—Надо познакомить Нелю с Аркадием, он очень импозантный мужчина, — сказала мама папе за ужином.
Я не особенно прислушивалась к этому разговору, потому что была увлечена котом, за которым наблюдала в окно уже очень давно, минут пять. Кот, личность во дворе авторитетная и уважаемая, обычно спал на скамейке, с которой его было невозможно согнать, да никто и не пытался, признав за ним право на дворовый трон. Сегодня же кот проснулся, не обращая внимание на молоко, заботливо налитое соседкой с первого этажа в жестяную банку из-под килек. Он вспомнил о том, что в юности мечтал стать охотником, похожим на саблезубого тигра, которого часто видел во сне. Сон был цветным, тигр— полосатым, и у кота от удовольствия и предвкушения счастья шевелился хвост.
Гены охотника время от времени просыпаются в каждом мало-мальски уважающем себя мужике, поэтому кот потянулся и оглянулся в поисках будущей добычи. Добыча, сиреневый голубь, немного туповатый после затянувшейся зимы, был совсем рядом и клевал бублик, кем-то выброшенный, но пролетевший, к радости голубя, мимо урны.
Кот неторопливо сполз со скамейки, вспомнил сон про тигра и принял позу охотника, готового оттолкнуться от земли, прыгнуть на добычу, схватить и уже никогда не выпускать её из своих лап.
Голубь сосредоточенно клевал бублик и совсем не замечал надвигающуюся опасность, и кот уже почти стал тигром, но круглый и беззаботный бублик куда-то покатился, голубь засеменил за ним, и коту пришлось поменять дислокацию. Так продолжалось уже пять минут—голубь со всей своей голубиной дури клевал бублик, тот откатывался, голубь бежал за ним, а кот, в глубине души уже вспоминая о молоке в жестяной банке из-под килек , всё же не терял надежду и , не меняя позы охотника перед прыжком, мелкими перебежками передвигался по двору за бубликом и голубем.
Зрелище это было чрезвычайно увлекательным, но непонятное слово "импозантный" отвлекло моё внимание от охоты, и я стала прислушиваться к разговору родителей.
—Надо познакомить Нелю с Аркадием, он очень импозантный мужчина, — говорила мама.
—Зачем тебе это нужно? —осторожно возражал папа.
—Неля не замужем, Аркадий не был женат, спрашивал меня как-то, нет ли у меня знакомой женщины, — объяснила мама.
—Это, конечно, аргумент, — вздохнул папа, понимая, что возражать и бесполезно, и небезопасно.
—Да, - задумчиво сказала мама, - надо их пригласить в гости…
И мы стали готовиться к приёму.
И с Нелей, и с её мамой со странным именем Фира я была знакома только по поздравлениям.
Я тогда была маленькой, а бабушка и дедушка молодыми.
Четыре раза в год, 1 января, 8 марта, 9 мая и 7 ноября покупались открытки, которые отправлялись родственникам и друзьям. Изя и Маня, поздравляем, желаем здоровья и счастья.... Мария Петровна, здоровья и успехов.... Сонечка, расти большой и слушайся родителей…. Все открытки подписывались, и дедушка помогал мне запихнуть их в почтовый ящик. Открытки разлетались по всей стране...Мы представляли, как Изя напяливает очки и читает Манечке про здоровье, а та вздыхает и поправляет скатерть на круглом столе. Как Сонечка растёт, хорошо учится и радует пятёрками своих родителей. И бабушка с дедушкой тоже получали такие поздравлялки и читали их мне, и передавали приветы, и был праздник. На 1, на 8, на 9 и на 7....
У бабушки была специальная тетрадка, в которой понятным только мне секретным врачебным почерком были записаны имена и адреса всех, кого нужно обязательно поздравить. На 1, на 8, на 9 и на 7....
Бабушка варила на кухне куриный супчик, дедушка писал поздравления, а я в тетрадке аккуратно отмечала галочкой всех, уже охваченных поздравлениями . На 1, на 8, на 9 и на 7.... Это было счастьем, но я ещё об этом не догадывалась. Да… На 1, на 8, на 9 и на 7....
Фиру и её дочку Нелю я знала только по этому списку, и мне было ужасно интересно увидеть и их обеих, и загадочного импозантного Аркадия.
Подготовкой к такому ответственному мероприятию занялась вся семья.
Бабушка пекла крошечные, на один укус, слоеные пирожки с капустой. Дедушка натирал на терке жгучий и выбивающий скупую мужскую слезу хрен, потому что в холодильнике уже ждал своего триумфального часа холодец. Он был трусоват и дрожал от страха, боясь, что не успеет застыть к приходу гостей, и тогда бабушка разочарованно скажет: "Да… в этот раз холодец не удался…"
Холодец не хотел огорчать бабушку и со всех сил пытался побыстрее замерзнуть.
Рядом с ним, в холодильнике, подпрыгивал от удовольствия зеленый горошек. Знал, хитрюга, что без него оливье будет банальным картофельным салатом.
На горошек удивленно и несколько озадаченно смотрела тонко-тонко нарезанная сухая колбаска. Она была изысканно-интеллигентна, но старалась вести себя с выскочкой-горошком по возможности прилично и молча лежала на своей колбасной тарелочке в ожидании застолья.
Там же, на соседней полочке, отдыхал от перенесенных волнений форшмак. Он всегда очень переживал, всё ли в него правильно добавят, и внимательно наблюдал за бабушкой и тем, что та добавляет в миску. На этот раз форшмак получился особенно воздушным и был похож на белое облако, на котором, свесив ноги, сидят ангелы и обсуждают свои важные ангельские дела.
А на плите уже томилось кисло-сладкое! Бог мой, какой же это был запах! Какой же это был цвет! И какие блестящие и веселые черносливинки булькали в этом эсик-флейше, который бабушка готовила несколько раз в год по большим праздникам!
Я же ко всем этим вкусностям оставалась совершенно равнодушной, потому что предметом моего счастья была баночка шпрот, та самая, маленькая, черная, с золотыми буквами… Я ходила вокруг холодильника, время от времени открывая его и проверяя, на месте ли моё прямоугольное счастье.
И вот настал торжественный день приема гостей.
Стол, покрытый белоснежной скатертью, был заставлен необыкновенными вкусностями, в хрустальных бокалах отражался свет люстры, ножи лежали справа, а вилки слева от тарелок, а нарезанный ломтиками хлеб прижимался к пузатому коньяку.
Я сидела на самом удачном месте, рядом со шпротами, и терпеливо ждала прихода гостей.
—Шпроты для гостей, - проходя мимо меня с огромным блюдом чего-то очень ароматного, сказала мне мама.
Как? Я даже ничего не смогла сказать от удивления! Как же так? Какой-то неизвестный мне Аркадий и чужие тетки Неля и Фира будут лопать шпроты, а я нет!? Откуда такая несправедливость, хотела я начать возмущаться, но не успела, потому что раздался звонок в дверь, и я, на время забыв о своём разочаровании, побежала смотреть на гостя.
Аркадий, вероятно, был действительно импозантным, но сейчас, стоя в дверях, очень волновался и всё время поправлял сползающие с носа очки. Он снял пальто и засунул в его рукав модно- клетчатый мохеровый шарф. Аркадий поправил галстук, пригладил волосы, прилипшие ко лбу, и все пошли за стол знакомиться, ожидая прихода Нели и Фиры.
Те опоздали ненадолго, объясняя это пробками и неработающими светофорами и пытаясь этими никому не нужными объяснениями скрыть мучительную неловкость, охватившую всех…
—К столу, к столу! - первой пришла в себя бабушка. И все сразу засуетились, тарелки начали своё движение над столом, к ним присоединились и бокалы.
—Что за необыкновенный оливье! Сонечка, что ты в него добавляешь? - восторгалась Фира, но бабушка отмалчивалась, улыбаясь мне одними глазами- ведь это был только наш с ней секрет.
—А форшмак-то, форшмак! - поддакивал Аркадий.
—И студень сегодня особенно удался , - соглашался с ним дедушка.
Что за чудесный момент наступает в начале любого застолья, когда тарелки наполнены едой, и полной тишине слышен только стук вилок и ножей. Ещё никто не наелся и не откинулся вальяжно на стуле, расстегнув верхнюю пуговку на рубашке. Еще звучат первые тосты за знакомство, за здоровье, за дам и , естественно, за мир во всем мире, куда ж без этого.
И только потом все, и гости, и хозяева расслабляются и начинают обсуждать насущное и актуальное- забитый пенальти, успехи детей в школе, рецепт заварного крема и сложную политическую ситуацию.
Я сидела в торце стола между Аркадием и Нелей , которых, как было решено на семейном совете, посадили напротив друг друга, и с грустью наблюдала, как скучают в черно- золотой коробочке всеми позабытые шпроты, те самые , которые только для гостей.
Не знаю, то ли я была юна и неопытна, то ли Аркадий с Нелей были похожи скорее на героев считалки про "тили- тили тесто", но до жениха и невесты они явно не дотягивали, хоть и ели с отменным аппетитом.
Ситуацию решила исправить Фира, будущая тёща. Она мне чем-то, наверно своим длинным носом, напоминала фрекен Бок. Громко отодвинув стул, Фира встала из-за стола и стала говорить что-то очень скучно-длинное – про то, как они рады такому приему, про чудесных хозяев этого дома, про приятное и волнительное знакомство с Аркадием… Она еще что-то долго говорила, и я уже надеялась, что Фира начнет закругляться, но не тут-то было. Фира пошла ва-банк.
—Мы очень рады нашей встрече,- продолжила она, - правда Неличка сегодня выглядит очень плохо.
За столом все встрепенулись, у бабушки от удивления округлились глаза, а папа открыл боржоми, чтобы поскорее запить застрявший в горле смех.
—Да, Неличка сегодня плохо выглядит. Она же сегодня была на кладбище, на могиле своего мужа. Он умер несколько лет назад… ,- пояснила Фира, глядя Аркадию в глаза, - И так плакала, так плакала. Поэтому и бледненькая такая.
Над столом повисла тишина. Нет, не зловещая и даже не тягостная. Тишина была ошеломляюще- восторженной, потому что никто не знал, как выйти из этой ситуации, а оставаться в ней было совершенно невозможно.
—Ну, умер-шмумер, главное, чтобы был здоров. Лехайм! - провозгласил мой немногословный дедушка, сняв со всех, кроме Аркадия, некоторое напряжение.
Аркадий же почему то не расслабился от дедушкиного тоста, а только подцеплял вилкой горошинки из оливье и складывал их в аккуратную кучку. У него на лбу выступили маленькие капельки пота и очки снова стали сползать с носа, но он совсем не обращал на них внимание, а сидел растерянный и смущенный.
А потом как-то засуетился, стал что-то быстро- быстро говорить, что ему, мол, куда-то срочно надо, что он, мол, об этом внезапно вспомнил, что спасибо за прием, что было очень вкусно, и что он, конечно, очень рад знакомству, но вот обстоятельства, мол… И быстро- быстро, почему то не дождавшись чая с наполеоном, ушёл, а точнее, убежал, даже не намотав на шею свой модно-клетчатый мохеровый шарф.
—Очень импозантный мужчина , - вдохнул папа.
—Лехайм , -согласился с ним дедушка.
А я с удивлением смотрела на всеми забытые золотые шпроты и понимала, что совсем их перехотела.
Хайфа. 2024