Года идут, семья, слава богу, ширится, прирастая всё новыми членами, а значит множатся и праздники.
Дней рождений становится больше, сил – меньше. А аппетит, хвала аллаху, хороший у всех. За него, в смысле, готовки, я и отвечаю.
За подарки, в смысле, растрат, ответственна жена. За дизайн с декором – она же…
И если вожжа заходит ей под хвост, а заходит она, надо сказать, регулярненько, то, неподходящая, к примеру, под цвет, обёрточная бумага, может запросто превратить праздник в большое (не скажу горе), но вполне себе печальное событие.
А так как «Новых годов» в Израиле – два: еврейский и советский, то и умножать всё вышеизложенное приходится на два.
То есть: самосвалов с подарками – два, мотков нервов – два, «кухонное ракостояние» – четыре, обустройство декораций – восемь, беготня по магазинам – шестнадцать.
И лишь ёлочка, как завещал товарищ Сталин, одна - на праздник к нам пришла, чтоб много-много… А чего, вы догадываетесь.
В общем, что в этот раз было с дизайном обёрточной бумаги я даже описывать не стану. Как не стану и упоминать количество подарков - хотя вкупе они легко могли затмить кремлёвскую ёлку.
А также не стану хвастаться и кулинарными изысками, коими я намеривался потчевать своих новогодних гостей.
Скажу лишь, что, не считая горячего и десерта, на стол мной было намётано: корытце «оливье», ведёрко холодца, тазик «шубы», парочка литровых плошечек баклажанной икры и сырного салата, а также: гора бутербродов с икрой и шпротами, и прочая закусочная мелочёвка в виде солений и нарезочек.
Словом: традиционное русско-новогоднее ассорти.
Я так и объявил нашим гостям:
- Зэар-рашиен традишинал саладс!
Объявил на английском, поскольку некоторые из присутствующих иных слов не понимали. После чего бросился представлять свои изыски поимённо:
- Вот, фор экземпл, рашиан салад «Оливье»! – начал я.
- А «Оливье» разве рашиан? – изумилась сама любопытная из приглашённых, не бельмеса не понимающая ни на иврите, ни на русском.
- Нет, Оливье, конечно же, френч, - улыбнулся я гостье. - Но салат - рашиан!
- Френч-рашиан?
- Типикали рашиан! Эксклюсивли!
- А что есть внутри этого рашиан-френч салад? – продолжила любопытствовать настырная.
- Но «френч»! Форгет ит! – строго сказал я. – «Оливье» экслюсивли рашиан салад! А внутри… внутри разное… горох, например… Как будет «горох»? – обратился я к сыну, выступавшему моим переводчиком.
- Пиис, - сказал сын.
- Ну какой «пис»? Причём тут «моча»? – зашипел я на него. - Что ты меня путаешь!
- Не «пиес», а «пиис», - повторил переводчик чуть громче.
- Пиес?! – изумилась гостья.
- Да никакой там не «пис», горох там! – заступился я за свой любимый салат и, выколупав из корыта пару горошин, стремительно запихал их себе в рот.
- А-а, пиис… – понимающе закивала гостья.
- Так я ж так и сказал. Я он мне: «пис-пис!».
Но гостья меня уже не слушала – морщась, она заглядывала в ведёрко и спрашивала: «Вот зэт?».
- Зэт «холодец», - гостеприимно отвечал я. – Как будет холодец?
- Холодьец! – сказал сын.
- Холодьец! – повторил я.
- А что есть внутри «холодьец»?
- Внутри «холодьец» есть коровьи ноги - ков лэгс.
- Ков лэгс?! – отшатнулась от ведёрка любопытная.
- И копыта… Как будут «копыта»?
- Хувс, - сказал сын.
- Хувс?!! – прикрыла рот ладошкой отшатнувшаяся.
- Да, - подтвердил я, - немножечко, но есть…
- Есть?! – вытаращился на меня сын, не в совершенстве владеющий русским.
- Есть. А чему ты удивляешься? - спросил его я.
И он, пожав плечами, перевёл:
- Папа говорит: копыта тоже надо есть...
После чего гостья, побледнев, зажмурилась, а я в попытке спасти положение забормотал: «Да не «есть», а «есть»... Но тут же осознав бесполезность стараний, махнул рукой, и поторопился к следующему тазику.
- А вот это самое вкусное...
- Мост делишес… - перевёл сын.
- Салат «Шуба!»
– Салад «Фур кот»!
- Да никакой там не кот! – спешно выкрикнул я, заметив, как только что открывшийся глаз гостьи, задёргался. — Это он так шутит. Нету там никакого кота. Только геринг!
- Ты ещё Гитлер скажи! – негодующе посмотрел на меня переводчик.
- Так Герингом вроде селёдка называется... Ну, хорошо, скажи ей: «солёная рыба».
- Это «салти фиш», - послушно перевёл сын гостье.
- Где «салти фиш»?! – разглядывая фиолетовый тазик, изумилась та.
- Нет, сверху – свекла, - начал пояснять я. - Как будет «свекла»?
- Биит.
- Сверху — это биит. А «сельёдка» - под шубой!
И сын услужливо перевёл:
- Биит он топ анд салти фиш андер э фур кот…
- Да не кот это! – снова вскричал я. – Что ты всё «кот-кот»! Пусть сама попробует!.. Вот, возьмите! - щедро зачерпнул я ложкой из тазика…
Но гостья уже скрылась за дверью уборной.
А так как свидетелями этой малосимпатичной сцены явились и остальные наши приглашённые, то всё ведёрко с корытцем и тазиком в итоге достались мне одному. И всю последующую неделю…
Нет, об этом мне даже вспоминать не хочется.