После октябрьских событий 1917 года в Петрограде, «вихрями враждебными» ворвалась на Донбасс Гражданская война, где в условиях исключительной жертвенности и героизма велась борьба за Донецкий край.
Генерал Антон Иванович Деникин писал: «Какое счастье было бы для России, если к новому строю страна перешла бы без дальнейших потрясений». Но чуда не случилось, на которое надеялся Деникин.
Началась братоубийственная Гражданская война.
Народ разделился на два непримиримых лагеря — «красных» и «белых», что ввергло страну в беспрецедентный хаос, в кровавое противостояние, в котором обе стороны не выбирали средств.
Наличие морали определялось оружием в руках и силой, враждующие стороны «красные» и «белые» творили суд и расправу, побежденному пощады не было, но и победители были не в лучшем положении — шло обоюдное истребление.
Шла настоящая ВОЙНА ЗА НАРОДНОЕ СЧАСТЬЕ СО СВОИМ ЖЕ НАРОДОМ.
В народе тогда говорили: «И пошел брат на брата, сын на отца…».
Одни поддерживали старую, царскую власть, хотели возвращения старых порядков, ненавидели власть большевиков.
Другие независимо от происхождения и звания, наоборот боролись против сторонников царской власти, поддерживали простой трудовой народ, хотели справедливых перемен в стране и развития России по новому пути.
Донбасс оказался в самом эпицентре бушующих в России событий.
«Наложить руку» на промышленно развитый регион хотели бы все участники конфликта, его значение было трудно переоценить, если вспомнить, что в Гражданскую войну все стороны испытывали острый дефицит любых ресурсов. К тому же Донбасс с началом войны оказался на стыке зон, контролируемых как красными, так и белыми.
Генералы Л. Г. Корнилов, М. В. Алексеев и А. И. Деникин 2 (15) ноября 1917 года начали формирование на Дону Добровольческой армии для противостояния новой большевистской власти и сохранения России от развала.
Началом развития военных действий на Донбассе, а именно в нашем крае, можно считать ноябрь 1917 г., когда отряды донских казаков с кадетами под руководством белогвардейского есаула В.М. Чернецова вошли на территорию Донбасса с целью подавления революционной деятельности среди рабочих и шахтеров. Было жестоко подавлено восстание рабочих на Макеевском руднике.
Отряд в шутку называли «донской каретой скорой помощи».
«Чернецовцы» носились вдоль границ Донской области, перехватывая эшелоны, громя наступающие отряды «красной гвардии» и заскакивая на подконтрольные большевикам территории Донбасса
Красная Гвардия действовала, главным образом, на подступах к Донбассу, занимая станции, через которые с фронта шли эшелоны, возвращавшиеся на Дон.
По данным В.А.Антонова-Овсеенко против Каледина к концу декабря 1917 года готовились выступить: отряд Р. Берзина (500 человек), отряд Р. Ф. Сиверса (1165 штыков и 97 сабель), 2-я колонна Соловьева (1100 человек), отряд Ховрина (300 человек), резервные отряды (300 штыков и 50 сабель) и 17-й отряд на подступах к станциям Лиски и Чертково. В.А.
Антонов-Овсеенко сообщил В.И. Ленину: "Саблиным заняты Луганск, Родаково, Дебальцево. Сиверс ведет бой у Криничной и Мушкетово. С фронта ждем латышей, из Финляндии матросов. Подтолкните их. Вооружение рабочих идет успешно."
В этот же день отрядами Р.Ф.Сиверса были заняты Макеевка и Ясиноватая.
В начале декабря 1917 года в Дебальцево был прислан особо уполномоченный Криворожско-Донецкого партийного центра, большевик с дореволюционным партстажем, Николай Коняев с небольшим отрядом рабочих Краматорского и Константиновского заводов.
Коняев приехал в Дебальцево с широкими полномочиями для организации на крупнейшем железнодорожном узле боевого заслона или кордона, чтобы не допустить просачивания на Дон белогвардейских «добровольческих» формирований и бегущих с фронта казацких частей с оружием.
Н.Н. Коняев для выполнения этого боевого задания принял под своё командование существовавший при ревкоме вооруженный отряд Рязанцева.
Пополнив его ещё людьми, немедленно приступил к разоружению всех проходящих через Дебальцевский узел белогвардейских добровольческих и казацких частей.
По словам очевидцев, в Дебальцево в это время происходили перестрелки круглосуточно, и даже настоящие сражения между отрядом Коняева и белыми частями, не желавшими сдавать оружие.
Грозная слава Дебальцевского отряда Коняева разносилась по всему Донбассу и Дону.
Многие белогвардейские части боясь встречи с коняевским отрядом, начали обходить Дебальцевский узел, через Родаково, Лихую и Иловайское, а некоторые даже высаживались на подходе из вагонов и уходили на Дон пешим или конным ходом.
Это была настоящая война на колёсах, настоящее боевое крещение Дебальцевского отряда
26 декабря к Дебальцево скрытно направились белогвардейские конные разведчики.
А вечером со станции Щетово в двух эшелонах, которые шли по расписанию и под видом пассажирских поездов «3» и «3-бис», отряд есаула Чернецова отправился к станции Дебальцево.
Двигались от станции до станции, со всеми формальностями настоящих пассажирских маршрутов: остановками, отправками и пропусками.
Всё выглядело настолько натурально, что в станционных кассах не прекращалась продажа билетов. Только пассажиров с собой, конечно же, не брали и никого в вагоны не пускали.
В ночь на 28 декабря первый эшелон без помех прибыл на последнюю перед Дебальцево станцию.
Эшелон проследовал до дебальцевского семафора и остановился. Стоявшие у семафора часовые-красногвардейцы были мгновенно разоружены. Та же участь постигла и подошедшую смену с разводящим.
Отряд выгрузился из вагонов и, построившись повзводно, двинулся в колоннах к Дебальцево. У станции рассыпались в цепь.
И лишь тогда белогвардейские цепи были обнаружены.
Группа красногвардейцев во главе с Коняевым забаррикадировалась в помещении станции, на втором этаже, и открыла огонь. Стреляли из окон, втащили на крышу пулемёт и заставили подходившую цепь залечь.
Завязалась перестрелка на 15-20 минут.
Чернецовцы подтянули орудия: один снаряд угодил в железнодорожное депо, вторым был сбит пулемёт вместе с пулемётчиком. Цепь поднялась, сопротивления никто уже не оказывал.
Красногвардейцы были обезоружены и направлены в эшелон для допроса. В зале для пассажиров 3-го класса был схвачен сам Коняев.
После короткого допроса лично есаулом Чернецовым на перроне вокзала Николай Коняев был зарублен саблями и исколот штыками.
Вскоре прибыл и второй, «пассажирский 3-й бис». По указаниям, отправленного ранее в Дебальцево белогвардейского контрразведчика М.И. Свечникова, производились аресты.
Антонов-Овсеенко утверждал, что на станции было расстреляно 13 красногвардейцев и работников совдепа. Потери чернецовцев были минимальны.
В Дебальцево бойцами Чернецова было захвачено 5 пулемётов, вагон с предназначенными для вооружения отрядов Красной гвардии винтовками, значительное количество револьверов, которые есаул раздал своим партизанам в память о налёте.
Налёт Чернецова на станцию Дебальцево был до такой степени неожиданным, что красногвардейцев охватила паника. Не имея представления о численности и замыслах противника, занервничали и в Харькове.
Вот что писал главнокомандующий Южного революционного фронта Антонов-Овсеенко:
«Если бы Чернецов вздумал развить свой успех и действуй он в связи с отрядом генерала Балабина у Иловайской или с казачьими полками у Луганска, он мог бы свести на нет весь наш успех в Донбассе…»
Вечером 28 декабря Костромской отряд Красной гвардии (200 штыков при 3-х пулемётах), вызванный Ю.В. Саблиным из Купянска, прибыл на выручку в Дебальцево.
Но есаула Чернецова на станции уже не было: «Уже 28 декабря, как он приехал, так и уехал к станции Лихой в своих эшелонах...»
Впечатление от чернецовского рейда и неудач в Рудничном районе было столь велико, что советское командование отказалось от военных действий, ожидая новых рейдов от частей атамана Каледина.
Вплоть до 11-го января 1918 года красные части топтались на месте, всё ещё опасаясь лихих налётов белогвардейских чернецовцев и двух сотен грековцев.
Что же из себя представлял есаул Чернецов, получивший прозвище «усмиритель Донбасса» – организатор первого белого партизанского отряда, действовавшего в советском тылу, и которого так опасалось командование Красной гвардии?
«… Чернецов работает на всех направлениях: то разгоняет «советы» в Александровске-Грушевском, то усмиряет Макеевский рудничный район, то захватывает станцию Дебальцево, разбив несколько эшелонов красногвардейцев и захватив всех комиссаров. Успех сопутствует ему везде, о нем говорят и свои, и советские сводки, вокруг его имени родятся легенды, и большевики дорого оценивают его голову», - писал о есауле белый генерал Деникин.
Василий Чернецов родом из донских казаков, полковник, кавалер многих орденов, обладатель Георгиевского оружия. В годы гражданской он - командир и организатор первого белого партизанского отряда.
С именем есаула связано множество легенд.
Некоторые эпизоды партизанской деятельности Чернецова достаточно подробно описаны в романе Михаила Шолохова «Тихий Дон».
(примечание автора. – в январе 1918 г. отряд Чернецова будет ликвидирован красными казаками, а сам есаул по приказу Фёдора Подтёлкова 23 января зарублен красным казаком Пузановым)
Отряд есаула Чернецова был щитом и мечом атамана А.М. Каледина, который являлся выборным атаманом Войска Донского и пытался поднять казаков на Дону против большевистской власти. Потеря лихого командира Чернецова и его отряда для генерала Каледина стала невосполнимой потерей среди соратников и единомышленников.
Сам Алексей Максимович Каледин являлся человеком большой храбрости, прекрасным организатором, командиром, обладавшим военным чутьём и стратегическим дарованием.
Сослуживцы отмечали его бережное отношение к чужой жизни. Он сам мог ходить под пулями, но подчинённых заставлял рыть окопы для укрытия. Предпочитал не посылать войска в бой, а вести их за собой, быть в авангарде.
На утро 29 января 1918 года на Войсковом круге была обрисована совершенно безнадёжная картина: казаки не желают воевать, Войско Донское защищают около 150 человек, части Красной гвардии в нескольких километрах от Новочеркасска.
Незадолго до трагических событий атаман Каледин, для того чтобы, как-то, заставить и мотивировать казаков воевать против Советской власти, издал оригинальный приказ: «Казакам, участвующим в походах и боях против большевиков, выплачивать суточные деньги по 1 рублю, а за дни боев — по 3 рубля в сутки». Но казаки расходились по домам, либо и вовсе переходили на сторону красных.
Сам атаман признавал: большинство казаков идею новой войны встречает без энтузиазма, и порыв офицеров, рвущихся «спасать Россию от Ленина», не разделяет.
Понимая безысходность борьбы с большевиками, 29 января 1918 года Каледин объявил: «Наше положение безнадежно. Население не только не поддерживает нас, оно враждебно к нам. У нас нет сил и нет возможности сопротивляться. Я не хочу лишних жертв и кровопролития, поэтому слагаю с себя полномочия атамана».
В этот же день Алексей Каледин застрелился, пустив пулю в сердце.
В своем последнем письме генералу Алексееву Каледин писал: «Мне дороги интересы казачества, и я Вас прошу щадить их и отказаться от мысли разбить большевиков по всей России. Казачеству необходимы вольность и спокойствие; избавьте Тихий Дон от змей, но дальше не ведите на бойню моих милых казаков».
В начале 1918 года в Харькове прошел съезд Советов Донецкого каменноугольного и Криворожского железорудного бассейнов, на котором народные избранники приняли решение о создании собственного независимого государства – Донецко-Криворожской советской республики (ДКР).
При этом на местах одновременно сосуществовали Советская Украинская республика и Донецко-Криворожская советская республика, власти которых были хотя и союзниками, но имели и различия во взглядах на дальнейшее развитие земель юга Руси.
Одним из тяжёлых месяцев революционного периода Донбасса был апрель 1918 года, когда под напором германских штыков приходилось отступать за пределы Украины, покидая Донбасс.
Товарищ Артём (он же Сергеев Фёдор Андреевич), являясь председателем Совета Народных Комиссаров и председателем ДКР, спешит на станцию Лиман, где угоняет оттуда всё ценное железнодорожное имущество и подвижной состав.
Приказывает немедленно эвакуировать Луганский патронный завод со всеми припасами и созывает в Дебальцево всех ответственных работников для обсуждения вопроса тактики при отступлении.
Тогда в Дебальцево решалась судьба Донбасса.
Находились такие горячие головы, которые советовали товарищу Артёму топить шахты, разрушать всё оборудование, не оставляя камня на камне приближающемуся врагу.
Но товарищ Артём, протестуя, категорически заявил: «Мы ещё вернёмся, это нам ещё пригодится. Не смейте разрушать угольное царство!»
(примечание автора. – Сергеев Ф. А. (Артём) – известная личность революционного периода Донбасса, в честь которого названы посёлки, улицы, город Бахмут переименован в Артёмовск. Совсем немного не доживёт товарищ Артём до окончания Гражданской войны. 24 июля 1921 года при испытании уникального транспортного средства, аэровагона с винтом, Сергеев погибнет на перегоне Тула-Москва. Двухмесячного сына товарища Артёма возьмёт на воспитание его лучший друг и соратник Иосиф Сталин).
В ноябре 1918 г. в восточную часть Донбасса стали прибывать донские белоказачьи части атамана П.Краснова. Они заняли районы Луганска, Юзовки, Макеевки, Дебальцево, Мариуполя.
В начале декабря 1918 года в Мариуполе высадились войска Антанты. Однако они не стали расширять плацдарм десанта и ограничились захватом морского порта. Дальше не продвинулись.
В Донбассе к концу декабря 1918 года, "хозяйничали" белоказачьи донские полки.
На помощь атаману Краснову с Северного Кавказа, где дислоцировалась Добровольческая армия Деникина, прибыла 3-я стрелковая дивизия под командованием генерала Май-Маевского.
Штаб его разместился в Никитовке.
(примечание автора. – генерал Май-Маевский являлся одним из главных персонажей в популярном художественном фильме «Адъютант его превосходительства» - роль командующего)
В 1919 году в Донбассе снова пересеклись все участники кровавых событий набирающей обороты Гражданской войны: белые, красные, анархисты и националисты.
4 января 1919 года Совнарком создал Украинский фронт для операций на соответствующем направлении, который возглавил Антонов-Овсеенко. Красная Армия перешла в наступление и развернула активные боевые действия на Донбассе.
(примечание автора. – Антонов – Овсиенко в 1938 году был репрессирован - расстрелян за принадлежность якобы к троцкистской организации)
Белый генерал А.И. Деникин писал так о боевых действиях на Донбассе:
«На западном фронте, в совершенно исключительной обстановке, корпус генерала Май-Маевского вел «железнодорожную войну», применяя особые методы тактики ввиду подавляющего превосходства сил противника. Пользуясь густой сетью железных дорог Донецкого бассейна, он занимал небольшими отрядами важные пункты по линии фронта и держал в тылу, на узловых станциях, бронепоезда и в вагонах резервы, которые бросались в угрожаемом направлении, с тем, чтобы на другой день, а иногда и в тот же день переброситься в противоположный конец фронта. Недели, месяцы по всему фронту гремели выстрелы, станции переходили из рук в руки, лилась кровь. Добровольческие части таяли, но продолжали бороться...»
В «железнодорожной войне» основную роль играли бронепоезда.
Бронепоезда являлись мощной ударной силой обоих противоборствующих сторон и действовали, чаще всего, автономно.
Часто фигурировали в сводка «железнодорожной войны», являясь порой центром событий, станция Баронская и, ничем неприметный, разъезд Вергелёвка Екатеринославской железной дороги.
За сутки станция Баронская могла переходить из рук в руки противоборствующих сторон несколько раз: с утра станцией владели белые части корниловцев, к обеду их «выбивали» красные части 13-армии Кожевникова, а уже к вечеру на территории станции хозяйничал деникинский бронепоезд «Офицер».
На следующий день всё повторялось в иной последовательности.
В феврале 1919 г. в боях на правом фланге белогвардейского Добровольческого корпуса, в районе узловой станции Дебальцево, принимал участие известный белогвардейский бронепоезд «Офицер».
Ещё утром 3 февраля станция Баронская на линии Дебальцево — Луганск была занята частями Красной Армии.
В 9 часов утра, в густом тумане, бронепоезд «Офицер» медленно двинулся в наступление на станцию. Справа и слева от железнодорожного полотна совместно с бронепоездом наступала рота Корниловского полка.
Под частым ружейным, пулеметным и артиллерийским огнем противника бронепоезд «Офицер» вошел на станцию Баронская и сблизился там на дистанцию 85 м с бронепоездом «красных».
Во время короткого боя советский бронепоезд получил несколько попаданий и отошел.
Бронепоезд «Офицер» оставался на станции Баронская до вечера и вел оттуда перестрелку с другими бронепоездами противника.
После этого «Офицер» несколько дней участвовал в боях в центре Добровольческого корпуса. На станцию Дебальцево он возвратился 9 февраля.
Из книги «Корниловский Ударный полк»: «7 февраля 1919 года 11-я и 12-я роты полка под командой капитана Морозова, пользуясь густым туманом, сделали набег на станцию Мануйловка, где под прикрытием красной пехоты стояли два бронепоезда. Красноармейцы были разбиты, бронепоезда захвачены, но вывезти их не могли только потому, что они во время боя потерпели крушение».
14 февраля бронепоезд «Офицер» по приказанию командира Корниловского полка был вызван на позицию к разъезду Вергелёвка, на линии Дебальцево — Попасная. Но красные части неожиданно перешли в наступление, в результате чего, вытеснили передовые части белых с разъезда Вергелёвка.
(примечание автора. – в воспоминаниях корниловского полковника М.Н. Левитова часто упоминается станция Вергилеевка. Но на момент боевых действий в 1919 году станции, как таковой не существовало, был лишь железнодорожный разъезд с телеграфом и обслуживающим персоналом с названием Вергелёвка).
17 февраля 1-й батальон Корниловского Ударного полка со 2-м взводом 2-й Марковской батареи произвел разведку, в результате чего обнаружив в районе деревни Мануйловка и села Еленовское большие силы красногвардейцев, вернулся в исходное положение, при этом не обнаружив себя.
Из-за взорванных путей у станции Баронская бронепоезд «Офицер» не мог продвинуться дальше входных стрелок станции, но отогнал «красных» и начал снова перестрелку с их бронепоездами.
Через некоторое время снарядом с «красного» бронепоезда был пробит водяной бак на паровозе «Офицера», и бронепоезд был вынужден отойти на станцию Дебальцево для ремонта.
В этом бою со стороны красных действовал бронепоезд «Черноморец», вооруженный корабельными орудиями: двумя 102/60-мм и двумя 75/50-мм пушками, представлял собой грозную силу.
Команда его состояла из матросов Черноморского флота. Стрельба с «Черноморца» велась залпами, без пристрелки, с применением дальномера.
На следующий день, 15 февраля, бронепоезд «Офицер» снова вступил в бой с бронепоездом красных, находясь на открытой позиции у разъезда Вергелёвка, к северу от станции Дебальцево.
Красный бронепоезд
«Черноморец» стоял на повороте пути, что позволяло ему стрелять одновременно из трех морских орудий.
Преимущество было на стороне советского бронепоезда.
На «Офицере» был убит осколком снаряда, попавшим в голову, поручик Олейников, который корректировал стрельбу.
Красные в ряде случаев для корректировки огня тяжелых бронепоездов применяли змейковые аэростаты: немецкие, системы «Парсеваль» и французские— «Како».
Аэростаты обычно устанавливались на специальной платформе и поднимались за 5–10 км от линии фронта.
Максимальная высота подъема «Парсеваля» составляла 1000 м.
В зависимости от метеорологических условий и оптических приборов с аэростата наблюдателю, находившемуся в корзине, удавалось просматривать местность в радиусе 50–60 км.
В марте 1919 г. на Южном фронте, в районе Дебальцево, бронепоезд «Черноморец» один из первых использовал в своей работе аэростат.
21 февраля бронепоезд «Офицер» около разъезда Вергелёвка вел продолжительную перестрелку одновременно с двумя красными бронепоездами «Черноморцем» и «Власть Советов».
К вечеру части белых, ранее потесненные, заняли свои первоначальные позиции в окрестностях Вергелёвки.
Находившийся на наблюдательном пункте командующий бронепоездом «Офицер» полковник Лебедев был ранен.
Во временное командование бронепоездом вступил капитан Муромцев.
24 февраля снова начался упорный и ожесточённый бой у разъезда Вергелёвка.
Бронепоезд «Офицер» участвовал в отражении нескольких фронтальных атак красных. Затем обходящие цепи красных внезапно появились на левом фланге белых.
Бронепоезд «Офицер» переменил позицию и огнем своих двух орудий заставил обходящие части красных отступить, несмотря на мощную поддержку их со стороны красного бронепоезда «Черноморец».
После этого красные части были вынуждены оставить разъезд Вергелёвка, и к вечеру положение белых войск было восстановлено.
Прибывший на этот участок генерал Май-Маевский поблагодарил команду бронепоезда «Офицер» и лично наградил Георгиевскими крестами машинистов Анисимова и Растегаева, находившихся в этот день на паровозе.
Во время боя бронепоезд «Офицер» получил два попадания снарядами 42-линейной пушки красных, которая стреляла во фланг.
Наступление красных на правый фланг Добровольческого корпуса становилось все более упорным.
27 февраля утром бронепоезд «Офицер» вступил в бой с бронепоездом красных, который снова занял разъезд Вергелёвка.
Под сосредоточенным огнем двух орудий бронепоезда «Офицер» красный бронепоезд был вынужден несколько раз отходить за линию бугров, которые являлись единственной защитой от снарядов противника.
С бронепоезда «Офицер» было зафиксировано одно удачное попадание в паровоз красного бронепоезда.
Около полудня «Офицер» двинулся в наступление впереди цепей белой пехоты. Сильным шрапнельным огнем бронепоезд рассеял цепь красных, которые отошли в беспорядке за разъезд Вергелёвка.
Но уже к вечеру из-за глубокого обхода красных белые части отступили к югу, к станции Боржиковка.
В этот же день на фронт к разъезду Вергелёвка, в подкрепление «Офицеру был вызван и бронепоезд «Генерал Алексеев» с задачей поддерживать Корниловский полк.
23 февраля бой у разъезда Вергелёвка продолжался.
Бронепоезд «Офицер» стал на закрытую позицию у входных стрелок этой станции и вел оттуда перестрелку с красным бронепоездом.
Около 2 часов дня батарея красных, замаскированная в посадке, начала сильно обстреливать бронепоезд «Офицер».
Гаубичный снаряд попал в тендер паровоза, после чего бронепоезд был вынужден был покинуть поле боя и отойти на станцию
Командир и комиссар «в юбке»
На этот раз противником бронепоезда «Офицер» был известный на Южном фронте красный бронепоезд № 3 «Власть Советам», командиром которого была 23-летняя девушка Людмила Мокиевская-Зубок, единственная в истории женщина, командующая бронепоездом.
В августе 1918 года, по рекомендации Серго Орджоникидзе, Мокиевская была назначена командиром на новый бронепоезд № 3 «Власть Советам», на котором в ноябре одновременно исполняла и обязанности комиссара. Факт довольно редкий в Красной Армии.
По всей видимости, Мокиевская пользовалась большим доверием большевиков и авторитетом среди команды бронепоезда.
Так отзывались бойцы бронепоезда о своём командире и комиссаре:
«Умела порядок навести. Мы уважали ее, гордились своим командиром, даже побаивались. Но чтобы кричать на нас, рядовых, как делали некоторые, – этого она не знала; раз пять было, помнится, но в бою: такое не в счет».
В январе 1919 года бронепоезд № 3 «Власть Советам» отправляют на Украину в распоряжение командующего 13-й армией И.С. Кожевникова, которая действует на Донбассе в составе Южного фронта.
Обстановка была критической для большевиков.
Особенно жестокие бои разгорались за узловую станцию Дебальцево, которая несколько раз переходила из рук в руки.
«Белые» подтягивали все новые и новые резервы к станции.
В этот район на помощь красноармейцам и пришел бронепоезд №3 «Власть Советам» под командованием Людмилы Мокиевской-Зубок.
В тот роковой день, 9-го марта 1919 года, в окрестностях Дебальцево, сошлись в артиллерийском поединке два бронепоезда: красный «Власть Советов» под командованием Мокиевской-Зубок и белый «Офицер» под командованием полковника Лебедева.
По одной из версий историков красному бронепоезду была заранее приготовлена ловушка.
В решающий момент боя, из замаскированной белогвардейской артиллерийской батареи, был выпущен снаряд, который попал в броневую рубку, где в это время находилась Людмила.
Командир бронепоезда и машинист погибли от осколков снаряда.
Тело Мокиевской взрывом было выброшено на рельсы, где пролежало два дня до тех пор, пока данный участок железной дороги не был снова занят частями красных.
Тело Мокиевской перевезли в Купянск, где находился в то время штаб 13-й армии. Похоронили Людмилу со всеми воинскими почестями на площади города 14 марта 1919 года.
Просматривая кадры кинохроники похорон, сохранившейся до наших дней, можно сделать вывод, каким авторитетом и уважением пользовался командир и комиссар Мокиевская в Рабоче – Крестьянской Красной армии.
Колонны красноармейцев двигались за артиллерийским лафетом, на котором был установлен гроб. Толпы зевак также двигались за траурной процессией, желая поглазеть на похороны «молодого красного командира в юбке».
На разъезде Заосколье бронепоезд «имени товарища Ленина» дал прощальный залп из всех орудий.
Но люто ненавидели её и враги — после прихода «белых» в Купянск, в июне 1919 года, захоронение Людмилы Мокиевской было разрыто, а останки выброшены на свалку в Вонючий яр. Местные жители, тайно, там же и захоронили останки.
В декабре 1919 года, после повторного прихода красных частей в Купянск, была произведена эксгумация останков Мокиевской с последующим перезахоронением в братской могиле городского кладбища.
Её же повреждённый бронепоезд был отремонтирован в Краматорске и вновь вступил в бой.
1 июня 1919 г. название «Власть Советам» заменили на № 3 «Центробронь».
В городе Дебальцево установлена мемориальная доска Людмиле Георгиевне Мокиевской, как защитнице города.
Одной из ярких личностей Гражданской войны на Донбассе является Нестор Иванович Махно.
В начале 1919 года, притесняемый с одной стороны белогвардейцами, с другой – петлюровцами, анархист Нестор Иванович Махно принимает решение объединить усилия с большевиками и со своими людьми вступить в Красную армию.
Его партизанский отряд получил оружие и боеприпасы, и был преобразован в третью бригаду 1-й Заднепровской дивизии, которую отправили на борьбу с белогвардейцами Деникина.
Махно получил звание комбрига. Уже в феврале 1919 года махновская бригада увеличилась до 50 тысяч человек и вела активное наступление на Донбасс.
Отряды анархистов Нестора Махно захватили Волноваху и блокировали железнодорожное сообщение на линии Харьков-Мариуполь.
Махновские отряды владели мастерством перевоплощения. Разведка Махно могла войти в любой город, хутор, село, как похоронная процессия или свадьба. Часто продвигались к намеченной цели под видом крестьян, следующих на ярмарку.
Комбриг Н. Махно и комполка В. Куриленко одними из первых были награждены орденами Боевого Красного Знамени за взятие Мариуполя.
Получая награду, Нестор Иванович произнес следующую фразу: «Я воюю не за ордена, а за победу революции, так как я крестьянин. И сейчас наша цель — отстоять и уберечь победу революции от белых».
По свидетельству жены Галины Нестор Манхно орден не носил, а хранил его в одном из чемоданов среди личных вещей в обозе.
Вместе с Махно воевали, на фронтах, и его родные братья Григорий и Савва.
Григорий Махно в 1918 году и начале 1919 года участвовал в боях против контрреволюции на Царицынском фронте, занимая ответственный пост начальника штаба 37-й красноармейской бригады. Убит в боях с деникинцами под Уманью в сентябре 1919 года.
Савва Махно — старший из всех братьев Махно — принимал участие в рядах повстанчества с начала австро-германской оккупации.
В начале 1920 года был взят большевиками из дома в Гуляйполе и расстрелян, главным образом, за Нестора Махно.
После изгнания из Крыма белогвардейских частей генерала Врангеля, в котором самую активную роль играла повстанческая армия Махно, командующий войсками Южного фронта заявил, что ввиду окончания боевых действий против Врангеля, считает задачу махновцев выполненной.
Махно было заявлено, что советская власть больше не видит необходимости в существовании вооруженных повстанческих отрядов.
Махно же, в свою очередь объявил, что не намерен больше воевать за советскую власть.
26 ноября 1920 года командующий Южным фронтом Михаил Фрунзе приказал начать операцию по уничтожению армии Махно, которая официально провозглашалась врагом советской республики и революции.
Фрунзе издал приказ не выпускать из Крыма не только остатки белогвардейцев, но и махновцев.
Повстанцев предполагалось разоружить и ликвидировать прямо на полуострове, который стал бы для них ловушкой. С отрядами Махно планировалось разделяться в течение двух недель.
Но, несмотря на серьёзные потери, махновцам удалось вырваться из «крымской ловушки» на оперативный простор, где ещё около девяти месяцев красная кавалерия безуспешно пыталась уничтожить остатки армии Махно, гоняясь за ней по всей Украине.
Махно обладал высоким организаторским талантом и популярностью в народе. Махновцы неожиданно оказались реальной проблемой для советской власти. Единственная из сторон Гражданской войны, имевшая широкую поддержку украинского крестьянства, они то отрывались от неприятеля, то внезапно нападали на него, внося сумятицу в рядах РККА.
Однажды, среди украинской степи, красноармейцам удалось загнать «в угол» повстанцев во главе с самим Махно.
Несколько раз раненный в боях, полулёжа в тачанке «батька» думал, как уйти от наседающих будёновцев.
Впереди преграждал путь красный бронепоезд, огнём из пулемётов и артиллерии не давал шансов подойти на гладкой, как стол, местности.
Назад путь был отрезан, с флангов поджимали будёновцы.
Махно снова применил в действие свой излюбленный приём.
Через некоторое время прямо на грозный бронепоезд «летели» конники в форме красноармейцев, на ходу размахивая белой материей.
На бронепоезде, разглядев своих, прекратили огонь.
Один из конников, на ходу матерясь, кричал: «Ты куда, дурья твоя голова, лупишь по своим? С нами обоз и раненные… Под трибунал захотел?»
Оторопев от такой наглости и напора, командир бронепоезда, растерявшись, спросил у измазанных пылью верховых: «Куда стрелять-то?».
«Вон…тудой… Бери правее…», - ответил ряженый красноармеец, показывая на приближающую вдали красную кавалерию.
Бронепоезд, ничего не подозревая, перенёс весь свой огонь на приближающихся будёновцев, а тачанки отряда Махно с обозом, преодолев железнодорожное полотно, уже были далеко позади бронепоезда, уносясь в степь.
В августе 1921 года, преследуемый красным истребительным отрядом, в который входили броневиков, грузовики с пехотой, конница, Махно уходил на запад к румынской границе.
28 августа остатки отряда Махно достигли берегов Днестра.
Раненный в голову Нестор Иванович, держась за седло коня, и поддерживаемый своим верным начальником контрразведки Лёвой Задовым, переплыл реку и сдался на милость румынским пограничникам.
(примечание автора. – в 1936 году Н.И. Махно, в Париже, напишет свой известный трёхтомник «Воспоминания», в котором поведает общественности о своей революционной деятельности, а также подробно опишет свою встречу с Я. Свердловым и беседу с В.И. Лениным)
Уже не раз, отличившись в боях на Донбассе, удачливый и вездесущий деникинский бронепоезд «Офицер» активно воевал и наносил красным ощутимые потери.
Только за март на его счету был захваченный красный бронепоезд «2–й сибирский» и бронепоезд «Власть Советам».
Красногвардейской стороне очень уж хотелось «достать» надоевший своими удачными рейдами бронепоезд белых «Офицер».
Советское командование нашло эффективное средство борьбы против белогвардейских бронепоездов — железнодорожные брандеры. Для этого брался паровоз, который не жалко.
На него грузилось несколько пудов взрывчатки, на буфера ставились детонаторы, после чего локомотив–камикадзе пускался в сторону противника — на железнодорожном пути было практически невозможно промахнуться.
По воле судьбы, а может быть и не случайно, первая встреча с таким брандером, произошедшая весной 1919 года, застала деникинского «Офицера» врасплох.
«Красный» паровоз двигался не очень быстро, но останавливать его было нечем — тогда ещё бронепоезд не имел переднего орудия.
Оставалось одно — спасаться бегством.
Набрать с ходу нужную для отрыва скорость не получалось — поезда двигались почти одинаково, а красный брандер медленно, но верно сокращал расстояние.
Ситуацию спас машинист «Офицера», прыгнувший на неприятельский паровоз. Затем последовал бешеный рывок в кабину, завершившийся дёрганьем кулисы, отвечающей за сбавление хода.
Позже нашёлся и способ борьбы с паровозами – «самоубийцами» — железнодорожная колёсная ось на передней платформе.
Стоит её сбросить посреди пути, и «бешеный паровоз», как называли красные брандеры на «Офицере», будет остановлен.
Снова и снова уходил «Офицер» от преследования ...
С 30 марта 1919 года началась операция белых войск по овладению Луганском.
4–5 апреля 1-я Кавказская кавалерийская дивизия Шкуро (2 тысячи сабель) разбила части 13-й армии у Юзовки. 9-я дивизия 13-й армии красных бежала с позиции, открыв фланг бригады махновцев.
Но несмотря на это поражение, 13 апреля началось запланированное ранее второе красное наступление на Донбасс.
Однако противник, имея мобильный мощный резерв в виде конной дивизии корпуса Шкуро, задержал продвижение 13-й и 8-й армий и повернул наступающих обратно, прорвав красный фронт конницей.
Конница Шкуро, просочившись в тыл бригады Махно, захватила 14 апреля — Волноваху, а 16 апреля — Мариуполь, заставив махновцев отступить на 25 км по всему фронту.
Один из белогвардейских генералов, отличившихся на Донбассе – это Андрей Шкуро.
Именно на Донбассе началось звездное время лихого казачьего предводителя, уже получившего звание генерал-майора.
Ранее, Шкуро разработал оригинальную для того времени идею создания кавалерийских отрядов, которые бы осуществляли рейды в тылу врага.
Идея была одобрена, и Шкуро вскоре стал командиром Кубанского конного отряда особого назначения.
Со временем его партизаны осознали свое исключительное положение в царской армии и вместе со своим командиром придумали собственные атрибуты.
Одним из них стало черное знамя с изображенной на нем волчьей головой, которое, в свою очередь, породило и новое, неофициальное название воинской части. Товарищи по оружию, все чаще, называли шкуровцев не особым конным отрядом, а волчьей сотней или просто — волками…
Сравнительно немногочисленный, но прекрасно подготовленный конный отряд Шкуро шел на острие наступления, сея смерть и хаос на своем пути.
Раз за разом казаки громили красноармейские и махновские отряды, устраивали дерзкие рейды по тылам противника, и в результате, за подвиги и беспримерную доблесть, 32-летний Андрей Шкуро был произведен в чин генерал-лейтенанта и утвержден командующим конным корпусом, состоящим из 1-й Кавказской и 1-й Терской казачьих дивизий.
В июне 1919 года, во многом благодаря решительным действиям Шкуро, Донбасс был полностью под контролем белогвардейцев, и окрыленный победами генерал Деникин подписал директиву о наступлении Добровольческой армии на Москву...
В августе 1919 года генерал-лейтенант Андрей Шкуро сообщил белогвардейскому командующему, что его конный корпус готов прорваться к Москве и захватить ее.
Но Антон Иванович Деникин не поддержал инициативу командира конного корпуса.
(примечание автора. – в начале Великой Отечественной войны генерал Шкуро, будучи в иммиграции за границей, предложил свои услуги гитлеровцам и добровольно стал служить фашистской Германии. После окончания войны, находясь в плену у англичан, вместе с атаманом Красновым, казаки-изменники Родины, будут переданы советской стороне. 16 января 1947 г. Шкуро был приговорен к смертной казни с группой казаков через повешение по приговору Военной коллегии Верховного Суда СССР)
Продолжая тему «железнодорожной войны» стоит упомянуть то, что в Гражданскую войну в топки паровозов бросали все, что могло гореть, так как в степях донецких дровами было разжиться проблематично. Уголь можно было добыть лишь на крупных станциях.
Любопытный случай описывает известный писатель Всеволод Вишневский, служивший в свое время на бронепоезде № 56 «Коммунар»
«Во время преследования отступающих белогвардейских частей Добровольческой армии, осенью 1919 года, бронепоезд «Коммунар» двигался на юг, к Донбассу.
Во время перехода неожиданно зашипел паровоз, ход уменьшился. Машинист закричал:
— Угля нет!
Остановились. Злоба такая, что и ругаться не хочется. Сами виноваты, что не досмотрели. Мимо, на марше, идёт 11-я будёновская кавалерийская дивизия. Тоже к Дебальцево торопится.
— Что, моряки, встали?
Работает мозг напряженно: что же делать? Кладбище невдалеке. Вот и выход.
— Выходи все на погрузку!
— Какую погрузку, что-грузить-то? Грязь с дороги?
— Дурья голова! Кладбище видишь? Кресты вывернем и в топку!
— Верно!
Затрещали кладбищенские кресты. Подъехали буденновцы и смотрят.
— Ну и дьяволы-матросы!
Скинули бушлаты, работаем налегке.
— А ну, помогай кавалерия!
Спешились будёновцы. Вместе работаем. По полю стали цепью — кресты на броневой поезд передают. Запылал огонь в топке. Пар поднят. Тендер набили крестами. Пригодились и мертвые. Их кресты службу живым служат — помогут приблизить светлое будущее…».
13, 14 и 15-го декабря 1919 года войска Донской и Добровольческой армий продолжали по всему фронту отход.
Конница генерала Улагая перешла в район станции Алмазная — станция Алчевская — Селезневка — Ящиково. Пехота 1-го корпуса без давления противника и, пользуясь местами железнодорожными перевозками, согласно приказу командира корпуса отходила: Марковская дивизия — в район станция Баронская — станция Чернухино — станция Дебальцево, Корниловская — к станции Горловка, 2-я дивизия — на фронт Луганское — Курдюмовка.
23 декабря 1919 г. красные форсировали Северский Донец.
Добровольческая армия оказалась под угрозой расчленения. Добровольцы, которые ещё оставались в Малороссии, получили приказ отступать к Ростову.
Ставка Деникина из Таганрога переводилась в Батайск, правительство эвакуировалось в Екатеринодар и Новороссийск.
Конная группа Улагая, пытаясь задержать будённовцев, смогла дать ещё одно сражения у станции Попасная.
Белая конница смогла остановить красных, но затем 4-я кавалерийская дивизия Городовикова прорвалась на стыке белоказаков и пехоты, что решило исход сражения в пользу будённовцев.
Дальше движение армии Будённого сдерживали только добровольческие части, отходившие в самых сложных условиях с запада на восток – под ударами 1-й Конармии и дивизий 8-й советской армии с севера.
Причём коридор для отступления добровольцев постоянно сужался и смещался на юг.
Белогвардейцам приходилось крайне тяжело, некоторые части, в частности, марковцы, пробивались в полном окружении.
(примечание автора. - генерал Сергей Улагай является одним из прототипов генерала Григория Черноты - персонажа известной пьесы «Бег» Михаила Булгакова)
В полной мере сбылось пророчество Священного Писания: «Предаст же брат брата на смерть, и отец — сына; и восстанут дети на родителей, и умертвят их...»
По разные стороны и под разными знамёнами воевали друг с другом даже родные братья.
Примером тому братья Станкевичи.
Оба генерала командовали дивизиями, только один у красных, а другой у белых.
«Белый» генерал умер в начале марта 1919 года от тифа. «Красный» комдив Антон Владимирович Станкевич попал в плен и был повешен.
Похожая судьба постигла и братьев Пархоменко: Александра и Артёма.
Александр Пархоменко известный герой Гражданской войны, революционер, в 1-й Конной армии Будённого командовал 14-й кавалерийской дивизией, а младший брат Артём командовал отрядом у батьки Махно на тот момент, когда анархист Нестор Махно откололся от большевиков и решил вести свою войну как с красными, так и с белыми.
Гонявшаяся за махновцами дивизия Александра Пархоменко, так и не смогла поймать самого батьку с его отрядом. Зато, самонадеянность и халатность погубила красного командира.
Штаб Пархоменко (без охраны, без предварительной разведки на местности и передового дозорного отряда) беспечно, в полном составе, с развёрнутым знаменем, столкнулся лоб в лоб у села Бузовка с отступающим махновским отрядом Марченко.
Марченко, поняв, кто перед ним, опередил реакцию красного отряда.
Штаб Пархоменко был захвачен и разоружён.
А так, как махновцы находились в положении преследуемых, то и возиться с пленными не стали. Красные комиссары и командиры в полном составе были расстреляны, в том числе и комдив Александр Пархоменко.
(примечание автора. - похоронен Александр Пархоменко в Луганске, в сквере, который изначально назывался «Борцам революции»).
Годы Гражданской войны, с 1917 по 1922 года, не прошли бесследно для Донбасса.
Шахтёрский край был разорён междоусобной войной.
Подавляющее большинство местных архивов, где хранились ценные документальные данные о происходящих событиях, - погибли в процессе бесчисленных отступлений и эвакуаций
«Юзовка (Донецк) лежала в руинах, – писал американский историк Таубман. – добыча угля прекратилась... К прочим несчастьям добавилась гиперинфляция: в феврале 1922 года мешок муки стоил четыре миллиона рублей, а фунт мяса сомнительного происхождения – тридцать семь тысяч...»
Весной 1922 года в Юзовке голодали приблизительно 38% населения.
Другие города находились едва ли в лучшем состоянии. По краю гуляли тиф и дизентерия.
М. Калинин, посетивший Донбасс в 1920 году, был впечатлен увиденным и организовал помощь Донбассу продовольствием, а также товарами, включая ткань, ватные телогрейки, спички и мыло.
Донбасс был крайне важным регионом советского государства, его даже называли сердцем России. Но в 20-е годы – это сердце едва билось.
В.И. Ленин утверждал: «Ни о каком восстановлении крупной промышленности в России, ни о каком настоящем строительстве социализма не может быть и речи, ибо его нельзя построить иначе, как через крупную промышленность, если мы не восстановим, не поставим на должную высоту Донбасс».
Среди лишений, страданий и разрухи начиналась новая страница истории Донбасса – советский период.