Наш многоквартирный дом всегда мне нравился. И вид из окон приятный, и даже пандус есть для инвалидов. Правда, на эту деталь я внимания не обращал, пока однажды не столкнулся с девушкой на инвалидной коляске. Она выехала из лифта, подкатила к выходу, немного замешкалась.
– Прошу, – сказал я, торопливо распахивая ей дверь подъезда.
Она кивнула и проехала. Вот так я и познакомился с Анной.
В тот день я никуда не пошел: вдруг понял, что все дела могут подождать. Остался во дворе, посидел на детской площадке. Соседи охотно делились информацией.
– Да, недавно сюда переехала. Наверное, квартиру купила. Однокомнатная, на седьмом этаже. А что?
Я и сам не очень понимал – «а что». Ну, девушка на коляске. Болела, наверное. Бывает.
За ужином мама спросила, почему у меня такой мечтательный вид.
– Или пришибленный, – хмыкнул папа. – Привидение увидел?
Я рассказал им про девушку, с каждым прозвучавшим словом понимая, что не могу объяснить, почему о ней думаю.
– Мне кто-то о ней рассказывал, – рассеянно заметила мама. – Наверное, ноги парализованы.
И родители начали говорить о том, в какой супермаркет поехать закупить продукты на неделю, брать ли воду в бутылях. «А кто этой девушке покупает? – подумал я. – У нее есть помощники?»
Родители удивились, что я поехал с ними, а не отправился к друзьям-сокурсникам. Вечером я позвонил в дверь к Анне.
– В чем дело? – спросила она с удивлением.
– Можно пройти?
Растерявшись, она чуть отъехала от входа. Я занес пакеты на кухню, она сразу же прикатила вслед за мной.
– Что это такое? Зачем?
– Меня зовут Дима, – сказал я. – Ваш сосед. Можно присесть?
– Нельзя! Что вам нужно?
В этот момент я понял, почему пришел к ней. И почему у меня такое ощущение, словно ноги сами идут, куда надо, а губы за меня говорят какие-то слова. Дело в ней самой. Эта девушка – сплошная радость для глаз. Светлая, наполненная какой-то совершенной красотой, на нее можно смотреть бесконечно.
– Я там принес немного продуктов из магазина. Тебе же нужно.
Она нахмурилась и хотела, кажется, ответить что-то сердитое. Но рассмеялась.
– Дима-сосед, ты странный! Тебе этого никогда не говорили?
Я еле сдержался, чтобы не поцеловать это смеющееся лицо.
– Ну ладно, я потом еще зайду. Не провожай.
– Эй, так нельзя! – воскликнула Анна мне вслед. – Деньги хоть возьми!
Но я уже вышел. Медленно ходил вокруг дома, пытаясь восстановить дыхание. Что это со мной? Никогда я себя так бесцеремонно не вел. Попытался взглянуть на ситуацию ее глазами – и застонал от неловкости. В трансе я был, что ли?
Я заходил к Анне каждый день, она сердилась, но дверь открывала.
– Снова продукты? Холодильник уже забит. Дима, ау! Ты меня хоть слышишь?
– Хочешь, приготовлю тебе что-нибудь?
Она удивленно подняла брови и рассмеялась. От этого смеха у меня в сердце стало щекотно, и так захотелось ее взять на руки, что я скрипнул зубами. Анна вызывала во мне сумасшедшую нежность.
– Ты что, и готовить умеешь?
– Так в интернете же полно рецептов.
Она снова засмеялась, и я не вытерпел: опустился на колени, взял ее ладонь в свою и поцеловал.
– Не надо. – Она испуганно отдернула руку. – Что ты себе позволяешь?
Я молчал.
– Ты так ухаживаешь за мной?
– Да.
– Не надо. Зачем я тебе?
– Ты мне нужна.
Теперь она замолчала. Молчание росло, тяжелело. Потом она сказала:
– Заботиться обо мне приспичило? Инвалидов никогда не видел? А я не хочу быть материалом для разнообразия твоих впечатлений! Уходи.
Домой я пришел в поганом настроении, а тут еще и родители.
– Сын, это правда?
– Ну и что?
Мама заплакала.
– Я так мечтала о нормальных внуках! Но она же не сможет рожать!
Словом, началось. Да как я мог, да что у меня за извращенный вкус, да как мне не стыдно перед родителями, и вообще сначала институт закончи.
– Вокруг полно здоровых красавиц!
– Я люблю именно Анну. И мне никто не нужен, кроме нее.
Как можно видеть только коляску с больной женщиной и не видеть того, что вижу я? Потрясающая слепота.
Однажды у нее был гость, пожилой мужчина. На кухне он тихо сказал мне:
– Если ты ее обидишь...
– То же самое вам хотел сказать.
Мы секунду смотрели друг другу в глаза, он похлопал меня по плечу и ушел. Отец, наверное.
Анна уже не отдергивала руку, я мог ее поцеловать. А через несколько дней огорошила меня признанием.
– Я должна перед тобой извиниться.
Она смутилась.
– Что такое, Анечка?
– Я не инвалид. У меня был сложный перелом, и я скоро смогу ходить с палочкой. Не говорила, чтобы тебя испытать. Прости, ужасно получилось.
Я взял ее на руки, поднял и прижал к груди. Наконец-то!
– Глупости какие, не извиняйся. Ходи сама или езди в коляске, я все равно тебя люблю.