общий котел каши. Плохо бы нам пришлось, не заметь мы вовремя. Оказался у нашей спутницы приступ шизофрении. Населенных пунктов на маршруте нет, тайга. В тайге Катю не оставишь, путешествовали, приглядывая. Группу сопровождала представитель туристического агентства Софа, бывалая туристка, опытная наездница и просто милая дама. Но что она могла сделать?

          Украшением группы стал крановщик Леша из Поволжья. Он получал путевку бесплатно по профсоюзной линии, а поскольку бесплатно, решил не промахнуться, халява, как-никак! Самой дорогой путевкой оказался наш туристический маршрут. На второй день пребывания в лагере Леша пожелал вернуться и поменять путевку. Не удалось. На четвертый день, когда мы уже арканили отбитых коней, Леша готов был вернуть путевку и вообще не отдыхать. Тоже не получилось. Через неделю похода Леша признался, что предпочел бы лишиться квартальной премии, но оказаться дома.

          По возвращении в Москву все неприятное забылось, оставив радость от полученных впечатлений. Еще несколько лет мы дружески перезванивались и даже эпизодически встречались своей маленькой группой, нам было что вспомнить. Забудешь ли ночи у костра? А ночные дежурства, чтобы охранять от случайных хищников лошадей, раз или два за ночь меняя их диспозицию для кормежки. Это мужское занятие, а чтобы дежурный не уснул и не скучал, с ним дежурила у огня одна из женщин группы по его выбору – все на жестких условиях личной неприкосновенности избранницы по обычаям гор. Или вот чудесные моменты просветления неба, когда ненастье сменялось солнышком, а воздух, казалось, кричал о весне. Однажды, помнится, мы качались в своих седлах на рыси по таежной прогалине, когда услышали курлыканье – это прямо над нами летели журавли. И никогда больше не слышал я таких соловьиных распевов, какие были в конце того мая на берегах Агидели.

К черту будни и заботы

          Наша дорога в дивную уральскую тайгу легла через столицу Башкирии Уфу и город башкирских металлургов Белорецк. По- праздничному легко пролетели экскурсионные дни в городах Башкирии, и вот уже на пришедшем за нами небольшом автобусе едем в туристический лагерь «Арский камень», расположенный километрах в двадцати от Белорецка в красивейшей излучине реки Белой, которую здесь знают как Агидель.

          Знакомимся с нашими проводниками-инструкторами. Первый из них, Иван (Ванечка – назовут его наши девчата), из местных. Ивану лет двадцать пять, но он уже опытный путешественник и ловкий наездник. Второй инструктор, Алик, – еще стажер, но походная жизнь и эти горы ему знакомы тоже.

          Получаем снаряжение и продовольствие. И того, и другого много, готовимся серьезно. Продовольствие делим на две части: большую – с собой, а меньшую нам доставят машиной в условленное место. В сборах пролетают два дня. И опять автобус, по макушку заваленный нашими рюкзаками, везет нас в Белорецк на станцию. Крохотный поезд из двух вагончиков, влекомый музейный «кукушкой», ходит по узкоколейке в поселок Тирлян. Недалеко от Тирляна – горный приют Шушпа. Здесь мы получим лошадей и начальные навыки верховой езды. Здесь – начало похода.

          В Шушпе нас ждали. Грузим вещи на подошедшую к нам тракторную тележку, идем следом. По симпатичному лагерному обычаю для встречи вновь прибывших выстроилась ранее пришедшая группа. Мы подтягиваемся, принимаем бывалый вид, строимся в шеренгу. Звучат дружные приветствия нам и импровизированные слова ответной благодарности. Распиливаем символический шлагбаум – «переходим Рубикон», теперь мы тоже хозяева лагеря. Нам дарят на удачу в походе умело сделанные из подручных материалов забавные сувениры. В заключение веселой церемонии угощают «напитком конников» – пряным огуречным рассолом. Разгружаем свои вещи. Мы на месте.

Только кони мне попались привередливые

          Наконец-то мы добрались до коней. Их в Шушпе много, около двухсот. Резвые, помесь башкирской породы с буденновской. Пер- вое знакомство – в день нашего приезда. Едва пристроив рюкзаки, бежим к загону для пригнанных с пастбища лошадей. Несколько из них уже выведены к коновязи, у идущей перед нами группы сегодня пробный однодневный поход. Подходим с опаской, некоторые из нас не видели лошадь вблизи. Тем временем ребята из уходящей группы продолжают отлавливать коней в загоне. Осмелев, наши Саша и Сергей пытаются помогать им.

          В последующие два дня мы осваиваем это своеобразное родео. Вначале отлавливаем наиболее смирных из указанных нам лошадей. Лавируя в гуще неспокойного табуна и ласково приговаривая, стараемся подобраться близко и надеть уздечку. Обычно необходимо предварительно ухватить лошадь за гриву или обнять за шею. Затем наступает черед более строптивых лошадок. Приносим аркан... и начинается погоня, нужную лошадь стремимся отделить от остальных, оттеснить. Нам с Сашей и Сергеем повезло: штатные конюхи заняты, и наши инструкторы берут нас на подмогу. Иван как самый опытный набрасывает на шею лошади аркан. Общими усилиями удерживаем лошадь на месте, взнуздываем и выводим из загона.

          В первый же день пребывания в Шушпе нам показали, как обращаться с седлом, уздечкой, арканом. Остаток дня учимся вязать узлы – башкирский, калмыцкий, коновязь. Как это просто, когда делает инструктор!

          На следующий день с утра – мелкий дождь. Потратив немало усилий на поимку дюжины «своих» коней и получив каждый (!) по лошади, пройдя через все трудности первого общения, мы седлаем лошадей и оказываемся, наконец, в седле. Диковинное, ни с чем не сравнимое чувство.

          Отрабатываем устойчивую посадку и умение держать строй в движении по кругу. Затем упражнения посложнее, учимся двигаться рысью, обходиться без стремян. Отпустив поводья, выполняем в седле глубокие наклоны вперед и назад с касанием лошади лбом и затылком, повороты туловища, берем в руки на ходу стремена... После такой тренировки чувствуем себя джигитами. А когда позже наиболее подготовленным из нас Иван позволил садиться в седло без стремени, прыжком с земли, – гордости нашей не было предела. Тело ныло, но впечатлений и разговоров о качестве той или иной лошади хватило до ночи.

          Третьим днем пребывания в Шушпе завершилась наша кавалерийская подготовка. В тот день мы  проделали однодневный реальный поход. Более ловко и смело, чем накануне, сели в седла и налегке, без поклажи, отправились в путешествие по окрестностям. Дождь накрыл нас почти тотчас после выхода из лагеря, но что нам было до погоды – под нами играли кони! Теплые тела их источали какую-то добрую силу и готовность нести хоть на край света. Воздух был пропитан крепким сосновым духом, вокруг неумолчно пророчествовали кукушки. Совсем близко закурлыкал журавль, и два четких длиннокрылых силуэта вписали в серое небо уверенную дугу. Чередой двигались мы по просекам, по распадкам и склонам, и дорога извивистыми таежными тропинками выстилалась серпантином под копытами наших лошадей.

          В дальнейшем нормой наших переходов на маршруте был шаг: под вьюками лошадь не должна идти вскачь, чтобы не сбить себе спину. Но иногда, на дневках, мы устраивали короткие радиальные прогулки без груза. Какая же радость быстрый аллюр! Все мы теперь увереннее держались в седлах и лучше чувствовали лошадей. А наши Галя, Софа и Марина, предварительно обучавшиеся на ипподроме, быстро стали совсем заправскими наездницами.

          Одно из наиболее ярких впечатлений осталось у нас от большого радиального выезда за продуктами во второй половине похода. В тот день мы прошли около 50 км. Как передать ощущения стремительного бега лошади, с которой ты сливаешься в этом порыве, пронизываемый желанием прибавить к ее грациозной мощи и свои несоразмерно более слабые, но мятежно рвущиеся силы?! И ты побуждаешь ее к этому упоительному бегу, за разворот дороги, сквозь несущиеся навстречу ветки деревьев, вперед! И какая признательность к этому большому и умному, сильному и красивому животному переполняет тебя!

          Нашей группе достались две молодые лошади, недавно поставленные под седло. В коротком походе они быстро обвыкли и выделялись разве что личностными особенностями, которые проявлялись не только во внешности и физических возможностях, но и в характерах. За дни похода мы ближе узнали наших лошадей, их полюбили и сдружились с ними.

          Привязанность лошади к человеку особенно ощущалась таежными ночами, когда, дежуря, мы проверяли лошадей. Идешь по лесу или поляне, подсвечивая под ноги фонариком. А лошадь спешит к тебе издали, выдвигается навстречу и доверчиво утыкается мордой в плечо. Она видит в тебе друга и в этом сумрачном лесу ищет твоей защиты и ласки. Каждый такой эпизод пробуждает в тебе неведомые ранее источники доброты и душевной чуткости. И мир видится радостней и шире.

Дорога с порога зовет на восток

          Ночь перед выходом в поход была еще холоднее предыдущих. Ранним утром выглянув из палатки, мы поразились чистоте ландшафта: на всем лежал не то иней, не то снег. Горы скрыл серебрящийся туман, и наш лагерь, разбитый в котловине, был накрыт им, как шапкой, так что казался нереально зависшим в облаках. Постепенно туман рассеялся, и только хребты прятались за поднимающейся кверху серой пеленой. «Если туман ложится на горы – погода улучшится, – пояснил Иван. – Если же он поднимается, как сейчас, жди устойчивого ненастья». Местная примета, увы, оказалась верной. Не прошло часа, как полил дождь, холодный, неутомимый. И хотя, по поверью, дождь в дорогу на счастье, перспектива паковать под дождем вещи, а затем идти наперерез падающим с неба жестким струям не вдохновляла.

          Приказа о выступлении между тем все не было. Дежурные наши исправно функционировали – завтрак, обед. Остальные томились в палатках в ожидании запаздывающей команды ин- структора. Ситуация прояснилась тревожным известием: в конной группе, вышедшей накануне, в ночь пропала девушка. Предположительно заблудилась, но предпринятые ночные поиски остались безрезультатными. Из Уфы срочно вызван особый спасательный отряд. Пока же наш выход задерживается.

          Дождь продолжался, и росли опасения за незнакомого человека, на месте которого мог быть каждый из нас. Наконец мы с Сергеем не выдерживаем собственного бездействия и подходим к инструктору: «Собирай добровольцев, и поедем искать!» – «Повременим! – остужает наш порыв Иван. – Подождем сообщений от спасателей».

          Ожидать пришлось недолго, девушка отыскалась. Отойдя от места привала за валежником, она потеряла направление, наткнулась на стожок и укрылась в нем от сильного дождя. Что ж, улиц в тайге нет. А девушка все же молодец, не растерялась! Настроение сразу повышается, звучат шутки. Похоже, что общая тревога способствовала сплочению малознакомых людей. Выход в поход перенесен на завтра.

          С рассветом укладываем рюкзаки. Связываем их попарно заплечными ремнями, так что они преображаются в большие переметные сумки. Вяжем прочно, страхуя многими узлами. В оба рюкзака под спину закладываем мягкие вещи, стараясь сделать рюкзаки плоскими и равного веса. Спальные мешки и палатки, надувные матрасы и одеяла, одежду и фотоаппараты, некоторые продукты упрятываем от сырости в пеналы из купленного в Уфе полиэтилена. Пеналы свариваем здесь же, грея на костре ножовочное полотно. Предосторожность не лишняя, уже со второго дня похода рюкзаки промокли насквозь и до конца похода практически не просыхали.

          Но вот поклажа собрана, кони навьючены, и мы в седлах. Спускаемся к Белой. И тотчас препятствие – разлив реки из-за дождей сделал брод через нее непроходимым. Идем в обход вдоль по косогору, протянувшемуся на полтора-два километра. Сразу чувствуем, что нам не хватает навыка верховой езды: вьюки цепляются за деревья, грозя завалить лошадь вместе со всадником. Одна из лошадей, заупрямившись, пошла резко вверх, остальные норовят за ней, Софа не удерживается в седле... Однако все заканчивается благополучно, и крутолобый косогор позади. Но даже в самый напряженный момент на круче не гаснет радостная мысль: «Наконец-то мы в походе». Нас ожидают горы и конные тропы, лес и костры. Впереди дорога.
 
Ты посмотри, вокруг тебя тайга

          Поход с первых километров занимает все мысли и чувства, в напряжении проходят дни. Непривычные к лишениям горожане, порой мы определяли себя и свое пребывание здесь не в самых лестных выражениях. Но растворялась в минутах тепла и отдыха преходящая наша слабость, и все более отчетливо формировалось в нас представление о радости и красоте этого кочевого бытия.

          Один из наиболее тяжелых дней похода пришелся на его начало. Молодой норовистый жеребец Кентавр повредил себе ногу, идти на нем дальше было нельзя. Иван решил заменить лошадь, отвести Кентавра назад. Отправился на закате, взяв с собой Сергея. Всю ночь лил дождь. Наши ребята вернулись часов в десять утра на измученных лошадях, уставшие и продрогшие. Предлагаем им отдохнуть, в полдень будим, поим крепким горячим чаем и сворачиваем лагерь. Дождь в это время припускает. Как мы ни спешим, выступаем только часа в два. Дует резкий ветер, особенно неприятный под холодным дождем. С комбинезонов вода сочится в сапоги. Через час-полтора промокаем насквозь – брезентовые комбинезоны, свитеры, белье. Под нами намокшие седла, а придорожные деревья колючими лапами бьют по лицу и плечам, стряхивая на нас стылую влагу.

          Вначале пытаемся переговариваться и шутить. Постепенно разговоры смолкают, каждый едет обособленно, стараясь выдерживать строй и сохраняя в себе маленький мирок, частицу тепла. Только Иван сидит по-прежнему прямо, слегка покачиваясь в седле. Похоже, над ним не каплет. Глядя на инструктора, бодримся и мы. Часа через три короткий привал. Лошадей привязываем, подпруги ослабляем. Наскоро перекусываем консервами. Едим стоя под непрекращающимся дождем. Садиться в мокрой одежде на мокрую землю не хочется, укрыться негде.

          И опять в путь, надо дойти до условленного места к сроку заброски нам продуктов. Идем до сумерек, и только в одиннадцатом часу вечера достигаем намеченного рубежа. На последних километрах дорога выходит из леса. Мы двигаемся в колонне попарно, и окрестности разносят наши песни.

          Главное требование бивака в подобном конном походе – обилие корма для лошадей. Выбираем место посуше, в прикрытой от ветров выемке на вершине пригорка. Вырубив в ближайшем лесу колья, загоняем их в землю, привязываем лошадей. Они будут ходить по кругу, выедая траву. Раз или два за ночь их нужно будет переставлять, вытаскивая и перемещая колья.

          Пора подумать о себе. От усталости и холода нет, кажется, ни сил, ни мыслей. Очень тянет привалиться к чему-нибудь и забыться. А вокруг на многие километры под распахнутым небом раскисшая земля. Сухостоя поблизости нет, но возле нашего привала сохранился остов полуразрушенной избушки, решаем разобрать его на дрова. Пока один из нас возится с мокрыми поленьями, остальные – и ребята, и девушки – пилят, колют и носят дрова, ставят палатки. Сейчас наше спасение в движении. Наконец все мы сгруживаемся у живительного огня. Дождик продолжается, но уже мелкий, моросящий. Слегка прожарившись, достаем из рюкзаков сохранившиеся сухими одежду и белье, наскоро переодеваемся. Дежурные начинают готовить не то обед, не то ужин, не то завтрак, а все остальные продолжают оборудовать бивак. Туристской практики многим из нас не хватает, а потому получается не слишком быстро и умело.

          Наутро, после короткого отдыха, снова в путь. Переходы сменяются дневками, дневки – переходами. Экзотика конного похода становится нашими буднями, а привычный утомленный мир, полный городской суеты и множества обыденных забот, смещается вглубь сознания, расплывается и пригасает. А это значит, что поход удался.

Нам разлука с тобой знакома

          Близилось окончание похода, позади более двухсот тридцати километров. Последний переход мы совершили, как и следовало ожидать при нашей незадачливости, под дождем. Он застиг нас в дороге и лил без перерыва оставшиеся четыре часа пути. Слабый дождик сменила гроза. Раскаты грома заставляли лошадей шарахаться, так что нам приходилось все время быть начеку. Воды в Белой еще больше прибыло, и опять отсутствие бродов заставило нас двигаться кружным путем по злополучному косогору. Природа напоследок, казалось, решила выдать весь запас своих каверз. В этот раз на самом опасном участке мы спешились и вели лошадей в поводу. Когда спустились к узкоколейке, из-за поворота показался паровозик, ходивший всего-то раза два в сутки. Знакомая нам «кукушка» галантно посвистела, приближаясь, отчего и без того напуганные лошади совсем ошалели.

          Но вот и приют. Столь бодро, сколь можем, въезжаем на его территорию. Нас встречают. Построившаяся дежурная группа, с сочувствием глядя на наши лица и мокрую одежду, преподносит нам по большой кружке горячего компота. Становится теплее. Греет и сознание, что мы дома. Расседлываем коней и проводим их через строгий контроль – нет ли потертостей, повреждений. До полного отдыха еще предстоит сдать седла, арканы, уздечки. Но самое главное – попрощаться с лошадьми. Каждый находит для своей лошади доброе слово и сбереженное лакомство. Под дождем фотографируемся с нашими конями – на память. Последние ласки, снимаем уздечки. Дорогие четвероногие друзья, спасибо! Мы будем помнить вас. Не хотим прощаться, до свидания!


75. На верблюде в пустыню

На двугорбом верблюде чего не ехать, пристроился между горбами, и вперед. А вот усидите на одногорбом верблюде! Того вначале оседлать надо, седло прочно закрепить, вы от него зависите. Затем верблюда посадить, иначе вам не вскарабкаться. И садитесь. Одну ногу свесьте, а другую вперед вытяните и в сторону первой перебросьте через низенький деревянный столбик, который с вашим седлом составляет единое целое. За тот столбик будете держаться в движении. Уздечку в руку. Да не та это двойная уздечка, которой конем управляют, потянул правый повод, потянул левый повод. Здесь хитрее – всего один ремешок, надо им скомандовать верблюду, куда вы хотите. Вы сели? Поднимайте верблюда. Поехали.

Премудрость эту мы с женой осваивали в пустыне Негев. Вы поняли, что было это в Израиле? Там мы отдыхали на любимом израильтянами курорте Эйлат. Среди многих удовольствий, предлагаемых бездельникам, был пятичасовой тур на верблюдах по пустыне. Подобралась интернациональная группа из восьми туристов и двух погонщиков. Меня не оставляло впечатление, что каждый из десятка участников говорил на своем языке. Удивительно, но друг друга мы понимали.

Все пустыни разные. Пустыня Негев неприглаженная – резкие изломы барханов, разорванные складки песка. Библейская картина начала мира. Собственно, почему нет, ведь там и зарождалась Библия.

В середине маршрута привал. Разжигаем костер, наши проводники-бедуины готовят пустынный хлеб. Я сказал «бедуины»? Я вас обманул, это евреи в пустыне Негев работают бедуинами. Хлеб приготовили быстро и ловко. Мука, вода и медный лист, прокаленный на костре. Тесто перемешано, разделено на куски. Каждый кусок превращается в лепешку прямо в воздухе, когда наш проводник ловко его подбрасывает и крутит. И вот она уже испечена, теплая и хрустящая пресная лепешка. В Израиле замечательная еда, но ничто не сравнится с этим хлебом. Впрочем, вы вправе не согласиться.


76. В Заполярье

С моим другом Сергеем и его прежней, тогда всего второй по счету, женой отправились мы на север. Собственно, я туда не собирался. В свой законный отпуск имел намерение пройти на байдарке с коллегой, тоже Сережей, по реке Великой, что на Псковщине, Пушкинские места хотел посмотреть. Только Сережа в день отъезда свалился с высокой температурой, не идти же в одиночку. Поменял планы, решил навестить родителей, которые жили в другом городе. Согласовал планы с женой, хотя ей так и так работать, она без отпуска. Позвонил родителям, обрадовал своим близким появлением. Съездил на аэровокзал, купил билет на завтрашний самолет, вернулся, сижу дома. Звонит мой друг Сергей. «Нет ли у тебя лишнего спальника? – спрашивает. – А то мы в Заполярье податься решили, рыбку половить». – «Есть, – отвечаю обреченно, – бери что хочешь, бери один спальник, бери два. Сам я на Великую собирался, да напарник заболел». – «А ты с нами давай, очень здорово будет», – предлагает друг. Заинтересовался я: «Поезд когда?» А он мне: «Через два часа». Каюсь, был я груб, когда ответил на его предложение. Про спальник мы договорились, и трубки повесили. А я как раз перед этим разговором очередную книгу дочитал и новую начинать сразу не хотел. Дел нет, и предстоящему размеренному периоду явно не хватает красок. Почему бы не на Север? Рюкзак еще не разобран. Жене позвоню, она мой билет на самолет сдаст. Перед родителями извинюсь, приеду к ним чуть позже. Курева вот почти нет, ну уж как-нибудь. Так все и сделал. Через два часа был с друзьями в поезде. «Хорошая вещь каникулы!»

Приехали на станцию «Полярный Круг», пересели на другой поезд, едем севернее. Вышли у деревни с загадочным названием Черная Речка. Оттуда надо еще севернее, но уже по реке, другого ходу нет. Только у нас лодки нет. Пошли по деревне. Народу там осталось немного, кто помер, кто уехал. Оставшиеся занимаются сбором морской капусты, ламинарии по-научному, достают вилами со дна, сушат и сдают. Тем живут, да подножным кормом. Мужики, как водится, пьют. Мы в один дом, в другой. «Нельзя ли лодку на время получить?» Не дают лодку, говорят, что нет. А у нас спирт с собой, литра три. Начали мы по душам в избах разговор вести, здесь угостим и пригубим, там. Глядишь, подружились, где-то и сошлось, отыскали лодку. Хозяин, правда, к тому моменту не совсем в себе был, но на ногах держался. «Берите, – говорит, – мужики, только верните потом». А сам в это время к жене моего друга обращается, смотрит не моргая. Это чтоб мужик не подумал, что он пьян, – жену друга он за мужика принял, не разобрался, видать.

Лодка нам перепала – решето, в воде по макушку. Воду мы отчерпали, щели как могли законопатили, и в путь, пока хозяин не протрезвел, обратно лодку не затребовал. Когда на обратном пути мы ту лодку возвращали, узнали, что мужики за нас свечку на поминание поставили. Потому что лодка эта была для плавания не пригодна, и когда мы в ней сидели, то один из нас непрерывно воду черпал, иначе потонули бы. Ну, есть Бог. Дошли до острова Олений, что на Белом море в Чупской губе Кандалакшского залива, там неподалеку филиал биостанции Московского университета когда-то был. Палатку поставили, на случай дождя окопали, растяжки от ветра укрепили, все как надо. И роскошно время провели. Рыбалка по щедрым северным меркам – треска, навага, скорпена. Кто не знает: скорпена – это такая многоцветная рыба из отряда ядовитых ершей, ее еще морским ершом кличут. С виду страшненькая, но в уху хороша, навариста. Удочки не нужны, мы рыбу с лодки на закидушку брали. На палец леску толстую наматывали и два здоровущих крючка цепляли. На крючки пескожилов насаживали – червей, которые в песке на берегу обитают, на том месте, которое отливом обнажается. То место приливно-отливной зоной или литоралью называют. Видишь на литорали конусы закрученные – это пескожил накрутил. Походишь – найдешь.
Случалось, что мы зараз на оба крючка ловили. Хватает на один крючок треска или навага, а пока тащишь, за второй крючок скорпена уцепится, она жадная. Еще зайчик на литораль вышел, а мы со стороны леса оказались. Зайчишка от нас, а там море. Прижал зайка ушки, сжался, трясется. Ну не трусь, малыш, не обидим! В руки малыша брать не стали, иначе мать-зайчиха могла не принять. Отошли в сторону, свистнули, он и побежал в лес, родных искать.

Люблю Север. Курева бы только с собой побольше.


77. По порогам Карелии

Путешествуя по Карелии, мы с другом и нашими женами забрались далеко на север. Идем на двух байдарках по порогам стремительной реки Воньги. Интересны реки Карелии многими поворотами, порогами и шиверой. Шивера – это мелководный участок реки с беспорядочным разбросом камней, утопленных или выступающих из воды. Течение быстрое, вода камни обтекает, и ты должен между камнями лавировать. Как раз для экстремалов-самоучек. Дико и безлюдно, людей нет в радиусе сотни километров. Исключая, впрочем, беглых заключенных, о которых нас предупредили еще в Москве и которые могут оказаться опаснее зверя. Остерегаясь, байдарки на ночь затаскиваем под растяжки палатки, спим головами к пологу. Мы с другом кладем, каждый себе под бок, заряженные ружья стволами ко входу.

На шивере лодку крутит и к камням прижимает, может сломать, так что надо выворачивать. Однажды пришлось байдарку развернуть и проходить шиверу кормой вперед, сидя верхом на кокпите. Обошлось.
 
Река извилиста, за излучинами не просматривается. Пока одна байдарка проходит очередной порог, вторая ждет своей очереди, так мы страхуемся от одновременной их поломки. Первая байдарка после прохождения порога прижимается к берегу, с нее стреляем вверх, подаем знак второй байдарке. Она тоже проходит порог, мы воссоединяемся. Десяток порогов и ветхую плотину прошли, а впереди непроходимый порог, его можно только обнести. Но берег топкий, байдарки не пронесешь. И наше время отмерено, должны вернуться к сроку. Решаем выходить через болота на брошенный разъезд, там переночевать и дождаться скорого поезда Арктика – Москва. А дальше как сложится.

Выбираемся в две ходки. Вначале, оставив жен, мы с другом выносим байдарку и два рюкзака. Пенал с байдаркой и тем, что туда доложили, весит килограммов шестьдесят, и килограммов по сорок весят наши рюкзаки. Байдарку несем по очереди – на спине байдарка, на животе рюкзак. Идти далеко. На ногах болотные сапоги до бедер, лица прикрыты самодельными масками Павловского – марлей, пропитанной репеллентом и заправленной под кепку; гнуса и мошки немерено, ощущение живого облака вокруг. В руках у нас жерди, которые, ухватив за середину, стараемся нести горизонтально, чтобы, провалившись, иметь опору в болоте. Время от времени проваливаемся, бывает, и по пояс. Если проваливается тот, кто в этот момент несет байдарку, самому ему не выбраться. В таких случаях другой снимает свой рюкзак и помогает. Эпизодически попадаются вросшие в болото гранитные валуны, следы давних ледников, морена. Мы шутливо называем эти плоские камни танцплощадками ведьм и на них отдыхаем. На полустанке байдарку и рюкзаки бросаем, и обратно, за второй байдаркой, другими рюкзаками и нашими девочками. Все вместе на полустанке оказываемся уже к ночи, уставшие до изнеможения. Здание станции брошено и разрушено, укрыться можно только условно. Палатку не разбиваем, складываем конвертом на полу, забираемся внутрь и отрубаемся.

Ранним утром караулим поезд, который проскакивает без остановки раз в сутки. Ближайшая станция километрах в ста, иначе как на поезде, нам не выбраться. Когда показывается поезд, вчетвером стоим шеренгой по краю платформы, изображая страстное желание уехать. Вероятно, с отчаяния нам удается передать свои чувства, потому что машинист сбавляет скорость, позволяя на ходу забросить вещи и запрыгнуть самим. Спасибо хорошим людям!


78. Приключение альпиниста

Мой институтский приятель Юра занялся альпинизмом. Мы жили и учились в Казани, гор там нет, но Юра упорно тренировался на стенке, ведомый мечтой о покорении настоящих гор летом. Надо думать, достиг Юра в своей альпинистской квалификации нужных высот, потому что в ближайшие летние каникулы он был взят в группу покорителей Эльбруса. Встретившись перед походом, мы с ним на всякий случай попрощались. Парень был орел!

Лето прошло, осенью мы свиделись на лекции. Юра вспоминал поход неохотно и глаза отводил. «Что, – думаю, – приключилось? Не тот Юрка парень, чтобы спасовать». Потом он раскололся, рассказал. «Идем на подъем. Все по правилам, страховка, подстраховка. Стенка почти отвесная, пот льет, руки от напряжения дрожат. Из времени выпали, лезем. Когда уже на вершине были и флаг свой поставить хотели, с другой стороны мотоцикл выехал».

Больше на моей памяти Юра в горы не ходил.


79. Дороги одноклассников

С осени пятьдесят третьего начались мои школьные годы. Мальчиков и девочек обучали раздельно, «мужская» школа занимала деревянное двухэтажное здание со скрипучими полами, неуютными классами, большим и темным общим залом. Быстро образовались новые друзья-приятели Леня и Саша, вместе играли, вместе шли из школы. Дорога проходила в полутьме по деревянным мосткам над провалами глубиной много больше роста любого из нас, мимо бревенчатых домишек, мимо рычащих и рвущихся с цепей за заборами псов. Страшно и весело! Зимой грели кровь, с мальчишеским задором сталкивая друг друга с мостков в снежные ямы. Чаще всего доставалось Сашке.

Я вспомнил эти забавы позднее, восемнадцатилетним. Обстановка в нашем городе, как в стране в целом, сложилась тогда неспокойной, грабежи, убийства, кражи. Милиция с волной преступности не справлялась, добровольные народные дружины решали другие задачи. В порядке эксперимента придумали создавать из продвинутых комсомольцев оперативные отряды по борьбе с бандитизмом. В один из таких отрядов я пришел по комсомольский путевке. В свободное время мы патрулировали криминогенные зоны, выезжали с милицией на задержания. На очередном оперативном мероприятии арестовали Сашу, к тому времени он стал матерым уголовником, имел несколько ходок. Молча обменялись мы взглядами, что тут скажешь? А Леня еще до того погиб в дорожной аварии.


80. Советский креатив

Советский период подарил человечеству замечательные образцы бездарного творчества. Вот несколько из них.

     Одесса, двадцатые годы, поголовная борьба за чистоту. Урна на углу улицы Дерибасовской, над урной плакат: «Товарищ, стой! Урна – твой друг. Плюнь в нее!»

     Тогда же в Одессе была популярна официальная должность замкомпоморде (заместитель комиссара по морским делам).

     Призыв-предупреждение из двадцатых годов: «Граждане, имейте угрызение совести и за угрызение семечек платите штраф!»

     Москва, семидесятые годы. Предупреждение на большом щи- те вблизи одной из центральных школ: «Водитель! Берегись мест, откуда вылезают дети».


81. Российская реклама

Реклама наших дней способна достойно конкурировать с перлами советского времени. Вот примеры из московской жизни.
 
На перетяжке через улицу Новый Арбат торжественными буквами: «Сергею Михалкову – 90 лет!» Понятно – дань известности, поздравление маэстро. Ниже цитата из его стихотворения: «Ты в дальнюю дорогу возьми с собой друзей». Вот это забота!

Рублевское шоссе. На большом баннере: «Мои любимые пельмешки „Дарьюшка“» и огромное фото мясистой женской попы, обхваченной двумя мужскими ладонями.

Экономический кризис начала двухтысячных. Перетяжка, как крик души: «Продаем, что построили».
В Парке Победы объявление над торговой палаткой: «Шашлыки всех цветов».

Забавная перекличка рекламных щитов на Рублевском шоссе. Баннер представляет материал очередного номера журнала Forbes – «Что в голове у бизнесмена?»  А на следующем по ходу автомобиля баннере воспринимаемая как ответ на этот вопрос реклама нового кинофильма – «Мегамозг».

Улица Садово-Спасская, подвальчик. Над входом две вывески: одна – «Обмен валюты», под ней – «Печем сами».

У въезда в тоннель под Арбатской площадью рекламный щит со сменяемым текстом, поворот пластин – и иной сюжет. В одном варианте: «Майор милиции N. вынес из огня семь человек». После поворота пластин: «Шашлычки по 75 рублей». Как не вспомнить известный принцип: «Не ищите злого умысла в том, что вполне объяснимо глупостью»?

Вылетная магистраль, рекламный щит у дороги. Текст на черном фоне: «Свет погас, темно в подъезде, мы решим проблему вместе», и ссылка на сайт. О чем это они?

Полученная на мобильный телефон СМС-реклама: «Супердешевое VIP-такси».

Гримасы времени и языка. Предлагается перспективный проект строительства элитного поселка в ближнем Подмосковье. После положенных восхвалений места дается его адрес – деревня Большие Свиньярды.


82. История Овды

Марийская республика справляла юбилей. Пятьдесят лет – большая дата, встретить нужно достойно. К участию в подготовке привлекли предприятия края. Одному из заводов перепала честь изготовить юбилейный значок, прославляющий историю марийского народа. Выбирая тематику, углубились в историю и нашли подходящий персонаж – Овда, почти что революционерка из средних веков, героиня, местная Жанна д’Арк. Утвердили эскиз, изготовили штамп. Сделали десяток опытных значков: голая девушка на коне скачет, волосы девушки развеваются, конь в галопе завис. Красиво и детали хорошо проработаны.

В Москву значок повезли, перед массовым выпуском в Торгово-промышленной палате положенное согласование получить. Тут возникла проблема: кто-то раскопал в архивах Ленинской библиотеки, что эта самая Овда вовсе не героиня. Да, реальная личность, в письменных источниках значится. Мужиков совращала, так, может, любила, кто не грешен? Лошадей воровала, за что битой была. Кого-то еще травила. Ну а дальше – больше: оказалось, что слово «Овда» на марийском языке означает «ведьма».

Словом, не утвердили значок, так без памятных значков республика юбилей свой справила. Штамп, для изготовления значка приготовленный, на заводе уничтожили, вроде как судилище над Овдой совершили спустя века. Те несколько значков, что сделаны были как опытные образцы, разошлись в руководстве республики на память о допущенной оплошности.


83. Мастеровые люди

Интересный остров Кижи.   С  ударением на первом слоге. Название переводится с вепсского языка то ли как «игрище, место для игр», то ли как «мох, растущий на дне водоемов». Неповторимый музей деревянной архитектуры с образцами северных домов «глаголь», «кошель», «брус». Глядя, понимаешь, как природа Севера диктует свои законы в архитектуре жилища.

Украшение Кижей – Покровский собор с крышей, покрытой лемехом. Лемех – это осиновые пластины, перекрывающие одна другую, как чешуя у рыб. У них, наверное, и подсмотрели предки. Почему из осины? Потому что это единственное в тех краях дерево, которое слоится без извивов, можно прямые дощечки скалывать. Не случайно только из осины раньше спички делали, не пилили, а кололи – и экономнее, и технологичней. Осина – дешевое дерево, доступное. Под дождем изделие из осины стоит, не гниет. На солнце осиновый лемех золотом играет, в пасмурную погоду темным смотрится. Если же небо светлое, а солнца нет, лемех серебром отдает. Ведь как умело собран большой собор, без гвоздей, только на плотном прилегании деталей да на деревянных вставках-шпунтах. Из инструментов главные топор да тесло. Мастеровые были люди!


84. Творческая диета

В эпидемию холеры, случившейся в центральной России в тысяча девятьсот семьдесят четвертом году, я оказался на опытной научной базе в поселке Никуличи, под Рязанью. База была обособлена от поселка и от города, так что из-за холеры мы не особенно тревожились. При гостинице работала столовая, там мы и кормились. Кормились все, за исключением Юры. Еще молодой человек, он, в отличие от нас, шалопаев-пофигистов, к угрозе холеры отнесся серьезно. Почитал литературу и принял меры – ограничил себя в питании теми продуктами, которые по определению разносчиками холеры явиться не могли. Яйца, только яйца, одни лишь яйца. Юра покупал их сырыми в нашей столовой и сам варил десятками в чайнике.

Холерой Юра тогда не заболел, Юра заработал диатез в тяжелой форме. Недели через три после начала этой диеты Юра вынужденно ее прервал и был госпитализирован скорой помощью. Лечился месяц в той самой больнице, где содержались больные холерой, но, правда, в другом отделении.


85. Навязанный сервис

Я оказался по работе далеко от дома, в глухом местечке Ферганской долины. На то время пришелся юбилей кого-то из близких. Посылаю телеграмму: «Поздравляю, – мол, – желаю, люблю, целую». Телеграмма юбиляру пришла. Потом почему-то еще одна, такая же. А за ней еще двадцать три телеграммы с промежутками между ними в час-два. Сутки-двое телеграммы юбиляру приносили, днем и ночью, он моему такому вниманию уже и не рад был. Все телеграммы с повторяющимся текстом, все подписаны одинаково: «Борис», а последняя почему-то «Боречка».


86. Царский размах

Дом отдыха «Малый Ахун», некогда бывший дворянской усадьбой, расположен в пределах большого Сочи. Жил там в тридцатые годы всесоюзный староста Михаил Иванович Калинин, а после отошло поместье Четвертому главному управлению Минздрава СССР для высокой власти.

Территория большая, отдыхающих мало. Ходила там шутка: «На каждую пару – по гектару». Впрочем, не совсем шутка, ведь на сто отдыхающих приходилось пятьдесят гектаров розариев. Должны же были слуги народа от этого народа где-нибудь отдыхать.

В доставшейся от первых хозяев роскошной библиотеке Дома отдыха, куда мало кто заглядывал, хранилось много интересных книг. Среди прочих – раритетный фолиант необъятных размеров, переплетенное в кожу меню торжественного обеда по случаю коронации кого-то из последних царей. Поражала калькуляция того обеда: полагались на каждую персону половина барана, и гусь, и две курицы, в большом количестве рыба разная, пироги всевозможные, разносолы хитрые. Напитки, конечно, не стаканами и даже не литрами отмеряли. Много, очень много всего, истинно царский размах!


87. Мелкий жулик

Евгений руководил отделением швейцарского банка в Будапеште. Самостоятельное отделение, и бизнес самостоятельный. Репутация у банка сложилась уверенная, клиентов немало, народ солидный. Приехали как-то денежные ребята, хотели поместить в его банк несколько миллионов, сидят в офисе, обсуждают. Переговорили, осталось бумаги оформить. Время к ночи, пора. А в том доме, где офис, у Жени квартира была, жил он с женой и дочкой Асей лет восьми. Офис на первом этаже, квартира на втором, лестница между ними, чтобы сразу из помещения в помещение переходить. И вот, когда высокие договаривающиеся стороны уже к подписанию документов приступили, зашла перед сном припозднившаяся Аська. Поздоровалась и, показав на отца жестом королевы, изрекла: «Вы ему не верьте, он мелкий жулик». После чего, сохраняя достоинство, удалилась.

Полгода спустя Женя со смешком рассказал мне эту историю, умолчав о дальнейшем развитии событий. Я не спросил, но по состоянию его бизнеса могу предположить, что деньги все же были в банк положены. Интересен мотив отвода, данного Асей отцу. Оказалось, что накануне Евгений взял у Аси фломастер, бумаги прочеркнуть. Закончил поздно, когда ребенок спал. На следующий день закрутился в делах, переговорах и вернуть фломастер не успел. Дети все замечают и свои выводы делают.


88. Рыцарь и защитник

Праздновали серебряную свадьбу моих родителей. Дома собрались гости. Родителей любили, дом наш был открыт и хлебосолен.

Пришли друзья-приятели родителей. Друзей было много, родители были людьми дружелюбными и в городе известными.
Пришли друзья моей старшей сестры. Их было тоже много, сестра моя была дружелюбна и приветлива.
Пришли мои друзья-товарищи. Не знаю, был ли я дружелюбен и уж вряд ли я был известен. Только и моих друзей пришло много, человек десять.

В итоге наша большая квартира заполнилась до предела. Ели, пили, говорили тосты, пели и танцевали. Моим друзьям было тогда от шестнадцати до восемнадцати. Вспомните, как веселятся в этом возрасте. Так и мы веселились. Потом гости начали расходиться, наши мальчики пошли провожать наших девочек. Пете досталось проводить Милу, которая жила в получасе пешего хода. Подробности узнал я на следующий день. До дома Милы наша пара дошла без эксцессов, проблемы начались на лестнице. Мила жила на третьем этаже в доме без лифта, а Петя, как джентльмен, чувствовал себя обязанным проводить даму до порога квартиры. К тому моменту он уже плохо держался на ногах, но даму отпустить без защиты не мог. Поэтому, когда Мила поднималась по лестнице, Петька полз за ней на коленях. Так все три этажа. Потом отправился к себе домой.

Если вам, милые дамы, будут говорить, что перевелись рыцари и защитники, не верьте!


89. Абхазская экзотика

В первой половине девяностых я неоднократно бывал по делам в Абхазии. Однажды сразу с самолета привезли меня на озеро Рица отдохнуть с дороги. Со мной товарищ, коллега с Урала. Встретились в самолете, поговорить толком не успели, и пока для нас форель ловили и шашлык готовили, пошли мы с ним погулять, ноги размять и дела обсудить. Вокруг красота дивная. Идем по берегу вокруг озера, разговариваем, время не замечаем. Слышим: стреляют, одна автоматная очередь, другая. Поворачиваем назад. Навстречу туристы бегут, кричат: «Абреки, абреки!». Лермонтова начитались. А это нас на шашлык звали – готов, значит.

В Абхазии в то время принято было оружие использовать по поводу и без него. Вот свадьбу празднуют, мчится кавалькада автомобилей. Мимо поста дорожно-постовой службы первая машина пролетает, из нее что-то кричат. Второй автомобиль несется, там джигит через окно из автомата вверх стреляет. Когда третий автомобиль приближается, милиционеры на обочине уже лежат и руками головы прикрывают: «Не приведи Господь, гранатой шарахнут!»


90. Гостеприимство

В очередной раз мне случилось оказаться в Пицунде во время заседания там Конфедерации народов Кавказа. Как гость я приглашен к застолью. Только я Кавказом научен, много пить не хочу. Нашел предлог хозяев не обидеть, извинился. Поняли, не наседали. Вечером пошел я погулять по городу, а на центральной улице вдоль дороги гости рядком лежат. Их уважительно вынесли на свежий воздух для отдыха после перепоя. Не всегда знаешь, что предпочтительней - гостеприимство хозяев или их скупость.


91. Откровение

К моей жене много лет назад, когда мы с ней знакомы еще не были, заехала подруга со своим приятелем Филиппом Эндрюсом, двадцати шести лет, ирландцем, католиком и миссионером. Служил Филипп в Бразилии и направлен оттуда в Китай. Летел через Москву, где по делам задержался. За чашкой чая Филипп поделился с девушками своими наблюдениями. Заметил он, что в русском языке, которым сносно владел, похожи два слова – «веровать» и «воровать». А поскольку в тоталитарном государстве до распада Советского Союза верить следовало только в идеалы партии и в мудрость вождей, вопросы веры не были близки сознанию обывателя. Отсюда возможная подмена понятий.
Дня за три-четыре до этого чаепития встретил Филипп нищего, каких и сейчас немало на московских улицах. Верный миссионерскому призванию, Филипп не только деньгами поделился, но в беседу вступил, дабы слово о милосердии божьем до человека донести. Спрашивает: «Веруете?»  Акцент ли помешал или нищий слышал плохо, но переспросил он. Филипп повторил вопрос. Нищий закивал в откровении: «Воруем помаленьку».


92. Проводы человека

Похоронная процессия растянулась на несколько кварталов – многие десятки автомобилей, автобусы, милицейское сопровождение. Хоронили скоропостижно скончавшегося Заместителя Председателя одного из государственных комитетов. Коллеги годами наблюдали жесткий ритм его жизни. И вот финал – сердце еще нестарого человека сломалось.

Отзвучали речи, растворились отголоски прощального воинского салюта, провожавшие потянулись с кладбища. Свежую могилу прикрыл курган цветов и венков, а рядом, брошенно и беззащитно, застыли двое – затянутая в черное женщина и маленький мальчик, вдова и сын.


93. Смысл существования

Похороны человека прозаичны и страшны, даже взглядом со стороны нельзя не проникнуться болью. Я хоронил многих людей, родных, близких или случайных, вереница похорон тянется из прошлого, как дорожка в сказке братьев Гримм.

Отпевали отца моей приятельницы. В церкви несколько гробов, в одном юноша, совсем мальчик. Провожала его только мать, гроб занесли и вынесли казенные служки. Проститься с отцом моей приятельницы, известным художником, пришли десятки людей. А та женщина стояла в толпе у тела своего сына, и смотреть в ее сторону было невозможно тяжело, становилось понятно, что потеряла она самое дорогое и сама тоже уже не здесь. Ушел единственный ребенок одинокого человека, исчез смысл существования. Трудно представить трагедию страшнее.


94. Единственный сын

Он рос единственным ребенком в семье. Придя на работу, прежде всего звонил родителям. Считал ли он эти ежедневные звонки обязанностью или они были его потребностью, только неизменно каждое утро минут по пять он выслушивал родителей и смешно что-либо им рассказывал. В его отношении к родителям сквозили забота и нежность.


95. Ну и поделом!

Сережа был ловеласом и имел сразу несколько подружек. Однажды от скуки решил он пообщаться с кем-либо из них в чате. И послал каждой СМС: «Любимая, ты как?» – в расчете, что кто-либо отзовется. Только по своей лени забил послание как групповую рассылку, а по недомыслию не сообразил, что каждая подружка увидит других его адресатов. Остальное легко представить... Ну и поделом ему.


96. В давке

Этот случай из конца восьмидесятых. Московское метро, давка. Татьяну втолкнули в вагон спиной вперед и притиснули. Сзади визгливый женский голос с базарными интонациями: «Куда прешь? Смотреть надо!»  У Тани образование гуманитарное, ответила соответственно, потом устыдилась. Повернулась как могла и извинилась: «Простите, если я вас толкнула. Поверьте, неумышленно». А позади стоит очень невысокая женщина вполне интеллигентной внешности и тоже уже иным тоном ей отвечает: «Что вы, что вы! Просто у меня губы ярко накрашены, а у вас пальто белое».


97. Искушение

Богато наше время медийными возможностями и искушениями. Искушениями без различия пола и возраста.

Жене моей на мобильный телефон позвонили.
«Алло», – отвечает.
Телефон помолчал и отключился, чтобы через минуту зазвонить снова.
Жена опять в трубку: «Алло!»
А из телефона мальчишеским голосом, который явно тщится быть мужским басом:
«Это услуги? Я хочу заказать проституцию на дом».               
Жена: «Не рано ли тебе? Ну-ка, позови свою маму. У меня все равно твой телефон определился».               
В трубке пискнуло: «Ой», – и связь оборвалась. Больше не звонил.


98. Не пытайтесь переспорить женщину!

Когда наш сын учился в начальных классах, мы жили далеко от школы, и жена возила ребенка на учебу и обратно на автомобиле. Часть пути проходила по Московской кольцевой дороге, неизменно грязной. В распутицу, весной и осенью, любая поездка превращала машину в заляпанное чудовище. Мойки автомобиля хватало ровно до этой дороги. Однажды в весенний месячник чистоты мою жену остановил сотрудник ГИБДД и начал воспитательно ее укорять:               
– Вы такая красивая женщина, а автомобиль у вас грязный.               
В ответ жена, сама недовольная ситуацией, агрессивно сообщила:               
– Вы тоже мне сразу не понравились.               
Сотрудник ГИБДД:
– У вас номеров не видно.
Жена:               
– Как с таким зрением в ГАИ берут?               
Сотрудник ГИБДД (обреченно):
– Поезжайте уже.


99. Первый полет

Летать мне довелось немало. По длинным маршрутам и по коротким, на больших самолетах и на маленьких, на пассажирских местах и даже в кабине пилотов. С течением времени полеты стали привычными и слились между собой. Кроме одного.

В семнадцать лет я полетел впервые. Это был местный маршрут в Среднем Поволжье. В небольшой Ан с двумя рядами скамеек вдоль бортов загрузились человек десять. По приставленной лестнице забрались в самолет, сели. Рядом со мной старушка сжимала в руке веревку с привязанной к ней козой. Между скамейками люк, накрытый вместо крышки брезентом. Тряский разбег, мы в воздухе. Самолет болтало неимоверно. Временами он проваливался на воздушных ямах, прикрывавший люк брезент полоскался, и в образующемся просвете люка виднелась земля. Тогда коза рядом со мной говорила этой далекой земле «бе-е-е», я ее понимал. Обратный путь проделал на автобусе.


100. Московские попрошайки

В Москве много попрошаек. На моей памяти так было всегда, исключая короткий период Олимпийских игр 1980 года. Наряду с людьми несчастными и бездомными милостыню просят профессионалы, нашедшие устойчивый заработок в этом занятии. Порой нищенство приобретает причудливые формы.

Моя приятельница, проходя мимо убогой старушки, с головы до ног укутанной в потертый плащ, положила мзду в лежащую перед той коробку. Потом, по загадочному наитию, присела и заглянула под низко нависающий капюшон. Оттуда глянуло небритое лицо мужика лет сорока с ошалевшими от ее поступка глазами.

К другой моей подруге подошел на улице мужчина неопределенного возраста с жалостливым рассказом о своих невзгодах. Подруга разводку почуяла опытом коренной москвички, но спешила и по свойственной ей импульсивности дала попрошайке испрошенную им, кстати сказать, не самую маленькую сумму. После чего продолжила путь. Мужчина от ее стремительности несколько растерялся и порывался досказать. Тогда приятельница объяснила, что она все поняла и прониклась сочувствием, а дать больше все равно не может. Только мужчина не останавливался в своем повествовании и еще квартала два шел по пятам, отрепетированно излагая. Потом, видимо, решил, что он честно отработал, и отстал.


101. Встреча на дороге

Сергей, директор престижной московской школы, путешествовал с семьей на автомобиле. В пути досадная поломка. Дорога пустынная, и от Москвы далеко, помощи ждать неоткуда. Надо справляться самим, лезть под машину, в грязь. Сергей полез, предварительно сняв, чтобы не пачкать, дорогие фирменные брюки. Когда вылез, рядом притормозил случайный автомобиль, из которого вышла респектабельная пара с мальчиком лет девяти. Ребенок, похоже, был хорошо воспитан, потому что сразу поздоровался: «Здравствуйте, Сергей Львович!»  Как не поздороваться, не каждый день встречаешь на дороге директора своей школы в трусах?!


102. Честь имею!

          Это история моего друга Саши, рассказанная им самим. Внося небольшую правку, я
          пытался сохранить стиль рассказчика и не посягать на подлинность деталей. Текст
          изложен от имени Саши.

Восьмидесятые годы. Я окончил Университет дружбы народов и до призыва в армию четыре месяца проработал научным сотрудником Музея истории войск Московского военного округа. Потому, наверное, после призыва был оставлен в родной Москве для полуторагодовой службы в одном из подразделений этого музея в роли прислуги «за все». Водил экскурсии по музею истории, гонял с мелкими поручениями, на пару с сослуживцем Сережей чистил и мыл помещения музея. Сережа – удивительно хороший человек старше меня: его призвали за месяц до того возраста, когда уже нельзя призывать. Сейчас он кинорежиссер, сценарист и продюсер, а тогда мы вместе столы таскали и подружились. С того времени дружим, сорок с лишним лет. Когда встречаемся, ни слова о работе – пьем водку, говорим о жизни, читаем стихи. Чаще всего у меня дома, под соленья, картошечку и лучок.

А в той, армейской, жизни, когда служить оставалось месяца полтора, мой непосредственный командир подполковник П. поручил мне доставить служебное письмо начальнику Центрального дома Советской армии полковнику М.  Вид у меня был бравый. Форма ушита по фигуре, бывалого солдата отличали по ушитым штанам и ушитой гимнастерке. Юфтевые сапоги начищены, а для солидности фуражка. Не пилотка, а фуражка. Не запятнанную медалями грудь украшал университетский ромбик.

В здании ЦДСА на Суворовской площади много больших и маленьких помещений и огромный зал для торжественных собраний, гражданских панихид и прощаний с усопшими военачальниками и генералами. Прибыв, прохожу в приемную начальника, отдаю адъютанту пакет и выхожу. А выход там тамбурного типа. И аккурат в тот момент, когда я оказываюсь в тамбуре, в него с другой стороны заходит министр обороны Советского Союза, маршал Советского Союза Дмитрий Федорович Устинов. По-видимому, в тот день в ЦДСА что-то намечалось. Сообразно моменту министр-маршал был в полной выкладке, в маршальском мундире и при иконостасе орденов-медалей. Маршала вживую до того я никогда не видел, но знал по фотографиям. Соображаю, как быть. Вроде я одет по форме, в этом ничего особенно не нарушил. Гимнастерка хотя и линялая, многократно стиранная, но по фигуре подогнана. А что на голове фуражка, так это обычная привилегия бывалого солдата. В уставе нет, но дозволяется. И стрелочка там, где положено. Еще, конечно, у бывалого солдата ремень висит на яйцах. Ну так я, когда заходил в Дом офицеров, ремень подтянул. К тому же выгляжу старше своего возраста, возможно, из-за очков. Вроде все в порядке.

Всякий солдат знает, что старшему по званию надо отдавать честь. Что я и сделал при виде маршала, лихо вытянувшись и держа руку у виска. То ли потому, что рука военного механически привычно вскидывается в ответ на отданную ему честь, то ли мой университетский поплавок с советским гербом привлек внимание маршала, но, проходя мимо меня, и маршал отдал честь. Я его поприветствовал, и он в ответ честь отдал и пошел дальше, не останавливаясь. Секундное дело! Но ведь цепная реакция – маршал отдал честь, значит, нижестоящие чины тоже должны честь отдать.

За последующие двадцать восемь минут мимо меня прошла составлявшая в тот момент его многочисленную свиту верхушка Советской армии. Я единолично принимал у них парад, держа руку у виска и не решаясь ее опустить. Мимо меня шли маршалы родов войск, шли генералы армии и генерал-полковники. Шли генерал-лейтенанты и генерал-майоры. С ненавистью глядя на меня, они отдавали мне честь.

Вначале я стоял по стойке смирно, потом, когда после генералов пошли старшие офицеры, всякие там полковники и подполковники, я немного расслабился и стоял уже вот так вот (Саша показывает), а они все шли и шли мимо меня. Потом шествие стало иссякать. Последними шли особисты, замыкавшие колонну. Единственное, чего я тогда опасался, так того, что они меня прихватят за наглость. Расстрелять не расстреляли бы, но отправить в Афган на передовую могли. Но обошлось. Вот такая абсолютно правдивая история.
 

103. Дорогой, хинкалинку съешь, а?!

          И эта история рассказана Сашей. Внося небольшую правку, я стремился сохранить стиль
          рассказчика и детали сюжета. Текст изложен от имени Саши.

Игореша, театральный актер и мой близкий друг, в восьмидесятые годы работал в Московском драматическом театре имени Станиславского. Серьезные роли там были заняты знаменитым к тому времени Владимиром Кореневым, Ихтиандром из нашумевшего блокбастера «Человек-амфибия». Мелкие роли перепадали более молодому Игорю, часто в детских спектаклях, за что в своем дружеском кругу мы звали его ласково и беззлобно «Абрамушка-дурачок» или «Абрам-царевич». И вот однажды их театр отправился на гастроли в Тбилиси. Накануне отъезда Игорь мне позвонил:               
– Слушай, Сашка, у тебя, помнится, есть друг в Тбилиси. Позвони ему, пусть бы он показал мне город и что-нибудь такое, чтобы между спектаклями было куда пойти.

Здесь надо заметить, что живший в Тбилиси мой давний товарищ Гарик был сыном известного в городе предпринимателя и личностью колоритной. Окончив институт, приобрел квалификацию в области мехов и кожи. Имея приятную наружность и знание пяти языков, завоевал сердце местной красавицы и женился. После чего стремительно отправился в армию, где заведовал баней для служебных собак. Демобилизовавшись, в свои двадцать пять лет получил должность заместителя директора кожевенного завода. Солидный человек, сразу понятно.

Звоню Гарику:
–Дорогой, к тебе в Тбилиси едет на гастроли московский театр, а с ним мой друг Игорь, артист. Да ты сам пару раз в Москве его видел.               
– Видел, видел, – вспоминает Гарик.               
– Надо ему город показать, развлечь после работы.

Прилетели артисты в Тбилиси, разместились в гостинице «Иберия» на Шота Руставели, сейчас она называется «Редиссон Блю». Через некоторое время подъехала к гостинице кавалькада – семь, восемь, десять разномастных иномарок. В то время на пространстве Союза иномарки были не менее эффектны, чем сейчас «Роллс-Ройсы» или «Майбахи». Сигналы авто активно и неслаженно исторгали супермодный там мотив «Кукарачи»: «Я ку-ка- ра-ча, я ку-ка-ра-ча...»  Крутизна.
Это приехали Гарик с друзьями-сотоварищами. Товарищи собраны из «делового интернационала» -  армяне, грузины, евреи, азербайджанцы, греки... словом, из тусовки. Все молодые, лет до тридцати. Из первой машины появляется Гарик, сам за руль не сел, выпивать же надо. За рулем он больше литра выпить не сможет, а ему будет мало. Кричит:                – Радский! Радский есть?
Люди вокруг перепугались: не иначе как разборка. Может, убивать приехали? Попрятались. Ну а Игорю куда деваться? В окно высунулся:               
– Я Радский!               
– Это я, Гарик! Саша сказал, ты здесь с театром. Саша сказал, время уделять.               
Игорь:
– Да мы все здесь.
Гарик:
– Выходи! Всех берем, всех!

Смелее всех, как обычно, женщины. К машинам спустились с Игорем с десяток актрис, гримерш и прочих пианисток. Да три-четыре мужика увязались. Хозяева рассадили всех по машинам и поехали, в кабаки гостей повезли. И потом все десять дней гастролей, каждый вечер, так гости и катались, Тбилиси повидали в основном изнутри. Гарик с Игорем сдружились, душевно сошлись.
И вот окончание гастролей, к ночи самолет в Москву. С утра, ну, точнее, к полудню, Гарик заезжает за Игорем:         
– Поехали, попрощаемся, хинкали покушаем.
– Ну, поехали.
Сидят вдвоем, без суеты. Разговаривают о жизни, о том, сем, пьют водку, жрут эти хинкали. Гарик спрашивает Игорька:
– А ты сколько зарабатываешь?
Игорь:
– Сто двадцать рублей.               
– В день?
– Нет, в месяц.
(Пауза)

Дальнейший пересказ Игоря привожу дословно:
– Потом Гарик на меня жалостливо так смотрит, берет с блюда одну из оставшихся хинкалин и мне протягивает:
– В месяц? Дорогой, еще одну хинкалинку съешь, а?!

Именно в этот момент Игорь понял, что жизнь надо менять.  С театральной карьерой стремительно порвал, ушел в бизнес. Организовал в Москве три точки, где делали сахарную вату. Потом начал скупать на Ивановских фабриках всякие там ситчики, халатики и прочее. В те годы в магазинах не было ничего. В магазинах не было товаров, а у людей почти не было денег. Относительно дешевые, доступные по цене и практичные ситцевые халатики распродавались в Москве и Подмосковье, уходили влет по двойной цене. Потом разрешили создавать кооперативы, и Игорь этот шанс тоже не упустил. Так начался его взлет. Сейчас богатый и уважаемый человек.


104. Солидарность

«Веселие Руси есть пити, не можем без того быти». 
                Владимир Красное Солнышко

          Веселящие напитки на Руси испокон веков были традиционны на пирах и иных
          празднествах, популярны в быту. Со временем привычные медовуху, пиво и брагу
          постепенно дополнили и потеснили крепкие спиртные напитки. Самогон и водка вошли в
          обиход, потребление спиртного в стране неукоснительно росло.

          Производство водки было высокорентабельным и приносило бюджету огромные деньги.
          Советская власть, закрывая прорехи дырявого бюджета, цены на водку неоднократно
          поднимала, что было несложно при государственной монополии на ее производство и
          запрете самогоноварения. Подорожание 1961 года вымело из потребления популярный и
          дешевый «сучок», самая дешевая водка «Московская» шла по цене 2 рубля 87 копеек.
          Вскоре минимальная стоимость водки поднялась до 3 рублей 62 копеек (1972 год), а
          затем до 5 рублей 30 копеек (1981 год). Смена руководства страной в 1982 году
          ознаменовалась появлением водки «Андроповка», ставшей хитом продаж и снискавшей
          новому руководителю популярность в народных массах своей сниженной на 10% ценой.
          Впрочем, она существовала недолго и через два-три года с очередной переменой власти
          «Андроповка» тихо исчезла с прилавков.

          Но независимо от стоимости водки русский народ жил под неизменным девизом «Пили,
          пьем и пить будем!». Повальное пьянство было причиной колоссальных потерь в народном
          хозяйстве. Стремясь ограничить потребление «горькой», власть вводила запреты и
          ограничения, тоже, впрочем, малоэффективные.

          В семидесятые годы водку разрешили продавать только с 11 утра. (Острословы не
          замедлили назвать это знаковое для пьющей Руси время «ленинским», поскольку на
          юбилейной монете, выпущенной к 100-летию вождя, Ленин поднятой рукой указывал ровно
          на то место, где на циферблате часов размещают цифру 11). Тогда и произошла эта
          история.

В самом что ни на есть центре Москвы близ площади Маяковского был небольшой продуктовый магазин. Спрятанный от городской движухи и глаз прохожих за спиной тогдашней гостиницы «София», он привлекал завсегдатаев не столько скудным ассортиментом, сколько своим винным отделом. Тот тоже не блистал, зато в положенное время на стеллаже позади бдительного продавца неизменно красовались бутылки с самым ходовым в России напитком – водкой. К одиннадцати часам у входа в магазин выстраивалась длинная очередь страждущих и истосковавшихся. Клиенты были понимающие, порядок по возможности блюли. Если же кто не удерживался от соблазна пролезть вперед, когда в положенное время дверь магазина отмыкалась, то нарушителей осаживали коллективно и безжалостно, занятые места солидарно хранили.

У винного прилавка эти покупатели вели себя предельно чинно, как слушатели высших женских курсов, – это чтобы, упаси Бог, служители за прилавком чего не подумали и из магазина их не выставили без покупки, как уже приложившихся к спиртному. Только разве можно удержаться от нетерпения даже в таком священном месте? Толкотня. И как-то в тесноте помещения случилось несчастье: прошедший все испытания томительной жаждой и нескончаемой очередью мужчина, пробираясь ко входу, приобретенную заветную бутылку водки в ослабевших от почти суточного алкогольного поста руках не удержал. Как это произошло, никто в толпе не заметил, только бутылка упала. Пол каменный, бутылка вдребезги. Осколки и лужа возле ног. Как же ты, родимый?!

В магазине сразу и без команды стих гомон. Все (все!) присутствующие изнутри, из самых своих измученных глубин осознали необратимость трагедии. На пострадавшего страшно было смотреть. А он стоял, глядел под ноги и, казалось, сам не верил, не хотел верить. Брал на последнее. Это что же, конец?!

И тогда проявилась самая высокая мужская солидарность. Кто-то тихо произнес: «Мужики, кто что может...»  И без лишних слов все они, забулдыги, подзаборные пьяницы и штатные алкоголики, набросали тому бедолаге пригоршню мелочи. Когда набралось на бутылку, его без очереди пропихнули с общего согласия к прилавку. Потом он с новой бутылкой возле сердца пробирался опять к выходу, и каждый, кто дотягивался, слегка хлопал его – кто по спине, кто (осторожно) по плечу – и что-то говорил по-свойски, по-дружески. А в маленьком, грязном магазинчике как будто стало светлее и даже не так тесно. И всякого наглядевшиеся продавцы были уже не столь суровы, и улыбались немногие случайные покупатели других отделов.


105. Чудеса прогресса

Кажется, пора бы привыкнуть к чудесам прогресса.

В полюбившуюся нам Финляндию мы отправляемся в очередной раз компанией из нескольких сдружившихся семей с разнокалиберными детьми и примкнувшей к нам Робин. Робин – милая дама лет тридцати пяти, режиссер-оператор из США, обладатель престижной кинематографической премии за созданную ей документальную ленту. Сейчас она работает над очередным фильмом о советских интеллигентах, рожденных в шестидесятые. В качестве героев она увидела семью из нашей компании, отца, мать и сына. С полгода Робин провела в московских тусовках вокруг них, и здесь вот не оставила своим вниманием, сопровождает в поездке.

Мне порой кажется, что видеокамера Робин везде – за общим обеденным столом и в интимной супружеской постели, в наших кастрюлях и в головах друзей. С въедливостью профессионального хроникера Робин неутомимо фиксирует детали быта и отношений. Если не получается на видео, то записями в ноутбуке, с которым не расстается. Вот и сейчас она вытащила свой MacBook на высвеченный солнцем берег озера перед домом и гоняет по этой поляне в поисках устойчивого Internet. Настроила и начала интенсивное воркование в чате с Америкой. В промежутке Робин хватает первый попавшийся из валяющихся на берегу спиннингов и делает несколько забросов с мостка. И удача – очень немаленькая, даже большая щука килограмма на полтора. Вот не преувеличиваю – когда, продев с нашей помощью в жабры своей добычи прут, Робин ее приподнимает, то росту в них обеих примерно одинаково. Я запечатлеваю Робин фотокамерой своего мобильника и по bluetooth перегоняю снимок ей на ноутбук. Робин незамедлительно этим пользуется и посылает снимок дальше, друзьям в США. И продолжает оживленную беседу через океан. Представьте себе: на земле, изгибаясь, бьется ошалевшая щука, а ее изображение на другом конце земного шара триумфально украшает счастливую Робин. И все это в режиме реального времени собеседники обсуждают через тысячи километров друг от друга.

Пора бы привыкнуть к чудесам прогресса, но я пока не готов.


106. С душой широкой и щедрой

На Север я попал впервые в двадцать три года. В поход пошли мы с женой и семейная пара наших друзей. Решили пройти на байдарках по таежной Карелии. Интересны реки Карелии мно- гими поворотами, порогами и шиверой. Шивера – это мелководный участок реки с беспорядочным разбросом камней, утопленных или выступающих из воды. Течение быстрое, вода камни обтекает, и ты должен между камнями лавировать. Как раз для экстремалов-самоучек. Карт тех мест не было, то есть они были, но не у нас. Засекречены карты, не купишь. Но в московском туристическом клубе энтузиасты архив создали, там мы кроки, какие обнаружить смогли, скопировали на кальку. Записали словесные описания маршрута. Собрались, и в путь.

На конечную станцию к ночи приехали. Сезон белых ночей, можно байдарки собирать. У нас два «Салюта-3м», испытанной конструкции, надежной, вот только собирать их дольше, чем популярную тогда чешскую RZ или нашу родную «Колибри». Вначале стрингеры со шпангоутами сложить, срастить, это самое сложное. Получившуюся конструкцию в брезентовую оболочку поместить, кильсоном распереть. Румпель установить, рулевые шнуры подвязать. Руль подъемный подвесить, отрегулировать, кокпит оформить. Ну и готово, можно плыть.

«Ровно было на бумаге».  В описании быстро, а на практике мы провозились с двумя байдарками всю ночь. Тогда я понял, как замерзают насмерть при плюсовой температуре. Пять-семь градусов тепла, деревня, ночь. Мы нацепили на себя всю, что имели, теплую одежду. Холодно, очень холодно. Разжечь костер в деревне нельзя, да вроде и не из чего. Отойти за околицу от полусобранных байдарок не решались. Попроситься на обогрев не можем, люди спят. Было у нас с собой немного спирта, но пить его по молодости еще не умели. Словом, молодо-зелено, сейчас я назвал бы пяток способов преодоления возникшей проблемы, но тогда...

Единственный выход – собрать байдарки и на них отойти от деревни. Только к моменту, когда мы закончили сборку, руки и ноги не слушались и почти не ощущались. Шел пятый час утра. Робко постучались в ближайшую избу – не откликаются. Постучались в другую, и там нам открыли, на пороге женщина лет сорока. Просим разрешить погреться нашим девочкам. «Заходите все». Зашли. Замечательно оказаться в тепле и начать чувствовать свое тело. Хозяйка, посмотрев на нас, предложила вчерашние щи. Очень великодушно, спасибо! Похлебали, разговорились. Живет без мужа, с сыном лет десяти. Где мужик, мы не спросили. Но, обнаглев, поинтересовались возможностью купить у нее какие-нибудь перчатки для одной из девчонок, та забыла свои в сборах. Получили старые перчатки бесплатно. Потом хозяйка собралась на работу, а парнишку своего отправила в школу. Нам предложила оставаться, сколько захотим. «А когда уходить будете, дверь подоприте. Вон жердь стоит».
 
Это Север с душой широкой и щедрой. Есть ли такая открытость где-нибудь еще?!


107. Старый семейный альбом

Фотография пухленькой очаровательной малышки, рядом снимок шкодливого карапуза. Вот те же дети, но постарше, узнаваемая стройная девочка и нескладный паренек. Через несколько страниц они почти взрослые, девушка обаятельно улыбается, парень приобрел завидную выправку. Их свадебная фотография – жених в строгом темном костюме ведет под руку невесту в ажурном белом платье с фатой. Молодые смотрят друг на друга, впереди большая жизнь, планы, надежды. А это они же, два старых человека, вместе, как на свадебном снимке, только теперь держатся за руки. Сколько в этом старике преданности, сколько в старой женщине нежности!

Еще несколько фотографий, последние страницы альбома пусты. Между ними вложена пожелтевшая от времени газета с объявлениями о купле-продаже. Под рубрикой «Продается» среди других объявлений неровно отчеркнуто простым карандашом: «Два старинных парных обручальных кольца, мужское размера... и женское размера... Телефон...».

Человеческая жизнь...


108. Детство должно быть добрым

За окном панорама столицы, вдалеке по железной дороге пробегают поезда. Вагоны, синие и зеленые, совсем как в моем детстве. Мне нравилось путешествовать, нравилось, приникнув к вагонному окошку, наблюдать мир с промелькивающими сценками чужой жизни. Из калейдоскопа увиденного рождались вопросы, которые я тут же озвучивал взрослым. Став старше, оккупировал в поездках верхнюю полку, глядя в окно, фантазировал. Позднее, под убегавшие пейзажи, осмысливал жизнь и строил планы, писал научные статьи.

Сейчас при взгляде на проносящиеся составы представляю себе в них детишек и словно ощущаю устремленные из вагонов пытливые и доверчивые детские взгляды. Хотел бы и я из собственного детства снова почувствовать необъятность мира, тепло и любовь родителей и свою защищенность этой любовью. И пусть в прошлое не вернуться, но из случайного проходящего мимо поезда нам нет-нет да и помашет приветливо рукой далекий мир нашего детства.

2010–2019 годы



НА ГРАНИ ВЫМЫСЛА
(сборник рассказов)
 
109. Гвоздь

Есть у русского человека некая отчаянная безоглядность без удержу. Была она исстари, сохранилась, надо полагать, и поныне. И вот то ли отголосок ее, то ли отсвет, как назовем.

Произошла эта история с полвека назад. Отправилась на Алтай с гуманитарной миссией медицинская экспедиция из Москвы. В Алтайский край и сейчас добраться не просто, а тогда и вовсе почти никак. Глухомань. А в глухомани какая медицина, народ умирал своей смертью, врачи не подталкивали. Непорядок. Вот и надумали светлые столичные головы послать туда в летние каникулы группу будущих врачей из московских институтов, им практика, а людям польза. Возглавил экспедицию студент- шестикурсник, почти доктор. С ним человек шесть, с бору по сосенке, но все в той или иной мере к врачебной науке причастные и в походах тертые, бывалые. Перемещались они по необъятным Алтайским просторам, останавливались в школах или иных приютах, куда стекался окрестный люд за посильной помощью «светил» столичной медицины.

В очередной школе медики, как всегда, развернули походный лазарет и принимали больных. Школа двухэтажная, на втором этаже «сам» с помощниками прием вел, а на первом этаже барышня экспедиционная сидела, пришедших на прием записывала и в очередь определяла. Подходят к ней два мужика, один другого за плечи поддерживает. Так-то на ногах еще стоят, но видно, что приняли в себя немало. Тот, что другого вел, просит: «Дочка, посмотри друга, прихворнул малость». – «Что с ним?» – спрашивает дежурная. «Да, понимаешь, какая история – гвоздь у него в голове». Ну шутники! «Мужики, вы бы шли проспаться. Здесь народ больной, людей много, а нам скоро дальше двигать. Не до ваших забав».

Ушли мужики, только недалеко, минут через десять опять появились. «Дочка, посмотрели бы друга. Непорядок ведь, ну как ему с гвоздем-то ходить?» Видит девушка, что не отстанут, поднялась наверх, к начальнику экспедиции, доложила. Спустился старший товарищ хулиганов выпроваживать. Они ему ту же песню завели: помоги, мол, вынь гвоздь. Врач объясняет, что небывальщину мужики несут, такого быть не может, а мужики на своем стоят. Делать нечего, надо убедительнее быть. Взял этот студент-старшекурсник скальпель и обратной его стороной по голове того парня, у которого якобы в голове гвоздь сидит, да и постучал: вот, мол, какие здесь гвозди! И вдруг обалдело слышит отчетливый металлический звук. Тут уже ему поплохело. Мужика с гвоздем наверх под руки проводили, на голове тонзурку осторожно выстригли, а из черепа шляпка гвоздя отчетливо выпирает. Больного с предосторожностями уложили и давай у друга его выпытывать, как и что. Тот честно поведал, что побились они с тем гвоздатым мужиком на бутылку. Спорили, можно ли кулаком с одного удара загнать в голову гвоздь длиной с палец. Вот и проверили, получилось хорошо. А гвоздь в голове сидит, надо вытащить, с гвоздем-то жить неправильно.
 
Оказывается, есть в голове между полушариями мозга некое мозолистое тело, сплетение нервных волокон, очень малая зона, где действительно может разместиться инородное тело без явных нарушений сознания и очевидного вреда здоровью. Упаси бог кого-то пробовать! Это ж какое счастье надо иметь, чтобы туда гвоздь вогнать и на этом свете остаться.

Ясно, что нужна операция. Причем здесь же, тащить некуда. Анестезия условная, только по местным масштабам. Когда этот вопрос встал, бедолага попросил спирта. Дали, много. Потом со всеми предосторожностями гвоздь извлекли. Больному палату в школе соорудили, в кровать уложили и круглосуточное дежурство возле палаты организовали на случай, если больному что понадобится. А больной той же ночью со второго окна втихую сиганул и до своего дома подался. Возможно, и сейчас гуляет с друзьями по многоликому Алтаю, воздухом горным дышит и жизни радуется.
Есть еще в народе отчаянный замес. Жив курилка!


110. Советское братство, или Было у отца три сына...   
                (По следам реальных событий)

Отец их был евреем на три четверти, мать – наполовину. Во всем, кроме свидетельств о рождении, братья были русскими, но кто станет разбираться, видя запись в графе о национальности. А братьям так не хотелось числиться на своей родине «безродными космополитами»! И когда подросшему старшему брату пришло время получать паспорт, юноша решил действовать. Придя в компетентную службу дальневосточного Магадана в суровом Колымском крае, где родился и вырос, он честно сказал, что чувствует себя русским человеком и просит таким его числить и оформить. При этом, опираясь на унаследованный опыт выживания в социалистической экономике, он сопроводил свое заявление готовностью материально усилить озвученный аргумент, для чего располагал притаившимися в кармане ста пятьюдесятью рублями. Капитал был выкроен любящей мамой из семейного бюджета и представлен купюрами по пятьдесят рублей.

Намерение сообразительного молодого человека оценили благосклонно. Сторговались на тридцати рублях, в то время эта сумма еще имела покупательную способность. Благодарный юноша извлек пятидесятирублевую банкноту и наивно попросил сдачу. Двадцати рублей для сдачи не нашлось, но выход проситель быстро нашел сам, предложив зачесть их в пользу брата-погодка, которому вскоре тоже предстояло получение паспорта. Незыблемость советской власти и вера в постоянство советского аппарата позволяли рассчитывать на эту сделку. В итоге молодой человек стал по паспорту русским, что соответственно увеличило численность титульной нации к вящей славе государства.

Через год в те же стены пришел второй брат с той же просьбой. Ситуацию вспомнили, обещание зачесть долг тоже. И даже таксу приняли как должное. Только у второго брата не оказалось при себе недостающих десяти рублей, а за двадцать рублей ему могли предложить принадлежность только к украинской нации. Конечно, украинцы братья русским, но младшие, здесь и цена поменьше. Так второй брат стал украинцем.

Вскоре вся семья переехала из магаданской области в центральную часть России, а еще через несколько лет третьему, младшему брату настала пора получать паспорт. К тому времени условия изменились, и он стал по паспорту евреем.

Вот и живут на свете еврей, русский и украинец, трое родных братьев из советской семьи братских народов.


111. Что такое орден

Хотя из соображений этики имена прочих участников мы здесь не называем, одно имя, принадлежащее истории, утаить нельзя. К тому же колоритная фигура первого Президента России Бориса Николаевича Ельцина будет узнаваема под любым псевдонимом.

После очередного награждения деятелей науки и культуры в Кремле устроили банкет, поставили столы, рассадили награжденных. Борис Николаевич ходил с рюмкой между столами и выпивал с присутствующими, дабы обозначить единение руководства страны и народа. В тот раз одним из награжденных был талантливый художник, именуем его условно Александром. Сидел с другими за столом, ел-пил. Борис Николаевич в путешествии по залу остановился как раз возле Александра. Тот уважительно встал. Ростом он оказался повыше очень немаленького Ельцина, новенький орден на пиджаке Александра сверкал на уровне глаз президента. Борис Николаевич к тому моменту уже достиг известной кондиции, на ногах стоял крепко, но взглядом искал точку опоры. Такой точкой стал орден Александра. Устремив на него взгляд, Борис Николаевич с ордена и начал речь: «Орден – это...»  И замолчал, не найдя подходящего продолжения. После паузы повторил: «Орден – это...»  И опять умолк. Молчание стало напрягать. Зал с интересом наблюдал за развитием событий. Гомон приутих, зависла тишина зрительского ожидания. И когда в третий раз Ельцин произнес: «Орден – это...», Александр рыцарски пришел на помощь. Глядя на Бориса Николаевича, он вполголоса продолжил сказанное: «...не хрен собачий». (А если он произнес другое, мы-то с вами таких слов не знаем, но ведь иное дело сам Президент!) В глазах Ельцина промелькнуло понимание и одобрение, и он уже без запинки с готовностью в полный голос дословно повторил и подтвердил: «Орден – это не хрен собачий!»  После чего чокнулся с Александром, опрокинул в рот свою рюмку и деловито двинулся к следующему столу.


112.        Милосердия!

Обычный российский город на пару сотен тысяч жителей. Какой? Да неважно. Обычный судебный процесс. Что совершил обвиняемый? Какая разница, важно, что виновен. Подсудимый дал признательные показания, вина явная. Неожиданностей быть не должно, рутина, тоска. А тут на судебном заседании адвокат вытаскивает «из рукава» медицинское заключение о том, что его подзащитный страдает «неизлечимой алопецией второй степени». Заключение официальное, выдано авторитетной клиникой. Перед законом все равны, кому, как не судье, это знать? Но судья тоже человек, и ничто человеческое ему не чуждо. Есть такой термин в юриспруденции – argumentum ad hominem, что означает перенос акцента спора с предмета обсуждения на оценку личности участника. В нашем случае это была попытка адвоката привлечь внимание к тяжелому состоянию обвиняемого и призвать суд к милосердию и состраданию. Попытка удалась. Высокий суд с учетом заболевания подсудимого назначил ему вместо реального срока наказания условный. Пусть лечится и живет, много ли ему осталось с такой грозной болезнью.

Спустя некоторое время вынесший приговор судья нашел время и стал разбираться в медицинских терминах. Алопеция, которой страдал подсудимый, оказалась не чем иным, как тривиальным облысением, плешивостью, свойственной большинству представителей сильного пола.


113.        Без надежды

Даже прочная броня летающего танка не устоит при прямом попадании американского «Стингера». Тяжелый российский вертолет огневой поддержки Ми-24, по-свойски именуемый нашими ребятами «Крокодилом», кружа и дымясь, грузно осел в сдавленную горными грядами афганскую долину. Из распахнувшейся двери вертолета вывалились три человека в летных комбинезонах с автоматами в руках. Пока весь экипаж жив. Огляделись. Спасения не было – по горам к вертолету неспешно спускались две группы душманов, человек не меньше двадцати. На расстоянии разглядеть трудно, но советские АК в их руках просматрива- лись, у иных, похоже, даже с подствольниками. Не уйдешь и не отобьешься. Спрятаться, укрыться негде, на помощь рассчитывать тоже не приходится. Ладно, уйдем с шумом. Генка, старший по званию, прикинул расстояние – есть с полчаса. Сели спина к спине, и потянулись томительные минуты. Духи приближаются, сколько осталось жить?

Вдруг вдалеке запылило, неужели наш БТР? Невозможно, так быстро никто сюда не доберется. Пылевое облако стремительно приблизилось, и ребята с удивлением разглядели обычное городское такси, перемещающееся по лощинной дороге. Генка вытянул руку, голосуя. Только бы было свободно! Машина остановилась возле накренившегося у дороги вертолета. Водитель-афганец, если чему и удивился, то виду не подал, позволил парням сесть в автомобиль. После чего такси спокойно покатило дальше, увозя наших ребят. Чудеса случаются, даже если их не ждешь.


114.        Дедушка-обезьяна

Начало восьмидесятых годов. Во главе страны – Генеральный секретарь Коммунистической партии Юрий Владимирович Андропов. Советский Союз упорно строит социализм, атрибутика партии по незыблемой традиции священна.

В партком московского завода заходит по случайному делу работница. За ее руку держится малыш детсадовского возраста: понятно, дома оставить не с кем, а в детский садик, как бывает, после простуды-ангины его не взяли. На стене партийной комнаты висит дорогой символ, портрет Владимира Ильича. Ребенок, с интересом оглядывая комнату, задерживает на нем свое внимание и громко интересуется: «Мама, это – дедушка Ленин-обезьяна?» Сразу стихают голоса. Да за такое во времена Юрия Владимировича!.. В осознании непоправимости женщина дрожащим голосом спрашивает сына: «Деточка, ну почему же обезьяна?» Ребенок объясняет: «Мама, нас в садике учили, что дедушка Ленин – всем нам дедушка. А мы произошли от обезьяны. Значит, дедушка Ленин – обезьяна».


115.        Дуэль члена профсоюза

В тесноте столовской очереди столичного НИИ старшего на- учного сотрудника этого института Вершака обозвали дураком. Вершак – это фамилия такая. Обиделся Вершак. В прежние времена в дворянском сословии за такое на дуэль вызывали, перчатку в лицо – и до смертельного исхода. Ну, возможно, перчатку к ногам – тогда только до первой крови. Как характер обиженного подскажет. В наше время все проще, мог обидчик и по физиономии схлопотать. Впрочем, в дружеской обстановке научного института Вершака обидеть вряд ли хотели, можно бы отшутиться и простить. Только наш герой решил сквитаться и довел-таки дело до дуэли, но на свой лад – написал на обидчика заявление в профсоюзный комитет института. Так, мол, и так, меня прилюдно дураком назвали. Могу ли я, кандидат наук и старший научный сотрудник, быть дураком?

Заявление в профкоме взяли, в дело подшили, а заданный Вершаком вопрос в установленном порядке поставили в повестку дня очередного заседания этого авторитетного органа. После чего десятка полтора облеченных доверием его членов деловито обсуждали, дурак ли товарищ Вершак. В решение заседания записали, как положено: «Не может кандидат технических наук Вершак быть дураком». Для себя каждый решил этот вопрос иначе. Решение профкома долго висело на доске профсоюзной организации и веселило полуторатысячный институтский коллектив.


116.         Дела семейные

Светлана Л., профессиональный лингвист, преподавала английский язык в московском институте. Позади богатая практика и работа по специальности за рубежом. Грамотная и принципиальная, Светлана порой позволяла себе резкие замечания в адрес руководства. А однажды высказала критическое отношение не к кому-нибудь, а к самому Генеральному секретарю КПСС. Высказала хоть и заочно перед портретом вождя, но в присутствии коллег-партийцев. Скандал. Следствием его стало персональное дело коммуниста Л.  Вопрос встал остро: не может человек с таким мышлением состоять в членах нашей родной Коммунистической партии! Со всеми вытекающими последствиями – увольнением с ответственной работы преподавателя, запретом выезда за рубеж. Да мало ли ограничительных мер!

Здесь надо сказать, что у Светланы была дочь, Надя. Милая, умная и привлекательная, такая не могла не нравиться молодым людям. Она и нравилась, особенно одному соученику. Худенький и очень славный Андрей тоже пришелся по душе Наде. Ребята делили досуг, романтические отношения перешли в серьезное чувство. Андрей стал бывать в семье Нади и родителям ее понравился. Деликатный, скромный, всем хорош, только немного застенчив. Семья Нади по тому времени могла считаться состоятельной – сказалась работа за рубежом. И всякий раз, когда молодые люди оказывались у них в доме, Светлана сажала ребят за стол и старалась Андрюшу подкормить. Ей даже казалось, что не слишком обеспеченный, по-видимому, Андрей стесняется их достатка и крайне робко пробует деликатесы, которыми хлебосольная Светлана угощала ребят.

И вот в самый разгар партийных неурядиц Светланы, когда ей за оскорбление образа Генерального секретаря грозила партийная обструкция, Надя и Андрей объявили о своем намерении пожениться. И только тогда родители Нади поинтересовались будущей фамилией дочери. Фамилия Андрея была знакома – Брежнев. Андрей оказался родным внуком Леонида Ильича, Генерального секретаря КПСС.  В институте, где работала Светлана, об этом родстве стало известно накануне партийного собрания по разбору персонального дела коммуниста Л.  Как-то незаметно ее персональное дело стало рассматриваться как дело семейное. Какое уж тут общественное осуждение? Вопрос закрыли.


117.        Индейская рыбалка

Тихий курортный городок Гуардамар-дель-Сегура в устье реки Сегура на испанском побережье Коста-Бланка. Хилым ручейком начинающаяся в верховье, река по мере продвижения на восток набирает силу, углубляется и широким разливом впадает в Сре- диземное море. Давшая название городу и начало рыбному промыслу тех мест, Сегура и по сей день приманивает любителей- рыболовов.

В один ничем не примечательный день на берегу появилось семейство индейцев – несколько мужчин и женщин, выходцы из Латинской Америки, каких в Испании немало. Мужчины деловито разделись и вошли в воду, женщины расположились на берегу в ожидании. Мужчины заходили в реку все глубже. Впереди двигался глава семейства, за ним косячком, как журавли в полете, трое сыновей. Движения их были бесшумны, вода не колыхнулась. Погрузившись целиком, так что над водой оставались ноздри слегка отклоненных назад голов, мужчины встали в круг и замерли. Стояли неподвижно и тихо несколько минут. Внезапно один из них сделал в воде быстрое движение рукой и извлек на поверхность ошалевшую рыбину килограмма на полтора. Бросил ее на берег, где женщины тут же сунули бедолагу в большое ведро. Лов продолжился. За полчаса промысла набралось полное ведро рыбы, после чего семейство удалилось.


118.       Облом

Виктору с детства предрекали большое будущее. Незаурядная память позволяла способному ребенку легко запоминать длинные тексты, с одного прочтения повторять стихи. Школьные годы промелькнули незаметно, мальчик в осознании собственной одаренности учебой особо не утруждался. В итоге аттестат расцветили тройки, по причине чего в институт юношу не приняли. Армия способствовала прилежанию, но с некоторым опозданием. Непрочные школьные знания за годы армейской службы выветрились из бедовой головы, да и родителей следовало поберечь, так что пошел работать. Что может предложить обществу молодой человек без квалификации? Знаний нет, только руки и обучаемость. Устроился официантом, и здесь парню повезло. Ресторан «Петрович» в тихом московском закоулке, взявший его на работу, был клубным местом, одним из тех, куда стекалась ностальгирующая интеллектуальная элита. В созвездии громких имен и знакомых лиц из телевизионной кассеты Виктор воспрял, навыками официанта успешно овладел. И несколько неожиданно для себя стал своего рода достопримечательностью учреждения благодаря уникальной способности лихо принимать заказы «на память». Этот дар у молодого человека заметили быстро, и вот уже проинформированные и заинтересованные посетители наперебой заказывали ему по длинным спискам. Безукоризненное исполнение и четкость работы все больше укрепляли репутацию официанта к чести заведения.

Тут в Москву наведался любимый сценарист и близкий друг Федерико Феллини – Тонино Гуэрра, писатель и поэт, обладатель четырех «Оскаров». Гуэрра был женат на россиянке, и они с женой нередко навещали нашу страну. Ко времени этой истории возраст Тонино Гуэрра перевалил за восемь десятков лет. Ну где было принять почтенного маэстро? Неформальный «Петрович» с домашней кухней подходил как нельзя лучше. Привезли,  усадили, предварительно проведя уважительной экскурсией по залам в стиле «советского ретро». Предложили сориентироваться в меню и в дивертисменте отрекламировали, как звезду ресторана, Виктора, приставленного к дорогому гостю. Гуэрра талантом официанта восхитился и сделал заказ. Виктор в точности повторил наизусть все заказанное маэстро и его спутниками. И отправился исполнять. В интересных разговорах потекло время. Принесли заказанное спутникам дорогого гостя, поужинали и стали расходиться посетители из-за соседних столиков. А маэстро Гуэрра все ждал заказанной им еды.

Еда не прихоть, если человек, как Тонино Гуэрра, страдает диабетом, требующим своевременного питания. Иначе беда. Светская беседа прервалась неожиданно: терпеливо дожидавшийся Гуэрра стал заваливаться, теряя сознание. Конечно, помогли. Конечно, тут же обратили внимание на задержку. И выяснили: в этот день было много посетителей, и хваленый дар Виктора, обращенный к приезжей знаменитости, от волнения официанта дал осечку. Попросту говоря, Виктор напрочь забыл о Гуэрра.


119.       Я милицией доволен

В таежной зоне Среднего Поволжья посреди Марийской низменности течет река Малая Кокшага, несущая воды в великую русскую реку Волгу. С давних времен населяли те места свободолюбивые финно-угорские племена, именовавшиеся марийцами или черемисами. В XVI веке царь и великий князь всея Руси Иван IV Грозный, дабы воспрепятствовать многократно вспыхивавшим Черемисским войнам, повелел заложить на Малой Кокшаге город-крепость, в память чего город назван Царевококшайском. В советской действительности этот город стал столицей Марийской автономии и с конца двадцатых годов прошлого века носит имя Йошкар-Ола, что на русский язык переводится как Красный город. Положенным образом Йошкар-Ола обрастала во времени всеми атрибутами столицы, чему немало способствовало перемещение туда в начале Великой Отечественной войны потребных для военных нужд заводов из западных областей страны. В то лихолетье на улицах города утонула в грязи, захлебнувшись, персональная лошадь директора одного из местных предприятий. Улицы постепенно замостили, а потом и вовсе закатали в асфальт. На провалах пешеходных дорожек воздвигли деревянные мостки на сваях. Появились кинотеатры и театр. И тогда в общем потоке всепроникающей культуры в Йошкар-Оле заработали вытрезвители.

Как, вы не знаете, что это такое? Большой толковый словарь Д. Н. Ушакова определяет вытрезвитель как «учреждение санитарно-медицинского характера для вытрезвления пьяных». Людей, пьяных до невменяемости, свозят в эти заведения, где они ночуют. Не могу сказать, в какой мере вытрезвители являются отечественным изобретением, но в России первый вытрезвитель под названием «Приют для опьяневших» появился в 1902 году в городе Туле в целях борьбы с вырождением населения, его экономическим разорением и нравственной порчей. Штатный кучер вытрезвителя ездил по городу и подбирал попавших в поле зрения бесчувственных граждан, которых доставлял затем в вытрезвитель для оказания им помощи. Спустя несколько лет через вытрезвители Тулы проходили ежедневно по триста и более человек. К тому времени во многих губернских городах страны существовали подобные заведения. На событиях 1917 года вытрезвители исчезли, чтобы возникнуть вновь через полтора десятка лет, вначале как заведения Наркомата здравоохранения, а с 1940 года – Наркомата внутренних дел. В советское время пьяных на улицах собирали наряды милиции и народные дружинники. Существовали привилегированные категории граждан, которых запрещалось помещать в вытрезвители. Вместе с тем сложилась целая когорта соотечественников, для которых ночь в вытрезвителе стала нормой жизни. В 2011 году вытрезвители на территории России закрыты, что вряд ли следует рассматривать как следствие тотального сокращения алкоголизма в отечестве. Практика работы вытрезвителей при громких реляциях была довольно непривлекательной. Пришедшие в бессознательное состояние люди должны были получить там медицинскую помощь, пройти санитарную обработку и найти кров над головой и чистую постель. Услуги эти, конечно же, потом надлежало оплатить. Фактически медицинская помощь сводилась к беглому осмотру и фельдшерской помощи с приемами ускоренного отрезвления. Кров, какой-никакой, тоже был. А вот с чистыми постелями везло не всем. Нередко случались побои и ограбление беспомощных людей.

Но вернемся к упомянутой Йошкар-Оле. Годах в семидесятых постоянным клиентом Йошкар-Олинского вытрезвителя стал некий марийский поэт. Любил человек выпить, ну и что? А если случалось ему многократно ложиться на улице отдохнуть, приняв свою дозу, так организм же требовал. Милицейская перевозка его добросовестно подбирала и в вытрезвитель транспортировала. Тут случился очередной юбилей доблестной милиции. Поэт, естественно, по случаю праздника выпил и опять попал в вытрезвитель. Проспался и на следующее утро бодро попросил в вытрезвителе книгу отзывов. Удивляться не следует – во всех нормальных советских учреждениях книги отзывов были. Дали нашему герою книгу отзывов. И он оставил в ней такую искреннюю запись: 

"Я милицией доволен, у меня претензий нет,               
За хорошую работу шлю милиции привет.               
А пить я буду и знаю наперед –               
Моя милиция меня подберет".

Говорят, эти стихи одна из местных газет перепечатала как пример хорошего тона для культурных жителей марийской столицы.


120.        Перед юбилеем

Как не вспомнить мудрую, как народ, русскую пословицу «Робкого и в церкви бьют»? Илья Петрович был типичным ученым слегка карикатурного образа – интеллигентным до робости, любознательным до наивности, аналитичным до самозабвения. Перейдя пенсионный рубеж, продолжал трудиться на благо родной космической отрасли, на пенсию прожить трудно.

Случилось это в сентябре, в первый год двадцать первого века. Накануне своего семидесятилетия вознамерился Илья Петрович купить себе зонтик, для чего отправился после работы на ближайший рынок. Так неоправданно громко именовали обычную московскую барахолку, стихийно возникшую вокруг станции метро «Улица 1905 года». Безрезультатно пройдя по ряду рыночных палаток, Илья Петрович потешил себя лоточным пирожком с луком и возобновил поиски. Тут навстречу милицейский патруль. Походил ли пенсионер на какого-нибудь разыскиваемого террориста или обликом своим напомнил патрульным о существовании бомжей, но только привлек он внимание бдительных стражей. Его остановили и документы потребовали. Илья Петрович безропотно протянул всегда носимый при себе паспорт:               
– Пожалуйста!               
– Что это от тебя так воняет? – повел носом слуга закона, учуяв луковый дух. – Пьян, наверное.               
– Что вы, – несмело возразил Илья Петрович, – я вообще почти не пью.      
– Точно, пьян, – определили милиционеры, – вишь, какой строптивый. Ну, пойдем.               
– Куда? – испугался Илья Петрович.               
– В вытрезвитель, на освидетельствование, – деликатно пояснили работники правопорядка.
После чего запихнули несчастного в автозак и транспортировали в расположенный вблизи Краснопресненских бань вытрезвитель. В приемнике этого славного заведения Илья Петрович с трепетом ждал обследования. За свое семидесятилетнее честное прошлое он впервые оказался в такой ситуации.

Ну, везде жизнь. Случился рядом товарищ по несчастью, пребывавший в хорошем расположении духа соответственно своему легкому подпитию. Незамедлительно узрев в Илье Петровиче родную душу, по-свойски откровенно поведал, что привозят его сюда не впервой. Что удобно, потому что живет он совсем рядом с этим вытрезвителем. Мест в вытрезвителе обычно не хватает, так его, подержав недолго, попросту отпускают. И выходит, что родная милиция человека бесплатно домой доставляет. Вот ведь везение! Илья Петрович даже слегка позавидовал.

Специалиста для освидетельствования ждали часа полтора. Затем возник некто с лицом строгим и озабоченным. Надел белый халат, стало понятно: врач, будет объективно оценивать степень опьянения задержанного. Алкотестера не оказалось. Возможно, теоретически он был, но в наличии его точно не нашлось. Специалист предложил свой метод, не менее точный и, главное, доступный. Протянув Илье Петровичу чайную чашку, дал установку: «Дыхни!» Тот прилежно дыхнул. Врач понюхал из чашки, поморщился. Затем заставил Илью Петровича дыхнуть еще разок и опять понюхал. Вердикт гласил: «Вроде и не пьян». На этом интерес служителей к Илье Петровичу иссяк. Со словами «Вали, мужик. Нечего тебе здесь делать!» они выпихнули его на улицу. И Илья Петрович счастливо отправился домой, праздновать свой юбилей. Зонтик так и не купил. Да бог с ним, с зонтиком!

 
121.         Старички-киборги

Заступив в девятый десяток, Илья Петрович оказался в госпитале, куда скорая помощь доставила его с переломом шейки бедра. Заслуженному ветерану поставили импортный эндопротез последней спортивной модели с ресурсом на пятьдесят последующих лет. Протез прижился с явным намерением оправдать свое назначение. А года через три незадачливый герой ухитрился сломать шейку другого бедра. В том же госпитале его приняли как родного и установили бедренный эндопротез на второй ноге.

Вскоре выйдя на свободу и временно приноровившись к костылям, Илья Петрович шествовал по круговому променаду садово-дачного кооператива, в очередной раз совершая предписанный для набора формы регулярный марш-бросок. Навстречу женщина почтенного возраста и тоже с явными проблемами передвижения. Незнакомка участливо поинтересовалась:               
– Что, милок, ножки не ходят?               
– Нет, – парировал Илья Петрович, – у меня протез шейки бедра.               
– Да, да, – оживилась дама. – У моего мужа тоже протез шейки бедра, и даже на обеих ногах.               
– И у меня такие протезы на обеих ногах.               
– А вот у моей подруги, – не сдавалась женщина, – так той протез на колено поставили. Теперь ходит, а раньше очень она жаловалась.               
– Да, колено – это ужасно больно. И у меня колено стало болеть, придется, наверное, и его протезировать.               
Тогда собеседница гордо выложила свой козырь:               
– А мне год назад позвоночник оперировали, какую-то железку вставили и сто тыщ взяли. Вот, видишь, бегаю. – Приветливо кивнула и заковыляла дальше.

А Илья Петрович пошкандыбал своей дорогой, размышляя об этом сумасшедшем диалоге, немыслимом всего несколько лет назад.


122.       Мысли старого дивана

"Надо понимать, любить, уважать человеческий зад,               
чтобы сделать хорошее кресло".               
                А. Н. Толстой
                Похождения Невзорова, или Ибикус

Кхе-кхе-кхе...

Вот сладили меня хоть давно, а хорошо: крепок, и память не подводит. Как начну перебирать, что было – столько посыплется! Сотворен я фабричными умельцами при прежней власти, про которую всем говорили, что она народная и зажигает солнце социализма-коммунизма. Совсем юным привезли меня в казенное учреждение, которое чем-то заведовало. И со всем уважением определили в кабинет к начальнику, вроде как в помощники вопросы решать. Дел у нас было немеряно, работников много – кого послушать, кому подписать, кому указание дать. А тут еще просителей сторонних тьма-тьмущая, то жить тесно, то с дитем помочь, то зачем-то ветеран с медалями. Ну, одних секретарша начальника сразу разворачивала – мол, не туда пришли. Других мой начальствующий напарник за стол к себе располагал, объяснял, почему помогать не станет или не может. А иных, особых, на меня сажал, сам подсаживался, секретарша им чай-кофе приносила. Бывало даже, что начальник из шкафа пузатую бутылку доставал, они с гостем пили и ласковое говорили. А уж как доверял мне начальник, особенно когда после работы в кабинете они с секретаршей закрывались и на мне размещались. Ну, да это уже служебная тайна, я ведь по тому времени был государственным диваном. Хорошее было время.

А потом строить заново начали – видимо, не зажглось солнце социализма-коммунизма. Только не говорили, что строят новое, а назвали стройку перестройкой. Я тогда не понял, да и сейчас не понимаю, что можно перестраивать, если еще и не построили. И что они опять строят, тоже не понял. Мой начальник себе кооператив сделал, а наше казенное здание и имущество этому кооперативу отдал, вроде как подарил. Меня, конечно, как особо ценный инвентарь, не забыл. Работники кто разбежался, кто остался, а разговоры пошли другие, все больше о деньгах и о крышах. Ну, это и понятно – если строить, то какое строительство без денег, какое здание без крыши?

Чем кооператив ведал или промышлял, не знаю, хотя народ по-прежнему заходил и на меня садился. Раньше были все больше пожилые, а тут зачастили молодые парни, все в кожаных куртках, с виду крепкие, а на разговор вялые. Я и речь их не всегда понимал, вроде по-русски, да не по-русски. Были и другие, те продавали или покупали, но как-то необычно – валенки вагонами или повидло фурами, а то еще странное. Да повторяли, как заклинали: «Нал, Нал». Кто он такой, этот Нал?

Наверное, эта стройка удалась, потому что начальник мой, который теперь хозяином кооператива был, банк сделал и меня туда работать перевел. Вначале у начальника сомнение было, не стар ли я для новой работы. Только разобрался, оценил, какой я хороший работник, возраст не помеха, забрал с собой. Что с тем кооперативом стало, не знаю, новая работа увлекла. Впрочем, почему новая? Работа та же, но в другом заведении. Сидели на мне поначалу посетители в приемной начальника, который здесь уже банком командовал. Народ другой, и разговоры другие. Слова знакомые и незнакомые часто повторяли – лимоны, грины, баксы, деревянные. А еще сиф, фоб, офшор, кредиты, форекс... нет, уже не тяну, все же время память выветривает, это я раньше все помнил. А в остальном как в моей юности – сотрудники, посетители, подарки гостей начальнику и подарки начальника гостям, разговоры за закрытыми дверями начальника с секретаршей, или с другой секретаршей, или сразу с двумя секретаршами. Потом банк переехал в новое здание, побольше, а там другой начальник сидел в кабинете. Вначале я разместился в его приемной, но уже скоро меня направили работать в какой-то орган местной власти, наверное, повысили.

Нет, точно повысили, потому что теперь мы с начальником опять занимали один кабинет. Только начальником опять другой был, но такой же деловой. А работа стала очень походить на прежнюю в том казенном учреждении, которое солнце социализма-коммунизма зажигало – отчетность и планы. Еще разговоры о том, как укрепиться в должности, кого уважить. От посетителей подношения, которые, со слов коллег, откуда-то откатывали. Признаюсь, понимал я не все. Вот еще, к примеру, начальник решал про оборону каких-то граждан (он про нее смешно говорил: «гражданская»). Как, думаю, мог он решать эту самую оборону, когда был ветеринаром и, пока в начальство его не определили, занимался разведением кроликов? Если даже я это знаю, неужели другим неведомо?

Уединения начальника с секретаршей стали реже, хотя, может, это я стал менее сподручен для их бесед? Наверное, так, потому что меня определили из кабинета начальника на работу в его приемную. И здесь у меня открылось второе дыхание. Сам никогда не поверил бы, но начал я различать мысли тех, кто на меня садился. А до того еще научился понимать, с чем человек пришел. Если сел на меня плотно, значит, солиден, в себе уверен, пришел за своим. А ежели на краешек присел, едва меня коснулся – этот проситель, такой уйдет ни с чем. Сколько мыслей мной было прочитано, сколько человеческого горя и забот! Рассказывать о том не могу, это только между нами, как тайна исповеди. И вот так было у меня день за днем. Сколько их, горемык, на мне пересидело?

Шли годы. Начальник старел, старели и менялись секретарши, уходили на пенсию работники. Старел и я. Однажды услышал, что начальника отправляют на пенсию, потому что он не подмазал кого надо. А как можно человека подмазать или отправить, ведь не машина, не вещь? Только через малое время начальник собрал возле меня работников и сказал, что уходит на заслуженный отдых. Добавил, что будет скучать и что выходит на пенсию со слезами на глазах. А чтоб всех помнить, на память о коллективе возьмет к себе на дачу несколько памятных предметов. Как же я был горд, когда он выбрал и меня.

Так что сейчас живем мы на даче. Начальник мой уже не начальник, и оба мы не у дел. Теперь мы с ним вроде как просто сожители. Он поначалу все по дому ходил, бухтел про себя, что надо было ему больше брать, тогда бы он и давать мог больше, и в начальниках сидел дольше, и имел на зубок не как сейчас. Все поминал какого-то Ван Ваныча, который из бюджета немеряно сливал и потому у своего начальства любимчиком был, а сейчас кайфует на виле в канарах. Ничего я не понял – что за бюджет такой, какая вила, что за нары? Умный все же у меня подельник, тьфу ты, сожитель!

Нынче он приутих, теперь мы все больше телевизор смотрим, а он взял за моду со мной вроде как беседовать. Хотя что со мной ему говорить, я ведь про себя думу думаю, ему не отвечаю. Да и не стал бы я разговаривать, когда он ко мне все только задом разворачивается. А я, может, старше его, где ко мне уважение?

Чего только он мне не наговорил? И что какой-то большой генерал убег далече с казенными деньгами, а за им вослед бегут и бегут такие же защитники и избранники. Добром народным свои карманы набивают, и управы на них нет, а народ в нищете мается.

Еще помянул иноземную хворобу, страшную на вид. Народ от нее мрет, не приведи Господь! Да все больше старые. Сожитель сказал, что помер уже мильон пенсинеров. «Ну, людей жаль, – говорит, – зато государству послабление, пенсию не платить. Шутка ли, такую прорву кормить!»  А я вот про себя подумал: «Так ведь старики и старухи эти всю жизнь свою на государство работали, кто же теперь о них, беспомощных, позаботится?» Я-то диван, вещь неученая, пусть бы кто умный мне растолковал.

А про вакцинацию от этой хвори сожитель сам не понял. Вроде она необязательная, выбирай: хочешь – вакцинируйся, не хочешь – ходи так. Только невакцинированных до их работы не допустят. А к другой работе невакцинированные не подстроены. А без работы нет денег. А без денег кто этих людей и дитев их кормить станет? Опять не складывается.

А еще говорено, что шибко цены в магазинах растут.  А чего им-то еще расти, взрослые давно, небось?  И всюду, по словам сожителя, сплошные проблемы. Хорошо, что я всего только диван, мое дело служить людям. Надо жить. Глядишь, и покряхтим еще.

2015–2018 годы



РЕАЛЬНОСТЬ В АФОРИЗМАХ
(сборник)


          123. Об истории

***
У всякого времени своя современность.

***
Не в силах изменить прошлое, мы способны менять свое представление о нем.

***
Историки – могущественные подручные Создателя, рисующие нам облик прошлого.

***
Почву истории возделывают народы, засевают воины, урожаи снимают историки, одежду истории шьют пропагандисты, а плодами ее пользуются политики.

***
Оценку прошлому мы даем в настоящем времени. 

***
История подобна портному, сшивающему прошлое и настоящее с прицелом на будущее.
 
***
Официальной исторической науке свойственно канонизировать историю с позиций современности в интересах действующей власти.

***
Исторические версии нередко приподнимают роль личности, затушевывая закономерности развития и случайность событий.

***
Периоды истории нередко опознаются нами не по годам, а по ярким личностям – творцам, мыслителям, тиранам.

***
Историк – это патологоанатом и реставратор прошлого. Он оценивает прижизненное состояние ушедшего и восстанавливает картину болезни или смерти.

***
Неправомерно оценивать прошлое с позиций современной морали.

***
Истина – категория малопознаваемая. Зачастую ее не видят глаза современников, позднее скрывают глубины времени.

***
Всматриваюсь в современность. Бог мой, зачем же мои предки слезли с деревьев?!

***
В авторитарных государствах народ знает историю в том обличье, в каком ее представляют допущенные властью историки.

***
Правда – зачастую только шаткий миф, подпираемый мнениями назначенных авторитетов.

***
История правды тоже может быть правдой истории.

***
Время, оставляя настоящее позади, готовит работу будущим археологам и историкам.

***
Обломки империй долго пляшут на волнах времени.

***
Застой – это большой путь, который мы проходим, топчась на месте.

***
Одни люди делают историю, другие присутствуют в истории, а третьи в нее влипают.

***
История – это биография прошлого с женскими манерами. Как истинная дама, история желает нравиться, скрывая гримом возрастные изъяны и прихорашиваясь.

***
На кухне истории настоящее движется в будущее, по пути превращаясь в прошлое.

***
Печально двигаться в прошлое, оставляя позади мечты о будущем.


          124. О политике и политиках

***
Политика – это искусство лавирования и обтекания.

***
В слаженной команде все идут в ногу, даже если с разной ноги.

***
Маяки искусной власти – здравый смысл и трезвый расчет, хотя образованность, ум и мудрость не лишни.

***
Если политик желает популярности, он должен говорить на языке народа, но немного лучше.

***
Власть крепка народной поддержкой, но лучше бы ей не качаться.

***
У политика и пастуха есть общие задачи.

***
«Любовь и голод правят миром». А власть показывает, куда править.

***
Свое мнение избиратели узнают нередко от кандидата во власть.

***
Мимикрия – профессиональная болезнь служителей власти.

***
Диктатура – это власть, присвоившая себе право на беззаконие.

***
Деспот скован изнанкой собственной власти.

***
В борьбе за счастье народа он был готов на любые человеческие жертвы.

***
Гладиаторские бои современности проходят на политической арене.

***
В политике изворотливость и напор ценны не менее, чем на борцовском ковре.

***
Политика без интриги немыслима, как тупик бесконечности.

***
Политик декларирует свою готовность к решению нерешае- мых задач и благополучно их не решает.
 
***
Работник должен быть специалистом, чтобы занять место слесаря или плотника, художника или архитектора. И только в по- литику можно прийти дилетантом.

***
В политике возможно сделать карьеру не на утверждении, а на отрицании, не на созидании, а на разрушении. С критикой без конструктива.

***
Идите в политику и из средств массовой информации вы узнаете о себе много нового.

***
Заверения очередного авторитетного трибуна от политики способны вселить веру в то, что соседская птичка съела его кошку.

***
Хотя реальность объективна, а вымысел иллюзорен, но вымысел порой убедительнее.

***
Семена обещаний приносят урожай веры.

***
И за высокими намерениями могут скрываться низменные планы.

***
Образованность населения – помеха авторитарности режимов. Чем образованнее народ, тем труднее управлять им и убедить верить вымыслам.

***
Он доверял внутреннему голосу. Свой не подведет.

***
Политика – это искусство взаимного обмана, а настоящий политик не верит и себе.

***
В политике, как в верховой езде, умение падать важно не менее, чем правильная посадка.

***
Смена человеком принадлежности к политической партии – тот же фазовый переход.

***
Плохо народу, если его вождь безнравственен.
Не лучше, если вождь недальновиден.
Но совсем плохо, если вождь и безнравственен, и недальновиден.

***
Среди качеств, проявляемых правителями, ясный ум – только гость. К примеру, КарлуVI его безумие не помешало править Францией тридцать пять лет.

***
Чем выше место человека в социальной пирамиде, тем больше людей от него зависят. Роль того, кто на вершине общества, велика – его жизнь может дать жизнь многим и остановить смерть многих, его смерть может остановить смерть многих и сохранить жизни многим.

***
В жизни, как в шахматах: пешка ты, фигура или король, но в конце партии все отправляются в ящик.

***
Значение политика в истории можно оценить не ранее его ухода по прошествии времени.

***
Привилегии власти влекут за собой ее обязательства перед народом.

***
Реальные расходы государства на политику и политиков занимают первые места в скрытых статьях бюджета. Потому и скрыты.

***
Практика инженера показывает, что машина требует смазки. Практика политика такой подход не опровергает.

***
Мотор политики работает на деньгах и доверии электората.

***
Круговорот денег и власти: деньги подпитывают власть, власть конвертируется в деньги.

***
Даже общество всеобщего благополучия не будет избавлено от толкучки у наделяющего привилегиями трона.

***
Хороший политик подобен шкиперу, способному вести парусник по ветру, даже если ветра нет.



          125. О государстве и обществе

**
Диалектика общества:
– Переход денег во власть.
– Превращение власти в деньги.

***
Стирание граней между социальными группами населения приводит к появлению новых социальных групп и новых граней.

***
Для обеспечения интересов общества государство вправе за- конодательно прибегать к ограничениям и принуждению.

***
Понуждение и забота – неотъемлемые атрибуты государства, вроде колючих рукавиц с бархатными вставками.

***
Неограниченная власть узурпирует функции Бога в делах земного департамента.

***
Если сравнивать государства с кораблями, то в условиях дик- татуры их можно уподоблять галерам, иначе называемым каторгами. Гребцами галер, соответственно, были каторжане.

***
В диктаторских режимах взаимодействие государства с подданными происходит нередко в форме насилия, причем в извращенной форме и безнаказанно.

***
Вне общественных отношений морали не существует. По этой причине у вождей, положение которых ставит их над обществом, могут сместиться понятия добра и зла.

***
Диктаторские режимы используют человеческие ресурсы как дешевое воспроизводимое сырье.

***
Цена жизни граждан падала в государстве по мере роста его населения.

***
Рост стоимости жизни превращает жизнь из предмета первой необходимости в атрибут роскоши.

***
Посеяв нищету и обман, можно ли собрать урожай патриотизма?

***
Власть щедро одаривала народ смирительными рубашками.

***
Указующим перстом власти была полицейская дубинка.

***
Странный мир, в котором гражданства лишают в наказание, а выезд за рубеж разрешают в качестве милости.

***
Демократичность общества опознается по свободе сатиры и средств массовой информации.

***
Для праздников, назначаемых сверху, нет места в человечес- ких сердцах. Гомункулусы нежизнеспособны.

***
В стране, население которой способно верить любым обещаниям, люди не вправе рассчитывать на достойную жизнь.

***
И на пути великих замыслов могут встать мелкие личные интересы.

***
Иные союзники сильного государства порой напоминают платный бизнес-эскорт.

***
Современное общество подобно театру марионеток: провластные кукловоды управляют обывательскими массами, дергая за те или иные информационные нити. Монополия на владение этими нитями и есть власть, конвертируемая в идеологию, законы, допускаемое насилие и материальные блага.

***
Телега катится ровнее, если лошади упряжь впору, а кучер не стегает.

***
– Где слуги народа отдыхают от своего народа?
– Что за болезненное любопытство!

***
Характерной чертой его облика была многоликость.

***
В наши дни наряду с героями появляются герои по разнарядке.

***
Незыблемость конституций гарантируется возможностью их изменения.

***
Во власти сговор называют коалицией.

***
Ничто не вечно. Даже Правительство.

***
При выборе власти давайте представлять себе палача с добродушным лицом.

***
Побежденные думают о милосердии больше победителей.

***
За хорошим вождем народ следует, плохого посылает без сопровождения.

***
Он полагал, что это был его трон, а оказался могильный памятник.

***
Властитель, превознесенный прижизненно, нередко обречен историей на осуждение или забвение.

***
Справедливость узурпируется сильными мира сего властью силы.

***
Побудительными мотивами всех войн, даже религиозных, в конечном счете являются материальные интересы.



          126. О свободе и законе

***
Абсолютная свобода – это утопия. Мы существуем в мире ограничений – физических, биологических, социальных – и не способны нарушить законы мироздания.

***
Свобода – не вседозволенность. Границы свободы личности там, где нарушаются права других и устои общества.

***
Есть ли свобода воли у фаталиста?

***
Свою свободу мы нередко ограничиваем сами, когда в отсутствие внешних ограничений совершаем осмысленный выбор, в котором свободны!

***
В тенденциях современного мира народ изъявляет свою свободную волю по подсказке.

***
Мысли о недозволенном – это нарушители границ, не подлежащие преследованию по закону.
 
***
Заглянув в себя, огляделся и испуганно поспешил наружу.

***
Его мысли были столь крамольны, что нуждались в политическом убежище.

***
Даже у раба есть своя маленькая свобода. Очень-очень маленькая и в каждый момент способная оборваться или быть ограничена волей хозяина. Страшна свобода раба!

***
Рабское самосознание лечению не поддается.

***
Смирение – тавро покоренных и маска непокорных.

***
Он молчал в унисон со всеми.

***
Справедливость – беспристрастный судья, к которому апеллирует каждый.

***
Судья – это привратник закона на службе у правосудия.

***
Самое страшное беззаконие – то, что обнесено частоколом законов.

***
Безуспешно искал выход. Оказалось, что так выглядит моя свобода.

***
Мы обрадовались, когда попали в тесный дружеский круг. Но это оказалась прогулка в тюремном дворике.

***
Иные законы оставляют ощущение, что их спешно готовили на аккордном подряде.

***
Размытые границы и нечеткость формулировок в законах ведут к неоднозначности их толкования и произволу судебных решений.

***
Практика создания законов непрямого действия плодит подзаконные акты, выведенные из публичного пространства. Бенефициар этого порядка – власть.

***
Закон суров, но не ко всем одинаково.

***
Для каждого гражданина государство может найти закон, который был нарушен им. Будем считать это персональной заботой власти.

***
Количество преступлений против закона растет пропорционально росту числа законов против преступности.



          127. О памяти

***
Память человека – его сокровищница, единоличное пожиз- ненное владение, дар и проклятие.
Каждый внутри своей памяти кладовщик и делопроизводитель, каждый сам себе прокурор, адвокат и судья.

***
С младенчества мы пребываем в двух мирах – внешнем материальном и внутреннем духовном. Постепенно внутренний мир наполняется воспоминаниями, которые в старости составляют наше богатство.

***
Воспоминания человека – это ступени лестницы из его прошлого к настоящему.

***
Воспоминания со временем могут тускнеть и стираться в памяти, но изменить их мы не властны.

***
Старая боль ноет памятью о ней.

***
В жизни человека может настать время, когда для него прошлое будет ярче будущего.

***
По прихоти памяти путешествуем мы во времени и в пространстве, но всякий раз, когда наша память оживляет события прошлого, мы смотрим на них с позиций сегодняшнего дня.

***
Воспоминания человека индивидуальны и придают целостность его личности.

***
В завалах нашей памяти впечатления содержат массу пустой породы и лишь горстку золота.

***
Ушедший человек живет в памяти близких частью их личностей.

***
В музеях памяти и шорох напоминание.

***
Возраст – это не прожитые годы, а полученные впечатления. Свое время мы отмеряем событиями, участниками или современниками которых становимся.

***
Впечатления – это своего рода отпечатки времени.

***
Ничто так не утишает боль потерь и не умеряет радость находок, как отдаленность во времени. На временной шкале жизни человека события масштабируются, как бывает, когда смотришь вдаль.

***
Мемуары – это костыли памяти автора. На них в дальнейшем он может опереться, не вполне доверяясь коварству воспоминаний.

***
Детство, каким бы оно ни было, в отдаленных воспоминаниях человека предстает страной счастья. Обманщица память склонна окутывать человеческое детство флером, драпируя возможные го- рестные прорехи.

***
Писать плохо о тех, кого уже нет, все равно что пинать мертвых, сдачи не будет. Но как иначе восстановить истину, если при жизни многих людей вынести правду в общественное пространство невозможно?

***
Извечная болезнь человечества – склероз памяти поколений.

***
Тщетно пытаюсь припомнить, о чем же я не хотел вспоминать...



          128. Об уме и мудрости

***
Правильный вопрос свидетельствует об уме больше, чем правильный ответ.

***
Функция разума – упорядочивание хаоса.

***
Ум – это способность вникать в суть вещей и явлений, раскры- вая их глубинные связи.

***
Вершина ума – это способность определить суть, вывернуть ее наизнанку и обратить в противоположность. Мы называем это остроумием.

***
Предвидение приходит по наводке ума.

***
Предсказание – это симбиоз сознательного и подсознательного.

***
Парадокс дурака: и у глупого человека случаются умные мысли, но распознать способен лишь умный.

***
Умный человек способен понять и простить чью-то глупость, но глупцу нелегко понять умного и совсем невозможно простить тому его ум.

***
Не ждите четких действий от человека без ясных мыслей. Не ищите ясных мыслей у человека с путаной речью.

***
Взлеты ума – это парение над плато тривиального.

***
Величие глупости в ее необъятности.

***
Глупость – качество персональное. Но, похоже, заразное.

***
В гомоне теснящихся в голове мыслей нелегко распознать голос разума.

***
Сколько глупостей могут натворить много умных людей, собравшись вместе!

***
Мудрость – это лоцман, способный вести корабль по житейскому морю, когда тонут придуманные человеком законы.

***
Неотъемлемая черта подлинного мышления – сомнение во всем, даже в общеизвестном и очевидном. Это сомнение может оказаться путем к истине.

***
Умный человек может знать «как надо», но лишь мудрому дано понять «надо ли».

***
Если человек случайно вступает в лужу, он стремится тотчас из нее выбраться.
Если в лужу попадает умник, он изначально осмысливает причины случившегося, и возможные последствия, и пути отступления.
А мудрец смотрит под ноги и не лезет в лужу.

***
Эпидемия современного мира – «утечка мозгов».

***
Людей более всего восхищает то, что они не могут понять.

***
Порой люди не стремятся что-либо понять из инстинкта самосохранения.

***
Глубокие мысли не плавают на поверхности, чтобы не смешиваться с мусором.

***
Какой же иронией должны были обладать те, кто определил наш человеческий вид как Нomo Sapiens (человек разумный)!



          129. Об интеллекте

***
Интеллект не имеет лица, гражданства, возраста, пола. Черт возьми, откуда этот самозванец на нашу голову?

***
Какую бы гнусность люди ни придумали, у нее всегда найдется свой идеолог и свои последователи.

***
Отнесение граждан к тем или иным общественным группам по роду их занятий слепо причисляет к интеллигенции людей, не способных анализировать, критически мыслить и социально рефлексировать. Игнорируется этическая вменяемость – необходимый атрибут интеллигента.

***
У интеллигентности нет гендерных признаков.

***
Знания сами по себе интеллектом не наделяют и интеллигентности не прибавят. У обезьяны даже и с дипломом о полученном образовании интеллект не появится.

***
Не станет ли умение писать атавизмом при возможности набрать текст на клавиатуре или надиктовать, а вместо подписи поставить отпечаток пальца?

***
Калькуляторы делают ненужными навыки счета, гендерная революция меняет лицо семьи, а движение феминисток подставляет человечеству выносливые женские плечики.

***
Мыслительные способности наших соседей по планете дельфинов, слонов, обезьян вселяют оптимизм с верой в преемственность цивилизаций!

***
По критерию значимости интеллект и физическая сила соотносятся на весах обстоятельств.

***
Человек от природы собственник: мысли особо ценит в своей голове, деньги – в своем кармане.

***
Образование позволяет нам понять, где следует искать нужные знания.

***
Знания имеют цену, но невежество может обойтись дороже образования.

***
Осадок образования в наших головах мы называем знаниями.

***
Во всяком знании есть росток непознанного. Потому мы помним больше, чем знаем, хотя в скрытом от носителя виде.

***
С интересным человеком и скучать интересно.

***
Чем человек образованней, тем отчетливее осознает границы своей осведомленности.

***
Человеку показана эпизодическая активация мозга, подобная апгрейду для компьютера. Смена вида деятельности, иные увле- чения, обновленное окружение поставят перед ним новые задачи, воспрепятствуют застою и старению.

***
Искусственный интеллект – это попытка человека примерить на себя функции Бога.

***
Интеллект без употребления подобно застойному болоту затягивается тиной, препятствующей движению мысли.

***
Нехорошо с искусственным интеллектом? А откуда ему взяться, если и с естественным стало плохо?
 


          130. О науке

***
Наука – это возможность засовывать свой нос туда, где тебе интересно, да еще и получать за это деньги.

***
Наука движется любопытством ученых.

***
Знания способны сделать человека ученым, но их может не хватить, чтобы он стал умным.

***
Нет нерешаемых задач, но есть задачи, которые еще не решены.

***
Прогресс нельзя остановить, но можно замедлить.

***
Знание человека можно оценить по его способности доходчиво изложить суть простым языком.

***
Факты – летальное оружие в спорах.

***
Однозначность факта не исключает многозначности его толкования.

***
Если у задачи несколько решений, лучшим становится более простое и гармоничное.
 
***
Равновесие в природе – это динамический баланс хаоса и упорядоченности, достигаемый непрерывным движением составляющих.

***
Разум человека ограничен, но горизонты его беспредельны.

***
Путь к истине даже в очевидном может стать длинным.

***
В фундаменте истины лежит сомнение.

***
Знание индивидуально, но у науки много родителей.

***
Творец создал Землю и Человека раньше науки, иначе люди помешали бы ему советами.

***
Чем меньше знаний у человека, тем больше они значимы для его самооценки. По этой причине и невежда может посчитать себя знатоком.

***
Научные гипотезы как следы на прибрежной полосе моря: волны открывающихся фактов стирают их, но возникают новые следы. И так раз за разом, волна за волной.

***
Наука развивается в интересах человеческого вида, но в результате может привести к его уничтожению.

***
Наука – добро в объятиях ученых и потенциальное зло в арсенале политиков.

***
Наука – дама ревнивая. Требует исключительного внимания поклонника.

***
Замки; искомого знания открываются ключами правильно поставленных вопросов.

***
У монументов массивный и прочный фундамент. Того же требуют и научные теории.

***
Никакое знание не может быть исчерпывающим. Путь познания бесконечен, как бесконечно все сущее.

***
Путь науки идет к рубежам непознанного, которые всегда будут дальше границ знания.

***
В научном поиске продвижение отодвигает горизонты.
 


          131. О бизнесе и рекламе

***
Бизнес – это умение находить деньги даже в пустом кармане.

***
Даже самый хороший бизнес можно обрушить плохим законом.

***
Фраза «давайте подумаем» в большинстве случаев означает, что тебе уже отказали.

***
Джентльмены могут создать совместный бизнес, но совместный бизнес не может создать джентльменов.

***
Ничто не способно повысить качество продукции так, как ее реклама.

***
Рекламировать продукцию зачастую доходнее, чем повышать качество.

***
Новое не всегда лучше старого, но таким его может сделать реклама.

***
Хорошая реклама помогает жить. Особенно рекламодателям.

***
Хорошая реклама решает свои задачи даже в плохих новостях, плохая не работает и в хороших.
 
***
Реклама не вправе лгать, но можно ли запретить немного утаивать?

***
Тренд времени: журналистика по следу денег смещается в сторону рекламы.

***
Таланты слова и образа сегодня создают себе денежные бастионы, творец не желает больше быть голодным.

***
Наши денежные активы могут худеть столь стремительно, как нам самим не обеспечит самая совершенная диета.

***
Быть – это уже занятие.

***
Экономия – вот бесплатный совет, который богачи всегда готовы предложить бедным.

***
Непростительная наивность сохранять иллюзии, когда закончились деньги.

***
Иллюзии сами по себе в материальные блага не конвертируются.

***
Предмет гордости нищих – всеобщее равенство в нищете.

***
Не суетитесь даже торопясь, иначе рискуете не успеть!

***
Сколько же времени отнимает ничегонеделание?! Бездельники – самые занятые люди.



          132. О медицине

***
Больные ценят во врачах два основных качества – знания и располагающую внешность. Впрочем, первым могут и пренебречь.

***
При обращении к врачу не столь значимо, что он пропишет или посоветует. Главное, чтобы выслушал.

***
Опытный врач будет обещать больному исцеление. Возможно, не скоро. Диагноз роли не играет.

***
Совет бывалого:
«Если вы молоды – лечитесь, пока есть здоровье!
Если вы в возрасте – лечитесь, пока есть деньги! (Если они у вас есть.) 
А потом попросту будьте здоровы!»

***
Плакат в платной поликлинике: «Спасибо, что пришли! Болезнь у вас мы найдем!»

***
Ничто не исцеляет так, как вид белого халата и ожидание приема в больничной очереди.
***
Народная примета – чем мудренее название болезни, тем дороже лечение.

***
Объявление в Интернете: «Онлайн-сообщество взаимопомощи больных приглашает к участию. Обмен симптомами, мнениями, назначениями и опытом. Вряд ли поможет, но деньги и время вам сэкономит».

***
Новинка страховой медицины – скидка на комплексное обслуживание от терапевта до землекопа.
 
***
Символично: врач перед приемом умыл руки...

***
Почему среди медицинских специальностей нет врачей-фокусников?

***
Крохотный вирус поменял мир так, как не смогли бы все армии мира.

***
Путь к здоровью не всегда в руках врачей: положительные эмоции и смех могут помочь там, где лекарства бессильны.

***
Как же нужно не любить людей, чтобы выписывать рецепты таким неразборчивым почерком!

***
Об истинном отношении медиков к пациентам я догадался, когда узнал, что электрический стул изобретен стоматологом.



          133. О везении и удаче

***
Везение – это сообщение судьбы о благоволении к тебе.

***
Могущество случая велико, но он редко выбирает для демонстрации подходящий момент.

***
При встрече с Фортуной держите глаза открытыми!

***
Везение – это успех, подаренный нам случайностью.

***
Наказание – это выбор преступника, сознающего наказуемость совершаемого поступка.

***
Гармония может сложиться случайно, но успех творчества реализуется в закономерностях.

***
Случай подобен кошке, которая гуляет сама по себе.

***
Как же непросто организовать счастливую случайность!

***
За многократной случайностью прячется закономерность.

***
Везение может прийти ко всем, но удача предпочитает упорных.

***
Ошибки – это удобрение почвы для успеха.

***
Жизнь человек получает в дар, но свою судьбу творит сам.

***
Незадачливому и удача – лишь препятствие на дороге.

***
Вера в себя дает человеку силу совершать невозможное.

***
Разум и вера – два мощнейших инструмента, которые природа дала человеку.

***
Подсознание человека – это его личная потаенная кладовая. Скрытое там неведомо даже ему самому.

***
Каждый миг жизни способен быть восхитительным. Ощущение таких состояний мы называем счастьем.

***
Счастье не имеет размерности.

***
В счастье время летит, в несчастье – замирает.

***
Люди тянутся к счастью всю жизнь и лишь в конце могут понять, что были счастливы.

***
У счастья много лиц. Нередко нам случается опознать их только в прошедшем времени.

***
Гармония в душе – это тот недосягаемый горизонт, который мы вправе назвать счастьем.



          134. О семье

***
Рождение новой семьи – это тоже «Большой взрыв», только очень-очень маленький.

***
Случайно встретившиеся взгляды незнакомых мужчины и женщины бывают подобны автосцепке.
 
***
Женщина некорыстна, если деньги мужчины интересны ей в той мере, в какой их отсутствие не портит его характер.

***
Счастливая женитьба – это когда мужчина приводит в дом женщину, прописанную в его сердце.

***
Мужчина, стремящийся к нормальным отношениям в браке, должен забыть свои представления о «правильной жене» и принимать жену такой, как она есть. Впрочем, и для женщин подобный взгляд на мужа наилучший.

***
Любовь – это когда ссоры до постели, а дружба и уважение до конца.

***
Ввязываясь в спор с женщиной, лучше начать с извинения и быть готовым к поражению.

***
Невозможно хлопнуть в ладоши одной рукой, чихнуть с открытыми глазами и переубедить в чем-либо свою жену.

***
В браке снисходительность супругов к возможным слабостям друг друга важна не менее их взаимной любви.

***
Женщины нуждаются в подтверждении своей женственности, мужчины – в подтверждении мужественности. В противном случае у каждого из них могут возникнуть сомнения на свой счет.

***
Женщина и храм блаженства, и жрица этого храма.

***
Сила мужчины возрастает в отношениях с женщиной, очарование женщины расцветает в отношениях с сильным мужчиной.

***
В ссорах близких людей первым приходит мириться более мудрый и сильный.

***
Поведение человека в ссоре характеризует его лучше,чем множество ласковых слов, произнесенных ранее.

***
Только близкие люди способны вместе самозабвенно заниматься ничего не значащей ерундой.

***
Любящих молчание не разъединяет.

***
Кровать была узкой для одного, но оказалась широкой для двоих.

***
В темноте все люди красивы, в молчании – умны.

***
У каждого из нас есть два возраста – внутренний, на который мы себя ощущаем, и наружный, видимый всеми. Они могут не совпадать.

***
Законный брак – это хобби, скрепленное законом.

***
Минута ее была столь долгой, будто время она измеряла вечностью.

***
«Любимая женщина» и «желанная женщина» – это не всегда одно и то же.

***
В повторные браки несут новые ожидания, но прежние претензии.

***
По статистике жены миллионеров чаще всего учительницы. Увы, обратной зависимости нет.

***
Если любовь замещается дружбой, то прежней любви больше нет.

***
Измена в браке – это террористический акт на своей территории.

***
Брак в его жизни повторялся многократно, но в промежутках жизнь была качественной.

***
Многие сказки потому свадьбой заканчиваются, чтобы последующая действительность не пугала.

***
Дурные приметы: просыпать соль за столом, вытащить на экзамене тринадцатый билет, назвать жену в постели чужим именем.

***
Полюбив человека, мы наделяем его мнимыми достоинствами, разлюбив – несуществующими недостатками.

***
В тени великих мужчин нередко не видны женщины, растворившиеся во времени. Но именно благодаря этим близким женщинам мужчины и стали великими.

***
Человек, не знавший любви, не испытал самых восхитительных чувств.



          135. О разном

***
В жизни мы такие разные, но как схожи после!

***
Оратор по ходу выступления сам проникался смыслом сказанного.

***
Выступление оратора перед толпой напоминает комбинацию забега на длинную дистанцию и сеанса массового гипноза.

***
Смысл его речи был неочевиден в начале выступления и скрылся из виду в конце.

***
Талант оратора раскрывается в паузах. А некоторые ораторы лучше бы и не говорили.

***
Все, что будит наши чувства, привносит цвет в серость будней.

***
Глубину и тонкость чувств словами не передать. На это способны музыка и молчание.

***
Поэт в творчестве подобен серферу, скользящему по волнам. Хорошее стихотворение требует от автора своей волны, особого творческого подъема, которое в этом случае мы зовем вдохновением. Некоторые «поэты» ждут вдохновения всю свою жизнь.
 
***
Талантливого актера учат его роли.

***
Хороший учитель тоже ученик.

***
Ничто так не препятствует развитию личности, как неспособность увидеть и признать свои недостатки.

***
Ничто так не совершенствует наши недостатки, как борьба с ними.

***
Ничто так не помогает нашему продвижению вперед, как полученный пинок под зад.

***
Клеймо «Женат» в глазах представительниц прекрасного пола лишало его одних перспектив и наделяло другими.

***
В браке сольные партии исполняются без дирижера.

***
Актриса в творческом поиске стремилась к роли жены режиссера.

***
Хороший он парень! Жаль только, что в девках засиделся.

***
Живых пророков не существует. Это придает веры прозрениям мертвых – им-то уже незачем тщеславиться.

***
Читайте анкеты, если не терпите вольной лексики.
Не читайте мемуары, если избегаете самовосхвалений.

***
На пожаре случается одним тушить, другим поглазеть, а третьим погреться.

***
Бессильный черпает силу в отчаянии безысходности.

***
Голод, стужа, болезни – это плохо. Но голод кормит тружеников полей, стужа – портных, болезни – врачей.  У каждого свой взгляд на мир.

***
Русский язык очень физиологичен, когда речь заходит о наболевшем.

***
Отсутствие почетного звания «Мастер непечатного слова» оставляет недооцененными многие таланты.

***
В графе «Особые приметы»: «Недоволен всем».

***
Из многих случайностей, сопровождающих жизнь человека, величайшей является его рождение.

***
Блаженны люди, способные разглядеть радость в своей обыденности.

***
Обучаемость у людей от рождения, эрудиция от образования, мудрость от опыта, зрелость от испытаний. 

***
В науке вперед выходят умные, в бизнесе – ушлые, в политике – гибкие.

***
Во взглядах на религиозную веру отрицание «нет!» звучит так же категорично и бездоказательно, как и утверждение «да!»

***
Предельный случай объективности – истина. Горизонт, достижимый разве что в математике.

***
Низменные мотивы свойственно скрывать масками: ложь – маской правды, бесчестие – маской долга.
 
***
Прекрасна юность: мир открыт для планов, душа – для счастья, тело – для любви.
 
***
Дерево подпирают корни, здание – фундамент, человека – личная история.

***
Мы постигаем мир через противоположности и утраты. Прохладу – через жару, тепло – через холод. Цену дружбы понимаем в невзгодах, истинность любви – в самоотречении, подлинный смысл жизни – в последние мгновения.

***
Ценность чего бы то ни было – функция обстоятельств. Измените обстоятельства – и вы поменяете систему ценностей.

***
Бессмертное Гамлетовское «Быть или не быть?» становится для человечества все более актуальным.
 
***
Извечный вопрос о смысле жизни лишен смысла. Смысл – это всеобъемлющая сущность проявления чего-либо. Применительно к жизни ее сущностью является сама жизнь. Из этого следует, что смысл жизни в том, чтобы жить.



          136. Об афоризмах

***
Афоризм – это чужой ум напрокат.

***
Афоризм – это представленные на обозрение лицо и изнанка умной мысли.

***
В правильных афоризмах глубина содержания сочетается с краткой формой изложения. В неправильных – наоборот.

***
Афоризм рождается в результате спора автора с собой в поисках истины.

***
Для авторов их афоризмы подобны горным вершинам у альпинистов.

***
Правильный афоризм может быть в глубине просторнее, чем обещает его наружность.

***
В афоризмах как в хореографии – ценны изящество и элегантность, законченность и точность.

***
На древе афоризмов зреют плоды мудрости.

***
Удачный афоризм обретает крылья, плохой обречен на тлен.

***
Хороший афоризм чаще повторяют, чем комментируют.

***
Как человеку в море афоризмов доплыть до хорошей мысли, не захлебнувшись?

***
Цитирование афоризмов подобно обращению к законодательству: в обоих случаях ответственность за смысл перекладывается на стороннего дядю.

***
Чтение афоризмов будит разум. 

***
Тот, кого не держат ноги собственных аргументов, подпирается костылями цитат.

***
Если не знаете, как поступить, – читайте афоризмы. Если знаете, как поступить, тоже читайте афоризмы.

Октябрь–ноябрь 2022 года


          СОДЕРЖАНИЕ

От издательства

СУДЬБА ЖЕНЩИНЫ(сборник рассказов)

1. Широкая душа
2. Судьба женщины
3. Слезы посла
4. Неудачный кандидат
5. Ультиматум
6. Путь комиссара .
7. Биография времени
8. Проезд царя
9. Встреча с ветеранами
10. Отчизна
11. Командировка
12. По убеждениям
13. Бал победителей
14. На месте фронтовиков
15. Курьезный конферанс
16. Гость со свалки
17. В глубинке
18. На Старой площади
19. Власть и рядом с властью
20. Подруга
21. Больные люди
22. Путешествие молодоженов
23. Портрет
24. Святая троица социализма
25. Прощание с вождем
26. Лексевна 
27. Потемкинская деревня социализма
28. Печевой
29. Кипятим воду
30. Ртуть
31. В заложниках
32. Приватизация
33. Кто их, взрослых, разберет?
34. На приеме у начальника
35. Подарок другу 
36. Джидалик
37. Шефы приехали
38. В эмиграцию
39. Прекрасное воспитание
40. Без слуха
41. Радость музыканта
42. Скромность гиганта 
43. Незадача
44. У Аллаха много забот
45. Сохраненная история
46. Зависть
47. Место, где выстроен коммунизм
48. Хитроумный народ
49. На сафари
50. Центральный рынок
51. За границей и дома
52. Когда не хватает слов
53. Пожары в тайге
54. Впечатление
55. Угораздило парня
56. «Находка» на снегу
57. Солидарность
58. Чужая жена
59. Приключение в сауне
60. В ожидании высокого гостя 
61. История генерала
62. Может ли хвост крутить собакой?
63. Нормально, но необычно
64. Какой вкус у кумыса?
65. На досуге
66. В мае 1945 года
67. Спецназовец
68. Водяра
69. ародное творчество 
70. Тренировка агента
71. Селение Калак 
72. В горах Памиро-Алая
73. Мутные волны Днестра
74. У природы нет плохой погоды
75. На верблюде в пустыню
76. В Заполярье
77. По порогам Карелии
78. Приключение альпиниста
79. Дороги одноклассников
80. Советский креатив
81. Российская реклама 
82. История Овды
83. Мастеровые люди
84. Творческая диета
85. Навязанный сервис
86. Царский размах
87. Мелкий жулик
88. Рыцарь и защитник
89. Абхазская экзотика
90. Гостеприимство
91. Откровение
92. Проводы человека
93. Смысл существования
94. Единственный сын
95. Ну и поделом!
96. В давке
97. Искушение
98. Не пытайтесь переспорить женщину!
99. Первый полет
100. Московские попрошайки 
101. Встреча на дороге
102. Честь имею!
103. Дорогой, хинкалинку съешь, а?!
104. Солидарность
105. Чудеса прогресса
106. С душой широкой и щедрой
107. Старый семейный альбом
108. Детство должно быть добрым

НА ГРАНИ ВЫМЫСЛА (сборник рассказов)

109. Гвоздь
110. Советское братство, или Было у отца три сына...
111. Что такое орден
112. Милосердия!
113. Без надежды
114. Дедушка-обезьяна
115. Дуэль члена профсоюза
116. Дела семейные
117. Индейская рыбалка
118. Облом
119. Я милицией доволен
120. Перед юбилеем
121. Старички-киборги
122. Мысли старого дивана

РЕАЛЬНОСТЬ В АФОРИЗМАХ (сборник)

123. Об истории 
124. О политике и политиках 
125. О государстве и обществе
126. О свободе и законе
127. О памяти
128. Об уме и мудрости
129. Об интеллекте
130. О науке
131. О бизнесе и рекламе
132. О медицине
133. О везении и удаче
134. О семье
135. О разном
136. Об афоризмах



16+
Литературно-художественное издание

Серия: Лауреаты национальной литературной премии «Писатель года»
Швец Борис Алексеевич

НА ГРАНИ ВЫМЫСЛА
Ответственный редактор О.Дмитриева
Корректура: Н. Ильина
Компьютерная верстка: О.Гостева
Дизайн обложки: С.Кошевой

ООО «Издательство РСП»
123308, Москва, пр-т Маршала Жукова, д. 2