Старый, деревянный вагонзак прибыл на станцию с большим опозданием. Это был небольшой подмост посреди травянистого луга и будка на одного человека, где местный сторожила встречал проезжающих мимо поезда. Вот только на этот раз это был далеко не пассажирский поезд, а та самая столыпинская вагонетка, от чего старый сторож с густющей серой бородой подскакивал от ужаса. Не забыл. К массивным дверям подбежали мужики, те кто в колхозной дружине - кузнец Савин и еще двое. Саша Погребай хоть и был он и косым уж силою он не обделен. Еще в прошлом году едва удрал от двоих на конях, там, на ярмарке. Перекинул огромную колоду через себя в сторону красных и затерялся в толпе. Оттого считал себя аким смелым и сильным.
Мужики отколотили прибитую к дверям доску, насилу отворили дверь, как с темного вагона вышел морозный воздух.
- Эй,- грудным басом отозвался кузнец Савин слегка откашливаясь хлебнув морозного воздуха, щурясь, вглядывался в темноту. - Есть кто живой?
- Откликайсь!- Из-под отцовской руки в бесовский мрак бросился первым сын кузнеца Демьян. - Ау, люди!
Но в ответ так и никто и не отозвался. Темень темная стояла, ничуть не видно, а как Демьян заскочил в вагон спалив отцовские сирники так и замер на месте.
-Ну что там, Демка?
- Чего молчишь, кудрявый?- поинтересовался Погребай.
На голос отца Демьян не откликался, не мог оторвать взгляд от застывших лиц, как за молодым парнем в вагон заскочили и другие. Светило в керосиновой лампе рассеял потемки с лиц на смерть замерших людей. Увидев это мужики остолбенели всем гуртом, не прекращали таращится на забившую в кучу бедолаг, что примерзли друг к дружке как приклеившиеся. Кузнец Савин, Нестор Николаевич и те двое сняли старые куртузы, перекрестились упоминая слова Божьи об усопших на шаг отошли от взбившиеся в кучу тел. Окостенелые люди в вагоне смотрелись так словно из них высосали всю жизнь. Сплошные кожа да острые, угловатые кости, они сидели в одних лохмотьях, прижавшись так сильно, что отцепить друг от друга было очень трудно.
Глотая слюну, Демьян тихим голосом отозвался первым:
- Есть кто живой? Отзовись...
- Кто же тут выжил, околели все.- Отчаянно вздохнул Нестор Николаевич поглядывая по сторонам не мог уразуметь откуда такой дикий мороз в вагоне.
-Нет, может кто и остался! Мы же должны помочь!
Не унимался молодой парень.
- Ай да лихой. Ну тут я тебе отец, чтобы учить уму разуму. Сперечаешся со старшими!- дал замечание Нестор Николаевич промерзая от холода, уже цокал зубами от холода.- Якобы ты впервой видишь замерших людей.
-Пойдем Демка, по утру похороним всех, как полагается. По православному.
На плечо Демьяна легла сильная, исчерченная рубцами и шрамами, отцовская рука Савина.
-Нет, я хочу последний раз попробовать! - не успокаивался Демьян, будто чуял он живых людей в этой куче, он кинулся вглядываться в лица умерших людей перед каждым зажигал по одному сирнику, как вдруг на яркий свет отреагировал маленький, тощенький, лысый паренек.
Марьяна.
- Здесь!-заорал Демьян клича на помощь.- Я нашел! Здесь есть!
На зов Демьяна бросились все. Пока высвобождали Марью, как едва живой проснулась и Иринка. Другие так и не открывши глаза, как статуи застыли в одном виде. Спустя час Демьян уже выносил из вагона на руках, по его мнению молодого паренька, а Иринку вынес сам кузнец Савин.
- Совсем как горошина- недовольно шептал Савин председателю,- У них там что, совсем не люди? Вот так голодом морить женщину и накой нам такая обуза? На нее без слез не взглянешь!
- А по чем нам знать! По чем нам знать, что твориться на Неве?- ответил Николаевич кузнецу не менее расстроенный подумывая как Евдокия будет бранить старого за такие "рабочие руки".
Пока кузнец Савин и глава хозяйства перетирали о том, о сем, потягивая крученую цибарку Демьян опустил спасенного мальчика из вагона на теплую землю, в траву,скинул с себя косоворотку, оголив подтянутое, сильное тело, одел на мальчонка, а после того как отогрел его, посадил на лошадь, сел совсем рядом, медленным шагом пошел по проселочной дороге, через поле прямо в хутор. Это произошло настолько быстро и неожиданно, на что Марьяша не могла сказать не слова. Вспыхнув щеки огнем позабыла о холоде и голоде смущенно застыла выпучив огромные глазища.
-Да коль сего прекратится! Смерть за смертю и нет конца душегубству!Ой как полна земля братской крови - русской. Ни одному турчану,ляхам, пруссам не понять как оно больно. Никому не снести столько горя! Души не хватит!Узкие они, а мы широкие, богатые!
Демьян посадил своего "нового друга" впереди себя, а сам сзади сел - взялся управлять лошадью. Он все говорил о том, что в миру твориться, что совсем позабыл обо всем на свете. Насколь болело у молодого парня, горело глядя на отощалую жердь, ручки да ножки как отцовские сирники, а не человека с сердцем и душой. Озлобился парень, ругал столицу, мол, до чего дожили. Сколько Сашка Погребай сказывал про тутешние дела в губерне, и что только ему могло снести там, самовидцем был тех дел.
- Демка, давай к нам, отогреть их надо.- послышался сзади отцовский голос кузнеца и гулкий стук отцовской лошадей.
- Евдокия новосельцам отписала дома что за краю... Тьфу, я отписал новосельцам дома, что за краю!,- еще дальше послышался нервный голос Николаевича. - Уж больно Евдокия сетует.
- Не выживут,- как гром прогремел ответил Савин вспоминая как старый душегуб бросил последнего хутарского коня на солнцепеке, в поле, а сам под деревом уснул. А как тот проснулся, конь от жары уже и подох, а после обвинил в смерти приезжего козака, что по нелепой случайности чуть не наскочила лошадь того уже покойного. Оклеветав приезжего, мол, он убил его лошадь - отравил. Тут местный народ быстро линчевали приезжего, а его лошадь присвоили. Вот только за что сам председатель отмалкивается. Не любил Савин называемого выбраным народом голову, как человек был ему всеми правыми и левыми противен. Слизкий какой-то, сам себе на уме, все в свое коромысло нес, то что негоже людям отдавал. А ответ был един - я считать умею, в школе учился, поделил все поровну. Потому кузнец Савин построил свой дом подальше ото всех.
- Так хаты за краю уж и потопило. Все ил ушли,- вмешался Погребай догоняя кобылу Савина.-Как жить им? Ни сарая, ни двора, все растащили по своим дворам. Одна мазанка стоит на берегу реки, замшелая, без крыши, да тополя поваленные.
- Так...так-то так,- оправдывался староста колхоза.- Так поможем, всем чем можем сможем. Эх, не оставим родных.
-Поможем,- грубо ответил кузнец Савин грозным голосом,- Если не отойдут тем часом.
-От чего это они отойдут? Что это они опара чтобы отойти? Наталья отогреет быстро, в сарае запрет на замок, а сама глаз не сомнет. Поди чужичку в дом везешь. Люди болтать будут, мол, кузнец Савин совсем тронулся - что Богу не гоже в свой дом тянет.
Не замолкал староста нарочно голося хрипучим голосом, напомнил мужику о болючем.
Уж двадцать годов прошло, а хутор еще болтает за спиной кузнеца. Родила Наталья Савина, а дитя долго не жило, умерло тем же днем. Три дня горевала молодая семья,а на четвертый день кто-то младенца подкинул. Будто неведомая сила принесла в ярый дождь. Прямо в сени поклали. В тот год никто в хуторе на сносях не ходил, спрашивать не с кого, так и остался малец в доме кузнеца. Уже и высокий, широкоплечный парень - юркий, батька не слушался, все по своему делал. Кузнец порол мальчонка по-отцовски, дерезой шмалял, дедовским батагом полосил , хотел уму научить, но парень не боялся отца - все стерпел, а теперь и учить уж поздно. Выше кузнеца вымахала детина. Широкие плечи, мордашка виснушатая,смешной кирпатый нос, волосы крученные цвета темной меди завитушками торчали в разные стороны, а глазища какие были - как два ярких изумруда смотрели так, будто насквозь видят. Отсюда не любили больно Демьяна, сторонились. Боялись взгляда осужденного, а было за что.
- И пусть болтают, мне с того что. Думаешь, не знаю что?- ответил кузнец натягивая потуже вожья, направил лошадь к дальней светящейся точке на горизонте. - Демка, чего ты там уснул что ль? Вон дом наш, а ты куды?
-Вижу бать!
- Выкуси, Николаевич,хорош про наш люд брехать. Хто же тебе полоумному будет единственну корову глядеть? Вон, недавно захромала?
Вмешался Погребай смеясь над ситуацией.
- А придет, куды денется! Вот как напишу письмо куда надо, так и будет. А этот прежде подумает. - Жаловался староста глядя в спины Савиных. От чего самого же корёжило от злобы.