50 глава. Операция
Акела со Щенком вырыли логово и грели слепого волчонка. В перерытом газоне торчали белые куриные перья. Кошечки сгрудились кучами на деревянных скамейках, стеклянные двери были закрыты. Ненаглядная прижала медальон к замку, створки разъехались. В зале никого не было. Никто не работал уже вчера. Она задохнулась от гнева. Налила воды, насыпала корма, никто из животных не поспешил войти вовнутрь. Чуть не плача, она сама стала собирать в корзинку сиротинушек, заносить в забытую палатку. Белка с затравленным взглядом почти сгрызла гипсовую повязку, Ненаглядная, освободив ей лапку, дала напиться с ладони, оставила корм, но она не тронула его и не стремилась убежать. Залежалась, бедняжка.
Кошачья мамка – Ненаглядная, развела эликсир жизни, капала дозу себе в ладонь, давая вылизать руку, а кто отворачивался, тем обмазывала рот и нос. Начиная облизываться, детки оживали, глядя на других, приводили себя в порядок… На миг ей показалось, что она снова в диком месте, но в лесу ей было спокойней.
Щенок подскуливал у входа, словно просил помочь. Действительно, Акела рожала второго и сильно мучилась. Она могла только погладить ей живот в серой темноте. Нужен свет, нужна помощь, ей одной не перенести крупного зверя в операционную. Фонарик осветил сумеречные стены, а ведь там, за окнами, жили люди и ни единой души рядом. Хлопнула дверь подъезда, из института бежал Доктор с потертым чемоданчиком.
– Я вызвал спасателей! Держись, девочка, мы с тобой, с тобой, милая, всё будет хорошо. Еще минуточку потерпи…
Эта минуточка показалась вечностью, пока тихолёт раскрыл трап, кто-то нырнул за каталкой-подъемником, пока под волчицу-страдалицу подсунули пластину эвакуатора, пока новорожденного закутывали, пока все перебрались к столу и свету… Щенок даже не лаял, кружа и никому не попадаясь на ход. Он был собакой и верил человеку.
Переждав безрезультатную потугу, Доктор дал быстрый наркоз, полоснул по брюху, стенке матки, осторожно вынул одного кутенка с неправильным прилеганием, второго, третьего, освободил их от последа и передал ей лоток. Также мгновенно зажал кровоточащие сосуды, зашивал аккуратно и неторопливо, оставив тонкую дренажную трубку с прозрачным мешочком. Щенят они осматривали вместе, они были крупнее обычного.
– Раскормила мамка… Сейчас переложим ее в чистое лежбище и будем выводить из наркоза. Итого, пятнадцать минут и целая жизнь впереди. Как папку зовут? Просто Щенок? Ну ты, Щенище, мужик. Сейчас к сиське малюток приложим, тогда уже поцелуешь ненаглядную. Терпи-терпи… Привет, Акела, проснулась, полегчало? Я же обещал, что всё будет хорошо. Вот и умница, вот и поворчи. Все здесь и мужик твой рядом, и мамка. Да-да, дядька уже уходит, не бойся.
Доктор включил камеру наблюдения, вышел из раскладного мягкого вольера. Ненаглядная поцеловала Щенка и волчицу между ушей, погладила, пришептывая нежные глупости, тихонько вышла, застегнув прозрачный полог.
– Я бы водки выпил, спирт надоел, – сказал Доктор.
– А я бы закурила… – мечтательно откликнулась Ненаглядная.
– Запрещено отравлять воздух, но у меня есть, курите.
Он порылся в чемоданчике, вынул из вакуумной упаковки пачку сигарет с доисторических времен и спички, тоже запрещенные к употреблению.
– Завтра соглядатаи настучат и осудят, – рассмеялся он.
Наверху кто-то тонюсенько чихнул, а она даже не закашлялась с непривычки. Доктор задумчиво смотрел на голубоватый свет бывшего актового зала. Хотел что-то сказать, но чихание многократно повторилось. Белка-потеряшка перескочила на другое дерево и замерла. Послышался топот, мимо пронеслись Белка со Стрелкой, растерянно растопыривая передние лапы, возвращались к хозяйке. Они были с добычей, Щенок уже открыл носом молнию, вышел на дележку в парк. Голодный бельчонок спустился и замер на соседней скамейке. Она поднялась, вынесла теплый домик с подружкой, миску с кормом и водой, зверек куснул ее за рукав и отскочил.
– Иди-иди, дурачок, пожалей малышку, покажи, как кушать нужно. Иди, не бойся…
– Вы понимаете зверей лучше, чем людей. Удивительная вы женщина! Вы только Академику не говорите о фляжке и сигаретах, ему это не понравится, уверяю!
– Разве он не человек? Простит, – рассмеялась она.
– Я обычно дежурю после операции, даже если это не моя смена. Вам, наверное, домой нужно, там тоже болящие. Я должен всех осмотреть, тут такие бои наблюдались, Васька навел шороху, и ему досталось.
– Почему ему никто не оказал помощь? Неужели из-за этих воришек девочки решили отомстить больным животным.
– Едва вы съехали отсюда, они почти перестали приходить сюда, потом выгнали всех и закрыли. Всё равно, мол, дикие. Им, кстати, до фермерских курей дела нет. Обычная бабья ревность и глупость, конечно. Как вы так доверились, не проверяли, что они тут делают, вернее, не делают. Забираются в палатку и отсыпаются после гулянок.
– Вы меня просто шокируете, Доктор. Они же аспирантуру закончили и еще специализацию дополнительную прошли.
– Компьютерную. У меня они бы ее не сдали, но я человеческий доктор, а ветеринарии у нас нет. И психиатров нет, одни психологини. А духовники нужны, как никогда! И взять их негде. И мы, старожилы, начали уходить, а доверить основные позиции пока некому. Скажете, отцы и дети! Само собой и этот фактор присутствует. Они другие даже по физиологии. Новые поколения не испытывают чувства голода, потребности в натуральной пище. Эликсир генетически закрепил нового человека. Мы, старожилы, спокойно можем переварить естественную пищу, они – нет. Сегодня никто не пришел за пилюлями и завтра не придут. Мы прервали пищевую цепочку, инстинкт охотника отпал. Следовательно, следующий этап – нежелание работать. Нет необходимости бороться за кусок хлеба. Но есть фермер, есть его потомство, знающее вкус пищи. Это уже другая ветвь развития, а в итоге – конфликт. Препарат надо изготовить, нужны белки, углеводы, минералы, витамины, а где их взять, если никто не станет расщеплять до молекулярного уровня из тех же курей и поросят?
– Полагаю, это начало конца, – весело закончил подошедший Академик. – Мы полетели, спасибо, друг. Я уже осведомлен о безобразии.
– Ненаглядная может быть спокойна, если я на посту.
Мужчины крепко обнялись, хлопнули ладонь в ладонь. Доктор галантно приложился к ручке дамы, и парочка исчезла в темноте беззвездного неба.