Новый список Шиндлера

      
      К моим читателям. Это отрывки из романа "Однажды в СССР". Он был написан давно. Печатался лет 20 назад. С проза.ру я его снял года два назад, решил, что все, кому интересны темы КГБ, еврейский вопрос, Латвия до отъезда из СССР, его прочитали. Но жизнь подкидывает постоянно сюжеты из прошлого, сует под ноги грабли. Кто понимает, тот поймет, как говорили древние sapienti sat - умному достаточно. Потому и печатаю некоторые куски романа.
      

      НОВЫЙ СПИСОК ШИНДЛЕРА
     (Из романа "Однажды в СССР")


      6.
      - Знаешь, за что я родину разлюбил?
      - Ты?
      - Да нет, Пушкин. Тут еще кто-то, под столом?
      - Не отвлекайся!
      - За то, что врёт мне родина на каждом шагу. Тасуют колоду туда-сюда, создают ощущение, что еврейский вопрос решен.
      
      - А что, не так разве?
      
      - Ясный хрен! Решение национального вопроса, - это когда не шишкам отдельным хорошо и спокойно, а всем простым людям. Чего сейчас бегут из СССР, глаза с блюдца? Боятся! Антисемитизма, хулиганства, всякой этой херни. Погромы еще когда были, а память живет в поколениях!.. И скажи ты мне, еврею, прямо: за что меня так не любят твои русские бородатые братья? «Жид пархатый», «морда жидовская», «жидовня»? Чем я отличаюсь от них? Ссу я, как они, стоя, ем вилкой и ложкой, а не руками, воздух при людях стараюсь не портить, на толчке сижу, как все, а не лежа; жену имею теми же способами, что и вы, она у меня на руках не стоит, а предпочитает лежа на спине, у меня два яйца и один рот, два уха и две ноги; жру ту же еду, что и вы; пью ту же водку, что и вы пьете, говорю даже и пишу на одинаковом с вами языке; ношу трусы и носки; заметь себе, презерватив снимаю после всего, а не ношу его для красоты; курю, как и вы, трубку, в жопу ее не сую. Но при этом я, по паспорту – жид, по веревочке бежит, а ты – русский. И если будет погром, то громить будут меня, а не тебя.
      
      - Слушай, какой тебе погром? – Тут я вспомнил разговоры Илонкиных родичей на кухне, их вечные страхи и пожал плечами. – Какая-то еврейская вселенская паранойя!
      
      - Э-э, милый друг, как сказал бы Мопассан, наивный ты человек! Если не будет колбасы в магазинах, водки не будет, тепло отключат зимой, покажут пальцем не на тебя, русского, а на меня – бей жида пархатого, он все или сожрал, или, что еще хуже, под матрац спрятал, чтобы завтра перепродать! Чего  смеешься? Смейся, паяц, над разбитой любовью, досмеёшься, когда примут тебя в спаяный еврейский коллектив! Если бог кого решил наказать, лишает к хренам разума. А вы, русские, давно разум потеряли.

      - Конечно! Сказал, как в лужу пёрднул!

      - Разве не так? Вы как стадо баранов! Что скажет вождь, очнувшись от старческой дрёмы, туда и идёте. Скажет: иди, Кандидов, рви армян или там чеченцев, порвёшь не задумываясь, мозгов-то нет, пропил и даже не спросишь: Петя, а на хрена их рвать, за какие-такие провинности? Они в чем виноваты, что ты, русский Вася, деградировал? А не надо своих баб превращать в проституток и пить водку стаканами. Мне говорят: евреи русский народ споили! Смотрите, какие ужасы, сплошь и рядом кабацкие бунты – жгут евреев-шинкарей, те  пьянчуг догола раздели, взяли за водку будущий урожай, скотину, даже жён и детей. Русский человек из-за них в долгах как в шелках. Твари? Согласен. Нелюди? Так точно! Но давайте-ка разберемся беспристрастно, высокий суд! Вот кричат на всех углах: еврей русского споил! Но ты-то сам не пей, рот не разевай до ушей, увидев стакан, да ты зашей свой рот поганый – да хоть из принципа и слепой ненависти к жиду! Не вопи, как еретик на костре: за этот тост до дна! Выпил рюмку, выпил две, заткни бутылку паклей, шишкой, да хоть пальцем, иди отоспись!  Ни хера подобного. Пока не упьётесь в дымину, не успокоитесь. Хуже, гаже русского алкаша нет ничего на свете. Только алкаш-жид. Ну, это клиника. Это как еврей-сварщик.
 
      - И к чему весь этот пафос?

      7.
       - К тому, что у вас, русских, во всём жид виноват. А что, это он тебя учит гранёный  стакан глотком, залпом? Орать, пугая детей: после первой не закусываю! Ваш казачий пророк Шолохов: да я вообще не закусываю ни после первого, ни после второго, ни после третьего стакана! Солдат Соколов, етиомать, герой нашего времени! Обучил на свою голову, так теперь и пьют! Как дети, ебит твою, легко управляемы, в любую авантюру с головой. БАМ? Пошли на БАМ! Речки повернуть – не хрен делать! Озёра осушить – пожалуйста, осушим, наливай! Целину вспахать – да запросто! А Нечерноземье, где всегда был хлеб – по боку, пусть, как Атлантида в дыру провалится, со всеми бабками и дедками. Мне говорит антисемит Зилов: евреи не способны созидать, они способны только разрушать. А русские - созидатели? Чего ж у них колбасы даже нет?

      Граф Витте, делает он экскурс в историю, конец 19 века, премьер-министр. Отнял у доброго старичка-еврея кабак, ввёл государственную монополию на продажу водки, забрал розничную торговлю. Сколько, пятьдесят, сто тысяч торговцев водкой (евреев) уехали в США. Их президент взмолился, письмо писал русскому царю: да заберите ваших, мне их селить некуда! Ничего, расселились! Устроились в Америке и страну подняли. И Голливуд создали. Слышал про него?
      
       Тупые красотки с ногами от плеч
       Смирновская водка и русская речь...

      - Теперь Америка – оплот демократии и процветания, новая еврейская цивилизация.
      - Да ладно оплот!
      - А тут? - он меня не слышит. - Погромы, вечные погромы…
      - Дались тебе эти погромы!
    
       - Естественно, мне, не тебе же. То явные, то скрытые и у всех в голове одно: убьём жида, спасём Россию. Залезем к нему в подпол, всё заберём и будем сыты на веки вечные! А что в итоге? Ну, залезли, забрали. И что? Ни тебе колбасы, ни тебе свободы. И опять всё не так и в руке пятак. И всегда здесь так будет.
       - Накаркаешь!
   
       - Хочешь прогноз? Через тридцать лет проверишь. Если жив буду, выставишь бутылку. Я, конечно, не Ванга, но не сильно ошибусь. Слушай и запоминай! Значит, евреи отсюда сбегут. Практически все. Самые умные, самые трудоспособные, самые-самые, короче. И баб своих заберут, чтобы вы рот на них не разевали. К концу 80-х вообще голодать будете, как в тридцатых. Будете вон подшивку газеты доедать. Друг друга убивать, потому что евреи уедут, а кого бить? Некого! Азиатов будете, кавказцев. Те – друг друга. Что, не так? Те два-три еврея, что останутся, самые бедные, самые жадные и трусливые, хитростью и коварством приберут всё к рукам, им не с кем будет конкурировать. Всё скупят на корню! Большой театр? Заберём, сделаем там отель! Домский собор - тоже, под склад сгодится. Хвалёный подводный флот переделают в яхт-клуб. И будут с вас дань брать – девственницами и нефтью, этого добра какое-то время будет хватать. Я это к чему? К тому, что тебе, Кандидов, зачем-то понадобилась информация про обрезание? Так?
      
      - Так.
      
      - Решил свалить за рубежи Родины, так? Прикрывшись жидовочкой, как живым щитом? Если так, во тебе моя рука, молодец, одобряю! Мыслишь как еврей, стратегически! В СССР приличному человеку делать нечего, отсюда надо бежать. Тут никогда не было и ни-ког-да не будет ни свободы, ни равенства, ни справедливости. Тут всегда будут зависть, жлобство, жестокость и чинопочитание, возведённое в религию: ты – начальник, я - дурак! Такая, ****ь, затейливая территория любви, заповедник гоблинов и такой вы народ-богоборец!
      
      - А за такое можно и в лоб.         
      
      - От тебя, что ли? Бей, если я не прав, бей. Я не обижусь. Ты думаешь я против дружбы народов? Хера вам. Не дождётесь! Я в компании выступил, так женщины на меня обиделись: фи, говорят, Петя, как не изысканно! А что я сказал? Я сказал так: тем, кто народы баламутит, держит в неведении, смущает их, друг на друга науськивает, я не тюрьму бы давал, не каторгу, а…
      
      - Расстрел?
      
      - Расстрел, это само собой. Но перед этим делом я брал бы ножик и на их тупых лбах вырезал одно умное слово: «му-дак». И кандидатом номер один был бы твой Зилов!
      
      - Слушай, зря ты так. Он же Ваньку валяет, видно невооружённым глазом. Простой человек, лишь бы языком молоть.

     - От таких простых, Кандидов, самый главный вред. Ты думаешь, погромщики сложные, высокоорганизованные люди? Алкаши, работяги. На работе устали, пришли домой, ужина нет, жена с евреем сбежала за копеечные сережки. Взял топор, собрал соседей, пошёл жену искать. А все евреи на одно лицо. Как тут разобраться, кто бабу увёл? А, думает и хрен с ним, раз уж топор снял с полки! Давай всех мочить, ненужный ведь народишко, сорняк, никто и не заметит. Ты, кстати, не в курсе истории с Михоэлсом?

    - Ну, не до конца.
   
    - Не до конца! Тут, собственно, конец один: если мы печатаем, значит,  не совсем тут одичали. Если не печатаем, зай ге зунд, как говорится, большой привет большому БАМу, лавочку можно прикрыть и членам редколлегии припечатать на лоб: «му-дак». И распространить этот метод воздействия в виде наказания за всё. Если, скажем, Кандидов, «жидом» меня обозвал, ему и полагается. Дёшево и сердито.

    - А если твой жид меня обзовёт? «Русской свиньей»? По пейсам гладить?
   
    - Э-э, нет, товарищ далёкий. Еврей такого не скажет никогда, жид он и есть жид, он хитрее, изворотливее и он умнее вас, гоев. Он не дурак и, как я с тобой, дискуссию водить не будет. Будет молчать в тряпочку, но не потому, что трус и в генах у него вековечный страх перед погромом и перед пьяным Ваней с топором. А потому, что у него дел по горло: думать о заработать, о том, как копеечки дать под хорошие проценты гоям, которые в карты проигрались, Зилову, к примеру. Даст, а потом будет  сытно жрать курочку, чесать пузо, бабу свою ласкать и строить далекоидущие планы.

     8.
     - А у тебя какие планы? - задаю я ему вопрос.
   
      - У меня-то? А ты кто, следователь гестапо?

      - Петь, да не дури ты!

      Он вздохнул: планы, как у всех, кто живет на этой территории и мучается:

      Я планов наших люблю громадьё,
      размаха шаги саженьи.
      Я радуюсь маршу, которым идём,
       работу и в сраженья.

      То есть, говорит, работать и сражаться. Вот и все планы. Но не выдержал, видимо, какую-то струну я у него задел:

      - Планы ему подавай! У еврея план не на пятилетку, а на пятидневку – как завтра выжить и денежку заработать.

      - Да уж, незамысловато.

      Он оскорбился:

      - О, голос старшего брата-алкаша! Откуда тебе, гой-еси, знать, с чем едят евреев?

      - Да с мацой, с чем ещё!

      - Вот, вот. Твой интерес к евреям мне понятен. Пока с жидовкой шашни крутишь, всё будет интересно. Влюбишься в чувашку, будешь читать только Якова Ухсая и думать только о чувашском пиве. Окрутит тебя осетинка, станешь осетином. О, Коста Хетагурова, о, моя Осетия, чудесный край! Горы и долины, а какие пироги! А если латышка мозги засрёт – в хор побежишь, про петушка петь: «Кур ту теци, кур ту теци, гайлитис ман?». Будешь шпарить Райниса по-латышски, Аспазию, Чака, Судрабкална и доказывать с пеной у рта, что Домский собор выше Останкинской башни. Всё это, брат, мы проходили.

      - Ты про что?

      Он пожал плечами:

      - Грустно это. Никто никогда на этом шарике ни с кем не сойдётся. Так и будут порознь: ты – еврей, я – русский. И ненавидеть чужих. Сидеть за высоким забором, вывесив табличку: «Берегите жопу, злой лазерный робот!». У цивилизации, записывай мою умную мысль, нет перспектив. Войны и запустение. Для драки всегда будут причины. Религии, деньги,  форма носа, запах пота, ацент, - миллион причин! Так что, уповай на марсиан, молись чтобы прилетели. Тогда люди сплотятся в борьбе с гадами и на часик-другой станут братьями. От страха. А если не прилетят, марсиан будут выбирать из разных земных народов. По очереди. Армяне, чеченцы, якуты. Или – по жребию: кинут монетку и – на выбор. Грузин или хохол? Ага, сегодня выпал грузин, пойдём ему яйца рвать. А завтра – хохлу.

     - Короче!   

     - Куда уж короче! Короче не бывает! Я тут опросик провёл средь шумного бала случайно. Опросил друзей-славян. Мимо идут, я хватаю их за горло и – записываю ответы. Опрос примитивный. Вот я – Пётр Байль. Ты меня знаешь. Спрячешь во время погрома? За какую сумму? И на сколько минут? Случись чего. И ещё: вот, к примеру, живой еврей, опять же, представим, что я. Какие ассоциации вызывает это мерзкое слово?

     - И какие?

     - Что ты думаешь, Вася, как под копирку! Нет, насчёт под кроватью полежать – теоретически! - не отказал никто. И денег, кстати, не взяли. Будет погром, говорят, милости просим. На часик, на два. И на том спасибо. Вот Зилов бы взял, точно. Шантажировал бы и тянул бы, тянул, пока всё не вытянул. А потом пошёл бы, гад и заложил: у меня, товарищи, Петька-жид под кроватью лежит и мацу жрёт! Так хрустит, что спать не могу, заберите его! Но этот сдаст за хорошую оплату!

     - Да ладно тебе! Не такая он сволочь.

     - А какая? Он что про Михоэлса сказал, знаешь? Не знаешь ни хера, на редколлегии дело было, там заседают только патриции. Я, говорит, не уверен, что чекисты убили. Может пьян был, брился и не туда бритвой ткнул! Ты понял, какая тварь!

     - Да он шутил!

     - Ну, извини. В каждой шутке есть доля шутки. Пошути так среди евреев, которых в 1937-м засадили. Да они ему башку откусят! Я сам шутить люблю, это, кстати, про меня, что «мимо тёщиного дома я без шуток не хожу, то ей хер в окно просуну, то ей жопу покажу». И шутку понимаю. Но в этой нет ничего, кроме антисемитизма.

      И вот, какой результат, словами Петьки, дал его «еврейский опрос населения». У всех в головах несвязная мозаичная картина, бред сумасшедшего художника. Сальвадору Дали и не снилось! Маца, обрезание, пейсы, Холокост, раввин, синагога, газовая печь, крематорий, Кобзон, большие деньги, умные дети, специфический запах, ювелиры, зубные протезисты, никакие рабочие, зато офигенные учёные. Жадные, грязные, похотливые. Потом от дурака Иуды целый букет гнилых фиалок – Христа продали, Христа распяли, 30 серебреников.. Исход, 40 лет пустыни, кабатчики, мировой капитал, Стена плача, Вандербильдт, Морган, Дюпон, Ротшильд, евреи шахматисты Таль, Смыслов, даже гипнотизеры из КГБ помогали Карпову против Корчного...
 
      И еще сто тысяч разных еврейских штучек.
 
      - Ты все понял?

      - Что именно?

      - То, что для еврея всё расписано наперед. Весь его жизненный путь! От пелёнки вонючей до савана зловонного.

      - У всех так, почему только евреи?

      - Ты уверен? Вот куда мне встать, чтобы вам не мешать, а? Великому СССР, который провозгласил равенство всех наций, но только мою забыл! Покажи мне то место, где меня не будут шпынять, шипеть за спиной: ну  какая же тварь, этот жирный, похотливый еврей! Он все лучшие куски захватил, всё под себя подмял! Слишком умный, скотина. Давай-ка мы его поставим на место.

       9.
       Гляжу, а Петька-то не шутит. Я ж чувствую! Взгляд злой, в голосе металл, а глаза грустные.

       - А какие у еврея вакансии? Какое «хлебное» место ему могут предложить? Могу стоять у рва в Шмерли под пулемётами зондеркоманды Арайса. Могу у тёплой печки в Освенциме, мне по боку, животное я теплолюбивое. У газовой камере в Девятом форту в Каунасе. Обожаю дышать хлорпиктином! С детства. Могу раздеться и в общую кучу  аккуратно сложить вещички в Бухенвальде. Вынуть изо рта золотые зубы и тебе подарить в Бабьем яре, на память. Сбрить бороду, обрезать волосы и большим комом сдать в Треблинке на волосяной матрас. Могу, конечно, в киббуцце с кем-нибудь помузицировать, а потом получить пулю от Ясира Арафата прямо между ушей. Могу кабак завести в Малороссии и дурной водкой людей травить, дожидаясь, когда придёт Тарас Бульба и даст мне ****юлей. Или дружки его с вилами - воткнут мне в пузо, а кабак спалят. Много чего могу! Христа продать. Сходить в синагогу. Почитать Тору, справа налево. Пожрать мацы с фаршмаком, а потом сесть и накатать  «Капитал», том 2 или заново открыть теорию относительности, обвинив Эйнштейна в воровстве чего-нибудь у кого-нибудь. Трахнуть еврейку. Могу не трахнуть, могу тебе поручить. Залезть под кровать и ждать погрома. Вот она, Кандидов, жизнь еврея. В космос не пошлют, Генсеком КПСС меня не сделают. На место Андропова не посадят. Если посадят, то в подвал Лубянки под его кабинетом. Так, директором магазина, зав базой. Врачом, ну иногда главным.

      - Ты это всё к чему? – задаю абсолютно искренне вопрос.

      - К тому, Кандидов, что эта страна не для еврея, - говорит он.

      - А какая для еврея?

      Он пожал плечами:

      - Да никакая! Антарктида, мей би. Мей би йес, мей би ноу, мей би туморроу.

      - А без шуток?

      - Без шуток. К чему мой пафос? Вася, не будь дураком, не ходи с нами по этому замкнутому кругу! Я тебе искренне советую. Не шей мне, матушка, белый сарафан, не лепи на грудь шестиконечную звезду, как голландский или какой там, датский, что ли, король, когда немцы взяли его страну. Тебя тут не поймут. И паспорт не подделывай, не вписывай химическим карандашом дрожащей рукой под покровом тьмы: пункт пятый, еврей. На черта тебе это надо? Новый список Шиндлера уже не нужен, со старым бы разобраться! Знаешь, кто такой Шиндлер?

      - Ну?

      - Баранки гну. Короче, думай.

      - Насчёт чего?

      - Как тут жить. В этом скотном дворе. Страна чудес, чудесная страна! Не страна, а недоразумение. У цивилизованных людей шесть чувств, а у советского человека есть и седьмое – глубокого удовлетоврения от собственного животного свинства. И пока оно будет, не водись, гой, с еврейской женщиной! Стадо тебя осудит. А Илонка, что Илонка? Сейчас она любит, ты для неё – экзотика, как и она для тебя. Как кактус среди ромашек. Пару раз наколется, уйдёт. Знаешь, к кому? К очёнь богатому еврею! К «цеховику» вот с таким пузом и с таким же кошельком. Очень фактурная, сладкая девица, но именно для богатого еврея. Он будет по Брайтону катать её в открытом «кадилляке» и всем показывать: эй, евреи, смотрите, сиськи, ах, боже ты мой! Это ж можно умереть, не встать! Гляди, гляди, мишпуха, какой цветок сорвал я на грязной советской грядке!..

       - Иди к чёрту, Кассандра!   

1978 Рига