Любушка наряжала ёлку. И давно Любовь Ивановна, 59-и лет, пенсионерка. Молодись, не молодись, а годы берут своё и никогда вспять не поворачивают. Но Любушка наряжала ёлку. Потому что каждый раз вспоминала заветную коробку с антресолей, которую папа торжественно доставал. И дочка с мамой осторожно вынимали стеклянные шары из ватного гнезда.
Затем на самую верхушку, которая упиралась в потолок, папа водружал красную звезду. И зажигал гирлянду. Ёлочка пахла лесом, хвоей, мандаринами. А утром под разлапистыми ветками ждали подарки.
Любушка всё помнила, на память пока не жаловалась. Поэтому и теперь купила пушистое деревце, на стол в комнате поставила. И наряжала ёлочку. Для себя одной наряжала.
Курицу запечёт в духовке, картошку отварит. Селёдочку тоже купила, да. Конфет немного, чтобы сладеньким заесть. И не удержалась - восхитительное бисквитное пирожное. Треугольное, с тёмным шоколадом поверху и розочкой с нежными кремовыми лепестками. В пластиковой упаковке, чтобы не помялось. И не помялось, ждало нарядное пирожное своего часа в холодильнике.
Всё правильно, что ещё готовить одинокой пенсионерке?
Нет, одинокой была не всегда. И даже вовсе счастливой. Училась на юриста и вдруг на последнем курсе выскочила замуж. За вполне успешного адвоката, на 15 лет старше. Не из корыстных целей - любила. И так любила, что голову вовсе по дороге к нему потеряла.
Да и зачем Любушке голова? Олег всё решал за двоих, лучше десятерых вместе взятых. Сразу сказал - не позволит, чтобы жена работала. Пусть дома сидит, ноготки красит, мужа с работы встречает. А Любушка и не возражала. Борщи варила, ужин подавала, смотрела на Олега, подперев голову, счастью своему не верила. Лишнюю котлету на тарелку подкладывала.
Был Олег раньше женат? Был. Благо, что детей не нажили, но всё равно умудрились со скандалом развестись. Бывшая не собиралась лакомый кусок выпускать из коготков.
И вдруг Любушка! И сына родили - Павлика. 90-е практически не заметили, Олег хорошо зарабатывал. Правда, на второго ребёнка не решились, зато Павлик ни в чём отказа не знал. А зачем? Учился в престижном лицее физико-математическом, где никакой гопоты, сплошь отпрыски семей приличных.
Пока другие копейки на хлеб считали, Любушка в счастье купалась. И не учла, что мир не устроен правильно. Солнце не светит в ясном небе постоянно. И рай на Земле пока не наступил. День-ночь, день-ночь. И на каждую крепость с отважными защитниками всегда найдётся своя сила, которая и сокрушит неприступные стены, и победит, и дотла выжжет. И на старуху бывает проруха.
- Любовь Ивановна? Здравствуйте. Ваш муж..
- Что? Что с Олегом?
- Отвезли на скорой в больницу, записывайте адрес.
Любушка не успела. Когда примчалась в больницу, Олег уже покинул этот мир. Инфаркт. Прямо в рабочем кабинете. Заметили не сразу, иначе...
Дальше оказалась Любушка в дремучем лесу одна-одинёшенька. Где-то выли волки, хохотали кикиморы, булькали пузырями болота, колыхалась трясина под ногами. Сгинуть хотелось в этой трясине и ничего больше не помнить.
Но сын! Продолжение Олега, лучик света в бесконечном туннеле.
И Любушка шла. Хваталась за склизкие стены, падала, сбивая колени. Вставала и опять шла. Потому что вырастить сына - теперь её долг и больше ничей.
Заочно институт окончила, устроилась на работу. Родители помогали, накопления Олега остались. Павлик ни в чём не должен знать отказа! Мальчик не виноват, что появился на свет в мире, далёком от совершенства. Переходный возраст, вся жизнь впереди - нет, мальчик не виноват. Продолжение Олега, память, след на земле. Долг у Любы перед мужем, долг за годы счастья, который теперь должна отдать сполна сыну.
Павлик рос мальчиком приличным. И посуду мыл иногда...да при чём здесь посуда? Когда главное - жизненную дорогу свою нащупать, не свернуть, не упустить. А рядом два крыла мама распростёрла. Потому что других крыльев нет, чтобы защитить мальчика на тропе тернистой.
И праздники были праздниками, дни рождения, друзья, затем подружки. Секции, кружки, всестороннее развитие - само собой. Павлик учился, занимался, успехами радовал. Подростковый бунт незаметно в процессе и проскочили.
Жизнь личная? Смешно в самом деле. Предназначение родителей - дитя вырастить, на ноги поднять, на крыло поставить. А коли родитель один - двойная забота.
Однажды встретила Люба однокурсника. И даже больше - роман свой мимолётный. Нет, роман развивался хорошо, пока на пути не возник Олег. Белобрысый юнец или успешный адвокат - выбор очевиден. Да и не выбирала Люба. Рухнула с обрыва в пучину вод, и понесла волна по течению. Ничего вокруг не видела Люба, не слышала, в счастье купалась, в кольце рук надёжных жила.
И вдруг вот - Юра. Давний роман. Обрадовались друг другу, разговорились, молодость вспомнили, куда без неё. Годы студенческие. Жизнь личную, конечно, затронули. Развёлся Юра. Спокойно расстались, хорошо. Жена замуж вышла, дочь на два года младше Павлика оказалась. Даже посмеялись - невеста, неисповедимы пути Господни.
Юра для дочери отцом остался, ребёнка пополам не делили. Сам нет, не женился. Один, что поделать.
Встретились ещё и раз, и два, и десять. Приятные друг другу старые знакомые. Отмела крамольные мысли Люба. Нет! Потому что сын. Возраст подростковый, ранимый, а здесь мать, единственная опора в жизни, в разнос вдруг пошла. Нет! Её долг - вырастить птенца, отнюдь не гнездо новое вить.
И Павлик не примет, чувствовала. И Олег не простит, если Люба сына упустит.
Окончил Павлик школу. Престижный лицей физико-математический. Выпускной отгремел, денег слизнул немерено. Дальше прямой путь - высшее образование. Затем...затем уже сын взрослый, сам с крыльями.
- Мам, я решил поступать на иняз.
- Что? - Люба мешала чай в чашке, смотрела в окно на безмятежное хрустальное небо. - Подожди! Куда поступать? Зачем?
- На иняз. Володька идёт, я тоже решил. Сейчас без языков - никуда.
- У вас аттестаты физико-математического лицея! Без уклона в языки! Володька о чём думает?
- Он с репетиторами занимается, всё схвачено, поступит. А нет, пойдёт на платное, родоки обещали.
- Павел! Я не родоки! Ты представляешь, о каких суммах идёт речь?
Поругались. Люба не поленилась, на листочке семейный бюджет расписала. Доходы-расходы, дебет-кредит, баланс и расстановку сил на данный момент и в перспективе. Поэтому - бюджет, сын! Бюджет, и кто на что учился.
Поступил Павлик на бюджет. Учился хорошо и сразу оговорил, что стипендию себе оставлять будет. Да пожалуйста, пусть на карманные расходы. Не у мамы каждый раз рубль просить, в самом деле? И полетели следующие годы. Курсовые, курсовые - диплом. Всё, молодой специалист вылупился.
И даже работу нашёл, не абы что, но работу. Были, конечно, времена, когда первую зарплату маме несли. Были, да сплыли.
Когда Любовь Ивановна, давно уже не Люба, намекнула, что неплохо бы и семейную кассу слегка пополнять, удивилось чадо. Разве им не хватает? И привёл, в общем, справедливые аргументы - копит капитал для будущей самостоятельной жизни. Чтобы не с нуля начинать, за мамину юбку цепляться. Фундамент строил, значит.
Любовь Ивановна согласилась, хотя осадочек остался.
И вдруг сын сообщил, что уезжает, поскольку размах здесь не тот. Не столица. Уже и документы отправил, на работу его берут. А дальше жизнь покажет, главное - зацепиться.
Гром среди ясного неба, конечно, грянул на Любу. Но что сказать? Оперилось дитя, не для того ли растила?
"Для того, для того" - эхом вторили бесконечные стены. Чересчур много стен вдруг стало в пустой квартире. Метры квадратные сами по себе лишнюю площадь захватили, словно вся лестничная клетка стала единым долгим лабиринтом.
Приходила с работы Любовь Ивановна и слонялась по маршруту - прихожая-комната-кухня. Кухня-прихожая-комната. Вторую, которая Павлика, закрыла. И без неё квадратные метры пугали. Параллельный мир.
Но прошёл год и второй. Павлик звонил. Иногда звонил Павлик, на праздники поздравлял. Бесконечные стены лабиринта умерили пыл, вернулись к истокам - обычной квартире в добротном кирпичном доме. Хорошей квартире в центре города, где транспорт, магазины, скверик, парк и прочие удобства для жизни.
Широкие лестницы в подъезде, сподручные деревянные перила, кафель на площадках, цветы на необъятных подоконниках. И настоящие кованые ворота при входе во двор, и четвёртый этаж, где жила Любовь Ивановна.
Квартира, именно квартира и стала предметом раздора. Впрочем с давних времён шли битвы за наследство, метры, стены, когда любящие родственники сражались по разные стороны баррикад.
И Любовь Ивановну чаша сия не миновала. Павлик прислал сообщение. Не позвонил, а именно сообщение. Жениться надумал сын, ставил маму в известность.
Мама, конечно, разнервничалась. Единственный сын! Радость, безусловно, и хлопоты-хлопоты. Невесту привезёт знакомить (понравится ли?), свадьба - в общем, забот полон рот. Разместить, накормить, да ещё родители невесты, родственники другие. Главное, ничего толком не сказал! Сообщение! Дозвонилась, наконец:
- Павлик! Расскажи нормально - хорошая девочка? Откуда, кто, где познакомились, что планируете? И приедете когда?
- Подожди, мама. На работе познакомились. Нет, не приедем, некогда.
- Но свадьба? И родители где?
- Далеко родители. Со свадьбой разберёмся.
- Павлик, ну отпуск у вас должен быть?
- Посмотрим.
Дикие нравы какие-то. Куда посмотрим? Ну ничего, им жить, рано или поздно приедут. И внуки пойдут, куда без них. А коли так, задумала Любовь Ивановна ремонт. Кубышку потрясла, месяц в доме пыль столбом стояла. Нарядная квартира блестела новыми обоями, сверкала белизной потолков, пахла клеем и свежей краской.
И прошёл ещё месяц, второй и полгода. Сын звонил. Жизнь потому что теперь кругом-бегом, где работа и жена молодая. Рассказывал скупо, но звонил, да. Что делать, пусть на ноги поднимается, свою семью строит, бережёт. Мама не вечна. Видимо, Павлик именно так и подумал. Позвонил однажды:
- Мама, привет. Как ты, нормально? Хорошо. Знаешь, идея в голову пришла.
- О чём?
- Понимаешь, мы с Леной квартиру снимаем.
- Понимаю.
- Вот видишь! Конечно, своя нужна, не вечно по чужим углам кочевать.
- Разве сейчас это проблема? Вы вдвоём работаете? Значит, берите ипотеку, банк не откажет.
- Ага в кабалу лезть.
- А что ты предлагаешь? Ну, приезжайте сюда, комната свободна, дальше видно будет.
- Так я про комнату и говорю. Зачем тебе две?
- Не поняла?
- Всё просто - ты продаёшь квартиру, половину дашь нам, а себе купишь поменьше однушку. Две тебе зачем?
Дальше Павлик расписывал перспективы собственного жилья, а Любовь Ивановна хорошо, что сидела. Продать квартиру? Однушку? Где? Студию на выселках, на большее и не хватит. Вот эту квартиру, где клён ладошками в окно стучит, а во дворе кованые ворота?
И ступени широкой лестницы пологие, перила деревянные, тёплые, ловкие. Поколения жильцов дерево полировали. Помнят перила руки профессора Ивана Сергеевича, жены его Галины Степановны. И бабу Машу помнят, и Любушку с коляской, где маленький Павлик. И Олега помнят перила. И прерванный полёт.
Стол в комнате остался Олега, с затейливыми ящичками, ручками медными, замочками с ключами. Книжный шкаф с массивными полками, дверцами со стеклом. Их тоже в студию? Бетонную коробочку на выселках?
А внуки? Внуки куда приезжать будут? На праздники, на каникулы длинные. К бабушке в студию, где две ноги - уже много?
Павлик разозлился. Буквально сказать осталось - а сколько тебе, мама, белый свет ещё коптить? Когда у молодой семьи вся жизнь впереди. Внуки! Каникулы! Где рожать этих внуков, спрашивается? И на что, если во всём себе отказывать придётся? Гостиницы существуют, коли маму вздумает сын проведать. А внуки теперь в Египтах отдыхают на каникулах, не в тмутаракани пылью дышат. Продать квартиру - и решение всех вопросов.
Любовь Ивановна упёрлась. В глубине души мысль присутствовала - может, зря? А затем поднимала голову другая - мало для сына сделала? Вырастила, выучила, теперь ещё костьми лечь? Самой жить когда? И где? В коробчонке- студии боками о стены биться?
Много интересного услышала о себе Любовь Ивановна. Оказалось, что сыну буквально всё недодала. И праздники не такие устраивала, и подарки с луны не доставала, и вообще, и далее по списку.
А самая главная обида, что не дала поступить на иняз. Денег пожалела на обучение! Плоды и пожинает. Сейчас бы Павлик по заграницам раскатывал, мама в квартире жила-поживала. И теперь сам должен выкручиваться, мама палец о палец не ударит. Родители Лены? У них денег нет. Брата младшего ещё растить и растить.
У Любовь Ивановны, получалось, деньги есть, миллионы в кубышке. Ну да, пенсию по потере кормильца получала, всю на шубы норковые потратила.
Когда от шока отошла, пыталась мозги сыну вправить, вспоминала, объясняла, носом тыкала. И наследство ей тоже не досталось, там свои причины. И не Павлику теперь предъявлять права на то и это. Привык, что всё на блюдечке.
И запнулась Любовь Ивановна. Привык. А кто виноват? Стипендию решил себе оставлять - вроде разумно, пусть. Конечно, мальчику нужно. И зарплату копить для жизни будущей - тоже правильно. Разве нет? Нет. Мальчик и считал свои деньги своими, а мамины общими. Потому что мама! Должна!
Слышала Любовь Ивановна, читала о детях неблагодарных. Не в лесу жила. Когда родители на старости лет одни оставались, детишек и след простывал, едва из гнезда вылетали. Но все эти печальные истории там где-то, нас не касаются.
Значит, плохо воспитывали детей, о себе думали в первую очередь. Или наоборот - чересчур тряслись над чадушком, оно и возомнило себя пупом земли. Но не она, Люба! Не она!
Что ещё интересно, попалась однажды статья Любовь Ивановне. С выводами и наблюдениями странными. Оказалось, что по статистике дети всяких маргиналов и любителей зелёного змия меньше всего бросают родителей. Наоборот - встав на ноги, стараются заботиться. А из благополучных семей, где родители вон из кожи лезли, чтобы обеспечить, отпрыски не торопятся помогать на старости лет. Почему, спрашивается?
А вот почему: эти, которые лезли, сами о себе позаботиться в состоянии. Дети всю жизнь прекрасно видели. Родители сильные, родители могут.
Зато бестолковые и беспомощные, да ещё и любители - что с них взять? Спасибо, что вырастили, не дали по миру пойти. Неприспособленные они, такова натура.
Что они ни делают, не идут дела
Видно в понедельник их мама родила
Видно в понедельник их мама родила
Что они ни делают, не идут дела
Крокодил не ловится, не растёт кокос
Плачут, Богу молятся, не жалея слёз
Плачут, Богу молятся, не жалея слёз
Крокодил не ловится, не растёт кокос.
("Остров невезения", Александр Зацепин и Андрей Миронов).
Понятно, что сами не выживут, поэтому жалко. Дети выросли, теперь их очередь помогать. Такие пироги, значит.
Задумалась Любовь Ивановна. И правильно, слабость сыну никогда не показывала. Крылья вокруг простирала, птенчика оберегала. Свои беды побоку, главное, чтобы сын забот не знал. И не знал. И мысль в головушку не приходила. Кто виноват? Ответ очевиден. Что посеешь, то и пожнёшь.
Нет, не зря в квартире отказала. Велика вероятность, что дальше и выселки Павлику приглянулись бы. А маму на старости лет в деревню сплавить, в домишко-развалюху, пусть в земельке копается. Поддалась один раз, легко доить и дальше. На погосте места хватит.
Или не права? Теперь жила одна-одинёшенька, сын общаться не желал вовсе, на звонки не отвечал, к праздникам пару строчек черкал. Соседи спрашивали. Говорила, небылицы плела, но люди тоже с глазами.
Кошку хотела завести. Да и собачку неплохо, чтобы живая душа. И вовремя одумалась. Кому эта живая душа нужна будет, случись что? В момент на улицу выбросят. За что животное на страдания обрекать? Коли нет никого рядом, незачем и заводить. Сама виновата, сама и расплачивалась. Ни личную жизнь не устроила, ничего. Выходит, что себя любить нужно в первую очередь, остальное приложится. Наверное, так. Не знала ответа Любовь Ивановна.
Ёлочку наряжала. Гирлянду повесила, вилку в розетку воткнула. Разноцветные огоньки мигали, сполохами освещали крутобокий шар, и домик с заснеженной крышей, и лошадку-качалку стеклянную, и шишку блестящую еловую. Дед Мороз улыбался в бороду под лапой мохнатой.
Курица в духовке зарумянилась. Пюре в кастрюльке прикрыла хозяйка полотенцем, чтобы не остыло раньше времени. Филе селёдочки на тарелке разложила, пару ломтиков сыра, колбаску. Полюбовалась на пирожное с кремовой розой.
Закрыла холодильник, прикинула - ничего не забыла? Самой смешно стало. Для кого не забыла? Ничего, жизнь продолжается. И 59 лет - ещё не вечер.
Ой, вечер! Двенадцатый час, ведро не вынесла! В новый год собралась старый мусор тащить, кошёлка бестолковая! Нарядилась, колбаску порезала, а ведро - вон стоит, красуется.
Подхватила Любовь Ивановна бадью грешную, куртку накинула, ринулась на площадку к мусоропроводу. Вытряхнула, успела. Шла назад, пустым помахивая, вдруг заметила бумажку на дне от конфеты. Не пустое, значит. Подняла глаза и оторопела.
Потому что на лестнице, которая вверх от квартиры, прямо на ступеньках сидел...бомж, что ли? В приличном подъезде, где кованые ворота во дворе? Сроду никакие странные личности не забредали. Да и телефоны сейчас у всех...где? А! Забыла на кухне!
Теперь проскочить мимо этого...да ещё сумка у него. Ночевать негде, наверное? Приехал, а хозяев дома нет? Её тоже дома нет!
Гигантским прыжком Любовь Ивановна достигла двери, схватила ручку...
- Любушка!
- Эээ? - спасибо, что ручка удержала в полёте.
- Ты куда прыгаешь?
- Юра? Фууу...Ты здесь откуда? Зачем на лестнице расселся?
- Тебя ждал.
- Скажешь тоже. А если бы я не вышла с мусором?
- Позвонил. Принимаешь? Но я с Васькой. Вдвоём впустишь? - Юрка открыл сумку, выволок на свет божий толстого серого кота, который намертво вцепился в нарезку сыра. - Вот! Это мы.
- Ясно. Мы к вам пришли навеки поселиться!
- Именно так, Любушка, именно так. Поскрипим ещё?
- Поскрипим!
**********************
Источник - мой канал на Дзен. Все ссылки внизу авторской страницы.