«В тёмном лесе, в тёмном лесе,
в тёмном лесе, за лесью…»
(Русская народная песенка)
Действительно, в очень тёмном лесе
1957 год. Я учусь в третьем классе нашей начальной Краснокустовской школы. Мне уже восемь лет, в конце сентября исполнилось. Это год сорокалетия Великой Октябрьской социалистический революции. Праздновался тогда 7 ноября. В это же время были первые каникулы после первой учебной четверти. Не знаю, может быть из РОНО поздно пришло указание в нашу школу, а может быть, что и Клавдия Семёновна, наша учительница 1-го и 3-го класса, сама решила так встретить эту дату. Словом, на каникулы наш третий класс получил задание подготовить подарок Октябрю, кто что придумает. (Я сказал, что учительница 1-го и 3-го классов потому, что мы так в помещении и сидели вместе, а во втором помещении были 2-й и 4-й классы. Я об этом писал в воспоминаниях в главе «Школа». Так, я думаю, было во всех отдельных начальных деревенских школах. Помню, что и в соседней, Калиновской школе, где одной из учительниц была наша деревенская жительница, Анна Александровна Незнанова, было то же самое.)
Но это я уже отскочил несколько в сторону.
Так вот, получили мы задание про подарок Октябрю. На неделю каникул. Я всё думал, думал, что бы такое сделать. Вот и вскочило в голову написать стишок с картинками, как в книжке. Например, как у Маяковского, «Что такое хорошо и что такое плохо». Там стишок, довольно большой, и картинок разных много. Самая первая – маленький мальчик, кроха, стоит перед большим дяденькой, отцом. И всё сразу понятно. Подошёл к отцу кроха и задаёт вопрос.
Самое сложное оказалось со стихом. Никак он не получался. Просто до слёз, как обидно. Ведь умысел-то был очень даже стоящий – стихотворение Октябрю и картинки к нему. Словом, не получилось. Но я вышел из положения. У нас всегда был настенный отрывной календарь. Вот в этом календаре, а я его уже давно весь прочитал, было стихотворение с припевом: «Смело мы в бой пойдём / за власть Советов, / и как один умрём / в борьбе за это». Думаю, годится. Теперь надо и рисунков добавить, и подарок готов.
Летом у нас в гостях была моя тётя, тётя Тоня, Антонина Васильевна, папина сестра. Она нам с Мишей, братом, каждому, подарила по набору цветных карандашей, 12 разных цветов. Так что с раскраской всё было в порядке. А вот что раскрашивать, да и на чём? Ведь бумаги-то для рисования нет, только школьные тетради по 12 листов. Они у нас в доме хранились в печном шкафчике с дверками. В этом же шкафчике были и дедушкины всякие документы с расчётами его продаж на базаре и дома, почтовые разные вещи, дедушкины лекарства, да и наши с Мишей стопка ученических тетрадей, в клетку, для арифметики, и в полоску, для русского языка.
В этом стихотворении четыре основных стиха и припев. Вот я и решил, что нарисую картинку к каждому стиху, а к припеву не буду рисовать, потому что просто не мог придумать, как его изобразить картинкой.
Значит, нужны четыре странички для стишков этого стихотворения и одну для припева. Что же его повторять каждый раз? Дело решено. Иду к дедушке, рассказываю про задание. Он всё понял. Спросил только какую мне лучше, в клетку или линейку. Я попросил в клетку, поскольку на такой лучше рисовать картинки. Дедушка достал тетрадку, разогнул скрепки, удалил четыре двойных листа. Сказал, что если я испорчу листок, то он потом добавит из удалённых. Но этого не пришлось делать. Я всё аккуратно исполнил.
Сначала нарисовал четыре картинки для каждого стишка. С первым стишком сложностей не было. Ну что там, всё понятно: «Слушай, рабочий, война началася, бросай своё дело, в поход собирайся!» Рабочий – значит, человек с молотом в руке очень подойдёт. Так и нарисовал, стоит мужик, в смысле рабочий, в руках держит большой молоток, как кувалда у кузнеца. Это-то я хорошо знаю, отец кузнецом работал, и я в кузне (тогда так и называли – «кузня») часто бывал. Вот и изобразил, можно сказать, отца. На пустом месте и записал про это «Слушай, рабочий…».
Теперь второй стишок: «Рвутся снаряды, строчат пулемёты, но их не боятся красные роты». Это уже картинка посложнее. Тут и снаряды рвутся, пулемёты строчат, и наши, красноармейцы, не боятся этого. Вот что такое «красные роты», мне особенно понятно тогда не было. По всему разумению я положил, что это у наших бойцов красны рты, в смысле «роты» во множественном числе. Так и нарисовал, без строчащих пулемётов, но с двумя взрывами снарядов. И четверых наших бесстрашных бойцов (двое из них смотрят вперёд, на врага, а другие двое – на зрителя) с красными губами. Для большего эффекта красный грифель я даже слюнявил, так цвет становился глубже и соответствовал тексту стишка. Для стишка было сравнительно много места в области разорвавшихся снарядов.
Третий стишок меня тоже немного озадачил: «Вот показались белые цепи, с ними мы будем биться до смерти». Ну, биться до смерти – понятно, раз бой идёт. А вот при чём тут какие-то «белые цепи»? Цепь – я знаю, что это такое. У нас в сарае висит на крючке, с ошейником. Её надевают на бычка или тёлочку, когда выводят летом на луг, там цепь привязывают к колышку. Она совсем и не белая, а железная, серого цвета. Но, подумал я, может быть это цеп, которым зерно обмолачивают? Значит, это такие машины у врагов, как танки громадные (были такие картинки с этими танками), но белого цвета, их, наверно, и называют «цепями». Они, наверно, не стреляют, а бьют людей цепами, поэтому и назвали «цепи». Так и нарисовал. Один большой танк, а от него, как руки, но побольше, как ног у паука, изображение цепов, которыми и обмолачивают зерно. А наших бойцов я нарисовал в окопах, с винтовками. Но, поскольку они из-за большого танка получились маленькими, то уже пришлось им не рисовать красных ртов. Вот стишок сюда пришлось делать мелкими буквами, уже места мало оставалось.
А с четвёртым – вообще просто: «Вечная слава павшим героям, вечная слава, тем, кто живёт». Павшим героям я нарисовал могилу с четырёхгранной пирамидой и звездой наверху, а рядом с ней, по бокам, двух часовых, как у Мавзолея Ленина. Только смотрят они не друг на друга, а прямо на нас, понятно, с сильно красными губами. В руках одного винтовка, а другой держит красное знамя с серпом и молотом. Стишок получился удачно прямо под могилой.
И вот такая общая компоновка. На первой странице крупно я написал, почему-то, «Смело, товарищи, в ногу!» и написал припев «Смело мы в бой пойдём…» Потом подряд картинки со стишками, а последняя страница осталась пустой. Но я и на ней написал: «Подарок Октябрю от Серёжи Чекалина».
Чем закончилось дело с нашими «подарками», я не знаю. Клавдия Семёновна все их собрала, сказала: «Молодцы! Все хорошо сделали!» Было ли такое же задание во втором помещении, в котором учителем была Полина Сергеевна, я не знаю. Спросил Мишу, брата, но он сказал, что не помнит. Вероятно, это была инициатива Клавдии Семёновны.