Дворы города М.:
Двор на Красноармейской составился из семи сталинских кирпичных пятиэтажек без лифта. Дома были построены и заселены в один год по типу Ноева ковчега русскими, тутейшими русскими - так называемыми белорусами, местными поляками, местечковым евреями, приблудными хохлами и даже цыганАми.
По роду занятий перевешивали работяги. Для них были на выбор всякие-разные заводы: два станкостроительных, "Кирова" и "Ворошилова", кожевенный, дрожжевой и водочный. Амбрэ было невообразимое. Особенным образом вонял кожевенный, из него лилась в речку такая бяка, что дохло всё живое и ниже по течению обитали только пиявки и больше никто.
Рабочая босотА была разбавлена технической интеллигенцией и мелким чиновничеством. Интеллигенция отличалась тем, что приносила получку домой, а не просаживала в водочном магазине, что специально возле проходной. Босяка в отключке несли на руках торжественной процессией, его встречала и шмонала безутешная жена - ни копейки!, и в сапог не заначил, всё пропил, гад...
Во дворе было всё для счастливой жизни. А именно, сараи на каждую квартиру, первоначально для дров (готовили на печах пока в 61-м не пришёл газ из Дашавы; на Центральной площади воздвигли высокую трубу и торжественно подожгли, сам видел), котельная, вскоре превращённая в бильярдную к радости пацанов, а в 80-х - в сауну с бассейном к радости мутных личностей на чёрных волгах, ясли и детсадик, к которому даже пристроили бассейн. Теперь там прокуратура, а ясли ещё раньше попилили на крутые квартиры, сараи тоже снесли...
Свобода хозяйственной жизни "в те времена былинные" была необычайная. В сараях развели разную полезную живность: кроликов, голубей, собак. Кроме свиней. Свиней привозили осенью на грузовике и понимающий народ из деревенских бил их швайкой в сердце прилюдно и смолил паяльной лампой до темноты, когда ещё розовую тушу разделывали к радости всего живого в лице людей, детей, собак и диких кошек. Подле двора, берегом реки, народ явочным порядком понаставил гаражей и с весны пропадал прОпадом, перебирая движимое имущество самым радикальным образом. Заливной луг пустили под огороды и собирали невиданные урожаи на закусь к моменту "выпить". Для этого важного момента двор был оцеплен магазинами, в каждом - штучный отдел. Продавщицы в штучном - самые уважаемые люди двора, их знали, с ними здоровались, начиная с сознательного пятилетнего возраста: "здравствуйте, тётя Валя"...
Из оригинального народа помнится чувак по фамилии Кассель. Он был ростом далеко за два метра, типа "Дядя Стёпа", а развлекался с глупой дворовой мелочью: кидал из окна конфетки и какое-то финтиклюшки и заманивал к себе домой, предлагая за шоколадку поцеловать ..., ну вы поняли. В том же доме обитал конченый алкаш из семьи крутых врачей. Его запирали в квартире и он спускался с третьего этажа по водосточной трубе как каскадёр. В одном из домов обитала натуральная проститутка. Её дразнили "Ирка-дырка", но и только...
Двор был самодостаточным космосом, если угодно родиной и не маленькой, типа "малой", а самой настоящей, с большой буквы. Человек рождался во дворе. Двор его, маленького, забавлял, учил словам "родной речи", дальше-больше, учил "понятиям", грубо говоря, "что такое хорошо, а что такое плохо", петь, дружить, любить. Имелся собственный товарищеский суд!, и просто оттырить могли...
А теперь что есть двор?- жилищно-коммунальная единица над зашугаными человеческими единицами...
"Зайди-выйди" в народе назывался двор внутри квартала в центре города М. Квартал состоял из козырных сталинок на проспект, Центральную площадь, улицу Ленина, с безымянным сквериком вдоль дома и консерватории на сторону Верхнего города. Подъезды были только изнутри, а вход во двор - через высокие арки одна против другой. Одна с видом на Дворец профсоюзов, другая - на ГУМ. Отсюда и название. Но знаменит был двор не видами, а удобством распития вино-водочных изделий из штучного отдела гастронома "Центральный", что на проспект или магазина "Вино-водка", что смотрел на ГУМ. Я там купил свою первую в жизни бутылку "Вермута" за рубль двадцать две (копейки). Это было 31-го декабря 1968-го, мне было 14 лет. И мы с другом, выпив на-двоих, окосели капитально и заблевали один из подъездов во все семь этажей.
Болтались чуть не до утра и, помнится, ничего не боялись. Свобода была необычайная...
"Зелёный двор" это двор напротив Худ. музея. Туда было два способа вписаться: или через подворотню для извозчиков (квартал был царских времён), или через зелёную как есть тягучую капитальную дверину. Ещё был один вход с улицы Ленина, но там был косяк - отделение милиции N°1, к которому и я был отнесён лихой судьбинушкой. Бывало прям домой заглядывал мент с папочкой и вопросиком: "А где вы были тогда-то во столько-то? А что вы скажете за пыжиковую шапку с головы гражданина Халамейзера?". А что я скажу - хорошая видимо была шапка, безусловно...
Отделение сие было у начальства на особом виду. В него тягали болельщиков с "Динамо" ещё в ту пору, когда можно было "пронести" и "употребить" прямо на трибуне для большей зычномти слогана "судью на мыло!!!". А с другой стороны квартала был объект особой важности, полный очень важных цекарей. Так что участковые менялись каждогодично, шли на повышение...
Ещё этот двор был осиян проживанием легендарных фигур: командарм Фрунзе, какой-то "письменник", а из последних - крутой хипарь Солнцев, о котором далее особо.
Крутой хипарь Солнцев:
Солнцев стоял за крутого хипаря. Был он из квартала "Зелёная дверь", что напротив Худ. музея.
Город М. как всякое приличное поселение размера больше чем ПГТ делилось административно, а для нас, пацанов, ещё и между шоблами. Была к примеру шобла "с Гвардейской". Атаманил в ней пацан "Панок". Я только раз видал как он нарисовался на "нашем" катке, со свитой само собой. Говорили, что он лихо махался солдатским ремнём - страшное оружие в умелых руках! Менты, нащупав на пацане ремень с пряжкой, непременно отметали как типа холодное оружие. Мы бежали без боя как говнюки...
В конце 60-х хипарить в городе М. было стрёмно. После того как в подворотне "Зайди-выйди" (был такой квартал с подъездами исключительно извнутри как в бухарской махалле и потому с подворотням одна против другой) замочили хипаря (а там наискосок недалече ЦК с главным цекарём!), гебаря отлавливали мимопроходящих "неправильных" и коцали хаерА и клешА. Впрочем самое стрёмное место в городе М. было несколько дальше, насупротив палаццо КГБ и гастронома "под шпилем", под которым (под шпилем) как сейчас гутарять московские гниды "в пентхаусе" квартировал в славные годочки Цанава - главупырём по городу М. А стрёмность была в прямом видео на памятник железному Феликсу, который Дзержинский. И, зная такой расклад, раз чувиха "Кошка" с перебора вермутом за рупь двадцатьдве коп заладила парад-алле вокруг истукана, зигуя и показывая жопу с трусами в горошек прямиком на видео. Пипл тащился и угорал. Кошку, однако, потом пригласили в "къебинет" и ввалили дурочке. Но это уже "совсем другая история"...
Гебня наехала на Солнцева после того случАя и чувак свалил нах Москау. В 84-м мне поведал Лёха "Длинный" (группировка "Футбол"), что Солнцев спилсЯ и сгинул от "белочки" по психушкам...
Звёздно-полосатый танец:
Где-то в 89-м , выгуливая детёнка, а уже и не упомню которого по счёту, в парке "Кое-кого" (Горького, ясный пень), я напоролся на гастроль пиндо-скоморохов с библейским уклоном. Поначалу они нудно разыгрывали что-то за Христа. Но под конец дала жару пиндостанка. Под бодрый рок заметалась в кубинском стайле по сценке летнего театрика (там ещё рядом два цементных медвежонка с бочонком мёда и отбитыми носами). Ай да со звёздно-полосатым! Ай нэнэ-нэнэ... А "на закуску" - холява, раздача чуингама!
Потом кормили орешками считай ручную белку, что спускалась к ладони по стволу вниз головой, вверх хвостом...
Блистательная труба Эдди Рознера:
В 91-м в подземном переходе у Комаровки я услышал трубу легендарного Эдди Рознера. Из того самого колымского джаз-банда. Лопаясь от козлиного счастья я помахал десятибаксовиком и ловко скинул в футляр. "Хэллоу, Эдди" - кажется ляпнул я. Оскорблённый Эдди не глядя "собрал вещи" и свалил. По сю пору мне говнисто...
Как рожали под русский рок:
В том же достопамятном 91-м меня, изрядно бухого, в глухую летнюю ночь заманили на "Динамо" прелестные и оглушительные, на пол-города, рифы рока. На трибуне я узрел сотни три-четыре балдеющих пацанов. Перед ними, а ночь реально глухая, часа три-четыре a.m.! - на помосте выпендриваться весь цвет русского, да и не только! рока... Как помню на "Калиновой мосту" звук отрубили. "Калинычи"слабо затренькали... С трибуны заорали: "Мы вас слушаем!". Но тут бабахнули файерами пожарные - типа "караул устал" и пипл помалу стал сваливать. Иных будили...
А надо сказать в ста метрах от стадика был роддомик. В натуре! Там ещё моя дочка рожала годков 20 спустя...
И конкретно никто не был против! Рожали под русский рок. Видать под русский рок рожать в кайф...
Мотя, абориген города М.:
ЛевисА появились у Моти одновременно с переменой слова "техасы" на "джинсы". И уходили они за семь-ноль. То бишь за семь красненьких, где Ленин в кепке...
А 70 говорить нельзя было. Рядом мог быть опер под видом чувака долго-долго зашпиливающего ширинку в общественной сортюряге, где частенько вершился "ченч". Или невзрачным старпёром в трамвае за спиной...
Так вот, у Моти была фишка: трофейное-оружейное. Был он в шобле. А я - нет. Потому как "шпингалет", младше на три года.
Шобла ездила копать.Трофеи чистились и испытывались в каком-нибудь "сталинском" ДОТе. Шкетам давалось зырнуть и потрогать: холодную лимонку, завораживающий (глаз не оторвать!) шмайссер. А вальтер притянули раз в школу и пальнули в тубзике в ряд фанерных (между "сральниками") перегородок. Из-за последней,куда звякнула на излёте пуля, выполз белый пацан со штанами на кафель...
Мотя числился "придурком", хотя спецом не "косил". Нештяк махался на танцах и с восьмого класса имел дешёвую бабу. Потом правда "шизА" прорезалась и Мотю турнули из артиллерийского училища с белым билетом.
А пока-что в подвале-бомбоубежище сталинского дома (с лейбой "1953"), где у Моти был свой сарай, шобла разглядывала колченогий "MG" или ППШ. "Одна штамповка!" - авторитетничал Мотя. К "папашке" имелся диск и, за сущую мелочь типа сдать тару или сгонять за мойвой в гастроном с кликухой "зайди-выйди", давалось разок пальнуть.
Мотя присматривал: "Прижми к плечу. Отдача, блин! Да разверни плечо, урод... Пли!"
Еврейский город Н.:
Я попал туда году в 67-м. Сорвался с уроков и шёл-брёл себе, мотая портфелем... И очутился в странном месте. Среди улиц-переулков в двуэтажках одна к другой через брандмауэры. И народишко нездешний. которые и в шляпах. Чистая машина времени... Я был сражён двориками с лестницами по стенам, с туго заселёнными от полуподвалов до мансард жилплощадями. В полуподвале обитал зубной протезист Борис Израилевич с дэцэпешной дочкой Светланой, а в мансарде бедовал поэт-посткубофутурист Семён, стоящий на учёте в наркодиспансере...
Это была легендарная Немига. Еврейская подкладка арийского города М., споротая (снесённая) вскоре понаехавшим быдлом под предлогом ликвидации транспортного затыка от узкой проезжей части...
Пацаны с гитарами:
В 68-м двор чудесно переменился. Если старшие шли проторенной козлиной тропой: нарубать гнутой мелочи в "тюшку" на лимонад, курнуть чинарик с трамвайной остановки, какие-то голубятни... То наш дом уже пошёл "другим путём". Вован с коммуналки крайнего этажа крайнего подъезда и Серёга со второго этажа по центру в один прекрасный, но точно не помню какой, день явились перепоясаные шестиструнками на алых лентах и крестили нас в новую веру: в Леннона, Джаггера и "Дом восходящего солнца"...
И мы истово уверовали. Ковырялись в аккордах, орали как оглашённые "Браун шугар", отпустили патлы до плеч (ещё одно оружие в священной войне с училками и мерзким комсомолом)...
Серёга удавился в 91-м. Держал уже швейный кооператив "Фаворит", а всё ж по старой памяти зажигал в Гурзуфе "под Макара" перед питеромосковской шушерой: "Солнечный остров скрылся в туман. Солнечный остров - пыль и обман...". По мне так лабал вполне профи...
Залез в долги. Начались непонятки, нарисовалось "дело"...
А Вована я видел последний раз в нулевых. Полный хрон, ведомый маманей из магаза с пузырём. Эх, время-времечко...
Родом из гетто:
Уточню - не я, собственно, а мои однокашники. Школа ить была специальная, с углублённым изучением... А значит - типа еврейская. А где больше двух евреев собрались (во имя, да хоть хорошего образования!), там, считай, и до гетто недалеко. Гетто это место где евреи живут как хотят, без всяких-разных... Так я понимаю.
Гетто той порой формально не существовало. Типа было и не стало. Эвакуированные, кто вернулся, были рассеяны безжалостным "улучшением жилищных условий" по козлиным спальным микрорайонам, где никто не читает Тору субботним утром, а ломятся к открытию за бухлом в "храм иной"...
Но осталась "Яма". Долго была яма как яма. Мы туда захаживали посцать. Местная жиличка из частного сектора как-то показала на тётку в огороде - "она считай оттуда...". А было так: вели к Яме типа на "Endloesung", так жидовка кинула кулёк в огород. В нем дитёнок-жидёнок , и золотых червонцев дюжина в закрутке. Тем и жили за немцем...
Яму обустроили, вымостили крутой гранитной брусчаткой с площади Сталина, кою дерьмократическоё ворьё в 90-х лихо заменило на цементное фуфло (крошится подъ**ка, ремонт чуть не что год). Теперь ступеньки вниз, цветочки, культурненько...
Ленин, Сталин и Марат Казей:
Город М. уселся на перекрёстке дорог "из лабусов в хохлы" и "из пшеков в московиты".
Оттого гавная его улица склоняла имена завоевателей: то улица Пилсудского в 21-м, то Адольф Гитлер штрассе в известное время, потом, естественно, проспект Сталина, а в 57-м, неестественно, Ленинский проспект. Из памятников тов. Сталину помнится два. Капитальный Вождь красовался на на своей площади (у вождя мирового пролетариата была и есть своя площадь, да и памятник пока цел). Постамент был обшит наклонными полированными плитами чёрного гранита. Мы, шкеты, на них катались на пятой точке как с горки. Но был ещё один неприметный памятник (у "Ленинки"-библиотеки), где оба вождя сидели на лавочке с фейсами друг на друга как два конкретных гея. И даже без никаких книжек для отмазки... Сковырнуть пришлось обоих...
Так что из капитального остался Ленин и ... Марат Казей - пацан-партизан под самогоном (передавалось как легенда) закидавший зондеркоманду карателей гранатами. Он так и изваян с гранатой в руке в лихом античным размахе. Статуя не хуже чем у хрестоматийного Фидия!
Да вряд ли переживёт очередную временную власть очередного преходящего "народца"...
Рок в подземном переходе:
Волею судьбы, как выражаются поэты-мистики, одно время приходилось топать за хлебом насущным через подземный переход. Ну и мельком подслушивать-подсматривать музыкальных обитателей сего типа "лобного" места...
Изредка упирался в такое, что и "хлеба не надо".
Помнится тормознули невзрачные пацанята с чемоданом вместо барабана. Ещё в составе - самопальный "гибсон" и - крутейший фальцет(!) ну совсем уже невзрачного, типа "подстреленного" пацанёнка... Я припух и просрал закрытие хлебной лавки. А тот фальцет даже являлся мне во сне. А вы говорите - Меркьюри, Градский...
На братских могилах:
"...не ставят крестов. Но разве от этого легче?" - пели мы в нестройной колонне под "луначарку" идучи в русле патриотического воспитания к таковой могиле ласковым майским днём...
Мы люто ненавидели "систему". Мы наивно и несознательно готовы были сдохнуть за абстрактную "родину". Потому как мы истово верили в свои силы, в то самое пресловутое "светлое будущее". Оно отчётливо шевелилось в душе каждого из нас.
Мне один старый абориген сказывал, что самолично слыхал в 60-х как Высоцкий, едучи в троллейбусе мимо помника фаллосом, что на Круглой площади и видно с капитального будуна задекламировал фирменным голосом : "У братских могил нет заплаканых лиц, и вдовы на них не рыдают...". Троллейбусная козлота от такого о**ела...
Антисоветчина в городе М.:
Была-была, и не спорьте! На скамейке с ногами, потянув по бутылочке "Лидского", мы вполголоса подпевали - "Товарищ Сталин, Вы большой учёный...".
А слева по проспекту нескончаемой колонной возвращалась с учений "Днепр" (чуть не сказал "с войны") техника КБВО и МВО...
Мы были и там и там, и в ГУЛАГе и в новенькой БМПешке. Мы уже многое знали, но ещё не всё понимали. Многое мы поняли слишком поздно...
Чувихи города М.:
Самые атомные чувихи населяли город М. в конце 70-х. Момент, впрочем, спорный... Но как по мне - очевидный. Думаю на это были две капитальные причины. Первая: мода кувыркнулась с мини на макси и прикрыла все кривые ноги. А вторая - жуткий марафет: фиолетовый румянец во все щёки, французская помада (за уренгойский газ) и глубокие тени с космическим отливом. Чувихи обернулись типа марсианками. А тут ещё вкрадчивоголосая экс-путана Дона Саммер и блеющий Демис Руссос...
Короче, открылось в городе М. б***ство межпланетного масштаба. Общаги брались приступом по балконам, трубам и карнизам. Особо отмечу в этом плане общаги Иняза и электронного завода "Интеграл" в силу специфического гендерного момента.
Абортарии работали в две смены, роддома - круглосуточно без выходных...
А уже в 80-х жизнь тупо сошла на политику, потом на "мейк мани", стало не до "етой темы". "Тема" поросла "зеленью", паскудством всяким...
А теперь и чувих файных не стало, какие-то кобылы-тёлки. Эх, жесть...
Места не столь отдалённые города М.:
"Для кого тюрьма, а для кого - дом родной" - особо отметил русский народ.
В городе М. имелись и частично имеются соответствующие "дома". Один только "Пищаловский замок" - отдельная и серьёзная повесть. Ладно, слушайте...
Никакой не замок, а сразу за Николаем 1-м строилось как арестантский дом для всей М-ской губернии. И получилось хорошо, с башенками по углам. В них винтовые лестницы арестантам на крышу прогуливаться. Ступеньки деревянные, трухлявые, типа тех времён. Не без романтики...
Наверху как и положено: хмурое небо города М. "в клетку", окрик вертухая чтоб не озорничали и особенный воздух, его ещё называют "воздух свободы". Он и вправду не такой, особенный какой-то, поверьте на слово...
Американка (тюрьма-СИЗО КГБ по американскому типу) - ну чистый курорт! Горячий душ чтонедельно на троих сокамерников, сменное бельишко постирают и погладят, постельное уже сложено аккуратненько... А что срок? - так "кто не был - тот будет"...
Ещё было интересное место - "усиленная" зона УЖ 15/1. Немцы пленные построили. Клуб капитальный. Фильмы крутили типа люкс: Антониони, блокбастеры разные. Козлам на воле и не снилось...
Библиотека была прелюбопытнейшая. Много от времён Цанавы. Типа собрание речей тов. Калинина. Или труды тов. Сталина по национальному вопросу. А почему "была"? Так снесли нах. Место, мол, козырное.
Отдалённее всего (от центра) находилась зона общего режима на Партизанском проспекте. Горела во время бучи в конце 80-х. Была расселена, а позднее и снесена.
Чего не скажешь о спецприёмнике на Окрестина. Ещё в 76-м, когда я вытаскивал оттуда загремевшего за пьяный дебош в академической общаге товарища, он поведал мне о крайней завшивленности сего "места" при вполне дружелюбном обхождении мент-персонала. В 10-х уже принуждали работать, а в 20-х и били, если что...
Седьмое небо города М.:
"Седьмое небо" был кабак на седьмом этаже гостиницы "М.". Я туда попадал исключительно в компании профессионального картёжника Стива, а так мест не было никогда - сами понимаете... Стив кидал официантке: "как всегда", что означало правильную селёдочку (из бочки) с рассыпчатой бульбой под бутылочку "жигулёвского", солянку по-ленинградски и беф-строганофф...
Пока принесут, зыркнув в зал, С. вполголоса просвещал: вон две "шкуры" с обхэсесниками, у них типа разделение труда, вон цеховик с новой "мочалкой", вон шулерА - кивнули, гады...
А что - красиво жить не запретишь!
ПНУ:
ПНУ это Пивная Напротив Университета. Размещалось сие богоугодное заведение в храме общепита, где уживались в любви и согласии три общепитовских ипостаси: собственно пивнушка, столовка и типа ресторан "Папараць-кветка" (известный в студенческом народе как "Лопухи").
Столовка была большой залой, но вместо минуветов в нем ели всякое непотребство типа тефтелей из хлеба с холодной "шрапнелью" (перловой кашей). А что вы хотели за семьдесят копеек?
В ресторан студент отправлялся со стипухи"(стипендии). Ресторан тот смахивал на забегаловку вроде нонешних макдональдсов, водка была "палёной" (разбавленный спирт), зато подруги самые настоящие - студентки из педагогического, что тоже рядом. Особо выделялись будущие библиотекарши, начитанностью и безотказностью.
Пивнуха же была заповедное место, типа рай , где уживаются волки и агнцы. Атмосфера была самая душевная. Ну где ещё могли сойтись лицом к лицу студент и "препод" (преподаватель) и разобрать за кружечкой пивка тёмные места в квантовой электродинамике или определяющую роль тов. Троцкого в разгроме Колчака под Казанью? Только в ПНУ...
Тот самый Ли:
Тот самый Ли Харви Освальд, который... (ну, вы в курсе), кантовался одно время в этом угловом доме, (кирпично-сталинском) на втором этаже, с видом на пивзавод.
И чего чуваку не хватало от жизни при такой козырной диспозиции? Пивзавод ещё тот был, правильный. В 91-м, стоически выстояв лютую очередюгу, я выходил с двумя трёхлитровиками холодного нефильтрованного, какого-то недоваренного, но на правильном хмелю, не на нонешнем гнилом китайском концентрате, пива, распрягался на ступеньках библиотеки для слепых (попрошу не скалить зубки, было такое в городе М.) и, глядя на легендарные окна легендарного чувака, мурлыча "куда ушёл Ваш китайчонок Ли?", вкушал живительную влагу.
"А менты?"- спросите вы меня. "Какие менты?",- спрошу я вас в ответку.
Цеж був д'евятсот п'ершы рик!, вы шо такое говОрите, сябры?! "Свобода, блин, свобода, блин, свобода"...
*Тут я трохи спи**ел красоты ради... Тот самый Ли обитал по другую сторону квартала, в доме напротив штаба КБВО. Имел жену и работу на радиозаводе. Но заскучал пацан без ночных заведений (он так объяснял свой обратный кувырок). Хотя в шаговой доступности были: ресторашка "Чёрные скалы" (название народное) при театре Оперы и Балета с центровыми из балерин на пенсии (ша!, у них пенсия с 33-х, когда самое то, и растяжка ещё та), кафе "Театральное", согласен - с мерзкой публикой из фрайеров, но, как спуститься под горку - ещё одна кафешка - "Берёзка", без музыки и тоже строго до одиннадцати, но с вполне себе чувихами. И я там был, коньячок пил...
Пустое место:
Там долго было пустое место, даже без названия. Первый раз его "освятили" в 68-м. Приехал и стал табором чешский Луна-парк. Всё чин-чинарём: по центру шапито, в шапито - огромный шар для мотоциклиста. "Чешский самоубийца! Спешите видеть!",- надрывался зазывала. Но пуще манил рёв мотоциклетки-"Явы", что нарезала петли Нестерова в смертельной клетке. Пусть бы *бнулся, жгуче желали мы-малолетки... Сцыкухи визжали на американских горках. В комнате смеха пипл усирался с себя в кривых зеркалах... Фарца пировала - чехи затарились винилом не по-детски. В вагончиках шёл лютый торг.
Всё обломилось в августе-месяце. По квартирам пошли ходоки с повестками, забирали прямо с работы, давали позвонить уже в военкомате - "милка, не горюй...". По "вёскам" колхозаны надирались в стельку - война! КБВО шёл во втором эшелоне, сразу за ГСВГ-смертниками...
Чехи свалили в один день. Быстро свернули шапито. В трейлере равнодушно жевал жвачку верблюд. Чех вынес "Сержанта Пеппера", молча цапнул бобло. В проезжем ЗИЛе поддатые "партизаны" в пилотках на затылок орали типа припев: "в жо-пу клю-нул жареный петух!"...
Серёга, цеховик города М.:
Это для меня он Серёга, а для вас - Сергей Дмитриевич. Самый крутой цеховик 80-х. Во всяком случае из народа, а не из чинов... Хотя как посмотреть: Серёгин папахен был не последний человек в торговле, имел кабинет в Минторге и обитал в сталинке против цирка, куда попробуй заселись. Но я там не был, а был в уже собственной Серёгиной двухкомнатке, обретённой Серёгой от размена батьковой по случаю женитьбы. Жену себе Серёга выцепил из сельской местности, никогда не сказывал как. В отличие от городских прошмандовок она была, я бы сказал, человеком и вполне работницей при деле.
Серёга восходил к вершинам теневого бизнеса на моих глазах. Сделав крутой ремонт честносп**женым
стройматериалом типа итальянского кафеля в сортир и рыжего "кабанчика" на кухню (я ему помогал - в ремонте, а не в...), он приник к самой тогда хлебной теме: пошиву "фирменных" джинсОв. На голубую мечту советикуса работала всесоюзная мафия: лабусы штамповали лейбы, на фурнитуру подписались местные (есть в М. фурнитурный заводик), собственно джинсяк рулонами везли с Кавказа, и тэдэ и тэпэ... Сбытом крутила своя мафия. Я раз застал у Серёги мелкого оптовика, тот сидя спал ожидая товар. На крупный опт Серёга раз выехал всем семейством в солнечный Узбекистон, а вернувшись прикупил нового жигуля и сказывал, что советской власти там практически нет, но неместного сожрут.
Грянуло кооперативное счастье. Серёга сколотил швейный кооператив, отладил техпроцесс, но дал маху: купил дом на берегу речки и ушёл в рыбалку. А не просёк, что в кооперативном деле, как в колхозе, власть принадлежит коллективу. Тот и собрался всем гадким кворумом пока Серёга удил пескарей и подлещиков и - типа уволил "отца-основателя". Год-другой мы не виделись, а в 92-м в серёгиной квартире уже бушевал некий "салон красоты", а где он сам никто ни сном ни духом...
Биржа города М.
В конце 91-го в городе М. нарисовалась биржа. Звалась она "Товарно-сырьевая" и оккупировала Дворец профсоюзов. Тот самый типа "Парфенон", исчадие сталинского ампира. Да и сам Вождь всех и вся обосновался на некоторое время неподалёку, в бронзе и чёрном мраморе. Я уже поминал выше... "Парфенон", как ему и положено, весь в колоннах, по углам крыши бдят бессонными часовыми статУи неясного пола и профессий, аллегорического типа, а в портике кучкуется уже конкретный типаж из военных и рабочих в обнимку с колхозницами и фактурными физкультурницами. Натурщиками и натурщицами скульпторам служили собутыльники и жёны соответственно. Можно глянуть, если кому интересно.
В сём профсоюзном храме была сразу за входом предусмотрена большая паркетная зала для бальных танцев вроде фокстрота, румбы и ча-ча-ча по будням и диких плясок под вопли и скрежет самотужного ВИА: "камбэк ин юэсосо..." выходными вечерами. И я там был, плодово-ягодное пил...
Залу разгородили похабными фанерными перегородками и из храма Мельпомены вышел такой ничего себе храм наживы и чистогана, в одной из ячеек коего обреталась биржевая конторка, названия не помню. Из инвентаря помню был стол и стулья работы Волго-Вятского совнархоза, позаимствованные из ликвидированной за ненадобностью профсоюзной библиотеки. Да так основательно "до основанья...", что "затем" пришлось взять на баланс конторки одну из библиотекарш типа движимым имуществом. "Двигал" её лично директор, фамилия Шидловский, хороший был человек, царствие ему небесное...
Собирались неформально, кто когда хочет-может, вокруг стола с телефоном-факсом и погнали: "алё-алё, громче, блин... тушонка?, сколько-сколько?, ну нах..., медь?, с Украины?, у нас купец, едем...". Едем смотреть. Долго мёрзнем на обочине пока не подкатывает шаланда. Лезем на прицеп, ходим по лому - "что это было?, не фонит?", "да вы шо, пацаны!, пивзавод рас**ярили"...
Вскоре я нашёл фирмёшку посолиднее и "оторвался от коллектива". Но вскользь интересовался. Биржевики сильно лоханулись, учредив себе биржевой банк. Точнее лоханулись с председателем правления из своих же жуликоватых кругов. И что, себя не знали? Вот и выгреб сей "пред" всю как есть "нажитую непосильным трудом" оборотку в специальный для обналички банк, "Крауклесбанк" кажись, да и был таков... Потом прикрыли кредиты без залога, а у них какой залог? - стол-стул-факс, накрылись "тучные годы"... Вскоре и из Дворца попросили, биржевая "карета" обернулась тыквой.
Толкучки города М.:
До 90-х их как таковых не было. Ну разве "птичий" рынок на Нововиленской. Теперь на том месте крутой мемориал павшим в Первую мировую. Всё по-настоящему - гранит, фамилии золотом по мрамору. Сразу были имперские орлы по литой ограде. Величие! Да нацики подсуетились их убрать...
На птичке я бывал пару раз. У меня знакомец клеил аквариумы и нехило на этом имел. Рыбок помню хорошо - вуалехвосты и прочее такое. И попугаев ещё только. Но все они молчали и смотрели на покупателей как на дураков.
Так что толкучки-барахолки случились в 92-м и последнюю прикрыли в аккурат на тридцатилетие, в 22-м. Аминь.
Центровая была на стадионе "Динамо". Мы с покойницей там с осени 95-го промышляли. Лекарства просроченные лохам втюхивали по выходным. Барахолка - это тема, комедия и трагедия в одном флаконе. Комедия, когда лоха уболтаешь. Трагедия - когда нет. По началу пипл ломанул не по-детски, типа с голодухи. Натурально могли затолкать. Мерили тут же на месте, раздеваясь до трусов. За место не платилось, про налоги не слыхали. Эх, золотые годочки, свобода в натуре... Выходило с полтинник баксами за так сказать "базарный день". Шли в магаз, отваривались чем надо: "детям" - типа мороженое, нам - водочка и пиво. Много ли надо русскому для счастья, когда *** стоит и сердце бьётся?
Пару раз в месяц бомбили автобарахолку, была такая при авторынке. Радикальное средство от гриппа из мухоловки сопливые околевшие продавцы краденых запчастей раскупоривали на пробу и отхлёбывали из пузырька как привыкли лечиться. Зелье было на спирту и имело действие. Выходило чистогана за сто баксов, но был один стрёмный момент - барахолку окучивали оперА. Опер обязательно читал инструкцию, нюхал, пробовал на язык и - вытаскивал ксиву. Начинался базар за жизнь, в итоге расходились без протокола, но и без товара и выручки. День пропал...
Самая же лихая барахолка была на моей памяти в Жданах (в Ждановичах). Называлась "Поле чудес" и раскинулась в типа санитарной зоне вокруг общественного сортира. Сортиры по какой-то неясной причине были бесплатные и, следовательно, бесхозные и потому находились в крайне антисанитарном виде и даже двери в кабинки, помнится, не закрывались, а держались рукой. Но разделение по "мы" и "жо" таки блюлось. Вонь была метров на сто, что отпугивало культурную торговлю в палатках и контейнерах, но манило не столь привередливых "бизнесменов" наличием отсутствия платы за место и возможностью обходиться капотом авто как прилавком, а не то - фанеркой на земле и полипропиленовым баулом. У этого очага свободной торговли мы с другом Витей грелись в голодные нулевые, помогая людям поддерживать жизнь в ещё советской сантехнике. Владельцы антикварных унитазов и смесителей со слезами счастья разглядывали финтиклюшки, от которых зависела, можно сказать, жизнь цивилизованного человека. А попробуйте-ка пожить цивилизовано когда унитаз не смывает ваше "добро"...
Отдавали раритеты из натуральной меди и латуни за сущую мелочь. Сердце экс-сантехника Вити разрывалось от такой нелепости и я периодически гонял за "лекарством".
Задули сей очаг свободы в 22-м. Место отошло под китайскую жилую застройку с китайскими же унитазами. "Мы будем жить теперь по-новому...",- пел на такой случай Расторгуев.
СлучАи в городе М.:
СлучАи в городе М. случались постоянно. И мелкие и всякие разные. Но помяну из них особенные, такие, что один-два лет на десять. В начале семидесятых город М. потряс, можно сказать буквально, взрыв футлярного цеха завода "Горизонт". По жертвам это случАй международного масштаба, но цифру засекретили, а в народе жмуров считали сотнями. Мне один понимающий за рюмкой чая объяснил, что после этого случАя редактнули СНИПы, типа двери открывались внутрь, их не выбило и потому получился такой грандиозный кирдык от ударной волны.
Другой громкий случАй, почти одновременный, может раньше на пару месяцев, я созерцал личным образом. Горела газонаполнительная станция на Гурского и зарево красовалось в окне самым праздничным образом, да ещё и бабахало. "Хочется бежать смотреть",- признался отец, который смотрел картинку стоя рядом. Пожар манит, типа гипнотизирует...
В семидесятые же случилась жуткая ж/д катастрофа. Воскресным вечером в одночасье взвыли десятки скорых и, мигая, погнали в одну сторону. Назавтра четверо пацанов с нашего потока, купаемые лучами всеобщего внимания, расписывали картину хоррора, открывшуюся перед их слегка поддатым взором. Последний вагон электрички сплющило в гармошку из которой молча текла кровь, два вагона лежали на боку и стонали, а прочие вагоны своей женской частью орали и завывали. "Мы бы точно тиснулись в последний вагон",- уверяли чуваки, спасла последняя бутылка, сделали короткий привал в пристанционный кустах, как-то так...
Другого разА пришлось ждать долго, но сбылась таки мечта идиота. Чудным летним деньком, уже дело шло к миллениуму, "собралсЯ народ честнОй" на некое холявное зрелище подле Дворца Спорта, типа "на лужайке на лесной"... Ан замутилась июльская гроза... И ведь до последнего, а точнее до первого удара стихии, не могли оторваться от музыкально-кривляльной холявы. А как разверзлись небесные хляби, кинулись тикать в подземелье метро. Да на ступеньках входа и полегли под серпом своей тупости, по трупам ломились от дождичка. Повторились летописные "Немиги кровавые берега", только станции "Немига" типа берега...
В последнем случАе я практически поучаствовал, ну, типа рядом постоял. То был теракт 2011-го... Чувак салхимичил бутлю ацкого зелья и оставил в сумке под лавочкой на станции "Купаловская". А как народ повалил из метропоездички, набрал с мобилы ацкие силы. Те не замедлилились...
А мы рядом были, под аркой входа с проспекта, и чернилко пили. А вы говорите - пить вредно...
Земля содрогнулась и прямо на нас стали выбегать счастливчики, которые боженькой бережоные, полубережоных стали выводить под белы рученьки, ну а небережоных опосля вынесли. Мы за упокой их душ в аккурат и допили...
Общаги города М.:
Общага суть особая планида. Человек, заброшенный на неё злой волей, типа обстоятельствами, учился жить по-новой. Из старой жизни, где у него был свой дом, своя кровать, собственный вид из окна на "огонь рябины красной", не оставалось ничегошеньки. Даже с личных вещей вроде кружки-ложки, штанов-трусов снималось невидимая бирочка "моё" и вешалась - "наше". Но и взамен давалось немало. Взять одну свободу любви, или, взять, потерю счёта времени. Ну чистый Марс, и далеко лететь не надо...
Общаги города М. были многочисленны и разнообразны как сама жизнь, то есть были на все случаи жизни, если к ним присовокупить детдома и приюты престарелых и социально павших. Но я ходок только по учебным и рабочим общагам. Пока...
Учебные общаги сопутствовали "хабзам" (ПТУ), техникумам и вузам. В сущности отличались мало. Может степенью убитости и набитости. Самой набитой мне глянулась общага радиотехнического техникума. В комнатушку три на пять заселяли троих коечников. От койкомест оставался пятачок открыть дверь, к окнувтискивался стол, один на всех. Другое дело трамвайно-троллейбусная общага - каждой вагоновожатой по собственной комнате в пятнадцать квадратов, как и обещали что будет при коммунизме. Ну и свобода любви "при нём"... Против любви выставлялись заслоны из вахтёрш с намётаным взором и разведчиской памятью на лица. Но куда там... Проникали по пожарным лестницам, бетонным козырькам и прочим архитектурным излишествам. Любовь - великая сила, я вам скажу...
Самой убитой я находил общагу универа на Парково 50-го года постройки. В ней, кроме студентов, обитали толпы тараканов и множество их друзей (я имею в виду друзей и подруг студентов). В шаговой доступности был бар с танцполом, шлюхами и арабами, теперь на его месте высотка; рядом, пристройкой к одиннадцатиэтажке - другой бар, без танцев, но со студентками и даже малолетками. Малолетки просили купить им по коктейлю, заранее предупреждая - "мне пятнадцать лет...", ну а студентки искали приключений на одно место, догадайтесь какое. Теперь там книжный магазин вместо классной тусовки, а общагу снесли. Бедные тараканы...
Танцы в городе М.:
Танцевать в городе М. любили и делали это довольно оригинально. Вообще-то было только два способа дёшево и "культурно" отдохнуть: кино и танцы. Про кино простой народ сочинил мудрость: "лучшее кино - вино и домино". Но о танцах ничего подобного не придумано, вполне уважаемое мероприятие. К нему брились подбородки, чистились туфли и применялся одеколон "Тройной", внутрь в том числе.
Танцевали везде и всюду. В школах и вузах, в каждой общаге, в ДК и в парках, мягко выражаясь, "культуры и отдыха". Танцевали все: школьники и студенты, рабочие и работницы и даже те, кому далеко "за"... Последние весьма специфическим макаром, мне одна из тех, что "за", рассказывала: бабы выстраиваются в шеренгу вдоль стен, а мужички, которые не только сильно "за", но и крепко "под", ходят вдоль строя с блокнотиками и записывают телефончик, а то и "места жительства". Не понимающих таких "танцев" просят удалиться галантной фразой "какого *** ты тут делаешь?".
Из народных танцплощадок отмечались две - в парке Челюскинцев и "на корчах", в парке 50-летия. На первую ходил ещё мой дядька, после развода само собой. И получил сутки за правое дело, за то, что врезал одному козлу с левой. "Танцуемую" делили... А я хорошо отхватил "на корчах", и даже ногами. После того я к танцам как бы охладел...
Библиотека города М.:
Я ходил в одну - имени Ленина. Её и опишу.Снаружи это памятник конструктивизма 20-х годов прошлого века. Слева от входа был скромный памятник "Ленин и Сталин обсуждают очередные задачи советской власти" сидя на лавочке. Но думается, обсуждают что-то скорее личное, улыбаются один другому и чуть не обнимаются.
Любопытно, что ни тот, ни другой в М. не были. Как не были никакие литовские князья, польские короли либо российские самодержцы. А кто был? Я же говорю - практически никто. Наполеон ездил севернее, через Плещаницы. Карл 12-й - через Могилёв. Тов.Троцкий объехал М. с запада едучи в Брест-Литовск за "пахабным" миром. Гитлер доехал только до Брестской крепости. Из фигур мирового масштаба гостили только генсекретари Хрущёв и Брежнев и лучшие друзья белорусского народа Ельцин и Путин, а из прочих - президент "полосатиков" Билл Клинтон с супругой, которая расщедрилась на строительство 10-и городской больницы. А в новейшее время - фрау Меркель с мсье ..., президентом лягушатников.
К середине 2000-х здание обветшало. Крыша протекала и в залах второго этажа стояли ёмкости для сбора дождевой воды. Впрочем библиотека готовилась к переезду в новое здание. Подготовка заключалась в избавлении от книжного фонда. Я сам, за пару тортиков библиотечным барышням, получил полное право тягать книжки общественно-политического направления в размере сколько утяну. Была "утрачена" большая часть научно-технического фонда, практически всё ценное кроме учебников...
Теперь в здании трудятся "народные избранники". Главный вход, как у "них" водится, закрыт наглухо. Зато крыша не протекает...
"Бастилии" города М.:
В городе М. было аж три "бастилии". Бастилия это образное обозначение сосредоточения зла в виде ненавистной народу власти. Перечисляю: Дом Правительства с депутатами, а при выборах - с избиркомом, бывший ЦК партии, куда заехал президент, пока не построил себе собственный Дворец, очередную, третью по счёту, "бастилию". Их как и положено штурмовали всем народом, но ни одну не взяли. Не сложилось...
Первый, ещё слабенький штурм случился в 90-м. Я даже не припомню "з якой нагоды". Помню только как мы втроём, типа "три товарища - я, Витя и Лёша, в общей революционной массе сунулись по проспекту к "бастилии" Дома Правительства, но были остановлены жиденькой цепью милиции у Почтамта. Было весело. Никто ничего не понимал. Среди народа бродили агитаторы с листовками, агитируя за разные идеи. Мне запомнились эсэры и анархисты.
Площадь Ленина в то время являла собой типа якобинский клуб. Оборзевшая техническая интеллигенция собиралась после работы большой кучей перед "кумиром" (памятником Ленину) и **есосила его родную власть. Кумир безмолвствовал, а инженеришки пели хором "Вихри враждебные веют над нами...", типа богохульствовали. Один оригинал-дерьмократ даже поселился в туристической палатке, куя политическое "железо" не отходя от правительственной "кассы".
В 91-м была уже серьёзная буча. С бескормицы (ельцинская Москва отрезала кормление) красные директора вывели сто тыщ пролетариев, колоннами под шильдочками "завод такой-то". Мы с товарищем наблюдали за действом с пригорка перед Красным костёлом. Народ требовал хлеба. Власть крепко очканула. Из "бастилии" вышла депутация Верховного совета с обещаниями и заверениями. Город по неопытности поверил и мирно рассосался.
Следующей "штурм неба" уже имел другой расклад. Уже верховодили нацики из БНФ. Демократы из инженеришек сгинули как класс и ударной силой предстал молодняк из мелких деловых и студентов. Я тоже по дурости примкнул. Помню как в 6-м шли Чернобыльский шляхом под пока редкими БЧБ-стягами по Немиге, а по мосту стояли гебешники и высматривали активистов. Помню как бегали от ОМОНа возле Дворца спорта, где было построилась первая на моей памяти рота нациков. Пожилой полицай командовал: "сьцяг уперад... руш...". А собственно на штурм президентской "бастилии" пошли 25 марта того же года, в день бчбшной "незалежности". Это была проба сил. Но ещё стихийная, без чёткого плана, на авось. "Плошчу" где сбор (Октябрьскую) оцепили, на Энгельса загоняли в метро. Я вывернулся и в обход вышел к купаловскому парку, где собрался митинг тысяч на десять. На постамент карабкались ораторы и открыто гнали на Батьку.
После выборов 6-го было уже серьёзно. Собрались сразу вечером. На ступеньках концертного зала скучковалась типа альтернативная власть, много дипломатов и журналюг, и я, дурак, среди прочих. Смотрел на толпу в тыщ тридцать и радовался - демократия победит! Внезапно пошли на штурм президентской администрации. По Энгельса выбежали к самым стенам. Что дальше? Плана не было. Отошли на площадь и начали ставить палатки по киевскому сценарию.
Я могу путать. Была, помнится, серьёзная заруба вдоль квартала "Зайди-выйди". Толпу жали к стене. Бабы визжали. Я смотрел со стороны ГУМа среди зевак и слышал такое - "это поляки... страшные люди". Что-то похожее случилось на площади Якуба Коласа. Только построились - выбежал ОМОН цепью и стали фасовать в ПАЗики с тонировкой. Я опять таки увернулся и смотрел на картину со ступенек ЦУМа. Меня колотило... Ещё одним Чернобыльский шляхом, в 8-м кажется, прошли молчаливой густой колонной по тротуару от Круглой (Победы) до Президиума Академии наук сквозь ненависть пенсионеров на всём пути. Гэбешники снимали на камеру прямо в упор. На ступеньках тарахтел бензиновый генератор и ораторы вызывали дух Калиновского. На Академической я видел стоявших строем анархистов. Мне они очень понравились строгостью лиц и молчанием. У них была своя правда...
А вот мимо бучи 10-го я пролетел. И вроде выдвинулся поучаствовать, да как-то начиналось невнятно. На площади залили каток, группа из подставных нарезала круги под лихие частушки Бабкиной. Скучковались перед Дворцом Профсоюзов. Какое-то дежавю: те же люди, те же речи. Только из-за частушек ничего не разобрать. А холодрыга... Схожу-ка освежусь кофейком, решил я себе - может опять до утра торчать придётся. Заварил покрепче. Только отхлебнул - звонок: "ты где? наших бьют!". Как-что мне потом партайгеноссе рассказал: как задирали омоновцев по пути, как лупили чем ни попадя в запертые двери-окна Дома Правительства, за которыми засел невидимый Избирком, и как плевались в чёрную спецназовскую цепь. Но "не долго музыка играла". Цепь пришла в движение, началось такое... Заводилы, правда, благополучно чухнули в гостиницу "М.", а и стояли прямо на входе. На случай грандиозного шухера, который не замедлил...
На несколько лет полицай-нацики поджали хвост. После киевского майдана 14-го подняли голову и хвост и уже на выборах 16-го попробовали "продолжить банкет". Придурков отлавливали на улицах просто по определению: за то, что в неправильном месте в неправильное время. Но как-то вяло, типа ногами не били. Дело шло к решающей схватке, готовилось "цветное представление", "в воздухе пахло грозой". Сбирались и "батьковы" силы...
Поначалу сложилась непонятка (речь об сентябре 20-го). Нациков насчиталось слишком много. Оказалось, под бчбэшные тряпки собрались все "враги унешние и унутренние": мелкие буржуйчики, бывалые из зеков, лица без определённых занятий, польская сволочь все как один. Несколько дней бились по всему городу ночами до утра. На выходные на перекрёстке двух проспектов у Стеллы собралось полмильона протестунов - сила! Все с полицайскими стягами в открытую. Назначили решающий штурм. А Батька загодя, за пару лет до того, воздвиг себе Дворец Президента, типа "Бастилию". Всё предвидел мудрейший из мудрейших. И чугунную ограду по периметру, и две вертолётные площадки на крыше, и секретные подземелья (мне знакомый строитель рассказывал по большому-пребольшому секрету). А сам приехал с калашом наперевес и школьником-сыном типа стоять до последнего, в духе приснопамятного Сальвадора Альенде. И когда подступились нацики к ограде, прямо на которой укрепился спецназ в брониках и чёрных масках, то стало ясно чья взяла. Засцали нацики. Устояла таки и эта "Бастилия" города М..
Педофилы города М.:
Педофила на своём детском жизненном пути я встретил только раз. Это было в 63-м возле Дома Офицеров. Он промышлял на маршруте продвижения малолеток к СШ 24. Предлагал купить мороженое за некую пустяковую услугу. Я не повёлся...
Имперский город М.:
Город М. в сущности состоит из нескольких разных городов, сильно отличающихся архитектурой, жителями и тем, что туманно называют "гением места" или историческим ароматом. О еврейском городе Н. в городе М. я уже писал. Теперь обращусь к имперскому городу в городе М. Его ещё называют "центр города". Он ограничен парой- тройкой улиц вдоль главной улицы, которая меняла названия при каждой смене начальственной власти. Первоначально "улица Захарьевская" от фамилии градоначальника губернского города М. переменилась на "пана ПелсудскЕго" за коротким "польским часом" в начале 20-х. Затем с "улицы Советской" "Hauptstrasse" и "проспект Сталина" соответственно до, во время и после войны. Затем обратное сальто со Сталина на Ленина. А в 90-е поиск национального символа: от проспекта первопечатника Скорины (нацики проталкивали "проспект Калиновского", в честь верховода польского восстания в Северо-Западном крае) к проспекту Незалежности (Независимости, от России имеется в виду).
После войны из руин должен был восстать архитектурным Фениксом новый стольный град, чтобы "отсель" грозить надменным пшекам и прочей шушере до Берлина включительно. Архитектурные планы сталинских архитекторов поражают воображение: дворцы, огромные площади и широченные проспекты должны были принять технократов, грамотных работников, чиновников и отставных офицеров-"осадников" из великорусских городов. За двадцать лет был построен "город Солнца" в стиле ампир деревенскими руками и русскими деньгами. Я в нём жил и вот что вам скажу.
До конца 60-х этот "город в городе" взрастил себе особое население. Старшим в трамваях уступали место. Окурки и фантики бросали исключительно в урны. Практически не ругались, мне не помнится. Очень любили читать книжки и не очень любили колхозное "быдло", наезжавшее в город за конфетами и сушками и говорившее на грубом диалекте с твёрдым "ч" и "х" вместо "к" и "г".
В 70-х "быдло" решительно взяло верх, и численностью и борзостью. "Погнали наши городских" - есть такая присказка... В забегаловках стало не с кем поговорить. После пузыря на двоих "колхозан" решительно зверел и его свинячьи буркалы наливались кровью. Варвары, как водится, похерили Империю. Канул имперский город М. ...
Голоса в городе М.:
В городе М. были слышны "голоса". Голоса были самые разные: "Голос Америки", "Радио Свобода", всеми любимый "Голос Израиля", "Немецкая волна", БИБИСИ, какой-то французский голос и вроде шведский голосок... Слушай на здоровье. Желательно дома, с закрытой форточкой. Но непонимающих ходили со Спидолой на весу и слушали себе чуть не в общественных местах. До поры до времени (андроповского). Этой народной, с виду невинной забаве как могла противостояла "контора" (КГБ). В руке у неё было незримое, но грозное оружие - глушилки в центре города. По высоте они чуток уступали несущей "доброе-вечное" телевышке, но по силе-мощности - ничуть. Во всяком случае на три квартала окрест них телик рябил отчаянно и сквозь "спят усталые игрушки..." прорывались сатанинские завывания. Унимались глушилки заполночь, вот тогда и прорезался желанный голос Севы Новгородцева из ЛондОна, или на "Свободе" читалось из Солженицына или ... Всего и не перечислишь. Тяжко было просыпаться на работу непьющему интеллигенту города М.
Воры в городе М.:
Было и такое. Я был тогда не "при делах", потому знаю больше по рассказам. Но пару раз напоролся на воров "в натуре". Раз просто шёл-курил, а он мне навстречу, но резко сблизился, попросил прикурить и сразу - зайти в кафе "Весна", что рядом. Я по дурости согласился. В кафе был перерыв, но ему открыли, глянув на стук через стекло, и что надо принесли. Мы сидели одни, как короли. Он много чего рассказывал, а после того как я расплатился, показав, что в кошельке получка, предложил продолжить в ресторане. Вот это мне очень не понравилось. Не понравился его быстрый острый зырк. Я как-то мигом отрезвел и заработал мозгами - как сорваться? Сразу налево в подвале был общественный сортир, по тем временам бесплатный. Вот оттуда я, прервав естественный процесс, резко дал дёру - наверх и сразу в арку во двор, а там в подъезд...
Много позднее один бывалый опознал из рассказа известного вора-раскрутчика и добавил - "тебе повезло...". А сортир тот тоже был под ворами. В нём потрошились сумочки подпоенных дурочек и лопатники фраерков, сами воры подмарафечивались и, бывало, на скользкой от сцулей плитке рамсили на ножах "косяки".
Другого раза я попал конкретно. В 93-м, в пивной, что финны построили к олимпиаде, после третьей пива расслабился и забазарил с подсевшим от компашки за сдвинутыми столиками пацаном. Пацан вскоре открылся - "я типа киллер... может что надо, я много не беру". А бар в те годы был крышуем ворами. Там на разлив был разведёный спирт вместо водки. На пиво "палёнка" шла нехило. Последнее, что помню - отлил в сортире, вроде всё путём... Очухался ночью возле реки на лавочке. Без кожаной куртки, в одной туфле, без часов и "портмонета". А куртяшка была любимая, давала плечистость, туфли итальянские, тёмно-жёлтой кожи, как у мафиози из Сорренто, часики типа швейцарские, точнее на трофейных станках выточеные, аж на одиннадцати камнях(!), шли секунда в секунду... Клофелинчика капнули воры пока отливал. Знакомый авторитет (взял десяру за жену: "завалил суку, а кости сжёг...") только головой качал от рассказа - "и цепка золотая ушла? а ведь, считай, пожалели тебя...".
Две истории знаю со слов. В нулевых уже один интересный человек рассказал как в оперном у его матери, жены полковника-комэска, аккуратно сняли с платья "цацку"-брошку с бриллиантом. Дело было после войны, много чего трофейного ходило, трофейного с жён офицеров Вермахта. Как получилось та и не поняла, "под музыку Вивальди", как говорится. Пришлось срочно прикупить замену, типа "старая надоела", на полугодовое полковничье довольствие. Бравый летун и бровью не повёл - "поехали в комиссионеру". А в комиссионке той послевоенной - как в пещере Али-Бабы: мебелЯ с виллы Геринга, майсенский фарфор... За победу полагались трофеЯ: рядовому - сколько унесёт, а офицерском составу - от контейнера до вагона, в зависимости от чина и должности. На ближайшем "Лебедином озере" уже ловила оценивающие взгляды: моложавых генералов - на глубокое декольте с чёрно-рубиновым колье и курносых генеральш - на крутую брошь.
Последнее за минского вора мне рассказал жилец многоэтажки, я с ним здоровался. Что отец его вечерами, под конец второй смены, опрокидывал стакан водки, не больше не меньше, и шёл на дело, с голыми руками. Возвращался заполночь всегда с бабками. Фартовый был, но раз не вернулся, сел. По откидке, уже в 90-е, хлебнул чего-то палёного, сжёг желудок и "работать" не мог. Написал в общак заяву-маляву и стал получать типа воровскую "пенсию", и вполне себе такую - на среднюю жизнь. Пока однажды не подошла двойная сумма и отписка - "всё"...
Про шелупонь 90-х не хочу рассказывать - "рекетиры", квартирные мошенники, валютчики и мелкие контрабандисты, хулиганка, наркота и угонка на запчасти... Ну их.
Герцоговина флор:
Папиросы "Герцоговина флор" в городе М. можно было купить в нескольких местах. Но мне полюбилось в баре кафе "Мядуха". За то, что можно было попутно освежиться соткой коньяка. По тем временам настоящего, из дубовой бочки, а не закрашенной сахарным колером виноградной водки, от которой озноб и гусиная кожа после глотка.
Папиросы ВОЗЛЕЖАЛИ в твёрдой картонной коробке, которая открывалась подобно сундуку "скупого рыцаря" с сокровищами. Их видом можно было любоваться. У них был аромат и не только в смысле запаха. В них была история, как у женщины за тридцать: "любимые папиросы Вождя". И не дымок папиросный тебя окутывал. О, нет! Ты погружался в мир иной, типа опиумных курилен Кантона и Петрограда. Смяв бумажную гильзу в три колена, и непременно дунув туда перед тем, типа вдохнув в сигаретину душу, типа оживив заточённого в ней Вождя - "я Вас слюшаю, товарищ...", я выходил их кафешного корабля времени в холодное пространство города М.
Парк Кое-кого в городе М.:
Этот "Кое-кто" присутствовал в парке, маленькой фигуркой на несоразмерно высоком постаменте среди огромных величественных тополей, как бы стыдясь своей ничтожности перед красотой и силой живой природы. В лихие годы его сковырнули, а парк перекрестили в Центральный детский или что-то вроде того.
На возвышенной части парка были устроены аттракционы во главе с колесом обозрения, продавалась сахарная вата и по дорожкам цокал живой пони. Парк был задуман чисто детским, а потому пивом не торговали. Был правда из взрослых развлечений летний кинотеатр без отопления, который так и звался "Летний". Был он вопреки названию для большей прибыльности круглогодичным и в нём, скажем, в ноябре конкретно можно было дать дуба к середине второй серии. На сеансах курили как в Америке 30-х, а то и занимались непотребством. Был он деревянный, оттого и сгорел в одночасье жарким пламенем.
Зато Планетарий был и есть. В холле сего храма космологии имелись два огромных глобуса - Луны и Марса. Глобус Луны загадочно серебрился, а Марса был смешного цвета, рыжий как кот. На Луне были "моря" с красивыми названиями в древнекитайском духе и кратеры с поминаниями учёных астрономов. На Марсе - каналы, по которым малолетнее воображение пускало кораблики с поющими под терменвоксы зеленоватыми марсианками. Собственно планетарий - зал под куполом из типа звёздного неба. "Вам куда, на Альтаир?",- спрашивает космическая стюардесса. "Да хоть куда!". Полетели...
Игроки города М.:
Я знал из них троих: двоих картёжников и одного рулеточника. Не считая любителей, которых в городе М. хватало. Теперь их сменили геймеры-игроманы, среди которых тоже случается интересный типаж. Но я его знаю слабее. Они 'ботают' на специальной игроманской 'фене', бодрствуют ночами, синхронно со всем гейм-уолдом, жрут чипсы со всякими синтетическими "вкусами" вроде сыра и ветчины, запивая приторной колой на никарагуанские клопах. Ну их...
А тогда в городе М. играли повсеместно и не по-детски. Хотя и с раннего детства. С пяти лет начинали учёбу. С "пьяницы" переходили по мере подрастания к "дураку", а от него к преферансу. Некоторые предпочитали экзотику - рамс, покер. А кто-то деградировал к "очку", где, впрочем, были свои тонкости-заморочки в виде крутой психологической дедукции. На последней стадии игромании "играли" на сумме цифр номера купюры или даже троллейбусного билета, умудряясь продуть за пару остановок и тачку и дачу. Азарт - истинный господин человеческой жизни, скажу я вам, а вовсе не голод и секс. И не спорьте...
Играли все. Студенты прогуливали "пары" и "лабы", работяги в перерыве обжигались чаем и давились любительской колбасой, чтобы успеть "забить козла". Пенсионеры засиживались за шахматами аж до ночи, пока взволнованные пенсионерки, приняв валерианки, не растаскивали их по домам. Про детей я уже говорил - продуть копейки, вырученные тяжким трудом по сдаче стеклотары, считалось обыкновенным и почётным делом. Но моя песня о профессионалах этого образа жизни. "Что наша жизнь? Игра!",- заливается тенор в неизвестной мне опере известного композитора...
С. был крутым преферансистом, которого знали "и Молдаванка и Пересы", то бишь картёжником союзного масштаба. Периодически доставая из кармана колоду и тасуя её машинальным образом, он сказывал байки из жизни картёжников, которые я, лишённый азарта напрочь, как импотент либидо, пропускал мимо ушей. А ведь зря...
Но децл помнится. В этом картёжном деле оказывается есть свои заморочки-церемонии. Послабее китайских, но есть. К картёжной "пати" требовалась нормальная "хата" или "нумер" в гостинице, лёгкий музон, коньячишко, блок сигарет, чтобы не отвлекаться и - никаких "тёлок", "тут вам не там", как учил приснопамятный премьер Черномордин, тут дело "сиериозное", на сутки, а то и трое тяжкого непосильного картёжного труда. И упаси бог жульничать, к примеру "зарядить колоду", чтобы при сдаче "нам достались все тузы и короли", как песне Владимира Семёновича на эту тему. У него там: "...краплёная колода/ Он подменил её, когда,/ барон, вы пили воду", и дальше - "Вы проходимец, Ваша Честь, Вы проходимец, Ваша Честь, и я - к услугам Вашим!". Это в ещё те времена, когда "мы-Вы, Ваше Благородие", а в наше хамское время переломали бы рёбра...
Случалась "и на страху проруха", но в целом С. был в плюсАх и после жаркого картёжного дела звал расслабиться в ресторан, куда ему было "всегда пожалуйста". Кончил он всё же нехорошо. Заложил гастрольный тур, нарушил какую-то неписанную конвенцию, ну и - опочил сначала в море, а потом - в морге. Усмехнулась ему "госпожа Удача" самым кривым образом.
Другой знакомец, и ему земелька пухом, хороший был человек, "большого риска" как говорится, а конкретно -'контрабандист-сигаретчик; так тот, пригнавши фуру молдавского Мальборо, спешил разговется в картишки на открытой (далеко не для всех) террасе ресторана от гостиницы "Б.". Фирменный контрабандистский кураж не давал ему остаться хоть "при своих", но у него была своеобразная картёжная "норма" - минус пять тыщ баксов за раз. Тут он со словами "хорэ, пацаны", кидал колоду и тянулся к рюмашке с песенкой - "пора по бабам, пам-парарам, там-тарам", была такая, популярная в народе...
А нравы казиношные мне расписал комэск-расстрига - полковник, лишённый звания и, заодно, военной пенсии за какой-то мутный гешефт с арабами в смысле отгона дюжины МиГов аки лихих скакунов в Эмираты. В поединке с "одноруким бандитом", он же игровой автомат, не скармливать жетоны в абы-какую ненасытную пасть, а знать уже наглотавшегося этих самых вожделенных жетонов. А как его узнать? Пасти надо, конкретно - "богатенького Буратино", которому шальные баксы жмут во всех местах. Вот он отвалится от "бандита", типа устанет от "работы" по расставанию с бабками - вот она тебе, "минута славы", когда после десятка жетонов, мигая и звеня "бандит" отжалеет часть типа награбленного...
А если в рулетку резаться - тоже есть козырные алгоритмы. А не слепая математическая вероятность как лохов уверяют "кандидаты в доктора". Только тут как учил Неру - знай меру! Толковых игроков пасут и банят, само собой. Безопасная норма прибыли - сотка баксов и то её надо спрятать за всю игровую ночь в бесконечных "начёрное-накрасное"... Вот такая она насамделе, "г-жа Удача" - "для кого-то добрая, а кому - иначе".