Степан и Людмила пили горячий, ароматный чай, как вдруг в открытом окне промелькнула белобрысая, лохматая голова чумазого мальчишки.
– Бу! – резко воскликнул он и засмеялся. Степан поперхнулся.
– Лёнька! – сердито воскликнула мать мальчика. – Ох и всыплю я тебе, будешь знать, как пугать!
Мальчишка лишь озорно сверкнул глазами, влезая через окно в дом. Он шумно вдохнул аромат свежезапареного на травах чая, подсел к столу, со скрипом пододвинув тяжелый, дубовый табурет, взял с тарелки горячий пирог с капустой и принялся жевать его, запивая чаем из большой отцовской кружки, которую тот ему любезно пододвинул. Над столом кружились мухи, которых Лёнька тут же принялся считать.
– Папка, а я в школу когда пойду? – спросил мальчик у Степана, усердно жуя очередной пирог, уже с грибами.
– Скоро, Лёня, скоро. До сентября ты еще вольный человек. – шутливо ответил отец.
– А после? – тут же переспросил Лёнька.
– А после – книжки, мамки, няньки, точная наука, писанина... – начал перечислять Степан.
– А охота с рыбалкой там есть? – снова спросил Лёнька.
– Ага, охота на двойки, рыбалка на тройки.
– Ты чего ребенку ерунду говоришь. – перебила Людмила. – Хороший будет Лёня ученик, все говорят, что парень он у нас толковый, сообразительный, большое будущее у него. Не всё ему в твоем лесу пропадать, да на речке. Вырастишь из ребенка лешего со своей охотой.
– И ничего не лешего, природу любить надо, уважать, а не бояться, как вы, бабы, ее боитесь да сторонитесь. Всех медведей в лесу перепугали, как по малину ходили. – снова отшутился Степан.
Лёнька энергично болтал ногами под столом, внимательно слушая спор родителей, его глаза не задерживались надолго на одном предмете – взгляд мальчика то и дело бегал по комнате, изучая все ее уголки, в поисках чего – нибудь новенького и интересного. В семье ребенок был единственным, а потому ему многое было дозволено. Но несмотря на то, что мальчик был чрезвычайно непоседлив, Леня отличался своим добрым нравом и серьезным характером. Быть может ,не последнюю роль в его формировании сыграло то, что воспитывался Леня в простой сельской семье.
Вдруг в дальнем углу комнаты мальчик увидел совершенно новые, еще пахнущие резиной болотники. Леня тут же спрыгнул со стула и, подбежав к сапогам, резво просунул в них свои ноги, собрав большие не по росту болотники в гармошку.
– Папка, папка ты когда сапоги купил? – закричал Лёнька. – А мне? А мне ты купил сапоги? Купил? А на рыбалку мы пойдем? Папка, пошли сейчас, вот прямо сейчас пошли!
Степан, довольно улыбаясь, достал из старого шкафа маленькие детские сапоги с высокой голенью и протянул их сыну. Лёнька, быстренько скинув отцовские, стал натягивать сапоги на ноги и притаптывать, проверяя, впору ли они ему. На его чумазом лице сияла довольная улыбка. Он нетерпеливо поторапливал отца, который доставал из-за шкафа удочки и походный рюкзак. Людмила, наблюдая за сыном, лишь только покачала головой.
– Ох, Лёня, ну и неугомонный же ты у нас парень. – тихо произнесла она.
Степан и Лёня вышли на улицу. Соседка баба Люба черпала из колодца воду, когда к ней подбежал мальчик.
– Баба Люба, смотрите какие сапоги мне папка купил, рыбацкие. Мы сейчас столько рыбы наловим. Я вам обязательно рыбки принесу! – прокричал Лёнька чуть глуховатой старушке и побежал догонять отца. Баба Люба засмеялась.
– Мировой у тебя мужик вырастет, Люда, береги его. Хороший будет парень. – сказала она вышедшей на улицу Людмиле...
***
За окном медленно поднимался рассвет. Возле постели больного мальчика сидел Степан и тихо плакал. Его голова была почти вся седая, хотя ему не было и пятидесяти лет. Лицо бедняги посерело и было похоже на треснувший камень. Отец медленно поднял голову и посмотрел на сына – Лёня спал. Его дыхание было тяжелым, неровным и прерывистым. Степан поправил на худеньких плечах сына сползшее одеяло. Врачи объяснили мужчине, что ребенок не выживет – слишком позднее лечение. У Лёни была обнаружена болезнь Верльгофа – заболевание, при котором страдала кровеносная система. После неудачного падения мальчика несколько месяцев назад, у него развилась тяжелая гематома, пошло воспаление, а после неправильного лечения развился рак. Добивала мальчика пневмония. Требовалось дорогостоящее лечение, возможно, за границей, но откуда было взяться деньгам в семье простого рыбака?.. Пока Степан и Людмила тщетно пытались собрать деньги , мальчик уже, как выразились доктора, был нетранспортабельным...
Лёня открыл глаза. Он смотрел на отца, а глаза его через пелену боли продолжали улыбаться. Мальчик устал... Бесконечные процедуры, которые только на время притупляли боль, были для него уже невыносимы, но Лёня терпел, он знал – рядом папа и мама. Степан наклонился к сыну и поцеловал его в щеку. Она была горячей. У Лёни снова поднялся жар.
- Папка, а где мамка? - тихо спросил мальчик.
- Дома, сынок, управа ведь. С утреца приедет. - ответил Степан.
- Жалко. - прошептал Леня.- папка , а рыбка сейчас ловится?
– Ловится, сынок, ловится.
– А ты бабе Любе уносил?
– Уносил, Лёня, она тебе, как всегда, за заботу твою, спасибо велела передать. Наказала, чтобы выздоравливал скорее.
Мальчик взял Степана за руку.
– Папка, а я знаю, что я умру. Ты только мамке скажи, что люблю я ее. И пусть она не плачет, хорошо у меня все будет.
– Нет, Лёня, нет! – возразил Степан, крепко прижав мальчика к себе. – Ты не умрешь, ты никогда не умрешь! Не умрешь, сынок, слышишь, не умрешь...
Мужчина взял на руки сына и стал его качать, продолжая крепко прижимать к себе. Лёня тяжело вздохнул. Его взгляд устремился к окну, как-будто он что – то там увидел.
– Папка, смотри, синичка, – шепнул мальчик.
– Где?
– Да вон же, на окне.
Степан удивленно смотрел на пустое окно.
– Лёня, там нет ничего.
– Да как же, папка, вот же она, вот, такая красивая... Папка, я спать хочу.
– Конечно, сынок, поспи, ты устал. – едва сдерживая слезы, Степан положил мальчика на постель.
Лёня закрыл глаза...
В шесть вечера в палату вошла медсестра, чтобы сделать мальчику укол.
– Он спит. – прошептал Степан, не поднимая головы с постели сына. – не тревожьте его, вы слышите, он спит..