Cентябрь выдался на редкость теплым и ласковым; листву деревьев едва тронула желтизна, в голубом прозрачном воздухе носились серебряные паутинки. На выходные Аленкины предки смылись на дачу, и теперь их просторная квартира в престижном доме с окнами на сквер полностью принадлежала молодежи. Вечер пятницы — святое, можно оттянуться по полной программе. Отец Аленки принадлежал к местной чиновничьей элите, что когда-то весьма льстило Алексу, а теперь было по барабану: какая к черту разница, где служит ее папахен?
Врубили громкую музыку, разместились вокруг журнального столика, на котором эффектно были расставлены Иркины коктейли, рецепты которых она якобы привезла с Капри, хотя на самом деле, либо подсмотрела в телевизоре, либо вычитала в дамском журнале: девочка обожает выпендриваться. Коктейли оказались крепкими и оригинальными на вкус, так что уже после второго настроение Алекса поползло вверх, несмотря на привычный депресняк.
Пять лет назад, преисполненный самых радужных надежд, он впервые отправился поступать в столичный Театральный институт, где срезался на первом же туре. Он тогда страшно психовал, обвиняя вступительную комиссию во всех смертных грехах — да и как было не обвинять, когда его, такого замечательного и талантливого, в чем он был глубоко убежден с самого детства, не соизволили даже пропустить во второй тур! Тогда он довел себя до нервного срыва и пару месяцев посещал психотерапевта, пока окончательно не пришел в себя. Однако через год он опять поехал в Москву и подал документы в Щукинское училище. И снова неудача. Вот тут-то у него окончательно «снесло крышу»; он пустился во все тяжкие: пил, кололся, нюхал всякую дрянь. Хотелось забыться, вытравить из себя весь накопившийся негатив, вернуться к себе прежнему, уверенному и самодостаточному. Но расхожую истину «время лечит» пока еще никто не отменял, и через пару лет он не только смог «собрать себя вместе», но даже обрел былую самоуверенность и устроился менеджером в молодежную труппу, рискнувшую самостоятельно плыть по волнам антрепризы. Мысленно он поклялся, что предпримет еще только одну, последнюю, попытку прорваться в артисты и если потерпит фиаско, похоронит свою мечту навсегда.
Позвонили во входную дверь, это подтянулись Ленка с Вадимом. Они составили пару сравнительно недавно; три года назад Ленка была подругой Алекса, но они довольно быстро разбежались: им было смертельно скучно вдвоем. Ленка человек не театральный, корчит из себя светскую львицу — как же, папенька бизнесмен. Неунывающая Ленка срочно переключилась сначала на Толика, а теперь — на Вадима. Алекс стал тесно общаться с Сереженькой, который скоро стал раздражать его излишней манерностью и страстью к женскому макияжу; тогда он бросил и его и близко сошелся с Антоном. С Антоном все было иначе. Их связывала не только интимная близость, но и стремление стать актерами, приобщиться к высокому искусству. Они познакомились на вступительных экзаменах в местное Театральное училище. Эта была та самая последняя попытка, которой Алекс придавал судьбоносное значение. И когда снова потерпел фиаско, почувствовал себя совершенно опустошенным. Недавно ему стукнуло двадцать пять, будущее не сулило ничего хорошего: просто череда однообразных безрадостных дней. Что-то у него внутри перегорело, он не узнавал сам себя. Романтик с горящими глазами бесследно исчез, оставив в душе только злость и обиду на весь мир. Копошащиеся вокруг людишки представлялись ему примитивными и тусклыми, как и вся их мышиная возня: стремление добиться успеха, разбогатеть, выгодно жениться, получить хорошую должность.
Алекс бросил ревнивый взгляд на сидевшего напротив Антона. Этому все-таки легче — ему исполнилось двадцать два — все еще впереди. И хотя Антон считался его близким приятелем, их дружба всегда носила односторонний характер: Антон смотрел снизу вверх на более талантливого, по его мнению, Алекса, к тому же, происходившего из актерской семьи: мать Алекса была известной в городе драматической актрисой. Быть может, именно поэтому она сразу заявила сыну, что помогать с поступлением не будет. Во-первых, потому что не видит у него яркого дарования, но это бы еще Бог с ним! А во-вторых, и это главное, ему с его характером просто не выжить в театральной среде: сожрут и не подавятся. И когда, войдя в зал Театрального училища, где заседала приемная комиссия, он увидел за столом заклятую подругу своей матери, тоже известную актрису, то мгновенно понял, что на артистической карьере можно ставить жирный крест. Антон уже дважды поступал в местную «театралку» и дважды провалился. Его родители не принадлежали к театральному миру: мать — медсестра, отец — мастер на заводе. Свою дружбу с Алексом, который вращался в богемных кругах, он воспринимал как подарок судьбы и старался во всем ему подражать, копируя стиль одежды, манеру поведения и привычки, даже дурные. Его откровенное обожание поначалу льстило Алексу, но со временем просто осточертело. Антон же, кажется, искренне его любил, и готов был на любые унижения, лишь бы находиться рядом с предметом своего поклонения.
Коктейли развязали языки, в гостиной сделалось шумно и как-то вымороченно весело. Во всяком случае, так казалось Алексу. Он наблюдал за собравшимися словно со стороны. Аленка, которая уже успела побывать в постели с Вадимом и Борисом, теперь сделала стойку на Мишу — и что она в нем нашла? — хотя, может, ё…рь он качественный, к тому же, денежный перец. Ирка недавно положила глаз на Бориса, а перед этим спала с Мишей. В их тесной компашке, кажется, все уже перепробовали всех, умудрившись при этом сохранить нормальные отношения. Ничего странного в этом не было. Секс и есть секс. Спорт номер один. Выпили, покурили травки, трахнулись, разбежались. Просто как три рубля. И — никаких обязательств.
Все было как всегда. Девушки смеялись над сомнительными остротами и периодически бегали поправлять макияж. Аленка повисла на Мише и утащила его в спальню, откуда вскоре раздались характерные стоны и всхлипывания. Виски закончилось — неужели уже столько выпили? Бориса, который заявился последним и еще не догнал, снарядили в соседний супермаркет, потому что он еще сравнительно твердо держался на ногах. Стоило ему уйти, как градус веселья резко понизился. Ирка откинулась в кресле, Антон молча тянул свой коктейль, Вадим вышел на лоджию, растянулся в шезлонге и закурил. Ленка попыталась было затеять ссору с Иркой, но та только отмахнулась, и она скользнула на лоджию и удобно устроилась на коленях у Вадима.
Алекс чувствовал, как внутри у него нарастают нервное напряжение и неуправляемая злоба — признаки того, что пора «поправиться», благо, таблетки были с собой. Он пристрастился к ним после первой неудачи с поступлением. Был уверен, что в любой момент усилием воли сможет отказаться от дурной привычки, но со временем отчетливо осознал, что самому ему не справиться. Игра обернулась жестокой зависимостью, и это порой доводило его до исступления.
— Всё одно и то же, все одни и те же… — Произнесла вдруг Ирка и широко зевнула. — Скучно, господа!
— А что ты предлагаешь — чтобы мы перед тобой чечетку отплясывали? — саркастически поинтересовался Алекс. — Я лично — пас. Может, ты, Антошка спляшешь?
Антон посмотрел на него с мольбой, как больная собака. Он чувствовал, что наскучил Алексу и тот с трудом выносит его присутствие, и это было мучительно.
— Ну чего уставился? Спляши, раз девушка просит!
— Алекс, прекрати, — вмешалась Ирка. — Я же просто так.
— Ну отчего же? — Алекс уже не мог остановиться, его вдруг обуяла дикая ненависть к Антону и вообще ко всему на свете. — Вот перед нами красивый молодой человек… Ты красив Антон, не спорь! Ему тоже скучно. А может, и не скучно. Потому что он знает: сейчас вернется Борис с бутылкой, мы нажремся до поросячьего визга и завалимся в постель. Не-ет, ему не скучно. Чтобы испытывать скуку, нужна тонкая душевная организация. У тебя тонкая душевная организация, Антошка? Тебе скучно?
— Да, мне скучно. Ты даже не представляешь, насколько, — с надрывом отозвался Антон. — Хоть вешайся!
— Хватит болтать, — прервала его Ирка. — Хладного трупа нам не хватает. Ой, не могу! — вдруг оживилась она. — Представляете, Аленка выходит из спальни, а он висит… Алекс, вообрази ее физиономию, — и она расхохоталась
Алекс невольно ухмыльнулся.
— Что ж, продолжим веселье, — очень спокойно произнес Антон, поднимаясь.
— Эй, ты куда? — всполошилась Ирка.
— В ванную. Вешаться.
— Не истери. Надоело. — Поморщился Алекс.
Антон пожал плечами и направился в ванную.
— Алекс, а вдруг он вправду того… — озабоченно сказала Ирка.
— Ни черта он не сделает, — раздраженно махнул рукой Алекс. — Хочет быть в центре внимания. Сейчас умоется и придет. — Он прибавил звук музыкального центра, чтобы заглушить страстные стоны в соседней комнате, и откинулся в кресле. Ирка успокоилась, прикрыла глаза и кивала в такт музыкальному ритму.
Наконец возвратился Борис с двумя бутылками виски. Все оживились. Ирка бодро взялась готовить коктейли. Борис заглянул на балкон — Вадим сладко спал в шезлонге. Не буди его, он спросонья дурной, сказала Ленка, щелчком отправляя окурок сигареты на пожухлый газон. Снова собрались у стола. Музыку убавили, чтобы не мешать беседе. Алекс вышел в прихожую, достал из сумки пузырек с таблетками, парочку кинул в рот и прошел в кухню запить водой из-под крана. На обратном пути притормозил возле ванной и толкнул дверь — она была заперта изнутри. Кретин, со злостью прошипел он, нашел время паясничать! Его охватила неконтролируемая злоба, он принялся громко стучать и звать Антона. Прибежали Борис с Иркой. Втроем принялись барабанить в запертую дверь. Изнутри не отзывались. Перепуганная Ирка вытащила Аленку из постели и с трудом втолковала ей, в чем дело. Когда парни вскрыли дверь топором, Антон уже был мертв. Он повесился на шнуре от цветной занавески для ванны, примотав ее к трубе. У девчонок началась истерика. Потом прибыла полиция, и пришлось объясняться с молодым лейтенантом по поводу случившегося. Короткое следствие пришло к выводу, что причиной суицида стало крушение надежд на поступление в Театральное училище, которое ввергло Антона в глухую депрессию. Такая версия устраивала всех и, в сущности, была не далека от истины. Да и родители Аленки приложили все усилия, чтобы поскорее замять дело.
На кладбище молодые люди держались обособленной кучкой и старались не встречаться глазами, все чувствовали себя виноватыми. Мать Антона рыдала в голос, обнимала гроб и пыталась спрыгнуть в могилу. Ирка с Аленкой тихонько плакали. Миша, Борис и Вадим изо всех сил сдерживали слезы. Ленка вообще не появилась, сказавшись больной. Алекс отстраненно наблюдал происходящее. Казалось, он смотрит плохой спектакль на сцене провинциального театра: слишком картинно страдает мать, переигрывает убитый горем отец, нарочито скорбят родственники. А ритуал захоронения все длился и длился. В последние дни резко похолодало, из серых низких туч то и дело сыпала снежная крупа, шурша по опавшим листьям. Алекс замерз. Отчаянно хотелось домой, в тепло. Он прислушался к себе и не обнаружил в душе ничего, кроме безликой скуки. Похороны оказались на удивление нудным и бездарным мероприятием.