Совпадение несовпадений

                Марта Ларина.
       

                Совпадение несовпадений. 

Стихи члена Союза писателей России    
                Нины Поповой.


Действующие лица.

НИНА, Антонина Викторовна Батюшкова, поэт, член Союза писателей,
        красивая женщина в расцвете лет.
        ВИКТОР Прохор, танкист, герой Спецоперации.
ТАТЬЯНА Лобова, молодая пенсионерка, волонтёр, пробующая себя как
        писатель.
СЕМЁН СЕМЁНОВИЧ Семёнов, член Союза писателей, автор одного ранее очень
        известного романа, в прошлом десантник, участвовавший в чеченской войне,
        преподаватель в техническом училище.
ВИКТОРИЯ, блогер, красивая одинокая женщина, около тридцати лет.
ГОЛОС ГРИГОРИЯ, бывшего мужа Нины.
ГОЛОС ДИКТОРА.
МУЖСКОЙ ГОЛОС.


ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ.

Сцена первая.

21 июня 2023 года. Вечер.
Палуба прогулочного теплохода «Москва – Углич – Москва».
НИНА с чемоданом быстро идёт по палубе и разговаривает по телефону.

НИНА. Раньше ты всегда знал, как меня найти… Но если это тебе было так нужно, то пришёл бы на работу…  Ах, пришёл. Да, сегодня я ушла раньше, потому что спешила на теплоход… Отдыхать. В Углич…  На три дня… Ты даже уже билеты купил? Не согласовав со мной?.. Вернусь – будет видно… Три дня - это целая жизнь, никто не знает, что будет через час… Нет, не обещаю. Думаю, купленный для меня билет у тебя не залежится… Да, я так думаю… Ещё раз говорю: время покажет.

НИНА проходит мимо облокотившегося на перила и поглядывающего в её сторону хмельного ВИКТОРА и видит, что он курит.

НИНА. Здесь курить нельзя.
ВИКТОР (пожимая плечами). Не курИте.
НИНА. Простите…
ВИКТОР. Прощаю.
НИНА, Вы, наверное, меня не поняли: здесь не курят!
ВИКТОР. Не курите.
НИНА. Я о вас.
ВИКТОР. И я о вас.
НИНА. Что это такое… (Потрясённо разводит руками.)
ВИКТОР. Палуба.
НИНА. Именно! Здесь люди ходят!
ВИКТОР. Стоять нельзя?
НИНА. Здесь люди ходят, чтобы дышать свежим воздухом.
ВИКТОР. Дышите.
НИНА. Но вы же курите! Чем тогда, по-вашему, дышать?
ВИКТОР. По-моему, носом.
НИНА. Да вы кто такой?!
ВИКТОР. А вы?
НИНА. Вы пьяны?
ВИКТОР. А вы?
НИНА. Господи, с вами же невозможно разговаривать.
ВИКТОР. Не разговаривайте.
НИНА. Какой кошмар!
ВИКТОР. Какой кошмар? (Пожимает плечами.)
НИНА. Нет, это просто немыслимо. (В смятении взмахивает руками, растерянно оглядывается, вспоминает.) У меня сейчас будет встреча с капитаном… И получается, что у меня просто нет выхода.
ВИКТОР. А если на шлюпке?
НИНА. Ужас, такое в моей практике впервые.
ВИКТОР. Вы здесь на практике?
НИНА. Ничего себе…

НИНА, возмущённо разводит руками, резко разворачивается и уходит. Ей навстречу выходит ТАТЬЯНА.

ТАТЬЯНА. Здравствуйте! Вы - Нина, я правильно запомнила?
НИНА. Простите, но я вас не могу вспомнить.
ТАТЬЯНА. И не должны. Я просто слышала, как вас на берегу окликнул Семён Семёнович. 
НИНА. Вы знаете Семёна Семёновича?
ТАТЬЯНА. Знаю. Когда я училась в университете, он не единожды приходил к нам на творческие вечера, рассказывал про свой роман «Свобода». Очень сильная вещь! Правда, это было давно. (Протягивает НИНЕ руку.) А я Татьяна. Волонтёр. Вот опекаю наших воинов. Они все, конечно, уже считают себя здоровыми, собираются возвращаться на фронт, но…  Но им ещё нужно окрепнуть. Если бы вы знали, как я рада, что появилась такая замечательная программа поддержки наших ребят - и театры, и музеи, и различные экскурсии! А вот теперь и теплоход.
НИНА (пожимает руку). Да, это замечательно.  (С упрёком.) А что они делают, ваши подопечные?! Как себя ведут?! Если им так хочется хлестать водку, то зачем плыть в Углич? Можно и в Москве. (Жестом показывает на ВИКТОРА.)
ТАТЬЯНА. Вы о Викторе.  Да, он выпил.
НИНА. Ничего себе "выпил". Он напился!
ТАТЬЯНА. Да. Но… тут такая ситуация.
НИНА. Какая ситуация?! Все собрались, чтобы отдохнуть эти три дня, пообщаться, посетить исторические места.
ТАТЬЯНА. Понимаете. Это он только сегодня.
НИНА. А вот не надо никого оправдывать. Безобразие есть безобразие! И я даже не знаю, как теперь с этим быть?
ТАТЬЯНА. Никак с этим не надо быть. Он сейчас пойдёт в каюту. А завтра всё будет нормально.
НИНА. Это откуда такая уверенность?
ТАТЬЯНА. Понимаете, сегодня девять дней, как умер его брат- близнец. В госпитале. Они танкисты. С первого дня там. Месяц назад их танк подорвали. Все были тяжело ранены, но живы. Их переправили в Подмосковный госпиталь. Поправились. А вот брат Виктора… А вот брат его… Брат умер. Виктор не хотел плыть с нами, отказывался, но тогда и двое других членов экипажа тоже решили не плыть. Виктор ради них только и согласился.
НИНА. Боже. Ужас.
ТАТЬЯНА. Да. Они ведь с братом всю жизнь были вместе. Виктор и Виталий.
НИНА. Виктор и Виталий?
ТАТЬЯНА. Да. Я пыталась как-то отвлечь его, звала к капитану. Сейчас ведь у нас встреча с капитаном, вы идёте?
НИНА. Да, конечно.
ТАТЬЯНА. Вот я хотела, чтобы и он тоже, но…  Но он никого сейчас не слышит и не видит. Ему сейчас не до мероприятий - он хочет побыть один.
НИНА. Наверное. Такое горе.
ТАТЬЯНА. Да. У Виталия остались жена и дочь.
НИНА. С ума сойти. А у Виктора?
ТАТЬЯНА. У Виктора нет детей. Да и с женой он развёлся.
НИНА. Из-за того, что пошёл на фронт?
ТАТЬЯНА. Нет. Давно ещё.
НИНА. Вы всё про них знаете.
ТАТЬЯНА. Конечно. Я же всё время с ними. С того самого момента, как их доставили в госпиталь. Я про всех знаю.

НИНА уходит. ТАТЬЯНА направляется к ВИКТОРУ, но неожиданно появляется ВИКТОРИЯ в обтягивающем камуфляжной расцветки комбинезоне с глубоким декольте. Она ведёт репортаж.

ВИКТОРИЯ (в камеру телефона). Интересный маршрут, изумительный теплоход, приветливый персонал – и это всё для того, чтобы наши герои могли немного отвлечься, расслабиться, отдохнуть. Я уже знаю, что вместе с нами поплывёт ещё и много творческих людей, о которых я вам тоже непременно расскажу и даже постараюсь познакомить. (Видит ТАТЬЯНУ.) А вот и первая встреча. (Подходит, наводит на ТАТЬЯНУ камеру.) Здравствуйте! Я блогер Виктория, то есть Победа, а вы…
ТАТЬЯНА. Я волонтёр. Татьяна.
ВИКТОРИЯ. Татьяна, замечательно, наверное, быть волонтёром на прогулочном теплоходе! Думаю, многие не отказались бы.
ТАТЬЯНА (пряча обиду). Я волонтёр в госпитале. А на теплоходе сопровождаю тех своих подопечных, которые уже выздоравливают, но всё ещё нуждаются в моей поддержке.
ВИКТОРИЯ. Вот как? Это замечательно! Значит, вы знакомы с нашими военнослужащими - героями спецоперации и расскажете нам о них.
ТАТЬЯНА. Да, я хорошо знаю всех ребят, но не нужно называть их героями – они этого не любят.
ВИКТОРИЯ. Спасибо, что предупредили. Хотя они же герои!
ТАТЬЯНА. Да. Но они сами так не считают.

ВИКТОРИЯ вдруг замечает ВИКТОРА.

ВИКТОРИЯ. А вот и первый герой! Татьяна, можете представить нас друг другу?
ТАТЬЯНА. Я же просила – не надо «героев». Это, во-первых. А во-вторых, не нужно сегодня никого тревожить – пусть они немного обвыкнутся. После госпитальной палаты ребятам надо осмотреться, привыкнуть.
ВИКТОРЯ. Жаль. (В телефон.) Но у нас, друзья мои, три дня впереди. Думаю, я успею и со всеми вас познакомить, и всё-всё рассказать. (Принимает красивые позы, прощается с подписчиками.) До следующей встречи, ваша Виктория – Победа!


Сцена вторая.

21 июня 2023 года. Ночь.
НИНА идёт по неярко освещённой палубе, видит впереди тёмный силуэт, быстро направляется к нему.

НИНА (взволнованно). Доброй ночи!
СЕМЁН СЕМЁНОВИЧ (радостно протягивая к ней руки). Доброй! Нина, рад вам! Решили прогуляться перед сном?
НИНА (не сумев скрыть разочарования). Семён Семёнович. Это вы.
СЕМЁН СЕМЁНОВИЧ (грустно усмехнувшись). «Семён Семёнович.  Это вы.» Это я. А вы кого хотели увидеть?
НИНА. Никого не хотела.
СЕМЁН СЕМЁНОВИЧ. «Никого не хотела». А расстроилась.
НИНА. Перестаньте выдумывать. Я просто удивилась, что в такой поздний час кто-то ещё не спит.
СЕМЁН СЕМЁНОВИЧ. А вы почему не спите?
НИНА. Скоро первый шлюз. Хочется посмотреть.
СЕМЁН СЕМЁНОВИЧ. Никогда не видели?
НИНА. Видела. Только очень давно.
СЕМЁН СЕМЁНОВИЧ. Хочется сравнить впечатления. Или воскресить воспоминания? «Это было давно…» Звучит романтически. «Ночь, луна отражается в воде, на палубе никого – только мы вдвоём. И этот корабль – весь наш! Да что корабль… Весь мир, Жизнь!» Так же написали бы писатели?
НИНА. Семён Семёнович, а вы почему не спите?
СЕМЁН СЕМЁНОВИЧ. Ночь такая: с двадцать первого на двадцать второе июня… Я в эту ночь никогда не сплю.
НИНА. Почему?
СЕМЁН СЕМЁНОВИЧ. В эту ночь началась Великая Отечественная война.
НИНА. И что?
СЕМЁН СЕМЁНОВИЧ. В Советском Союзе в эту ночь во всех воинских частях тревогу объявляли. Ждали чего-то нехорошего. От врага. (Поворачивается к НИНЕ.) И ещё… дед мой погиб в эту страшную первую ночь. В Брестской крепости.
НИНА. Дед?! Боже мой…
СЕМЁН СЕМЁНОВИЧ. «В июне непростая тишина,
В четыре утром от неё не спится,
И смотрит настороженно она
В суровый сумрак западной границы.
  …Такая ночь в году всего одна,
Июнь, скорбя, молчит 22-го,
Ведь этот мир взрывает тишина,
И прадед мой в ней погибает снова.»
НИНА. Вы написали?
СЕМЁН СЕМЁНОВИЧ. Нет. Сергей Ефимов. Современный поэт.
НИНА. Да, знаю такого. СОБРовец.
СЕМЁН СЕМЁНОВИЧ. Полковник полиции в отставке. О войне знает не понаслышке – сам был в своё время участником боевых действий. Кавказ… А в этом стихотворении словно про моего деда. Хотя пишет там о прадеде.
НИНА. Да, метко. А сколько вашему деду тогда было лет?
СЕМЁН СЕМЁНОВИЧ. Двадцать пять. А отцу – три. По счастливой случайности они с мамой буквально накануне уехали отдыхать к родне на Кубань.
НИНА. Господи…
СЕМЁН СЕМЁНОВИЧ. Я подробно это описал в своём романе. Когда Иван рассказывает про деда. Это про моего деда. Вы читали?
НИНА. Это в котором романе?
СЕМЁН СЕМЁНОВИЧ (усмехнувшись). В котором… Значит, не читали.
НИНА. Почему сразу такой категорический вывод? (Вдруг вспоминает слова ТАТЬЯНЫ.) Вы имеете в виду, роман «Свобода»? Да, его ещё не читала. Но много о нём слышала.
СЕМЁН СЕМЁНОВИЧ. А о других? (Спешит успокоить.) Да, ладно, ладно. Не пугайтесь – больше спрашивать ни о чём не буду.
НИНА. Да почему вы так, Семён Семёнович?!
СЕМЁН СЕМЁНОВИЧ. Да потому что он у меня единственный. Но зато по этому роману фильм сняли – не смотрели? Не смотрели.
НИНА. Ну, так получилось. Теперь непременно посмотрю. Зато рассказы ваши читала. В смысле, рассказ.
СЕМЁН СЕМЁНОВИЧ (смеясь). Не пугайтесь – рассказов у меня много. Так что, можете смело сочинять во множественном числе.
НИНА. Рассказ ваш «Оглянись» мне очень понравился. Эпиграфом к нему я бы поставила строчки из Блока:
«Революционный держите шаг!
Неугомонный не дремлет враг!» И вы были правы: враг никогда не дремлет.
СЕМЁН СЕМЁНОВИЧ. А я бы поставил припев из песни Сашки Кошки, слышали про такую?
НИНА. Нет.
СЕМЁН СЕМЁНОВИЧ.  Я, в принципе, тоже, а вот песню слышал.
«Враг навсегда остается врагом,
Не дели с ним хлеб, не зови его в дом,
Даже если пока воздух миром запах,
Он, хотя и спокойный, но все-таки враг.
Если он, как и ты, не пропил свою честь,
Враг не может быть бывшим, он будет и есть.
Будь же верен прицел, и не дрогни рука,
Ты погибнешь, когда пожалеешь врага.»
НИНА. Серьёзно.
СЕМЁН СЕМЁНОВИЧ. Да. Вот поэтому и не сплю в эту ночь: враг никогда не дремлет.
НИНА. Так враг обнажил себя - война уже идёт.
СЕМЁН СЕМЁНОВИЧ. А сколько ещё закамуфлированных? Тех, которые тут вот, рядом, а мы даже не догадываемся и слушаем их, и хлеб с ними делим.
НИНА. Да, нож в спину страшнее бомбы. Но ведь вовсе необязательно, что именно в эту ночь враг себя проявит – когда война, то этого нужно ждать круглосуточно… Прохладно что-то стало. Чувствуете?
СЕМЁН СЕМЁНОВИЧ. Нет. Давайте я вам дам свою куртку.
НИНА (испуганно). Да что вы! Если я замёрзну, то сбегаю за шалью. Я не о себе, я просто о погоде. Пройдём шлюз и пойдём уже в каютное тепло.
СЕМЁН СЕМЁНОВИЧ. К кому?
НИНА. Семён Семёнович?!
СЕМЁН СЕМЁНОВИЧ. Пойдёмте ко мне.
НИНА. Семён Семёнович, ну, что за шутки? Я так устала - мне не до пересмешек тут.
СЕМЁН СЕМЁНОВИЧ. Да какие пересмешки… Просто, надеялся, что хоть в этом году в эту ночь будет с кем помянуть деда… Да и других.
НИНА. Я понимаю вас. Но и вы поймите меня. (Смотрит за борт.) Смотрите, смотрите! Начинается!

Сцена третья.

22 июня 2023 года. Утро.
НИНА стоит на палубе, склонившись над периллами. Входит ВИКТОР.

ВИКТОР. Здравствуйте.
НИНА. Здравствуйте.
ВИКТОР. Я Виктор.
НИНА. Нина.
ВИКТОР. Приятно смотреть на вас, Нина, вы просто светитесь вся.
НИНА. Ну, я же вчера не напивалась. Хотя, на удивление, и вы не выглядите помятым.
ВИКТОР. Успел отоспаться. Как и вы.
НИНА. Что я?
ВИКТОР. И вы успели.
НИНА. Не поняла.
ВИКТОР. Да просто так сказал. Вы же вчера, наверное, всю ночь гуляли со своим другом.
НИНА (рассмеявшись). Ах, вот в чём дело! Следили?
ВИКТОР. Зачем это мне… Просто я сидел рядом с тем местом, где вы встречались с ним.
НИНА. Я не встречалась – я случайно встретилась. Кстати, я сначала подумала, что это вы.
ВИКТОР. И ошиблись метров на пять-шесть. Я вон там сидел. Проветривался. (Задумчиво.) И кого же всё-таки мне напоминает ваш друг?
НИНА. Он не мой друг, он коллега. Это, во-первых. А, во-вторых, кого вам может напоминать известный писатель? Самого себя. Наверняка видели его не раз – Семён Семёнович и на телевидении частый гость, и в газетах – журналах, и на интернетовских сайтах.
ВИКТОР. Нет, нет. Это что-то другое. И даже имя Семён Семёнович… (Задумывается.) Кого же…
НИНА. Горбункова. Из «Бриллиантовой руки».
ВИКТОР. Из «Бриллиантовой»? А, да – Семён Семёнович Горбунков! Нет, у меня другое. Но я вспомню.
НИНА. Вокруг столько похожих лиц.
ВИКТОР. Наверное. А о чём он пишет?
НИНА. К сожалению, читала только один рассказ. И этот рассказ был на тему чеченской войны. Там к офицеру приехала жена – журналист.
ВИКТОР. Чеченской?! Уже вроде и не пишут об этом.
НИНА. Ну, во-первых, пишут. А во-вторых, это старый рассказ.
ВИКТОР. Интересно. Надо почитать. Мой отец был на чеченской. Десантник.
НИНА. Что вы говорите? Расскажете потом? Он ведь наверняка с вами говорил об этом.
ВИКТОР. Говорил. Нина, вы простите меня за вчерашнее.
НИНА. И вы простите.
ВИКТОР. Вас-то за что? Я нарушитель, вы правильно делали мне замечания.
НИНА. Я не знала, что у вас такое горе.
ВИКТОР. Это не давало мне права так себя вести. Но сорвался. Просто не мог никак совладать с собой. Словно разорвало меня пополам.
НИНА (приобнимая ВИКТОРА за плечи). Тяжело. Понимаю. Но это надо принять.
ВИКТОР. Кажется, что-то такое я уже слышал.
НИНА. Простите.
ВИКТОР. Смириться?
НИНА. Нет, не смириться. Принять. Это случилось. Ваш брат – герой. Теперь он будет жить в сердцах своих родных и в нашей памяти.
ВИКТОР. Все говорят одно и тоже. Думают, что это так просто.
НИНА. Нет. Нет. Не просто! Я знаю!
ВИКТОР. Да что вы можете знать.
НИНА. Я тоже хоронила брата.
ВИКТОР (упрямо). Близнеца?!
НИНА. И ребёнка своего. Сыночка.
ВИКТОР (ахнув). Простите! Простите… (Берёт её руку, целует.) Нина! Нина, простите.
НИНА (показывает рукой за борт). Посмотрите, это дикие утки?
ВИКТОР (удивлённо). Какие утки? (Смотрит.) А… Да. Это кряква.
НИНА. Кряк-ва. Кря-ква. Клюква, брюква.
ВИКТОР. Смоква. Тыква.
НИНА. Ты – ква?
ВИКТОР. И ты - ква. А «бу» - тоже «ква».
НИНА (смеясь). Да, и буква тоже ква.

Смотрят друг на друга, задумчиво улыбаются. ВИКТОР не отпускает руку НИНЫ. НИНА, не шевелясь, смотрит прямо в глаза ВИКТОРУ.
Наконец, ВИКТОР отстраняется от НИНЫ.

ВИКТОР (отпуская руку НИНЫ). Я… Покурить. (Уходит.)
НИНА (глядя вслед). Дежавю какое-то.
ВИКТОР (про себя).  Хм… Я видел уже эти глаза. Странный теплоход.

  На палубу выходит СЕМЁН СЕМЁНОВИЧ. Увидев НИНУ, радостно направляется к ней.

СЕМЁН СЕМЁНОВИЧ. Нина! Приветствую! Вы почему не пришли на завтрак? Я вас ждал-ждал.
НИНА. Здравствуйте! А я позавтракала. Почему-то рано проснулась сегодня – рано и в ресторан явилась. В одиночестве в зале сидела.
СЕМЁН СЕМЁНОВИЧ. И я плохо спал. Столько почему-то воспоминаний накрыло. Даже тех, чему и свидетелем не был. А ощущение, что сам пережил.
НИНА. И у меня такое бывает. А бывает, видишь абсолютно незнакомого человека, а мозг сигнализирует: знаешь его, знаешь! И давай лихорадочно листать книгу прошлого, пытаясь отыскать якобы вспомнившуюся главу.
СЕМЁН СЕМЁНОВИЧ. Поэтично описываете. Наверное, только поэты так и могут. (Оглядывается.) А пойдёмте посидим – такие уютные плетёные кресла всюду расставили.
НИНА. Да, отметила уже это - и некогда будет, а присядешь.
СЕМЁН СЕМЁНОВИЧ. Вам некогда?
НИНА. Нет, нет, пойдёмте. Просто звонок один сделать надо.
СЕМЁН СЕМЁНОВИЧ. Ну и хорошо, а я в газету загляну – давно газет не видел. Сейчас в ресторане предложили.

НИНА и СЕМЁН СЕМЁНОВИЧ проходят к креслам. На палубе в белом полупрозрачном мини-платье появляется ВИКТОРИЯ. Увидев курящего ВИКТОРА, направляется к нему.

ВИКТОРИЯ. Простите…
ВИКТОР. Здесь можно курить.
ВИКТОРИЯ. Спасибо, я не курю. Это очень вредно. Сейчас моден здоровый образ жизни. (Принимает эффектные позы.)  Вы Виктор.
ВИКТОР. Да.
ВИКТОРИЯ. Я вас вчера видела на палубе!
ВИКТОР. И что?
ВИКТОРИЯ. И ничего. Татьяна не пустила меня к вам. Сказала, что вам надо освоиться.
ВИКТОР. А что вам было нужно от меня вчера?
ВИКТОРИЯ. Что и сегодня. Интервью. Меня зовут Виктория. То есть, Победа. Я блогер.
ВИКТОР. Что вы хотите знать, Виктория?
ВИКТОРИЯ. Всё.
ВИКТОР (усмехнувшись). Всё я даже сам себе не рассказываю. 
ВИКТОРИЯ. А вы весёлый. И мужественный такой - просто образец для подражания! И герой. Молодёжь хочет знать о подвигах наших воинов-современников!
ВИКТОР. Мне жаль, но вы обратились не по адресу.
ВИКТОРИЯ. Как же?
ВИКТОР. Потому что не герой.
ВИКТОРИЯ (вспоминая предупреждение ТАТЬЯНЫ). А, да… Простите… Я хотела сказать – танкист. Вы же танкист?
ВИКТОР. Танкист.
ВИКТОРИЯ. Здорово! А мой прадедушка во время войны тоже на танке ездил.
ВИКТОР. Ваш прадедушка на танке не ездил.
ВИКТОРИЯ. Как?! Вы думаете, я придумываю?
ВИКТОР. Ваш прадедушка на танке воевал.
ВИКТОРИЯ. А… Ну, да, конечно, воевал. Виктор, расскажите, пожалуйста, за что вы получили медаль «За отвагу»?
ВИКТОР. За отвагу.
ВИКТОРИЯ. Ну, а нельзя подробнее?
ВИКТОР. Нельзя.
ВИКТОРИЯ. Военная тайна?
ВИКТОР. Тайна.
ВИКТОРИЯ. Ну, хорошо, хорошо. Виктор, сейчас в конференц-зале будет замечательное мероприятие: встреча фронтовиков с представителями искусства. Я хочу организовать прямую трансляцию – мои подписчики уже ждут. Так вот, можно узнать, о чём будете рассказывать вы? Будете ли вы читать стихи о сегодняшнем дне?
ВИКТОР. Я не знаю стихов о сегодняшнем дне.
ВИКТОРИЯ. Что вы говорите? А, понимаю, вам же не до того там, на передовой. А я могу помочь вам… (Достаёт из сумочки листы бумаги.) Посмотрите, сколько их у меня. Могу одолжить любое. Вот, например, это. Просто замечательное. Послушайте.
«Мы в госпиталь пришли читать стихи,
Во дворик вышли – в тихий час не спится,
И старый тополь снежные штрихи
Бросал на обережные страницы.

Поэзия вдвойне всегда права,
Когда она в прицеле и на нерве.
Листве кивала дружески трава,
Мяукал кот больничный в сонном сквере.

Кто слушал, кто задумчиво курил
И в памяти гасил войны раскаты,
А девушка, за клумбой у перил,
Шептала что-то нежное солдату.

Им было на двоих немного лет,
Любовь войне не уступила место.
– Не интересно? – вежливо в ответ:
– Простите… Но ко мне пришла невеста!

И как-то вдруг неловко стало нам:
Стихи и жизнь — надежда и тревога.
Им целый мир сегодня пополам,
А завтра вновь разлучница-дорога.

Звучат слова в звенящей тишине,
И время улетает быстрой птицей,
Но вдруг девчонка подошла ко мне,
Жемчужины слезинок на ресницах:
– А можно вашу книгу я возьму? –
И посмотрела вдумчиво и строго.
– Сама прочту Алёше моему,
Там про него и про меня так много!..»
Чудесно, правда?
ВИКТОР. Вы написали?
ВИКТОРИЯ. Нет, что вы. Я так не могу. (Протягивает листок.) Хотите? Прочитаете на встрече. Когда все принимают участие – это объединяет.
ВИКТОР. Спасибо. Нет. Я не люблю современную поэзию.
ВИКТОРИЯ. Не любите поэзию?
ВИКТОР. Современную.
ВИКТОРИЯ. А какую любите?
ВИКТОР. Девятнадцатый век. Батюшкова. Знаете такого?
ВИКТОРИЯ. В школе проходили.
ВИКТОР. Да. Литературный предшественник Пушкина. Хотите прочту? Короткое совсем.
ВИКТОРИЯ. Прочтите. А давайте я вас сниму.
ВИКТОР. Нет, не надо.
ВИКТОРИЯ. Но это очень украсило бы наше интервью.
ВИКТОР. В следующий раз. Будем считать это репетицией. Хорошо? Итак, стихи.
       «От стужи весь дрожу,
       Хоть у камина я сижу.
                Под шубою лежу   
                И на огонь гляжу,
                Но всё как лист дрожу,
                Подобен весь ежу,
                Теплом я дорожу,
                А в холоде брожу
                И чуть стихами ржу.»
ВИКТОРИЯ. Хм… Это вы так шутите.
ВИКТОР. Это Батюшков так шутит.
ВИКТОРИЯ. Вы счастливый человек.
ВИКТОР. Наверное. Не думал об этом.
ВИКТОРИЯ. А если подумать? Что такое, по-вашему, счастливый человек? Если вы счастливый, то наверняка знаете ответ.
ВИКТОР. Думаю, счастливому человеку в голову не придёт морочить себя вопросом, что такое счастливый человек. Простите, мне нужно идти.
ВИКТОРИЯ. А интервью?
ВИКТОР. В следующий раз. (Уходит.)
ВИКТОРИЯ (вдогонку). Хорошо. А когда? (Вздыхает, осматривается.)

СЕМЁН СЕМЁНОВИЧ, сложив газету, поднимается с кресла.
ВИКТОРИЯ стремительно подбегает к нему.

ВИКТОРИЯ. Здравствуйте! Вы писатель Семёнов Семён Семёнович.
СЕМЁН СЕМЁНОВИЧ. Да.
ВИКТОРИЯ. А я Виктория. Блогер. Семён Семёнович, разрешите отвлечь вас ненадолго?
СЕМЁН СЕМЁНОВИЧ. В принципе, я спешу – сейчас в конференц-зале будет встреча.
ВИКТОРИЯ. Да, да, знаю. Я тоже туда иду. Но пару минут… Всего пару.
СЕМЁН СЕМЁНОВИЧ. Слушаю.
ВИКТОРИЯ. Семён Семёнович, вот вы такой известный писатель…
СЕМЁН СЕМЁНОВИЧ (перебивает). С чего вы это взяли?
ВИКТОРИЯ. Вы же написали много потрясающих произведений!
СЕМЁН СЕМЁНОВИЧ. Вы читали эти мои потрясающие произведения?
ВИКТОРИЯ. Ну… Ещё нет, но это же неважно.
СЕМЁН СЕМЁНОВИЧ. Как же неважно? Писатель пишет для читателей. И ему, конечно же, важно, чтобы его читали.
ВИКТОРИЯ. Так вас и читают. Татьяна читала. Она вообще от вас в восторге. И Нина про вас рассказывала, я слышала.
СЕМЁН СЕМЁНОВИЧ. Что вы говорите? Ну, тогда это меняет дело.
ВИКТОРИЯ. Да?! Так я могу взять у вас интервью?
СЕМЁН СЕМЁНОВИЧ. Возьмите. Если это займёт немного времени.
ВИКТОРИЯ. Понимаете, я хотела бы, чтобы это было в прямом эфире. 
СЕМЁН СЕМЁНОВИЧ. Хорошо. Скажете тогда, когда у вас будет прямой эфир. (Хочет уходить.)
ВИКТОРИЯ. Но подождите! Надо же обговорить, порепетировать, чтобы не наговорить потом каких-либо нелепостей в эфире.
СЕМЁН СЕМЁНОВИЧ. Порепетировать? Что репетировать? Вы спрашиваете - я отвечаю. Дел-то.
ВИКТОРИЯ. Да, но ведь мне надо понимать, о чём вас спрашивать.
СЕМЁН СЕМЁНОВИЧ. Наверное.
ВИКТОРИЯ. Тогда сориентируйте меня, пожалуйста, что для вас важно. Какие вопросы вам хотелось бы услышать?
СЕМЁН СЕМЁНОВИЧ. Я отвечу на любые вопросы. Определитесь, что важно для вас. Когда будете готовы, подходите. (Уходит.)

ВИКТОРИЯ вздыхает, садится в освободившееся кресло вместо СЕМЁНА СЕМЁНОВИЧА.

ВИКТОРИЯ. Нина, а можно будет у вас взять интервью?
НИНА (пряча улыбку). Можно. Только не нужно говорить, что я известный поэт.
ВИКТОРИЯ. Почему?
НИНА. Потому что я сейчас слышала, о чём вы говорили с Семёном Семёновичем.
ВИКТОРИЯ. И что?
НИНА. Да всё то же самое. Я известный поэт, но вы даже представления не имеете, о чём и как я пишу.
ВИКТОРИЯ. А вот и имею.  (Читает с листа.) 
«Мой город родной на Дону,
    Ты пахнешь рекой и весной.
     Я в сердце тебя сохраню,
     И ты не простился со мной…»
Это так прекрасно – я ведь тоже ростовчанка!
НИНА. Ого… Ну, я не ростовчанка в буквальном смысле этого слова, но все мои родные по маминой линии, включая и маму, оттуда - донские казаки. А откуда у вас мои стихи?
ВИКТОРИЯ (мнётся). От Татьяны. Она мне дала. (Показывает листочки.)
НИНА. Зачем?!
ВИКТОРИЯ. Предлагала выбрать какое-нибудь и прочитать на встрече, которая сейчас будет.
НИНА. Боже… И что? Выбрали про Ростов?
ВИКТОРИЯ. Нет, другое. Сейчас прочитаю. Но в зале не буду. Не умею.
«Выхожу на глухой полустанок,
Где домишко заброшенный спит,
Поезда не гудят спозаранок,
И обходчик с флажком не стоит.
Лебеда разрастается пышно,
Семафор заржавелый грустит,
Ни души тут не видно, не слышно,
Словно жизнь здесь давно не гостит.
Поневоле становится страшно
В этой мертвенно-зябкой тиши…
День ли тут затерялся вчерашний,
Или век заблудился в глуши?..»
НИНА. Почему это?
ВИКТОРИЯ. Непонятно? Оно обо мне. (Стряхнув грусть, улыбнулась). Кстати, о Викторе: я так же предложила ему выбрать стихи, но он отказался.
НИНА. Виктору предложили?!
ВИКТОРИЯ. Да. Он не любит современных поэтов.
НИНА. Что вы говорите? А каких любит?
ВИКТОРИЯ. Батюшкова, например. Знаете такого?
НИНА (потрясённо). Батюшкова?!
ВИКТОРИЯ. Его в школе проходят.
НИНА. И вы знаете этого поэта?
ВИКТОРИЯ. Конечно! Я в школе училась хорошо. Наизусть не помню, а так…
НИНА. Хм… Интересно, почему же именно Батюшкова?
ВИКТОРИЯ. Наверное, потому что у него стихи с юмором.
НИНА. С юмором? Это у Батюшкова? У Константина Николаевича?
ВИКТОРИЯ. Наверное. Виктор мне даже прочёл. Если это на самом деле Батюшков. (Вспоминает.) «От холода дрожу, под шубою лежу, подобен я ежу и на камин гляжу…»
НИНА. Ха-ха-ха. Это нравится Виктору?
ВИКТОРИЯ. Да. Я сама удивилась: такой брутальный – и такой смешной детский стих.
НИНА. Виктор брутальный?!
ВИКТОРИЯ. Конечно. Сами присмотритесь: накачанный мачо с прямым твёрдым взглядом и низким бархатным голосом. Мимо не пройти. (Принимает красивые позы, любуется своим отражением в окне.) А я такая хрупкая. Хм… Суровость и мягкость. Напор и покорность. Представляете?
НИНА. Не представляю. Возможно, для брутального мачо такая комбинация была бы и приемлема, но Виктор не брутал, то есть, не грубое животное, а мужественный и стойкий воин. Защитник.
ВИКТОРИЯ. Мужественный и защитник? Тоже хорошо. И я такая беззащитная. Победитель и, как награда, Победа. Нина, а вы не знаете, Виктор женат?
НИНА. Не знаю.
ВИКТОРИЯ. Жалко. Хотя какая разница. А Семён Семёнович?
НИНА. Не знаю. Это-то вам зачем?
ВИКТОРИЯ. Ну… Так… На всякий случай. (Любуется своим отражением.) Известный писатель и я – скромный блогер.
НИНА. Зайдите в интернет и почитайте, если вам так интересно. Там обычно обо всём пишут.
ВИКТОРИЯ. Да? А, да, конечно. Сейчас пойду и посмотрю. Да и переодеться надо – мероприятие ведь вечернее. Как думаете, Нина, надо непременно в вечернем платье? Или просто в нарядном?
НИНА. В том, в каком вам будет удобно.
ВИКТОРИЯ. Спасибо. (Уходит.)


Сцена четвёртая.

22 июня 2023 года. День.
ВИКТОР курит в отведённом месте. К нему подходит НИНА.

НИНА. Пора в конференц-зал. Пойдёмте?
ВИКТОР. Не пойду.
НИНА. Почему?
ВИКТОР. Не люблю стихи.
НИНА. Любите.
ВИКТОР. Откуда такие сведения?
НИНА. Из достоверных источников.
ВИКТОР. Ну, в школе, конечно, терпел, но потом себя уже не насиловал.
НИНА. А как же озябший ёжик у камина, что всё лежит-дрожит?
ВИКТОР. Понятно, что за источник данных сведений. Так вот что касается Батюшкова – в нём мне больше нравится сама фамилия.
НИНА (затаив дыхание). Фамилия? Почему?
ВИКТОР. Не знаю. Не могу вспомнить. Какая-то очень глубокая ассоциация из молодости.
НИНА. Надо же… И читаете его только из-за фамилии?
ВИКТОР. Исключительно. И даже наизусть учу.
НИНА. Зачем?
ВИКТОР. Хочу понять, почему он меня не отпускает?
НИНА. Да, удивительно. А бардов? Любите?!
ВИКТОР. Современных не люблю. Старую гвардию уважаю.
НИНА. Но современные поют и из репертуара старых.
ВИКТОР. Это не то.
НИНА. А прозу?
ВИКТОР. Прозу люблю. Но читать. И в уединении.
НИНА. А как же общение? Совместные мероприятия? Вы же сами говорили, что к вам на фронт приезжали.
ВИКТОР. Приезжали. И общались. И слушали. И вместе пели. Там и здесь – это две большие разницы. В общем, простите. Не настроен.
НИНА. Жаль.
ВИКТОР. А вы на меня не обращайте внимания. Вы идите.
НИНА. Виктор…
ВИКТОР. Нина! Да как же вы не поймёте? Я устал от разговоров о войне! «Какой вы совершили подвиг? Расскажите о подвигах сослуживцев». А тут ещё эта блогерша. Как назойливая муха… Зачитывает мне по бумажке чьи-то стихи и хочет, чтобы я восхищался!  Вы же там наверняка тоже будете читать эти стихи с листочков?
НИНА. Нет. Я буду читать свои.
ВИКТОР. Вы поэт? Надо же… Но ведь и ваши стихи, наверное, о войне. О войне, о которой вы не имеете никакого представления. А мне хочется слушать о мире, о солнце, о людях. О любви.
НИНА. Виктор…
 ВИКТОР. Нина, не настаивайте. Изменится настроение – сам приду.
НИНА. Я не о том хотела сказать, но… Спасибо, что честно объяснили ситуацию. Я теперь точно не буду читать о войне. И другим посоветую.


Сцена пятая.

22 июня 2023 года. День.
Конференц-зал.
ВИКТОРИЯ в открытом вечернем платье ведёт прямой репортаж, периодически принимая эффектные позы и тихо комментируя происходящее.
На сцене НИНА.

НИНА (объявляет стих). «КОРОЛЕВСТВО ПО ИМЕНИ ЛЕТО».

Обретая лесную тональность,
Вылетая из солнечных сот,
Не хочу возвращаться в реальность,
В кабалу прозаичных забот.

Пусть не ждёт кабинетов суровость,
Череда нескончаемых дел –
Мне сейчас интереснее новость,
Что соловушка ночью пропел!

Не ищите меня на собраньях,
Не зовите меня на фуршет.
Я мечте назначаю свиданье,
Я уже заказала билет

В королевство по имени «Лето»,
Где не надо печатей и виз,
Где сбываются счастья приметы
На дороге с названием «Жизнь».
ВИКТОРИЯ (тихо в телефон). Вот какие пронзительные стихи пишут наши современные поэты. Конечно, они написаны для более старшей возрастной группы, но поверьте, не успеете оглянуться, как и сами состаритесь. А у Нины, которая сейчас читала свои стихи, оказывается ещё и очень знаменитая фамилия - Батюшкова! Представляете? Как у известнейшего русского поэта Константина Батюшкова, литературного предшественника Пушкина!

В конференц-зал тихо входит ВИКТОР. ВИКТОРИЯ, увидев его, выпрямляет спину и, красиво повернувшись, пытается навести объектив камеры на ВИКТОРА.
  НИНА делает вид, что ВИКТОРА не видит.

НИНА (в зал). И если вы не устали от меня, то ещё одно маленькое стихотворение.

Тёплый вечер, притихший ветер.
Любопытно глядит звезда.
Почему же ты не ответил
На вопрос сокровенный – «да»?

Далеко, далеко, далече,
Где меня так печально нет,
Позабудешь ты этот вечер
И звезды любопытной свет.

Но вопьётся коварно-колко
В сердце кончик её луча
И пронзит ледяной иголкой,
И припомнится невзначай:

Тот давно улетевший ветер,
Огоньки небесных свечей…
Пожалеешь, что не ответил,
Пожалеешь, что стал – ничей.

  НИНА и ВИКТОР встречаются взглядами. На лице ВИКТОРА спокойствие.
НИНА, поклонившись зрителям, садится. Встаёт ТАТЬЯНА.

ТАТЬЯНА. Как замечательно, что мы сейчас послушали не только профессионалов, но и начинающих поэтов. Я счастлива, что у нас получилась такая милая тёплая дружеская встреча… А я, кстати, не только волонтёр, я ещё и начинающий писатель. Как-то весело звучит: женщина взрослая, пенсионерка даже, а писатель молодой. Кстати, пенсионер я тоже молодой. (Смеётся.)  Но у меня уже напечатана небольшая книга. Книжечка. Маленькая совсем. Тоненькая. Но я счастлива. В ней – мои воспоминания о прошлом, о близких мне людях. А один мой рассказ – просто удивительное совпадение – о событиях на прогулочном теплоходе по маршруту «Москва – Углич – Москва». Представляете?! Так интересно теперь сопоставлять.
СЕМЁН СЕМЁНОВИЧ. Надо же! Это и мне было бы интересно – я ведь тоже уже плавал этим маршрутом!
НИНА. О, и я тоже. Может, вы нам тогда прочтёте пару отрывков?
ТАТЬЯНА. С удовольствием. Мне, конечно, неудобно – я ведь не профи, но это так приятно. (Выходит в центр зала, открывает книгу.) Эта история… можно сказать, сказочная… произошла с моей сестрой. Это история её любви. Её и, теперь уже, её супруга.
СЕМЁН СЕМЁНОВИЧ. Замечательно! Как хорошо, что в этот вечер мы все говорим о любви! Любовь – это жизнь! Если есть любовь, значит, есть будущее. (Смотрит на НИНУ.)
ТАТЬЯНА. Да, это так.
НИНА. Да, это так. С удовольствием послушаем! А давно это путешествие было?
ТАТЬЯНА. Да, давно. Наверное… уже лет семь назад.
НИНА (задумчиво). Лет семь назад… Как в жизни интересно бывает: у кого-то лет семь назад произошёл разрыв, а у кого-то, наоборот, вспыхнула любовь.
СЕМЁН СЕМЁНОВИЧ. Да, в жизни всё так и бывает.

ВИКТОРИЯ продолжает свой репортаж.

ВИКТОРИЯ. Какой интересное у нас получается мероприятие! После замечательных стихов Нины Батюшковой, мы услышим ещё и отрывки из любовного рассказа Татьяны Лобовой.

ВИКТОР, услышав фамилию НИНЫ, поворачивается к ней, впивается взглядом. НИНА делает вид, что не замечает этого.

ТАТЬЯНА. В общем, жили себе люди и жили, работали в одном ведомстве, но в разных зданиях, а потому никогда не встречались. Но однажды…
СЕМЁН СЕМЁНОВИЧ. Ах, это волшебное слово «однажды»… (Смотрит на НИНУ.)
ТАТЬЯНА. Да, однажды они поехали в один и тот же санаторий.
СЕМЁН СЕМЁНОВИЧ. Ох уж, эти санатории! Ах уж, эти отпускные безобразия.
НИНА (с укором). Ну зачем же так, Семён Семёнович! Некоторые туда ездят лечиться.
СЕМЁН СЕМЁНОВИЧ (ТАТЬЯНЕ). Не обращайте внимания на меня, Танечка. Просто вспомнил свои поездки и рассказы отпускников. Сколько раз порывался написать об этом. Но не сказку, конечно, а что-то юмористически-сатирическое. В санатории же как: если приехал без супруги, то свободен. То есть, либо «разведён», либо «жена меня не понимает, но ради детей», либо «давно с женой не сплю – мы разные люди», либо вообще «холостой». (Смеётся.)
НИНА. Семён Семёнович, ну прекратите! Совсем Татьяну смутили! (ТАТЬЯНЕ.) Мы слушаем вас, Таня.
ТАТЬЯНА. Между прочим, эта любовь закончилась венчанием.
СЕМЁН СЕМЁНОВИЧ. Ну вот, что я говорил - закончилась.
ТАТЬЯНА. Закончилась венчанием.
СЕМЁН СЕМЁНЫЧ. Я и говорю: грустно. Раз венчанием и закончилась.
 
НИНА встаёт, идёт к СЕМЁНУ СЕМЁНОВИЧУ.

НИНА. Семён Семёнович! Да прекратите вы уже так безобразно шутить! Дайте же послушать современную сказку… как я понимаю про уже немолодых людей. Так же, Таня?
ТАТЬЯНА. Да. Так. (Сосредотачивается.) Сестра моя по профессии санитарный врач… а он - военнослужащий. Генерал, между прочим. Интендант.
СЕМЁН СЕМЁНОВИЧ. Что вы говорите?! Интендант. Какое красивое слово. Кто не понимает. А этот генерал-интендант из какой санаторской группы был? Не из той ли, что «мы с женой давно чужие люди»?
НИНА. Да что же это такое, Семён Семёнович?! Вы выпили, что ли?! Не хотите слушать, так не слушайте.
СЕМЁН СЕМЁНОВИЧ. Теперь не хочу!
НИНА. Так нам не мешайте!
СЕМЁН СЕМЁНОВИЧ. Не буду - уйду. (Уходит.)
НИНА. Таня, не расстраивайтесь - продолжайте. Итак, ваша сестра и генерал полюбили друг друга.
ТАТЬЯНА. Да. И очень серьёзно.
ВИКТОР. Полюбили очень серьёзно? Это интересно.
НИНА. Виктор, и вы ещё будете?
ВИКТОР. Простите. Ухожу за Семёном Семёновичем. (Уходит.) «В сад! Все в сад!»
ТАТЬЯНА. Что же это такое?! Почему они так?!
НИНА. Таня, они уставшие брутальные (смотрит на ВИКТОРИЮ) мужики. И ничего в любви не смыслят. (ВИКТОРИИ.) Так, Виктория?

ВИКТОРИЯ, с сожалением проводив ВИКТОРА, расстроенно возвращается назад.

ВИКТОРИЯ. Никакие они не брутальные. Они мужественные мужчины. (В камеру.) Дорогие мои подписчики, вот вам первый вопрос. Что от чего произошло: слово «мужчина» от слова «мужество», или «мужество» от слова «мужчина»? Не тяните, отвечайте сразу, чтобы я могла зачитать ваши ответы мом друзьям на данном теплоходе. И чтобы мы успели с ними ещё поговорить об этом. Жаль, что наши славные мужчины ушли, но они и на самом деле устали.
ТАТЬЯНА. Им бы, наверное, в санаторий.
НИНА. Боюсь, им санаторий не поможет. Думаю, причина их поведения другая. Но мы-то все вас слушаем. Читайте. Это, и правда, очень интересно. Итак, ещё раз повторим: герои вашей сказки, ничего не зная друг о друге, влюбились и уже вместе вернулись из санатория.
ТАТЬЯНА. Нет, нет… После санатория ещё раздельно. Разъехались по домам.
НИНА. А, у них же были дома.
ТАТЬЯНА. Да. Но моя сестра Людмила уже давно была одинокой. То есть, одинокой она, конечно, не была – перед ней никто устоять не мог, никто! Но она всех отвергала.
НИНА. Все были недостойными?
ТАТЬЯНА. Что вы! Очень достойными. Очень.  Но… женатыми.
НИНА. Да. Это вечная проблема. А полюбивший вашу Людмилу был свободен?
ТАТЬЯНА. К сожалению, тоже женат. Но, знаете, они уже давно с женой были чужими.

Раздаётся громкий смех ВИКТОРИИ.

ВИКТОРИЯ. Ой, простите, простите. Я просто подумала: за что же мы отругали чудного Семёна Семёновича? (В камеру.) Да, вот в жизни так и есть: самые достойные всегда оказываются уже женатыми. Но бывает и так, что супруги всё ещё живут вместе, а они, оказывается, «уже давно чужие». Всё бывает.
ТАТЬЯНА (обиженно). Да, бывает!
НИНА. Конечно, бывает. Таня, слушаем вас. Нам очень интересно. (Поворачивается к залу.) Нам же интересно? (ТАТЬЯНЕ.) Слышали? Интересно.
ТАТЬЯНА (вдохновляясь). Да? Так вот… вернувшись, генерал всё никак не мог забыть свою Людмилу, и решил навести о ней справки. Поскольку он был начальником, то ему быстро всё про неё доложили. Оказывается, она даже была, как бы, в его подчинении. Ну, то есть, она санинспектор, а он всей этой огромной службы начальник. Короче, однажды он решился и вызвал её в кабинет. Представляете, каково было её удивление, когда вместо строгого начальника она увидела его?! Конечно, там он окончательно её и покорил!
ВИКТОРИЯ. Прямо в кабинете?
ТАТЬЯНА. Имеется в виду – очаровал.
ВИКТОРИЯ. А… Вот, что имеется в виду. А чем же? Тем, что начальник?
ТАТЬЯНА. Нет, конечно. Э-э-э… Не знаю, как вам объяснить… Вы ведь даже представить себе не можете. И всё же представьте: генерал, молодой, красавец! Я сама, когда увидела Борина в первый раз, просто глазам не поверила – необыкновенная, выходит, у меня сестричка, раз перед ней такие генералы на колени падают.

НИНА, услышав фамилию генерала, непроизвольно всплёскивает руками.

ВИКТОРИЯ. И правда, сказка. Надо же… Неужели так бывает? Прямо как в фильме «Красотка» с Джулией Робертс. Только там герой Ричарда Гира был холостым.
ТАТЬЯНА. Да, да, точно, как в «Красотке».
ВИКТОРИЯ (пряча усмешку). Точно? Надо же… Так и что же было дальше?
ТАТЬЯНА. А дальше… Сейчас… (Открывает книгу.) «Затем последовали выставки, концерты, ужины при свечах в элегантных ресторанах. Так промелькнули два месяца. Наступила осень, красочная пора бабьего лета. Они уже не представляли жизни друг без друга, и генерал пригласил её отправиться в путешествие на теплоходе в Углич.» Вот так же, как мы сейчас! (Показала рукой на их теплоход.) «И они уже не могли оторваться друг от друга, и даже прогуливаясь по палубе, целовались и целовались, не замечая ничего и никого вокруг. Три дня! Целых три дня они будут вместе! Только она и её Гриша. Как в «Тихом Доне» Григорий и Аксинья.»
ВИКТОРИЯ. Так её Аксиньей звали?
ТАТЬЯНА. Людмилой. И зовут.

Неожиданно резко наступает тишина. НИНА безучастно смотрит на беззвучно шевелящиеся губы ТАТЬЯНЫ, на склоняющуюся над книгой ВИКТОРИЮ.
НИНА вспоминает разговор с бывшим мужем.

НИНА (голос). Итак, если ты сейчас уезжаешь, то уезжаешь навсегда. Больше к нам не возвращаешься. Все имущественные вопросы решим потом.
ГРИГОРИЙ (голос). Тебя записать к психиатру? У меня командировка.
НИНА (голос). А не поехать ли тебе в свою командировку уже прямо сейчас? Помочь собраться?
ГРИГОРИЙ (голос). У тебя галлюцинации?
НИНА (голос). Хорошо, я сама отвезу твои вещи к сыну на квартиру. Вернёшься - заберёшь.
ГРИГОРИЙ (голос). Да, тебе точно к врачу надо.
НИНА (голос). Ещё раз: если ты сейчас уезжаешь с ней, то это значит, ты сделал свой выбор и больше к нам не возвращаешься! Завтра дверь этого дома будет закрыта для тебя навсегда.

НИНА словно просыпается, оглядывается. Звуки вновь возвращаются.
ТАТЬЯНА продолжает читать.

ТАТЬЯНА. «Шлюзов они толком так и не увидели – до них ли им было? Но во время этой поездки он принял непростое, но твёрдое решение: они будут вместе. Чтобы подтвердить серьёзность своих намерений, он уже не стал возвращаться домой, а отправился сразу к ней. Навсегда. Тогда она и поняла, что он ради неё совершил подвиг: просто взял и ушёл из семьи. Ради неё! Всё ради неё.»


  Сцена шестая.

22 июня 2023 года. Вечер.
НИНА курит в отведённом месте. Подходит ВИКТОР.

ВИКТОР. Нина, вы курите.
НИНА. Здесь можно.
ВИКТОР. Можно, но… Но разве вы курите?
НИНА. А вы не видите?
ВИКТОР. Что случилось?
НИНА. Ничего. 22 июня.
ВИКТОР. И что, вы из-за Великой Отечественной так расстроены?
«Слова все сказаны давно,
И водки выпито немало.
Документальное кино
Лежит в архивах, по подвалам.
И дети тех уже «ушли»
К ним навсегда по Божьей воле…»
НИНА. Вы знаете стихи Сергея Ефимова?
ВИКТОР. Так, немного. Приезжал он к нам в госпиталь. Книгу мне подарил. Это стихотворение почему-то запомнилось. Так что у вас случилось?
НИНА. Ничего не случилось. Что у меня здесь могло случиться?
ВИКТОР. Но ведь что-то случилось. Или это «что-то» случилось… тоже давно, да? А сейчас напомнило о себе. Нет?
НИНА. Вы чего от меня хотите, Виктор?
ВИКТОР. Да ничего не хочу. Я у двери стоял, слушал сказку Татьяны и поглядывал…
НИНА. Подглядывал?
ВИКТОР. Поглядывал. На вас. И всё слышал, и всё видел.
НИНА. Что, всё?
ВИКТОР. То, как изменилось выражение вашего лица, когда Татьяна начала читать про Григория и Людмилу. Я понял, что даже если это и не про вашего бывшего, то про очень похожую ситуацию.
НИНА. Вы физиономист? Или просто скучно?
ВИКТОР. Я вас обидел? Простите. Не хотел.
НИНА. А что хотели?
ВИКТОР. Нина, думаете, я не понял ничего? Это же про вашего… сказку читали.
НИНА. Да с чего вы взяли?!
ВИКТОР. Ну, или про очень похожего на вашего.

НИНА пытается закурить новую сигарету, но зажигалка не срабатывает.

НИНА. Можно вашу зажигалку?
ВИКТОР. Нина, не надо столько курить. Лучше уж выпить. Может, пойдём в бар? Туда сейчас пошли мириться Семён Семёнович с Татьяной. А блогерша окружила себя воинами и продолжает свой репортаж.  Пристаёт к ребятам с глупыми вопросами. Короче, все заняты делом. Кроме вас.
НИНА. А вас?
ВИКТОР. А я тоже занят – уговариваю вас пойти в бар.
НИНА. Не хочу я идти в бар.
ВИКТОР. Почему?
НИНА. Хочу побыть одной.
ВИКТОР. Хорошо, я уйду, но сначала можно спросить: Батюшкова – это ваша девичья фамилия?
НИНА. Да.
ВИКТОР. А вы давно пишите стихи?
НИНА. Да. Всё?
ВИКТОР. Нет, не всё. Нина, это может показаться сейчас странным, смешным… Или неумелым и наивным ухаживанием, но… Не могу не сказать. Когда я… ещё тогда… на палубе… вас увидел, то… словно видение из прошлого: однажды всё точно так же было на одном вокзале. Та девушка спешила на поезд. В одной руке чемодан, в другой билет. И точно так же закатное солнце золотило её волосы. И она так же никого вокруг не видела, но, проходя мимо меня, вдруг бросила: «Поднимите окурок». И пошла дальше.
НИНА. И что?
ВИКТОР. Что?
НИНА. Подняли?
ВИКТОР. Поднял. И пошёл за ней. Как загипнотизированный. Вагон был плацкартным, все на виду. И я решил, что сяду, даже если не совсем рядом, то близко, чего бы мне этого не стоило.
НИНА. Получилось?
ВИКТОР. Получилось. Брат меня потом еле нашёл – мобильников тогда не было.
НИНА. Брат.  Это… Виталий?
ВИКТОР. Виталий. А потом была самая романтическая ночь в моей жизни. Мы с этой прекрасной девушкой взахлёб рассказывали друг другу о себе, о своих увлечениях, о мечтах. Мы читали друг другу стихи.
НИНА. Вы читали стихи?
ВИКТОР. Тогда мне было девятнадцать. Я был студентом технического вуза.
НИНА. А она гуманитарного.
ВИКТОР. Да.
НИНА. Физик и лирик.
ВИКТОР. Да, тогда снова это стало модно. И снова читали стихи. «Что-то физики в почете, что-то лирики в загоне…»
НИНА. «Дело не в сухом расчете, дело в мировом законе.»
ВИКТОР. Да. Слуцкий.
НИНА. Борис. Это старое стихотворение, но тема оживала не раз. А потом вы целовались.
ВИКТОР. Да. Скажите, у вас… нет впечатления, что…
НИНА. У меня есть… впечатление, что… Но такие, или подобные встречи в молодости могут припомниться многим. Потому что это молодость!
ВИКТОР. Молодость! Но многим ли? Не знаю. Так вот та девушка, что ехала со мной в поезде, вошла в моё сердце да так там и осталась.
НИНА. Виктор, не говорите штампами.
ВИКТОР. Это штампы? Не знал. Простите. С той ночи прошло много времени. Конечно же, она ведь стала взрослой и изменилась. Но если бы вы сейчас спросили, как на мой взгляд она могла бы выглядеть сегодня, то я сказал бы, что она – это вы. Но беда в том, что это не вы.
НИНА. Почему же?
ВИКТОР. Почему беда?
НИНА. Почему не я?
ВИКТОР. Потому, что у неё было другое имя. Вот такое несовпадение. А всё остальное – очень совпадает. И даже её фамилия – я её вот только что и вспомнил. Как озарило. А я-то думаю, что это мне поэт наш один всё покоя не даёт?
НИНА. И такое совпадение в жизни бывает.
ВИКТОР. Да? А странно. Не считаете, что уже слишком много совпадений? Нет? Так вот та моя девушка, та, что ехала со мной тогда, вышла раньше меня. А встречал её именно Григорий.
НИНА. И что?
ВИКТОР. Ничего. Наверное, вышла за него замуж. Она ведь тогда к родителям его ехала знакомиться. А потом…
НИНА (с интересом). Что?
ВИКТОР, А потом, наверное, по шаблону, которые вы не любите.
НИНА. Не люблю, но что ж делать, если вы по-другому не можете рассказывать?
ВИКТОР. Как обычно: любовницы, скандалы, развод.
НИНА. Что вы говорите?
ВИКТОР. Ну да… Но не так просто, и не так быстро. Да?
НИНА. Не знаю – это же вы мне рассказываете. (Курит.) Пожалуйста, продолжайте.
ВИКТОР. Можно? Так, на чём я остановился? (Вспоминает.) «Не так быстро…» А, любовницы… Продолжаю предполагать уже от последней любовницы.
НИНА (удивлённо). Вы считаете, что любовница у него была последней?
ВИКТОР. Хм… В той истории – да. Итак: у него не первая уже любовница, а жене вдруг надоело, она недовольна, призывает к ответу. Да и с подружками уже советуется. Так ведь и до начальства может дойти. Пришлось генералу срочно искать выход.
НИНА. О, как интересно. И что же, нашёл?
ВИКТОР. Да найти-то нашёл – в монастырь! Разве у царей есть другой вариант? Но что толку: жена опередила и выскользнула. А любовница осталась. Так же?
НИНА (неожиданно рассмеявшись). Почти. Ну, что ж… Теперь продолжу я. Я сразу поняла, что у него роман, я так ему и сказала, что если влюбился, то не нужно меня унижать враньём. Зачем? Тебя же никто не держит! Уходи – и дело с концом. А он решил поиграть в театр. (Поворачивается к ВИКТОРУ.) А вот зачем?
ВИКТОР (пожимая плечами). Не хотел уходить.
НИНА (задумчиво). Это значит, врать обеим. И обеих унижать. 
ВИКТОР. Ну да.
НИНА (усмехнувшись). Спасибо за солидарность.
ВИКТОР. Да ничего не надо. В принципе, я тоже примерно так всегда рассуждал.
НИНА. А теперь благодаря Татьяне всё стало на свои места. (Торжествующе.) Теперь всё встало на свои места! Какое торжество справедливости! Это сродни нежданно свалившемуся с неба подарку! Спасибо Татьяне!
ВИКТОР. Ну, да.
НИНА. Вот и всё. Вот теперь и поставлена точка в этой истории. Только теперь.
ВИКТОР. Прямо по-медицински: кисту вскрыли, выпотрошили, промыли и зашили. Всё.
НИНА (победоносно подняв руки к небу). Аааа… Ха-ха-ха!

НИНА громко хохочет. ВИКТОР обнимает её, прижимает к груди.

ВИКТОР. Да, счастье – это тоже стресс. (Неожиданно отстраняет её, смотрит в глаза.) Подождите-ка, подождите-ка… А вы с чего взяли, что это вообще про вашего Григория?
НИНА. Так она же фамилию его нечаянно назвала. Слышали?
ВИКТОР. Нет.
НИНА. Борин.
ВИКТОР. Да? А, между прочим, та девушка, что из юности моей, спешила на поезд «Москва – Псков». (Целует НИНУ.)
 

Сцена седьмая.

22 июня 2023 года. Поздний вечер.
В ресторане НИНА и ВИКТОР пьют шампанское. Входит ТАТЬЯНА. Увидев их, подходит.

ТАТЬЯНА. Простите, я вам не помешаю?
НИНА. Нет, конечно.
ВИКТОР. Присаживайтесь - у нас сегодня праздник.

ВИКТОР наливает в бокал шампанское ТАТЬЯНЕ.

ТАТЬЯНА. Правда? А я ищу Семёна Семёновича. Не встречался вам?
НИНА. Нет.

Все чокаются, пьют.

ВИКТОР. А что произошло? Вы же с ним вместе в бар ушли. Мириться.
ТАТЬЯНА. Да. Там окончательно и рассорились. Боже, какая драма!
ВИКТОР. Да какая драма – это градусы обострили ситуацию. Помиритесь.
ТАТЬЯНА. Я-то готова, но его нигде нет. Даже в баре. Я прошла все палубы.
НИНА. Спать, видимо, пошёл.
ТАТЬЯНА. Я ведь с таким почтением к нему… А он...
ВИКТОР. Он просто устал. Так устроена физиология мужчины: как только силы покидают, так тут же он и падает. Это женщины будут ещё брести, ползти, грести, и в тоже время поддерживать разговор, а мужчина – бах - и в объятьях Морфея.
ТАТЬЯНА. Правда? Знали бы вы, как я обрадовалась, когда узнала, что он тоже с нами плывёт! Поверить не могла! Я же все его произведения прочитала. Его роман чуть ли не весь наизусть выучила. Это великое произведение! Потому что Семён Семёнович сам необыкновенный человек! А сколько испытаний выпало на его долю! Сколько боли! Но они не сломали его! Не каждому такое под силу… А он продолжает жить, творить, делиться своим опытом с молодыми ребятами, что сейчас пошли воевать. Он часто бывает там. На передовой. Его всегда ждут.
НИНА. Да, он достойный человек. И очень интересный.
ТАТЬЯНА. А какой у него необычный стиль. Так, как он, никто не пишет. Я бы сразу, с одной строчки, узнала его руку.
ВИКТОР. Тем более, когда знаете его произведения наизусть.
ТАТЬЯНА. Представьте себе! И ирония ваша не уместна.
ВИКТОР. Я и не иронизирую вовсе.
ТАТЬЯНА. Конечно, моя сказка ему показалась наивной. Да и вам, наверное.
НИНА. Что вы, что вы… Всё, что угодно, только не наивной. Я бы сказала, что скорее, коварной.
ВИКТОР. Согласен. И главный герой вовсе не романтический рыцарь, а, скорее, муж, выгнанный на улицу. Потому он и женился на вашей Людмиле. А куда было деваться?
ТАТЬЯНА. Что вы такое говорите? Как смеете такое про него говорить?!
ВИКТОР. Говорю, что думаю. Смею. Мы там, в окопах, привыкли честно изъясняться.
ТАТЬЯНА. Виктор, я понимаю ваше состояние - наверное, вы тоже устали, но нельзя же так о человеке, о котором вы ничего не знаете.
ВИКТОР. Да в том-то и дело, что я таких знаю.
ТАТЬЯНА. Вы сговорились все сегодня меня обижать?!
НИНА. Да кто же вас обижает, Татьяна? Вы-то тут при чём? Это про генерала разговор идёт. А вам, наоборот, огромное спасибо! Преогромное! (Поднимает бокал.)
ТАТЬЯНА. За что?
НИНА. За правду!

ТАТЬЯНА устало встаёт и уходит. ВИКТОР задумчиво пьёт шампанское.

ВИКТОР. Вспомнил!
НИНА. Что?
ВИКТОР. Про вашего Семёна Семёновича.
НИНА. Про моего?! Вы опять?!
ВИКТОР. Ну, про вашего собрата по перу.  Я видел его фотографию у отца. Конечно, я не мог сразу сообразить – он там значительно моложе и… А, может, и ошибаюсь. Отца уже нет… у кого теперь спросишь?
НИНА. У Семёна Семёновича. У него самого.
ВИКТОР. Точно! И всё-таки, это он. Отец сфотографировал Семёна Семёновича с экрана телевизора. Смотрел какую-то передачу, увидел его и узнал. Потом показал мне и ещё раз рассказал всю историю. Назвал и фамилию, но я её уже, к сожалению, забыл.
НИНА. Семёнов.
ВИКТОР. Нет. Отец другую называл. Он попросил, чтобы я обязательно нашёл Семёна. Фото то было ужасное, смазанное. Но я всё-таки запомнил его и решил, что найду. Сначала, конечно, мне было не до этого - отец уже очень сильно болел. А потом, когда он ушёл, я вообще об этом уже и не думал. Ну, потом затерялся и сам телефон с той фотографией. И так далее. Вы не знаете, как зовут его жену?
НИНА. Он вдовец. Имени её не знаю.
ВИКТОР. Елена. А его она звала Симоном.
НИНА. Симоном? Боже, какой кошмар. Не люблю, когда искажают наши русские имена. Помню, мама рассказывала про одного знакомого из её юности - Ника. Так вот этот Ник оказался потом самым обыкновенным Николаем. Совсем обыкновенным. И совсем не Ником. (Смеётся.)
ВИКТОР. Это легенда такая есть. Что-то там про волхва Симона, современника апостолов. По преданию он основал гностическую секту симониан. Её называли так же ещё и еленгиан - по имени его спутницы Елены.
НИНА. А я не знаю такого предания.
ВИКТОР. И я не знал. Отец рассказал. А у меня тогда ещё хорошая память была - запомнил. (Смеётся.) По рассказам отца Симон был необыкновенно мужественным - мужиком! Смелым и решительным. Даже отчаянным… Они вместе в плену у чеченцев были.
НИНА. В плену?!
ВИКТОР. Да.
НИНА. Да, вы же говорили, что ваш отец был в чеченском плену.
ВИКТОР. Да. Вместе с Семёном и его женой Еленой. Семён десантник, жена – журналист.
НИНА. Нет, этого не может быть. Семён Семёнович мирный преподаватель. А ваш отец, наверное, просто читал его рассказ – у него как раз есть про то, как в плену у…
ВИКТОР (перебивает). Нина, мне отец рассказывал о том, что произошло с ним самим…
НИНА. А…
 ВИКТОР. У Семёна было тяжёлое ранение в ногу. Отец говорил, что там вместо ступни было уже какое-то… Короче, видимо, гангрена начиналась. Но несмотря на это им удалось бежать. И только благодаря Семёну. Когда они добрались до своих, ему сразу ампутировали ногу по колено в полевом лазарете. А уже потом их развезли по разным госпиталям. Так и потерялись.
НИНА. Ампутировали ногу? Но если бы у Семёна Семёновича не было ноги, то он бы хромал.
ВИКТОР. Не думаю. Если человек мужественный, то хромать не будет. Про Маресьева же знаете?
НИНА. Ну, что вы спрашиваете?! Конечно. Но глядючи на Семёна Семёновича, разве можно подумать, что он и в плену был, и без ноги.
ВИКТОР. А мне кажется, похож.
НИНА. Нет… Семён Семёнович такой… Он мягкий, учтивый.
ВИКТОР. Думаете, если в плену был, то должен стать грубым и непристойным?
НИНА. Да нет, конечно, нет. Но всё равно, как-то сложно это представить. Боже мой! Чеченский плен! С ума сойти. Говорят, там их в ямах держали.
ВИКТОР. Да.
НИНА. А как же они тогда…
ВИКТОР. Вы даже не представляете, на что человек способен в экстремальной обстановке! Видели видео, как наш раненый парень отшвыривал гранаты, которыми его забрасывали укрофашисты с дронов?
НИНА. Да. Видела.
ВИКТОР. Вот он – пример мужества. А с виду парень самый обыкновенный.
НИНА. Но как же они смогли бежать из ямы? Говорят, те ямы были очень глубокими.
ВИКТОР. Глубокими. Но наши не хотели оставаться в плену. Посудили да порядили, прикинули и подготовились. Поняли, что лучше всего бежать ночью во время молитвы. Мусульмане молятся самоотверженно. Отец рассказывал, что, порой, даже во время обстрела они не прекращали молитву.  Выбрали утренний намаз Иша – самый сложный намаз. В ранние утренние часы молодым здоровым парням очень хочется спасть. И бывало, что они и подрёмывали. Во время молитвы. Сонный человек бдительность теряет. Ну, а дальше – дело техники. Придумали пирамиду: нижним будет стоять Семён, на него вскарабкается Елена, а уже верхним будет мой отец.
НИНА. Ничего себе! Женщина должна выдержать мужика? 
ВИКТОР. Должна. Потому что если она выберется первой, то пользы от этого будет мало! Она не сможет вытащить наверх здорового мужика.
НИНА. А, вот почему. Но тогда получается, что тяжело раненый Семёныч выдержал их двоих?
ВИКТОР. Семёныч выдержал их двоих. А потом отец спустил маму вниз головой и, ухватив за ноги, сам тянул уже их двоих.
НИНА. Но как это возможно?! С ума сойти. Нет, это не может быть. Наш Семёныч? Ну, вы же видели его – поджарый, да, но мускулатурой не играет. А что было дальше?
ВИКТОР. А потом, когда они побежали в горы, мой отец наступил на капкан. И раненый Семён с женой тащили его на себе.
НИНА. Боже… Сколько же бед и боли человек может вынести?
ВИКТОР. Если верит, то все.
НИНА. Но наш Семён Семёнович – тихий скромный человек.
ВИКТОР. Преподаватель и писатель.
НИНА. Да.
ВИКТОР. Не знаю. Может, и не он. Но похож! Спрошу его. При удобном случае. Вы завтра идёте в Угличский Кремль?
НИНА. Конечно. Это же очень интересно! Место жизни последнего Рюриковича. 
ВИКТОР. И смерти.
НИНА (смотрит на небо). Какая большая звезда. Какая красивая, да? Необычная…
ВИКТОР. Да. Это очень необычная звезда.
НИНА. Вы знаете её? И как она называется?
ВИКТОР. Она называется планета Венера.
НИНА (прижав руку к сердцу). Как странно.
ВИКТОР. Что странно?
НИНА. Ничего, ничего. Просто вспомнилось вдруг.
ВИКТОР. Что?
НИНА. Да так… Про звезду. Про звёздочку. Что всегда нам всем светит и будет светить. И помнится, я уже однажды спрашивала у кого-то, как называется эта звезда.
ВИКТОР. И я уже однажды отвечал кому-то, что звезда эта – не совсем и звезда. Надо же, какие совпадения.
НИНА. Да, странно. И когда-то тогда давным-давно я написала своей ещё неумелой рукой стишок.
ВИКТОР. Про звезду?
НИНА. Про неминуемую встречу.
Распахнулось ласковое небо –
Словно глаз весенних синева.
Где бы ты сейчас, любимый, не был,
Долетят к тебе мои слова!

Пролетая над земною былью,
Над седой усталостью дорог,
Принесут на непокорных крыльях
То, что отыскать с другой не смог!

На шелках, на простеньком ли ситце –
Позови в желанном сладком сне,
Чтобы я могла тебе присниться,
Чтоб не забывал ты обо мне!

Звёздочку одну с тобой приветим,
Сердце дрогнет песнею одной
И одни заветные приметы
Напророчат встречу нам с тобой!


Сцена восьмая.

23 июня 2023 года. Вечер.
На палубе стоят НИНА, ТАТЬЯНА и ВИКТОРИЯ. Чуть в сторонке                СЕМЁН СЕМЁНОВИЧ, он кому-то звонит. ВИКТОР курит в отведённом месте.
Все они только что вернулись с экскурсии.      

НИНА. Три часа в Угличе –  как же я устала. А проголодалась! Пойдёмте скорее в ресторан – сил уже нет.
ВИКТОРИЯ. А я, наоборот, совершенно не хочу есть. Нина, вам надо это ваше желание взять под контроль, а то не успеете опомниться, как окончательно растолстеете. А сбрасывать потом очень тяжело!
НИНА. Что значит «окончательно»?
ВИКТОРИЯ. А вы не замечаете, что у вас лишний вес?
НИНА. Простите, а с чего вы это взяли? И какое вам, вообще, до этого дело?
ВИКТОРИЯ. Как? Вы не понимаете?
НИНА. Что?
ВИКТОРИЯ. Что есть мировые стандарты! А из этого многое вытекает. Вот вы, например, не обращали внимания, как смотрят на меня мужчины? Они же просто слюнки глотают.
НИНА. Боже… Хотя понимаю: работа у вас такая.
ТАТЬЯНА. Ну, работа, конечно, играет роль, но я, например, и без этой работы всегда следила за собой. И тоже совершенно не хочу есть. Тут всё зависит от установок, которые мы сами себе даём.

К беседующим женщинам подходит ВИКТОР.
 
ВИКТОР. Ещё полчаса до открытия ресторана, а я уже готов быка съесть.
ВИКТОРИЯ (кокетливо). О, это так по-мужски – съесть быка. Вот и Нина о быке мечтает.
ВИКТОР. Что вы говорите? Тогда я немедленно приглашаю Нину в буфет.

Подходит СЕМЁН СЕМЁНОВИЧ.

СЕМЁН СЕМЁНОВИЧ. Три часа на ногах – это уже не лёгкая прогулка по палубе. Если нам сейчас же не откроют ресторан, я… Даже не знаю, что я сделаю.
ТАТЬЯНА (кокетливо). А нам с Викторией совсем не хочется есть.
СЕМЁН СЕМЁНОВИЧ. А выпить?

ТАТЬЯНА обиженно отворачивается от СЕМЁНА СЕМЁНОВИЧА.

ВИКТОР. Пойдёмте в буфет, Семён Семёнович. Нина тоже хочет есть. А в буфете очень вкусные пирожки.
ВИКТОРИЯ. Что вы говорите? Пирожки? Как я люблю пирожки! Я же не знала, что в буфете могут быть пирожки. Срочно идём в буфет!
ТАТЬЯНА. Да? Ну, тогда и я пойду. Что же мне тут одной оставаться?


Сцена девятая.

23 июня 2023 года. Вечер.
Компания сидит в буфете за столиком, на котором гора пирожков, чайник и чашки. Все с удовольствием едят.

ТАТЬЯНА. Ну и как вам экскурсия?
ВИКТОР. Очень вкусные пирожки!
ТАТЬЯНА. Лично мне понравилась. (Откусывает очередной пирожок.)
ВИКТОРИЯ. А с чем у вас? С творогом? Мне тоже с творогом понравились.
СЕМЁН СЕМЁНОВИЧ. А по мне, то - так себе.
ТАТЬЯНА. Я про экскурсию говорю.
СЕМЁН СЕМЁНОВИЧ. И я про неё. Я уже третий раз здесь – и всё одно и то же.
ТАТЬЯНА. Так это же история, Семён Семёнович! История не меняется.
СЕМЁН СЕМЁНОВИЧ. А вот как бы не так. История прекрасна тем, что с каждым новым веком она приоткрывает свои тайны. Наука тому способствует, археологи раскапывают, архивариусы что-то по-новому растолковывают, историки подправляют хронологию. И так далее.
ВИКТОР. И я ничего нового не узнал. К тому же, ни архивариусы, ни археологи так и не пришли к единому мнению, почему же умер малолетний Дмитрий: убийство это было или трагическая случайность?
НИНА. Конечно, случайность. Свидетелей ведь полон двор был. Кто-то всё равно признался бы… Если б что-то такое видел. Зато все в один голос твердили, что это он сам.
ТАТЬЯНА. Ну и как это могло быть случайностью, если доказано всеми врачами, что при эпилепсии руки у больных разжимаются?! Он никак не смог бы сам себя поранить, ножичек сразу выпал бы из рук.
НИНА. А кто вообще сказал, что у царевича была именно эпилепсия?
ТАТЬЯНА. Так – падучая же.
СЕМЁН СЕМЁНОВИЧ. Падучей в старые времена называли много всяких болезней.
ВИКТОР. Да. А у царевича скорее всего, видимо, было какое-то заболевание психики. Ведь когда случались у него те приступы, он на всех, как волчонок, бросался, кусался и бил всем, что под руку попадалось. Даже мать свою ведь он не однажды ножичком тыкал.
НИНА. Или не ножичком. Во что они ещё там играли? Как же это называлось? Забыла. Ну, острое, как большой гвоздь.
СЕМЁН СЕМЁНОВИЧ. Да и этим. Тоже забыл.
ВИКТОР. Называлось это свая. Свайка. Большой четырёхгранный гвоздь.
ТАТЬЯНА. Ну и как он мог этим себя насмерть поранить?
НИНА. Да легко. Замахнулся на кого-то, кто-то его отпихнул, он оступился и упал на руку, в которой....
СЕМЁН СЕМЁНОВИЧ. В которой была свая.
ВИКТОР. Или свайка.
ТАТЬЯНА. Ну, не знаю. А что вы думаете про мать его Марию Нагую? Вместо того, чтобы за сына хвататься, она – за полено. И давай охаживать им няньку.
НИНА. Ну, это как раз, совсем просто и понятно. Нянька же царевича держала на руках. Видимо, прижимала его к себе. А Нагая выскочила, увидела чадо своё окровавленное в руках няньки, ну и хлобыснула её по башке поленом.
СЕМЁН СЕМЁНОВИЧ. Но самое главное в этом Кремле случилось уже потом: Нагие под шумок ведь стольких людей поубивали!
ВИКТОР. Да и не просто людей, а представителей власти! Царских служащих.
СЕМЁН СЕМЁНОВИЧ. За что и были наказаны.
НИНА. А если так подумать и представить сейчас эту картину. Ужас! Они же были точно такие же люди, как и мы! Им так же было больно, они так же страдали от душевных ран.
У них же всё было точно так же, как и у нас сейчас.
ВИКТОР. Кроме научно-технического прогресса.
НИНА. Ну да…  Кроме этого.
СЕМЁН СЕМЁНОВИЧ. О, ресторан открыли! Пойдёмте. А после ужина прошу всех ко мне. У меня есть бутылочка прекрасного шампанского.
ТАТЬЯНА. Семён Семёнович! С большим удовольствием. А у вас случайно здесь нет какой-нибудь вашей книги?
СЕМЁН СЕМЁНОВИЧ. Есть. И не случайно. Я ведь специально взял для подарков ребятам. Подарю и вам.
ТАТЬЯНА. И подпишите?!
СЕМЁН СЕМЁНОВИЧ. Конечно, подпишу.
ВИКТОРИЯ. А мне? Семён Семёнович? А когда ребятам будете вручать? Я покажу это в 
прямом эфире.
СЕМЁН СЕМЁНОВИЧ. Ребятам, думаю, прямая трансляция не очень понравится, но я понимаю, что это, наверное, нужно. Я поговорю с ними и вам сообщу.
ТАТЬЯНА. Семён Семёнович, так во сколько к вам приходить? Через полчасика после ужина?
НИНА. А может, через часок? Мне надо будет сделать несколько звонков.
СЕМЁН СЕМЁНОВИЧ. Давайте в тогда в двадцать один.


Сцена десятая.

23 июня 2023 года. Вечер.
В ресторане сидят НИНА, ВИКТОР и СЕМЁН СЕМЁНОВИЧ.
После ужина они пьют чай.

НИНА. Так вы же преподаватель. Сами ведь рассказывали про нынешних учащихся вашего колледжа.
СЕМЁН СЕМЁНОВИЧ. Преподаватель. В запас-то ушёл, ещё пятидесяти не было, не сидеть же дома.
НИНА. Надо же, вот не поехали бы мы сегодня вместе на этом пароходе, я бы и не узнала, что на самом деле вы десантник.
ВИКТОР. А не поехал бы я, то не выполнил бы просьбы отца, найти вас и низко поклониться.
СЕМЁН СЕМЁНОВИЧ. Виктор, вы можете мне не верить, но я с первой встречи что-то такое почувствовал… Словно кто-то невидимый у меня за спиной кричал мне что-то на ухо. Но не было ни звука, ни изображения – и я не понял.
НИНА. Это ваш ангел-хранитель пытался вам подсказать.
ВИКТОР. Или души моих родителей.
НИНА. А я верю в это. Вот они увидели здесь вас двоих и испугались, что вы можете пройти мимо друг друга. Кстати, Семён Семёнович, но я всё равно не понимаю: а как же ваша фамилия?
СЕМЁН СЕМЁНОВИЧ. Фамилия? А что с фамилией?
НИНА. Но Виктор сказал, что его отец называл другую.
ВИКТОР. Да. Не могу вспомнить. Воинов? Рыцарев?
СЕМЁН СЕМЁНОВИЧ. Лошадиная фамилия? (Смеётся.) Витязев.
ВИКТОР. Точно! Витязев!
СЕМЁН СЕМЁНОВИЧ. Но я давно уже взял себе псевдоним Семёнов. Теперь никто моей настоящей фамилии и не помнит.
НИНА. Но почему? Витязев. Такая красивая фамилия.
СЕМЁН СЕМЁНОВИЧ. Давно это случилось. Когда начал разносить свои первые рассказы по газетам. Рассказы принимали, а «псевдоним» предлагали заменить - слишком уж напыщенный. Когда устал всем объяснять, что это фамилия у меня такая, тогда и придумал себе псевдоним.  (Смеётся.) С Семёновым никаких проблем. И мне комфортно. Да и людям проще запоминать.
НИНА. А ещё Виктор рассказал, что жена вас звала Симоном. И про притчу.
СЕМЁН СЕМЁНОВИЧ. А, про гностическую секту. Да, было такое. Друзья нас обзывали сектантами. Ах, как мы интересно жили. И приятелей много было. Но шумных застолий не любили, нам больше нравилось путешествовать. Вот и в Углич три раза ездили. Один раз на теплоходе, как сейчас мы с вами, а остальные два – на машине. Поэтому я ничего интересного в экскурсии и не нашёл – всё одно и то же.
НИНА. Кстати, об экскурсиях! Семён Семёнович, как же вы выдержали столько с вашей-то ногой! Мы даже все согнулись, а вы… Хотя… теперь поняла: десантник!
СЕМЁН СЕМЁНОВИЧ. Не знаю, не задумывался. Живу, как привык. Вот к одиночеству только не привыкнуть – пять лет уже один.
ВИКТОР. А я всю жизнь. Но с мечтой. (Смотрит на НИНУ.) Поэтому и одиночества не чувствую.
СЕМЁН СЕМЁНОВИЧ. Ребята, у меня 31 декабря Юбилей – представляете? Родился за пять минут до Нового года. Раньше мы всегда так весело отмечали, а теперь… Может, в этом году повезёт? Хочу вас пригласить. Приедете? Шестьдесят лет.
ВИКТОР. Я наверняка буду далеко отсюда. Но посмотрим. Кто знает, что будет завтра. Буду иметь в виду.
СЕМЁН СЕМЁНОВИЧ. А вы, Нина?
НИНА. И я не знаю. Полгода ведь ещё.
СЕМЁН СЕМЁНОВИЧ. Но я буду ждать.
НИНА. Семён Семёнович! До вашего Юбилея ещё столько праздников будет.
СЕМЁН СЕМЁНОВИЧ. Это предложение вместе их отмечать, да? Шучу, шучу. Но знали бы вы, как приятно у меня сейчас на душе. И вдруг столько воспоминаний сразу всплыло.
ВИКТОР. И у меня. Даже стихи из молодости вспомнились. А ведь я их даже не учил тогда, просто прочитал, а запомнил на всю жизнь.
СЕМЁН СЕМЁНОВИЧ. Да, в молодости такое бывает. Помню, как-то однажды после встречи со студентами подходит ко мне одна девчонка… Шустрая такая, симпатичная… и давай хвалить мой роман. Я её спрашиваю, а вы его на самом деле читали? Так она как обиделась и давай наизусть шпарить мне текст. Я был потрясён. А она всё дальше и всё больше. Без остановки. Целый год я вспоминал об этом, а потом, когда пришёл к ним снова через год, снова увидел её. Спрашиваю, небось, забыла уже текст, а она чуть не заплакала, что я мог так подумать. И снова наизусть! Я тогда посмеялся только, а теперь понимаю: она влюблена в меня была. А я проморгал. Хотя… я был счастливо женат. Эх, где теперь эта девчонка? Какие романы теперь учит наизусть?
НИНА. Что вы говорите? Наизусть роман? Как интересно.
ВИКТОР. Да, где теперь они, наши девчонки из прошлого? Вы вот прошли мимо той студентки, а у меня всё было по-другому: я не прошёл. Более того, у нас вспыхнула взаимная любовь. Как я уговаривал её не выходить на незнакомой ей станции, а поехать со мной, но её ждал жених… И она выбрала его.
СЕМЁН СЕМЁНОВИЧ. Ну, раз жених… Хотя жених ведь не муж. Надо вам было быть понастойчивей.
ВИКТОР. Надо было. Не решился. Теперь бы не отпустил.
Звёзды тихий свет струят в окно,
Ни о чём земном не беспокоясь,
Поезд мчит… Сегодня суждено
Нам раскрыть разлуки нашей повесть.

То ли дождик по окошку бьёт,
То ли слёзы выткали узоры?..
То ли сердце уношу твоё,
То ль моё уносит поезд скорый…

Я шепчу тебе: «Не уходи!»
Сердце бьётся раненою птицей.
Верю я во встречу впереди,
Ведь она не может не случиться!..
(НИНЕ.) Вам случайно не знакомы эти стихи?

ВИКТОР пронзительно смотрит на НИНУ. НИНА молча смотрит в сторону. ВИКТОР продолжает.

Звёздный свет немеркнущей мечты –
Притяженье, ставшее судьбою,
Где б… ты… ни была – со мною ты.
Где б я ни был – я всегда с тобою!
 (Хмыкнув.) Я прочёл мужской вариант, а женский звучит немного по-другому – по-женски. Писала ведь девушка. Молодая-молодая. Красивая-прекрасивая! (НИНЕ.) Вы на самом деле не помните?

НИНА молчит, словно окаменела. Ей на помощь спешит СЕМЁН СЕМЁНОВИЧ.

СЕМЁН СЕМЁНОВИЧ. И я не знаю этих стихов. Кто их написал? Не Цветаева же и явно не Ахматова – почему же Нина должна их знать?
ВИКТОР. А что, знают стихи только Цветаевой или Ахматовой?
СЕМЁН СЕМЁНОВИЧ. Ну…
ВИКТОР. Друзья мои, вы простите – я вас оставлю. Меня ребята мои ждут. Семён Семёнович, приду сразу к вам в каюту.

ВИКТОР уходит.

НИНА (с задумчивым удивлением тихо произносит заключительные строки стихотворения).
Где б я ни была – со мною ты,
Где б ты ни был – я всегда с тобою!..
СЕМЁН СЕМЁНОВИЧ. О, а вот это уже женский вариант. Это вы сейчас придумали?

НИНА пожимает плечами.

А стихи пронзительные.
НИНА. Пророческие.
СЕМЁН СЕМЁНОВИЧ. Так вы знаете их? Чьи же это?
НИНА. Чьи это? Девушки Тони. Очень давно одна юная девица по имени Тоня встретила в поезде юношу Прохора. Они полюбили друг друга с первого взгляда. И не могли потом всю ночь оторваться друг от друга. Они стояли в тамбуре, обнимались, целовались и говорили-говорили. Тоня должна была выходить раньше Прохора, но он очень просил её остаться с ним. Конечно, она не осталась, потому что ехала к другому. Душа её разрывалась, она не знала, что делать - и тут родились стихи. Тоня быстро записала их в блокнот и отдала этот листочек Прохору. Он начал читать, и слёзы появились у него на глазах. Тогда она забрала листочек и дописала, что душа её тоже разрывается и плачет, но они всё равно будут вместе.   
СЕМЁН СЕМЁНОВИЧ. Это из какого-то фильма?
НИНА (удивлённо). Из фильма? Да. Это из какого-то фильма. Не помню названия.
СЕМЁН СЕМЁНОВИЧ. Нина, и вы простите меня: наверное, я вам кажусь уже навязчивой мухой, всюду вас выискиваю, по пятам хожу. Но ничего не могу с собой поделать: вы так похожи с моей женой, поэтому меня к вам просто безудержно тянет.
НИНА. Я понимаю. Но и вы поймите: мне неприятно быть чьей-то тенью. Я – это я. Я одна такая и не хочу кому-то лишь кого-то напоминать.
СЕМЁН СЕМЁНОВИЧ (опустив голову, поникнув). Это я сейчас глупость сморозил – зачем так сказал? Вы ведь совершенно на неё и не похожи.
НИНА. Да перестаньте уже об этом.
СЕМЁН СЕМЁНОВИЧ. Понимаете… Когда жена ушла, я… Я вообще перестал женщин видеть. Но когда встретил вас… Что-то со мной произошло. И продолжает происходить.
НИНА. Семён Семёнович, столько интересных тем для разговора, а вы… Пойдёмте, посидим на палубе – у нас ещё есть полчасика. Такой приятный тёплый вечер 23 июня.


ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ.

Сцена одиннадцатая.

23 июня 2023 года. Поздний вечер.
Каюта СЕМЁНА СЕМЁНОВИЧА.
Слышится голос диктора из включённого телевизора и стук в дверь.
СЕМЁН СЕМЁНОВИЧ идёт открывать. ТАТЬЯНА в каюте СЕМЁНА СУМЁНОВИЧА сервирует столик.
Заходят ВИКТОР и НИНА.

ВИКТОР. Семён Семёнович, а это мы. И не с пустыми руками!
НИНА. После экскурсии, оказывается, Виктор успел незаметно забежать в магазин за шампанским.
СЕМЁН СЕМЁНОВИЧ (рассматривает бутылку). Замечательно! Тамань! Я, как россиянин, горжусь, что у нас сейчас возрождается виноделие. Кстати, а я только что узнал из новостей, что российские виноградари не ждут роста урожая в этом году из-за погоды. Так что, будем радоваться тому урожаю, что сохранился в этих бутылках.
ТАТЬЯНА (накрывая на столик). А я смородины чёрной и красной у бабули на пристани купила. С шампанским будет просто изыскано.
НИНА. А я ещё и шоколадные трюфели принесла. Мои любимые. Как я их не успела съесть?

К двери подходит ВИКТОРИЯ.

ВИКТОРИЯ. О, все собрались! Семён Семёнович, я принесла финики и инжир.
СЕМЁН СЕМЁНОВИЧ. Прекрасно! Прошу всех за стол. Какая замечательная у нас компания. Представляете, а завтра в это самое время мы уже все будем дома. Грустно.
ВИКТОР. А я в госпитале. А на следующее утро в одиннадцать ноль-ноль отбуду в столицу донского казачества.
НИНА. Как? Так быстро?
ТАТЬЯНА. Так вы же ещё не выписаны из госпиталя!
ВИКТОР. Выпишут.
СЕМЁН СЕМЁНОВИЧ. А комиссия?
ВИКТОР. Всё в порядке.
СЕМЁН СЕМЁНОВИЧ (протягивает руку для рукопожатия). Поздравляю! Хотя и не знаю уже, как сейчас… Поздравляют или нет? Раньше поздравляли.
ВИКТОР. Сейчас тем более.
СЕМЁН СЕМЁНОВИЧ. Поздравляю! А отпуск на восстановление?
ВИКТОР. Данного речного путешествия мне вполне хватило. Я давно не чувствовал такого душевного подъёма.

СЕМЁН СЕМЁНОВИЧ разливает шампанское. Слышится голос диктора.

ДИКТОР (голос). А сейчас сообщение, поступившее из Национального антитеррористического комитета. Федеральная служба безопасности России возбудила уголовное дело по факту призыва главы ЧВК "Соната" Евгения Кожина к вооруженному мятежу. В ведомстве подчеркнули, что все утверждения, распространяемые от имени основателя группы, не имеют под собой никаких оснований.
«В связи с этим в ФСБ возбуждено уголовное дело по факту призыва к вооруженному мятежу. Требуем немедленно прекратить противоправные действия", — говорится в заявлении комитета. А ранее, в пятницу, Минобороны сообщило, что вся информация, публикуемая от имени Евгения Кожина об "ударах" по тыловым лагерям группы "Соната" не соответствует действительности. Министерство назвало эти обвинения информационной провокацией.
ВИКТОР. Час от часу не легче.
СЕМЁН СЕМЁНОВИЧ. Да… Видимо, зазвездился товарищ.
НИНА. А его репортаж после взятия Артёмовска вы до конца досмотрели?
СЕМЁН СЕМЁНОВИЧ. Да в том-то и дело, что не до конца. Мне уже об этом говорили.
НИНА. А я досмотрела. Сразу стало понятно, что что-то он замышляет.
ВИКТОРИЯ. А что он замышляет?
НИНА. Вы сейчас не слышали, о чём сказал диктор?
ВИКТОРИЯ. И что? Ничего же конкретного ещё не случилось.
СЕМЁН СЕМЁНОВИЧ. Ну, да… Надо же, чтобы случилось.
ВИКТОРИЯ. Да что вы так распереживались? Ну, вызовут всех на ковёр, отругают, и всё пойдёт, как прежде.
ТАТЬЯНА. И откуда же вы это всё знаете?
ВИКТОРИЯ. Не знаю. Но это ведь логично. (Смеётся.)
НИНА. И ваша логика вас никогда не подводила?
ВИКТОРИЯ. Как правило, нет. Я блогер – в моей профессии необходимо уметь просчитывать ходы.
СЕМЁН СЕМЁНОВИЧ. А блогер – это профессия?
ВИКТОРИЯ. Конечно.
СЕМЁН СЕМЁНОВИЧ. А где обучают этой профессии? Вы что закончили?
ВИКТОРИЯ. Боже, как я уже устала от подобных вопросов.

СЕМЁН СЕМЁНОВИЧ разливает шампанское.

СЕМЁН СЕМЁНОВИЧ. Тогда предлагаю выпить за нашу Победу.
ВИКТОРИЯ (кокетливо, но шутя). Что вы говорите? Ой, хоть и не заслуживаю, но мне приятно, спасибо!
ТАТЬЯНА. Виктория, вы что это?! Не понимаете?
НИНА (смеясь). Да шутит она, Таня.
ВИКТОРИЯ. Ладно, давайте серьёзно: за нашу победу!
ТАТЬЯНА (цитируя фразу из известного фильма). За нашу победу!


Сцена двенадцатая.

24 июня 2023 года. Утро.
СЕМЁН СЕМЁНОВИЧ нервно ходит на палубе, к нему подбегает НИНА.

НИНА. Семён Семёнович! Ужас-то какой! Вы уже слышали?!
СЕМЁН СЕМЁНОВИЧ. Слышали.
НИНА. И что теперь делать?
СЕМЁН СЕМЁНОВИЧ. Вечный русский вопрос.
НИНА. Семён Семёнович, не до смеха!
СЕМЁН СЕМЁНОВИЧ. И мне не до смеха. Вы уже позавтракали?
НИНА. Да.
СЕМЁН СЕМЁНОВИЧ. Тогда подышим свежим воздухом.

На палубу выходит ВИКТОР.

НИНА. Виктор! Доброе утро!
ВИКТОР. Какое, какое?
НИНА. Н-да…
ВИКТОР. Хотел зайти к капитану сейчас – не пускают, говорят, занят.
НИНА. А зачем к капитану?
СЕМЁН СЕМЁНОВИЧ. Конечно, он занят.
ВИКТОР. Когда мы причаливаем? Где?
НИНА. Вечером. В Москве.
ВИКТОР. Нет, это невозможно.
СЕМЁН СЕМЁНОВИЧ. Виктор…
ВИКТОР. Это невозможно! Надо срочно причаливать! Срочно.
СЕМЁН СЕМЁНОВИЧ. Остынь.
ВИКТОР. Они идут на Москву.
СЕМЁН СЕМЁНОВИЧ. Об этом все знают.
НИНА. Да. А в Ростове захватили штаб! Сколько военных взяли в плен, не знаете?
ВИКТОР. Нисколько.
НИНА. Да как же? Я сама слышала, что окружили.
СЕМЁН СЕМЁНОВИЧ. Окружили… Но плен – это другое.

На палубу выходит в красном красивом платье ВИКТОРИЯ.

ВИКТОРИЯ. Доброе утро, друзья!
НИНА. Да какое оно доброе… Здравствуйте, Виктория.

ВИКТОР и СЕМЁН СЕМЁНОВИЧ кивают, приветствуя ВИКТОРИЮ.

ВИКТОРИЯ. А что такое? Что это вы насупленные? 23 июня - такой прекрасный день.
НИНА. Вы не в курсе? Ваш любимый «гений» мятеж устроил.
ВИКТОРИЯ. Ой, да бросьте – мятеж. Какой там мятеж? Пободаются да и разойдутся.
НИНА. Пободаются? Там техника, оружие! А вокруг горожане…
ВИКТОРИЯ. Горожане? Ну, да, горожане - людям же интересно. Вот хотят снять происходящее для истории – их можно понять.
НИНА. А если начнётся стрельба?
ВИКТОРИЯ. Ну какая стрельба? Свои же все. Поговорят – и разойдутся.
СЕМЁН СЕМЁНОВИЧ. Виктория, а скажите, как правильно писать: генИрал, или гИнерал?
ВИКТОРИЯ (устало). Воспринимаю вашу детскую загадку, как шутку, Семён Семёнович. В другом случае это было бы оскорблением. Но я вовремя вспомнила, как проходила медкомиссию, когда получала в первый раз водительские права. Там же надо психиатра проходить. Так вот, прихожу я к нему юная и бескорыстно доверчивая - он смотрит на меня, улыбается и спрашивает: «А скажите-ка мне, милая, что тяжелее: килограмм ваты, или килограмм железа?» Я «упала». Рассмеялась, конечно. А он строго так настаивает: «Отвечайте немедленно». Ну, я ответила, что, может, он в школе плохо учился и пропустил урок, где рассказывали о метрической системе? Так я охотно объясню. И взялась объяснять. Первоначально единицей измерения массы в метрической системе единиц был грамм, определявшийся как масса 1 см; дистиллированной воды при температуре 4°C и давлении, равном 1 атмосфере. В настоящее же время в Международной системе единиц (СИ) в качестве единицы массы принят килограмм, входящий в число семи основных единиц СИ, а грамм представляет собой его дольную единицу, равную одной тысячной (1/1000) килограмма. Из этого следует, что…
ВИКТОР (удивлённо присвистнув). Ого!
ВИКТОРИЯ (запнувшись). Ну, и так далее, ладно…

СЕМЁН СЕМЁНОВИЧ, потрясённо взглянув на ВИКТОРИЮ, уважительно кланяется. ВИКТОР разражается гомерическим хохотом. НИНА, усмехнувшись, качает головой.
Раздаётся звонок телефона. СЕМЁН СЕМЁНОВИЧ отвечает на звонок, отходит.

СЕМЁН СЕМЁНОВИЧ (в телефон). Слушаю. Конечно, знаем уже, мать его так… Да, ещё вчера напряглись…

Раздаётся ещё один звонок. ВИКТОР отвечает.

ВИКТОР (в телефон). Здравия желаю!.. Да, я. В Москве, где же ещё. То есть, не совсем в Москве… Трассу М4 перекрыли?.. Да на корабле я, чтоб ему… Если б на военном - на прогулочном… Ну, а куда с этой посудины денусь? Разве что только вплавь… Понимаю… Понимаю. Но мне-то что делать?.. Есть. Есть… Ну, зачем мне повторять ваши слова?! Хорошо: есть продолжать отдыхать.
СЕМЁН СЕМЁНОВИЧ (возвращается ко всем). Успокоился? Так-то лучше.
ВИКТОР. Идут по трассе М4 на Москву. Её перекрыли.
ВИКТОРИЯ. Виктор, это вы сейчас не совсем точно сказали.
ВИКТОР. Что?
ВИКТОРИЯ. Ваша фраза «идут по трассе». Идти по трассе нельзя. (Разводит руками.) Русский язык.
СЕМЁН СЕМЁНОВИЧ. То есть, как?
ВИКТОРИЯ. Трасса — это направление. Путь сообщения для передвижения.
ВИКТОР. Ну… Путь.
ВИКТОРИЯ. Путь, как направление движения.
ВИКТОР. А я что сказал? Сказал, что сонатовцы идут по дороге М4.
ВИКТОРИЯ. Вот если по дороге, то правильно. Дорога – это то, что по земле. Шоссе -  тоже по земле. А трасса – это направление. Это семантика. Только не обижайтесь на меня! Это же вам потом может пригодиться.
ВИКТОР. Мне? Я и не понял ничего. Что такое семантика?
ВИКТОРИЯ. Это лингвистика. Может, пригодится…
СЕМЁН СЕМЁНОВИЧ.  Виктория. вы достаточно уже нас шокировали и без лингвистики. И вряд ли нам может пригодится то, что мы и не поняли даже. (Смеётся.) Надо же, какие интересные знания должен имееть блогер.

На палубу выходит ТАТЬЯНА.

ТАТЬЯНА. Вот вы где все! Здравствуйте! Что происходит, слышали? Не знаю даже, что сказать.
ВИКТОР. Ничего и не говорите.
ТАТЬЯНА. Мне кажется, что все военные только о звёздах и думают.
ВИКТОРИЯ (перебивает). А о каких звёздах они думают? О звёздах эстрады? Или о небесных светилах?
ТАТЬЯНА. Да вы же понимаете всё, Виктория! Зачем дурочку из себя строите?
ВИКТОРИЯ. О, вы заметили?! Вы очень проницательная женщина. (Смеётся.) Работа у меня такая: дурочку строить. Потому бывают и шутки дурацкие.
СЕМЁН СЕМЁНОВИЧ. Ну вы вообще нас запутали, Виктория! Получается так: блогер как профессия – это эрудиция, энциклопедические знания, а как работа – надо дурочку строить?
Все смеются.

ВИКТОРИЯ. Наверное, шутки у меня дурацкие, зато у вас, Семён Семёнович, очаровательно меткие. А по поводу генеральских звёзд и путча… Не переживайте вы все так - пока же ещё ничего гибельно-безвозвратного не произошло.
НИНА. Когда произойдёт, поздно будет. А бунт подавят. Только какой ценой?
ВИКТОРИЯ. Да успокойтесь уже – всё закончится тихо. Вот посмотрите потом. Сначала всех посадят, потом всех выпустят. И пойдут они снова воевать.
ТАТЬЯНА. А за что сажать?! (Раздаётся звонок, ТАТЬЯНА достаёт телефон.) Ой, извините, мне надо отлучиться. (Уходит.)
ВИКТОР (ВИКТОРИИ). А откуда это у вас, Виктория, такая способность предсказывать?
ВИКТОРИЯ. Профессия у меня такая.
ВИКТОР. Надо же, какая всё-таки потрясающая у вас профессия. Так где же такой учат?
ВИКТОРИЯ. Максима Горького читали? Про его университеты?
ВИКТОР. Вы читали Горького?!
ВИКТОРИЯ. Я-то читала. А вы?
ВИКТОР. И я читал. Не только «Мать», что в школе проходят, но и другие произведения. В частности, упомянутые вами «Мои университеты». Мастерски написано.
ВИКТОРИЯ. И красиво. Слова льются, словно журчит сама река жизни.
ВИКТОР. Но наш пролетарский писатель рассказал про свои университеты, а я про ваши спрашиваю.
ВИКТОРИЯ. И мои такие же. Жизнь – преподаватель, а жизненный опыт – диплом.
ВИКТОР (с уважительным удивлением). Вот вы какая. (Осматривает её.) А наряжаетесь так, словно школу манекенщиц закончили.
НИНА. Виктор, а что это вы про манекенщиц так пренебрежительно? Считаете, как в старые советские времена считали, что манекенщица только пятой точкой вертит – и на этом всё?
ВИКТОР. Да с чего это вы взяли? Я, например, знаю много умнейших и уважаемейших… уважаемойших… как правильно? Запутался совсем. Короче, манекенщиц. К примеру, супруга нашего любимого Михайла Никитина. Насколько глубокий и эрудированный человек.
ВИКТОРИЯ. Это вы про Никитина? Без сомнений.
ВИКТОР (смеётся). И про Никитина тоже. Интересная вы личность. А что же это вы так искусно камуфлируетесь под… нечто эротически-завлекательное, что для богатеньких папиков?
ВИКТОРИЯ. А блогершам по-другому нельзя – иначе никто смотреть мой канал не будет и взносы вносить не захочет. Тем более, состоявшиеся мужчины. Им заумные речи ни к чему. А мне, вроде как, и замуж неплохо бы. (Смеётся.)
НИНА. Так замуж такую женщину вряд ли кто возьмёт – очень уж легкомысленно.
ВИКТОРИЯ. Что вы! Замуж-то как раз и возьмут. Для развлеченья и веселья. Для трудовых будней с готовкой, стиркой, уборкой у них профессионалы. Только лично я уже столько получила предложений! И даже весьма заманчивых.
НИНА. А что же вы тогда - всё как прежде, всё та же гитара?
ВИКТОРИЯ. Это моя беда. Одно дело работа, а другое жизнь. Не могу я вне работы долго вести себя, как на работе. Да и на работе иногда уже бывает очень трудно изображать.
НИНА. А зачем же тогда продолжаете?
ВИКТОРИЯ. Деньги зарабатываю. Мне надеяться не на кого, я мать одиночка - вот и верчусь.
ВИКТОР. Да… Вы умная, эрудированная женщина – и, видно, образованная. В вас чувствуется РУДН - не меньше.
ВИКТОРИЯ. МФТИ. Кандидат технических наук.
ВИКТОР. О-па! А что ж вы тогда не зарабатываете в области наук?
ВИКТОРИЯ. Да потому что наука моя никому не нужна. Имея красивое тело, подвешенный язык, минимум эрудиции и хорошие актёрские способности, можно зарабатывать за месяц столько, сколько в моей науке за год.
ВИКТОР. Вот, оказывается, вы какая… Да… И как же можно подписаться на ваш канал?
ВИКТОРИЯ. Виктор! Правда? (Подбегает к ВИКТОРУ, целует его.) Спасибо, спасибо, спасибо! Как я рада! Такой подписчик будет у меня впервые – это дорогого стоит.

Раздаётся звонок, ВИКТОРИЯ достаёт из модной сумочки телефон, отходит.
НИНА, спокойно наблюдавшая за поцелуями ВИКТОРИИ, задумчиво взглянув на ВИКТОРА, поворачивается, чтобы уйти.

ВИКТОР. Нина!
НИНА (не поворачиваясь). Да.
ВИКТОР. Вы уходите?
НИНА. Да.
ВИКТОР. Подождите.
НИНА. Что?
ВИКТОР. Хотел поговорить.
НИНА. Слушаю.
ВИКТОР. Что, здесь?
НИНА. А чем плохо?
ВИКТОР. Ну, я думал в баре, или…
НИНА. Виктор, если бы сейчас появилась возможность отсюда уехать, вы бы уехали?
ВИКТОР. Да.
НИНА. Вот разом всё бы бросили и отчалили?!
ВИКТОР. Отчалил бы, да.
НИНА. И ничего бы с собой не взяли?!
ВИКТОР. А что я отсюда могу с собой взять?
НИНА. Меня.

Сцена тринадцатая.

24 июня 2023 года. Вечер. Ресторан. Ужин.

СЕМЁН СЕМЁНОВИЧ. Друзья мои! За эти три дня нашего путешествия мы так сдружились! Невозможно и подумать, что мы уже больше никогда…
ТАТЬЯНА (испуганно). Да вы что, Семён Семёнович! Что вы! Я лично теперь от вас не отстану. Только не пугайтесь – это не будет назойливо.
СЕМЁН СЕМЁНОВИЧ. Да я к вам так привык, что буду только рад.
НИНА. К тому же, праздники мы теперь тоже отмечаем вместе. Ведь так?
ВИКТОР. И я буду с вами на связи. Насколько это будет возможно.
ТАТЬЯНА. Виктория, да что вы всё вздыхаете?! Из-за путча переживаете? Всё уже позади, слава Богу и спасибо Батьке!
ВИКТОРИЯ. Потому и вздыхаю! Что всё уже позади.
ВИКТОР. Простите… А вы, что, хотели другого развития событий?!
ВИКТОРИЯ. Это ещё зачем? Я практически именно эти события сама и предсказала.
НИНА. А почему же тогда такое огорчение на лице?
ВИКТОРИЯ. Да потому что пари с вами не заключила! Могла бы неплохо подзаработать. Всё же получилось почти так, как я и говорила!
ТАТЬЯНА. Вам не хватает вашей зарплаты? Сами же нам рассказывали, какая она у вас хорошая.
ВИКТОРИЯ. Хорошая. Но и расходы у меня приличные. (ТАТЬЯНЕ.) Вот вы, например, здесь за государственный счёт
ТАТЬЯНА. Нет, это спонсорские.
ВИКТОРИЯ. Да какая разница – вам-то бесплатно. А я такую сумму отгрохала, чтобы с вами поплыть. А ещё сколько платьев для этого пришлось прикупить. Это очень большие расходы. А вы помочь мне не хотите.
СЕМЁН СЕМЁНОВИЧ. Почему же, Виктория? Очень даже хотим, только чем? Подписаться надо на вас?
ВИКТОРИЯ. Ну, и это тоже, но главное не в этом. Сколько я вас с Виктором уже прошу дать мне интервью? Не хотите снизойти.
ВИКТОР. Только-то? Да хоть сейчас. Сейчас как раз есть окошко. До этого просто времени не было – вы же сами видели.
ВИКТОРИЯ. Да видела, видела. Понимаю, любовь – это важнее бунтов и интервью каким-то там блогершам.
НИНА. Это вы про что?
ВИКТОР (смеётся). Про наше с тобой счастье, Нина. (ВИКТОРИИ.) Неужели это так заметно?
ВИКТОРИЯ. «Заметно»… Да весь корабль теперь освещается вашими светящимися глазами.
НИНА. Это вы, Виктория, слишком. Это, наверное, только вам, человеку творческому, так всё видится.
ТАТЬЯНА. Ничего подобного – я тоже всё вижу. И очень рада за вас. Вот от души! (Поворачивается к СЕМЁНУ СЕМЁНОВИЧУ, тихонько вздыхает.)
СЕМЁН СЕМЁНОВИЧ. Я тоже за вас рад, ребята. Правда! Молодым – молодое.
ТАТЬЯНА. Что это вы такое говорите, Семён Семёнович? Любви все возрасты покорны. Тем более, тем, кто ещё в юности влюбился в человека и продолжает верно любить его всю жизнь.
НИНА. Да, это так. Мы ведь с Виктором встретились ещё совсем юными, но тогда из-за нелепости не смогли остаться вместе…
ВИКТОР. Хороша нелепость – целый жених. Который потом на пятнадцать лет стал мужем.
НИНА. Признаю, он стал разлучником. Но теперь уж никто не встанет между нами. (Улыбаясь, кладёт голову на плечо ВИКТОРА.)
ВИКТОР (обнимая НИНУ). Конечно! Двадцать два года искать, найти и снова кому-то отдать? Нет уж…
ТАТЬЯНА. Как это замечательно. Но ведь я не о вас говорила. А о себе. Уже почти тридцать лет я слежу за творчеством одного писателя. А по сути – за ним самим. Чуть ли не все его рассказы наизусть знаю. А студенткой почти весь его роман. Даже ему самому и цитировала. Ладно, не буду продолжать. Простите за возрастную лирику.

ТАТЬЯНА, вздохнув, пытается улыбаться, но у неё это не очень получается.
СЕМЁН СЕМЁНОВИЧ удивлённо смотрит на ТАТЬЯНУ.

СЕМЁН СЕМЁНОВИЧ. Так это вы?! А я всё помню. И вот совсем недавно даже вспоминал вас.
ТАТЬЯНА. Меня?
СЕМЁН СЕМЁНОВИЧ. Ну, не вас, а ту девчонку, что читала мне наизусть мой роман.
ТАТЬЯНА. Спасибо. Хотя я уже не та девчонка, что читала вам ваш роман, но всё равно приятно. Спасибо.
СЕМЁН СЕМЁНОВИЧ. Боже мой! Боже мой! Так это вы? Сами нашлись.
ТАТЬЯНА. А вы меня искали?
СЕМЁН СЕМЁНОВИЧ. Нет ещё, но уже собрался.
ВИКТОРИЯ. И все они поженились – и жили долго и счастливо. Поздравляю! Теперь, как я понимаю, опять не до интервью.
СЕМЁН СЕМЁНОВИЧ. Да что вы, Виктория! Именно теперь и до интервью. В принципе, можем вместе с Виктором вместе. Если это вам будет интересно. Согласен, Виктор?
ВИКТОР. Конечно. (ВИКТОРИИ.) У нас есть совместная с Семёном Семёновичам история о дружбе и о силе духа. Так что, нам есть о чём рассказать вашим подписчикам.
ВИКТОРИЯ. Друзья мои… Дорогие… Какие же вы замечательные! (Шмыгает носом.) Ой, что это я расслабилась так... Сейчас… Сейчас. Так… Если готовы, то начинаем?
СЕМЁН СЕМЁНОВИЧ. Конечно, но только…  Думаю, что и Виктор со мной согласится. Но только не о последнем событии– не о путче. Об этом уже столько сказали и ещё столько скажут… и доброжелатели, и недоброжелатели. Вы согласны?
ВИКТОРИЯ. Я согласна. Начинаем. (ВИКТОРИЯ включает телефон.) Дорогие мои подписчики! Я обещала познакомить вас с попутчиками, с интересными и, не побоюсь этого слова, героическими людьми – и вот этот момент настал: знакомьтесь…


Сцена четырнадцатая.

24 июня 2023 года. Поздний вечер.
НИНА и ВИКТОР, обнявшись, стоят на палубе.

ВИКТОР. Нина, что происходит? Всё ведь совпало! И мы ведь всё вспомнили! А с именами странности какие-то…
НИНА. Только с твоим.
ВИКТОР. С моим? Я как был Виктором, так Виктором и остался. А вот ты? Поменяла имя? Мою девушку из прошлого звали Тоня.
НИНА (смеясь). Тоня? (Протягивает руку.) Надо же, совпадение несовпадений какое-то… Ладно, давай тогда знакомиться: Антонина Викторовна Батюшкова.
ВИКТОР. Антонина! Тоня – Нина! Я остолоп.
НИНА. А вот ты мне скажи, куда делся Прохор?
ВИКТОР. Прохор? Как был, так и остался. Это фамилия у меня такая - Прохор. (Неожиданно начинает громко смеяться.)
НИНА. Что это тебя вдруг так рассмешило?
ВИКТОР. Да жизнь ведь, оказывается, весёлая. Про бумеранг слышала?
НИНА. И что?
ВИКТОР. У меня, конечно, нет в Москве квартиры, но есть маленький домик под Можайском. Туда я тебя и приглашаю. Вот прямо с корабля. Так же было семь лет назад у твоего бывшего? С корабля и…
НИНА (хохоча, перебивает). Так если всё так, как тогда, то это я тебя к себе забираю. У меня, к тому же, есть квартира в Москве. В отличие от тебя.
ВИКТОР. Да? А там никто нас не встретит?
НИНА. Что ты имеешь в виду?
ВИКТОР. Ну, все три дня тебе же кто-то звонил. И какие-то билеты пропадают…
НИНА. Подслушивал?!
ВИКТОР. Оказался случайным свидетелем. Так кто он?
НИНА. А он… (Усмехается.) Он… Не знаю даже, как его назвать. Он – это что-то даже не проходное, а… уже промелькнувшее. Это то, чего, по сути, не было и нет.
ВИКТОР (нежно). Правда? Нина, милая моя Нина, пусть пока у нас будет только одна ночь, но зато после победы – вся жизнь.
НИНА. Виктор, а ты не можешь отложить отъезд хотя бы на неделю?
ВИКТОР. Милая моя, хорошая моя! Не могу. Прости. Мы же все вместе возвращаемся, весь (запинается, вздыхает) почти весь… экипаж. Но ведь у нас ещё целая ночь с тобой.
НИНА. Смотри, мы причаливаем.  Как-то и хорошо, и грустно.
ВИКТОР (обнимая НИНУ).  Нет, только хорошо.

Слышится звонок телефона. Звонит ГРИГОРИЙ. НИНА отвечает.

НИНА (удивлённо в трубку). Это ты?!
ГРИГОРИЙ (голос). Нина! Нина… Нина, как хорошо, что ты взяла трубку.
НИНА. Ну слушаю.
ГРИГОРИЙ. Я на даче. На нашей. Ну, на той, что была нашей.
НИНА. Говори поскорее, я спешу.
ГРИГОРИЙ. Да? Хорошо… Только не клади трубку. Пожалуйста, очень прошу… Очень прошу… Очень, слышишь?
НИНА. Ты пьяный?
ГРИГОРИЙ. Да. Нет… Дело не в этом… Понимаешь, я просто никому не хочу звонить, а…
НИНА. Ну и не звони.
ГРИГОРИЙ. Не звонить? Но я не знаю, что делать?
НИНА. Послушай, ты уже или говори в конце концов, что у тебя там, или выключай телефон - я спешу!
ГРИГОРИЙ. Нина, приезжай… Вот прямо сейчас. Вот просто немедленно.
НИНА. Что?!
ГРИГОРИЙ. У меня проблема.
НИНА. А я при чём?
ГРИГОРИЙ. У меня большая проблема. У меня очень большая проблема.
НИНА (взволнованно прижимает руку к груди, но тут же решительно её опускает). Но это же твоя проблема. Даже если и очень большая. Решай.
ГРИГОРИЙ. Нина, не отключайся! Прошу тебя… Прошу как очень близкого человека.
НИНА. Вспомнила бабка как девкой была.
ГРИГОРИЙ. У меня беда.
НИНА (встревоженно). Что случилось?!
ГРИГОРИЙ. Помоги.

НИНА расстроенно опускает телефон, смотрит на ВИКТОРА.

ВИКТОР. Что случилось?
НИНА. Витя…
ВИКТОР. Да?
НИНА. Дорогой мой Витя…
ВИКТОР. Что?
НИНА. Мне надо ехать.
ВИКТОР. Куда?
НИНА. Далеко…
ВИКТОР. Зачем? А завтра утром нельзя? Проводишь меня – и поедешь.
НИНА. Витя… Мне надо сейчас. Понимаешь?
ВИКТОР. С трудом.
НИНА. И немедленно.
ВИКТОР. Да что случилось?
НИНА. Что-то серьёзное… Очень. Раз он позвонил.
ВИКТОР. Кто? Ты толком-то можешь сказать?!
НИНА. Григорий. Тот самый. Что в сказке Татьяны… Который мой бывший.
ВИКТОР. Опять он? Опять к нему?! Какое-то уж совсем странное совпадение.
НИНА. Нет, нет, не к нему! А к беде его. Понимаешь?!
ВИКТОР. Нет.
НИНА. Что-то серьёзное случилось.
ВИКТОР. А ты, что, одна на этом свете? Ему не к кому больше обратиться?!
НИНА. Значит, не к кому. Иначе бы не позвонил.
ВИКТОР. Ну, что ж... Мы люди: нужна наша помощь – поможем. Поедем.
НИНА. Милый мой… Это очень далеко.
ВИКТОР. Поедем далеко.
НИНА. Но ведь тебе утром надо быть в госпитале.
ВИКТОР. Значит, буду.
НИНА. Это невозможно. На общественном транспорте туда не добраться, а на такси – баснословно. Я поеду на машине. Одна… Послушай, а давай, я дам тебе ключи от своей квартиры, а ты потом оставишь их в почтовом ящике.
ВИКТОР. Ещё чего…
НИНА. Но ночь впереди. Тебе же надо куда-то деться.
ВИКТОР. Спасибо. За заботу. Мне есть, куда деться. Я в госпиталь поеду.
НИНА. Витя… (Хочет его обнять.)
ВИКТОР. Не надо, Нина. Это лишнее. Не надо.
НИНА. Витя! (Берёт его за руку.) Так получилось.
ВИКТОР. Да. И именно тогда, когда мы снова нашли друг друга.
НИНА. Это случайное совпадение. Так бывает. Я сама в шоке.

ВИКТОР кивает, разводит руками, поворачивается, чтобы уйти.

Зачем ты сейчас уходишь?
ВИКТОР. Долгие проводы – лишние слёзы.
НИНА. Но это же не последний день в нашей жизни, Виктор!
ВИКТОР. А откуда ты это знаешь?
НИНА. Ну, что ты говоришь! Ну, зачем?
ВИКТОР. Нина, ты снова сделала свой выбор. Искренне желаю тебе всего хорошего.
НИНА. Виктор! Но это же не то…
ВИКТОР. Я пойду… Мне к ребятам... Пока.

ВИКТОР уходит. Растерянная НИНА стоит, опустив руки.
Звучат стихи.

НИНА (голос).
Нахмурилось серое небо
И спрятало солнца лучи.
Пригрезилась странная небыль,
Так страшно – кричи-не кричи...

Окольная тропка глухая
Меня в глухомань завела.
Продолжить ли путь? Я не знаю...
Змеится бездушная мгла.

Зарубки и вещие знаки –
По ним я бреду, как во сне.
Сомненья, терзанья и страхи
В попутчики рвутся ко мне.

Стою на былинном распутье,
Как выбрать единственный путь?
И ложь отличая от сути,
В незнаемое заглянуть?

Молитву зову для подмоги –
Неужто лукавый ведёт?
Вновь яма ложится под ноги,
А тропка петляет вразброд...

Вот шаг, вот другой мне пророчат,
Но ангел протянет крыло,
Чтоб в зыби и мороке ночи
Меня на краю сберегло!..


Сцена пятнадцатая.

Звучит музыка.
Начинаются поклоны.
На сцену держась за руки и нежно глядя друг на друга, выходят СЕМЁН СЕМЁНОВИЧ и ТАТЬЯНА, кланяются. Тут же за ними с телефоном в руках появляется ВИКТОРИЯ, она ведёт репортаж, выйдя на середину сцены, кланяется.
Внезапно музыка смолкает, артисты замирают, начинают звучать голоса.

МУЖСКОЙ ГОЛОС. Прохор, ты в парилке, что ли?
ВИКТОР (голос). А что случилось?
МУЖСКОЙ ГОЛОС. Обмотайся простынёй и выходи.
ВИКТОР (голос). Да я только вошёл. Что там у вас?
МУЖСКОЙ ГОЛОС. Сюрприз у нас. Тебе привезли.
ВИКТОР. Какой ещё сюрприз?
МУЖСКОЙ ГОЛОС. Да выходи уже, а то она сейчас сама к вам прорвётся! Ребят только зря напугает!

На сцену, на ходу обёртываясь простынёй, выбегает ВИКТОР, навстречу ему НИНА. 

ВИКТОР. Нииинааа!
НИНА. Виииктооор!

Звучат музыка и стихи.

НИНА (голос). Дай мне глоток воды! (глоток любви…)
     Долгими были дороги...
     Шла сквозь метель и дожди,
     Шла я, сбивая ноги.
      
     Шла я, стирая в кровь
     Душу... Зимой и летом...
     Греясь кострами зорь,
     Зрея небесным светом.
      
     Дай мне глоток воды,
     Долгой была дорога
    К дому, в котором ты —
     Вымоленный у Бога...